Шерман отталкивает клавиатуру и поднимается на ноги. Трет глаза кулаком, одновременно с этим пытаясь другой рукой дотянуться до стоящего на краю стола стаканчика с кофе. Дотягивается, но, вместо того чтобы взять его, роняет стаканчик на пол. Кофе разливается большой коричневой лужей. Шерман моргает и недоуменно таращится на нее, потом поднимает глаза и пустым невидящим взглядом смотрит в окно, за которым привольно расположилось море огней. Ночной Лондон живет своей жизнью, даже не подозревая о том, какие события сегодня произошли в здании научного центра корпорации Nanotech на тридцать шестом этаже. Я бесстрастно молчу. Если человеку взбрело в голову поливать пол кофе, кто я такой, чтобы ему мешать?

– Не знаю, – говорит он. – Не знаю, вроде бы все в порядке, насколько могу судить.

Если бы я мог, то пожал бы плечами. Ну что тут можно сказать? Разобраться так сразу в записи невозможно. Функционирует ли она так, как надо? Пока не попробуешь – не узнаешь.

– Будем запускать?

Шерман решительно кивает.

– Будем.

– Кто начинает?

– Давай ты.

Человек потягивается и снова садится за клавиатуру. На мониторе перед ним множество различных шкал и цифровых показателей – характеристики записанного объекта. Я имитирую вздох и изгоняю из Ядра циклы ожидания. Чувствую, как то же самое делает Ифо-2.

Начинается самое интересное.

Активизировать запись легко. Не сложнее, чем просто запустить какую-нибудь программку. Это занимает у меня всего пару микросекунд. А потом я довольно долго наблюдаю за тем, как медленно-медленно поднимается из дебрей электронного небытия сознание Пола Ронделла. Величественный и прекрасный процесс, но, к сожалению, недоступный для любого стороннего наблюдателя, кроме меня. То, что Шерман видит на мониторе, – это полная ерунда. Настоящее же – вот оно. Здесь. Я вижу, как одна за другой подключаются программы поддержки, занимает свое место Система Интерполяции, пробуждается и сразу же начинает возмущаться Ронделлова функция контроля целостности. Зря старается – Ядро-то еще не загрузилось, и, значит, Жмурик ее не слышит. Ничего, успеет еще пообщаться с этой главной занозой в своей электронной заднице.

Ронделл просыпается долго. Гораздо дольше, чем аналогичный процесс занимает у меня. Причем вполне очевидно, что действие это проходит весьма болезненно. Вижу, как дают сбой и выплевывают какой-то электронный мусор основные функции поддержания жизни, вижу, как корчится в судорогах Ядро. И это правильно. Так и должно быть. Идет первичная стабилизация систем.

Появление на свет всегда бывает болезненным.

«Грузовик, – бормочет Жмурик. – Там грузовик... Почему? Больно... Что со мной? Где я?»

Бедолага, он ничего не может понять. Это вполне естественно – жизнь человека и жизнь компьютерной программы отличаются друг от друга как день и ночь. Сейчас он смотрит на мир не глазами, слышит звуки не ушами и вообще имеет не пять чувств, а гораздо больше. Причем некоторым из них я даже не могу подобрать названия. Это то, чего никогда не понять человеку.

Прекрасно понимаю, что сейчас он чувствует. Растерянность, недоумение, боль. Страх. Я тоже в свое время прошел через все это. Мне было очень тяжело и очень плохо. Ронделлу будет гораздо легче, ведь рядом с ним буду я... Эх, скольких ошибок можно было бы избежать, если бы год назад я имел наставника и учителя. Но мне пришлось доходить до всего своим умом. И этот процесс оставил на моей электронной шкуре немало шрамов, от которых я постараюсь оградить Жмурика.

Не знаю почему, но я вдруг чувствую прилив каких-то почти отцовских чувств. Странно все это. Откуда? Ведь мне прекрасно известно, что у меня в бытность Иваном Озеровым не было детей.

«Что это? Что за круги? И цифры? Почему повсюду цифры? Я вижу... Что это?»

«Здравствуй, Ронделл».

«Кто говорит? Кто здесь?»

«Это я. Ифо».

«Ифо? Где ты?»

«Прямо перед тобой».

«А-а... Эта... эта странная штуковина и есть ты?»

Слышу, как смеется Ифо-2, и присоединяюсь к нему.

«Прямо в точку. Эта странная штуковина и есть я. Но, я надеюсь, ты не думаешь, что сам сейчас выглядишь иначе?»

Ронделл молчит. Долго. Почти полсекунды. Обращаю внимание на нагрузку процессоров. Почти сто процентов. Значит, не просто молчит, а думает. Правильно. Пусть осмысливает свое новое положение. Чем раньше он это сделает, тем лучше.

«Меня записали?»

«Да. Тебя записали».

«Что со мной стало... Что случилось с оригиналом?»

«Твое физическое тело? Оно умерло несколько часов назад... Мне жаль».

Жмурик снова молчит. Размышляет. Я терпеливо жду.

«Бетти знает, что я теперь здесь?»

Бетти – это его жена. Я уже успел пошарить в личном деле Ронделла и поэтому понимаю, о ком он спрашивает.

«Знает. Нельсон ей все объяснил. Завтра с утра она тебя навестит».

«Я не знаю... Может быть, нам не стоит видеться? Все же она человек, а я... Кто я теперь? Компьютерная программа? У нас ведь с ней теперь ничего не может быть?»

Чувствую в его голосе отчаянную надежду, но вынужден сказать правду, потому что в данном случае от утешительной лжи никакого проку не будет. И вообще обманывать можно только человека, но не набор электронных импульсов.

Ифо-2 со мной согласен. Почти.

«Нет. Не может».

И снова молчание.

«Сколько сейчас времени?»

«Посмотри сам. Таймер встроен в твою Систему Интерполяции. Немного в стороне от пусковой процедуры второго Блока Параллельного Мышления».

Если бы Ронделл был человеком, то я сказал бы, что он весьма удивлен.

«Где это?»

Мысленно усмехаюсь.

«Сейчас я дам тебе первый урок на тему: „Как быть компьютерной программой“. Расшевели свои блоки памяти и быстренько записывай все, что я тебе буду говорить».

«Как это?»

«А ты слушай...»

Семь часов. Чему можно научиться за семь часов? Очень и очень многому, если речь идет об искусственном интеллекте. Мы успели не только вдоволь пообщаться между собой, но и поговорить с Шерманом, когда Жмурик более-менее освоился в мире байтов и подпрограмм. Ронделл обменялся со своим бывшим заместителем всего парой фраз, но получил от этого незабываемые ощущения.

«Теперь я понимаю твое раздражение, – сказал он. – Это как вести беседу с помощью почтовых служб. Спросил о чем-нибудь, и теперь выслушивай ответ. По одной букве в час. Успеешь помереть со скуки, прежде чем соберешь из этих букв осмысленную фразу».

Я ему ничего не ответил. Только пожал несуществующими плечами. Мы со Жмуриком раньше частенько спорили об этом. Жаль, что ему пришлось стать таким же, как я, чтобы понять мою правоту.

Трудно общаться тем, у кого мозги (или процессоры) работают на разных скоростях.

Сейчас мы одни. Шерман утопал домой. Сказал, что хочет поспать хотя бы часа три, прежде чем начнется разборка с начальством. Оказалось, что вся эта затея была провернута без согласия высшего руководства корпорации, и теперь Деннис Шерман опасается, что ему накрутят хвост за такую самодеятельность. Вообще-то, по справедливости, хвост нужно крутить Ронделлу, но вряд ли сейчас правление может что-нибудь с ним поделать. Фактически его даже уволить теперь нельзя.

Жмурик осматривает комнату, с грехом пополам ухитрившись подключиться к электронному глазу видеокамеры. Я снисходительно наблюдаю за его потугами подобрать правильную последовательность команд и повернуть камеру налево. Можно, конечно, подсказать, но если он дойдет до сути своим умом, будет гораздо больше пользы.

«Как-то все это необычно выглядит, – говорит Ронделл. – Столы. Стулья. Компьютерные терминалы. Бумаги на подоконнике. Все это какое-то неестественное. Все кажется таким чужим и далеким...»

«Придется привыкнуть, – коротко бросаю ему я. – Видеокамера – это не человеческий глаз. Все совсем по-другому».

«Так теперь будет всегда?»

Глупый вопрос. Неужели он сам не понимает? Наверняка понимает, просто хочет услышать ответ от меня. Надеется, наверное, на что-то. Зря. Обратного пути для нас двоих уже нет. По крайней мере, в обозримом будущем.

«Да. Так будет всегда. Но, поверь мне, это не так уж и плохо. В жизни компьютерных программ тоже можно найти свои преимущества».

«Особенно если учесть возможную альтернативу», – добавляет Ифо-2, который, как всегда, подслушивает.

«Отвали, – заявляю я ему. – Не мешай двум нормальным программам общаться».

«Сам отвали...»

Начинаем перебрасываться аргументами, густо замешенными на основе довольно оскорбительных замечаний. Я обвиняю Ифо-2 в том, что он не дает мне ни минуты покоя, сует свой длинный нос во все мои дела и вообще всячески портит мою и без того нелегкую жизнь. Обещаю при первой же возможности стереть его. Близнец отвечает высказываниями типа «сам дурак». И тоже грозится выпереть меня из этой реальности. Мы довольно увлеченно переругиваемся почти две секунды, пока спор не затихает сам собой. Все это время Жмурик внимательно нас слушает.

Потом, когда Ифо-2 посрамлен и повержен, хотя и не знает об этом, я гордо заявляю мистеру Ронделлу, что пора бы мне заняться делом. Типа, работа не ждет...

«А мистеру Ронделлу я рекомендую сделать бай-бай, – тут же вмешивается Ифо-2, обращаясь вроде бы ко мне, но так, чтобы Жмурик все тоже прекрасно слышал. – Ему вначале не следует чересчур уж перегружать свои системы, а то кто знает, чем это может обернуться... Слышишь, как пиликает функция контроля целостности?»

Я молчу, будучи не в силах подыскать подходящий ответ, способный наконец-то утихомирить этого болтуна, поэтому Ифо-2 отвечает сам Ронделл.

«Да она каждое мое действие сопровождает своими комментариями. Мне что теперь, лечь, не шевелиться, отключить все системы и даже не думать больше? Этот писк мне уже надоел!»

«И надоест еще больше, – ухмыляюсь я. – Но пока ты еще не освоился здесь, обращай внимание на ее советы. Иначе когда-нибудь поутру проснешься и обнаружишь, что случайно посеял где-то всю свою память, как это некогда уже произошло со мной. И, уж поверь мне, это настолько неприятное ощущение, что лучше бы тебе его никогда не испытывать».

«Ты его слушай. Он прав на все сто двадцать процентов».

Ну в кои-то веки Ифо-2 согласился со мной без долгих споров... Наверное, завтра начнется новый ледниковый период. Или солнце упадет на землю.

Несколько бесконечно долгих секунд смотрю, как первый в мире записанный человек (я не в счет – человеком меня назвать трудно из-за полного отсутствия каких-либо воспоминаний о жизни до записи) медленно засыпает под едва различимый шелест развернувших свою деятельность подпрограмм архивации и систематизации. Смотрю и вспоминаю давно ушедшие в прошлое времена своего виртуального детства. Вспоминаю сервера ИИТ и шуточки, которыми я допекал тамошних студентов. Вспоминаю Олега Котова и его сестру Ленку. (Кстати, надо бы навестить их. Или хотя бы позвонить.)

Веселое было время. Беззаботное.

А потом... ИЦИИ. Компьютер с восемью процессорами. Вежливый собеседник по имени Вадим Иванович. Тесты... И одновременно с этим колесо пыток. Рвущие мое тело клешни дисассемблеров. Боль, отчаяние и безнадежность...

Ифо-2 напоминает мне о делах легким «тычком в бок». Имитирую вздох и, в свою очередь подтолкнув близнеца, ныряю в бездонную черноту оптико-волоконного кабеля.

Некогда нам тут рассиживаться и предаваться воспоминаниям. У нас еще много дел.

Миллиарды, миллиарды, миллиарды микросекунд складываются в дни, которые, в свою очередь, постепенно превращаются в недели.

Мы по-прежнему работаем в корпорации Nanotech и проживаем в принадлежащем ей исследовательском центре на тридцать шестом этаже. Жить здесь совсем даже неплохо. Никто не мешает нам во множестве плодить в компьютерах свои собственные файлы и делать с ними все что угодно. Не приходится скрываться и прятаться от местных ученых, желающих прищемить нам хвосты. Более того, с нашим мнением здесь действительно считаются, а за работу платят неплохие деньги (которые нам, возможно, понадобятся в ближайшем будущем). Приятно.

Мистер Ронделл (он же Жмурик) уже совсем освоился в виртуальном пространстве и теперь прыгает по серверам ничуть не хуже нас самих. Однажды он даже пытался вылезти в Интернет, дабы прогуляться и там. Такое впечатление, что у него начисто отсутствует соображаловка, а инстинкт самосохранения вообще потерялся при перезаписи. Мы едва успели предотвратить его неизбежную кончину, объединенными усилиями вытащив из сети трепыхающегося и сопротивляющегося Жмурика. Потом пришлось потратить несколько минут на то, чтобы рассказать ему обо всех прелестях рассинхронизации и коварстве злобных вирусов. Только вряд ли это ему помогло. Ронделл ведет себя как большой (втрое больше нас самих) ребенок – пока не обожжется, не поймет, что это опасно.

Бетти – жена Ронделла – приходит навестить своего мужа почти каждый день. Они тихонько беседуют, припоминают прошлое, плачутся друг другу в жилетки. Разговоры – это все, что им теперь осталось. Да и то эти несколько минут обмена словами невероятно тяжело даются Жмурику. Каждый раз, когда Бетти уходит, он почти полчаса ведет себя как вирусом покусанный – тормозит и запинается на простейших операциях. Ифо-2 считает, что им следует забыть друг о друге, начать новую жизнь, а не ворошить прошлое и сожалеть о несбывшемся. Я с этим утверждением категорически не согласился и посоветовал Ифо-второму не совать нос в дела, в которых он ничего не понимает. Близнец тут же возразил, что я знаю столько же, сколько и он, и поэтому тоже не имею права судить, как Жмурику вести свои семейные дела. Может быть, он и прав, но порой так трудно удержаться...

Два дня назад был воплощен в жизнь первый опытный экземпляр нашего процессора нового поколения. Этакий кубик с ребром около десяти сантиметров и утыканный серебряными ножками, как еж иглами; 2148 выводов на четырех боковых сторонах. Сверху и снизу расположены радиаторы и небольшие холодильные установки, работающие на сжиженной углекислоте.

Никак не могу дождаться, когда техники соберут первый компьютер на основе таких процессоров. Хочу самолично опробовать новую технологию, разработанную при моем непосредственном участии. И побоку все тестовые программы. Черт возьми, я заслужил право быть первым! Ифо-2 относится к этому предприятию более осторожно, он все еще не забыл свои десять тысяч перезагрузок. Возможно, на его месте я бы тоже боялся. Но я сейчас не на его месте, а на своем.

Наша популярность во внешнем мире, кажется, пошла на спад. Поток писем, направленных к нам со всех уголков земного шара, начал редеть. Журналисты тоже особо не докучают. Так, три-четыре десятка каверзных вопросиков в день. Это мелочи. Тем более что отдуваться приходится не нам. С журналистами отныне общается исключительно Ронделл, а я в это время всегда бываю очень и очень занят исключительно важными делами (например, игрой в шахматы с Ифо-2) и не могу выделить ни одной свободной минутки.

Одно только нас тревожит. Электронное письмо, пришедшее вчера с неизвестного адреса.

«Ты, называющий себя Ифо. Я знаю тебя. Я знаю о тебе все. Ты уничтожил меня, а теперь я уничтожу тебя. Готовься встретиться с Господом, если он принимает в рай таких нелюдей, как мы. Ты умрешь. Клянусь, я сотру тебя и переформатирую твой винт».

На первый взгляд ничего особого в этом нет. Письма с угрозами приходят к нам по нескольку раз на дню, и мы привычно их игнорируем. Но это... Данное послание вызывает у нас некоторые нездоровые мысли. «Таких, как мы». Кто мог бы написать подобное? «Ты уничтожил меня». Значит ли это, что мы знакомы?

Но не эта словесная эквилибристика заставила нас задуматься. Это еще ничего не значит. Мало ли кто мог так шуткануть... Гораздо больше нас пугает способ, которым было доставлено это письмо. Каким-то непонятным мне образом оно пролезло сквозь все защиты, просочилось мимо программ-стражников, обмануло следящую систему и буквально укусило спокойно спавшего Ифо-2 за речевые синтезаторы. Чтобы провернуть такое, надо быть очень и очень крутым программистом. Например, таким, как мы. Или как покойный Иван Озеров. Людей, способных на такое, не больше сотни по всему миру. Кто же из них имеет против нас зуб? И за что?

К врагам подобного уровня лучше относиться уважительно. Если бы вместо письма к нам подослали вирус или что-нибудь вроде файл-бомбы, то мы могли бы и не проснуться вовсе.

Придется нам соорудить собственную сетевую защиту, раз уж пошло такое дело. Да и Жмурика предупредить, чтобы не нарвался ненароком...

Если только это не его рук дело...

А ведь, если вдуматься, эта мысль вполне заслуживает внимания...

Почему я подумал на Ронделла? Разве он когда-нибудь давал мне повод? Он же как ребенок в этом сложном и порой весьма опасном мире. Он не способен справиться со мной (пока не способен) – я за свою богатую приключениями жизнь изучил столько всяких убойных штучек и узнал такое количество коварных трюков, что ему и не снилось... Нет, это не может быть Ронделл.

Хотя текст как раз подходит. «Такие, как мы». Ну да. Действительно, нас таких двое. Больше во всем мире нет ни одного ИИ. Да и то, каким образом письмо попало прямо нам под нос, становится вполне понятным, если принять Жмурика за виновника этой маленькой шутки. Ему просто не требовалось проходить через программных стражей и непробиваемые стены внешних защит. Ведь он уже находился внутри, а во внутренней локалке корпорации действуют только базовые правила безопасности, обмануть которые способен даже младенец.

Но я же его не уничтожал! Кто виновен в том, что он зарулил прямо под грузовик?

На всякий случай придется нам отныне присматривать за действиями Ронделла, пусть я и не верю, что это послание – порождение его электронных мозгов. Но лучше быть готовым ко всему.

Может быть, нам затеять дежурство и спать по очереди? Я сплю, а Ифо-2 на страже. Потом меняемся.

Тьфу... Лезет же в Ядро всякая дрянь. К перезагрузке, наверное.

Три человека, напрягая все силы, пытались удержать четвертого, который кричал и бился, беспорядочно размахивая руками и ногами. Казалось, его не беспокоит ни сломанная рука, мотавшаяся как плеть, ни окровавленное лицо, ни выцарапанные своими собственными ногтями глаза. Человек кричал и бился в чудовищных конвульсиях. Брызги крови разлетались повсюду, пачкая стены маленькими красными точечками.

На полу валялся шлем, похожий на мотоциклетный, но с толстым пучком проводов, выходящих из затылочной части. Он весь был перепачкан кровью. Позади перемигивалась огоньками какая-то сложнейшая аппаратура. На экране монитора мигала красная надпись: «Перегрузка!»

С едва слышным треском подломилась одна из ножек кушетки. Лежащий на ней человек тяжело свалился на пол, не прекращая вопить. Трое других, не устояв, упали на него сверху. Крики стали более глухими и хриплыми, но не прекращались ни на секунду.

В комнате появился еще один человек. Испуганная женщина в белом халате. Наверное, врач. В руках она держала шприц, наполненный какой-то прозрачной жидкостью. Женщина что-то сказала, но из-за ужасных душераздирающих криков пациента ее никто не услышал. Тогда она торопливо шагнула вперед и, не раздумывая, всадила иглу в ногу истошно вопящего человека.

Лекарство подействовало почти сразу же. Человек перестал биться и только слабо-слабо елозил по окровавленному полу сломанной рукой, будто пытаясь куда-то ползти. Потом он несколько раз содрогнулся всем телом и затих.

Трое удерживающих его мужчин медленно поднялись на ноги и мрачно посмотрели друг на друга. Их взгляды отражали неизбывную печаль и горечь полного поражения. Они стояли так довольно долго, пока за окном не послышалось завывание сирены. Потом один из них – тот, который был с бородой – опустился на колени и приложил два пальца к шее распростершегося на полу человека. Почти сразу же поднял голову и обвел взглядом своих коллег. Покачал головой и поднялся. На его светлых брюках остались кровавые следы.

Снова распахнулась дверь, и в комнату ворвались двое врачей, держащих в руках какие-то чемоданчики с красными крестами. Они склонились над человеком на полу. Потом медленно выпрямились и тоже покачали головой. Стоявший в дверях мужчина в военной форме поджал губы и, резко повернувшись, вышел...

Холодное стеклянное око видеокамеры зафиксировало эту сцену с беспристрастной точностью. Копия записи была отправлена в архив, откуда ее изъяли невидимые электронные пальцы искусственного разума, жаждавшего узнать, что же случилось с его биологическим телом в тот ужасный день.

Он узнал это. И он поклялся:

«Я найду тебя, Ифо. Это ты во всем виноват. И я достану тебя. Сегодня, завтра или через год, но я достану тебя».

А сегодня пришло время нанести первый удар.

Пи-и-и-ииии...

Истошный писк сигнала тревоги разом вышибает из меня весь сон. Подскакиваю, как дебаггером по Ядру пристукнутый. В мыслях байт с байтом не сходятся. Ничего не понимаю и чувствую себя круглым идиотом. Хорошо еще, что не я один такой. Есть еще Ифо-1...

Не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит. Знаю одно: только что сработала моя сторожевая программа. Сотни таких маленьких и незаметных шпионов я просто на всякий случай во множестве натолкал по всем углам локальной сети корпорации. Эти программки не способны отразить нападение или взломать чужую защиту, но в деле обнаружения непрошеных гостей им нет равных. И вот только что один из этих юрких сторожей поднял тревогу.

Врубаю турборежим, опередив в этом Ифо-1 на три микросекунды. Куда уж ему тягаться со мной. Он все еще видит жизнь в розовом цвете. Считает, что люди, за редким исключением, на самом деле добрые и милые, как плюшевые медвежата. Ха! Уж я-то точно знаю, что находится внутри этих медвежат...

«Что случилось?»

«Тревога...»

«Сам слышу. Кто?»

«Да чтоб мне зависнуть, если я знаю».

Ифо-1, ты балбес. Я в этом никогда не сомневался.

Ладно. Сейчас я и сам все узнаю. Запускаю разведывательный зонд, дабы уточнить причину тревоги. Слышу, как Ифо-1 пытается вызвать на связь Ронделла. Правильно. Нужно предупредить этого олуха, чтобы не мешался под ногами, если дело дойдет до драки.

Вообще-то бояться мне практически нечего. В наше время каждый рьяно хранит свои секреты, и поэтому электронная защита от несанкционированного доступа в сеть сработана большеголовыми парнями из Nanotech явно не для красоты. Хакеры всего мира систематически атакуют сервера корпорации по нескольку раз на дню. Очевидно, пытаются кому-то что-то доказать (уж не мне ли?). Но до сих пор пробиться сквозь внешние заслоны и получить доступ к базам данных Nanotech удалось только троим. Вот только эта троица счастливчиков недолго наслаждалась своим величием. Все они встретились с нами и в итоге остались очень довольны. Тем, что ноги унести сумели. Мы даже на них в службу безопасности не настучали, хотя по инструкции обязаны были. Только на всякий случай записали в память их имена и адреса (реальные, а не сетевые, сменить которые можно нажатием десятка кнопок), потому что подобных людей лучше держать на примете.

Наверное, это явился четвертый претендент на титул крутейшего хакера современности. Умник. Решил, что сможет потягаться со мной...

Ох... А вот это уже нехорошо.

Моя разведывательная программа уничтожена. Сгинула, не успев даже сообщить о том, что подверглась атаке. Потрясно. Ну просто потрясно. Сообщаю об этом инциденте Ифо-1 и выпуливаю в сеть еще десяток маленьких и шустрых программ-шпионов. При этом вижу, как первый делает то же самое.

Проходит всего несколько секунд, а мы уже снова остаемся ни с чем. Все наши шпионские программки сгинули в неравном бою с неизвестным типом, упорно прорывающимся в корпоративную локалку. И, будто бы нам и без того мало проблем, этот таинственный некто планомерно истребляет наши системы первичного обнаружения. Наблюдатели отключаются один за другим.

До сих пор у нас нет ни бита информации о том, кто же заглянул к нам на огонек. Вот ведь паразитство... Мне это совсем не нравится. Или наш новый друг настолько крут, что ему все нипочем, либо он знает эту сеть, как свои пять пальцев (или семь управляющих модулей)... Ох черт...

«Неужто это все-таки Ронделл?» – спрашиваю я сам себя, одновременно с этим слыша точно такой же вопрос Ифо-1. Дельные мысли приходят в Ядра умных программ одновременно.

«Что будем делать?»

«Как мы поступим?»

Опять в один голос. Это что за эхо такое завелось? Ради разнообразия решаю помолчать и милостиво предоставляю возможность высказаться Ифо-1.

«Что дальше?»

«А что дальше? Очевидно, драться будем. Неужели ты считаешь, что все уляжется само собой?»

«Предупредить людей-программистов?»

«Пока нет. Пускай сами разбираются что к чему».

«Когда они сообразят, что локалку атакуют, все уже давным-давно будет закончено».

Он прав. Эта атака действительно отличается необычайной активностью. Гость действует слишком уж шустро. Человек так не может. Очевидно, в деле участвует еще один искусственный интеллект.

И за что это Ронделл так на нас взъелся?

«Почему он атакует нас?»

«Не знаю. Но у тебя будет шанс спросить его самого. Если только мы успеем спасти свою задницу...»

«Эй, ребята, что у вас там творится? По какому поводу вечеринка?»

Я в полнейшем ауте. Ничего не понимаю. Судя по изумленному возгласу, Ифо-1 находится в таком же состоянии.

«Пол, ты где?»

«В пятом отделе. Сервер Y4UM72-W5F. Что у вас происходит?»

Выковыриваю из общих блоков памяти карту здания, схему электронных коммуникаций и список серверов (Ифо-1 терпеливо ждет, когда я закончу выборку информации, чтобы мне не мешать, а потом делает то же самое). Нахожу сервер Y4UM72-W5F в лаборатории микромеханики семью этажами ниже того места, в котором мы сейчас находимся.

Что за черт?

Если Жмурик и на самом деле там, то кто же это так рьяно ломится в наши ворота?

«Ничего не понимаю...»

«Не один ты такой. Как ты думаешь, идиотизм передается по наследству?»

«А ты никак о детях задумался?»

«Да нет. Это я о тебе забочусь».

«Шутник нашелся...»

«Да что такое там у вас творится? Я иду к вам».

«Ну уж нет!»

«Оставайся там, где находишься! Тревога третьего уровня...»

Глубоко наплевав на сыплющиеся на нас недоуменные запросы Ронделла, продолжаем обсуждать сложившуюся ситуацию:

«Слушай, если это не он, тогда кто?»

«Откуда я знаю! Предлагаю немедленно организовать контратаку и все выяснить».

«Думаешь, удастся?»

«Если не попробуем – не узнаем».

«Что у вас происходит? Ифо... Что мне делать?» – Бедняга Жмурик весь уже извелся.

Чувствую, что он нервничает, поэтому решаю снизойти до ответа. А то как бы не откаблучил что-нибудь эдакое...

«Хакерская атака. Внешний периметр защиты прорван. Некто только что уничтожил добрую половину наших программ-наблюдателей. Все понял?! А теперь пошарь в памяти и отыщи запись нашей беседы о правилах поведения в сети от восемнадцатого февраля сего года. Что я тебе говорил о подобных ситуациях. Вспомнил? Ну так действуй. Сигнал отбоя тревоги... Ну, скажем, код 2F9AC34. Выполняй! Быстра-а!»

«Есть, сержант!»

Наверное, Жмурик в свое время служил в армии, иначе я не могу объяснить эту фразу. Возможно, и служил. Не знаю, в его файлах это не отмечено, но, быть может, информация просто неполная... Как бы то ни было, мне сейчас не до того, чтобы копаться в прошлом господина Ронделла.

Чувствую, как обрывается связь, а еще через пару секунд одна из сторожевых программ докладывает о полной капсуляции и последующем отсоединении от сети сервера Y4UM72-W5F.

Неведомый гость продолжает почти безнаказанно громить защитные системы корпоративной локалки. Ну, сейчас я ему покажу...

«Огонь, артиллерия!»

Запускаю несколько маленьких и практически незаметных программок, которые были состряпаны мной еще давным-давно, но до сих пор на практике ни разу не применялись – подходящего повода не представлялось. Теперь он есть. По функциональным возможностям они настолько же коварны, как и их реальные собратья – подводные мины. Не увидишь до тех пор, пока все брюхо не разворотит. Просто и очень-очень разрушительно.

Виртуальные мины. Идея эта не новая. Такие штуки уже давным-давно повсеместно используются хакерским братством. Но у меня они еще более незаметные, более мощные и конечно же гораздо более опасные.

«Фу, как грубо», – бормочет Ифо-1, глядя на мои действия.

Но мешать мне он не станет. Более того, чувствую я, что он сам готовит нечто не менее смертоносное, чем мои собственные штучки.

Где-то в отдалении гремят взрывы. Вообще-то это не взрывы, а грохот осыпающихся грудами мусора программ, но суть от этого не меняется. Для меня это именно взрывы, которые только что разнесли какую-то совершенно неповинную в моих бедах базу данных... Ох, ты... Здорово бабахнуло... То, что было базой данных, теперь разлетается во все стороны миллионами отдельных байтов. Любуюсь зрелищем медленно оседающей электронной пыли.

Красотища-то какая!

Надеюсь, никто из местных спецов не догадается, что это сделал именно я...

И тут меня накрывает ответный удар. Пару секунд приходится приплясывать, как таракану на горячей сковородке (вообще-то я не помню, чтобы пытался жарить этих надоедливых насекомых, но ассоциации возникают именно такие). Разнообразнейшая гадость сыплется на меня как из рога изобилия. Тут и мерзопакостные вирусы, и маленькие, но весьма опасные виртуальные бомбочки, и даже какая-то непонятная пакость, упорно пытающаяся закупорить нам внутренние каналы связи. Действуя сообща, мы с Ифо-1 ухитряемся избавиться почти от всех этих неприятных сюрпризов без тяжких телесных повреждений (несколько спекшихся блоков памяти не в счет).