«Как и о многих других вещах», — с тревогой подумала она.

Встряхнув головой, она наклонилась, накрывая черной шелковистой волной его ноги.

Линк судорожно глотнул ртом воздух.

— Теперь я действительно вижу, что тебе нравится, — трепеща всем телом, пробормотала она. — Мне нравится познавать, Линк.

Полотенце лишь наполовину закрывало его стройные бедра. Холли склонила голову и чуть укусила его повыше колена. Было приятно ощущать прохладную кожу, ласкать ее языком.

Из груди Линка вырвался сдавленный звук.

— Еще одно место, где мы похожи, но в то же время отличаемся друг от друга, — произнесла Холли. — Твои бедра такие упругие, когда ты напрягаешь их, и сильные, когда расслабляешься.

— Пожалуй, сейчас я не расслаблен, — сквозь зубы пробормотал Линк.

Она посмотрела на полотенце, вздымаемое его восставшей плотью, и мягко улыбнулась.

— Это мне тоже нравится, — прошептала она. Она обхватила ладонями его бедра и развернула мягкую махровую ткань. Теперь Линк был укрыт лишь черным шелком ее волос.

Холли медленно выпрямилась, волосы заскользили по бедрам Линка.

— Боже… — скрипя зубами, пробормотал он.

— Ты совсем другой, — прошептала Холли, проводя кончиком пальца по его возбужденной плоти.

Линк содрогнулся всем телом.

— Почему все слова, описывающие наши различия, либо медицинские, либо грубые? — тихо спросила она. — Почему не существует слов, достойных твоей красоты?

Линк лишь простонал в ответ ее имя.

— Ты красив для меня, — произнесла она. — Так же красив, как я для тебя. Но нет таких слов…

Ее руки двинулись вверх по стройным бедрам Линка. Медленно она склонилась над ним.

— Слушай меня.

Очень осторожно она принялась ласкать его мужское достоинство, как когда-то он ласкал ее женское средоточие.

Линк едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств.

Холли почувствовала клокочущую в нем страсть. Его плоть пылала, пульс участился, тело содрогалось от неукротимого желания. Он лихорадочно шептал ее имя.

— Тебе больно? — спросила она.

Линк протяжно застонал в ответ. По движению его бедер она поняла, что он умоляет ее продолжить.

— Мне тоже нравится, когда ты так ласкаешь меня, — прошептала она.

Мужская плоть зачаровывала Холли, подчиняя своей власти. Она ласкала ее, влажное тепло ее рта дарило Линку знойные, сокровенные ласки. Он вскрикнул, давая понять, какое неземное блаженство она дарила ему.

Жгучее желание захлестнуло Холли, она затрепетала от нахлынувшего на нее неукротимого вожделения.

Как облако тянется к вершине горы, так и она тянулась к Линку, стремясь одарить его своей влагой.

Она прижалась к нему разгоряченной плотью, слилась с ним.

Словно молния пронзила его тело, ласка показалась ему гораздо более пылкой и изощренной, чем та, что дарил ее рот.

Холли замерла, удерживая их обоих в самом центре грозы. Затем полностью подчинилась Линку, сливаясь с ним в одно целое, подстраиваясь под неистовый ритм его желания, позволяя грозе разразиться над ними, обрушить на них всю свою неукротимую мощь. Гром и молния, нежность и страсть пронзили их тела, и никто уже не мог ответить, кто из них облако, а кто — горная вершина, поскольку теперь они представляли единое целое…

Когда наконец отгремел последний отголосок улетевшей прочь чувственной грозы, Холли прижалась к груди Линка.

— Я люблю тебя, — мягко произнесла она, заглядывая ему в глаза. — Теперь ты веришь мне? Я люблю тебя.

Линк закрыл глаза и так сильно сжал ее подбородок, что она вскрикнула от удивления и негодования.

— Линк…

— Не говори мне о любви, — сказал он хрипло и беспощадно.

, Страх охватил Холли. Он был вдвойне ужасающим, поскольку она поверила в то, что Линк принял ее любовь вместе с захлестнувшей их страстью. Она хотела ответить ему, но ком подступил к горлу, не давая говорить.

— С тем же успехом ты мог бы просить меня не дышать, — наконец с трудом произнесла она. Слезы беззвучно потекли по щекам, капая ему на руку.

— Любить тебя — это самое… — Она всхлипнула и замолчала, поскольку Линк резко отдернул руку и, поднеся ее к губам, слизнул слезинки, словно желая удостовериться в том, что они настоящие.

— Почему ты не веришь мне? — в отчаянии воскликнула она. — А если бы я была обыкновенной девушкой, просто Холли, ты позволил бы мне говорить о любви?

Линк изменился в лице. Впервые на нем отразилась печаль и сожаление, точно острый нож терзавшие его душу.

Видеть это было невыносимо для Холли.

— Я попала в самую точку? — звенящим шепотом спросила она. — Я больше не Холли, в этом все дело. Ты ни разу не назвал меня малышкой.

Веки Линка дрогнули, но он не произнес ни слова.

— Что во мне страшного, Линк? — упорно продолжала она. — Что я сделала, что ты не позволяешь мне даже произносить слово «любовь»?

— Что толку говорить об этом? Ты никогда не изменишься.

— Но что же со мной не так?

— Ты красивая, эгоистичная женщина.

— Эгоистичная? Потому что я не хочу покончить со своей карьерой и расторгнуть контракт с Роджером?

— Именно.

Тон его голоса был столь же непреклонен, как и его убежденность в собственных словах.

— Нет, — произнесла она слабым от отчаяния голосом. — Расторжение контракта ничего не изменит.

— Черта с два… — начал он.

— Я по-прежнему останусь красивой, — перебила его она. — Ив глубине души ты всегда будешь ненавидеть меня за это.

За окном блеснула молния, вслед за ней глухо прокатился раскат грома. Порыв ветра поднял занавески, забрасывая их в комнату.

Холли поежилась, но не от прохладного воздуха. Линк медленно открыл глаза.

— У меня нет ненависти к тебе.

— Не верю.

— Холли, — прошептал Линк.

— Так же, как ты не веришь в мою любовь. — Она горько рассмеялась. — А может, мы оба правы.

— Откажись от работы.

— Нет.

— Неужели для тебя так важно завоевывать всех подряд? — резко произнес он. — Неужели тебя не устраивают наши отношения?

— У меня и в мыслях не было завоевывать кого-то, кроме тебя.

Голос Холли был хотя и тихим, но уверенным. Линк не мог не почувствовать, что она говорит искренне.

— Тогда оставь карьеру модели, — произнес он.

— И тем самым доказать, насколько я эгоистична?

— Что ты имеешь в виду? — возмутился он.

— Эгоистичные люди заставляют других расплачиваться за их удовольствия, не так ли?

Линк кивнул.

— Быть рядом с тобой — самое большое удовольствие, какое я когда-либо испытала, — произнесла Холли. — Поиски замены будут стоить Роджеру год рекламного времени и миллионы долларов. Почему он должен расплачиваться за мои удовольствия?

Лицо Линка стало суровым.

— Замечательный способ манипулировать словами в угоду своим целям, — произнес он. — Но я не должен жаловаться — ведь Роджер извлекает пользу из твоих талантов. Он, несомненно, преподал тебе… и мне… хороший урок.

— Что ты хочешь этим сказать? Линк горестно улыбнулся.

Холли похолодела от ужаса, вдруг поняв, что вовсе не хочет вникать в то, что он сказал. Но было слишком поздно.

Линк уже начал говорить, раскалывая надвое ее мир.

— Все очень просто, — произнес он. — За пять дней, пока меня не было, Роджер научил тебя таким штучкам, каким другие женщины не могут научиться за всю жизнь.

Холли побледнела.

— Я не жалуюсь. — Он пожал плечами. — Просто ты в моей постели до тех пор, пока я здесь. Чего ж еще требовать от красивой женщины?

Холли попятилась, но Линк безжалостно схватил ее.

— Не надо, — прошептала она, чувствуя, что теряет силы. — Отпусти меня.

Линк надменно приподнял бровь.

— Зачем? — произнес он. — Роджер заждался?

— Я никогда не была его любовницей. — Ее голос словно доносился издалека.

«Линк может разбить мою жизнь, — исступленно подумала она, — но не меня. Не меня! Я не сломаюсь даже ради него».

— Я сказал, я не жалуюсь, — повторил он.

— Будь ты проклят! — взорвалась она. — Тем, что я доставила тебе удовольствие в постели, ты обязан только себе. Любовным премудростям я научилась у тебя!

Заметив в его глазах недоверие, она почувствовала сожаление и ярость, которые ранее испытывал он.

— Я досталась тебе девственницей. Ты так же не верил в это до тех пор, пока не стало поздно. Ты никогда не поверишь в мою любовь. — Ее смех походил на рыдания. — Ты просил меня довериться тебе, Линк. Я доверилась. Дважды. Теперь ты должен довериться мне, по-настоящему. Попробуй, только раз.

— Холли… — начал он.

Больше он не произнес ни звука. Пронзительная тишина повисла в воздухе.

— Скажи, что доверяешь мне, — уговаривала она. — Скажи, что любишь меня хотя бы немного, Линк.

Затаив дыхание, испытывая невыносимые муки, она следила за выражением его глаз, губ. Обуревавшие его чувства сделали его черты грубыми и жестокими.

Затянувшееся молчание подтверждало ее самые ужасные опасения. Когда Холли заговорила, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения, ее голос звучал мягко, почти нежно:

— Не переживай, Линк. Теперь все это уже не имеет значения.

Линк сжал ее руки. Он чувствовал ее отчаяние и ярость так же ясно, как клокочущие в нем самом эмоции.

— Не надо, Холли, — произнес он, повторяя ее слова.

— Не надо чего? Говорить правду?

— Что ты считаешь правдой? Любовь? — Его голос ударил ее больнее хлыста.

— Правда в том, — сказала она, — что в глубине души ты уверен: любить красивую женщину — значит разрушать себя. Поэтому я не виню тебя в том, что ты не любишь меня. Ты сильный. Ты хочешь выжить.

И снова веки Линка дрогнули, выдавая его мучения.

— Но я тебя виню, — отчетливо произнесла она, — что ты мстишь мне за то, чего я никогда не делала, не буду делать и никогда не смогла бы сделать.

Холли помедлила, прислушиваясь к раскатам грома, словно к чьему-то голосу, и посмотрела на Линка. Последний лучик надежды мелькнул в ее глазах, когда она заметила его смятение.

— Это не месть, — наконец произнес он.

— Ты не доверяешь мне, значит, не любишь. Это может быть и местью.

— Я не виню тебя за то, что делали моя мать и мачеха.

— Нет, конечно, ты просто считаешь меня такой же, как они, потому что я тоже красива. Я думала, что смогу переубедить тебя.

Линк отвел взгляд, не в силах видеть отражение собственной муки в глазах Холли. Она печально рассмеялась.

— Я была слишком глупа, не правда ли? Не сознавала, что скорее научилась бы ненавидеть, чем ты любить. Но я не смогу так жить. Ненависть разрушит меня. И останется лишь пепелище.

Громовой раскат прокатился по небу, наполнив грохотом комнату. Ничего не значащий звук.

Холли прислушалась. Затем взглянула на Линка. Ее глаза больше не молили о любви.

— Я надеялась, что смогу научить тебя любить, но учителем оказался ты. Ты научил меня ненавидеть.

— Нет, — с болью в голосе произнес он.

Он погладил ее холодную руку, пытаясь вернуть потерянное тепло. Холли не прильнула к нему, но и не отстранилась. Не двинулась с места, словно его и не было рядом.

— Я не испытываю к тебе ненависти, — произнес он. — И никогда не хотел причинить тебе горе.

Холли повернулась, чтобы встать с постели.

— Нет, — сказал он. — Останься со мной. Она словно тень соскользнула с постели, несмотря на то что он все еще держал ее за руку.

— Ты не можешь утешить меня, как и я не могу стереть из твоей памяти прошлое, — бесхитростно произнесла Холли и внимательно посмотрела на него. И хотя ее сердце обливалось горючими слезами, она точно знала, что не заплачет. Слезы рождаются от надежды. А у нее не осталось никаких иллюзий.

Линк медленно разжал пальцы, отпуская ее руку.

Холли повернулась и подошла к окну. Гремел гром, низкие тучи набрякли от влаги в ожидании грозы.

— Извлеки из этого урок на будущее, — произнесла она. — Ты считал меня своей дорогой малышкой, я считала тебя Линком, которого всегда любила. Мы оба ошиблись.

Она закрыла глаза и подождала. Ответом ей была тишина.

— Прощай, Линк.

Холли так и стояла у окна до тех пор, пока не услышала, как за человеком, которого она любила, захлопнулась дверь.

Холли гнала джип с глухим ожесточением, которое сопровождало ее во всем, что бы она ни делала за прошедшие сто дней. Вслед за ней по дороге, ведущей к Невидимым родникам, поднимая клубы пыли, тянулась вереница машин со съемочным снаряжением.

Время летних дождей миновало, как будто его и не было. Летние грозы давно отгремели и казались несбыточной мечтой. После дождей пустыня расцветала, наполняясь благоухающим ароматом цветущих кустов чапареля. Но увы, эта благословенная пора была столь же мимолетна, как вспышка молнии в летнюю грозу. Теперь в воздухе витал лишь запах раскаленной земли и пыли.

Пустыня снова опустела, смиренно дожидаясь в раскаленном сентябрьском безмолвии лучших времен, когда во время зимних дождей она возродится вновь, наполняясь жизнью и благоуханием трав.

Холли лишь раз взглянула на горы.

Равнодушные, безмолвные, покоряющие своим могуществом, неподвижные и неизменные, они напоминали ей мужчину, которого она любила и безвозвратно потеряла.

Она не станет отвечать им. Даже мысленно не станет произносить его имя.

Холли еще сильнее нажала на газ и неистово погнала машину вперед, не замечая, что оставила далеко позади всю съемочную группу. Впрочем, даже если бы она знала об этом, не сбавила бы скорости.

Холли противилась возвращению в Невидимые родники, не видела необходимости забираться в такую глушь. Но Роджер настаивал.

Рекламная кампания коллекции «„Ройс“ — это романтика» уже закончилась, а съемки «Пустыни» не требовали какой-то особенной местности, такой как Невидимые родники. Подошло бы любое место в пустыне.

«Почему бы нам не снять коллекцию в Египте? Древняя история, таинственные пирамиды и то же безжалостно палящее солнце», — без конца спрашивала она у Роджера.

Он же настаивал на нетронутом, первозданном величии Невидимых родников.

Холли всеми силами пыталась его отговорить и даже угрожала расторгнуть контракт. Но конечно, она не сделала бы этого — работа служила ее единственной отдушиной.

Роджер отлично знал это, сделал на это ставку и выиграл. И вот теперь Холли приближалась к тому месту, где ей меньше всего хотелось быть.

Это было единственное, чего Роджер сумел от нее добиться. Поняв, что Линк больше не является частью ее жизни, он решил заполнить пустоту.

Холли вежливо, но твердо отказала ему, что было совсем не похоже на ее прежнее смущение при подобных предложениях с его стороны. Холли припомнила их разговор.

— Я польщена, но позволь сказать тебе «нет», — сказала она.

— Но почему? — спросил Роджер. — Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе горя. У меня нет дурных привычек, я одержим только страстью.

— Нет.

— Шаннон, нам будет хорошо вдвоем.

— Послушай, Роджер. Если ты снова заговоришь об этом, я расторгну контракт и без сожаления оставлю «Ройс продакшнз».

— Шаннон…

— Поверь, я оставила гораздо больше ради того, чтобы выжить.

Роджер поверил ей и никогда больше не заговаривал на эту тему.

Он был умным человеком и не таил на нее обиды. После недели неловкого молчания Роджер принял решение возобновить легкий и остроумный дух товарищества, который существовал между ними прежде.

Песок каньона Антилопы сухим фонтаном полетел из-под протекторов джипа. Облако пыли поднялось над ветровым стеклом, окутывая машину.

Холли не обращала внимания на пыль и песок и не снижала скорости. Она нажала на газ, выжимая из машины все, на что та способна, и на бешеной скорости, с тем же остервенением, к которому привыкла за последние сто дней, понеслась вперед.

Находясь во власти работы, бешеной езды или с головой окунаясь во что-то еще, она отвлекалась от мучительных воспоминаний.

Незаметные для Шаннон, они постоянно подстерегали Холли.

Линк позвонил ей через неделю после Кабо-Сан-Лукаса.

— Холли, так не может продолжаться.

— Ты хочешь сообщить мне что-то новое, Линк?

Надежда мучительной болью отозвалась в сердце.

— Я хочу тебя, Холли. Я не могу спать от желания.

— Хочу. Желание. Ничего нового, Линк.

В воцарившейся тишине им обоим слышались слова, которые она так и не произнесла: «Ты любишь меня?»

Так же безмолвно прозвучал его безжалостный ответ: «Нет».

Вслед за паузой последовали торопливые слова, заполняющие ужасающую тишину:

— Холли, не надо так делать. Ты же хочешь меня. Я знаю, я точно знаю!

Холли повесила трубку — не могла слышать отражение собственных страданий в голосе Линка.

Одной страсти было недостаточно.

Холли больше не подходила к телефону, когда он звонил. Краткая вспышка надежды мучительной болью отозвалась в сердце, напомнив о том, как чудесна жизнь, когда мечты сбываются, как замечательно любить Линка.

Жить полнокровной жизнью.

Верить в то, что в жизни возможно все, даже любовь мужчины, не верившего, что красивые женщины достойны любви.

Время шло. Линк перестал звонить.

Холли неустанно молила Бога о том, чтобы Он помог ей забыться.

На полной скорости, ревя и подпрыгивая, джип буквально вылетел на другую сторону последнего горного кряжа, отделявшего Холли от Невидимых родников.

Вдруг она увидела трех всадников на том месте, где разбивала лагерь. Девушка резко ударила по тормозам, машину занесло, и она остановилась, высекая из-под протекторов веер мелких камушков и пыли.

Собрав в кулак все свое самообладание, Холли поборола желание немедленно развернуть машину и пуститься в обратный путь.

«Нет. Так поступила бы только Холли, — с горечью подумала она. — Но ее здесь больше нет. Осталась Шаннон».

Только она могла выжить.

Девушка судорожно вцепилась в руль джипа, глядя на Линка, сидящего на Танцоре в сотне футов от нее.

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

Холли впервые почувствовала, как невыносимо печет солнце, беспощадно придавливая ее к земле. Под ней разверзлась бездна, мир рушился на глазах. В нем не осталось ничего, что поддержало бы ее, кроме напряженного взгляда Линка. Холли поняла: как только он отведет взгляд, она будет падать и падать вниз…

«Нет, он не поступит так со мной», — подумала она.

Закрыв глаза, Холли вцепилась в руль, как утопающий хватается за соломинку. До этого мгновения она не сознавала, что стоит на самом краю пропасти. Как легко можно провалиться. Она похолодела от ужаса. — Холли? — окликнула ее Бет. Холли собралась с духом и открыла глаза. Бет спешилась и быстро шла к машине, оставив позади двух своих спутников. Огромная желтая собака прыгала вокруг нее, не давая проходу.

Сделав глубокий вдох, затем еще один, Холли открыла дверь джипа и вышла из машины с таким видом, словно ее не волновало ничего, кроме несносной жары.

Холли потрепала Свободу за ухо, когда та радостно подпрыгнула, чтобы лизнуть ее, и заставила себя непринужденно улыбнуться идущей навстречу девочке.

«Бет не виновата в том, что я люблю не того человека, — убеждала себя Холли. — Она не заслуживает язвительных замечаний Шаннон».

Она раскрыла свои объятия и прижала Бет к себе, сказав то, что не смогла бы сказать Линку:

— Я так скучала по тебе.

В голосе отразились переполнявшие ее эмоции, что было так типично для Холли и совершенно неприемлемо для Шаннон.

Девочка хотела ответить, но расплакалась и прижалась к Холли.

— Почему… — наконец начала Бет, но вдруг резко оборвала фразу. — Нет, — сказала она, — я обещала себе, что ни о чем не буду расспрашивать.

Холли попыталась улыбнуться, и ей это почти удалось.

— Ну как ты поживаешь? — взволнованно спросила Бет.

— Замечательно. Просто замечательно.

— Ты выглядишь как-то по-другому. Как Линк. Старше.

— Так и есть.

Не в силах слышать его имя, Холли сняла с Бет широкополую шляпу, которая скрывала лицо.

Девочка превратилась в настоящую красавицу: волосы блестящей волной цвета топленого меда рассыпались по плечам, обрамляя ее лицо завитками, блестящие бирюзовые глаза подчеркивал легкий макияж. Прозрачный блеск делал губы волнующими, манящими и в то же время невинными.

— Ты так похорошела! — произнесла Холли, с восхищением глядя на девочку. — Как твой брат смотрит на… Впрочем, это не мое дело.

— Линк больше не возражает против того, чтобы я была красивой, — охотно ответила Бет.

Холли издала неопределенный возглас. Ей не хотелось говорить о Линке и его отношении к красоте.

Она вообще не хотела говорить о Линке.

— Через месяц после возвращения из Кабо-Сан-Лукаса, — сказала девочка, — он взял меня в Палм-Спрингс. Я получила все, что хотела: новую одежду, новую прическу, новую косметику — все, кроме тебя в качестве сестры.

Холли надеялась, что Бет не заметит ее отчаяния.

— Ты выглядишь счастливой. Я рада за тебя. Бет моргнула, подавляя навернувшиеся слезы.

— Линк хочет, чтобы я была такой, как мне хочется. Он любит меня.

Холли почувствовала, как земля снова уходит у нее из-под ног.

— Приятно слышать, — прошептала она и удивилась, что вообще способна говорить.

«По крайней мере он сделал кое-какие выводы, — сокрушенно подумала она. — Страдания явно пошли ему на пользу».

— Вернись на ранчо, — произнесла Бет. Холли машинально покачала головой.

— Пожалуйста, — просила Бет. — Линк любит тебя.

Холли вздрогнула, словно ее ударили.

— Нет!

— Но он любит тебя, — поспешно повторила девочка. — Он не встречался ни с Син, ни с другими женщинами. Он занят только работой. Работает до упаду как сумасшедший. На всех бросается, кроме меня. Со мной он бывает подчас так ласков, что мне хочется плакать. Пожалуйста, Холли, вернись к нам. Он любит…

— Хватит! — резко перебила ее Холли. Глаза девочки расширились от обиды и удивления.

Холли попыталась взять себя в руки. После нескольких глубоких вдохов ей это все же удалось.

— Спасибо тебе, но я не могу, — робко произнесла Холли.

— Я так скучала. Я люблю тебя, Холли. Всегда любила.

Веки Холли дрогнули.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала она.

— Тогда почему…

— Теперь, когда вы с братом стали понимать друг друга, — поспешно перебила Холли, — он, возможно, отпустит тебя со мной. Я собираюсь в Рио. Сначала в Токио, а потом в Рио.

— Токио?! Рио?! — У Бет перехватило дыхание. Холли пожала плечами.

— А может, наоборот. Ты хочешь поехать со мной?

— Потрясающе! Я не бывала нигде, кроме Палм-Спрингса! — восторженно воскликнула Бет и превратилась совсем в девчонку. Вдруг она сникла и вздохнула, бросив взгляд через плечо.

— Не уверена, что Линк разрешит мне пропустить школу, — призналась она, снова поворачиваясь к Холли. — Сегодня я здесь только потому, что пригрозила ему ужасными вещами, если он не позволит мне увидеться с тобой.

Холли печально улыбнулась. Она и не представляла себе, как она одинока, пока в голову не пришла спасительная мысль взять Бет с собой. Как хорошо иметь рядом с собой человека, способного разделить твои интересы.

— На День благодарения или на Рождество, — начала Холли. — Нет, — она покачала головой, — это семейные праздники, и твой брат захочет провести их вместе с тобой.

Бет схватила Холли за руку, потрясенная тем, что промелькнуло в глазах девушки.

— Ты можешь приехать к нам на Рождество и День благодарения, — горячо произнесла она.

Холли заставила себя улыбнуться, пытаясь сделать это как можно убедительнее. В этом она весьма преуспела за последние несколько месяцев.

— Не грусти, — сказала она, легонько дотрагиваясь до щеки Бет. — На будущее лето мы непременно отправимся путешествовать.

— Я огорчена не этим. Просто… А с кем ты будешь проводить эти семейные праздники? — вдруг выпалила девочка.

Сожалея в душе, что Бет еще недостаточно взрослая, чтобы не задавать подобных вопросов, Холли с легким шлепком водрузила шляпу на Бет.

— А кто этот симпатичный мужчина? — спросила она.

— Ты имеешь в виду Линка? — смутилась девочка.

— Нет.

— А! Это же Джек. Я не считаю его мужчиной. В любом случае он не то что Линк.

Холли помрачнела, уж она-то лучше всех знала, что в мире найдется не много мужчин, похожих на Линка.

— Пойдем, — сказала Бет. — Я представлю тебя. Ты не успела как следует познакомиться с Джеком в прошлый раз.

Холли пожалела, что так гнала машину. Если бы съемочная группа приехала с ней, у нее была бы лазейка избежать общения с Линком.

А сейчас оставалось либо убежать, как испуганный ребенок, или подойти к нему, делая вид, что нет причин избегать разговора.

— Холли?

— Идем, — сдержанно сказала она.

Бет взяла ее за руку и повела к Джеку. Юноша увидел, что они идут к ним, и спешился.

Линк же не двинулся с места.

Холли испытала горькую радость оттого, что ей не придется стоять рядом с ним. Она улыбнулась и пожала Джеку руку, сказав несколько вежливых, ничего не значащих слов. Больше всего на свете ей хотелось повернуться и убежать.

«Я не могу видеть Линка так близко, — запоздало поняла она, — когда, в сущности, мы так далеки друг от друга».

Его присутствие было сродни беспощадно палящему солнцу, обжигавшему кожу, заставлявшему задыхаться и испытывать головокружение от недостатка свежего воздуха.

— Ты не хочешь поздороваться с Линком? — спросила Бет.

Холли повернулась и рассеянно посмотрела на него. Все плыло у нее перед глазами.

— Привет, Линк, — проронила она.

— Я скучал по тебе, малышка, — ответил он после короткой паузы.

Земля ушла у нее из-под ног. Время отступило, и Холли вновь почувствовала себя девятилетней девочкой, стоящей на раскаленном песке и смотрящей на Линка, в глубине души зная, что всю жизнь будет любить только его.

Но ему было уже не семнадцать, да и ей не девять.

Она посмотрела на него так, словно видела впервые. Линк стал еще более мужественным. Когда его лошадь беспокойно переступила с ноги на ногу, плечи Линка заслонили собой солнце.

Он разглядывал ее из-под густых ресниц, выискивая то, чего они оба лишились. Его лицо стало более суровым, худым и носило печать внутреннего напряжения, которое исходило от всей его фигуры. Линк напоминал попавшего в неволю льва. Он ждал… чего-то.

Седло скрипнуло под ним, когда скакун снова начал пританцовывать на месте.

Холли вдруг поняла, что слишком долго смотрит на Линка. Она поспешно повернулась, чтобы сказать что-нибудь Бет, Джеку или на худой конец собаке.

Но никого рядом не оказалось.

Бет, Джек и Свобода куда-то исчезли, оставив Холли наедине с обломками ее разбитой мечты. И не было места, где бы она могла укрыться. Холли никак не ожидала, что будет испытывать такие муки в присутствии Линка. Она решила, что он уже ничем не сможет ее задеть…

Теперь Холли окончательно поняла, что Линк способен ранить ее очень больно, и ужаснулась. Нет предела ее уязвимости.

Если бы он прикоснулся к ней, ее стойкости пришел бы конец. У нее не хватило бы духу оставить его вновь.

Он назвал ее малышкой!

До слуха донесся шум ревущих моторов, с усилием преодолевавших последний горный кряж, ведущий к Невидимым родникам.

Холли не заметила, как отвернулась и пошла по дороге навстречу приближающемуся гулу машин. Только вдруг почувствовала, что задыхается. Она остановилась как вкопанная. В горле пересохло, легкие болели от попыток вдохнуть хотя бы глоток свежего воздуха.

Но воздух был сухим и жестким, как камень.

Первый джип уже появился на холме. Водитель оказался гораздо более предусмотрительным, чем Холли, и вел машину на малой скорости. Заметив ее, одиноко стоящую посреди дороги и лихорадочно хватающую ртом воздух, Роджер велел водителю остановиться.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Джип сломался?

— Нет.

— Влезай, — произнес он, хлопнув себя по колену.

Но Холли уселась на заваленное вещами заднее сиденье.

— Что произошло? — спросил Роджер, поворачиваясь к ней.

— Просто решила посмотреть, что вас так задержало, — непринужденно ответила она.

Роджер внимательно посмотрел ей в глаза, затем на лошадь, приближающуюся к джипу. И наконец на седока.

Линкольна Маккензи.

— Может, этот ковбой… — резко начал он.

— Нет, — столь же категорично отрезала Холли.

Роджер не произнес больше ни звука. По тону ее голоса он понял, что обсуждать этот вопрос бесполезно.

Линк осадил лошадь рядом с джипом.

— Привет, Роджер, — произнес он. — Как торговля тряпками?

У Холли похолодели руки. Один лишь звук его голоса лишил ее самообладания. Она не решалась поднять глаза выше стремени, которое терлось о бок машины.

Однако она не могла не заметить неимоверной силы Линка, с которой он управлял ретивым жеребцом. Она помнила, какое блаженство испытывала, когда гладила его мускулистые ноги, ощущала языком упругую кожу, наслаждалась завораживающими отличиями его тела от своего собственного.

С тихим вздохом она закрыла глаза, чтобы вообще ничего не видеть.

— Привет, Маккензи, — откликнулся Роджер. — Красивый жеребец.

— Да, — охотно согласился Линк.

— Я бы принял предложение Шаннон и условился бы об использовании твоих лошадей в некоторых съемках.

— Это предложила Холли?

Его голос прозвучал более нервно, чем того требовал обычный вопрос.

Роджер обратил на это внимание и едва заметно улыбнулся недоброй улыбкой.

— Да, — как ни в чем не бывало подтвердил он, — в прошлом году, когда впервые предложила снимать в Невидимых родниках.

— Не позже? — Голос Линка слегка задрожал.

— Нет. Шаннон едва не расторгла контракт, прежде чем согласилась ехать сюда.

Больше всего на свете Холли хотелось, чтобы Роджер замолчал.

— Но она все-таки приехала, — продолжал он.

— Да, — бесстрастно произнес Линк. — Я знаю, что работа значит для нее больше, чем… что-либо другое.