– Если только Сендет не притащил с собой вирус, поражающий не только людей, – сказал сердито Кирк.
– Мы будем знать это достаточно скоро, – сказал Маккой. – Мы фильтруем воздух во всем лазарете, а не только в изоляторе. Сорел и другие вулканцы останутся теперь на планете – они добавили к своим задачам способ определения болезни раньше, чем проявляются первые признаки. – Доктор потер утомленные глаза. – Теперь, когда мы получили вакцину, ситуация немного улучшилась. Только почему я теперь более занят и устал сильнее, чем когда-либо?
– Потому что получил только часть ответа, – ответил Кирк, – и мы не можем применить его из-за того, что нет возможности произвести вакцину в достаточных количествах.
– Я не могу и дальше держать Корсала и его сыновей на лекарствах, – сказал Маккой. – Они не столь опасны как тот препарат, который я использовал на Споке, когда нуждался в большой количестве крови для операции на сердце Сарека, но с другой стороны, они увеличивают производство крови только на двадцать пять процентов, а не на двести как та ригелианская сыворотка.
– Но ригелианская сыворотка… – начал Кирк.
– Работает только на людях с кровью на основе меди. – подхватил Маккой.
Кирк покачал головой.
– Боунз, ты когда-нибудь жалел о том, что мы не так дружны с клингонами? – Внезапно его озарило, – Подожди! Возможно мы сможем!
– А? – сказал Маккой совсем не остроумно, что блестяще свидетельствовало о том, насколько утомился и перенапрягся стармед.
Кирк покинул офис Маккоя и вошел в комнату, которую занимали Корсал и его сыновья. Бросив взгляд на младшего мальчика он позвал:
– Боунз! Иди сюда!
Карл спал. Когда же он не проснулся от крика Кирка, и его отец и его старший брат немедленно подошли.
– Что с ним случилось? – потребовал Корсал, увидев спешащего Маккоя.
Кирк смотрел, как Маккой изучает индикаторы признаков жизни на кровати, но они ничего для него не значили, потому что он понятия не имел, какими должны быть жизненные функции полуклингона получеловека. Доктор приподнял одно из век Карла, посветил в глаза, и мальчик проснулся, слабо отодвигая Маккоя, и перевернувшись на другую сторону опять провалился в сон.
– Он в порядке, – сказал Маккой. – Только истощен. Я немедленно прекращаю вводить ему лекарства. Он слишком молод, чтобы выдержать такое.
Корсал перевел взгляд с сына на доктора, и Кирк увидел волну эмоций, прокатившихся по его лицу.
– Вы уверены, что ему уже не навредили?
– Взгляните на индикаторы, – сказал Маккой. – Предупреждающий сигнал установлен на достаточно высоком уровне от опасного, и он не сработал. Впрочем я оказался бы здесь уже через несколько минут. Корсал, я понятия не имею сколько жизней вы уже спасли. Вы думаете, что мы разрешили вашему сыну подняться на борт, только для того чтобы навредить ему?
– Нет. Вы были весьма осторожны. Но теперь ваше производство вакцины будет сокращено на одну треть.
– Этого не должно случиться, – сказал Кирк.
Корсал уставился на него, и нахмурился.
– Что вы хотите этим сказать?
– Корсал, я ни за что не поверю, что Клингонская Империя бросила бы вас здесь, на планете Федерации, без возможности при необходимости позвать на помощь.
– Я регулярно посылаю в Империю сообщения, – ответил Корсал, – но моя миссия состоит в приобретении новых знаний.
– Но вы можете войти в контакт с Империей?
– Да. А что?
– Вы
знаетечто! Даже клингоны должны ответить на медицинский сигнал бедствия! Минутку, когда вы узнали, что мы можем делать вакцину из крови клингонов, почему вы не послали сигнал добровольцам? Вы жили среди нас достаточно долго, чтобы знать, что мы не воспользуемся такой возможностью для западни или убийства!
Корсал смотрел на него спокойно, Кевин был в ужасе. Потом мальчик испуганно повернулся к отцу.
– Я не знал, что ты мог связаться с Империей. Почему ты это не сделал, отец?
Корсал тяжело отошел к своей кровати и сел.
– Я могу послать сообщение, которое достигнет заставы Империи приблизительно через два дня. Но я не посылал этого сообщения. Капитан, вы понимаете о чем просите?
– О помощи. От клингонов. Но ваши слова говорят о том, что человеческое предубеждение оправдано: что если бы клингон увидел истекающего кровью человека, он не только не стал бы ему помогать, но и ограбил бы его прежде чем уйти, или добил бы?
– Джим! – воскликнул Маккой.
Корсал улыбнулся слегка показав кончики своих зубов. Кирк много раз за свою карьеру видел такое выражение лица у клингонов, но у Корсала впервые. Потом клингон сказал:
– Вы солдат, капитан, среди ваших людей, вы стоите особняком. Среди моего народа тот факт, что я не солдат, тоже ставит меня особняком. Но несмотря на это я кое-что знаю о мышлении военных.
Он продолжил:
– Если бы я послал медицинский сигнал бедствия, Империя прислала бы помощь. Но подумайте: те, кто придет на помощь Найсусу сообщат обо всем. Капитан Кирк, люди никогда не участвовали в биологической войне?
Евгенические войны. Живот Кирка судорожно сжался.
– Мы считаем это самым отвратительным преступлением, – ответил он.
– Раз вы так считаете, значит не так давно в вашей истории ваши люди испытали это. Среди клингонов, это тоже считается одинаково предосудительным, постыдным и запрещенным. Однако, каждый военный знает, что раз оружие уже существует…
– … его можно использовать, – закончил Кирк. – Клингоны говорят так же.
– Жизненный опыт, – ответил Корсал. – Теперь вы понимаете, капитан? Этот вирус видоизменился в разновидности, которые являются смертельными, и очень быстрыми. Он одинаково эффективен против каждой из рас Федерации, но… клингоны обладают иммунитетом. Это оружие, которое вы не можете повернуть против нас.
– Джеймс Кирк, вы не можете быть столь наивны, чтобы думать что все клингоны верят в честь прямой конфронтации. Есть и другие, а их потребуется совсем немного, достаточно одного, который, если бы он знал об этом вирусе, использовал бы его. А если выпустить вирус гулять по Федерации…
– …у нас не окажется средства, – сказал Маккой, – для лечения такого большого числа граждан Федерации, кровь которых основана на меди. Но и для людей и других рас с кровью на основе железа…
– … единственное действенное средство, – подхватил Кирк, – может быть сделано только из крови клингонов. Что может сделать любое планетарное правительство, чтобы спасти свои жизни, и жизни своих семей? – он подавил дрожь.
– И, – добавил Корсал, – это превратило бы вашу расу в вампиров… охотящихся на мою расу.
– О, Боже, – простонал Маккой. – Он прав; мы нападали бы на их корабли, чтобы добыть кровь и сделать вакцину, и рационализировали бы это, говоря, что они начали первыми.
К этому времени Кирк почувствовал себя совершенно больным.
– Я не знал, что есть клингоны, которые не хотят войны.
– Не
такойвойны, – ответил ему Корсал. – И не каждый нормальный клингон. Однако, даже среди людей есть такие…
– Не продолжайте, – сказал Кирк. – Корсал, я сожалею. Слава Богу вы подумали об этом.
– Работа ученого, экстраполяция, – сказал Корсал.
Вдруг заговорил Кевин.
– Отец, теперь я понимаю, почему тебя не огорчило мое поступление в Звездную Академию.
Корсал посмотрел на сына, но промолчал, поэтому мальчик продолжил:
– Я предполагал, что когда Карл и я вырастем, у тебя будет выбор, вернуться ли в Империю или остаться в Федерации. Если бы я закончил Звездную Академию, а ты бы вернулся в Империю, была определенная возможность, что мы могли встретиться однажды как враги. Но прежде чем пришло извещение, началась чума, а у нас оказался иммунитет. Ты знал, что не станешь сообщать эту информацию в Империю. И это означает… ты никогда не сможешь вернуться домой.
Глава двадцать девять
Доктор Леонард Маккой неохотно спустился вниз на Найсус, оствив Спока в руках своих сотрудников. Он разыскал Сорела и сказал ему:
– Мне нужен вулканский целитель. Я видел Спока больным не раз, но этот раз меня озадачил. Его температура и кровяное давление скачут вверх и вниз как ё-ё. У него шла кровь из носа. А когда он приходит в себя, его начинает рвать, хотя в нем ничего не осталось. Он не может проглотить даже воду. В последний раз его рвало кровью. Я делаю ему переливание прямо от его отца, но он по прежнему без сознания.
Целитель был закутан в защитный костюм, мрачное напоминание о том, что они все еще не имели никакой защиты от чумы для вулканцев.
– Леонард, – сказал он, – мы договорились, что никто с кровью на основе меди не будет подниматься на борт «Энтерпрайза.» У вас больше не было случаев заражения среди вулканцев?
– Нет.
– Тогда возьмите доктора М'Бенгу. Нет никакой потребности в мелдинге, Леонард; Джеффри может посмотреть Спока, так же как и я.
Неохотно Маккой отискала чернокожего доктора. Он спал, и его глаза были налиты кровью и утомленны, когда его вынудили их открыть, но он тотчас же вскочил, едва Маккой описал ему симптомы Спока.
– Это вулканский волнообразный синдром, – сказал он. – Кровотечение будет продолжаться изо всех слизистых оболочек, если его не остановить, и переливание крови ему не поможет. Он может умереть от кровопотери.
– Как остановить это? – потребовал Маккой.
– Антикоагулянты и повышение давления. Я покажу Вам.
–
Антикоагулянты? – переспросил Маккой, внезапно испугавшись, что M'Бенга настолько утомился, что мог сделать фатальную ошибку.
– Коагуляция в капиллярах вынуждает кровь проникать сквозь мембраны. Вулканцы не люди, Леонард.
–
Но Спок наполовину человек, –напомнил ему Маккой.
– Не физиологически. В его анатомической структуре не так много факторов, связанных с анатомической структурой человека. Спок первый вулканно-человеческий гибрид, он особый случай, который мы изучали на занятиях. Я доволен возможностью исследовать его в реальной жизни –за исключением того, что я предпочел бы менее мрачные обстоятельства.
Они снова прошли длительную дезактивацию, прежде чем транспортироваться по лучу, но по крайней мере теперь эти два человека знали, что они не несли болезнь в своей собственной крови.
Маккой был увлечен знаниями М'Бенги. М'Бенга проверил наиболее важные показатели Спока, прописал лечение, настроил температуру в комнате на несколько градусов выше, и сказал:
– Теперь, мы должны поднять давление в его главной артерии, надо ввести кровь через капилляры, так чтобы она не образовала тромба. Кровяное давление вулканца обычно настолько низко, что это становится проблемой в случае болезни; столкнувшись с усилением кровяного давления собственные органы Спока очистят капиляры.
М'Бенга показал Маккою, как поднять давление, затем отпустить его так, чтобы кровь прилила с дополнительной силой, подобно воде, выпущенной из-за дамбы. Они прошлись систематически по его телу, поднимая и отуская давление, пока их пальцы не онемели, а затем продолжили работать, спасая его жизнь. Наконец М'Бенга остановился и взял образец крови, и они исследовали его в лаборатории.
– Это хорошо, – сказала М'Бенга. – Его кровь вернулась к норме. Если его сердце выдержит, можно считать кризис пройденным.
Но Спок был все еще без сознания, бледный, и дышал неравномерно. Маккой знал, что болезнь все еще шла своим курсом.
Глава тридцать
Когда Сорел оставил Маккоя, он вернулся к комнате Т'Кир. У вулканки тоже начался волнообразный синдром; ее дочь и медсестра землянка занимались ей, когда он вошел.
Это последнее проявление болезни могло бы стать смертельным для вулканцев на Найсусе: чтобы просто присматривать за больными, персонала вполне хватало. Но для борьбы с этим синдромом было необходимо два человека и не меньше часа времени. И по крайней мере один из этих двоих должен был быть обучен, чтобы направлять другого, как это делали медсестра и T'Пайна.
Сорел видел, что не смотря на все их усилия, смерть их опережала. Было множество желающих помочь: людей, лемнориан, гаитиан, но их руки были не тренированными. Это последнее проявление болезни требовало любого, кто знал анатомию вулканцев… а таких было совсем немного.
Критическое состояние продолжалось с каждым новым видом все дольше. Т'Кир была больна в течение более трех дней, и…
Три дня!
Он встал позади контрольной системы Т'Кир и посмотрел на T'Пайну. Лицо молодой женщины побледнело и осунулось от беспокойства и усилия управлять собой; ее глаза от недостатка сна были окружены темными кругами, но она не была больна. T'Пайна была на грани истощения, но чумы у нее определенно не было.
– Как долго? – спросил он медсестру.
– Сорок девять минут.
– Позвольте мне взять образец крови, – сказал Сорел. Все доктора и целители теперь носили с собой трикодеры, чтобы делать анализы крови на месте, а не посылать их в перегруженную лабораторию.
– Хорошо, – сказал он, – кризис миновал.
Но сколько еще она может выдержать?
– T'Пайна, – сказал он, – теперь ложись и попробуй поспать. А я возьму анализ у тебя.
Девушка нахмурилась.
– Зачем? Я не чувствую себя больной.
–
Именно поэтомуя хочу взять образец, – ответил он. – Дитя, ты должна была быть столь же больна как и твоя мать уже через два дня, потому что ты переутомилась так, что совсем не осталось сил для сопротивления. Но все же твое тело сопротивляется чуме. И я хочу понять почему.
Она больше не возражала. Сорел вернулся в компьютерную лабораторию, где работала его дочь Т'Мир.
– Проведи на этом образце те же испытания, что и на образцах клингонов, – сказал ей он.
Она уставилась сначала на пузырек с зеленой жидкостью, потом на отца, как будто сомневаясь в его здравомыслии.
– Я не шучу, дитя, – сказал он, и только теперь вспомнил, что обратился к T'Пайне точно так же, как будто она тоже была его дочерью.
Как там Дениел называл такие вещи? Фрейдистская оговорка? Его подсознание уже сделало Т'Кир и T'Пайну частью его семьи?
Он сел и опустил голову на руки, в то время как Т'Мир проводила тесты. Целители и доктора рано учились в своей карьере перехватывать любые мгновения отдыха во времена кризиса. Он преднамеренно направил свои мысли от чумы, позволив им свободно течь.
Он видел Т'Кир на борту «Энтерпрайза» достойной, величественной и красивой. Ее синие глаза изучали его, и так отличались от обычно темных глаз вулканцев, их так легко читать. В них он читал…
– Отец! Отец, посмотри. Ты нашел это!
Он посмотрел и увидел, что его дочь уставилась на компьютерный экран.
Т'Мир ввела самую смертоносную разновидность вируса в образец крови, которую он принес – в кровь T'Пайны. Также как в клингонской крови, здесь оказался аналогичный фактор гемоглобина, который препятствовал росту вируса. Перед глазами отца и дочери смертельная инфекция съежилась и умерла.
Глава тридцать один
T’Пайна лежала на кровати, которую поставили для нее в палату ее матери, но она не могла спать. Почему она не заразилась, когда ее мать была так ужасно больна? Даже не смотря на вулканское обучение T'Пайна боялась. Т'Кир умирала. Она была ужасно обезвожена, но не могла взять даже воду, и входила в волнообразный синдром каждый раз, когда они пробовали ввести ей в кровь плазму, или провести гидратацию.
T'Пайна не была готова потерять мать, не так скоро после того, как умер ее отец! Она прошла процесс исцеления; целители сказали, что она восстановилась. И все же память раз за разом возвращала ей воспоминания о чувствах испытанных в тот момент, когда пришло сообщение от Т'Кир. Севел был мертв. Ушел. Она ощутила его
катруснова, когда Т'Кир прибыла на Вулкан, чтобы возвратить его катру предкам. Теперь у нее никогда не будет отца, который мог бы ей советовать, перед чьей силой она преклонялась бы, и чья мудрость вела бы ее.
Но Т'Кир все еще была там, мудрая и сильная. Нелогично! T'Пайна встала и подошла к кровати Т'Кир.
– Мама, – прошептала она, хотя и знала, что Т'Кир не может ее слышать, – пожалуйста не умирай. Пожалуйста, мама…
– Она не умрет, T'Пайна –благодаря тебе.
Это был целитель Сорел. Он прижал гипошприц к худенькому плечу Т'Кир. T'Пайна смотрела на целителя, боясь почувствовать надежду.
– Вы пробуете новое лекарство?
– Следи за ее показателями, – проинструктировал ее Сорел.
Они оставались критическими… пока биение сердца внезапно не усилилось, ускорилось, разогналось, а затем вернулось к вулканской норме! T'Пайна посмотрела на другие индикаторы. Температура Т'Кир, которая была очень низкой, поднималась, но вместо того, чтобы взлететь как при лихорадке, она тоже пришла в норму.
T'Пайна уставилась на Сорела.
– Вы нашли лекарство!
Он кивнул, непроницаемые черные глаза все еще смотрели на индикаторы.
– У нас появилась надежда, и Т'Кир подтверждает это. Этим!
Устойчивое кровяное давление. Кризис преодолен. Т'Кир пошевелилась и открыла ввалившиеся глаза.
– T'Пайна? – прошептала она.
– Я здесь, мама, – T'Пайна поддержала ее, взяв ее согнутую как коготь руку в свои. – Все будет хорошо.
– Да, – справилась Т'Кир. – … жажда.
Торопливо T'Пайна помогла ей напиться. Ее мать была настолько слаба, что ее голова тут же опустилась на подушку, но Сорел сказал:
– Поспите, Т'Кир. Немного отдыха, и вы в порядке.
Он обратился к T'Пайне.
– Идем со мной, дитя. Ты спасла жизнь своей матери, но есть большая потребность в твоей крови.
– Моей крови?
– Мы не знаем, как, но ты носишь в себе кое-что. Нечто подобное фактору, который мы нашли в крови клингонов –фактор, который уничтожает эту болезнь. Мы можем сделать сыворотку из твоей крови, чтобы иммунизировать нас.
T'Пайна не реагировала. Внешне, могло бы показаться, что она овладела полным контролем над своими вулканскими эмоциями, но по правде говоря она была просто ошеломлена, потому что по пути в лабораторию целитель останавливался дважды, чтобы войти в другие палаты и сделать инъекции пациентам в критическом состоянии.
В одном из пациентов она признала, хотя и после нескольких мгновений, Бэу Дивера. Он сильно изменился за последние дни, лежал без сознания, обезвоженный, заросший многодневной бородой, он выглядел очень плохо. Сначала она приняла его за мертвого, темные круги вокруг его глаз, сморщившаяся, бледная как у трупа кожа.
Но как случилось с ее матерью, жизненные показатели этого мужчины также откликнулись, сердце окрепло, дыхание выровнялось. Сорел не стал ждать пока пациент очнется, но оставил с ним медсестру и поспешил вместе с T'Пайной к лаборатории. Там они взяли еще немного крови из ее руки и начали готовить сыворотку.
– Сколько крови я могу дать? –спросила она.
– Сейчас нисколько, – ответил ей доктор Корриган, – но этого хватит, чтобы спасти еще десять человек.
– Но здесь сотни людей в критическом состоянии, – возразила она.
– Мы ждем новости с «Энтерпрайза», – начал Сорел.
Но прежде чем он договорил, сработала связь, и на экране появилось освещенное человеческой усмешкой лицо доктора Маккоя.
– Это сработало! Ей-богу, вы нашли это! Спок очнулся, злющий как никогда. Что
это был за материал?
– Сыворотка из крови Т’Пайны, – сказал ему Сорел. – Казалось, что она обладает иммунитетом, поэтому мы проверили и нашли такой же фактор гемоглобина как и в крови клингонов. Все здесь, – добавил он, вызывая модель.
Т’Пайна наблюдала как на экране вирус, схему которого она видела прежде, пробовал напасть на что-то, что очевидно, было ее собственной кровью. Но вместо того чтобы размножаться, вирус разрушился и погиб.
– Я же
знал, что видел прежде что-то подобное этому клингонскому фактору крови, – сказал Маккой, – но я не мог вспомнить где.
– Я был небрежен, – добавил Сорел. – Я тоже вспомнил кое-что подобное. Я должен был помнить… Я никогда не видели такой фактор в крови вулканца, только у Т’Пайны.
– У вас там есть кое-что посерьезней, – сказал шеф медслужбы «Энтерпрайза». – Это не кровь вулканца, Сорел. Это кровь ромуланца.
Глава тридцать два
На протяжении следующих нескольких часов Сорел был слишком занят, чтобы задаваться вопросом, как T'Пайна могла оказаться ромуланкой. По правилам сыворотку из ее крови надо было использовать для спасения наиболее тяжелых пациентов. Это было бы простой работой, но девушка не могла отдать слишком много крови.
К счастью, Леонард Маккой имел ответ на эту задачу: ригелианский препарат, который заставил бы тело девушки производить клетки крови как можно быстрее. Поскольку хирург Звездного Флота уже имел опыт с этим препаратом, им не пришлось искать компьютерные отчеты, а затем приспосабливать препарат для использования на вулканце.
В больнице Найсуса такой препарат был, но он использовался только на ригелианцах, поэтому Леонард транспортировался вниз, чтобы помочь им адаптировать препарат для T'Пайны.
– Однажды мне пришлось использовать его на Споке, – объяснил он. – Он не полностью вулканец, но препарат не затрагивал человеческие факторы в его крови. Будем надеяться, что препарат не снизит эффективность фактора крови T'Пайны или не приведет к побочным эффектам.
– Леонард, – спросил Сорел, пока они работали, – Откуда вам известно, что этот фактор крови ромуланский?
– Это произошло примерно год назад, – ответил Леонард, – «Энтерпрайз» имел стычку с ромуланским судном. Никто в Федерации еще не видел ромуланцев, так что мы хотели узнать все, что могли. Несмотря на их сопротивление, мы получили одно тело на борт, после того, как их корабль был разрушен. Я производил вскрытие. Если бы не этот фактор в их крови, их можно было бы считать вулканцами.
– Этот фактор все, что отличает вулканцев от ромуланцев? – задумался Сорел.
– Кажется да, и этот фактор вполне мог быть создан искусственно. Спок думает, что они ответвление вулканской расы, – сказал Маккой. – Возможно такие же изгнанники, как последователи T'Вет.
Сорел ккивнул.
– Пожалуйста расскажите об этом T'Пайне. Она внешне справляется с эмоциями, однако ее щиты настолько старательно выставлены, что я не могу пробиться к ее мыслям не прибегая к давлению, а она этого не разрешит. Она настаивает что должна помедитировать самостоятельно, и что гораздо важнее, если я буду заниматься тяжелыми пациентами. Поговорите с ней вы…?
– Я понимаю, – ответил доктор земляни. – Конечно, я никогда не мог пробиться к мыслям Спока, но я могу сказать ей, что она перебарщивает с подавлением. Я поговорю с T'Пайной, но ее мать может сделать это более аккуратно. Мм… Возможно девочка была удочерена? Или ее отец мог быть…?
– Нет, Севел не был ромуланцем, – сказал ему Сорел, удивившись от такой нелепой идеи. – И да, T'Пайна приемный ребенок, ее родословная неизвестна.
Он сказал Леонарду все, что знал о T'Пайне.
– Значит T'Пайну действительно не идентифицировали в детстве?
– Верно.
– И вы никогда не слышали ни о каком другом вулканце с этим фактором крови?
– Когда T'Пайна стала моей пациенткой, я просмотрел все отчеты, – ответил Сорел. – Фактически, так как я начал исследовать ее с младенческого возраста, мой медицинский компьютер был запрограммирован так, чтобы подать сигнал, если у кого-либо обнаружится такой же фактор крови. Первоначально мы стремились определить местонахождение любых ее родственников, которых она могла бы иметь. И у меня не было причины отменить эту программу. Леонард, ваше сообщение должно было подать сигнал.
Леонард улыбнулся.
– Вы не имели контактов со Звездным Флотом, не так ли? О, в конечном счете однажды они опубликуют эту информацию, но все, что связано с клингонами и ромуланцами часто классифицируется как стратегически важное. Но если бы ромуланцы подкидывали кукушек к жителям Вулкана, этот фактор крови наверняка прошел бы по гражданским каналам, и ваш компьютер заметил бы это.
– Подкидыш кукушки? – переспросил Сорел. Дэниел наверняка перевел бы ему эту фразу, но он был занят.
– Земная птица, которая откладывает свои яйца в гнезда других птиц, – объяснил человек. – Но это не имеет смысла для разумных существ. Кровь не сыграла бы своей роли; T'Пайна воспитана как вулканка, так насколько хороший ромуланец из нее может получиться? Оставить младенца, которого примут, хотя он и ребенок врага, не самый лучший путь для подготовки шпионов.
– Вы правы, T'Пайна вулканка, – ответил Сорел. – И если бы были еще такие как она, или если среди нас были бы взрослые шпионы, не думаю, что ни один из них когда-либо не делал анализ крови. Так что пусть происхождение Т’Пайны остается тайной.
Маккой проницательно посмотрел на него, читая его так же легко, как Дэниел.
– Но если есть что-нибудь, перед чем вулканец не сможет устоять, так это тайна. Хотя она и кажется неразрешимой. Мало данных.
Адаптация препарата для Т’Пайны не была сложным процессом, и скоро они отправились на поиски молодой женщины. Не удивительно, что они нашли ее возле кровати ее матери. T'Кир спала, ее жизненные показатели пришли в норму, а цвет кожи, хотя и бледный, стал естественным.
– Ну, Т’Пайна, – сказал Сорел. – Мы должны ввести препарат.
– Мама не проснулась, – возразила Т’Пайна. – Я не успела сказать ей…
– …что вы ромуланка? – спросил Леонард Маккой. – Т’Пайна, наверняка вы знаете, что это не будет играть для нее никакой роли. Сорел рассказал мне, что вас удочерили, и вы уже знаете, что это делает T'Кир и вас матерью и дочерью, и связывает вас более сильными узами, чем единокровных родственников. Ничто не изменится только потому, что вы теперь знаете что означает этот фактор крови.
Т’Пайна кивнула.
– Было бы нелогично предположить, что это что-то изменит, – сказала она категорически.
– Не берите в голову логику! – сказал человек. – Вы не можете любить. Хотя слово 'любить' описывать ваше чувство к матери лучше, чем понятия лояльности и семейственности? Эти понятия на Вулкане очень уважаются.
– Действительно, – ответила Т’Пайна, но Сорел видел, что она на самом еще не смирилась с этой новостью о своем происхождении.
– Т’Пайна, – сказал целитель, – теперь тебе стоит прилечь, чтобы мы смогли ввести стимулятор крови. Возможно ты сможешь помедитировать какое-то время.
– Какое-то время? – переспросила она.
– Побочный эффект не начинается сразу же, – объяснил Леонард. – После нескольких часов препарат приводит к физической слабости, которая затрагивает разум. Вы можете почувствовать головокружение, и нам придется постоянно дежурить возле вас, потому что вы можете действовать неразумно. Из-за этого не стоит волноваться; эффекты уйдут, как только препарат выведется из вашего организма.
– Да, доктор, – сказала Т’Пайна бросая последний взгляд на мать. Потом она пожала плечами. – Люди умирают, а моя кровь может спасти их. Я готова.
Но едва они собрались выйти, настенный коммуникатор издал пронзительный звук, сопровождаемый голосом:
– Оповещение для T'Пайны. Все каналы. Критическое положение. T'Пайну к любому коммуникатору.
Сорел слышал, как слова разносятся по всему больничному корридору. Леонард Маккой подскочил к перегородке и ударил по кнопке.
– Т’Пайна здесь с нами, – прорычал он. – Что случилось такое критическое, что вы тревожите тяжелых пациентов?
Фактически этого не могло произойти. Кто бы ни звонил, он не должен был пробиться в палаты пациентов находящихся в критическом положении. Сорел прежде никогда не видел, чтобы такое случалось в больнице.
– Я должен поговорить с Т’Пайной, – настаивал голос.
Последовал взрыв статических помех, через которые они услышали голос Джеймса Кирка:
– Отключите его…
Но его самого отключили. Маккой крикнул:
– «Энтерпрайз»? Что случилось? Джим?
– Мы перехватили управление связью, – сказал первый голос. – Т’Пайна, вы там?
– Это Сендет, – ответила Т’Пайна, подходя к коммуникатору. – Я не желаю говорить с вами, Сендет, – сказала она спокойно в микрофон.
– Т’Пайна, вы нужны мне! – голос молодого вулканца внезапно охрип. Потом уже более спокойно, словно снова обретя контроль, он сказал, – Это мое время, Т’Пайна. Вы одна из нас, молодая и сильная, из хорошей семьи. Вы должны подняться на борт и обязательно быть со мной. От этого зависит моя жизнь, Т’Пайна.
Это был последний удар по контролю девушки. Сорел видел как позеленели ее щеки, а потом она рассмеялась! Смех был резок, ожесточен, и сопровождался слезами. Сорел пододвинулся к ней, но Т’Пайна подняла руку и выпрямилась, восстанавливая контроль. Она дышала глубоко, вдвое быстрее, а затем сказала в коммуникатор:
– От меня зависит гораздо больше жизней, Сендет, и у вас есть другой выбор. Сделайте его. А когда пройдет безумие, подумайте вот о чем: вы думаете что можете судить других вулканцев. Вы судите по такими вещами, как сила и родословная – но T'Кир и Севел мои
приемныеродители. До сего дня я не знала ничего о своем происхождении, но, в отличие от вас, моих родителей это не заботило. Они приняли меня такой, какая я есть, а не по тому, чья кровь течет в моих венах.
– Я тоже это сделаю, Т’Пайна, – умолял Сендет. – Мне все равно – вы сильная, умная чистокровная вулканка…
– Дурак! – воскликнула девушка. – Если бы я была чистокровной вулканкой, не было бы никакого способа остановить эту чуму! Подумайте над иронией, Сендет: я ношу лекарство для вулканцев от этой чумы, потому что я ромуланка!
Какое-то время коммуникатор молчал. Потом на заднем плане чей-то голос сказал:
– Сендет, что с тобой?
Донесся звук опрокидываемого стула, рычания животного, и шум борьбы. Потом эти звуки прекратились, и голос Ухуры произнес:
