Корсал пробудился от беспокойного сна, и увидел встрепанную голову Артура, который удалял трубку, через которую его кровь поступала в контейнер. Аппарат, вводивший стимулятор крови в его руку, тоже исчез.
      – Что вы делаете? – спросил он.
      – Доктор Гарденс говорит, что вы должны несколько дней отдохнуть, – ответил молодой человек. – Мы не можем постоянно держать вас на этом лекарстве. Мы сняли аппарат вчера вечером; большая часть лекарства уже вышла, но вы некоторое время будете чувствовать усталость.
      – Но у вас недостаточно сывороткм! – возразил Корсал.
      – …, но если мы продолжим и вы умрете, как хорошо по вашему мы будем выглядеть?
      Клингон знал что медперсонал Энтерпрайзабыл прав. Фактически, он чувствовал себя не очень хорошо: во рту пересохло и был неприятный привкус, мускулы одервенели, а разум балансировал на тонкой грани со всем телом, угрожая отказать, если он и дальше будет лежать неподвижно, но хуже всего была боль во всем теле, когда он двигался.
      – Выпейте это, – сказал ему Артур, вручая немного синей жидкости в пластмассовом стаканчике.
      Корсал фыркнул.
      – Что это?
      – Лучшее средство для больного. Из личных запасов синеглазого старика, так что попробуйте это прежде чем встанете!
      Это был, действительно отличный бренди. "Синеглазым стариком, " как предположил Корсал, был шеф медицинской службы Маккой. Он не стал спрашивать, как Артур получил доступ к его личному запасу.
      Бренди помог, но все же вспышки головной боли время от времени затуманивали его сознание. Он увидел, что кровать Кевина пуста, но сын вскоре вернулся, поприветствовал отца, и включил компьютерный терминал.
      Корсал тоже не испытывал желания разговаривать. Люди умирали, потому что он, Кевин и Карл просто не могли дать больше крови. Карл спал на третьей кровати в комнате, все еще на лекарствах, потому что он попал сюда позже чем его отец и старший брат. Кевин не был способен оставаться так же долго как Корсал, и его освободили от системы еще раньше. Он учил то, что задал ему капитан Кирк.
      Капитан проверял своего студента. Корсал был все еще слишком утомлен, чтобы думать о своей собственной работе, поэтому он сидел и слушал, как его сын проводит аналогию между англичанами четырнадцатого столетия и населением Найсуса.
      – Паломники Кентерберри происходили из всевозможных классов, кроме правящего, и всевозможных профессий. У некоторых из них был весьма нелегкий характер. Но хотя они ссорятся между собой, они вместе ради общей цели: благополучно добраться до Кентерберри и вернуться назад. Если бы они встретили бандитов, они объединились бы, чтобы бороться с ними не в одиночку, но они никого не встретили, – сказал с разочарованием Кевин.
      – Чоссер умер прежде, чем закончил работу, – сказал капитан Кирк. – Я всегда думал, что, если бы он закончил произведение, были бы и бандиты. И вероятно шестой муж для жены Бата. Продолжай.
      – Они похожи на нас, потому что у них есть общая цель, и они могут достигнуть ее только работая вместе, независимо от того насколько отличаются их взгляды и ценности.
      Кирк усмехнулся и просмотрел на Корсала.
      – У вас очень умный мальчик.
      – Он делает мне честь, – ответил Корсал. Но он не мог доверить никому свое беспокойство о его сыне, обоих сыновьях. Ложь ни к чему не приведет, нужно просто сосредоточиться на планах, которые он составил для улучшения системы безопасности дамб на Найсусе, но мысли снова вернулись: теперь, когда Корсал оказался в ссылке, что будет дальше с его сыновьями? Вскоре после того, как ушел Кирк, в отделение заглянул Артур, и спросил:
      – Не желаете принять посетителей?
      – Это зависит от того, кто они, – ответил он.
      – Ваша жена и ее дядя, как они говорят.
      Так это правда: до его затуманенного лекарствами разума донеслись звуки счастливого волнения в лазарете, и он понял, что теперь действительно нашелся способ защитить людей с кровью на основе меди от чумы. Если Сеела и Борт появились на звездолете, значит это правда. Корсал прикрыл глаза.
      – Я хочу увидеть мою жену, и полагаю, ради этого мне придется смириться с компанией Борта.
      Сеела подбежала, чтобы обнять Корсала. Когда она отошла, чтобы приветствовать Кевина, Корсал повернулся к неприятному посетителю, пришедшему вместе с ней.
      – Что вы здесь делаете? И как вы оказались на борту?
      – Нам сделали прививку, всем орионцам на Найсусе, – ответил Борт. – Дипломатическая любезность не гражданам Федерации.
       И вы использовали эти рычаги,подумал злобно Корсал, в то время как вулканцы и ригелианцы умирают, потому что сыворотки для всех не хватает!Но он не показал свой гнев. Борт был здесь по какой-то причине. Орионец подтащил стул поближе и наклонился вперед, чтобы сказать:
      – Вы думаете, что они победили, Корсал?
      – Я не знал, что это было соревнование, Борт.
      Желтые глаза вспыхнули диким светом.
      – Игра продолжается, но являетесь ли вы игроком или просто пешкой. Эта чума поставит Федерацию и клингонскую и ромуланскую Империи в горлах друг друга, а победителями станут орионцы.
      – Вы неправы, Борт, – сказал Корсал. – Вы недооцениваете наш интеллект.
      – Чей? Клингонский? – прошипел мужчина. – Конечно вы не имеете в виду Федерацию! Вы уже просили гражданства в этом жалком объединении рожденных в рабстве рас, Корсал?
      – Я клингон, – ответил Корсал, отказываясь признать, что эта мысль преследует его с тех пор, как он понял, что он никогда не сможет вернуться домой. А где его дом? Найсус был единственным местом, где он когда-либо чувствовал себя нужным.
      – Никакой вы не клингон, – сказал ему Борт. – Вы слабы как любой федерал, вы тяготеете к ним. Когда я продам эту чуму клингонам и ромуланцам, как тогда ваши прекрасные друзья посмотрят на вас?
      Продать это ромуланцам? Но ведь именно ромуланская кровь оказалась устойчивой к вирусу. Он думал о том, что случайно услышал. Ведь предполагалось, что в Федерации нет ромуланцев. Борт продолжал угрожать.
      – О, Федерация поддержит вас. Вас и ваших сыновей полукровок. Они могут даже разводить вас, ради вашей драгоценной крови. Вы будете лабораторным животным вместе с другими клингонами, которых они захватят.
      Гнев придал Корсалу сил, и он сжал плечо Борта в болевом захвате; если бы они были одни, он, возможно, ударил бы его.
      – Вы думаете, что я позволю вам рассказать это, Борт? Сначала я убью вас.
      – Тогда вы должны сделать это сейчас, – ответил холодно Борт. – Скоро я покину Найсус вместе с остальными.
      – Что?
      – Дурак! Это смешение рас ослабляет и Федерацию и клингонскую Империю. Мы орионцы продаем наших женщин обоим, ослабляя ваши гены. Когда Совет Федерации получит сообщение относительно чумы на Найсусе, они определят ее источник и расформируют колонию. Куда вы тогда пойдете, Корсал? Что бы ни случилось, вы все потеряете. Если…
      – Если?
      Борт оглянулся туда, где Сеела стояла рядом с кроватью Карла, поглаживая лоб спящего пасынка.
      – Если я позволю вам жениться на Сееле…
      Но это уже случилось. Корсал купил свою жену у Борта, чтобы воспрепятствовать ему вернуть Сеелу на Орион, когда она достигла необходимого возраста. Ее красота и навыки танцовщицы скорее всего означали бы, что ее продали бы как дорогую рабыню для развлечений. Корсал освободил ее прежде чем женился.
      – Оставьте Сеелу в покое! – прошипел Корсал. – Вы продалиее, это была сделка. Теперь это не ваша забота.
      – Ах, как вы это делаете, – сказал Борт. – Она удивительно предана вам, Корсал. С тех пор, как вы на ней женились, я не получил от нее никакой полезной информации.
      Услышав свое имя Сеела возвратилась к Корсалу, и села на край его кровати. Ее присутствие должно было омрачить его разум, но это было не так. Вместо этого, он почувствовал ее поддержку, как будто она передала ему свою силу. Все его друзья отговаривали его он женитьбы на орионке, но потом примолкли, когда он сделал по своему. Но он был прав: Сеела не управляла им… кроме тех моментов, когда он хотел ее.
      – Я знаю, почему вы хотели, чтобы я женился на Сееле, Борт, – сказал он, беря руку своей жены. – Вы ужасно недооценили ее. Она точно знает, какой вы.
      – Она просто женщина. Товар. Вы дурак, если смотрите на нее иначе. Однако, – продолжил орионец, – вы можете спасти ее, найти место для своих сыновей, прежде, чем вы станете заключенными Федерации. Летите со мной на Клинжай. Сообщите о чуме своим людям, Корсал. Вы станете героем, дав им оружие против их врагов. Ваших врагов.
      – Нет-сказал Корсал. К его удивлению, Сеела произнесла это слово одновременно с ним.
      – Нет, дядя, – сказала Сеела. – Что бы ни случилось, мы не будем разжигать новую межпланетную войну.
      – У вас был шанс, – сказал Борт, освобождаясь от захвата Корсала и вставая. – Теперь я сделаю то, что нужно сделать для пользы Ориона.
      Когда Борт ушел, Корсал сказал:
      – Он не знает необходимые коды, чтобы войти в контакт с клингонской Империей. Но он пойдет туда, и я должен это предотвратить.
      – Ты прав, мой муж, – сказал Сеела.
      Корсал уставился на нее и вспомнил, что когда она просила его покровительства она всегда пользовалась коммуникатором, чтобы ее ферромоны не могли на него повлиять. В третий или четвертый раз, когда это случилось, он понял, как сильно она стремилась обрести его доверие. Как она изо всех сил пыталась преодолеть свое воспитание, свою зависимость от мужчин, не пользоваться своей чувственностью, ради собственной выгоды.
      – Я думал, что ты попросишь меня согласиться на предложение Борта, – сказал Корсал.
      – Именно это он пытался заставить меня сделать. А так же получить от тебя коды. Я больше не служу Борту, – ответила она. – Корсал, я никогда не знала, что мужчина может быть настолько силен и благороден, пока не встретила тебя. Что бы ни случилось, я останусь с тобой.
      – Отец, – сказал Кевин с кровати, – что делать?
      Корсал вздохнул.
      – Последнюю вещь, которую ожидает Борт, или нас уже не было бы в живых. Я должен рассказать капитану Кирку о планах Борта. Другого пути нет. Борта нужно остановить, не прибегая к убийству, а у меня нет способа сделать это.
      После того как Сеела ушла, он попробовал связаться с Кирком, но дежурный связист сообщил ему, что капитан занят.
      – Тогда второго в команде, пожалуйста, – сказал Корсал.
      – Мистера Спока нет на мостике. Я поищу его.
      Пока он ждал вызова, заявился другой посетитель: мужчина землянин, который был за пультом транспортера в тот день, когда они с Кевином телепортировались на борт.
      – Я Монтгомери Скотт, главный инженер, – представился человек. – Мы встречались, хотя вы можете не помнить, вы тогда замерзли почти насмерть.
      Корсал видел настороженность в глазах мужчины, хотя он пробовал это скрыть. Независимо от того, что Корсал мог сделать, мистер Скотт видел в нем только "клингона".
      – Мой сын и я должны отблагодарить вас за спасение наших жизней, – ответил Корсал.
      – Я должен вернуть вам должок, – несколько натянуто ответил мистер Скотт. – Капитан Кирк рассказал мне, что он обещал вашему сыну Кевину тур по инженерному отсеку.
      – О да! – воскликнул Кевин. – Но, отец…
      – Я позабочусь об этом, Кевин. Ты хочешь пойти с мистером Скоттом.
      Кевин оттолкнул свой терминал в сторону, и выбрался из кровати, ища шлепанцы. Скотт изучал его.
      – Капитан сказал мне, что тебя приняли в Звездную Академию, – сказал он с легким оттенком скептицизма.
      – Да, я хочу стать инженером. Как и мой отец, – ответил Кевин. – Возможно я смогу приспособить генераторы антивещества, наподобии тех, что есть на борту судна для планет вроде Найсуса.
      – Это требует абсолютного нуля температур для системя охлаждения, – сказал Корсал. – Только звездолеты могут их благополучно использовать.
      – Да, – сказал мистер Скотт. – Пошевеливайся парень, и я объясню тебе почему.
      – Экстренная связь для Корсала, – внезапно произнес женский голос из коммуникатора, который Корсал оставил включенным.
      – Корсал здесь.
      Его экран засветился изображением Эмилии Торренс.
      – Корсал, вы в состоянии работать? Спросите вашего доктора…
      – Я в порядке, – сказал он нетерпеливо. – Что случилось?
      – Весеннее таяние, – ответила она многозначительно.
      – Лед?
      – Новая проблема. Река замедлила течение, и исследователи сообщают о ледяном заторе в проходе выше тех шлюзов безопасности, где вы попали в аварию. Талые воды скапливаются позади затора…
      – Но если это прорвется, дамба и водоводы не справятся с этим! – воскликнул Корсал.
      – Мы отзываем всех инженеров, которые есть, но их недостаточно. Эта чума убила семь наших лучших людей.
      – Ни к чему так раздражаться, девушка, – вставил мистер Скотт из-за плеча Корсала. – Я соберу свою команду, и мы окажемся там так быстро, как только может работать транспортер. Вы просканировали ледяной затор? Мы пробьем фазерами туннели, и постепенно снизим давление воды. Это будет тонкая работа, чтобы не высвободить всю массу разом. – Он поглядел на Кевина. – Жаль, малыш, но с экскурсией придется подождать.
      – Я понимаю! – сказал Кевин. – Мы пойдем с вами, чтобы помочь, правда, отец?
      Но едва Корсал и его сын направились за мистером Скоттом к выходу, как прямо на них выскочила доктор Гарденс.
      – И куда это вы направляетесь? – потребовала она.
      – На планету, – объяснил Корсал. – Мы должны предотвратить наводнение!
      Доктор Гарденс бросила взгляд на отступившего назад мистера Скотта.
      – Вы тоже собираетесь спуститься туда, мистер Скотт?
      – Разумеется.
      – Тогда они вам не нужны. Назад в кровати, вы оба. Кевин, для тебя достаточно волнений на сегодня.
      – Доктор, – сказал Корсал, – мы не заключенные на борту этого судна!
      – Нет, но вы наш единственный источник сыворотки на основе железа против чумы Найсуса. Вы не должны подвергать опасности свои жизни, вы не можете позволить себе эту роскошь. Если вы остаетесь здесь, через двадцать часов мы сможем снова ввести стимулятор крови и спасти новые жертвы чумы. Если вы спуститесь вниз, вы рискуете заболеть или пораниться. И это истощит вас настолько, что пройдет немало времени, прежде чем мы сможем ввести препарат. А сколько людей умрет за это время.
      Корсал знал, что она прочитала по его лицу, что выиграла. Он не стал больше протестовать. Доктор смягчилась.
      – Корсал, Монтгомери Скотт один из лучших инженеров Федерации. При чрезвычайных обстоятельствах и при нехватке времени, он, вероятно, лучшее, что может быть. Если кто-то и может воспрепятствовать прорыву дамбы, так это наш мистер Скотт.
       Глава тридцать четыре
      Спок был все еще в изоляторе, когда туда привели сопротивляющегося Сендета. Из его разглагольствований он понял, что мужчина решил, будто он находится в состоянии пон-фар. Это было время, когда каждый вулканец должен спариться или умиреть, но диагностические индикаторы быстро показали, что это всего лишь симптом чумы.
      Как ни странно, анализы крови показали, что молодой человек заразился разновидностью C. Первичная паранойя была основным симптомом заболевания и стала причиной беспокойства Сендета: его состояние необещанного мужчины объединилось со страхом об изгнании в мир, где мужчины превзошли численностью женщин.
      Мать Спока, тоже все еще была в изоляторе, и не нуждалась в отличном вулканском слухе, чтобы заметить это волнение. Аманда почти выздоровела. Когда шум стих и стало ясно, что Сендет потерял сознание, она пришла, и села около кровати Спока.
      – Спок, – хотя она колебалась, он знал, что именно она хочет ему сказать.
      – Да, Сендет напоминает мне, что я тоже необещанный взрослый. Но сейчас бесполезно это обсуждать. Когда снова придет мое время пон-фар, я обещаю, что что-нибудь придумаю, чтобы не стать опасным.
      Она печально улыбнулась.
      – Я надеялся, что за то время пока ты был дома, ты встретишь хорошую женщину.
      – Я встретил несколько хороших женщин. Однако продолжительные разлуки, которые ослабили мое первое слияние, продолжатся до тех пор, пока я служу в Звездном Флоте. У меня еще есть время, мама. Ведь вы поженились по своему выбору. Позвольте мне сделать то же самое.
      Улыбка матери потеплела.
      – Если это твое решение, Спок, то я больше не буду так беспокоиться. Как я понимаю, последователей T'Вет выселили из инженерного отсека?
      – Да. Мистер Скотт открыл двери, и затем чума Найсуса дала стимул их желанию сдаться, а не бороться. Я предполагаю, что здесь скоро их будет намного больше, и потребуются все свободные кровати изолятора. Доктор Маккой сообщил мне, что я могу возобновить свою работу уже завтра.
      – А меня отпустят сегодня, – сказала Аманда. – Я правильно поняла, что твою жизнь спасли благодаря сыворотке из крови ромуланки?
      – Да. Т’Пайна. Я просмотрел о ней все отчеты, но не нашел ничего, что указывало бы, каким образом ромуланский младенец оказался в вулканской колонии, где она была найдена.
      – А это имеет значение? – спросила Аманда. – Спок… возможно Сендет и Сатат были правы, называя эту болезнь Эпидемией IDIC. Посмотри что случилось. Болезнь может распространиться везде, где объединено бесконечное разнообразие, так же как комбинация лекарства! Наши спасители клингоны и ромуланцы…
      – Мама, – перебил ее Спок, – ни одна из Империй не помогла нашему спасению. Корсал единственный клингон на Найсусе, и его сыновья наполовину люди, а Т’Пайна вулканка, что бы там ни говорили. У вас достаточно дипломатического опыта, чтобы понять, что то что мы имеем, не дает никакой надежды для будущего сотрудничества. Это смертельная тайна, которую надо сохранить и от клингонов и от ромуланцев. Иначе, эта чума, к которой они имеют врожденный иммунитет, станет оружием против Федерации.
      Как и было обещано, на следующий день Спок возобновил свои обязанности. Капитан Кирк приветствовал его возвращение, но не стал ему ни о чем сообщать. Несмотря на введенные ограничения, из-за которых прививку от болезни делали только опасно больным пациентам с кровью на основе железа, ее все равно не хватало. Доктор Маккой кипятился из-за того, что орионцы живущие на Найсусе использовал дипломатическое давление, чтобы получить необходимую сыворотку на основе меди для людей, которые не были больны. А у их клингонских гостей развились побочные эффекты, и им временно перестали давать стимулятор.
      И при этом не было никакой надежды, что одна единственная молодая женщина могла произвести достаточно крови, даже с помощью ригелианского препарата, чтобы сделать прививку всем нуждающимся.
      Этого великого открытия было слишком мало, и сделано оно было слишком поздно, а единственными возможными источниками помощи были враги, которым нельзя было позволить узнать о том, что случилось.
      Вскоре Спок вернулся к своему нормальному графику, но с тех пор как они вышли на орбиту Найсуса, у него было не слишком много времени, чтобы думать. Поэтому, когда он услышал, что мистер Скотт телепортировался на Найсус, чтобы предотвратить наводнение, он предложил присоединиться к команде.
      – Всегда рад вас видеть рядом, когда есть технические проблемы, – сообщил ему мистер Скотт.
      Они спустились вниз к губе каньона в горах немного выше научной колонии. Был солнечный весенний день, достаточно теплый даже для Спока, так что не пришлось одеваться в теплую одежду. Но само тепло было их врагом. Мистер Скотт бросил один взгляд на ледяную пробку в каньоне, и на стену воды позади нее, и прошептал:
      – Боже мой!
      Два инженера телларита показали им данные, которые они успели снять.
      – Почему нас не послали сюда вчера? Это может произойти в любую минуту, – проворчал сердито один из них. – Здесь три слабых места. Если любая из этих областей подтает…
      – Да, – сказал Скотт. – Ну и как мы собираемся ее разрушить. Мы пришли слишком поздно!
      Он щелкнул коммуникатором.
      – Капитан! Эта ледяная пробка огромна. Я останусь здесь и попробую вечером пробить ее, но надо послать предупреждение в город об эвакуации. И я предлагаю, чтобы вы телепортировали мистера Спока и других на борт. Единственное, что они могут здесь сделать, так это пожелать мне удачи.
      – Капитан, – добавил Спок в свой собственный коммуникатор, – перенесите меня вниз к городу и подготовьте команды экстренной помощи на случай наводнения.
      – Хорошо, – сказал Кирк, и Спок услышал его слова, – Ухура, пошлите предупреждение об эвакуации.
      Потом Спок отошел подальше от мистера Скотта, который настраивал фазеры для бесполезной попытки пробить ледяную пробку, и приготовился телепортироваться. Непосредственно перед тем, как луч подхватил его, прежде, чем мистер Скотт закончил настраивать оборудование, Спок увидел ледяной разрыв. Сначала поддался центр, и вода помчалась через него со скоростью ракеты! Потом разрушились стороны, и с ревом стена воды рухнула вниз, разрушая все на своем пути, и Спок очутился на борту «Энтерпрайза».
 

 
      После нескольких часов пребывания на стимуляторе крови, T'Пайна потеряла сознание. Когда она проснулась, мир был странно искажен; время от времени она не была уверена, что было реальностью, а что плодом ее воображения. Иногда она чувствовала себя вполне нормально, пока не произносила странные вещи, совершенно ей чуждые.
      Но всегда рядом был кто-то, хотя она почти никого не узнавала. Однажды там появилась ее мать, но не рядом, а на расстоянии, где-то в конце длинного туннеля, простирающегося между ними. Голос Т'Кир прозвучал как эхо, когда она сказала T'Пайне:
      – Ты моя дочь. Кровь никогда не имела значения прежде, почему так должно быть теперь? T'Пайна?
      T'Пайна хотела ответить, но слова не шли с ее губ. Она не знала, какими они были. Она знала только, что вызвала недовольство у своей матери и не могла исправить ошибку. Это было в ее крови… в ее крови… ее кровь.
      T'Пайна проснулась, когда кто-то взял ее за руку. Рука его была прохладной, возможно кто-то из человеческого медицинского персонала. Но это не была медсестра или доктор, и при этом этот кто-то не отпускал ее. Кто-то предлагал ей утешение, она знала что это принято у некоторых людей. Она не стала освобождать руку, а просто открыла глаза.
      Мужчина возле ее кровати носил одежду пациента. Она узнала Бэу Дивера и с трудом вспомнила, что видела его в критическом состоянии в тот день, когда врачи нашли лекарство в ее крови.
      Он определенно был жив, хотя все еще выглядел измученным. Он побрился, но это должно быть было несколько часов назад, потому что на его щеках опять пробивалась щетина. Его черные волосы стали немного длиннее чем в день, когда они встретились впервые, и выглядели растрепанными, придавая им еще большее сходство с мехом. Он улыбнулся ей, его темно-синие глаза потеплели и ободрились.
      – Вы очнулись, – сказал он.
      – Почему… вы здесь? – спросила она.
      – Вы спасли мою жизнь, – ответил он. – Это самое малое, что я мог сделать, увидя вас такой больной из-за этого лекарства. У меня нет навыков медика, но я могу предложить свою дружбу. Теперь надо позвать вулканца, – добавил он, накрывая своей рукой ее руку, которую она запоздало попыталась вырвать. – Целитель говорит, что вы можете быть не логичны из-за этого препарата, так что потрудитесь попробовать.
      – Я не вулканка, – сказала T'Пайна, закрывая глаза. Она наконец поверила этому. – Почему я должна быть логична?
      – В таком случае, – ответил Дивер, – я воспользуюсь вашим состоянием в своих интересах и попрошу вас пойти со мной. Как только эпидемию взяли под контроль, с этой минуты снова открылись рестораны.
      T'Пайна снова открыла глаза, заметив что в его словах не было никакой логики. Поэтому она спросила:
      – Что вы от меня хотите?
      – Вашей компании на хороший обед, возможно концерт или пьессу, а после этого… кто знает?
      Она озадаченнр нахмурилась.
      – Но почему?
      – Потому что вы красивы, – сказал он, – вы храбры… и вам может помочь разговор с тем, у кого есть жизненный опыт и с кем удобно было бы поговорить, кто-то между-между.
      – Что?
      – Кто-то, кто не является тем, кем выглядит. Я выгляжу на первый взгляд человеком, но если меня уколоть, я кровоточу зеленым. – Он хихиикнул. – Из-за этого я выиграл несколько поединков – некоторые типы так удивлялись моей крови, что пропускали мои удары и получали на орехи.
      – Вы часто участвуете в кулачных драках? – спросила она, теперь она могла сосредоточиться хоть на какой-то части его болтовни.
      – Не сейчас, но во времена нерастраченной молодости не проходило и недели, чтобы я кому-нибудь не поставил под глаз фингал. – Он пожал плечами. – Или позволил кому-нибудь сделать это со мной. Труднее всего стало когда я пошел в настоящую школу, для большинства образованных людей кулаки не были решающим аргументом в споре. Поэтому я так больше не делал.
      T'Пайна не могла даже вообразить такое воспитание. Дивер подарил ей сардоническую улыбку.
      – О да, в галактике есть немало мест, где можно многого добиться лишь остроумием и кулаками, и некоторый навык обращения с ножом тоже не помешает.
      T'Пайна отвела пристальный взгляд, и произнесла:
      – Пожалуйста простите меня; я не хотела показывать удивление.
      – Думаю вы оставили логику на потом, – поддразнил он, заставляя ее посмотреть на себя, и снова увидеть теплую дружелюбную улыбку на его лице. – Эй, – добавил он, – мне сказали что вы переполнены лекарством. Даже эта ходячая статуя Сорел не сможет ничего сделать или сказать чтобы удержать вопреки вам, o’kay?
      Так как она все еще чувствовала себя не совсем нормально, T'Пайна кивнула и согласилась, повторив человеческие слова: " О’kay ".
      – Какого направления вы хотите придерживаться…, – начал Дивер, но потом необъяснимо, прервал то, что собирался сказать.
      Она увидела кое-что в его темно синих глазах, которые уже нарушили ее и без того сомнительное равновесие; но на ее глазах этот взгляд внезапно потемнел. Он сумел скрыть свои чувства так же эффективно как любой вулканец.
      – Я почти зашел слишком далеко, не так ли? Это моя худшая привычка. Всегда проверять допустимые пределы.
      Запутанная еще больше его извинениями, которых она не понимала, T'Пайна воспользовалась возможностью, чтобы освободить свою руку от Дивера. Он не убрал свою руку, оставив ее на краю ее кровати. Это вызвало у девушки необъяснимое чувство, как будто онатеперь должна принести извинения… но она не знала за что.
      Вместо этого она задумалась над тем, что действительно понимала.
      – Расширение пределов возможного порождает больших ученых, – добавила она, помня его профессию. – Если вы ограничиваете себя в вашей работе…