Уокер одной рукой обнял Фейт, а другой сжимал «Сердце полуночи». Фейт положила руку ему на талию и прижалась к нему так же сильно, как он к ней. По обе стороны причала простиралось болото.

– Теперь Иванов нам не помешает, – сказал Уокер в своей манере. – Он, вероятно, еще машет руками, чтобы выбраться из болота. Но сомневаюсь, что это ему удастся. Эта трясина засасывает и не таких болотных крыс, как он.

– У него «Сердце полуночи»?

Уокер покачал головой.

– У меня.

Эйприл думала несколько секунд и пришла к выводу, что все, что случилось этой ночью, – к лучшему. Да, Уокер навсегда вывел Иванова из игры. Это плохо. Русский мог дать ей кое-какую информацию о Тарасове. Но если выбирать между рубином и Ивановым, она бы выбрала рубин. А его убила бы.

Эйприл поставила пистолет на предохранитель и спрятала его под пиджак. Она посмотрела на часы, высчитала, сколько времени в Санкт-Петербурге, и улыбнулась.

– Все кончено, ловкач, – сказала она.

– Ловкач? – удивился Уокер.

– Любой мужчина, который вступил в единоборство с таким человеком, как Иванов, – ловкач. По моим меркам. Рубин, – сказала она, протягивая руку. – У нас мало времени.

– Почему? – спросила Фейт. Эйприл сузила свои красивые черные глаза и оглядела Фейт глубокомысленным взглядом.

– Эрмитаж открывает новую экспозицию царских вещей. «Сердце полуночи» займет там достойное место. Рубин нужно вернуть к открытию.

– Чтобы Тарасов не получил по заднице? – спросил Уокер.

– Скорее по другому месту.

– Вы так боитесь Соколова? – спросил Уокер.

– Просто Тарасов – наш, Соколов – нет. Есть еще вопросы?

Уокер пожал плечами, потом сделал ловкое обманное движение, будто собирался бросить камень в болото.

Может быть, первый раз в своей в жизни Эйприл Джой вздрогнула.

Уокер почти нежно улыбнулся и протянул ей рубин. Эйприл изумленно смотрела на него, ожидая подвоха. Уокер отдал ей драгоценный камень.

– Теперь ты в долгу у Донованов. В большом долгу. Полагаю, ожерелье Мел будет своего рода вознаграждением за это.

– Уже в расчете, – сухо сказала Эйприл. – Все драгоценности от Тарасова пойдут через «Донован интернэшнл».

– Что? – спросила Фейт. – Краденый товар?

– Марат Борисович Тарасов – высокое должностное лицо, в обязанности которого, кроме всего прочего, входит контроль за музеями, которые распродают свои фонды, – нейтральным тоном объяснила Эйприл. – России нужны деньги. Выбраковка музейных фондов – один из способов получить валюту. Если Тарасов и выкраивает что-то для себя, это нас не касается.

– Если подобного рода вещи делаются под прикрытием правительства, это воровством не является, – уточнил Уокер.

– К сожалению, не я устанавливаю правила. Это единственный мир, который у меня есть. Я забочусь о нем, как только могу.

– Ты действительно должна забрать работу Фейт? – спросил Уокер.

– Все, что просил этот ублюдок, – большой рубин. Его я и отдам ему. Больше ничего.

Эйприл Джой повернулась и ушла. Через минуту раздался гул мощного двигателя. Зашелестел гравий под колесами, и автомобиль стремительно помчался вниз, прочь из поместья Руби-Байю.

Уокер посмотрел на Фейт.

– О чем ты думаешь, моя сладкая?

– Я думаю обо всем, что с нами произошло.

Он взял ее лицо в ладони, словно хотел получше разглядеть.

– Как бы ты отнеслась к тому, чтобы получить рубиновое обручальное кольцо, а не бриллиантовое?

– Зависит от того, кто преподнесет мне его.

– Я.

Она попыталась разглядеть выражение лица Уокера. Но не смогла.

– Ты же сказал, что не хочешь ответственности.

– Я передумал сегодня и решил, что хочу этой ответственности. Ответственности за тебя.

Ее руки обвили его талию.

– Тогда, дорогой, мне не важно, будет ли это бриллиантовое, рубиновое или медное кольцо.

Уокер засмеялся:

– Я думаю, это будет рубин. Самый редкий. Самый особенный. Как ты.

– Где ты его найдешь?

– Мы поищем его вместе.