Глава 16

В течение следующих трех недель Трэвис больше не вспоминал ни об Австралии, ни о других экзотических и далеких местах. И все же Кэт опасалась, что он вот-вот поднимет парус и покинет ее. От страха потерять Трэвиса Кэт казалось, будто земля медленно уходит у нее из-под ног, и она боялась снова ощутить в душе зияющую пустоту.

– Неужели тебе все еще мало фотографий – и моих и моего компьютера? – Трэвис настороженно взглянул на Кэт. – Почему бы нам не отдохнуть на пляже?

Хотя обычно они проводили ночи в его огромной, кровати, где их обдувал влажный ветерок кондиционера, сегодня утром Кэт походила на тень. Роскошные каштановые волосы подчеркивали ее бледность.

Трэвис заставлял Кэт есть в определенное время, однако она все равно похудела на несколько фунтов. Это насторожило Трэвиса: он понял, что Кэт на пределе своих физических возможностей.

Тревога не покидала его. Он надеялся сделать жизнь Кэт проще и легче, но вместо этого еще более усложнил ее. Теперь ей приходилось выкраивать время для еды, сна, развлечений, любви и работы.

Кэт следовало спать гораздо больше, чем Трэвису. Однако когда он просыпался, желая, как обычно, поплавать на рассвете, ее уже не было рядом. Трэвис смотрел в окно и видел в предрассветной темноте, что в окнах соседнего дома горит свет. Вернувшись после купания и приготовив завтрак, он шел к Кэт и отрывал ее от стола с подсветкой, от печатания писем с напоминаниями о долгах или от ее архивов. Обычно он готовил обильный завтрак и строго следил за тем, чтобы Кэт хорошо ела – убеждал, упрашивал и даже кормил ее с ложечки.

Трэвис едва удерживался от того, чтобы предложить ей денег, но все же не делал этого. Украдкой он ходил в супермаркет и забивал холодильник и шкафы Кэт продуктами, пока она фотографировала знаменитых промышленников и детские улыбки для мамочек… Только это Трэвис и придумал, чтобы как-то помочь ей. Хотя Кэт ничего не говорила о делах, он не сомневался, что чек на крупную сумму от “Энергетикс” еще не пришел, а это означало, что ей приходилось искать другие источники дохода.

Работа и только работа. Небольшие приработки позволяли только продержаться на плаву до тех пор, пока ей снова не улыбнется удача.

Кэт так ни разу и не попросила Трэвиса помочь ей оплатить счета. Конечно, закончив работу над его книгой, она получит приличную сумму, но Кэт уделяла книге слишком много времени, отрывая его от сна и отдыха.

– Кэт? – Трэвис провел ладонью по ее щеке. – Очнись.

Она вздрогнула и, стараясь отделаться от дурных предчувствий, улыбнулась. Какое счастье, что сейчас Трэвис рядом с ней и до него можно дотронуться! Так зачем же думать о том, что он уедет, а у нее останется только непосильная работа?

– Я задумалась о фотографиях, – сказала Кэт. – У тебя есть какие-нибудь чертежи, которые можно опубликовать? Что-нибудь уже запатентованное?

– Я храню свои старые чертежи на жестком диске. – Трэвис указал на ящик с дисками, стоявший возле компьютера. – Что тебе нужно?

– Мне нужны чертежи на бумаге, ведь байты на диске не сфотографируешь.

Трэвис улыбнулся.

– У меня есть принтер.

– И он печатает чертежи?

Трэвис кивнул.

– Хорошо, – сказала Кэт. – Найди мне простой, изящный и загадочный чертеж, доступный простому смертному.

– Клянусь Богом, Кохран, тебе трудно угодить!

– Ты снова разговаривал с Харрингтоном.

– Он суетится, как наседка.

– Почему?

– Харрингтон никак не может понять, уплыву ли я отсюда прежде, чем будет готова книга, или нет. Но он слишком осторожен, чтобы спросить об этом напрямик.

– Харрингтон не будет собой, если утратит осторожность.

– Тебе неинтересно, что я ему сказал?

Кэт не хотелось знать, когда ей суждено потерять любимого, поэтому она, сделав вид, будто что-то ищет в сумке, беззаботно отозвалась:

– Интересно. Что же ты сказал Харрингтону?

– Я сказал, что никуда не поеду, пока не смогу уговорить упрямую рыжеволосую колдунью уплыть мной на край земли.

Кэт затрепетала.

“Только бы это оказалось правдой. Только Трэвис подождал меня до января”.

– Ладно, моряк, – быстро проговорила она, – тогда тебе придется еще долго стоять в порту.

Кэт искала способ протянуть работу над книгой по крайней мере до января, но не говорила об этом. Она решила просто брать день за днем, ночь ночью.

– Теперь у тебя появится возможность по-настоящему поработать над книгой, – заметил Трэвис.

– Поработать?

– Да. Собирай свое оборудование. Мы поставим парус, и ты будешь фотографировать для книги, пока твой фотоаппарат не сломается.

От предвкушения отправиться в плавание у Кэт подкосились ноги.

– К сожалению, есть одна небольшая проблема.

– Только одна? Собирайся и считай, что твоя проблема решена.

– Но ты же не знаешь, в чем она состоит.

– Верь своему пирату.

– Даже пират не может проявить пленку в море.

– Проявишь пленки, когда пристанем к берегу.

– К сожалению, это тоже не выход, потому что очень опасно связываться с иностранными специалистами. Я рискую потерять большую часть снимков.

– Ну хорошо. Мы перешлем пленки сюда почтой.

– Почта ползет со скоростью улитки, и я не буду знать, какие пленки дошли, какие пропали, а мне нужно иметь под рукой все относящееся к книге.

Трэвис едва сдержал злость и волнение.

– А что скажешь насчет цифрового фотоаппарата? Ты сможешь предварительно просмотреть каждый снимок, записать фотографии на компьютер, запустить одну из моих программ и делать с картинками все что захочешь. Не нравится контрастность? Измени ее. Не нужны облака? Удали их. Не понравился фокус? Установи нужный. Замечательно, добро пожаловать в чудесный мир фотографии двадцать первого века.

– Когда мне повезет, я с удовольствием приобщусь к этому миру. Цифровик стоит в начале списка моих первоочередных покупок.

– А если я куплю цифровой фотоаппарат?

Во внезапно наступившей тишине отчетливо слышался шум прибоя. На какое-то время померк свет, но потом небо снова прояснилось. Штормы Мексики не оставляли в покое Южную Калифорнию вот уже несколько недель.

– Я не знала, что ты занимаешься фотографией. – Кэт осторожно улыбнулась, но ее серые глаза оставались холодными.

– Это одно из многих моих увлечений. – Трэвис провел рукой по волосам и отвернулся, опасаясь снова сказать что-то лишнее. – Пойдем.

– Куда?

– Пообедаем.

– Но мы только что завтракали.

– Это было уже несколько часов назад.

Кэт не стала возражать. Если она скажет, что слишком устала, Трэвис обязательно найдет способ пораньше уложить ее спать. Конечно, она с удовольствием отоспалась бы всласть, но не могла позволить себе этого.

Хорошо и то, что Трэвис перестал говорить о покупке потрясающе дорогого цифрового фотоаппарата. И им на этот раз не пришлось спорить о деньгах. Это уже определенно прогресс.

“Январь, – подумала Кэт с опаской и надеждой. – Мы подождем до января. А тогда я протяну Трэвису руку, и мы отправимся в плавание”.

Но вслух она сказала:

– Как насчет салата из креветок и горячих булочек?

– Этого мне хватит только на один зуб, я хотел бы пообедать.

– Нельзя ли узнать твое меню?

– Блинчики с мясом и горячие лепешки с сыром, луком и бобами, причем все должны подать сразу.

– Смерть желудку!

– Желудку нужна пища, – парировал Трэвис. – Пойдем. Джейсон рассказывал мне о волшебном мексиканском ресторанчике, куда его водил отец перед тем, как снова улететь на Восток.

– Джейсон улетел? – испугалась Кэт.

– Нет, его отец. Но у тебя уже появились первые признаки.

– А-а?

– Недоедания: твои мыслительные способности отмирают.

– Какая чушь.

– Ох-ох. Отсутствие юмора – уже следующая стадия, приближается голодная смерть. Нам лучше поспешить.

Засмеявшись, Кэт обняла Трэвиса. Она успеет компенсировать время, потерянное на обед, встав завтра раньше, чем обычно. Или не ляжет совсем.

Трэвиса разбудил телефонный звонок. Как всегда, он лежал один на большой постели, откинув вычурные кружевные простыни. Голова его покоилась на розовой атласной подушке. Недовольно вздохнув, Трэвис посмотрел на часы.

Три часа утра. “Три! Когда же ушла Кэт?”

Телефон продолжал звонить.

“Кто может названивать в такой ранний час?” Трэвис схватил розовую трубку.

– Ну?

– Ax, это ты, мой дорогой мальчик, – отозвался Харрингтон.

– Черт возьми, что ты хочешь сообщить мне в такой час?

– Ты один?

– Да.

– Это все объясняет. Ты зол, потому что “Огонь и лед” пресытилась твоим пиратским обаянием и оставила тебя.

Трэвис улыбнулся и зевнул.

– Кэт сейчас в доме по соседству, пытается удовлетворить невероятный аппетит галереи. Представляешь, сначала “Свифт и сыновья” запросили шестнадцать фотографий, она отослала им эти снимки, а потом они увеличили количество до двадцати двух. Поэтому Кэт лезет из кожи вон, готовя недостающие снимки. Думаю, они потребуют сорок шесть фотографий и исключительное право на…

– Эй, Дэнверс, ты хоть помнишь, кто я такой? – прервал его Харрингтон. – Я агент фотографа, о котором идет речь.

– Агентишка. Да ты убиваешь ее!

– Такая выставка, как эта, – переломный момент в карьере художника. Они переместили ее фотографии из бокового коридора на второй уровень главного зала и предоставили не одну комнату, а целых три. Она добилась своего, Трэвис, и это не случайность.

– Потом они пришлют кого-нибудь сюда, чтобы помочь ей продумать экспозицию выставки.

– Разве ты нанимаешь людей, чтобы они помогали тебе компоновать новые конструкции?

– Конечно, нет. Черт возьми, я все делаю сам. Ладно, заканчиваем, я хочу спать.

– Где Кохран?

– А где же ей быть, по-твоему?

– Сейчас еще слишком темно для съемок, поэтому я надеялся застать вас обоих, хм-м-м, дома.

– Что тебя заставило разбудить меня?

– Просто интересно, как идут дела.

– Дела идут прекрасно.

– Все по графику?

Вместо того чтобы ответить, Трэвис задумчиво почесал бороду.

Харрингтону явно что-то нужно. И Трэвис догадывался, что именно.

– Более или менее, – ответил он. – Светает все раньше, а ночи все короче. Тропический шторм, пришедший из Мексики, медленно стихает. Горячий ветер Эль-Ниньо, теплое море и высокие волны осчастливили многих серфингистов этим летом. Температура…

– Очень не хочется прерывать твой рассказ о погоде, но мне еще нужно сказать нечто важное.

– Валяй говори. Наверное, я должен сообщить Кэт, чтобы она тебе позвонила?

– Значит, вы все еще разговариваете?

– С тобой? – невинно спросил Трэвис.

– Клянусь Богом, Дэнверс, ты сведешь с ума кого угодно! У тебя с Кэт дела идут хорошо или нет?

Трэвис мрачно улыбнулся.

– Я думал, что ты серьезно занимаешься этим вопросом.

– Я – да, но почему ты не занимаешься им?

– Дела идут просто прекрасно.

– Что это значит?

– Это же твой вопрос, а не мой. А что значит хорошо?

– Но если дела у вас идут так прекрасно, – холодно заметил Харрингтон, – то почему она так усердно работает?

– Деньги.

– Значит, плати ей больше. Видит Бог, ты можешь себе это позволить.

– Она не хочет брать ни единого пенни.

– Что? Тогда как же она еще держится? “Энергетикc” не заплатила ей, а этот сладкоречивый поэт решил вечно выбирать картинки – извиняюсь, образы души – для своей книги. Подходит время платить за обучение, а дорогая мамочка Кэт расходует деньги на приданое!

Трэвис промолчал.

– Ни пенни? – спросил Харрингтон.

– Ни одного.

– Ты уже не придерживаешься своего правила в отношениях с женщинами?

– Я отказался от него, когда Кэт отказалась от своего – не смешивать бизнес и удовольствие.

– Отказался? Клянусь Богом, это удивительно. От чего вы еще собираетесь отказаться?

– Это наше дело, – спокойно сказал Трэвис. – Мы уже взрослые люди и отвечаем за свои поступки, поэтому наши отношения пусть останутся между нами.

– А как насчет будущего?

Трэвис не любил думать о будущем, а тем более говорить о нем.

– Что насчет будущего?

– Кэт не похожа на других твоих женщин.

– Знаю.

– Ну и что ты собираешься делать?

– Не дави на меня, Харрингтон.

– Перестану, когда ответишь на мой вопрос.

– Я не готов на него ответить.

Уже перевалило за полдень, когда Трэвис и Кэт вышли из каюты на “Повелительнице ветров”.

– Я знал, что ты успеешь вздремнуть. – Он провел кончиком пальца по ее щеке.

– Вздремнуть? Ты o том, чем мы с тобой занимались?

– Конечно.

Трэвис посмотрел на гавань и мрачно улыбнулся. “Зодиак” был привязан к пристани. Вся команда находилась на берегу, получив указание не возвращаться до вечера. Трэвису не нравилось прибегать к ухищрениям, чтобы остаться наедине с любимой женщиной, но он решил поступить именно так.

И как подросток, старался убедить себя в том, что завтра никогда не наступит.

Чтобы подольше бывать с Кэт, Трэвис стал ее помощником. Вместе с ней он отправлялся фотографировать. Трэвис не только носил тяжелые сумки Кэт, но и предугадывал все ее желания. Она не успевала попросить его, как он подавал ей нужное оборудование.

В первый раз, когда это произошло, Кэт пристально посмотрела на него и прошептала:

– Как бы я жила без тебя?

На что Трэвис быстро и горячо ответил:

– Так же, как и я без тебя, – жил бы потихоньку, не подозревая о том, как много потерял в этой жизни.

Он не знал, долго ли сможет уклоняться от выполнения своих профессиональных обязанностей. Море звало его, а страсть заставляла быть рядом с Кэт. Трэвис понимал только то, что ничего не хочет решать. Главное, чтобы не наступало последнее завтра.

– А где команда? – спросила Кэт, заметив, что судно опустело.

– Уехала на берег, – лаконично ответил Трэвис.

– А как же мы?

– Если возникнут срочные дела, отправимся вплавь.

Кэт зевнула, ощущая изнеможение после занятий любовью с Трэвисом и долгого восхитительного сна.

– Вплавь? Да я пойду ко дну, как кирпич. Похоже, ты решил не отпускать меня.

Трэвис приподнял ее подбородок.

– Запомни, колдунья, теперь ты моя.

– Неужели ты и в самом деле пират? – прошептала она.

– С тобой – да.

– Не двигайся, – сказала Кэт и бросилась в каюту.

– Куда ты?

– Не сходи с места!

Сбежав вниз, она схватила две сумки с фотоаппаратами и побежала на палубу. Капитан наблюдал за ней ленивым чувственным взглядом своих блестящих глаз. Кэт, вытащив фотоаппарат с небольшим объективом, отступила на несколько шагов. Трэвис решил последовать за ней.

– Нет, – сказала она. – Стой где стоишь, ты отлично смотришься.

– Кэт, – изумился Трэвис, – что ты делаешь?

– Фотографирую пирата на отдыхе.

Кэт быстро снимала кадр за кадром.

–Ты же собиралась фотографировать “Повелительницу ветров”, – заметил Трэвис.

– Конечно. Ты и есть часть этого судна, причем самая важная – сердце корабля, его создатель и владелец.

Кэт видела, что Трэвис всерьез задумался над ее словами. Сняв еще несколько кадров, она опустила фотоаппарат и подошла к Трэвису.

– Привыкай смотреть в объектив. У меня вспыхнуло непреодолимое желание сфотографировать тебя, когда я впервые посмотрела, в твои восхитительные глаза цвета морской волны.

Трэвис обвил рукой ее талию. Бок о бок они расхаживали по палубе судна, обсуждая будущую книгу. Энергия и идеи били из Кэт ключом.

Этот необычайный энтузиазм появлялся у нее только в том случае, когда она постоянно думала о работе над проектом. Тогда в какой-то момент все ее замыслы соединялись в один сюжет, и Кэт потом воплощала его в своих фотографиях. Так и сейчас к ней внезапно пришло озарение, и она по-новому посмотрела на Трэвиса и его судно. Теперь Кэт знала точно, какие иллюстрации нужны ей для книги и как она их сделает.

Кэт работала без устали, стараясь уловить мельчайшие изменения освещения и композиции. Она как молния мелькала перед глазами Трэвиса, снимая капитана и его судно в различных ракурсах.

Он не мешал ей и не заводил разговоров. Трэвис хорошо понимал, что Кэт сейчас охвачена творческим порывом и возбуждением. Такие же чувства испытывал и он, напряженно размышляя над сложными деталями конструкции корпуса.

Трэвис наблюдал за работой Кэт, восхищаясь тем, как она отдается любимому делу. По всему было видно, что работает настоящий профессионал. Точно так же и он относился к ветру и парусам. Потом, решив зафиксировать на пленке отблеск солнечного света на такелаже, Кэт совсем забыла о Трэвисе. Он же сел на палубу, скрестив ноги, и начал сращивать веревку. Трэвиса ничуть не смущало, что Кэт не обращает на него внимания.

Наконец, заметив, что его нет рядом, она опустила фотоаппарат. Осмотревшись, она увидела Трэвиса, сидящего посреди палубы в круге солнечного света. Он что-то делал, слегка наклонив вперед голову. Солнечные лучи играли в его светло-каштановых волосах, как золото.

Её сердце неистово забилось. Она подошла к Трэвису, забрала у него веревку и начала снимать с него футболку.

– Что ты делаешь? – удивился Трэвис.

– Снимаю с тебя футболку.

Он по-пиратски улыбнулся. Кэт, посмотрев на него, как настоящая колдунья, отбросила в сторону футболку, снова вложила веревку в руки Трэвиса и подняла свой фотоаппарат.

– Вернись ко мне и закончи начатое, – попросил Трэвис.

– Я уже закончила.

– А как же мои брюки?

– Они хорошо контрастируют с палубой.

– Проклятие!

Разочарованный, Трэвис скорчил рожу в объектив и снова начал сращивать веревку. Кэт снимала его за работой, усевшись прямо под золотым водопадом света. Трэвис внимательно следил за каждым ее движением. В поисках самого подходящего ракурса она забиралась на такелаж, иногда поднималась на леер.

Внезапно потеряв равновесие, она покачнулась. Трэвис, мгновенно вскочив, подхватил ее, крепко обнял и стал целовать. Он целовал Кэт до тех пор, пока она не расслабилась в его объятиях и не замурлыкала от удовольствия. Убедившись, что мысли любимой заняты уже не работой, Трэвис отнес ее в каюту. Там он снова припал к губам Кэт, впитывая в себя ее стоны и возгласы.

Когда Трэвис заснул, в тишине стали отчетливо слышны раскаты штормового прибоя, доносившиеся с защищающего гавань мола.

Кэт слушала грохот волн, стараясь не думать о той поре, когда ей придется слушать эти звуки в одиночестве.

“Я спрошу его завтра, – говорила она себе, – и узнаю, сколько у нас осталось времени”.

Но сама мысль об этом вызывала у нее ужас. И она поняла, что не спросит Трэвиса о том, когда он собирается уплыть. Ведь невыносимо жить, зная, что когда-то он поднимется на палубу “Повелительницы ветров” и навсегда исчезнет за горизонтом.

Кэт не хотела знать день и час, когда они в последний раз будут вместе. Она не могла без ужаса представить себе тот момент, когда земля разверзнется под ее ногами.

Глава 17

Когда Трэвис вошел с картонной коробкой в мастерскую, Кэт сидела за своим столиком и сортировала слайды, не замечая урчания в животе. Она подняла глаза и с надеждой улыбнулась.

– Это у тебя ужин?

–А ты обедала?

Кэт покачала головой.

– Эти слайды мне следовало отослать несколько недель назад. Но завтра я обязательно выкрою время, и загляну на рынок.

Трэвис устыдился того, что уже почти неделю не заходил в магазин. Он работал над новой конструкцией корпуса, сопровождал Кэт во время ее мелких приработков и вел переговоры о строительстве сборочного цеха для яхт и ремонтного дока рядом с Лагуной-Бич.

Кроме того, Трэвис задумал переоборудовать одну из кают для гостей на “Повелительнице ветров” в фотолабораторию. Обсудив свои планы с Харрингтоном и взяв с него обещание сохранить все в тайне, Трэвис купил для Кэт разнообразное оборудование, понимая, что она не в силах бросить свою работу. А сам Трэвис не мог всю жизнь торчать в Лагуне.

– Уверен, ты ничего не ела с самого утра, – сказал он.

Так оно и было. Сегодня утром они с Джейсоном пили какао и ели бутерброды с арахисовым маслом, и с тех пор во рту у Кэт не было ни крошки. Поэтому она не возразила.

– Неужели ты не понимаешь, что прежде всего нужно заботиться о себе. Ты слишком много работаешь. Черт возьми, если бы ты только разрешила оплатить…

Трэвис внезапно замолчал, вспомнив, что поклялся не поднимать вопроса о деньгах.

Кэт даже не упоминала о них. Она молчи смотрела на Трэвиса, догадываясь, что он уже заметил ее черные круги под глазами и резкую бледность. Устав и обессилев от непосильной работы, Кэт тем не менее не собиралась давать себе никаких послаблений.

Она понимала, что слишком перегружает себя. Об этом ей еженедельно напоминала врач. Бедра Кэт болели от уколов железа.

И все же она сознавала, что до января не сможет жить по-другому. Ей нужны деньги, а их приносила только работа. Вместе с тем Кэт не хотела лишать себя встреч с Трэвисом, зная, что рано или поздно он оставит ее так же внезапно, как и появился.

А пока этот день не настал, она готова выпрашивать, занимать, выкупать и красть у своей жизни каждое мгновение для любимого. Кэт сожалела только о том, что этого времени всегда не хватало.

Трэвис наклонился и поцеловал ее.

– Прости, что отнимаю у тебя слишком много времени.

– Нет. Никогда не извиняйся за это. Я очень… жадная. Мне нужен весь твой мир и вся твоя жизнь. – Кэт иронично улыбнулась, потерев ноющую от напряжения шею. – Я ведь не слишком много прошу, правда? Только это и больше ничего.

Трэвис слегка коснулся ее губами.

– Я принесу тебе что-нибудь поесть.

Через несколько минут он вернулся с тарелкой макарон и миской салата.

– Неужели ты украл ужин у Шэрон?

– Нет. Это просто “волшебные макароны для дома”. – Трэвис победоносно улыбнулся. – На шоссе открылся новый ресторанчик.

– Боже мой, Трэвис, я и за неделю не съем всего этого.

– Я тоже еще не ел.

– Как продвигаются работы над новым корпусом? – спросила Кэт, догадавшись, почему Трэвис забыл поесть.

– Медленно. Было бы гораздо легче, если бы корпус судна отличался такой же гибкостью, как тело дельфина.

– Клянусь Богом, не слишком ли много ты хочешь?

– Ты разговаривала с Харрингтоном, как он там?

– Готов прилететь ближайшим самолетом и отобрать слайды за меня, если я сама не в состоянии это сделать.

– “Свифт и сыновья” не дают покоя?

– Они уже не раз напоминали ему о том, что все сроки прошли.

Трэвис устроился за небольшим столиком, который Кэт поставила в уголке своей мастерской специально для него. Теперь он работал здесь над своими проектами корпусов, пока Кэт корпела над бесчисленными коробками слайдов.

– Так пусть Харрингтон поможет тебе. – Трэвис передал ей вилку.

– У него семейный кризис – со скандалом развелась сестра. Так что сейчас неловко просить Харрингтона о помощи. А кроме того, трудно объяснить, почему я выбираю тот или иной слайд, однако этот выбор имеет большое значение для целостности экспозиции.

Они набросились на еду. Кэт очень быстро насытилась. Трэвис молча доел гору макарон и поставил на стол картонную коробку.

– А что здесь? – спросила Кэт.

– Резьба.

– Что?

– Набор для резьбы по дереву – острые ножи и деревянные брусочки. – Трэвис вытащил из коробки несколько полуметровых деревянных брусков. – Как ты думаешь, какое дерево больше понравится Джейсону – темное или светлое?

Посмотрев в умные и добрые глаза Трэвиса, Кэт ощутила знакомое тепло. Ее губы дрогнули в улыбке.

– Темное, конечно. Такое, как на “Повелительнице ветров”. Ты хочешь сделать из этого корабль Джейсону?

Трэвис убрал все, кроме бруска темной древесины.

– Как ты догадалась, что я собираюсь делать?

– Все очень просто, Джейсон боготворит тебя.

– Я его тоже люблю. – Трэвис поворачивал темный брусок дерева, стараясь разглядеть в нем контуры “Повелительницы ветров”. Потом рассеянно добавил: – Я хотел бы, чтобы мой сын был похож на Джейсона.

Кэт закрыла глаза, не желая, чтобы Трэвис заметил ее боль. Хотя он совсем не собирался обидеть ее своими словами, Кэт понимала: даже если бы она могла иметь детей, это были бы не его дети.

За время, проведенное с Трэвисом, она начала догадываться, почему он отказывается от мысли связать с ней жизнь. Любовь требует доверия, а Трэвис доверял бы только женщине, имеющей большое состояние. Кэт такого состояния не имела. Но это ничуть не облегчало страданий Кэт.

Увлекшись, Трэвис снова и снова поворачивал брусок. Кэт не хотела прерывать процесс его творчества и подарила ему свое дружеское участие, ничего не требуя взамен. Точно так же делал и Трэвис, когда она была поглощена своей работой.

Он рассеянно вытащил из картонной коробки тонкий, острый как бритва нож, а потом включил и поправил установленный высоко над столом светильник на гибкой ноге. Луч света упал на ценную древесину. Этот же луч окрасил в цвет червонного золота и волосы Трэвиса. В своей темно-зеленой рубашке он выглядел очень живописно.

Не успел Трэвис коснуться лезвием бруска, как Кэт поняла, что непременно должна снять его за работой. Она хотела запечатлеть его сосредоточенность, чуткие руки, живые глаза и одухотворенное лицо.

Трэвис так привык к ее работе, что уже не замечал жужжания моторчика фотоаппарата и фотовспышки. Кэт старалась уловить внутреннюю сущность любимого. В такие моменты весь мир концентрировался для нее в панораме фотообъектива.

Так же медленно, как из минут складываются часы, из черного дерева возникал образ “Повелительницы ветров”. Работать с такой твердой древесиной было невероятно трудно, однако Трэвис не отвлекался, даже когда нож неожиданно соскальзывал, оставляя на его пальцах порезы. Он не прекращал своих занятий, пока кровь не начала пачкать древесину.

– Проклятие! – Трэвис слизнул с пальцев кровь. – Еще одна царапина. – Он устало потянулся, расправляя напряженные плечи. – Обычно я обвиняю в своих неудачах расходившееся море.

– А сейчас возложи ответственность на время. – Кэт тоже потянулась.

Трэвис взглянул на часы. Два часа ночи.

– Ах, Кэт! – Трэвис покачал головой и усадил ее к себе на колено. – У меня были совсем другие планы на эту ночь.

Она слегка прикоснулась к его губам.

– Но ночь еще не закончилась.

– Уже поздно, а ты очень устала.

– Когда я слишком устану, позвони в службу спасения по телефону 911. А кроме того, – добавила Кэт, сладко зевнув, – я все равно заставлю тебя заняться делом.