Луиз раздраженно прикусила губу. К чему обманывать себя? Все гораздо проще: ее просто никто не очаровал настолько, чтобы ей захотелось отправиться с ним в постель. Ей нравился то один, то другой молодой человек, с которыми было приятно провести время, но ни к кому она не испытывала глубокого чувства, непреодолимого влечения, которое требовало удовлетворения.

Еще полчаса назад она не знала, что такое сгорать от страсти, пока Закари Уэст не поцеловал ее. Луиз закрыла глаза. Ей все еще было не по себе. Невозможно поверить, что такое могло произойти.

Теперь Луиз поняла, что он ей понравился с первого взгляда, который она бросила на него в больнице, когда Закари выглядел гораздо хуже, чем теперь. Но ее влекло к нему не только физически. Казалось, все, что он делает, каждое движение, взгляд, вздох очень многое значили для нее.

Ну, хватит! – раздраженно приказала себе Луиз и завела мотор. Она не скажет отцу, что виделась с Закари Уэстом. Он придет в ужас, если узнает об этом. Она была уверена, что и Уэст никому не поведает об их встрече.

Рождество в больнице всегда проходило весело. В палатах царило оживление, и лишь некоторые больные позволяли себе всплакнуть, скучая по дому. И только детское отделение представляло собой печальное зрелище, однако, как ни странно, взрослые переживали больше, чем сами дети. Малышей заваливали подарками и родители, и медперсонал, так что им ничего не оставалось, как радоваться жизни.

В ожоговом отделении лежали несколько тяжелобольных, которые даже не знали, что наступил праздник. Но несмотря ни на что, Луиз со своими помощницами украсила палату и поставила небольшую елочку, увитую красными бархатными ленточками и сверкающую серебряными колокольчиками.

Отец вручил дочери рождественский сувенир – нежно-голубой вельветовый халат. Это случилось за день до его отъезда в Швейцарию вместе с Ноэль. Они с Луиз только и успели, что выпить и обменяться подарками: отец торопился домой собирать вещи. Луиз преподнесла ему последний триллер его любимого писателя и лыжный свитер. Они всегда недвусмысленно давали понять друг другу, какие подарки хотели бы получить, так, что оба обычно оставались довольными.

На следующее после рождественского утро Луиз вызвалась подежурить в отделении несчастных случаев, обычно переполненное на праздники. Его маленький штат в такие дни не справлялся с работой. Сюда попал мужчина, которому в ладонь вонзился рыболовный крючок; женщина, разрезавшая себе палец до кости, когда возилась с холодной индейкой; мальчик, упавший с подаренного ему велосипеда и сломавший запястье; еще один мужчина, растянувший связки во время праздничного забега; и еще один, сломавший ребро, играя в регби.

– Спасибо за помощь, – сказала молодая женщина-врач, когда они устроили короткий перерыв, чтобы, наконец, выпить кофе.

– Мне понравилось, – ответила Луиз, не лукавя. – Перемена занятий тот же отдых.

– А я все же предпочла бы отметить праздник, недовольно проворчала одна из медсестер.

– Ну, если в нашем узком кругу, то я – “за”, – засмеялась Луиз. Индианка, доктор Кюмар, тоже засмеялась, но в ее глазах мелькнула тревога, когда она добавила:

– В любом случае, у меня дома никого нет: мои на Рождество уехали в Швейцарию.

– И мои, – сказала со вздохом Индира Кюмар. – Хотя мы-то, конечно, не отмечаем Рождество.

– Тоже в Швейцарию?

– Нет, в Дели, – ответила Индира, и они принялись хихикать и болтать, пока им не сообщили о прибытии очередного пострадавшего.

Индира поставила чашку.

– Пора за работу.

Луиз выглянула в приемный покой и оторопела: какого черта здесь делает Закари Уэст? И тут же устремилась ему наперерез, гневно сверкая глазами.

Закари безо всякого смущения встретил ее взгляд.

– Я не искал вас, можете успокоиться, – произнес он с усмешкой и показал руку.

Только сейчас она заметила глубокий порез у него на кисти чуть выше большого пальца. Рана уже не кровоточила, но выглядела довольно скверно.

– Как это вы так? – спросила она, взяв его руку и внимательно осматривая поврежденное место.

У раны были чистые, ровные края, и создавалось впечатление, что ее нанесли ножом. Луиз не удивилась, услышав ответ:

– Рубил дрова. Топор соскользнул.

– Нужно быть осторожнее, – проворчала она.

– Слушаюсь, сестра.

При этих насмешливых словах Луиз подняла голову, и ее лицо стало серьезным.

– Еще одна травма – и последствия будут ужасны. Вам делали противостолбнячную прививку?

– Понятия не имею. Наверное, много лет назад.

– Ладно, пусть вас посмотрит доктор Кюмар. Потом я сделаю вам прививку и промою рану перед тем, как ее зашьют.

– Слушаюсь, сестра, – повторил он тем же издевательским тоном, и она, недовольно поджав губы, проводила его в кабинет Индиры.

Уэст явно намеревался сделать из нее посмешище, но ему не вывести ее из себя. Луиз твердо решила сохранять самообладание.

Она постучала в дверь кабинета Индиры.

– Войдите, – послышался ответ. Луиз ввела Закари в маленькую комнату. Как она и предполагала, ей было поручено сделать прививку, обработать рану и привести пострадавшего назад. Если бы все были заняты, Луиз сама бы зашила порез, но в тот момент Индира работала с документацией и с готовностью отложила ее в сторону. Бумажная волокита прямо-таки проклятие современной медицины, подумала Луиз, выходя с Закари из кабинета.

Он поежился, когда она приготовилась сделать прививку.

– Терпеть не могу уколы.

– Все не могут, – сказала она без малейшего сочувствия в голосе.

– Их не кололи столько, сколько меня, – пожаловался Закари.

А он храбрец, отметила она про себя, наблюдая за ним сквозь опущенные ресницы, когда сначала вводила ему сыворотку, а затем сделала анестезирующий укол прямо в рану. Закари крепко зажмурился. Луиз видела, как он сжал челюсти, и услышала прерывистое дыхание. Но больше он не издал ни звука, только перевел дыхание, когда она закончила.

Выпрямившись, Луиз вдруг захотела успокоить его, погладить по черным волосам, обнять, как ребенка, но, конечно, не рискнула. Она живо представила, каким будет выражение его лица и что он ей при этом скажет.

Твердым тоном он спросил:

– Вы перешли в это отделение?

– Нет, я здесь только на сегодня. В рождественские дни расписание дежурств сбивается. У сестры, которая здесь работает, есть дети. Она очень хотела провести с ними праздник, но в отделении не хватает людей. Как и везде. И я решила заменить ее.

– Значит, ваши рождественские праздники пропали?

Луиз покачала головой.

– Пойдемте, нам пора. Он шел рядом с ней.

– Вы дежурили вчера и добровольно вышли на работу сегодня? А ваша семья? Что она думает по этому поводу?

– Отец и мачеха сейчас в Швейцарии, катаются на лыжах.

– Значит, вам все равно не с кем было встречать Рождество?

Луиз чувствовала, что он смотрит на нее, и изо всех сил старалась, чтобы ее лицо и голос оставались спокойными.

– Да, это так.

Она постучала в кабинет Индиры и отступила в сторону, пропуская Закари. На душе полегчало оттого, что у него не было больше возможности и дальше мучить ее вопросами.

Он стоически наблюдал, как Индира привычными движениями ловко и аккуратно накладывает швы на рану.

– Вы, должно быть, хорошо вышиваете, – сказал Закари.

Индира подняла голову и усмехнулась.

– Верно. Мама начала учить меня шить, как только я смогла держать в руках иголку. Она хотела, чтобы из меня вышла портниха.

– И что мама сказала, когда вы решили стать врачом?

Врач пожала плечами.

– Моя мама старомодна. Она считает, что женщине вообще не нужно образование.

– Она хотела, чтобы вы вышли замуж?

Индира кивнула.

– Мама отдаст последнее, чтобы обеспечить будущее сыновьям, но платить за обучение девочек, по ее мнению, пустая трата денег. К тому же она боялась, что я заражусь западными идеями о равенстве и, упаси Господь, выйду замуж за того, кто придется не по вкусу моей семье.

– Как же вам все-таки удалось добиться своего?

– К счастью, отец хотел быть врачом. Он сказал, что я могу поступить в медицинскую школу, если хорошо подготовлюсь. И я работала, как мул, стремясь доказать, что у меня есть способности.

– И мать согласилась на это?

Индира улыбнулась своей загадочной улыбкой.

– Она всегда соглашалась с решениями отца. Это не значит, что поначалу не пыталась разубедить его, но, если он заявлял: “Так и будет!” – она переставала спорить. По ее мнению, в этом секрет счастливого брака. Во всяком случае, для моего отца.

– А вы разделяете эту точку зрения?

– Я считаю, что решения нужно принимать вместе и приходить к компромиссу, который устраивает обоих, – сказала Индира. – Но я рада, что мой отец счастлив. Он замечательный человек, и я многим ему обязана.

– Наверное, он очень гордится вами, – произнес Закари, улыбаясь, когда она закончила накладывать швы. – Вы первоклассно сделали свою работу. Говорю это вполне ответственно, поверьте. Меня оперировали лучшие хирурги Лондона.

Индира рассмеялась.

– Спасибо, я оценила ваш комплимент! Да, мой отец ужасно доволен, что я дипломированный врач и работаю в больнице. Наверное, я – его воплощенная мечта. – Ее черные глаза сверкнули. – Когда я начала работать здесь, он без конца забегал сюда, чтобы посмотреть на меня и сообщить окружающим, что я его дочь!

– Это замечательно, – сказал Закари. – Мне теперь тоже захочется приходить к вам и говорить всем, что вы зашили мне рану.

Индира покраснела и снова прыснула со смеху.

– Вам не следует со мной заигрывать, мистер Уэст. Я помолвлена с одним очень ревнивым хирургом из этой больницы. Ему вряд ли понравятся ваши слова.

– Он и вашему отцу симпатичен?

– Очень. Его семья из Дели, как и наша. Поймав взгляд Закари, она покачала головой.

– Нет, не думайте, что помолвку устроили родители, но обе семьи довольны. Кстати, сейчас мои родители отправились, к его родителям, чтобы обсудить приготовление к свадьбе.

Луиз слушала их с удивлением и с некоторой досадой. Она знала Индиру уже несколько месяцев, поскольку в отделение несчастных случаев поступали больные и некоторых из них переводили потом в ожоговое отделение, но ей ни разу не приходилось замечать, чтобы индианка так запросто рассказывала о себе, своей семье, своем происхождении. Как могло случиться, что обычно бесцеремонный Закари Уэст нашел общий язык с застенчивой Индирой?

Конечно, Луиз знала о помолвке, как так ее жених Гириш несколько лет работал в отделении хирургии. Это был привлекательный мужчина, со светлыми глазами, с гладкой оливковой кожей и с обаятельной улыбкой; его очень любили в больнице.

Закари встал. И Индира строго предупредила его:

– Поберегите руку несколько дней. Не хотелось бы, чтобы у вас разошлись швы.

– Я буду осторожен, доктор, – пообещал он.

Луиз вышла вслед за ним. – Мне нужно назначить день, когда вы придете, чтобы снять швы, мистер Уэст.

Посмотрев книгу записей, она назвала дату и время, и он кивнул в знак согласия. Она дала ему талончик. Закари положил его в карман и удивленно посмотрел на Луиз.

– Значит, вы будете работать все праздники?

И вы не против?

Она отрицательно покачала головой и увидела в приемном покое женщину с маленьким ребенком. Луиз уже собралась подойти к ней, но женщина направилась по коридору в рентгеновский кабинет. Тогда она повернулась, чтобы ответить Закари Уэсту.

– Я привыкла. Тем из наших работников, у которых есть семьи, в такие дни идут навстречу. Да и в любом случае, встречать Рождество в больнице довольно интересно. Многие хотят работать в эти дни потому, что им это нравится, особенно если они одиноки.

– Как вы, – сухо уточнил Закари. Луиз решила не отвечать.

– И как я, – добавил он, и она метнула на него быстрый взгляд.

– У вас нет семьи, в которой вы могли бы провести Рождество?

– У меня есть сестра, но нужно набраться мужества, чтобы в течение нескольких дней терпеть ее детей. Это настоящие домашние тираны. Ломают все, к чему прикоснутся, и постоянно требуют внимания к себе. Они не любят играть во дворе или гулять, их даже на пляж не затащишь. Если они не вперились в телевизор, то будут слушать рок-музыку. Жизнь дома становится невыносимой, если они не в школе.

– Где они живут?

– В Провансе.

Луиз удивилась, думая, что он назовет Лондон или какой-нибудь его пригород.

– Во Франции?

– Когда я в последний раз смотрел на карту, это было там, – сыронизировал он.

– Везет же им, – мечтательно вздохнула Луиз, и ее темные глаза затуманились, когда она представила эту страну. – Пусть у вашей сестры шумные дети, я бы в ту же секунду полетела туда. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь взял меня в Прованс.

– Я согласен, если пожелаете, – заявил Закари, и у нее перехватило дыхание.

Взглянув на него изумленно и недоверчиво, Луиз решила обратить все в шутку и рассмеялась.

– Очень забавно!

– Я не шучу.

Тогда, смутившись, она отвернулась.

– Извините, мистер Уэст, у меня нет времени играть в ваши игры. Меня ждут больные.

В отделении снова прибавилось дел. Регистратор и младшая медсестра приняли нескольких больных и попросили подождать, пока их осмотрит доктор Кюмар или Луиз.

Уинбери – городок, расположенный в сельской местности. В отделении несчастных случаев местной больницы было несравнимо меньше работы, чем в таком же отделении столичной клиники. С больным здесь управлялись за полчаса, самое большее – за час. Луиз знала, что в Лондоне вряд ли смогли бы разобраться с пациентом за столь короткое время, и была счастлива, что попала в эту тихую заводь. Однако она все равно намеревалась когда-нибудь найти себе работу в Лондоне на год или два, просто чтобы набраться опыта.

Направляясь к регистратуре, она услышала гулкие шаги Закари Уэста, который шел к выходу по кафельному полу. До нее донеслось, что он просит дежурного вызвать ему такси.

Конечно, он не может вести машину с больной рукой, подумала она и тут же излишне оживленно спросила подошедшую младшую медсестру:

– Ну что у вас?

Та протянула ей пачку аккуратно заполненных карточек. Луиз просматривала их и краем глаза наблюдала, как Закари Уэст топчется у выхода. Сосредоточься! – сердито приказала она себе. Забудь о нем! Думай о работе! Но хотя Луиз больше ни разу не взглянула в его сторону, она знала, когда прибыло такси и он уехал. Тогда Луиз расслабилась, почувствовав одновременно облегчение и досаду оттого, что его нет рядом…

Она смертельно устала к концу рабочего дня.

И когда Индира Кюмар спросила, как ей поработалось в отделении несчастных случаев, в ответ тяжело вздохнула:

– Я просто забыла, что это так трудно; Я провела на ногах весь день и совершенно разбита.

Индира усмехнулась.

– В ожоговом отделении ты, по-видимому, только и делаешь, что отдыхаешь.

– Во всяком случае, там я больше сижу.

– У нас нет времени рассиживаться. Такова уж наша работа. Но ты прекрасно справилась со всем, Луиз. С тобой я могла бы трудиться круглые сутки. – Индира дружески улыбнулась. – Если захочешь в наше отделение, приму с распростертыми объятиями. И ты снова включишься в этот ритм. Кстати, подумай о том, сколько лишних фунтов ты тут сбросишь.

Луиз рассмеялась, но отрицательно покачала головой.

– Извини. Но я хочу остаться на старом месте. Работа тяжелая, но она того стоит. Мне кажется, что там я делаю что-то действительно важное.

Индира понимающе кивнула.

– Да, конечно. Жаль… Ну что же, отдыхай как следует. Ты увидишься с Дэвидом?

– Нет, он уехал в Уэльс, чтобы встретить Рождество с родителями.

– И не позвал тебя с собой? – Индира перехватила ее взгляд. – Извини, это был бестактный вопрос. Я просто подумала… Вы с Дэвидом уже несколько месяцев вместе, и я решила, что это… ну, в общем, серьезно. Во всяком случае, достаточно серьезно, чтобы провести вместе Рождество.

– Не настолько, – ответила Луиз и слегка покраснела.

На самом деле Дэвид предложил ей поехать на праздники с ним, но она рассчитывала провести их со своими близкими. Когда же отец заявил, что едет с Ноэль в Швейцарию, Луиз ничего не сказала Дэвиду, чтобы он не повторил предложения. Ей не хотелось знакомиться с его семьей и вообще углублять их отношения.

Они по-прежнему часто виделись, но не стали ближе за последнее время. У обоих было много работы, которая занимала большую часть их жизни. Но Луиз знала, что терпение Дэвида не безгранично и он не прочь перейти к более интимной части их романа. Дэвид не раз намекал ей об этом. Она понимала, что ее отказ огорчает его, но переспать с ним просто для того, чтобы ему стало легче на душе, не собиралась. Она не приз, который дается мужчине в награду за его переживания.

Вечером, готовя себе на ужин жареную индейку с овощами, Луиз вспоминала все события дня и то, как у нее защемило сердце, когда она увидела Закари Уэста.

Это был первый мужчина, который так взволновал ее. Только теперь она поняла, каково было Дэвиду, когда он ее обнимал. А может быть, страсть всегда безответна? Наверное, Дэвиду не показалось бы смешным ее откровенное признание, что от одного только взгляда Закари она вся загорается, тогда как все усилия Дэвида расшевелить ее не приводят ни к чему.

Луиз прикусила губу и стала выкладывать еду на тарелку. А Уэста забавляет общение с ней. Она это понимала даже в тот момент, когда чуть не потеряла голову от его поцелуя. Надо прекратить о нем думать!

Следующее утро выдалось ясным, хотя и холодным. И Луиз от нечего делать в середине дня решила прокатиться на машине. Она выбрала дорогу, которая вела от Уинбери к морю, рассчитывая наткнуться на какое-нибудь милое местечко на побережье, где можно перекусить.

В Тэйретоне царила гробовая тишина. Дороги тоже были пустынны. Большинство людей еще не пришли в себя после праздников, а если кто и сидел за рулем, то путь их лежал в ближайший городок на зимнюю распродажу, которая начиналась сразу после Рождества.

В тот момент, когда показался коттедж Закари Уэста, Луиз призналась себе, что в глубине души знала, что все равно окажется тут.

Она даже придумала причину, чтобы объяснить свое появление. Но когда хозяин дома отворил дверь и предстал перед ней, слова замерли у нее на языке.

Закари иронически поднял брови, сохраняя невозмутимость.

– Ну, привет. Вы изменили ваше решение относительно поездки в Прованс?