Глава 15

– Скорее, Фейт. У Арчера кончается терпение. Ты хочешь, чтобы я принес тебе телефон?

– Оставь свою рубашку. Я сейчас вытрусь. – Фейт еще что-то бормотала, вылезая из ванны. Она давно мечтала отмокнуть в горячей ванне и отмыться от прикосновения к ней того мужчины.

– Фейт?

– Иду, иду! – громко сказала она. – Я могу позвонить Арчеру сама, ты знаешь. Я опаздываю на обед, позвоню из ресторана.

– Отсюда тебе говорить удобнее.

Уокер считал, что телефон в ресторане может прослушиваться. Но он не видел причины беспокоить Фейт и говорить ей, что ее разговор может привлечь убийц, федеральных агентов и кого-то еще. Он терпеливо ждал, пока она не вышла из ванной, чтобы передать ей телефон.

Слушая Арчера, Фейт состроила гримасу и, сев на диван, поправила на себе белый махровый халат. Свет лампы облил ее жидким золотом.

Фейт посмотрела на свои часы. До момента встречи с Мел в ресторане осталось меньше получаса. Ей надо быстро одеться и высушить волосы, а не говорить по сотовому с Арчером. Слушать, если точнее.

Уокер наблюдал за ней. Он знал, что должен думать о русской мафии, а не о нежной выпуклости ее грудей и, уж конечно, не о длинных голых ногах, которые виднелись из-под халата.

Вдох. Выдох. Тени и свет, мягкие влекущие движения… Уокер не мог думать о Банди Энджеле, об Иванове, оказавшемся клиентом, который под покровом ночи сам обслужил себя в магазине Фейт. Уокеру хотелось носом уткнуться в грудь Фейт, прикоснуться к ее нежной коже, почувствовать упругость ее сосков и влажность ее плоти.

В следующий раз Арчеру придется найти для Фейт женатого телохранителя.

– Погоди, – сказала Фейт Арчеру. – Погоди. Я никуда не собираюсь. Пришли телохранителя, если хочешь. А я остаюсь в Саванне до конца показа и до того момента, когда ожерелье будет передано Монтегю. И не забудь про свадьбу. Я обещала Мел.

– Скажи, что у тебя крайний случай и…

– Нет, сейчас моя очередь говорить, а твоя – слушать. У меня появились хорошие клиенты и дорогие заказы. Каждый, кто увидит ожерелье на свадьбе, – мой потенциальный клиент. Я не могу сорваться отсюда только потому, что у Эйприл Джой на меня зуб и она тебе позвонила.

– У Эйприл нет на тебя никакого зуба, – сухо сказал Арчер. – Она первоклассный агент с мозгами мирового класса. Она просит у нас помощи. Разумно было бы ей помочь.

– Из-за нее мне надо вернуться в Сиэтл? – спросила Фейт.

Арчер вздохнул. Ее самый старший брат вздохнул.

– Нет. Она хочет, чтобы ты не настаивала на обвинении против Иванова, у которого, кстати, совсем другое имя.

– Этот ублюдок меня ограбил, Арчер! Я что же, должна дать ему уйти от наказания?

– Тебе возместят все потери.

– Прекрасно! – Она запустила пальцы в волосы. – О черт! Конечно. Почему бы и нет? Пусть Эйприл радуется.

– Благодарю тебя. Я твой должник, потому что тем самым мы ее очень обяжем.

– Хорошо. – Фейт закатила глаза. – А теперь вернемся к реальности.

– Ты хочешь, чтобы я прислал другого телохранителя? – быстро нашелся Арчер. Ему было интересно, поняла ли наконец его сестренка, что Уокер – это нечто большее, чем мужчина с южным акцентом и застенчивой улыбкой. После Тони Фейт вела себя с мужчинами весьма своенравно. Но Арчер чувствовал, что она мечтает о семье, и хотел, чтобы она пообщалась с настоящим мужчиной. Уокер для этого подходил как никто другой.

Арчеру нравился этот сильный деревенский парень.

– Не надо никакого телохранителя, – сказала Фейт. – Пожалуйста. Здесь трудно найти номер с одним диваном-кроватью, не говоря уже о двух.

– Ты уверена? Я волнуюсь за тебя.

– Арчер, на всякий случай напомню, если ты сам до сих пор не заметил: я взрослая женщина.

Да будет так, подумал Уокер, слушая ее разговор. Он закрыл глаза и мысленно обнял Фейт.

– Почему Эйприл хочет снять с этого русского обвинение в воровстве? – спросила Фейт.

Уокер моментально открыл глаза. Он тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос.

– Она не сказала точно, но ты должна мне помочь, – сказал Арчер.

– Пожалуйста.

Хмурое выражение лица Фейт сменилось улыбкой.

– Надо же, Фейт сказала доброе слово. Саммер превратила тебя в сентиментального человека. Ты становишься ручной. – Арчер рассмеялся. – Дай-ка мне поговорить с Уокером.

– Только если ты обещаешь не говорить ему ничего такого, чего не сказал мне.

– Ты действительно хочешь, чтобы я представил тебе отчет об испытаниях…

– Забудь, – прервала она его. – Мне надо сушить волосы. – Фейт передала телефон Уокеру. – Он снова просит тебя – наверное, чтобы устроить взбучку.

– Я полагаю, что могу называть тебя папой и…

– Ты уволен.

– Мамой?

Арчер рассмеялся.

– Фейт рядом?

– Нет.

– Хорошо. Эйприл Джой – ты помнишь ее?

– Красивая и смертельно опасная. Похожа на коралловую змею.

– Значит, помнишь. Кайл последовал твоему совету и поместил в Интернете объявление об украденных из магазина Фейт вещах с полным их описанием. Мы отправили каждому ювелиру Сиэтла и западного побережья сообщение о краже.

Уокер слушал одним ухом гудение фена, а другим – своего босса.

– Я все еще не знаю, за что Эйприл зацепилась, – продолжал Арчер. – Она не сказала.

Уокер что-то пробормотал себе под нос.

– Эйприл ничего не говорила о роскошном рубине размером с кулак младенца?

– Нет.

– Об ожерелье Монтегю?

– Нет.

– Хорошо, черт побери. Может ли это сказать нам о том, что Иванов связан с Атлантик-Сити? – спросил Уокер.

– Возможно, – медленно ответил Арчер. – Но я попрошу, чтобы Эйприл проверила это, если ты хочешь.

– Пока нет. Я предпочел бы, чтобы Дядя думал о Донованах как о людях с хорошей репутацией.

– Я тоже.

– Может Кайл войти в компьютерную базу департамента полиции Саванны и отдела выдачи водительских лицензий Джорджии?

– Не знаю.

– Тогда позови своего брата.

– И позволить тебе научить его плохому?

– Это одно из немногих удовольствий в моей жизни, – протянул Уокер.

– Кайл! – окликнул Арчер брата. – Уокер жаждет.

Уокер взглянул в зеркало заднего вида. Никаких сомнений. Эта пара, мужчина и женщина, которая в бежевом «форде», их преследует.

Уокер сунул свой компьютер под сиденье и вышел из машины, чтобы открыть дверцу Фейт. Компьютер хранил много важной информации, и Уокер не хотел, чтобы она попал к Банди Энджелу или к кому-то еще.

– Ты не должен был ехать на обед вместе со мной, – сказала Фейт, когда он придерживал дверь джипа.

– В это время я хочу есть точно так же, как все нормальные люди. – Он смотрел на нее сбоку и видел, как ее зубы впились в нижнюю губу. Он прекрасно знал, что у женщин будет самый обыкновенный девичник.

– Не волнуйся. Я не буду болтаться рядом. Посижу в баре, выпью сладкого чаю и съем креветок с овсянкой.

Уокер медленно открыл дверь ресторана и огляделся. Он не увидел ничего такого, что вызвало бы его подозрение. Бар утопал в сигаретном дыму. Было шумно. Отступая в сторону, он пропустил Фейт вперед.

– Откуда ты знал, что в «Ла Кучина» есть бар? –. спросила она, морща нос от дыма.

– Я позвонил и спросил. Ты видишь Мел?

Прежде чем Фейт успела ответить, стройная брюнетка в темно-синем наряде для беременных и в туфлях на среднем каблучке кинулась к ним.

Из-за загара она была похожа на южанку. Внимание Уокера привлекло обручальное кольцо с бирманским рубиной в три карата, которое сверкало у нее на пальце.

Широко раскинув руки, Мел обняла Фейт. Серебристо-синие глаза Фейт блестели от радости и от навернувшихся слез.

– Мой Бог, сколько лет! – воскликнула Мел, широко улыбаясь. Ее акцент был скорее калифорнийский, в Джорджии говорят иначе. Она отстранила Фейт и сказала:

– Дай посмотреть на тебя. Нисколько не изменилась. Все такая же тоненькая и симпатичная. Сиэтл, должно быть, полон слепых мужчин, если ни один из них до сих пор не подцепил тебя.

– Никто не хочет быть счастливым, – сказала Фейт с кривой улыбкой.

Мел драматично закатила большие темные глаза.

– Ну, тогда все ясно. – Она повернулась к Уокеру и протянула руку. – Привет, я Мел Монтегю, вернее, буду Монтегю через пару дней. И если надеешься ввернуть сегодня хоть словечко, у тебя ничего не выйдет. Я слишком давно не виделась с Фейт.

– Рад, – сказал он, пожимая ей руку. – Зови меня Уокером. Я буду в баре, пока вы не наговоритесь.

– Друг семьи? – поинтересовалась Мел.

– Я знаю Донованов всех до одного, – сказал Уокер в своей привычной манере. Он почти застенчиво улыбнулся и оперся на трость. – Я помогаю Фейт на выставке, слежу за клиентами, чтобы она могла делать свое дело. Теперь, если леди извинят меня, я отправлюсь к курильщикам.

– Ерунда, – заявила Мел. – Мы скажем метрдотелю, чтобы он поставил третий прибор на стол.

– Спасибо, мэм, но это ни к чему.

Мел посмотрела на Фейт, спрашивая ее взглядом, согласна ли она, чтобы Уокер отправился есть один.

– Если наскучит смотреть спорт, дай знать, – сказала Фейт Уокеру.

– Да, мэм, непременно.

– Уокер, – сладким голосом сказала Фейт, – если ты еще раз скажешь «мэм» кому-то из нас, я тресну тебя по голове твоей же тростью.

– Как скажешь, сладкая.

Мел захихикала, а Уокер пошел, прихрамывая, через переполненный зал к бару.

– Это с рождения?

– Уокер? – Фейт вытаращила глаза.

– Хромота.

– Недавно, несчастный случай.

– Хорошо. Отличный мужской экземпляр. Трудно представить, что эти гладкие податливые мышцы можно чем-то испортить.

– Эй, девочка. Ты замужем. К тому же беременна.

– Это не влияет на зрение. – Мел взяла Фейт под руку и направилась к маленькому столу. – Кайл все такой же красивый?

– Да. Отец близнецов – мальчика и девочки – и муж женщины, которая иногда может победить его в карате.

– Что ты говоришь? Я сейчас заплачу. Я так сохла по нему на первом курсе!

– Как и все девчонки, стоило ему взглянуть на них. Если только до этого они не видели Лоу, Джастина или Арчера.

– Нет никого красивей Кайла.

– Тебе просто нравятся блондины.

– Как они могут не нравиться? – Мел потянулась к ней через стол и спросила тихим голосом:

– Или этот темноволосый южанин, который сидит сейчас в баре, заставил тебя переключиться на брюнетов?

Фейт собиралась объяснить, что Уокер – работник, а не бойфренд. Потом подумала о бесконечных вопросах, которыми подруга засыплет ее.

– После Тони я держусь подальше от мужчин, ѕ сказала она, избирая легкий вариант ответа.

– Тони?

– Мой бывший жених.

– Стоп. Это длилось столько времени. Я была поглощена делами семейства Монтегю и, кажется, упустила главное.

– Нет. – Фейт продолжала все тем же спокойным тоном. – Я сама виновата. Тони не нравилось, что у меня есть друзья, которых он не знает, поэтому я прекратила общаться с ними.

– Собственник по натуре, ты говоришь? – Мел улыбалась хозяйке, которая подала им меню.

– Невероятный.

– Рада, что ты бросила его. Держу пари, он носит футболки, чтобы хвастаться своими мускулами.

– Откуда ты знаешь?

– На Юге мы называем футболки рубашками «жено-битчиков», тех, кто бьет жен.

Фейт уткнулась в меню. Мел пошутила, но это было слишком похоже на правду. Фейт не хотела, чтобы кто-то знал, почему она порвала с Тони. Слух об этом дошел бы до братьев, и тогда Тони сильно не поздоровилось бы.

– Что ты будешь? – спросила она Мел напряженным голосом.

– Здесь все просто фантастика. Я могу есть все подряд, но, боюсь, растолстею.

– И хорошо. Мужчины любят женщин с формами.

– Легко тебе говорить. Ты можешь есть все, что хочешь.

– Да, могу, если хочу, чтобы моя задница волочилась по полу, – ответила Фейт. – Только мой тренажер знает, через что приходится проходить после лишнего куска пиццы. Если бы все это шло в рост, я бы ела пиццу три раза в день. Вместе с мороженым.

– От твоих слов у меня уже текут слюнки. Фруктовое мороженое с пиццей – моя тайная страсть.

Фейт откинула голову и засмеялась. Она подумала, от чего отказалась ради Тони. Ей стало противно от воспоминания о нем. Она мысленно повторила молитвы, которые произнесла тогда, после его удара.

Фейт получила урок на всю жизнь. Никогда больше она не совершит подобную ошибку: не позволит ни одному мужчине контролировать ее жизнь.

– Так что насчет семейной саги Монтегю? – спросила, Фейт, переводя разговор на Мел.

– О Господи, Монтегю, – сказала Мел, подаваясь через стол, – это слишком все южное.

– Естественно. Здесь Юг, в конце концов. Но мы говорим о Юге Эрскина Колдуэлла или о Юге Теннесси Уильямса?

– А есть разница?

– Бедный мусор против богатого мусора.

Прежде чем Мел успела ответить, подошел официант, стройный молодой человек в смокинге. Он подал соусник с оливковым маслом, тёртый сыр пармезан и свежий перец. Потом еще раз уточнил заказ и ушел.

Фейт макнула кусочек хлеба в масло и одобрительно замурлыкала. Дверь ресторана открылась, и в нее вошла пара.

Хозяйка пыталась объяснить, что мест нет, но после того, как мужчина сказала ей что-то, она приказала помощнику официанта поставить стол рядом с зарезервированным столом Фейт и Мел.

Уокер наблюдал за происходящим краем глаза. Он хотел увидеть, как деньги перейдут из рук мужчины в руки хозяйки, и увидел это. Но перед этим Уокер заметил значок на кожаной папке. Движения мужчины были очень, очень осторожными. Посетитель определенно из ФБР.

Глава 16

Фейт засмеялась, потом слегка покачала головой, когда официант предложил ей еще вина.

– Монтегю-основатель был пиратом? – спросила она Мел. – Ты просто шутишь. Это уж точно не Теннесси Уильямс.

– О, я не могу сказать. Ты бы удивилась, если бы узнала, как люди сколачивают состояние. – Мел вожделенно посмотрела на хлеб и оливковое масло, но тут же подумала о безжалостных весах, которые ждали ее дома, и выпила глоток минеральной воды. – В любом случае Черный Джек Монтегю был самый настоящий бандит. Никакого специального разрешения на пиратство от королевы или короля, никакого политического подтекста, лишь только неприкрытое насилие и грабеж. Если он мог догнать твое судно, значит, ты принадлежишь ему. Главным образом он забирал ценности и убивал пассажиров, если за них нельзя было потребовать выкуп.

– Ничего себе. Донованы ладили с шотландцами, объявленными вне закона, и с конокрадами.

– Похоже на Монтегю, – Мел увидела салаты, которые принес официант. Она наклонилась к Фейт и тихо сказала:

– Если бы у меня были такие ресницы, как у этого мальчика, поверь, я бы дала жару.

Фейт прикусила губу, чтобы не расхохотаться, в то время как официант, у которого на самом деле были длинные ресницы, расставлял тарелки с салатом.

– Мне кажется, ты можешь купить такие ресницы в любом салоне красоты, – сказала Фейт так, чтобы ее никто, кроме Мел, не слышал.

– Ты меня разочаровала, – нарочито обиженно сказала Мел.

– Расскажи что-нибудь интересное, например, сколько народу убил Черный Джек Монтегю?

Мел махнула вилкой:

– Тысячи. Ну хорошо, сотни. Двадцать или тридцать наверняка.

– Потом его поймали и вздернули?

– Его не поймали. Он подкупил местные власти, отдал им несколько сундуков с награбленным добром, получил прощение и женился на местной красотке, семейству которой важнее были деньги, чем респектабельность. Ее единственным приданым была рубиновая брошка размером с цыпленка.

– Бедняжка.

Мел пожала плечами:

– Побереги свое сочувствие. Она превратила жизнь этого старого пирата в сущий ад.

– Дети были?

– Двое, говорят. По легендам, гораздо больше. Семейные предания утверждают, что это были сыновья. Они поехали в Англию учиться морскому делу, но потом пошли по пути, проложенному папой. А может, это уже были его внуки? Или правнуки? – Мел пожала плечами. – Не важно. Традиция продолжалась.

– Пиратская?

– Ну да. Только отпрыски его оказались достаточно хитрыми и получили специальную лицензию на воровство. Одного из них повесили, это точно: никак не мог удержаться, чтобы не ограбить груженое судно независимо от того, под каким флагом оно шло. Другой сын женился, у него родились дети. По легенде, его дочь выходила с братьями в море, но больше о ней никто ничего не знает. Можно позавидовать первой миссис Монтегю – у нее была брошь с рубином размером с цыпленка.

Улыбаясь, Фейт позволяла словам Мел литься потоком.

– Примерно в это время они занялись ювелирным бизнесом. Они приобрели Руби-Байю, – продолжала Мел. – Эту землю они получили в качестве выкупа у какого-то богатого плантатора как раз перед Гражданской войной. Следующие несколько лет были тяжелыми, хлопка почти не было, но, так или иначе, Монтегю не только продолжали крепко стоять на ногах, но и сумели на деньги от продажи драгоценных камней построить большой особняк. – Мел вздохнула. – Трудно все эти чертовы хитросплетения распутать. Кажется, драгоценные камни семейства были где-то спрятаны…

Фейт засмеялась: она вспомнила об Уокере, которому тоже приходилось прятать драгоценные камни.

– Что тут смешного? – спросила Мел. – Я не имею никакого отношения к драгоценностям семьи.

– Жаль, – с трудом сдерживая улыбку, сказала Фейт.

– В девятнадцатом столетии и главным образом в двадцатом Монтегю стали большей частью респектабельными людьми. Драгоценности, ловля креветок, сельское хозяйство.

– Что ты имеешь в виду – большей частью респектабельными?

– Понимаешь, они все еще держат заряженный дробовик в библиотеке – возможно, тот самый, из которого убили дедушку Джеффа.

Вилка Фейт замерла над зеленым салатом. Она решила пропустить мимо ушей сообщение о дробовике и перейти к более приятным темам.

– Чем они занимаются сейчас?

– Они специализируются на драгоценностях и произведениях искусства из Европы.

– Вот это да! То самое, что раньше крали.

Мел вздрогнула.

– Только не говори ничего такого при папе Монтегю. Он очень нервно реагирует при упоминании этих фактов. Каждый раз Тига…

– Кто?

– Антигуа Монтегю, тетка Джеффа, незамужняя сестра его отца. Ты знаешь, она настоящий псих.

Фейт проглотила салат и потрясенно спросила:

– Прошу прощения?

– Сумасшедшая старая дева. В каждой семье есть свой псих. На Юге они считаются местной достопримечательностью. Правительство должно составить особый список всех психов, с давних времен до наших дней. И такой же для призраков.

– Просто не знаю, что сказать.

– Добро пожаловать на Юг. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы разобраться в Монтегю мертвых и в Монтегю живых. – Мел облизала свою вилку. – Хотя доктор и говорит, что глоток или два время от времени не повредит младенцу, я решила спиртного даже не нюхать.

– Это правильно. Ты будешь хорошей матерью.

Фейт заметила, как вспыхнуло лицо Мел. Детство ее было несчастливым во многом из-за матери, которая не отличалась добрым нравом. Удивительное дело, но Мел была ее полной противоположностью. Она была душевно щедрой девушкой, улыбчивой и всегда готовой сказать комплимент.

– У тебя все будет очень хорошо, – сказала Фейт, подаваясь вперед, чтобы взять на секунду руку подруги. – Ты научишь своего ребенка смеяться и наслаждаться жизнью, быть чутким к людям.

Мел вздохнула и слегка улыбнулась.

– Благодарю тебя. Я волнуюсь за это. Очень не хочу, чтобы он был похож на нее…

– Твоя мать могла придраться к самому Господу Богу. Расскажи мне о твоей новой семье. Это, кажется, гораздо интересней.

– Как только они бросили заниматься грабежами и разбоем, они стали вполне нормальными людьми, если не считать призраков и странных вещей на чердаке.

– Призраки на чердаке?

– Да, в свое время они там запирали психов. Но только тогда, когда собиралось важное общество.

Фейт со смехом покачала головой.

– Я скучала без тебя, Мел.

– Правда? Ты поэтому приняла участие в выставке драгоценностей на другом конце континента?

– Признаю свою вину.

– Я бы хотела посмотреть выставку, но папа Монтегю пасет меня постоянно. Он даже не дал мне времени, чтобы встретиться с тобой на ленче. С ним случился приступ, когда я сказала Джеффу, что поеду. И будущий муж на стороне отца. Я просто обезумела.

Фейт скрыла улыбку, приложившись к бокалу вина. Она подозревала, что мужчины Монтегю просто не хотели, чтобы Мел увидела рубиновое ожерелье до свадьбы. В любом случае хорошо, что Мел не приехала на ленч. Еда была замечательная, но нападение бандита смазало все впечатление.

– Я. вышла замуж за последнего работорговца, – пробормотала Мел, в то время как официант убирал тарелки из-под салата.

– Да? – удивилась Фейт.

– Что? О нет. Я не это имела в виду. Должно быть, у Монтегю были какие-то рабы перед Гражданской войной, но я сомневаюсь в этом. Благосостояние семьи менялось, а рабы не всем по карману.