Ну нет у государства денег на то, чтобы нормальные дома строить, а граждане его все равны, хоть и в нищете, блин... Ладно, пусть полежит пока под сукном, там, глядишь, шеф вернется, он на таких делах собаку съел. Олег представил, как шеф сейчас лежит на пляже, посреди золотого песка, рядом со своей красавицей молодой женой. Потом он представил себя посреди золотого песка, рядом с Машей в моднючем купальнике-бикини. Потом он представил себя Машеньку на золотом песке без моднючего купальника-бикини, и понял, что пора завязывать с воображением. Могучим усилием воли он отогнал от себя видение далекого пляжа, тяжело вздохнул, и протянул руку за следующей бумагой.

Телефон настойчиво затарахтел, и все еще больная голова затарахтела в такт с зуммером. Нехорошо ругнувшись про себя, Олег все-таки не рискнул проигнорировать призыв к общению, тем более пропущенный секретаршей, обычно чутко улавливающей состояние начальника. Он нехотя снял трубку.

- Алло!- начальственным тоном проговорил он, стараясь, чтобы предательская сипота не прорезалась в голосе.- Кислицин у аппарата! Алло, вас слушают! Кто говорит?- Трубка таинственно молчала. Олег стукнул по телефону в тайной надежде, что сейчас можно будет вызвать мастера, который снимет неисправный прибор и будет полдня его чинить, хоть на такой мизерный срок избавив его от трезвона.

- Кислицин?- прохрипела трубка, самым подлым образом разрушая внезапную надежду.- Шварцман говорит.- Шварцман какое-то время молча сопел в трубку.- Я буду в ваших краях через час, ты мне потребуешься. Жди, никуда не уходи. Понял?

- Понял, Павел Семенович,- грустно согласился Олег. Неожиданное внимание патрона вряд ли сулило что-то хорошее.- Через час жду от вас известий на вверенном мне рабочем месте.- Он опять ругнулся про себя. Через час они с Бегемотом должны были устроить то, что официально называлось деловой встречей с представителями смежных ведомств, а на деле было простой попойкой с целью установления неофициальных контактов с нужными людьми. Раз начавшись, такая встреча обычно затягивалась до позднего вечера, что давало Олегу хороший повод увильнуть от засасывающей рутины. Собственно, сегодняшняя встреча должна была быть вторым раундом, успешно завершающим начатое вчера. Теперь второй раунд откладывался, и хорошо если только на пару часов... Вот так всегда, мысленно опечалился Олег. Рвешься к великим делам, увязаешь в текучке, бежишь от нее на пьянки, да и те срываются... Он вздохнул.- Что-то еще, Павел Семенович?

Трубка опять молчаливо посопела.

- Нет. Пока нет. Жди, Кислицин, никуда не уходи.- В трубке фальшиво запиликала мелодия отбоя. Олег задумчиво посмотрел на нее и аккуратно повесил на рычаг. Нечасто нас удостаивает визитом великий и могучий Шварцман, правая рука Самого, гроза бюрократов и надежда нации. Ох, нечасто. Всего-то второй раз. Интересно, что там у него стряслось? Впрочем, в последнее время злые языки поговаривают про медленно, но неотвратимо надвигающуюся на него опалу, про возвышение конкурента-Дуболома, про урезаемый штат канцелярии на местах, про новых людей в канцелярии в столице... Плохо это. Вряд ли усилившийся Дуболом, устранив конкурента, благосклонно отнесется к его протеже. Переметнуться заранее? Противно. Шварцман суров, но таки справедлив, этого не отнимешь. А Дуболом, по слухам, предпочитает, чтобы ему задницу лизали. Вот это точно не мой стиль. Лучше в монастырь. Да и кто сказал, что Дуболом в конце концов победит? Шварцману, в общем, не впервой, и на дворцовых интригах он собаку съел. Или даже целую стаю. Олег представил себе Шварцмана, сосредоточенно, одну за другой, поедающего собак (собаки почему-то были худые, серые и облезлые, по виду типичные бродяжки), и усмехнулся. Черт, сказал бы мне кто еще год назад, что я буду держать руку начальника тайной полиции в подковерной борьбе и искренне желать его усиления- не поверил бы. Расхохотался бы в лицо или просто послал бы подальше. Он поднял трубку и ткнул в кнопку вызова Бегемота.

Ровно через час в дверь вежливо постучали, и, с видимым усилием справившись с могучей пружиной, в дверь протиснулся Хмырь. Точнее, Прохорцев Константин Афанасьевич, строго поправил себя Олег. Надо же, как кличка прилипла. Вроде столько времени и событий с тех пор прошло, даже на брудершафт вместе пили, а вот прозвище как втемяшилось тогда в голову, так и не отстает. Ох, не дай бог сболтнуть где, Прохорцев человек обидчивый, и к начальному уху доступ имеет, скотина. Ссориться с ним- себе дороже.

Прохорцев между тем внимательно, как и всегда, осмотрел кабинет, словно опасаясь подвоха. Удовлетворившись результатами осмотра, он уставился на Олега.

- Сидишь?- строго поинтересовался он.- Ждешь? Ну сиди, сиди, много высидишь...- Он ухмыльнулся.- Хозяин, между прочим, тебя внизу ожидает, в машине. Так что лети, задрав штаны, а то он сегодня не в духе.

Холодная ярость всколыхнулась в Олеге. Он неторопливо поднялся из-за стола, и так же неторопливо подошел к Прохорцеву вплотную. Дождавшись, когда нагловатое выражение на его лице сменится неуверенностью, он процедил сквозь зубы:

- Задрав штаны будешь ты бегать, шестерка,- он с трудом удержался от позыва сплюнуть тому прямо на ботинок.- Меня вызывают- я иду, бегают с задранными штанами пусть другие, кому по должности положено. Понял, Константин... Афанасьевич?- Он смотрел в глаза Прохорцеву тем немигающим взглядом, который в последнее время тайно тренировал перед зеркалом. Боевые испытания, значит, мелькнуло у него где-то внутри. Ну-ну, испытатель, смотри, доиспытываешься.

- Много о себе думать стал в последнее время,- надо было отдать Прохорцеву должное, оправился он от шока почти мгновенно.- Смотри, как бы шеф не решил, что слишком загордился, а то как взлетел, так и обратно слетишь- мухой.- Прохорцев смерил Олега с ног до головы презрительным взглядом и исчез за дверью. Да, похоже я все-таки умудрился с ним поссориться, обреченно подумал Олег. Ну и что, что не переношу я его? Мало ли кто кого не переносит... Теперь, глядишь, снова на должности какого-нибудь мелкого доставалы окажусь, недели не пройдет. Жалко, только-только привыкать начал... Ладно, делай что должно, и будь что будет. Не помню, кто сказал, но хорошему совету грех не последовать. Олег покачал головой и вышел из кабинета вслед за Прохорцевым.

Шварцман стоял у своего лимузина, опершись на него и смотря поверх крыши куда-то вдаль. Олег поразился, насколько старым он стал за последнее время. Под глазами синели мешки от бессонницы, дыхание было хриплым, на щеках играл нездоровый румянец. Правда, его взгляд остался прежним- острым и испытывающим. Некоторое время Шварцман изучал Олега, затем кашлянул.

- Ты чего с Костей ругаешься?- строго осведомился он.- Прискакал он сейчас от тебя пулей, мрачнее тучи. Послушай старика, не зли людей без нужды,неожиданно мирно закончил он.- Никогда не знаешь, кто, когда и зачем пригодится. Пошли, прогуляемся.- Не дожидаясь ответа, он махнул рукой высунувшемуся было из машины охраннику и медленно пошел по дорожке. Олег последовал за ним. Телохранитель некоторое время нерешительно смотрел им вслед, затем пожал плечами и снова углубился в детектив. По периметру парка стояла сигнализация Хранителей.

Яркое и холодное сентябрьское солнце сияло посреди блекло-голубого неба, еще только чуть приподнявшись над вершинами берез и осин, кое-где перемежаемых елью и пихтой. Прохладный ветерок забирался за шиворот, студил уши. Стояла та особая тишина, которая на севере присуща только тихим дням на переломе года, последним дням перемирия между летом и зимой, за которыми неизбежно начинается схватка тепла и мороза, а золотые и багряные листья, устилающие землю, превращаются в мокрую неопределенного цвета кашу. Деревья полыхали осенними цветами, и где-то на грани слуха звенел одинокий комар.

Шварцман тяжело опустился на скамейку и уставился на куст на противоположной стороне аллеи. Не говоря ни слова, Олег осторожно пристроился рядом, рассудив, что вторгаться в его раздумья было бы не только невежливо, но и небезопасно. Не будите спящую собаку, подумалось ему, не то она проснется и... Что? Штаны в клочья порвет? Олегу представился Шварцман с обрывком штанов в зубах, и он невольно фыркнул. Как бы в ответ на это Шварцман глухо продекламировал:

- Ревет огонь, сметая лед, и пламя, чистый жар, взметает ввысь наш Бог Огня, храня свой жизни дар. Мы Богу Пламени-Отца обязаны судьбой, наш долг Огнюон без конца зовет нас за собой.

Олег удивленно посмотрел на него. Шварцман злой, Шварцман веселый, Шварцман торжествующий- это было нормально. Шварцман подавленный, Шварцман растерянный, унылый- это было странно, но понятно и приемлемо: чего только в жизни не бывает. Но Шварцман, декламирующий стихи... Легче было бы поверить в добряка Народного Председателя, искренне пекущегося о благе простого народа, коего этому простому народу демонстрировали по телевизору раз в неделю. Олег знал, что Шварцман люто ненавидит поэзию, так что сейчас его челюсть начала потихоньку отвисать.

- В Древней Македонии существовала секта, считающая, что наш мир создал Бог Огня. Он же создал людей и дал им Огонь, чтобы те помогали ему против Духов Вечного Холода, стремящихся заморозить мир и уничтожить создание своего врага.Шварцман говорил в пространство, казалось, совершенно не обращая внимания на Олега.- Эта секта считала, что весь мир погряз в грехе, забыв про Создателя, так что хотя бы они, Избранные Огнем, должны наставлять людей на путь истинный.Начальник канцелярии усмехнулся.- Обычный бред, каждая религиозная группа считает себя избранной. Необычным было то, что среди них нашлись умные люди, которые пустили фанатичную энергию последователей Избранных Огнем не на проповеди на площадях и не на формирование боевых отрядов с целью организации джихада. Они создали мощную подпольную организацию, исподволь направляющую события по нужному ей пути. В секте состояли многие видные ученые и политики того времени. Есть предположения, что у них был порох, украденный у арабов, а также огнестрельное оружие. Не так много, конечно, но хватало, чтобы три столетия направлять мир в образе Македонии к светлому будущему, свободному от последователей Холода. Ну и под своим, разумеется, управлением.- Он повернул голову и упер в Олега тяжелый немигающий взгляд исподлобья.- Ничего не напоминает?

- Хранители,- лаконично ответил Олег. Он напряженно ожидал продолжения.

- Догадливый мальчик,- криво усмехнулся Шварцман.- Правильно, Хранители. Несколько месяцев назад я дал задание историкам отыскать в архивах все, что походило бы на нынешних Хранителей. Уж не знаю, что эти чернокудрые бестии рассказывали тебе, но меня один пытался уверить, что они инопланетяне. Не напрямую, намеками, но вполне прозрачно. Не верю.- Он отрезал это так, как это мог бы сделать инквизитор на допросе еретика.- Мне частенько вешали лапшу на уши, знаешь ли, и я сразу вижу, можно ли верить в сказки, которые мне рассказывают. Так вот, не верю я им, да и они никогда особо не настаивали. В общем, историки накопали кучу мусора, но среди этой кучи нашлась эта вот историйка. А стишок, что я прочитал, был у них чем-то вроде гимна. Перевод вольный, разумеется, но смысл понятен, как мне втолковывал тот олух в белом халате.

- Три столетия...- медленно проговорил Олег.- Надо же! Крепкая у них была организация. Как они погибли?

Во взгляде Шварцмана проскользнуло нечто, похожее на одобрение.

- Обычная история,- ответил он.- Разложение изнутри. Поверили в собственную непорочность, надоело строить светлое будущее для других, так что часть их Круга Огня решила, что настало время устроить Мир Огня на Земле. Вторая часть Круга, с первой несогласная, разбежалась по углам, а восстание было подавлено после того, как они, захватив столицу... черт, не помню, как ее, постановили принести в жертву Огню каждого десятого младенца. В знак, так сказать, благодарности за победу. Их перебили возмущенные горожане, так что для показательного суда императору никого и не осталось.

- По углам разбежались? - задумчиво пробормотал Олег. - Так в архивах написано?

- Точно, - охотно согласился начальник канцелярии. - Именно что в архивах. А главный тогдашний архивариус в секте состоял.

На какое-то время наступила тишина. Шварцман опять погрузился в собственные мысли, Олег же просто откинулся на спинку скамьи, разглядывая небо и размышляя об услышанном.

- Ладно,- прервал молчание Шварцман.- Паранойя еще ни кого до добра не доводила. Если они следят за мной повсюду, то у нас в любом случае нет шансов. Рискнем предположить, что Хранители не держат меня под колпаком постоянно, а Дуболом еще не в состоянии нашпиговать парк жучками без моего ведома. Кабинет или машину- пожалуйста, но для парка кишка у него тонка. Пока...- Шварцман надсадно закашлялся, достал из кармана крохотную желтую капсулу, сунул в рот.Бронхит обострился,- бросил он, поймав недоуменно-встревоженный взгляд Олега.Не обращай внимания на старика. Ты мне вот что скажи- что ты про нынешнюю кашу думаешь?

- Про какую кашу?- удивился Олег.- Про то, что в стране происходит? Так говорят же- временные трудности, неурожай и все такое...

- Кончай ваньку валять!- рявкнул Шварцман, довольно невежливо перебивая политически выдержанную речь собеседника.- Будь ты на самом деле таким идиотом, каким прикидываешься, не стал бы тебя при себе держать.- Он засопел, успокаиваясь.- Я тебя спрашиваю, что ты на самом деле думаешь, а о том, что по ящику болтают. То я лучше тебя знаю, сам тексты пишу. Ну?

Олег помедлил. Внезапно к нему вернулось то самое чувство "пан-или-пропал", которое он уже давно не испытывал. Пожалуй, с самого того момента, когда неожиданно узнал, что сделался замминистра. Нет, дружок, изменился ты в худшую сторону, ох как изменился... Да какого черта! Срабатывало раньше, сработает и сейчас. Или кривая, на худой конец, вывезет. Правда, только правда, и ничего, кроме правды!

- Хреновы у нас дела, Павел Семенович,- небрежно ответил он, невольно повторяя позу Шварцмана и обращая взгляд куда-то вдаль.- Хреновей некуда. Я по своему ведомству сужу- две трети крупных объектов заморожены или долгостроем обернулись, на остальных жизнь еле теплится. Радиолокационная станция у Казбекаи та стоит, денег не хватает. А такие объекты всегда из спецфондов финансировали, а раз и у них деньги кончились... Плохо это, очень плохо. Опять же, в магазинах стало совсем пусто, я сам давно не был, Ольга иногда ходит, когда из распределителя идет- из любопытства, говорит. За колбасой очередь, за сахаром очередь, мыло хозяйственное- и то редко появляется. И это столица, а что в провинции? Недаром чрезвычайное положение так и не отменяют, то тут беспорядки, то там винный бунт.- Олег вздохнул.- Тут до меня слухи дошли, что Сахара нам продовольственные кредиты заморозила. Если правда, то зимой будет голод. Настоящий голод, не то, что сейчас. Армия разложилась на постройке генеральских дач, одэшники давно на все плюнули, только недовольными занимаются, да и то сказать- сейчас, кажется, одни недовольные и остались. Я что-то упустил?

- Хранители,- проговорил ответил Шварцман, внимательно глядя на него.

- Да, Хранители... С ними вообще ничего не понятно, ну, это традиционно. Я со своим старым знакомым до сих пор контакты поддерживаю... ну, с тем, к кому вы в свое время меня приставили... точнее, это он со мной их поддерживает, и не скажу, чтобы мне во вред. Пока, во всяком случае.- Олег скривился.- Правда, если они вдруг исчезнут, я у вас, наверное, первый кандидат на ликвидацию, знаю слишком много, да и вообще- на всякий пожарный...

- Не болтай,- оборвал его Шварцман,- знаешь много, но куда меньше меня. Не будешь дергаться- ничего тебе не сделается. Пока я на своем месте, само собой. Вообще, сходи-ка к психиатру на досуге, а то заладил с первого же дня расстрел, ликвидация... Ладно, дальше.

Олег пожал плечами.

- Вам виднее, Павел Семенович. Да, о Хранителях. Чего я не понимаю, так это их действий в данный момент. Не знаю, три сотни лет они готовились, или больше, но в таких открытых действиях у них просто нет необходимости. Все, что они сейчас делают гласно, они могли бы сделать и тайно, как раньше. Единственное объяснение я вижу только в духе вашей легенды про Избранных Огнем. Надоело ждать, решили прямо сейчас стать правителями. И уж их кольями и ухватами точно не побьешь. Их и танки-то не берут, если я правильно понял.

- Правильно понял,- согласился Шварцман.- И не только танки. "Красный снег"... слышал?.. их тоже не берет, они демонстрировали. Они утверждают, что на их машинах можно прогуляться через звезду класса голубой гигант, и даже не вспотеть. Этого я не видел, но вполне верю. Дальше.

Олег подавил очередной порыв своей нижней челюсти мягко опуститься на грудь и продолжил:

- В то же время они, как мне кажется, неплохие ребята. Вежливые, аккуратные, скорее, советуют, чем приказывают, хотя и могут при необходимости ломать через колено. Я общался в основном с одним и тем же Хранителем, но пару раз были и другие. В общем, у меня не сложилось впечатление, что всеобщее преклонение и обожание- это то, что им нужно. Поэтому их мотивы я категорически не понимаю. Вот, в общем и все, что я могу сказать по этому поводу.- Олег остановился и выжидательно посмотрел на Шварцмана. Сейчас мы выясним, пан или пропал, пронеслось у него в голове. Жаль было бы пропадать по такой славной погоде. Вот если бы дождь был, или снег валил... Когда там солдату умирать легче? Нет, точно надо к психиатру, прав наш Пал Семеныч, как всегда...

Шварцман долго молчал, терзая в руках какую-то соломинку. Соломинка стойко сопротивлялась, но в конце концов измочалилась и порвалась. Шварцман с каким-то ожесточением продолжал рвать ее на части, наконец, изорвал в труху и раздраженно бросил на землю. Потом, как бы спохватившись, сунул руки в карманы, и посмотрел на Олега. Теперь в его глазах был еще и интерес.

- Да, парень, не ошибся я в тебе тогда... в первый раз, ох, не ошибся.Казалось, он был доволен собственной проницательностью.- Помнишь, тебе кастетом по кумполу попало? Вижу, помнишь, кто такое забудет! Так вот, тебе тогда крупно повезло, что жив остался, ты был нам холодненьким больше нужен. В пропагандистских целях, сам понимаешь.Да не смотри ты на меня так,- расхохотался он.- Жив ведь? Жив. При должности. Девочки на тебя стаями вешаются. Да и стоишь ты побольше, чем раньше, к тебе уже серьезно присматриваются... отдельные господа, думают, как бы от меня переманить. Еще никто не подходил со странными разговорами? Ничего, подойдут, и очень скоро. Стоило ради этого по башке получить? Молчи, по глазам вижу, что стоило, пусть ты в этом даже себе не признаешься.- Шварцман снова нахмурился.- В общем, Олежка, башка у тебя варит, хвалю. При других обстоятельствах ты бы у меня сейчас отделом в сыске заведовал бы. Это тебе не паршивенький замминистра по кирпичам, но сейчас пока незачем тебе в эти игры соваться. Скажи-ка мне вот что. Представь, что ты сейчас Народный Председатель. Вся власть у тебя. Что бы ты делать стал, а?

Олегу стало весело. Похоже, что таки пан. Опять пан. Везунчик же ты, дружок, ох и везунчик. По закону подлости, конечно, рано или поздно за свое везение огребу по полной программе, но пока будем ловить кота за хвост. Значит, сочинение на тему "Если бы я стал Народным Председателем"? Ну, ладно...

- Ну, начал бы я с того, что послал к черту сказки про Путь Справедливости,- небрежно бросил он. Интересно, что скажет на это столп нашего общественного строя? Столп почему-то молчал, и Олег волей-неволей был вынужден продолжать.- Эта дурацкая идеология сейчас нам только мешает. Нет, я понимаю, Великая Революция и все такое, но времена меняются. И капитализм сейчас не тот, и мы другие.- Он помолчал, собираясь с мыслями.- Значит, первое, что бы я сделал,- это отменил бы Путь Справедливости. Не сразу, конечно, твердолобых хватает, но постепенно, лет за десять-пятнадцать все бы свыклись. Тем временем начал бы эксперименты- так бы это назвали- с применением в экономике элементов капитализма. Ну, придумали бы что-нибудь поблагозвучнее...

- Свободу слова бы ввел, свободу совести,- как бы про себя пробормотал Шварцман.

- Обижаете, Павел Семенович,- хмыкнул Олег.- Какая там свобода слова! Это нам еще долго не светит. Люди привыкли жить так, как укажут, если их враз на свободу отпустить, с ума ведь сойдут. Нет, без этого вполне бы пережили. Впрочем, видимость этого дела создать было бы можно. Скажем, либеральная независимая газетка, где печатались бы разгромные статьи по любому поводу. Что-нибудь вроде "Сообщения народных избранников". Она бы печатала, мы бы не реагировали. И пар бы выходил, и нам неприятностей меньше. Но это к слову.Внезапно Олег зло стукнул кулаком по ни в чем не повинной скамейке.- Павел Семенович, вы на полном серьезе спрашиваете, что бы я стал делать? Это при Хранителях-то? Сейчас фантазировать можно сколько угодно, но при них я бы стал делать то, что надо им. А чего им захочется... Так что все это пустые фантазии. Не Народным Председателем я бы стал при них, а марионеткой. Совсем как нынешний...

- Ох, и наглец же ты, парень,- меланхолично заметил Шварцман.- Замашки у тебя вполне... Треморова это положение вполне устраивает, а тебя, значит, нет?

- Поймите меня правильно, Павел Семенович,- откликнулся Олег.- Я ничего не имею против Хранителей лично. Тот парень, что со мной работает, мне даже нравится, но не в этом дело. Нельзя строить государственную власть на такой основе. Люди теряют инициативу, полагаясь на то, что им укажут сверху. Они теряют любые моральные принципы, поскольку рядом стоит мудрый Хранителя, который лучше знает, что правильно, и при случае навяжет свою точку зрения. Наконец, люди теряют смысл жизни, поскольку от них ничего больше не зависит- придет дядя-Хранитель, и скажет, что надо делать. Бред. Свинарник, в котором ты сидишь и ждешь, зарежут тебя на сало, или повяжут ленточку на шею и отвезут на выставку. Нет, не пошел бы я в Народные Председатели...

- Я стар,- неожиданно ответил Шварцман.- Мне осталось недолго, и не так важно, помру я сам, или мне помогут. Но вот беда- всю жизнь я делал свое дело, хорошее ли, плохое ли, но делал, и при этом полагал, что это пойдет на благо моей стране. Да, я многое греб под себя, я предавал, посылал людей на смерть, шел по головам, ломая хребты врагам... Но я всегда помнил, ради чего я это делаю. А вот нынешний Народный Председатель... в молодости мы были друзьями... похоже, этого и не знал никогда. Для него власть- лишь потребность, такая же, как еда и воздух. Он наслаждается ей, и ему плевать, что будет с теми, над кем он властвует. Хранители для него- отличный шанс удержаться у власти, пусть неполноценной, но все равно огромной, и он с радостью будет работать на них. Янет. Они это понимают, поэтому я и не заживусь на свете. Скажи мне... Скажи мне, парень, а станешь ли ты Народным Председателем, если я, лично я, предложу тебе это?

Олег глубоко вздохнул. Вот это сумасшествие так сумасшествие, подумалось ему. Крыша едет по полной программе. Пан или пропал, вот в чем вопрос. Да уж, тут потребуется куда больше, чем везение. Он вздохнул.

- Скажите, Павел Семенович, почему вы предлагаете это мне? Не верю, что просто за красивые глаза. Мы и знакомы-то чуть больше года... И что делать с Хранителями?

- Ты и не представляешь, Олег... хм, Захарович, как ты похож на меня в твоем возрасте,- Олегу показалось, что в глазах Шварцмана мелькнуло ехидное выражение.- Можешь считать, что я сентиментален. Ну, а о Хранителях не беспокойся. Я о них позабочусь.

Часть третья. Серый туман.

17

Когда поздно вечером в темной подворотне двое заступают тебе дорогу, и еще двое отрезают путь к отступлению, печальные выводы о ближайшем будущем напрашиваются сами собой. Михась затравленно прижался к стенке, озираясь по сторонам. Внезапно сообразив, он сдернул с носа очки и сунул их во внутренний карман пиджака.

- Ну, гады, подходите!- сжимая кулаки, отчаянно крикнул он срывающимся голосом в смутной надежде, что кто-нибудь его услышит. Но глухая подворотня поглотила все звуки.

- Привет, Михась, ты чего это?- удивился смутно знакомый голос.- Это ж я, Васян, не узнал, что ли?- Одна из фигур, поплюгавее, подошла поближе и вдруг загоготала.- Эй, ребя, он уже стеклышки снял, думал, бить будут! Во зашугали-то как парня!- Он дружески ткнул Михася в бок.- Да ты чего, забыл, как вместе в винный стояли?- Он опять заржал.- Да ладно, кончай кулаками размахивать, все равно ни хрена не видишь.

- При...- Михась прокашлялся, проглотив комок в горле.- Привет, Васян... Не узнал...- Где-то в глубине души он надеялся, что те, полугодовой давности, события в винной очереди бесследно канули в прошлое вместе с полублатным- или совсем блатным?- Васяном и избитыми до полусмерти патрульными. Но прошлое оказалось куда прилипчивее, чем ему хотелось бы.

Осознав, что бить его пока не собираются, Михась неуверенно нацепил на нос очки. Он опасливо покрутил головой, озираясь на окруживших его громил, затем вновь повернулся к Васяну.

- Как-то неожиданно вы... ты...- Он запнулся, не будучи уверенным в том, какое обращение подойдет к ситуации.- В общем, неожиданно... в этой подворотне. Меня тут уже дважды грабили, вот я и...- Он замолчал.

- То-то я смотрю, ты стеклышки так сразу и сдернул,- посочувствовал Васян.Что, разбивали уже?

- Ага.- Михась чувствовал себя все более неуютно. Кто-то деловым шагом зашел в туннель, но почти сразу замер на месте. Потом вновь вошедший шарахнулся в сторону, и по асфальту зазвучали шаги бегущего человека.- Васян, я пойду, а? Мне домой пора...- Его голос звучал почти жалобно.

- Да погоди ты,- Васян хлопнул его по плечу. Несмотря на дружелюбность жеста, Михась как-то сразу ощутил, что стряхнуть эту руку будет ох как непросто.- Только встретились давние, можно сказать, знакомые, еще и поговорить за жисть толком не успели, а он уже- пойду, пойду! Давай, не журись, я тут недалеко местечко знаю.- Не обращая внимания на робкие протесты Михася, Васян повлек его с собой прочь из подворотни. К некоторому облегчению Михася, угрюмые амбалы за ними не последовали, неслышно растворившись в сгущающихся сумерках.

- А я иду с ребятами домой из пивнушки,- трепался Васян,- и тут смотрюзнакомая личность мимо шкандыбает. Дай, думаю, разыграю малость, адреналин, говорят, для здоровья полезен. Ну, заскочили мы в подворотню, да и встретили тебя!- Васян опять заржал.- Эх, посмотрел бы ты на себя со стороны! В штаны, небось, чуть не наложил?- Он кинул в сторону Михася неожиданно острый взгляд, и тут же сменил тон.- Да ладно, не хмурься, дурак я, согласен, ну да уж каким уродился. Сейчас вот тяпнем пивка по паре, и все будет нормалек. А, да, забыл, ты же у нас не пьешь. Что, совсем не пьешь? Что, и пиво не пьешь? Ах, пиво пьешь? Ну, тогда все путем. Тут рядом классное местечко есть, сейчас мы туда с тобой завалимся, тяпнем пивка, и все путем. Жена-то не потеряет? Ну да ничо, потеряет- потом найдет, не все же у жены под каблуком ходить. Вот моя стерва... пока вместе жили... бывалыча, явишься часа в два ночи, на рогах приползешь, а она тебя уже со скалкой встречает. Где, грит, зарплата, ирод ты окаянный? Да все в ажуре, Зинка, ей говоришь, все здесь, в кармане... а в кармане дырка, а в дырке кукиш, и она давай тебя этой скалкой охаживать. А ты терпишь, терпишь- да и то, рука-то у нее женская, слабая, можно и потерпеть, не жалко- а потом надоест тебе все, ты эту скалку хвать у нее из рук, да в угол, а ей- фингал под глаз, штоб не рыпалась, а она в тебя тарелками как начнет швырять... Эх, золотое было время, было да сплыло, прошло, улетело, а больше такого и не будет, водяру только с двух до четырех, а пива и не бывает, но если места знать, да быстро бегать, то все сразу пучком, да вот мы и пришли.

Несколько ошарашенный словоизвержением Васяна, Михась с удивлением уставился на неказистый деревянный домик, из-за неплотно закрытых дверей которого изредка прорывались залихватские крики. Васян поднялся на крыльцо и решительно толкнул дверь. Им в лицо ударило спертым воздухом, в котором перемешивались запахи пива, несвежей мочи и чего-то непонятно-острого, от которого Михасю неожиданно зверски захотелось есть. Он с тоской пощупал карман, безуспешно пытаясь вспомнить, осталось ли что от его жалкой наличности после обеда в институтской столовой. Он уже было открыл рот, чтобы сообщить об этом Васяну, но тот ловко втолкнул его внутрь и захлопнул за собой дверь.

Никто не обратил на них абсолютно никакого внимания. Какой-то человек, по виду бармен, яростно ругался в углу с тремя мужиками сильно подвыпившего вида. "Я тебе дам- с собой!", доносилось оттуда до Михася, "хочешь в ментовку со мной на пару загреметь? Здесь- хоть залейся..." Васян, как таран пробивая кипящую толпу и крепко держась за Михася, целеустремленно двигался куда-то в угол. Михасю отдавили обе ноги и больно пихнули в бок. Ему опять стало тоскливо. Он начал прикидывать, как смыться отсюда под благовидным предлогом, но тут Васян хлопнул его по плечу.

- Здорово, Рыжий! Познакомься, это Михась, свой парень,- прокричал он сквозь шум.- Михась, это Рыжий, мужик что надо. Я сейчас.- С этими словами он нырнул в толпу, оставив Михася наедине с Рыжим, угрюмым брюнетом без особых примет, уже изрядно набравшимся, судя по его внешнему виду. Михась растерянно посмотрел на него.

- Здравствуйте,- неуверенно проговорил он, судорожно пытаясь сообразить, надо ли протягивать руку для пожатия, или здесь это не принято.- Я Михась. Мы с Васяном...

Рыжий громко икнул. В воздухе еще сильнее запахло перегаром. Он без всякого выражения посмотрел на Михася, затем припал к большой кружке с чем-то, цветом отдаленно напоминающим пиво. Выглотав почти все ее содержимое, он с размаху брякнул кружку на стол- Михась вяло удивился, что стеклянный сосуд остался цел после такого неуважительного обращения- и снова бессмысленно уставился на Михася. Тот безнадежно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, как отсюда выбраться.

Из толпы вынырнул Васян. Судя по тому, как виртуозно он нес сразу шесть больших кружек с пивом, не проливая ни капли, было видно, что ему не впервой заниматься такими операциями. Водрузив их на замызганный столик, он торжествующе повернулся к Михасю.

- Вот,- заявил он.- Пей. Наслаждайся, программист. Я за закусью смотаюсь.Он намылился опять исчезнуть в толпе, но Михась крепко ухватил его за рукав.

- Васян, погоди! У меня денег почти нет!..

- Да забудь ты, я угощаю,- отмахнулся от него Васян, небрежно освобождаясь от его хватки, и вновь растворился среди людей.