Олег оторвался от экрана и изумленно посмотрел на Хранителя.

- Покушение? На меня? С чего бы это? Я же даже толком в курс дела вникнуть не успел. Да меня ведь сам Шварцман к вам приписал!

- Знаете, Олег,- собеседник грустно покачал головой,- быть начальником канцелярии у нас в Ростании не слишком-то легко. Шварцман хоть и влиятельная, но не единственная сила в государстве, и даже такую диспозицию ему нелегко удерживать. Опять же, высокопоставленные антишвабы на него исподтишка капают. Так что не слишком-то надейтесь на его защиту. Да и я ведь, кажется, говорил вам, что это не он вас к нам направил, а мы сами указали, кто нам нужен.

- Угу,- откликнулся Олег,- решили что национальный герой и борец с террористами как нельзя лучше подходит для вас. Не знал, кстати, что Шварцман немец. Я всегда считал его евреем и удивлялся, кстати, как это в свое время ему удалось пройти проверку на благонадежность, имея сахарские корни. Мы же тогда с ними чуть ли не воевали...

- А Шварцман и есть еврей,- пожал плечами Хранитель,- но кому это интересно? Был бы повод... Кстати, мы в курсе истории с террористами. Там было совсем не так, как вам- и другим- рассказывали. Если хотите, можете считать это первым покушением на свою жизнь. Вы не должны были выжить тогда, работали профессионалы. Кастет скользнул чуть в сторону, чистейшая случайность... как нам удалось это выставить. Н-да... знали бы вы, как это нелегко- на лету рассчитать минимальное отклонение кастета, чтобы и на правду походило, и объект жив остался... Но были и другие покушения на вас за то время, пока вы на нас работаете. Мы вам не говорили, чтобы зря не расстраивать, но, кажется, пора вам стать немного поосторожнее. Чем дальше, тем сложнее становится вас прикрывать. Вы только начали, но уже раскрутили несколько довольно серьезных преступлений, включая убийство, сами не заметив это. Большинство людей не в курсе насчет участия Хранителей в этом деле, так что виновным во всем считаетесь вы лично.

- Ясненько,- пробормотал Олег.- Значит, поработаю я на вас, разгребу кучу дерьма, а потом меня в темной подворотне... того, и я становлюсь дважды национальным героем. Посмертно. Веселенькая перспектива. Ладно, хоть скажите, кто это меня так невзлюбил сегодня?

- Много будете знать,- усмехнулся собеседник,- скоро состаритесь. Если серьезно, то это не имеет значения, ведь поделать с этим вы ничего не сможете. Только лишний повод для беспокойства у вас появится. Но я здесь не только затем, чтобы вас пугать. Вот, возьмите.- Он подошел к столу и протянул Олегу вороненую бляшку на длинной цепочке.- С этого момента это ваш личный оберег.- Хранитель подмигнул.

- Что это?- Олег повертел диск в руках. С обоих сторон он был абсолютно гладкий. Несмотря на характерный металлический отблеск, веса и холода стали в нем не чувствовалось.- На бронежилет не тянет, да и не спасет бронежилет от очередного грузовика. Даже от разрядника эта штука не прикроет.- Он вопросительно посмотрел на Хранителя.

- Не беспокойтесь, Олег,- Хранитель опять вернулся на свое излюбленное место у окна.- Эта штука прикроет и от грузовика, и от разрядника, и даже от маленького вакуумного взрыва. Совсем маленького, правда, килотонны на две, не больше, но зато в самом эпицентре. Называется это штука Персональным Стражем, "пээс" на нашем жаргоне, и носить ее можно на шее- видите цепочку?- но в принципе это неважно. Эта штука может принимать любую форму: хоть серьги в ухо, хоть кольца в нос. Вообще-то пээс и был рассчитан на форму электронных часов-браслета. В этом виде он обладает всеми стандартными функциями, связанными со временем- ну, там календарь, будильник, таймер... собственно часы... еще что-то забыл, наверное. В общем, пользуйтесь.

- И как сделать его часами?- поинтересовался Олег, осторожно рассматривая бляшку под разными углами. На ней не было и намека на органы управление.

- Мысленно прикажите ему. Просто посмотрите на него и скажите "Стань часами".

Олег пристально уставился на бляшку, и вдруг ее очертания замерцали, заструились, и через секунду у него в руках был обычный безразмерный часовой браслет. На его верхней пластинке помигивали цифры. Олег машинально взглянул на свои наручные часы.

- Спешат ваши часики,- заметил он, пытаясь справиться с удивлением.

- Отнюдь, Олег, это ваши часы отстают. У нас все точно, как в банке.Хранитель по прежнему что-то пристально рассматривал за окном.Поэкспериментируйте с ними. Образы большинства мелких предметов, вроде часов, в нем уже заложены, но если вам нужно что-то оригинальное, то просто представьте это себе и скажите "превратись". Не беспокойтесь, испортить пээс таким образом нельзя. Потерять его, кстати, тоже невозможно. С этого момента он будет предупреждать вас о любой опасности, но довольно своеобразно. Вот, кстати, сейчас и проведем полевое испытание. Подойдите к окну, пожалуйста.- Хранитель отступил в простенок, освобождая Олегу место.

Заинтригованный Олег, надевая браслет на руку, подошел к окну. В тот момент, когда он оперся на подоконник, что-то будто дернуло его вниз. Олег ничком повалился на пол, и в тот же момент вешалка рядом с ним распалась на две половинки. Верхняя часть с грохотом обрушилась на пол рядом с ним, и через секунду до него донеслось характерное жужжание лазерного резака.

- Не ушиблись?- Хранитель заботливо наклонился над ним.- Не пугайтесь, это был просто тест. Давайте руку.

Злой как черт, Олег медленно поднялся с пола, отряхивая соринки с костюма. Интересно, когда в последний раз здесь пол мыли, мрачно подумал он. Или нет, мне теперь от уборщиц тоже шарахаться надо, вдруг у одной их них разрядник под пылесос замаскирован будет. Вот свалились эти чертовы Хранители на мою несчастную голову. Кстати, если я не должен был выйти живым из того переулка, и вообще все было не так, то Шварцман должен быть во всем этом замешан. Ну, немчура проклятая, я не антишваб, но тебе это припомню, дай срок, будь ты трижды семитом или даже негром чистокровным... И как я разрезанную пополам вешалку коменданту теперь объясню?

К его удивлению, вешалка уже была целой, как будто ничего и не случилось. Хранитель поднял ее отрезанную часть с пола, приставил к нижней половине и на мгновение охватил место стыка ладонью. Когда он убрал руку, на металлический трубе не осталось никаких следов, свидетельствующих о воссоединении частей. О происшествии напоминала теперь только тоненькая полоска расплавившегося пластикового покрытия на стене.

Пошатываясь, Олег добрел до своего стола и плюхнулся в кресло. Хранитель наблюдал за ним, на его губах плавала тонкая полуулыбка. Казалось, он наслаждается своей ролью гида.

- Кстати, Олег,- продолжил он как ни в чем не бывало,- эта штука может одновременно служить и добавочным устройством к вашему терминалу.- Таким тоном бывалый студент мог бы наставлять своего неопытного собрата-первокурсника о том, как удобнее сдирать со шпоры на экзамене.- Попробуйте сами подвигать курсор усилием мысли, а когда попривыкнете, я вам еще кое-что об этом расскажу, поинтереснее.

Некоторое время Олег молча крутил в руках браслет пээса. Когда он наконец поднял голову и взглянул на Хранителя, его взгляд был почти затравленным.

- Я не сильно разбираюсь в новейших технологиях,- медленно проговорил он.В популярных журналах пишут не слишком-то много, да и те в последнее время я не часто читаю. Но я твердо уверен- люди до таких технологий еще не дошли. Хранители же... Кто вы?

- Много будете знать, Олег Захарович, быстро состаритесь, - улыбнулся Хранитель, медленно растворяясь в воздухе. - Потерпите, недолго осталось.

8

С самого утра Народный Председатель был не в духе. Впрочем, в последнее время это было его обычным состоянием. Он беспричинно шпынял секретаря, старающегося не попадаться ему на глаза без веских на то оснований, последними словами обругал ни в чем не повинную официантку, принесшую ему кофе с бутербродами, по телефону разговаривал не иначе чем междометиями. Шварцман, в приемной нервно меряющий шагами дорогой шемаханский ковер, не замечая остающихся за ним грязных следов, то и дело постреливал глазами в сторону выхода, как бы прикидывая, не лучше ли потихоньку убраться восвояси. Впрочем, явиться ему шеф приказал лично, а ослушаться такого приказа и проигнорировать назначенную встречу с Треморовым мог только самоубийца. Или Хранитель. При мысли о Хранителях начальник канцелярии вздрогнул и слегка ускорил шаги. В нем мало осталось от того самоуверенного дородно-представительного мужчины, каким он был несколько недель назад. Шварцман постарел, осунулся, приобрел некоторую суетливость движений. Обслуга Народного Председателя, хоть и выученная держать язык за зубами, втихомолку обсуждала между собой, как изменились в последнее время их боссы. Никто толком ничего не знал, но большинство сходилось на том, что зашатались еще недавно такие прочные кресла. То ли беспощадно подавленные студенческие волнения были лишь проявлениями чего-то более серьезного, то ли объявился могущественный соперник в подковерной грызне за власть - неизвестно. Лишь одно было очевидно -высшее руководство Свободной Республики Ростании уже не так, как раньше, походило на людей, распоряжающихся судьбами половины мира.

На столе секретарши требовательно звякнул переговорник.

- Пришел?- хрипло осведомился голос Треморова.

- Да, Александр Владиславович,- мгновенно откликнулась секретарша.Пригласить?

- Давай,- пробурчал динамик и с громким шипом отключился. Менять систему-то пора, подумал Шварцман, и тут же подавил нервный смешок, вспомнив о судьбе несчастного водопроводчика. Он взялся за ручку двери хозяйского кабинета и, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, потянул ее на себя.

- Ну?- Председатель даже не дал ему переступить порог.- Что выяснил?

Шварцман осторожно прикрыл за собой дверь. Такое начало разговора не предвещало ни хорошего, ни плохого. Обычно оно предвещало бурю. Шторм. Тропический ураган из тех, что ломали пополам даже могучие сахарские авианосцы. И если уж попадаешь в такой шторм, то вопрос исключительно о том, как выйти из него живым- пусть без руля, машин, со снесенными палубными надстройкам, ноживым. Ладно, подумал про себя Шварцман с какой-то даже меланхолией, что будет, то будет. Была не была, тут же услужливо подсказала память продолжение песенки. Что будет, то будет- такие дела. И покруче, бывало, шторма переносили.

- Плохи наши дела, шеф,- он аккуратно опустился на вертящийся на одной ноге стул-полукресло.- Как будто с привидениями боремся.

- А конкретнее?- Председатель в упор уставился на него.- И оставь свои теологические изыски в стороне, я тебе уже это говорил. Что раскопал? Только поживее, и без своих театральных приемчиков. Для секретарш своих их прибереги, эти приемчики. Ну?

Шварцман вздохнул, и на его лице появилось страдальческое выражение.

- Это не изыски, шеф. Это буквально. Понимаете, все Хранители, с которыми нам пришлось иметь дело...

- Со сколькими?- перебил его Председатель.- Со сколькими мы имели дело?

- С четырьмя,- откликнулся Шварцман.- Один- тот, что первым к нам пришел, та девка, которая с ним была, и еще двое- потом, по разным поводам. Так вот, они все имеют документы- настоящие паспорта, я имею в виду, настоящее место жительства, которое в этих паспортах прописано, работу, реальную прошлую жизньтолько все это как бы и невсамделишное. Там, где они прописаны, они одновременно живут и не живут. Я имею в виду, они, бывает, и туда вечером возвращаются, и оттуда утром выходят, и дверью хлопают, и замком лязгают- а на самом деле их там нет. Квартиры у них все однокомнатные, так пробрались мои ребята в одну из них, а там...- Шварцман сделал паузу.

- А там- черти с рогами хороводы водят,- оскалился Треморов.- Я же тебе сказал- забудь про свои театральные штучки, рассказывай в темпе. Ну?

- А там- пусто. Ни мебели, ни даже лампочек в патроны не вкручено. И на полу слой пыли, какой и за год не скопится. Кумушек у подъезда повыспрашивали, которые все видят и знают, так они говорят, что обитают в тех квартирах приличные люди, студенты или кто еще, бездетные, но вежливые, и пятерку до пензии ссудить не отказывають, и музыку, бывает, вечерами громко играють, а парни девушек водють, ну да дело молодое, и здороваются кажный раз, когда мимо проходють... А что, их спрашивают, сейчас-то не поздоровался, когда мимо проходил? Кто, круглыми глазами смотрят, проходил? Вот вы сейчас взад-вперед шастали, вас мы видели, но никому не скажем, знамо, дело государственное, а больше никого не было. А в наружке у меня ребята опытные, проверенные, галлюцинациями не страдающие, да и не по одному ходили, но своими глазами видели, как Хранители в подъезд мимо этих божьих одуванчиков проходили, и даже как замок на двери лязгал снизу слышали.- Шварцман перевел дух.

Председатель смотрел на него немигающим взглядом.

- То же и с работой,- заторопился Шварцман.- Все где-то числятся, зарплату аккуратно получают, на зарплатных ведомостях росписи стоят, а как спросишь у сослуживца, где это коллега его липовый, так тот и отвечает, что вышел, мол, только что, посидите, через пять минут вернется. Посидят мои ребята пять минут, посидят десять, а потом и полчаса, а тот же хмырь удивляется- как это не приходил, вот только что я его видел, но он опять куда-то выскочил, так что подождите еще минут пять. Приходят туда на следующий день, а тот же придурок удивляется- как это вы вчера были, не помню вас совершенно, а этот, что вам нужен, пять минут назад вышел, посидите немного, подождите.- Начальник канцелярии искоса взглянул на Председателя. Тот уже не смотрел на него, а задумчиво уставился куда-то в потолок. Шварцман слегка вздохнул про себя и продолжил.- А насчет биографии ихней... Все чисто- по документам. Тут родился, там учился, здесь в молодые строители вступал, рекомендаций две, как и положено, с подписями, а как начнешь копать поглубже- рекомендатели его в упор не помнят, подпись, говорят, моя, а самого не помню, ну так давно это было, всех в памяти не удержишь... В общем, я и говорю- как с привидениями...

Шварцман умолк. Председатель поднялся из-за стола и мягкими кошачьими шагами ходил у него за спиной. Пауза все затягивалась и затягивалась, и Шварцман почувствовал, что у него по спине поползла струйка противного холодного пота.

- Значит, привидения...- внезапно нарушил тишину Председатель, так что Шварцман почти подпрыгнул на стуле.- Привидения, говоришь... Ну-ну. А может,- он внезапно оказался перед Шварцманом и почти вытащил его из кресла, вцепившись в лацканы пиджака,- а может, это ты мне голову морочишь? А?- гаркнул он в лицо опешившему начальнику канцелярии.- Может, ты мне просто мозги компостируешь? В очередной раз?- Он тяжело задышал Шварцману в лицо.- Ты что, думаешь, я не знаю про твои игры в народовольцев? Не знаю, что ты меня уже два раза шлепнуть пытался? Почему, думаешь, оба раза не получилось? А!? А потом что думал делать? Сам в Народные Председатели метил? Нет, не дурак, сам понимаешь, что за немчуру, шваба, Христа распявшего, ростанийцы даже под танковыми дулами не проголосуют, так какую-нибудь куклу вместо меня решил посадить, за веревочки дергать?Треморов отшвырнул Шварцмана от себя, так что тот не удержался на ногах и, зацепив по дороге кресло, с грохотом рухнул на пол. Треморов навис над ним, как скала, уперся ему пистолетом в горло. Распахнулась дверь, и в комнату проскользнули привлеченные шумом охранники с разрядниками наизготовку. Какое-то время Треморов смотрел на них бессмысленными глазами.- Вон!- наконец гаркнул он, яростно махнув в их сторону пистолетом.

Шварцман шевелился на полу, тихонько поскуливая. Падая, он чувствительно зацепился локтем за стол, так что ему было не сложно выдавить на глазах слезы. Треморов какое-то время смотрел на него, потом швырнул пистолет в стол и брезгливо вытер руки об одежду.

- Встань.- приказал он.- Подними кресло, сядь и слушай меня.- Он дождался, пока Шварцман исполнит приказанное.- Теперь слушай меня очень внимательно. Слушай и запоминай.- Он пронзил начальника своей тайной полиции взглядом.Первое. С этого момента забудь про свою двойную игру. Ты считал меня идиотом...он нетерпеливо махнул рукой в ответ на протестующее движение Шварцмана.- Ты считал меня идиотом, потому что я, как ты думал, положился на единственный источник информации- на тебя, сукиного сына. Я оказался умнее и создал тебе конкурента, про которого ты ничего не знаешь и знать не должен, кроме того, что он есть. Не пытайся узнать, кто это, или плохо кончишь. Это второе. Третье. Ты, скотина, пытался меня убить, и не надейся, что я забуду. Полного доверия тебе уже не будет, да, впрочем, никогда и не было. Но заслужить почетную пенсию вместо пули в лоб ты еще можешь, и это четвертое.- Треморов наклонился вперед.Через год с небольшим выборы, надеюсь, ты за своими играми этого не забыл? Мне нужны конкуренты- молодые, но не очень, энергичные, такие, которые могли бы набрать десять-двенадцать процентов в сумме. Ранешние варианты, с одним мной в качестве кандидатов, не проходят, внешняя политика не позволяет. Твоя задачанайти таких, и на выборах обеспечить нужный результат, чтобы сахариты перестали мне тыкать моей недемократичностью. Но не перестарайся. Например, тот паренек, которого ты подставил неудачно, вполне может сгодиться.- Он раздраженно отмахнулся от пытающегося что-то сказать Шварцмана.- Не хочешь его- найди кого-то еще, но чтобы все выглядело натурально. Дальше. С Хранителями твоими хреновыми. То, что они с нами в кошки-мышки играют- это дураку ясно. То, что могут они многое, что нам и не снилось, это тоже понятно. Поэтому ты должен сделать так, чтобы они работали с нами и на нас. Мне уже неинтересно, кто они, откуда взялись и чего хотят. Обещай им золотые горы или трахни себя публично в задницу- мне все равно, но к выборам они должны полностью быть на нашей стороне, или хотя бы не мешаться под ногами. А там посмотрим. Посмотрим...- Председатель достал из ящика стола пачку сигарет, сунул одну в рот, щелкнул зажигалкой и испытующе поглядел на Шварцмана.- Ты мне ничего сказать не хочешь?

Шварцман вздохнул и, бочком придвинувшись к столу, осторожно вытащил у шефа изо рта сигарету. Потом взял всю пачку, сунул сигарету туда, и засунул пачку себе в карман. Председатель, ухмыляясь, наблюдал за ним.

- Это был третий раз,- с издевкой в голосе проговорил он.- Смотри, чтобы он же и последний. Иначе- иначе лично тебе башку прострелю. Не здесь, конечно, здесь мозги от стен отскребать тяжело будет, а в подвале, там как раз подходящее помещеньице соорудили.- Он достал пачку сигарет из своего кармана, закурил, выпустил в воздух облако дыма. Шварцман понял, что гроза миновала. Ну что же, он еще жив. Пока это главное.- Ладно, уж и не знаю, кто ты на самом деле, араб или еврей, но не немец. Был бы швабом, живым бы точно не ушел,- Треморов довольно осклабился.- Вопросы есть?

- Н... нет,- Шварцман поднялся со стула и встал навытяжку, насколько ему позволило его брюхо.- Никак нет. То есть...

- Что еще?- недовольно нахмурился Треморов.

Шварцман несколько секунд, колеблясь, смотрел на него. Затем, как будто в нем что-то щелкнуло, он заговорил.

- Шеф... Алекс... прости, что так тебя называю, но один раз, в память о старой дружбе...- Его голос сорвался.- Алекс, мне страшно. Не тебя я боюсь, ты меня хоть десять раз к стенке поставить можешь. Но... я не знаю, кто эти Хранители, откуда они пришли- из ада, с другой планеты или из другого мира, но я знаю одно- они не люди. Они- Сила. Нам не удастся их приручить, заставить работать на себя, это все детские игры по сравнению с тем, что они могут... Алекс, они хотят власти, и людям- я имею в виду всех людей, все человечество, не только Ростанию, но и Сахару, Американскую гряду, Австралийский архипелаг или кого еще, так вот, людям от этого будет плохо. Прости, что я так сумбурно выражаюсь, но, когда я пообщался с ними, я... я отказался от подготовки четвертого покушения на тебя, я завязал с этим. Они- они страшная сила, они нас сожрут с потрохами, они...- Заметив, что почти впал в истерику, он осекся.

Какое-то время Треморов испытующе смотрел на него. Внезапно он увидел, как тот постарел за последние месяцы, и его кольнула жалость. Но он тут же подавил в себе неуместное чувство. Шварцман был ему нужен- по крайней мере, до выборов, он не мог позволить ему расслабиться.

- Ох, Пашенька, янычар ты мой неподкупный...- Председатель укоризненно вздохнул.- Стареешь, стареешь... О загробном мире задумался, о том, как бы грехи свои искупить, да только без толку все это. Не замолить их тебе, руки у тебя в крови по локоть, если не выше. А насчет судеб человечества- не тебе думать. Об этом я подумаю, всеми любимый Председатель Народный, работа у меня такая. А тебе думать не положено, тебе исполнять надо, что прикажут. Понял?- Он испытующе поглядел на Шварцмана.- Иди отсюда.

Двое сидят перед экраном. Впрочем, экран не нужен им так же, как и слова. Они молча переговариваются, и странным показалась бы постороннему эта сцена, эти двое, сидящие вполоборота друг к другу, освещенные призрачным светом картинки на мониторе.

- Тебе не кажется, что ты с ним обошелся чересчур круто, Джао?- Так можно было бы перевести на человеческий язык вопрос одного из них своему собеседнику.Я имею в виду Шварцмана. Что ты ему поставил?

- Обычный ментоблок,- вздохнул собеседник.- Не хотел, но пришлось, потом расскажу, почему. Проблема в другом. Ну кто бы мог подумать, что у этого старого кретина, два с лишним десятка лет барахтающегося у власти и успешно держащегося на самой вершине- кто бы мог подумать, что у него сохранилась совесть?

9

Отпустив Шварцмана, Председатель несколько минут сидел, неподвижно уставившись в одну точку. Он знал своего подручного долго, слишком долго, чтобы остаться равнодушным к его эмоциям. За всю свою жизнь он еще ни разу не помнил его таким- даже тогда, когда они, сначала желторотыми юнцами, а потом и бывалыми людьми, терпели поражение в жестокой подковерной борьбе за власть. В те времена, спустя лишь несколько лет после смерти Железняка, когда проигравшим светила не ссылка почетным послом куда-нибудь на Австралийский архипелаг, как в нынешние изнеженные времена, а вьюга Конлага, железные нервы Шварцмана часто спасали их обоих. И редко когда он позволял своему лицу отразить хоть каплю из того моря эмоций, которые- Треморов знал это совершенно точно- бывало, переполняли их обоих. Сейчас нравы смягчились- н-да, действительно смягчились, не любят вельможные чиновники жить под дамокловым мечом ссылки, мало чем отличающейся от каторги- но, как видно, нервы у старика тоже пришли в негодность. В любом случае, с этими Хранителями- ногу им сломать в темной подворотне!- надо было что-то делать. В отличие от Шварцмана, зачастую склонного к мистицизму, Треморов был человеком практичным и решал проблемы всеми доступными ему средствами. В ту единственную встречу, когда бледный как смерть начальник Тайной Канцелярии вошел в его кабинет, сопровождаемый тем парнем- кем он представился, Андреем? какая, впрочем, разница...- Народный Председатель не испытал ничего кроме злости. О да, когда он яростно заорал на впавшего в какой-то странный ступор Шварцмана, и у него самого вдруг подкосились ноги, пресекло дыхание и прихватило сердце, он испугался. Испугался не Хранителя, его загадочной силы, его брезгливой улыбочки, а того, что ненароком допустил ошибку, за которую придется расплатиться тем единственным, что нельзя исправить- своей смертью. Но сердце отпустило, Хранитель не собирался его убивать, и страх прошел. Осталась только злая ярость, которую не удалось излить на бедолагу Шварцмана, и эта ярость еще заставит Хранителя- или всех их- пожалеть о том, что связался с ним. Но пока... пока эти эмоции сидели глубоко внутри, дожидаясь того момента, когда смогут излиться на подходящую жертву. Сейчас Треморов был спокоен, спокоен тем ледяным спокойствием, которое всегда находило на него в подобных ситуациях, которое не уступало былому самообладанию Шварцмана. В молодости, ехидно усмехнулся Треморов про себя, самообладанию Шварцмана в молодости. Да, старика пора менять, и после выборов у моей канцелярии будет новый начальник. Дуболома я туда посажу, точно, Дуболома. Дурак он, но преданный дурак, исполнительный. Кстати, о птичках...

- Не подошел?- Треморов даже слегка наклонился к селектору, тщетно пытаясь вспомнить, как зовут его очередную секретаршу. Они менялись у него не реже чем раз в месяц, а иногда даже и через день- в зависимости от строптивости и его настроения. Эта появилась только утром, но Треморов уже прикидывал, как он проведет с ней вечер. Правда, девушка глядела дичком, но Председатель любил, когда сопротивляются.

- Дровосеков ожидает в приемной, Александр Владиславович,- тихо ответил селектор.- Пригласить?

- Давай, подружка,- согласился Треморов. Отпустив кнопку устройства, он не сдержал довольный смешок. Кажется, девушка действительно попалась стеснительная. Он поудобнее устроился в кресле и сунул в рот сигарету. Его лицо приняло нагловато-скучающее выражение, каковое и должно, по мнению Дуболома, означать физическое и моральное превосходство над собеседником.

В отличие от Шварцмана, который предпочитал сначала осторожно заглядывать в дверь, Дуболом обычно самоуверенно входил в широко распахнутую дверь, даже не удосуживаясь ее придержать, за что и получал нередко дополнительное ускорение от мощной дверной пружины. Впрочем, в кабинете его уверенность обычно несколько тушевалась- хозяин не любил даже минимальной демонстрации независимости. Вот и сейчас, неласково подпихнутый тяжелой дверью, Дровосеков, которого за глаза- а Треморов и в глаза- называли не иначе как Дуболомом за фантастические упрямство и агрессивность, вылетел на середину кабинета и остановился там, растерянно озираясь по сторонам.

- А, пришел, голубчик,- насмешливо встретил его Треморов.- Ну как, много дров наломал за сегодня?- Пожалев растерянно хлопающего глазами директора Общественных Дел, ткнул пальцем в гостевое кресло.- Садись, гостем будешь.

Несколько оправившись от первоначальной растерянности, Дуболом плюхнулся в указанное начальством кресло, прижимая к себе обтянутый выделанной носорожьей кожей дипломат, с которым редко расставался. Официально он носил в нем документы, но Треморов подозревал, что под слоем циркуляров и распоряжений там хранится парочка толстых глянцевых журналов со знойными сахарскими красотками на обложке. Да и под обложкой - тоже.

- Ну, что новенького?- лениво осведомился Треморов, в упор глядя на Дуболома.

- Все просто отлично!- встрепенулся тот.- Планы выполняются на сто десять процентов,- ударение он сделал, разумеется, на первый слог,- в Старосунженске танковый завод на днях пускаем, на посевную вот уже бензин...

- Я тебя не про то спрашиваю,- так же лениво оборвал его Треморов.- Что с товаром?

- А? Ах, с товаром...- Дуболом захлопал глазами. Сейчас он выглядел как ненароком сбежавший из психушки олигофрен-переросток. Не один его конкурент, обманувшись Дуболомовой выразительной внешностью, недооценил его способности к хитросплетенным интригам, за что и поплатился карьерой- а один так и головой.Здесь все в норме, шеф. Две партии порошка пришли сегодня из Халифата в Черноморск, одна на подходе к Зверинску. Мои ребята в Халифате договариваются еще о сотне килограмм травы. На наши счета в Намибийском Национальном переведено триста тысяч. Вот...

- Как сейчас везут порошок по Ростании? Я имею в виду, чем прикрывают?Треморов не скрывал удовлетворения на своем лице.

- В нефти, шеф,- Дуболом расплылся в довольной улыбке, явно довольный своей изобретательностью.- Там, под Зверинском, в болотах, небольшое месторождение есть, так что мы запаиваем его в пластик и топим в цистернах. До Каменного Пояса он в нефти и едет, а на подходах к заводам мы его аккуратненько вытаскиваем и гоним дальше как лекарственное сырье. Два дня от границы до столицы,- Дуболом хихикнул над своим каламбуром, но, увидев, что шеф не отреагировал, сделал постную физиономию.- В общем, все путем, шеф!

Треморов задумчиво побарабанил пальцами по столу.

- Проблемы есть?- От его какого-то выжидающего взгляда Дуболому внезапно стало нехорошо.

- Проблемы?- удивился он.- Нет проблем. Какие тут могут быть проблемы?- Он лихорадочно перебирал в память события последних дней.- Не, никаких проблем, шеф, точно вам говорю!..

- А таможня?- вкрадчиво поинтересовался Треморов?- Кто завалил нам ту партию, выяснил? Времени уже ох как много прошло.

- Н-нет, шеф,- Дровосекову внезапно стало нехорошо. Если честно, то он уже давно забыл про тот провал- спустили на тормозах, и ладно. Двадцать килограмм товара- невелика потеря. Но шеф мог и обидеться за такую забывчивость, поэтому приходилось изворачиваться.- Не выяснил, шеф. Тут как-то странно все происходит, шеф, за какую ниточку не потянешь, она сразу обрывается, шеф...

- Ты мне не шефкай,- резко оборвал его Председатель.- За что ты тянул, за какие ниточки? Я так думаю, что мозги ты мне тут пудришь, и не за ниточки ты тянул все это время, а за свой... Ладно, рассказывай с начала, что делал, что вышло. Ну?

Дуболом вытер рукавом взмокший лоб и попытался собраться с мыслями.

- Ну, шеф, мои ребята прошлись по всем на таможне, кто был в курсе дела. Один, как оказалось, играл на сторону, на конкурентов... Ну, на этого, Красноглазого. Но это не он стукнул, это точно. Перед тем, как закатать в фундамент, с ним хорошо поговорили. Все остальные оказались в порядке, их не тронули... пока. Дальше. Мы попытались пойти с другого конца, с тех одэшников, что груз арестовывали. Ну, там никто ничего особенного не знает, все замыкается на следователя, который груз арестовывал. А самого следователя нигде нет, ушел в отпуск вскоре после дела и сгинул. Его свои уже в розыск объявили как без вести пропавшего.

- Что за следак, кто такой, откуда взялся- выясняли?

- Да, шеф, выясняли.- На этот раз Дровосеков вытер мокрый лоб не рукавом, а носовым платком из нагрудного кармана.- И тут все глухо как в танке. Я имею в виду, пацан он, институт недавно закончил, на той таможне первый месяц работал. Жены нет, родственники все померли, жил в общаге. В общем, не раскрутить его дальше, пока не найдем.- Директор Общественных Дел замолк.

Треморов задумчиво смотрел на него, чуть слышно посвистывая сквозь зубы.

- Что ты о Хранителях слышал?- наконец поинтересовался он.