— Я справился, мама, — произнес он вслух. — И все еще жив.

Данька открыл дверь, чтобы понаблюдать за волками. Они ели не спеша, но тем не менее от туши уже почти ничего не осталось.

Скоро звери, слизав кровь с напольного пластика, ушли обратно в глубину клетки.

Мальчик постирал одежду, разложил сушиться и снова вернулся на свой наблюдательный пост. Только смотреть было уже не на что, волки слились с дальней стеной.

Проснулся он снова от пронзительного звонка, лифт привез пишу для него и волков. В ящике лежало тело человека в оранжевом комбинезоне заключенного, а на нем продуктовый пакет.

Мальчик долго не решался взять еду, настолько неприятным было зрелище мертвого человека с серым изможденным лицом, уложенного так, что руки торчали вверх, словно о чем-то просили.

Вернувшись в комнату, чтобы не видеть мертвого и не портить этим себе аппетит, Данька поел, потом, тяжело вздохнув, спросил:

— Мама, я не знаю, как мне быть? Там в лифте лежит тело, нужно его разрезать, а мне страшно. Даже сердце замирает, когда думаю о том, что придется это сделать. — Он прислушался, но ничего не услышал, тогда лег и закрыл глаза. — Мама, помоги мне...

«В ящике, Даниил, просто мертвое тело, человека в нем нет, он ушел туда, где все счастливы. Это такая же туша, как и того зверя, которого ты разрезал».

— Но я боюсь...

«В жизни бывает много страшного и неприятного, за что не хочется браться, но все равно приходится. Мертвец не причинит никакого вреда, а вот живые могут. Тебе будет неприятно, но ты сделаешь это».

— Спасибо, мама, за то, что поговорила со мной, сейчас попробую, хоть мне все еще страшно.

Данька встал и хмуро посмотрел в кусок полированного металла, закрепленного на стене в качестве зеркала.

— Мама не может разговаривать, она умерла, а ее тело сожгли. Я, наверное, сошел с ума, если беседую с мертвыми...

Мальчик еще раз вздохнул и стал натягивать на себя мокрую одежду.

В этот раз он все сделал правильно, сначала подогнал тележку к лифту, а только потом нажал рычажок. Тело с глухим стуком упало на тележку, от этого звука в груди все похолодело. Но, стиснув зубы и отвернувшись, Данька потащил тележку к клетке.

Тело человека гораздо меньше звериной туши, и ему не потребовалось на него много времени, сначала мальчик отрезал ноги и руки, а только потом разрубил туловище на две части. Он старался не глядеть на то, что делает, хоть и понимал: если промахнется, то разрежет себе ногу.

Потом так же, не глядя, побросал останки человека в ящик в клетке и нажал рычажок. Прозвенел звонок, и звери двинулись к решетке. Данька даже не стал отодвигаться, он хотел умереть. Но звери, не обращая на него никакого внимания, стали есть.

Слушать хруст костей под их клыками и чавканье было неприятно, поэтому мальчик ушел к себе в комнату и закрыл дверь. Постирал одежду, вымылся сам, потом лег на кровать и заплакал.

Ему было горько, обидно и страшно. Только сейчас Данька по-настоящему стал понимать то, что с ним происходит.

На звездолете было тепло, арестанта кормили, и у него появился шанс пожить немного подольше, он должен этому радоваться. Только почему так болит сердце и совсем не хочется жить?

Данька заснул со слезами на глазах, и ему приснился мертвый человек, которого он разрезал. Тот жаловался, что теперь не может ходить без ног, а без рук не сможет задушить того, кто такое с ним сотворил.

Мальчик проснулся от собственного крика, открыл дверь и сразу увидел волка, стоящего у решетки. Зверь показался ему очень красивым, особенно когда по его шерсти задвигались вертикальные блестящие полосы, повторяющие массивные прутья.

— Ты, наверное, хочешь есть? — спросил Данька, глядя в огромные желтые глаза. — Придется подождать, я не слышал звонка. Лифт еще не привез еду. — Уши волка задвигались. — Так что кушать пока тебе нечего. Здесь только я, мое тело совсем маленькое, тебе, может, и хватит, а твоим товарищам нет...

Зверь продолжал смотреть на него, и от этого взгляда Даньке стало не по себе. Этот взгляд завораживал и притягивал. Мальчику показалось, что он растворяется в прозрачной желтой глубине. Все вокруг исчезло, осталось только что-то огромное и сверкающее, зовущее к себе...

Данька сделал шаг, потом второй, подходя все ближе к клетке. Мальчик не хотел идти, но тело двигалось само по себе навстречу неминуемой смерти. Его спас громко прозвучавший звонок, зверь затряс ушами от громкого звука, отпрыгнул от решетки и исчез в глубине клетки, смешавшись с другими тенями, а Данька побрел к лифту.

В ящике он обнаружил мерзлую тушу животного, похожего на оленя. Мальчик видел таких зверей по телевизору. Даже под толстым слоем инея животное не потеряло своей грациозности. Сверху лежал пакет с завтраком. Данька не спеша съел его, а потом пошел за тележкой.

Оленя он разрезал быстро, побросал куски в ящик и задвинул в клетку. Волки подошли к решетке, и ни один на него даже не посмотрел.

Тут из динамика прозвучал хриплый голос надзирателя:

— Заключенный, сегодня ты должен вычистить клетку. Будь, осторожнее, сначала загони волков в логово, а только потом заходи. Звери сейчас сыты, может быть, ты везучий и тебя не съедят. Вымой пол и сбрось нечистоты в люк. Как это ни прискорбно, парень, но тебе придется это сделать.

— Я боюсь! — крикнул мальчик, но ему никто не ответил. — Мне страшно...

Он вздохнул и пошел к вентилю, открывающему воду. Как только Данька повернул колесико, шланг заметался по полу словно живой и ударил его несколько раз, оставив на ногах неприятного вида кровоподтеки. Мальчику было больно, но он только вытер слезы и крепко сжал зубы.

Если дядя надзиратель сказал, что заключенный должен вымыть клетку, то он ее вымоет, даже если ему придется при этом умереть. Мальчик закрыл вентиль, и шланг покорно опустился на пол.

После этого повернул колесико только на пару оборотов, струя воды вырвалась из шланга всего на метр, но теперь мальчик мог его удержать.

Данька открыл дверку и, направляя воду перед собой, пошел в глубь клетки, волоча за собой шланг. Волки лежали на полу, закрыв глаза, только когда вода окатила их. хмуро взглянули на него.

Мальчику даже показалось, что он увидел в огромных желтых глазах презрение и ненависть. Звери не двинулись с места, а красивая шерсть потемнела и намокла, облепляя тощие бока.

А потом один из волков ударил его лапой и брезгливо отбросил шланг в сторону.

Данька упал, он не боялся, потому что знал, что если немного потерпит, то зверь его убьет и на этом все закончится. Не было в его жизни ничего хорошего, так что и жалеть не о чем. Он сейчас умрет и встретится с мамой. Им будет хорошо вместе...

Волк открыл огромную пасть, полную острых белых зубов, и схватил его за шею.

«Ну вот и все. Сейчас умру. И уже не страшно, только как-то обидно».

Клыки впились в горло, и мальчик почувствовал, как по коже потекла кровь. Из пасти зверя неприятно пахло, да и весил он немало, а от его лапы, которую волк поставил Даньке на грудь, дышать было тяжело.

Так зверь простоял несколько секунд, потом осторожно разжал зубы, облизнулся и отошел в сторону. Данька продолжал лежать, не веря тому, что все еще жив. Сердце колотилось так, словно он куда-то бежал, а рубашка и штаны стали мокрыми. И мальчик надеялся, что это от воды, а не от чего-то другого.

— Если вы не хотите уходить, то и не надо, — пробормотал он. — Я вымою пол, а то будет ругаться надзиратель. Да и вам будет приятно, когда клетка станет чистой. Вон сколько всего на полу, грязь, кровь, черепа человеческие...

Еще один волк подошел к нему и, наклонившись, взял зубами шнурок, висящий на шее, и потянул на себя. Мальчик покатился по полу.

Волк рванул еще раз, мешочек слетел с шеи и оказался у зверя в пасти.

Сердце у Даньки забилось неровно, какими-то толчками, от которых сотрясалось все тело. Он мгновенно вспотел, и пот этот был липким и холодным. В голове зазвенело, а потом потемнело.

Когда он очнулся, то увидел, что по-прежнему лежит на полу, а волк стоит рядом. Увидев, что мальчик открыл глаза, зверь придвинул к нему лапой мешочек.

— Ты хочешь, чтобы я его открыл? — прошептал Данька, говорить он громко не мог, во рту пересохло от страха. Волк заглянул ему в глаза и, как показалось мальчику, слегка утвердительно кивнул.

Данька открыл мешочек, вытащил нож и протянул его зверю. Тот недовольно поморщился, оскалив зубы в хриплом рыке.

— Не нужен нож? — Мальчуган вздохнул, воздуха ему не хватало, хоть дышал мелко и часто, и вытащил перстень. — Это перстень моей мамы, на твою лапу не налезет...

Зверь внимательно принюхался, взял кольцо в зубы и бросил ему на грудь.

— Хочешь, чтобы я его надел? Но для меня он слишком большой. Вот когда вырасту, тогда будет в самый раз...

Волк продолжал внимательно смотреть на него. Мальчик робко кивнул и натянул перстень на указательный палец. И вдруг увидел, что зверь, выгравированный на темном металле, похож на снежного волка. Сходство было несомненным! Особенно глаза, такие же большие и желтые...

— Это ты здесь нарисован?

Данька поднес кольцо к глазам зверя, но тот сморщил нос и отвернулся.

Затем толкнул его лапой, словно желая, чтобы мальчик поднялся. Данька встал на все еще нетвердые ноги, зверь лизнул ему лицо и отошел в сторону. Мальчик постоял еще немного, раскачиваясь из стороны в сторону.

Глаза закрывались, сердце бешено стучало в груди, ему все еще не хватало воздуха и почему-то очень хотелось спать.

Волки зашли в логово. Данька задвинул за ними засов и сел на пол, стоять уже не было сил. У него все-таки получилось загнать зверей в логово, хоть он сам был мокрым, и пол, да и все вокруг...

— Ты вымыл клетку или все еще боишься в нее войти? — донесся громовой голос из динамика. — Я скоро приду, и если пол будет грязным, то вечером волки получат на ужин тебя самого. Не забывай, порядки у нас строгие, это тюрьма, хоть и космическая.

— Я сейчас, — отозвался слабым голосом Данька. — Немного передохну и вымою...

Ему никто не ответил. Мальчик с трудом поднялся, взял шланг и стал мыть пружинящую поверхность пола. Рядом с логовом нашелся люк, когда он открыл крышку, то сразу понял, что туда и должен сбрасывать все нечистоты. Из темной глубины несло падалью.

Рядом валялся скребок. Данька провел им по полу и увидел, как легко отслаивается грязь от пластика.

Он начал скоблить, сбрасывая в люк останки зверей и людей. Особенно неприятно было смывать черепа, пустые глазницы смотрели на него, а открытые зубы весело скалились.

Данька вымыл уже больше половины, когда появился надзиратель.

— Ты меня удивил, парень. — Гигант недоверчиво разглядывал сверкающие полы. — Я видел, как тебе удалось войти в клетку, дальше рассмотреть не смог, в этом зале какие-то помехи. Как только наводишь на волков, всегда появляется рябь. Но вижу, что живой, только от тебя пахнет, должно быть, напустил в штаны?

Данька продолжать мыть, не поднимая глаз, ему было и стыдно, и все еще страшно.

— Я не знаю, может, и напустил, еще не проверял.

— Ничего, — надзиратель ободряюще улыбнулся. — Сам когда посмотрел, как волки рвут на части заключенного, потом две ночи подряд видел одни кошмары. Ладно, вижу, что стараешься. Туши зверей разрезал и скормил, клетку моешь. Может, действительно, у тебя есть подход к зверью?

— Не знаю, я все еще боюсь.

— Тебе бы надо переодеться...

— Наверно, только у меня нет запасной одежды...

— Вообще-то тебе положен комбинезон, — задумчиво произнес гигант. — Но вряд ли удастся что-то подобрать по размеру, детей мы не возим, ты первый. Возьму на складе самый маленький и пришлю лифтом вместе с иголками и нитками. Шить-то умеешь?

— Никогда не пробовал, — опустил виновато голову мальчик. — Когда у меня была мама, мне это было не нужно.

— Научишься, пусть и не сразу, это намного легче, чем кормить зверей. А твои штаны уже ни на что не годятся, мало того, что от них дурно пахнет, они уже износились. Вон сколько дыр. — Надзиратель вышел из клетки. — Работай, парень, постараюсь выбить для тебя другой паек. Мальчишка все-таки, растешь, да и сладкого наверняка хочется...

— Спасибо, дядя надзиратель. Сладкое я люблю, только давно не ел. А сколько мне еще за волками ухаживать?

— Пока не прилетим на планету, а до нее месяц пути. Будешь хорошо работать, что-нибудь придумаю, или другой паек, или что-то другое. Хотя... если подумать, летишь-то все равно на смерть...

Двери закрылись, и великан исчез так же быстро, как и появился. Мальчик грустно улыбнулся и снова взялся за шланг и скребок. Когда смыл последнюю грязь в люк, открыл логово.

Волки вышли, легли на пол, там, где пол уже высох.

Данька, волоча за собой шланг, вышел из клетки. Надзиратель оказался прав, он действительно напустил в штаны.

Мальчуган долго мылся под душем, потом побросал под струю воды одежду и лег на кровать. Он лежал и смотрел в потолок, сам не понимая, почему ему так плохо? Отчего так тоскливо и совсем не хочется жить?

Потом глаза сами собой закрылись, и он заснул. Ему приснился очередной кошмар, только на этот раз его пытались съесть не волки, а тот лохматый зверь, которого он разрезал первым. Проснулся Данька от громкого звонка.

Он встал, чувствуя себя отдохнувшим, да и внутри было уже не так противно, как раньше.

В ящике лежал оранжевый комбинезон заключенного, а под ним пассажирский пакет, в котором находились печенье, конфеты и даже мороженое. Иголка была воткнута в катушку ниток.

Мальчик съел половину и никак не мог остановиться, но когда посмотрел на лежащих волков, ему почему-то стало стыдно. Он подошел к прутьям и крикнул:

— Волки, я хочу вам дать сладкого.

Тени не пошевелились, но когда Данька крикнул во второй раз, один из зверей приблизился к прутьям. Желтые глаза внимательно осмотрели руку, в которой была зажата конфета. Нос волка сморщился, потом зверь слизнул сладкое вместе с оберткой и ушел к своим собратьям.

— Даже спасибо не сказал, — пробормотал обиженно мальчуган. — А я мог и один все съесть. Мне, даже когда жил с мамой, такая еда не часто доставалась.

Он вздохнул и пошел в свою комнату, бурча под нос:

— А с другой стороны, волки же разговаривать не умеют, как люди. Он же меня не съел? Не съел и даже не укусил, а это, наверное, уже благодарность. А может, им не правится сладкое...

Данька потер шею, там, куда впились зубы зверя, кровь всё еще немного сочилась, и разложил на полу оранжевый комбинезон. Он был большим, очень большим. Но на свои штаны и рубашку мальчик даже смотреть не мог, они до сих пор напоминали ему о пережитом страхе. Поэтому Данька отнес их к люку, сбросил в дурно пахнущую темноту и взялся перекраивать одежду.

Конечно, у него сначала ничего не вышло. Но когда подрезал штаны, вырезал из спинки куртки большую полосу и сшил это все, получилась какая-то одежка. Она была некрасивой, но в ней вполне можно было ходить. Рассмотрев себя в куске полированного металла, Данька решил, что все не так уж и плохо, и решил показать комбинезон волкам.

Но едва он подошел к прутьям, как волки с ревом кинулись к нему. Мальчик обмер от страха и неожиданности, чувствуя, как и новый комбинезон становится мокрым.

Около решетки звери остановились, потом, недоуменно обнюхав его, вернулись обратно. А Данька снова пошел стирать...

Больше волки его не пугали. Через неделю он уже спокойно входил к ним в клетку, когда требовалось ее вымыть, а иногда и просто так, чтобы поговорить. Ему было очень одиноко, а, кроме зверей, никого живого рядом не было.

Иногда мальчик забывал запирать клетку, и волки приходили к нему в комнату, но ненадолго, в клетке им больше нравилось.

Скоро Данька узнал, что среди волков один был самкой.

Откуда у него появилось это знание, мальчуган не понимал, как и то, почему два других волка, которые были гораздо сильнее волчицы, всегда слушались ее, именно она не дала загрызть его, когда они еще не были так хорошо знакомы. И это самка заставила мальчика показать ей перстень. Он и сейчас приводил волчицу в хорошее настроение, поэтому Данька, когда заходил в клетку, всегда надевал его на большой палец.

В общем, жизнь как-то наладилась. Единственное, что по-прежнему было неприятно, так это резать людей, а потом видеть, как волки едят их тела. Но заключенные стали поступать все реже и реже, большинство уже адаптировалось к полету, и умирали не так часто, как вначале.

Корабль двигался плавно, и мальчик привык к полету. Ему уже нравилось, что его заставили ухаживать за волками. Звери не обижали его так, как люди. У него была своя комната, неплохо кормили. А что еще нужно мальчишке, чтобы он был доволен жизнью?

Данька стал намного сильнее, регулярный физический труд пошел ему на пользу, его тело нарастило мышцы, плечи раздались, и даже комбинезон, скроенный им так неумело, уже не висел как на вешалке.

Но всему когда-то приходит конец. Однажды, проснувшись, мальчик почувствовал, что тело становится тяжелее. Звездолет начал торможение.

А еще через три дня надзиратель потребовал, чтобы Данька загнал волков в логово. А когда он это сделал, появился сам. Осмотрев засов на логове, великан зафиксировал его металлическим прутом.

— Зачем вы это делаете? — спросил мальчик. — А как их теперь кормить?

— Кормить ты их пока не будешь, — пробурчал гигант. — Скоро начнутся перегрузки, в логове пол мягче, и звери не получат травм. Несколько дней поголодают, ничего с ними не случится. А вот еда, это то, что может их погубить во время торможения. И вообще, тебе надо не о волках беспокоиться, а о самом себе. Корабль входит в звездную систему, скоро будем на месте. На планете даже взрослые сильные мужчины погибают сразу после высадки. Законы среди заключенных жестокие, поэтому я решил подарить тебе кинжал. Никому не показывай его на звездолете, а то у меня будут неприятности. Это не очень серьезное оружие и вряд ли тебе чем-то поможет, но у меня на сердце будет спокойнее...

— Спасибо, дядя надзиратель, — поблагодарил Данька. — Вы не беспокойтесь обо мне, я не боюсь умирать.

— А все молодые не боятся, не ты один. Это когда становишься старше, начинаешь ценить то, что у тебя есть, тогда и становится страшно. Ладно, парень, я все тебе сказал, иди к себе в комнату, ложись, часа через два начнутся перегрузки.

Надзиратель ушел, а мальчик прокричал волкам через закрытую дверь логова, чтобы они не пугались.

Понять, они, может, его и не поняли, но, как сказал надзиратель, на сердце у него стало спокойнее. Данька пошел к себе в комнату, что было непросто — его вес увеличивался с каждой минутой. После месячного полета, когда мальчик весил вполовину меньше, это было непривычно и тяжело. Хорошо еще, что все время полета он много таскал тяжестей, мышцы окрепли, и повышенная гравитация пока не мешала ходить. Когда мальчик добрался до своей комнаты, прозвенел звонок.

Данька поковылял к лифту, открыл ящик и увидел четыре пакета с едой и большой нож в пластиковых ножнах.

Выглядело оружие устрашающе, мало того, что лезвие было размером с его предплечье, на нем еще имелись острые зубцы, которыми можно было перепилить даже кость.

Еще в ящике лежали ремни для того, чтобы спрятать нож под одеждой. Мальчик разделся и привязал оружие ремнями прямо за спину.

Идея оказалась неудачной, потому что как только он лег, нож уперся Даньке прямо в позвоночник. И когда начались перегрузки, его так придавило к кровати, что кости затрещали. Ругая себя за глупость, мальчик расстегнул ремни и бросил кинжал на пол.

А потом потерял сознание.

Очнулся он довольно скоро. Вес его не стал меньше, но уже больше и не увеличивался. Мальчик попробовал встать, но не смог даже опустить ноги на пол.

Чтобы как-то отвлечься, он стал вспоминать лицо мамы. Все, что она ему говорила и чему учила, но это мало помогало.

Периодически корабль тормозил рывками, и тогда Данька снова терял сознание. Сколько это продолжалось, мальчик не знал, возможно, это длилось не один день, а может, и всего несколько часов, но, очнувшись в очередной раз, он почувствовал, что дышать стало легче.

А спустя час Данька уже смог встать и даже сходить в туалет, а после этого, тяжело топая ногами по эластичному покрытию, он отправился к логову волков.

— Как вы там, живы? — прокричал мальчик издалека.

В ответ послышалось непонятное сопение. Данька вытащил металлический прут, держащий запор, и открыл логово. Волки лежали на мягком полу, и вид у них был, надо сказать, не очень хороший, шерсть стала грязной и какой-то бурой, а языки вывалились из пасти.

— Мы подлетаем к планете. Потерпите еще немного, и вас выпустят.

Не надо было ему ходить к волкам. Но это мальчик понял только на обратном пути. Корабль резко затормозил, и он не удержался на ногах. Терпеть перегрузки на полу, пусть и пружинящем, оказалось совсем не одно и то же, что на мягкой кровати.

Грудь его сдавило, а в глазах потемнело.

Этот рывок корабля был последним. Шумы двигателей, которые стали за время полета настолько привычными, что Данька уже их не замечал, стихли. Мальчик с трудом встал, охая от боли. Тело представляло собой один большой кровоподтек, на него даже смотреть было страшно. Оно приобрело багрово-синий оттенок, большей частью это относилось к спине, на которой пришлось лежать во время последнего торможения.

Мальчик долго стоял под холодным душем, надеясь, что таким образом снимет боль. Но вода не помогла, он чувствовал слабость и боль, идущую изнутри.

Данька решил, что у него повреждены внутренние органы и скоро он умрет. Тогда пошел к логову, кривясь от боли при каждом шаге.

Мальчик отбросил металлический прут и, ухватившись руками за дверь, стал ждать, когда звери выйдут: это была единственная поза, в которой боль была более-менее терпимой.

Волчица появилась первой. Подойдя к Даньке, долго его обнюхивала, недовольно морща нос, потом сильно толкнула плечом. От удара об пол и от вспыхнувшей боли Данька сразу потерял сознание.

Когда очнулся, то долго не мог понять, где находится. Он только чувствовал, что все еще жив, а тело у него почему-то все мокрое.

Мальчик открыл глаза и увидел, что лежит голым на полу клетки. Его комбинезон, который он так старательно кроил и шил, лежал рядом разорванный в клочья, а волки лизали его тело.

«Они хотят меня съесть. Звери же ничего не ели все время, пока корабль тормозил. Только почему меня не сожрали, пока я был без сознания, а ждали, когда очнусь?»

Мальчик повернул голову, чтобы спросить, но вынужден был тут же закрыть глаза, потому что мокрый язык волчицы облизал его лицо. Потом его толкнули, переворачивая на живот. Волки стали лизать спину, и Данька по-прежнему не понимал, зачем они это делают.

От влажных шершавых прикосновений боль уходила и даже внутри становилось не так уж плохо.

Звери вылизывали его так долго, что мальчик успел немного подремать, пока волчица не зарычала.

Данька сумел встать и понял, что даже в состоянии идти.

И еще он услышал длинный пронзительный звонок, на дверке лифта мигала красная лампа.

В ящике лежало большое лохматое животное, покрытое густым слоем инея, должно быть, надзиратель решил накормить волков перед высадкой.

Вибронож был тяжелым, а мальчик все еще чувствовал слабость, но он заставил себя работать. Через час уже Данька был мокрым от пота, кожу саднило, особенно там, где имелись кровоподтеки, но большую часть туши все-таки удалось разрезать.

Мальчик потащил тележку к клетке, открыл дверь и, побросав мясо на пол, сел без сил рядом. Волки жадно набросились на еду.

Данька немного передохнул и пошел в душ, чтобы смыть с себя грязь, пот и кровь.

Тело уже болело не так сильно, как раньше, кровоподтеки понемногу исчезали. Вероятно, слюна волков обладала какими-то целебными свойствами.

Жалко было только комбинезон. Данька долго возился с ним, прежде чем зашил, вышло некрасиво и не очень прочно, и он с грустью решил, что такая одежда вряд ли теперь прослужит долго.

Мальчик проголодался, поэтому достал пакет и съел все, что в нем было, включая овощи, которые никогда не любил.

Усталость была такой, что даже шевелиться не хотелось. Но едва Данька стал засыпать, как услышал громкий голос надзирателя по динамику:

— Заключенный, звездолет находится на орбите. Подготовь волков к перелету.

— А что я должен делать? — прокричал Данька в открытую дверь, надеясь, что его услышат.

— Зверей нужно загнать в логово. А дальше делай то, что тебе скажут. В трюм спускается один из членов экипажа.

Мальчик напился воды и, пошатываясь от усталости, зашел в клетку. Он погладил волчицу по голове и сказал:

— Вам нужно зайти в вашу спальню. Сейчас сюда придет звездолетчик, и вас отправят на планету.

Уши волков вздрагивали от звуков его голоса, но они не двинулись с места. Данька вздохнул, сел с самкой рядом, обхватил ее огромную голову руками и прошептал в ухо:

— Хоть ты меня и не понимаешь, но выслушай. Нужно сделать так, как я сказал. Звездолетчик не войдет, если увидит, что вы на свободе, и мы навсегда останемся здесь.

Он, поднатужившись, попробовал приподнять волчицу. Данька хоть и накачал за время полета мускулы, но приподнять самку ему не удалось. Волчица зарычала.

— Нужно идти, вставай, — прокричал мальчик в большое ухо. Самка отпрянула от него, раздраженно оскалив клыки.

— Не сердись. Я же не просто так тебя заставляю, это действительно необходимо.

Данька начал подталкивать волчицу к логову, она сделала один шаг, потом второй, все так же недовольно рыча, и уперлась лапами перед дверью.

— Ну почему ты такая непослушная? — вздохнул мальчик. — Скоро все закончится, и вы сможете бегать по земле. Потерпи немного, пожалуйста. Не идти же мне за шлангом, и вам это неприятно, и мне.

Волчица взглянула ему прямо в глаза, Данька не знал, что она там увидела, но после этого вошла внутрь, а вслед за ней и два других волка. Мальчик облегченно вздохнул и задвинул засов.

Едва он успел это сделать, как увидел Кротко. Тот приоткрыл дверь, осмотрелся, потом зашел в клетку, посмотрел на дверь логова и только тогда хмуро произнес:

— Рад тебя видеть живым, парень. Как ты себя чувствуешь?

— Чуть не умер, когда вы тормозили, — признался Данька, — Все тело теперь болит.

— Извини, друг, — развел руками звездолетчик. — По-другому не получалось. Топливо надо экономить, а то обратно может и не хватить. Неправильно рассчитали подлет. У этой звезды мощное притяжение, пришлось корректировать траекторию. Как поживают снежные волки?

— Звери живы и здоровы. Перегрузки им не страшны.

— Да, полетать им пришлось, — согласился Кротко. — Один из звездных разведчиков привез их с собой с какой-то планеты. Не знаю, что случилось, но разведчика арестовали, а снежных волков отправили на Землю. Они какое-то время жили в одном из зоопарков, пока не пришел приказ переправить их сюда. Вряд ли звери здесь приживутся, но приказ есть приказ, его не обсуждают. Ну что тут поделаешь, нужно готовиться к посадке. Полетишь на планету-тюрьму, как это ни печально. Готов?

— Я не против. Хочется постоять на земле, подышать свежим воздухом...

— Там очень трудно, — помрачнел звездолетчик. — В звездолете тепло, не надо думать о пище, а внизу не будет ни еды, ни крыши над головой, да и хищников там хватает. Снежные волки, как бы они ни были опасны, в сравнении с хищниками, что живут внизу, всего лишь домашние мелкие щенки. В плохую историю ты попал, только помочь мы тебе не можем. Лучшее, что смогли придумать, это отправить тебя на планету вместе с волками. Ты же их не боишься? Я слышал, как надзиратели разговаривали между собой о том, что тебя звери не трогают.

— Я с ними подружился, они меня слушаются. — Данька с опаской посмотрел на логово, а вдруг волки его слышат: еще подумают, что он хвастается. — Сначала они на меня, конечно, сердились и чуть не съели, а теперь все хорошо...

— Что ж, парень, возможно, это и есть твой единственный шанс остаться в живых. Живи вместе с волками, возможно, они сумеют себя защитить и от людей, и от зверей. Только, думаю, что они сразу убегут от тебя после высадки.

— Наверное, так и будет. Волки тоже устали от полета.

— Я высажу вас на одном из горных плато, подальше от колонистов. В горах и живность не так агрессивна, и людей поблизости не будет. А дальше все будет зависеть от тебя самого...

— Спасибо за то, что вы так добры ко мне. А что будет, то и будет, так всегда говорила мама.

— Да, она в этом права. Похоже, это твоя судьба, а от нее не убежишь. Зверей нужно загнать в кормовой отсек шлюпки. Это не простая задача, но ты должен справиться. Мы специально разместили их здесь, чтобы было легче, челноки находятся за стеной.

Кротко отошел к стене, отодвинул панель, вытащил небольшой пульт управления и пощелкал кнопками. Прутья решетки опустились вниз.

Потом нажал еще несколько кнопок, и металлическая стена раздвинулась. За ней оказалось помещение, в котором находились четыре закопченных корабля, такие же, как и тот, на котором мальчика перевезли на звездолет.

Звездолетчик поднялся по небольшой лестнице в один из кораблей, и на пружинящий пол опустился металлический трап.

— А вот теперь, парень, — донесся голос Кротко из динамика, — ты должен заставить волков войти в трюм шлюпки. Помочь тебе ничем не смогу. Если сказать честно, я этих зверей боюсь. Сделаешь это сам или мне вы вызвать надзирателей? Они воспользуются шокерами или усыпят зверей газом.

— Я сам! — крикнул Данька.

— Если ты не уверен, лучше не надо. Не хотелось бы видеть, как волки тебя разорвут.

— Они меня послушаются.

Мальчик открыл дверь логова. Волчица принюхалась, потом гневно зарычала.

— Ты что на меня рычишь? — спросил недоуменно Данька. — Я же говорил тебе, корабль прилетел и сейчас нужно идти в шлюпку...

Волчица, не обращая на него внимания, выскочила из логова, обежала помещение, задержавшись на мгновение там, где были прутья. Потом издала резкий рык. Тогда вышли два других волка, и все вместе звери направились в трюм, остановившись у трапа.