Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Средневековая трилогия (№1) - Неукрощенная

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Лоуэлл Элизабет / Неукрощенная - Чтение (стр. 3)
Автор: Лоуэлл Элизабет
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Средневековая трилогия

 

 


– Говори отчетливо, – сказала она. – И смотри на меня, когда разговариваешь.

Мэг редко говорила со слугами таким тоном. Но еще реже она сталкивалась с ложью с их стороны. Однако сейчас лесник ей не лгал. Просто потому, что лживые слова застревали у него в горле.

– Я… Этот ветер… – мямлил он.

Его бледно-голубые глаза с мольбой смотрели на Мэг, вызывая невольную жалость.

– Добрый человек, кто заставил тебя лгать мне? – спросила она мягко.

Руки, загрубевшие от тяжелой работы, взывали к доброте Мэг.

– Хозяин, – в конце концов прошептал лесник.

– Он слишком слаб, чтобы встать с постели. Ты был в его покоях, и он приказал тебе обмануть меня?

Лесник с такой силой затряс головой, что его волосы разлетелись в разные стороны.

– Сэр Дункан, госпожа. Он велел мне.

Мэг оцепенела.

– Что сказал тебе Дункан?

– Не давать приезжим оленины.

– Да. Понимаю.

И она действительно поняла.

И это огорчило Мэг. Она была рада, что Дункан вернулся из крестового похода, поскольку его брат Руфус не был заинтересован в сохранении мира с Генрихом. Не имело значения, что Мэг совсем не нравилось быть заложницей странного норманнского рыцаря, если это принесет мир северным землям и кровопролитие будет остановлено. Постоянная война с английским королем – и между честолюбивыми саксонцами, потому что рыцари, такие как Дункан, уже не могли жить без «крестовых походов», – разоряла жителей поместья Блэкторн и разбивала их надежды на лучшее будущее.

Вассалы винили во всех своих бедах хозяина, шептали о мести колдуньи леди Анны своему жестокому мужу. Мэг тоже винила своего отца за разоренные поля, на которые он не обращал внимания, будучи одержим идеей остановить растущее влияние англичан, выдав дочь замуж за Дункана из Максвелла по прозвищу Шотландский Молот.

«Ах, Дункан, не уступай моему отцу. Иначе это приведет к бедствиям и голоду, луга окрасятся кровью, и многие славные воины сойдут в могилу до срока».

– Миледи?

Голос лесника звучал неуверенно. Дочь хозяина смотрела на него спокойно и властно. Она казалась гораздо старше своих девятнадцати лет.

– Ты можешь идти, – произнесла Мэг сдержанно. – Спасибо, что сказал правду, хотя, боюсь, уже слишком поздно. Подумай, как поймать оленя. На свадебном пиру должна быть оленина, чего бы это ни стоило.

Лесник в знак почтения дотронулся грубыми пальцами до лба, но почему-то не уходил.

– Что-нибудь еще? – спросила она.

– Дункан, – просто ответил лесник.

– Он не хозяин замка Блэкторн. И не станет им. А я хозяйка. И я останусь ею.

Лесник взглянул в сузившиеся зеленые глаза Мэг и благоразумно решил, что пусть хозяева сами разбираются между собой. Он лучше будет охотиться.

– Да, хозяйка.

«Этой борьбе необходимо положить конец, – говорила себе Мэг. – Иначе оставшихся в живых не хватит на то, чтобы хоронить мертвых, не говоря уж о том, чтобы пахать землю. Если еще один урожай погибнет, замку Блэкторн придет конец».

Что-то пушистое нежно прикоснулось к ноге Мэг и отвлекло ее от мрачных мыслей. Она посмотрела вниз и увидела, что Черный Том поднял мордочку и смотрит на нее.

– Не сейчас, Том. Сначала я должна повидать Дункана.

Черный Том облизнулся и направился к амбару. Мэг от души пожелала ему удачи. Она сомневалась, что в амбаре было столько зерна, чтобы соблазнить хоть одну мышь покинуть свое поле, где у нее была пусть и скудная, но все же пища. И, закрывшись капюшоном от пронизывающего ветра, Мэг направилась в замок.

* * *

– Церковь даст согласие на ваш брак, – произнес лорд Джон хрипло. – Все, что вы должны сделать, это отнять золото норманнов. И, главное, их жизни!

Зловещая улыбка исказила лицо Дункана, напоминая о крови викингов, которая перемешалась в нем с шотландской кровью, и теперь эта смесь бурлила, как река, вышедшая из берегов.

– Да будет так, – заключил он. И засмеялся.

Бледные губы лорда Джона тронула улыбка, которая была холоднее, чем камни замка. Его внебрачный сын был похож на него – те же карие глаза и красноватые волосы; оба они были воинами, которые ни о чем не спрашивали и не знали пощады.

– Пошли известие своим людям, – продолжал лорд Джон. – Пусть они смешаются с гостями на брачной церемонии в часовне. Потом…

Внезапно Джон прервался – приступ кашля сотрясал его хилое тело.

Дункан подошел к постели и приподнял отца, помогая ему переждать мучительные минуты. Он поднес кружку с элем к сухим губам старика и поддерживал его, пока тот не выпил почти все.

– Вам нужно отдохнуть, – предложил отцу Дункан.

– Нет. Послушай меня. Буду я жить или умру, ты должен сыграть свадьбу до того, как сюда понаедут норманны! Ты должен! И только после этого…

Снова кашель помешал ему продолжать. Когда он утих, Дункан опять поднес к губам старика кубок; но теперь он добавил еще две капли снадобья, которое приготовила Мэг, чтобы облегчить боль.

– Успокойтесь, – сказал Дункан. – Я слушаю. Что вы задумали?

Неожиданно легким жестом Дункан отбросил со лба прядь волос, поседевших за один год, когда недуг сразил лорда Джона.

– Найди Мэг, – проговорил Джон хрипло. – Она должна это знать.

– Я пошлю за… – начал Дункан.

– Не нужно, – сказала Мэг, входя. – Я уже здесь.

Она сняла крестьянское платье. Сейчас на ней была длинная нижняя туника из легкой розовой шерсти и внешняя, зеленого цвета, украшенная богато расшитой лентой. В отличие от тех, что носили другие женщины, туника Мэг даже не касалась земли, так как девушке не хватало терпения постоянно подбирать подол. Ее узкая талия была перехвачена шарфом, который крест-накрест обвивал ее бедра и завязывался спереди, придерживая полы одежды, когда она собирала травы.

– Зачем вы звали меня? – спросила Мэг.

Она смотрела то на пышущую здоровьем фигуру Дункана, то на бледную тень, в которую превратился отец. Она заметила, что маленькая бутылочка с лекарством открыта, и быстро взглянула на Дункана.

– Только две капли, – произнес он, поняв ее немой вопрос.

Она сжала губы.

– Он принимал лекарство перед обедней.

Все находящиеся в комнате знали, что лекарство было очень сильным. От шести капель человек засыпал без снов. В три раза большая доза могла его убить. Такому тяжелому больному, как ее отец, следовало давать снадобье с большой осторожностью.

– Какая разница, – прохрипел лорд Джон, – умру я раньше или позже. Слушай хорошенько, дочь Анны из рода Глендруидов. Ты выйдешь замуж утром, до свадебного пира.

– Какого пира?! – возмущенно воскликнула Мэг. – Дункан запретил леснику…

– Молчать! – Джон снова закашлялся, но на этот раз не так сильно. – Когда священник спросит тебя, согласна ли ты выйти замуж, ты должна сказать «нет».

– Но…

Сухим и слабым голосом Джон перебил Мэг; в его глазах полыхало пламя, словно он был близок к помешательству.

– Когда ты откажешься, норманны будут в замешательстве, – сказал Джон. – Дункан и его люди перебьют их. Ты станешь женой Дункана еще до того, как высохнет кровь на полу часовни.

– Этого не может быть, – прошептала Мэг.

Пораженная, она смотрела на Дункана. Его лицо было жестко и холодно. От него не стоило ждать помощи.

– Церковь запретила наш брак шесть лет назад, – возразила она упрямо. – И по весьма веской причине. Ты ведь мой брат!

Несколько долгих минут тишину нарушало только прерывистое дыхание человека, из последних сил цепляющегося за жизнь.

Дункан смотрел на лорда Джона.

– Скажи ей, – попросил старик.

С видимой неохотой Дункан отвернулся от отца и посмотрел во внимательные зеленые глаза девушки, которая на самом деле не состояла в кровном родстве с мужчинами, находившимися в комнате.

– Самое большее, милая Мэгги, я прихожусь тебе троюродным братом.

– Не может быть, – ответила она. – Ты внебрачный сын лорда Джона из Блэкторна. Это видно любому, имеющему глаза.

– Да. Я его сын. Но ты не его дочь.

Мэг отступила назад, пытаясь, справиться с собой. Потом она снова выпрямилась и гордо подняла голову.

– Что ты сказал? – спросила она.

Прежде чем Дункан успел что-нибудь ответить, заговорил Джон.

– Твоя мать была брюхата, когда мы поженились, – проговорил он грубо. – Может быть, ты внебрачная дочь моего сводного брата. А может быть, и ребенок какого-нибудь конюха, как думаю я. Сука уже сдохла, и мне теперь все равно – я ведь скоро умру.

– Я не верю вам, – произнесла Мэг твердо. – Может быть, вы и заставите поверить в эту ложь священника, посулив ему много золота, и проведете Дункана, обещая ему то, что не сможете выполнить, но меня вы не обманете. Я дочь хозяина замка Блэкторн. Я знаю это так же твердо, как и то, что растения всегда поворачиваются к солнцу!

Джон попытался приподняться, но смог только перевернуться на бок, чтобы посмотреть в лицо девушке, чье рождение было величайшим оскорблением, когда-то нанесенным гордому саксонскому тану.

– Посмотри на меня, колдунья Глендруидов, – сказал он резко. – Узнай перед моей смертью правду. Ты не моей крови. Дункан моей. Несмотря на запрет английского короля и предательство женщины из рода Глендруидов, мой сын унаследует мои земли.

Мэг почувствовала, что лорд Джон не врет: она не его дочь.

На секунду у нее перехватило дыхание. Холод сковал ее, вызывая дрожь во всем теле. Она всегда знала, что ее отец с трудом переносит ее присутствие, и только теперь поняла почему.

– Ваш сын унаследует только смерть, – произнесла она низким голосом.

– Я не собираюсь слушать твои проклятия, колдунья! – прошипел Джон.

– Проклятия? Что за чушь! – ответила Мэг. – Любому понятно, что в этой резне, которую вы планируете в церкви, не будет победителей.

Она повернулась к Дункану, который с несчастным видом смотрел на нее.

– Прости, любимая, – прошептал он. – Я не хотел, чтобы ты знала об этом.

– Незаконнорожденная я или нет, сейчас не имеет значения. Послушай меня, лорд Джон уже почти в объятиях смерти и не может распоряжаться судьбой живых.

– Мэгги…

Она приложила палец к своим губам, останавливая его.

– Не зови меня Мэгги, Дункан из Максвелла. Клянусь, мы, наверное, все же одной крови с тобой, потому что на меня не действует твое обаяние!

Кривая улыбка исказила лицо Дункана.

– В этом ты вся. Вот поэтому ты мне и нравишься. Мы будем чудесной парой.

– Разрази меня Господь, – проговорила Мэг сквозь зубы, и оба мужчины онемели от изумления. – То, что разум лорда Джона помутился, извиняет смертельная болезнь. А что оправдывает тебя, Дункан? Или честолюбие так ослепило тебя, что ты не видишь исхода?

Дункан открыл было рот, чтобы ответить, но Мэг продолжала злым и одновременно умоляющим голосом.

– Король Генрих не простит вероломного убийства своих рыцарей, – сказала Мэг. – Великие бароны тоже…

– Они воюют с кельтами на юге, – грубо прервал ее Дункан, – когда не заняты междуусобицами или заговорами против короля. Они пытались прорвать северные границы, но не смогли этого сделать.

– У них не было особых причин упорствовать. Гораздо легче было завоевать южные земли.

– Именно так. Они не хотели…

– Но они захотят! – страстно перебила Мэг. – Вы дадите им недостающий повод.

– Мэгги…

– Норманнские бароны ссорятся между собой, потому что им больше нечем развлечься, – продолжала Мэг. – Убей Доминика Ле Сабра, и ты подаришь им лучшую в мире игру. Войну.

Дункан пожал плечами:

– Это битва, в которой не может быть победителей.

– Ты не можешь! Если я вижу это, почему этого не понимаешь ты?

– У тебя доброе сердце, и ты не хочешь крови, – Дункан улыбался. – И это еще одно из твоих достоинств, Мэгги.

– Побереги свой мед для девок, – холодно произнесла она. – Меня не так легко обмануть. И английского короля тоже. Когда молва об этом кровопролитии достигнет Лондона, король и его бароны объединятся и устроят здесь такую бойню, о которой люди будут помнить не одну сотню лет! У вас же только двенадцать рыцарей…

– Шестнадцать.

– …и толпа грубых скотов, которые способны убивать лишь беззащитных женщин и детей.

– Довольно! – потребовал Дункан.

– Нет. Я не остановлюсь, пока ты не поймешь, что ты не можешь победить.

Дункан схватил Мэг за плечи и сжимал до тех пор, пока она не перестала вырываться.

– Помни одно, – заявил он решительно. – Если ты выйдешь замуж за этого норманнского выродка, я буду вынужден защищать то, что принадлежит мне по праву рождения…

– Нет, – воскликнула она гневно. – У незаконнорожденных нет прав!

– …и перейдет в чужие руки, – продолжал Дункан, не обращая внимания на ее слова. – И вместе с землей ему достанется зеленоглазая колдунья из рода Глендруидов, которую вассалы Блэкторна любят больше всех, кроме разве что Господа Бога. Вот почему лорд Джон не лишил тебя наследства. Тогда вассалы побросали бы свои плуги и разбежались бы отсюда, как с проклятого места.

Дрожащая, побледневшая, Мэг снова рванулась из рук Дункана. Но он едва замечал ее жалкие попытки освободиться.

– Так знайте, леди Маргарет. Я получу землю и знатную жену, чтобы иметь наследников. Нужно ли мне будет убить для этого десять или десять тысяч норманнов, я получу эту землю.

Губы Мэг мучительно искривились – она пыталась сдержать слезы. В ней боролись жалость к Дункану, другу игр ее детства, и уверенность в том, что его план разорит земли и крестьян, которых она так любила.

– Ты хочешь, чтобы я ввергла замок Блэкторн в пучину войны и бед, – прошептала она.

– Я прошу тебя не выходить замуж за грубого норманна. Неужели ты не можешь сделать мне такого одолжения?

Мэг зарыдала, не видя для себя выхода.

– Не проси милости у колдуньи Глендруидов, – зло проворчал Джон. – Я приказываю тебе, Маргарет. Я хозяин этого замка, и ты такая же моя собственность, как и свинья, роющаяся у меня во дворе. Ты подчинишься мне или проклянешь тот день, когда появилась на свет.

– Не бойся, Мэгги, – сказал Дункан мягко, погладив ее длинную косу. – Ты не будешь виновна в пролитой крови.

Мэг закрыла глаза, стараясь не выдать гнев, охвативший ее, когда она подумала о безмерном честолюбии мужчин, отца и сына. Она знала, что ее жизнь и ее тело будут ставкой в игре короля, и знала, что это суровая обязанность знатной женщины.

Но позволить использовать себя как предлог, чтобы развязать войну, она не могла.

– Я не могу, – сказала Мэг.

– Ты сделаешь это, – прошипел Джон. – Ты станешь женой Дункана – или забавой для его воинов!

– Лорд Джон… – начал Дункан.

– Молчать! Еще лучше, если у тебя будет нормальная жена, а не это зеленоглазое отродье Глен-друидов! Это по твоему настоянию я согласился просить ее помочь нам. Но она не захотела. Теперь иди и прикажи своим людям подниматься и убить…

– Нет! – воскликнула Мэг. – Отец…

– Я не твой отец.

Дункан и лорд Джон загнали ее в ловушку.

Мэг сжала пальцы так сильно, что они побелели. Руки потеряли чувствительность.

– Я… – начала она, но ее голос сорвался.

Двое мужчин смотрели на нее одинаковыми карими глазами, они были так похожи и в то же время так непохожи друг на друга. В глазах Джона была ненависть, такая же старая, как и измена ее матери. В глазах Дункана светилась надежда, которая жила в нем с тех пор, как он узнал, кто его настоящий отец.

– Мэгги? – спросил он спокойно.

Она склонила голову.

– Я сделаю то, что должна сделать, – прошептала Мэг.


Глава 5

Мэг почти выбежала из покоев лорда Джона. Прежде чем покинуть замок, ей нужно было сделать много разных дел: приготовить про запас лекарства для крестьян, которые нуждались в ее помощи, вынести и спрятать одеяла и еду, чтобы хватило недели на две.

«А что потом»? – спрашивала она себя.

Но ей ничего не приходило в голову, кроме очевидной вещи: что бы ни случилось, это все же лучше, чем быть камнем преткновения в споре, из-за которого ее любимый Блэкторн может быть разорен.

Пламя свечей колебалось и дрожало, когда Мэг летела вниз по винтовой лестнице. Когда она достигла большого зала, то увидела, что ее догоняет взволнованная Эдит.

– Миледи…

– Не сейчас, – прервала ее Мэг.

– Но лорд Доминик хочет…

– Позже. Мне необходимо приготовить лекарство.

Эдит, с которой Мэг никогда не говорила таким ледяным тоном, на минуту потеряла дар речи и опомнилась только тогда, когда увидела, что ее госпожа исчезает в дверях.

Испугавшись, что Эдит кинется за ней, Мэг побежала еще быстрее. На первом этаже она не встретила никого, кроме слуг. Она умерила шаг, но все же шла так быстро, что накидка развевалась за ее спиной.

Она спустилась в подземелье.

Маленькие темные комнаты, больше похожие на кельи, мелькали мимо Мэг. Там хранились эль и продукты. Запахи сваленных в кучу кореньев и пивных бочек витали во мраке, пахло соленой и копченой рыбой и угрями в бочонках, на стенах висели связки домашней птицы. Но сквозь эти кухонные ароматы пробивался диковинный запах сухих трав, собранных еще леди Анной для приготовления лекарств.

Мэг живо помнила свою мать. Ей представлялось, как они стоят в саду или в поле среди трав; звучит мелодичный голос леди Анны, она рассказывает Мэг о каждом растении: одни можно использовать для заживления ран, другие – для лечения легкого недуга, третьи – для облегчения тяжких страданий больных. Огород, где росли травы, сад и ванная комната были устроены по замыслу леди Анны; все это было необходимо для здоровья и благополучия жителей замка, о которых она заботилась согласно древним традициям рода Глендруидов.

В комнате, где были развешены травы, стояли два стола, на которых по отдельности резали, измельчали и толкли листья, стебли, цветки, корни и кору; из них Мэг готовила лекарства. Маленькие ящички, горшочки, чаши, ступки и пестики, ножи и ложечки были расставлены в строгом порядке.

В каменной стене в двенадцати нишах лежали пучки растений, которые нужно было хранить в сухом месте вдали от солнечных лучей. Резервуары ждали, когда их наполнят свежей талой водой, которая собиралась в колодце, вырытом в центре замка, так как вода была главным компонентом многих ритуалов Глендруидов.

Мэг глубоко вздохнула, знакомая смесь запахов наполнила ее легкие, вытесняя из памяти зловонный воздух комнаты больного. Через минуту руки перестали дрожать, а холодок в груди прошел. Мэг любила великодушие и безмятежность трав, их молчаливое обещание, что боль утихнет и все плохое уйдет безвозвратно.

«Но ничто в этой комнате не может излечить от войны, избавить от голода и кровопролития».

От этих печальных мыслей Мэг снова ощутила холод в груди.

– Я не могу послать своих людей в эту резню, – прошептала она, обводя комнату глазами, полными ужаса. – И для чего? Дункан все равно не сможет победить. Господи! Помоги ему понять это!

И хотя Мэг молила Бога об этом, она знала, что намерения Дункана останутся неизменными. В церкви будет кровавая стычка, в которой погибнут или Дункан, или норманнский рыцарь.

– О, Дункан! – произнесла она, закрыв лицо руками. – Я не хочу твоей смерти. Из всех, кого я знаю, только ты, мама да Старая Гвин хоть когда-нибудь заботились обо мне. Что же мне делать?

И, словно леди Анна была жива, Мэг услышала ее слова:

– Делай то, что можешь, дочка. А в остальном положись на Бога.

Мгновение спустя Мэг выпрямилась, вытерла слезы и попыталась сосредоточиться на том, что раньше всегда помогало ей. Одним из самых любимых занятий было составление душистых букетов из трав, которые, если их привязать возле постели, услаждали чувства и оберегали от злых духов. Жена привратника Гарри была прикована к постели во время тяжелой беременности, и требовалось придумать что-нибудь, чтобы облегчить ее страдания.

Все необходимое было у Мэг под рукой, так как еще раньше она приготовила травы для своей брачной постели, для постели, на которую она должна была лечь девственницей, а встать – женщиной.

Неожиданно она представила себе пальцы Доминика, так нежно гладившие птицу, что та успокоилась. Мэг хотелось узнать, что почувствовала бы она, если бы кто-нибудь был так же нежен с ней. Она не видела ласки от человека, который назывался ее отцом.

«Интересно, если бы мы поженились, обращался бы со мной Доминик так же бережно, как с соколом, или видел бы во мне соперника, которого необходимо победить?»

Мэг вспомнила, как кончик его языка слегка коснулся ее нижней губы. Прикосновение было легким, как дыхание, а ласка такой упоительной и неожиданной, что даже сейчас девушка почувствовала дрожь. Это было какое-то странное чувство. За всю свою жизнь она не испытывала ничего подобного. Даже не мечтала о таком.

«Если это именно то, что будет в браке, не удивительно, что женщины рано или поздно решают выйти замуж».

Потом она вспомнила слова, сказанные Домиником той, которую перед этим он так небрежно собирался купить: «Соколенок, ты мне нравишься. Женитьба с этим ничего не сможет поделать».

Доминик вступает в этот брак по самому холодному расчету. Вековая надежда всех женщин рода Глендруидов останется пустой мечтой. Любовь не вспыхнет между супругами, и сыновья, ее плод, не родятся.

Сухие листья выпали из обессилевших рук Мэг. Забытый букет из трав лежал в стороне, как хохолок перепуганной утки, завидевшей на земле тень сокола, кружащего над нею.

– Не бойся, девочка, я выдерну все сорняки из сада твоей души, как делала это и раньше.

Знакомый голос Старой Гвин заставил Мэг вздрогнуть. Все листья рассыпались.

– Ты нездорова? – спросила старуха, и внезапно ее голос сорвался от волнения.

– Нет, только… – Мэг осеклась.

– Что только?

– Просто я неловкая.

– Фу! Я бы скорее сказала, что кошки Блэкторна стали лаять, чем назвала тебя неуклюжей.

Мэг с улыбкой обернулась и обняла Старую Гвин, и ее жест был красноречивее всяких слов. Морщинистое лицо, седые волосы и тусклые зеленые глаза были для Мэг такими же привычными и родными, как собственные руки.

– Что случилось, детка? – наконец спросила Старая Гвин.

– Мой отец…

Мэг замолчала, вспомнив, как лорд Джон повторял ей, что он не ее отец.

При упоминании о Джоне Старая Гвин подняла глаза на полку, где хранился второй пузырек с его лекарством, сберегаемый на будущее. Полка была пуста.

– Ему хуже? – поинтересовалась Гвин.

– Не слишком.

– А я думала, раз ты взяла последний пузырек с лекарством, ему совсем плохо.

– Я взяла? – Мэг посмотрела через плечо. Ужас отразился на ее лице. – Оно исчезло!

– Разве не ты взяла его?

– Нет.

Мэг подошла к столу и начала поспешно искать склянку. Но ей попадались только листья и сухие цветы. После беглого осмотра на полках тоже ничего не нашлось.

– Очень странно, – наконец сказала Мэг.

Нахмурившись, она вошла в боковой неф, вынула из подставки масляный светильник и вернулась в комнату для трав. Старая Гвин, прищурившись, наблюдала, как девушка ловко шарила по всем полкам и углам, закуткам и закоулкам.

Когда Мэг наконец бросила это занятие, страх, который она ощутила в комнате лорда Джона, вернулся с удвоенной силой.

– Пропал? – спросила Гвин.

– Да, и вместе с ним – противоядие. Может быть, Дункан унес и то и другое. Лорду Джону так досаждал кашель, а я была в клетках.

Старуха что-то пробормотала на древнем языке. Было ли это проклятие или молитва, Мэг не знала, она не могла расслышать слова достаточно ясно.

– Не нравится мне все это, – сказала наконец Старая Гвин. – Никогда не говори о том, что произошло. Нам и так хватает неприятностей.

Мэг кивнула:

– Да.

– Ты можешь приготовить еще? – спросила Гвин.

– Само лекарство – да. У меня достаточный запас семян. А вот противоядие восстановить довольно сложно. Нужное растение есть только в диких лугах. А в этом году мы распахали их все в надежде на хороший урожай.

С ворчанием Старая Гвин потерла свои больные суставы.

– Влажный ветер вреден тебе, – произнесла Мэг заботливо. – Ты принимаешь лекарство, которое я тебе приготовила?

Казалось, та не слышит ее.

– Гвин?

– Я сплю беспокойно, но не мои больные руки мешают мне, – прошептала она.

Тревожный холодок пробежал по спине Мэг. Не говоря ни слова, она приготовилась услышать от женщины из рода Глендруидов все, что та принесла из древнего странного мира, который посещала только во сне.

«То, что написано в прошлом, исполнится в будущем. Никто, ни лорд, ни вассал, не избежит этого. Ветры перемен дуют всегда, разнося зов боевого горна и вой волка».

Когда видение прошло, Старая Гвин моргнула, взглянула на Мэг и вздохнула.

– Расскажи мне о своем отце, – тихим голосом попросила Старая Гвин.

– Он говорит, что он не отец мне.

Странно, но Старая Гвин улыбнулась. В изгибе ее губ ясно читались тепло и усмешка. Даже в ее преклонном возрасте у Гвин из рода Глендруидов были удивительно крепкие белые зубы. Они блестели предупреждающе, как зубы волка.

– Он угрожал выгнать тебя и сделать наследником Дункана? – требовательно спросила она.

– Если только я не выйду за него замуж.

– А что с Домиником Ле Сабром?

– Он будет убит, когда мы предстанем перед священником, – сказала Мэг резко.

Старая Гвин покачала головой:

– Церковь не потерпит этого.

– Церковь получит новый монастырь.

– Малая цена за большое предательство.

– Не совсем, – проговорила Мэг мрачно. – Церковь ищет способ ограничить власть Генриха. Дункан будет обязан церкви больше, чем королю. Об отлучении не возникнет и речи – никто не захочет отталкивать такого мощного союзника. Если уж я понимаю это, то лорд Джон – тем более.

– Да, ты права, Джон весьма умен, – пробормотала Гвин. – Может быть, он тоже страдает.

– Он думает только о том, чтобы его сын унаследовал его земли.

Гвин странно засмеялась, качая головой:

– А что думаешь ты, дочь Глендруидов? Ты хочешь, чтобы Дункан стал твоим мужем?

– Нет, я отказалась.

– Это хорошо.

– Тогда лорд Джон приказал Дункану начать убивать немедленно…

Мэг распрямила стиснутые руки.

– Я сказала им, что сделаю то, что должна сделать.

Наступила глубокая тишина, так что было слышно, как огонь пожирает масло в светильнике. Потом Старая Гвин тяжело вздохнула.

– Это правда? – спросила Мэг.

– Что ты не дочь Джона?

– Да.

– Это правда, – небрежно сказала Старая Гвин. – Он не твой отец. Его сводный брат был очень веселым человеком. Анна пришла к нему за две недели до свадьбы.

– Почему? – Мэг была поражена услышанным.

– Она не любила Джона, но знала, что ей необходимо так или иначе иметь наследника. Волка Глендруидов.

– Наследника? Волка Глендруидов? – повторила Мэг недоуменно. – О чем ты говоришь?

– О человеке, который был бы достаточно мудрым, чтобы принести мир на нашу землю.

– А, та легенда о мужчине из рода Глендруидов. А вместо него родилась я. Женщина. К всеобщему разочарованию.

Старая Гвин улыбнулась и коснулась щеки Мэг так легко и нежно, как крыло бабочки. Или пальцы Доминика Ле Сабра.

– Ты была благом для своей матери, Мэг. Ей нравился брат Джона, но она не любила его. К Джону она не испытывала ничего. Но тебя она любила. Ради тебя она терпела Джона, пока вассалы тоже не полюбили тебя.

– И потом она ушла в заповедное место и никогда не возвращалась?

– Да, – просто сказала Гвин. – Это было счастьем для нее, Мэг. Ад просто ничто по сравнению с ее жизнью у лорда Джона.

Обернувшись назад, старая Гвин смотрела на травы, не видя их.

– Может, мы скоро будем счастливы, – прошептала она несколько мгновений спустя. – Но я боюсь, что к тому часу, когда родится человек, который сможет надеть Волка Глендруидов, ему будет нечего наследовать, кроме ветра.

– Что такое Волк Глендруидов? – потребовала объяснений Мэг. – Я слышала, что вассалы шептались об этом, но замолкали, едва заметив меня.

– Это талисман нашего народа. – Старая Гвин вспомнила о том далеком, былинном времени, когда их с Мэг общие предки были жрецами в маленьком племени, затерянном в долине среди гор.

– Какой он?

– Голова волка, отлитая из серебра, с глазами из бесцветных камней, таких прочных, что даже сталь не может разрубить их, – рассказала Старая Гвин. – Талисман украшал одежду вождя.

– Ты никогда не говорила со мной об этом.

– Зачем? Ничего нельзя было сделать.

– А теперь? – спросила Мэг.

– Кое-что меняется. Мудрый человек надеется на лучшее и готовится к худшему.

– Что же самое худшее?

– Война. Голод. Болезнь. Смерть.

Мэг едва подавила дрожь, услышав, как Старая Гвин перечислила все ее страхи.

– А самое лучшее?

– Мир, который принесут Волк Глендруидов и человек, способный выдержать тяжесть талисмана.

Луч надежды пронзил сердце Мэг, когда она представила себе землю, не раздираемую больше распрями и раздорами. Это чувство было совсем не похоже на то, что она испытала, глядя, с какой изысканной нежностью Доминик пытался приручить дикого сокола.

– Расскажи мне все, что ты знаешь о талисмане, – попросила Мэг.

– Я знаю не так уж много.

– Это лучше, чем ничего, – возразила Мэг.

Старая Гвин улыбнулась. Но улыбка исчезла с ее лица, когда она заговорила:

– Волка Глендруидов носили вожди из поколения в поколение. Пока его носит вождь, царят мир и процветание.

– А что случилось потом?

– Зависть брата. Измена женщины. Смерть любви.

Мэг мрачно улыбнулась.

– В этой истории слышится что-то знакомое.

– Глендруиды были всего лишь людьми. Вождь попал в засаду и был убит. Талисман пропал с его плаща.

Мэг ждала.

Но Гвин не сказала больше ни слова.

– А что потом? – спросила Мэг.

– С этого дня наступило время раздоров. И с этого дня у женщин Глендруидов редко рождаются дети, так как они не знают радости в браке; а не познав радости и наслаждения, женщина из нашего рода не может зачать ребенка.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17