Вместо этого он представил опирающийся на столбики прозрачный диск величиной с цирковую арену и заботливо рассадил на нем своих девушек -всех, кого мог припомнить. Зрелище получилось внушительное, поскольку девицы были нагими и разлеглись на платформе в самых фривольных позах. Затем Блейд подлез под середину и принял стойку кариатиды: спина и ладони упираются в днище, голова склонена к плечу, ноги чуть согнуты. Женщин в его гареме опять-таки, тех, кого он мог вспомнить, — было сотни полторы; считая по сто двадцать фунтов на красотку, эта орава весила больше семи тонн. Не Эйфелева башня, конечно, решил Блейд, но вполне солидная нагрузка. Он напряг мышцы, собираясь мощным усилием послать вверх диск со своими прелестницами.

Но едва он чуть-чуть подтолкнул платформу, как она плавно взмыла в воздух и устремилась к зениту будто листок, влекомый порывом озорного ветерка. Девушки радостно завизжали; выстроившись вдоль края, они взбрыкивали ножками, словно в варьете, слали своему повелителю воздушные поцелуи, хихикали и махали руками. Особенно старалась Джойс Олмстед, молоденькая танцовщица из кордебалета и последняя пассия Блейда. Зрелище было очаровательное, но совершенно бесполезное с точки зрения осуществляемого эксперимента.

Ричард Блейд шумно выдохнул воздух, открыл глаза и покосился на стрелку цереброскопа. На этот раз она даже не шевельнулась, и разведчик раздраженно дернул уголком рта. Плохо, что Лейтон пытается научить его фокусам, которые сам не умеет делать. То есть, в теории старик представлял, чего хочет добиться, но с практикой все обстояло из рук вон плохо. Его светлость напоминал Блейду тренера, прекрасно знакомого с тактикой и правилами хоккея — вот только на коньках он не стоял ни разу в жизни. И, похоже, не понимал, что центр-форвард его команды при всем желании не может играть шайбой размером с автомобильную покрышку.

— В чем дело, Ричард? — Лейтон вопросительно посмотрел на разведчика. — Сейчас прибор вообще не реагирует!

— Своя ноша легка, — пробормотал Блейд словно в оправдание и со злостью толкнул двухтонную штангу. Мысленно, разумеется.

Стрелка цереброскопа нерешительно дернулась, и Лейтон покачал головой.

— Нет, так дело не пойдет… — медленно произнес он, согнувшись и скрестив на худых коленях руки, похожие на крабьи клешни. — Надо придумать что-то новенькое… что-то новенькое… новенькое… — он полез было в карман за неизменным блокнотом, но вдруг замер, уставившись взглядом в стену.

— Итак, Ричард, — произнес его светлость неожиданно ясным голосом, -давайте-ка еще раз уточним задачу. Он закурил и стряхнул пепел прямо на кожух цереброскопа. Смити дернулся, но промолчал. — Вы должны обучиться генерировать ментальный импульс определенной силы. Ваш.. эээ… телепатический приказ, усиленный инвертором, который мы вживим вам в кору головного мозга, включит Тилли… ТЛ-1, я хочу сказать… Ваше мысленное усилие должно быть приблизительно соразмерным весу переносимого объекта и расстоянию до него — как я предполагаю. — Он снова задумчиво уставился в стену и пробормотал: — Возможно, и не так… Возможно, даже слабый импульс позволит… — голос его замер.

— Простите, шеф, — сказал Смити, деликатно подставляя Лейтону под локоть пепельницу, — мне все-таки неясно, почему мы не можем испытать телепортатор в земных условиях. Зачем натаскивать Дика с помощью всей этой дребедени, — врач небрежно махнул на загроможденный приборами стол, -когда он мог бы поработать прямо со Стариной Тилли?

— Затем, мой мальчик, — необычайно ласковым голосом начал Лейтон, -что наш так называемый телепортатор вовсе не является таковым. Вы, как всякий невежда, судите по названию, которое в данном случае не соответствует действительности. На Земле прибор ТЛ-1 не способен переместить даже дым от сигареты, — его светлость помахал рукой в воздухе, — на расстояние сотой ангстрема! Тилли — всего лишь приставка к основному компьютеру, способная улавливать слабые ментальные сигналы-команды нашего оператора из другого измерения, нужным образом настраивать весь комплекс и локализовать переносимый объект в приемной камере. Все! — Лейтон ожесточенно ткнул окурок в пепельницу. — Можно называть эту штуку телепортатором, если угодно, но мне она больше напоминает обычный телефон. Если кто-то снимет трубку на другом конце линии, вы услышите «алло», иначе можете трезвонить до бесконечности… И тот, другой конец, находится не на Земле…

— Однако, сэр, Тилли и в таком виде — огромный прогресс, — заметил Блейд, но его старику не требовалось утешение.

— Еще бы! — бодро воскликнул он. — Четыре года работы нашей шотландской группы и бог знает сколько миллионов фунтов… Отличная машина, которая будет делать то, для чего она предназначена! Если, конечно, — он покосился на Блейда, — вы научитесь управляться с ней.

— Гмм… подал голос Смити. Он являлся одним из немногих ассистентов Лейтона, допущенных к святая святых — к самым секретным данным, касающимся проекта «Измерение Икс», и, как уже успел заметить Блейд, был совсем неглупым парнем. — Гмм… — он снова нерешительно прочистил горло.

Его светлость резко повернулся к своему помощнику.

— Кажется, вы что-то хотите сказать, Смити?

— Да, сэр. Я думаю… я полагаю… — нейрохирург замолк, смешавшись под пронзительным взглядом шефа.

— Ну, ну, — подбодрил его Лейтон и, обращаясь к цереброскопу, пробормотал: — Послушаем молодых. Даже в куче навоза можно найти бриллиант.

Смити снова побагровел, но, кажется, набрался храбрости.

— Я вспоминаю, сэр. что Ричард долгое время занимался этим… как его… карате!

— И что же?

— Конечно, я не специалист в таких делах, однако слышал, что восточные боевые искусства включают определенные элементы психофизической подготовки.

— Чушь! — Лейтон раздраженно вскинул голову. — Готов согласиться, что полковник Блейд — великий специалист по части вышибания чужих мозгов. Но вот совладать со своими собственными… — он пожал плечами и сообщил цереброскопу: — Пустые хлопоты с этой молодежью. Навоз, один навоз…

— Но, сэр, я имел в виду…

Лейтон развернулся, чтобы изничтожить ассистента залпом из орудий главного калибра, но тут Блейд легонько дернул его за рукав.

— Простите, сэр, парень дело говорит. Я мог бы попытаться…

— Что? Вышибить мозги самому себе?

Когда старик раздражался, переносить его было нелегко. Но Блейд имел четырехлетний опыт общения с его светлостью и знал: главное — не дать заткнуть себе рот.

— Мозги мне вышибали не раз, — спокойно заметил он и ухмыльнулся.

— Вот как! И кто же, позвольте спросить? — Лейтон сам лез в расставленную ловушку.

— Вы, сэр. С помощью своего проклятого компьютера.

В комнате повисло напряженное молчание. Наконец Лейтон опустил голову и пробормотал:

— Простите, Дик… Я был недопустимо резок.

Кажется, старик и в самом деле устыдился, подумал Блейд, но вслух сказал:

— Не будем говорить об этом, сэр. Мы все устали и несколько раздражены… — он выдержал паузу, предоставив его светлости возможность слегка успокоиться. — Так вот, я хочу вернуться к предложению Криса. В нем есть рациональное зерно, и мне самому стоило бы вспомнить о таких вещах.

Лейтон поднял седые брови.

— Однако, Ричард.. Какое отношение может иметь карате к процессу управления телепортатором?

Блейд задумался; вопрос был непростым. Вероятно, Лейтон воспринимал рукопашную схватку — как и поединок с оружием — сугубо с внешней точки зрения. Он видел, как люди молотят друг друга кулаками или протыкают шпагами, но совершенно не представлял, что за этим стоит. Однако великое искусство боя заключалось не только в знании приемов, в силе и ловкости, жестокости и упорстве — но, прежде всего, в умении думать.

Мастера Востока учили, что каждый поединок происходит дважды: первый раз — в сознании соперников, и второй — на боевом помосте. Или на улице, в лесу, в поле, на дороге — смотря по обстоятельствам. Прежде, чем нанести удар или обнажить клинок, надо было проиграть всю схватку, провести ее в собственном воображении, выстроить план, скоординировать его по времени, учесть ответные ходы противника, заготовить ловушки, выбрать обманные финты, знать, какой тактики придерживаться в неожиданной ситуации. Конечно, любой такой план менялся в ходе поединка, но тот из соперников, кто соображал быстрее, кто умел предвидеть на шаг или два дальше — тот и был победителем.

Фетишами бойцов Запада являлись умение и сила; на Востоке считали иначе; там говорили: сначала подумай, потом — ударь! Но думать следовало быстро, и бить — крепко. Удар наносился не только рукой или ногой, в тот миг, когда плоть касалась плоти, каждый противник исторгал мощнейший волевой импульс: один стремясь пробить стену стальных мышц, другой — парируя выпад соперника. Именно этому учили великие сэнсеи Японии и Китая — единению разума и тела, превращавшего сильного, ловкого и умелого человека в страшную боевую машину. И Блейд был не последним в числе их учеников.

Он все еще сосредоточенно вспоминал, сравнивал, размышлял. Да, то ментальное усилие, та концентрация воли и чувств, которая требовалась в момент удара, была очень похожа на реакцию, необходимую Лейтону. Молодец Смити! Странно, что он сам не додумался до этого раньше…

Блейд поднял голову и задумчиво произнес, глядя на стрелку цереброскопа:

— Видите ли, сэр, мы пытались толкнуть, поднять, бросить… Но почему бы не ударить?

И он нанес удар. Он не шевельнул ни единым мускулом, но в то же время кулак его опустился на воображаемую доску с силой кузнечного молота, раздробив ее в щепки.

Стрелка цереброскопа метнулась в правый конец шкалы, далеко за фиолетовую риску.

— Ну-с, джентльмены, подведем итог, — премьер-министр побарабанил по столу костяшками пальцев. Дж. с удивлением прислушался к знакомому мотиву Бизе! «Тореадор, смелее в бой!» Чтобы это значило? Намек? В такой момент? Как всегда, они с Лейтоном пришли просить дополнительного финансирования.

Его светлость вскинул голову, увенчанную седой гривой, словно старый кавалерийский конь, услышавший сигнал «в атаку»; видимо, он тоже был неплохо эрудирован по части музыкальной классики и понимал намеки. Раскрыв потертую кожаную папку, он достал листок бумаги и протянул министру.

— Что это? — государственный муж воззрился на листок с таким выражением на розовом холеном лице, словно видел его впервые. Но дело обстояло совсем не так — на своих нерегулярных собраниях они уже два раза изучали сей документ за последние три месяца.

— Баланс, сэр, — сообщил лорд Лейтон самым кротким голосом. — Дебит и кредит, список расходов и доходов. С положительным сальдо в нашу пользу.

Премьер посмотрел на листок правым глазом, потом — левым, словно прицениваясь.

— Я вижу, ничего не забыто, — заметил он через некоторое время. Жемчужина из Альбы, золото из Меотиды, тарниотский тексин и даже — он провел рукой по волосам. После того, как Блейд доставил из Берглиона некий чудодейственный бальзам, у премьер-министра вдруг отросла роскошная седая шевелюра ничем не хуже гривы лорда Лейтона.

— Вот именно, — кивнул головой старый ученый. — И это — тоже. Возможно, — добавил он с многозначительным видом, — в Берглионе нашему посланцу удалось сделать самую ценную находку.

— Возможно, — согласился премьер. — Что ж, я готов утвердить ваш баланс. — В его глазах сверкнули веселые искорки. — Но, как я понимаю, за ним последует еще один документ?

— Ваша проницательность, сэр, общеизвестна. — Лейтон уже держал наготове второй листок. — Вот смета ближайших расходов.

Смету премьер изучал гораздо дольше. Наконец, вздохнув, он подписал ее и перевел взгляд на Дж. словно в поисках сочувствия.

— О, эти ученые! — его пухлые руки в наигранном ужасе взлетели вверх. — Не успеют они принести унцию меда, как уже требуют назад цистерну дегтя или нефти, урана, бирмингемской стали и Бог знает чего…

— Ну, в этом отношении разведка ничем не отличается от науки, сэр, -заметил Дж. — И там, и тут добывается информация, а она стоит денег очень больших денег.

— Да, увы! Мир в наше время стал неизмеримо сложен… — премьер покачал головой и протянул Лейтону смету. — Знаете, иногда я завидую Дизраэли…

— Не стоит, — его светлость упрятал драгоценный документ в папку, а папку сунул в портфель. — У Дизраэли были свои сложности. Как, впрочем, у Черчилля и остальных ваших предшественников.

Премьер, кивнув, потянулся к графину с французским коньяком. Дж. с удовольствием выпил, Лейтон едва пригубил.

— Ваша щедрость, сэр, позволит нам существенно ускорить работы над вторым вариантом телепортатора — заметил он. Как только будет испытан прибор ТЛ-1…

— А что, он еще не испытан? — премьер вопросительно приподнял бровь.

— Видите ли, сэр. — Лейтон смущенно хмыкнул, — наш путешественник не сразу освоился с управлением. Но он делает успехи, очень большие успехи! Я полагаю, неделя-другая, и…

Государственный муж благожелательно склонил голову, потом с нескрываемым любопытством поинтересовался:

— Вы уже разработали какую-то программу, Лейтон?

— Да, сэр. Вначале — краткий визит, на полчаса, на час… только чтобы проверить, работает ли прибор и, так сказать, провести калибровку процесса транспортации. Затем я планирую несколько небольших вылазок, порядка двух-трех суток для поиска интересных объектов. И, наконец, длительное путешествие.

— Что ж, разумная стратегия, — премьер, на правах хозяина, снова плеснул в рюмки коньяка. — За успех проекта, друзья мои!

Теперь выпил даже лорд Лейтон. Когда хрустальные бокальчики опустели, министр снова забарабанил по столу, на сей раз выбивая тревожные и грозные такты арии Мефистофеля «Сатана там правит бал», узнал Дж., подумав, что сейчас начнется допрос с пристрастием. Так оно и было.

— Теперь, джентльмены, я хотел бы перейти к некоторым практическим вопросам, — премьер опустил глаза на все еще лежащий перед ним список с достижениями великого проекта. — Например, вот это, — он отчеркнул холеным ногтем строку. — Как обстоит дело с исследованием тексина? Когда мы сможем наладить его производство? Я надеюсь, что вы оба понимаете…

Заседание фирмы «Лейтон Инкорпорейд» продолжалось.

Очередной старт можно было занести в рубрику редких событий. Ричарда Блейда провожали два человека.

До того Дж. был в подземелье его светлости только однажды, когда три года назад Блейда отправляли в Берглион. Собственно, в тот день он еще не знал, что попадет именно в Берглион, в печальный мир заката и увядания, и присутствие Дж. было вызвано совсем иными причинами. В июле шестьдесят девятого шефа МИ6А беспокоило не то, куда попадет его подчиненный, а то, откуда он прибыл — ибо Блейд, после возвращения из Меотиды, испытывал приступы хандры и гнетущую тоску. К счастью, такого с ним больше не повторялось.

Он шел сейчас в свой десятый поиск и, пожалуй, впервые задумался над тем, как изменили его четыре с половиной года странствий. Он по-прежнему был молод и силен, решителен и смел, он сохранил свою авантюристическую тягу к приключениям и не боялся риска, он умел быть жестоким, порой безжалостным. Но появилось в нем и нечто новое например, ненасытное, неутолимое любопытство, которое он в шутку называл ВИИ — вирусом Измерения Икс. Он испытывал странную раздвоенность, пребывая на Земле, тосковал по чужим мирам, находясь же в странствиях, нередко с ностальгической грустью вспоминал о лондонских туманах и рокоте волн у подножий меловых утесов Дорсета. Возможно, он просто еще не нашел СВОЕГО мира — такого, который был бы столь подобен Земле, чтобы подарить страннику ощущение родного дома и, в то же время, оставался достаточно чуждым, чтобы пробудить интерес и любопытство. Придет время, и Блейд обнаружит такую реальность, ему суждено найти вторую родину в Айдене — а также дом, друзей и женщин, которые будут любить его. Но это случится еще не скоро.

Кроме тяги к дальним дорогам неведомых миров, он обрел некую философическую отстраненность, спасавшую от стрессов, подобных испытанному после возвращения из Меотиды. Тоска, овладевшая им в тот период, была самой острой, почти нестерпимой, однако он чувствовал нечто подобное после всех своих путешествий в Альбу, Тарн, Катраз… Он обладал умением или даже талантом — быстро находить в новых мирах возлюбленных и друзей, но в конце концов это ценное качество оборачивалось против него — когда он покидал тех, кто стал ему дорог. Он искал спасения в своеобразной инверсии событий, превращая вчерашнюю реальность в фантом, в иллюзию. Теперь, возвращаясь домой, он убеждал себя в том, что вовсе не жил месяц или два чужой жизнью, среди странных племен неземной реальности, но лишь смотрел некий фантастический фильм, где волею судеб ему выпала роль главного героя.

Пока Блейд сбрасывал одежду в раздевалке, размышляя о прошлом и готовясь к будущему. Дж. с интересом осматривал мигающее огоньками, шелестящее крыльями вентиляторов логово его светлости. За три года в обширном зале кое-что переменилось, но он плохо помнил прежнюю обстановку. В основном, внимание его привлекал телепортатор или устройство ТЛ-1, как он именовался на научном жаргоне. Старина Тилли был размещен у самой стены, справа от стеклянной клетки Блейда с нависавшим над ней металлическим раструбом. Аппарат был велик, но не выглядел особо сложным: две большие керамические пластины, установленные параллельно с зазором в четыре ярда, массивный куб энергетического преобразователя за одной из них и толстый черный кабель, связывающий все устройство с компьютером.

Дж. подошел к левой пластине и встал рядом его голова не доставала до края на добрый фут. Постучав костяшками пальцев по сероватопепельной поверхности, он заметил:

— Солидное сооружение! Что это за материал? На пластмассу или металл не похоже…

— Особая стеклокерамика, — отозвался Лейтон. — В приемной зоне -тут, между пластинами, — он махнул рукой, — в момент переноса локализуется довольно мощное поле, и вихревые токи сильно нагрели бы металл. Керамика в этом отношении лучше.

— Вы не отвели для прибора отдельной камеры?

— Пока нет, — его светлость пожал плечами. — Это всего лишь экспериментальный образец, Дж. Вы видите, что площадь каждой пластины пять квадратных ярдов, и между ними, в приемной камере, может поместиться объект размером всего лишь с небольшой грузовик. Если испытания пройдут успешно, я подготовлю зал не меньше этого, с бронированными стенами, телеаппаратурой и системами безопасности.

Дж. молча кивнул. Системы безопасности — это очень важно, и пара-другая крупнокалиберных авиационных пулеметов тут бы не помешала. Блейд может прислать ценные, но довольно опасные подарки… Он покосился на пластины — даже сейчас между ними хватило бы места для небольшого тиранозавра или какого-нибудь смертоносного орудия, способного обратить в прах половину Лондона.

Лейтон задумчиво уставился на свое детище, словно и в самом деле был президентом фирмы, прикидывающим барыши от нового товара, который завтра будет выброшен на рынок. Дж. знал, что возглавляемая стариком компания была весьма обширной: центральное отделение в Лондоне — тут, под Тауэром, группа в Шотландии, проектировавшая ТЛ-1, филиалы в Глазго и Ливерпуле — там занимались проблемами связи и энергетическим щитом.

Действительно, фирма «Лейтон Инкорпорейд»! И весь отдел МИ6А стал, пожалуй, ее придатком…

Его светлость хмыкнул, прервав раздумья гостя, и произнес:

— Это путешествие Ричарда будет недолгим. Он должен переслать нам ряд объектов, постепенно повышая вес отправлений — скажем, лист, ветку, камень и так далее. Как только я буду удовлетворен, я заберу его обратно… и, в любом случае, заберу через час.

— Ричард в курсе?

— Да, конечно. Его основная задача на сей раз установить связь между массой объекта и мысленным усилием, необходимым для его переноса, — Лейтон похлопал ладонью по сероватой керамической пластине и продолжил: -Понимаете, Дж., Ричард сейчас прекрасно натренирован и может генерировать нечто… ну, скажем, ментальные сигналы определенной мощности, которые трансплантированный в его мозг крохотный инвертор передает приемнику ТЛ. Он научился соразмерять свой мысленный посыл с массой объекта и расстоянием до него. Однако, — ученый пожал плечами, — это чисто субъективные расчеты. Мы не знаем реальную мощность сигнала, необходимую для транспортации предмета весом в один фунт с расстояния одного фута. Говоря научным языком, система должна быть откалибрована. И сделать это можно только на практике.

Дж. глубокомысленно покивал головой. Главное он уловил: возможно, шевельнув бровью, Ричард сумеет отправить домой целую гору, возможно, он надорвется, пытаясь переслать домой сухую сосновую шишку. Ну что ж, посмотрим… Он собирался остаться тут и наблюдать за экспериментом до конца.

— Насколько я понимаю, — Дж. кивнул в сторону телепортатора, эту штуку нельзя использовать на Земле?

— А, Ричард говорил вам об этом? — Дж. утвердительно склонил голову, и его светлость, насупив брови, фыркнул. — Телепортатор, ха! Я не стал менять название — его предложил Макдан, шеф нашей эдинбургской группы… упрямый, как все шотландцы! Нет, мой дорогой, ТЛ-1 — всего лишь приставка к основному компьютеру, позволяющая кое-что вытащить на Землю из тех миров, где странствует наш Ричард. Настоящий же телепортатор…

— …это та штука, которую я видел в Тарне, — закончил Блейд, перешагнув порог раздевалки.

— Вот именно! Устройство, которым пользовались эти ньютеры… Хончо и Сута, если не ошибаюсь?

Блейд кивнул; в памяти его всплыла бескрайняя тарниотская равнина, плантации мейна, хрустальный город дворцов и башен Урсит, обрывистые склоны Северного ущелья, мутное белесое небо. Потом все заслонили бирюзовые глаза Зулькии… Он встряхнул головой и произнес;

— Да, верно. Их машины могли отправить меня куда угодно… могли переслать мое тело или разум за тысячи миль…

— Ладно, — Лейтон махнул рукой в сторону кресла, над которым нависал конус коммуникатора, садитесь, Ричард… Что стоят сожаления об упущенных возможностях! Прошлогодний снег… — он начал закреплять электроды на теле разведчика; Дж. с интересом следил за этой процедурой.

Закончив, старик похлопал Блейда по обнаженному плечу.

— Запомните, Ричард, в любом случае я забираю вас через шестьдесят минут. Старайтесь не подвергаться опасности и не встревать в драки за императорскую корону. Ваша задача — проверка телепортатора, не более того, — Лейтон взялся за рубильник. Вдруг по его сухим губам скользнула улыбка, и он произнес: — Представьте себе, Дик, вдруг вы опять очутитесь в Тарне…

— Тогда я доставлю сюда живьем самого умного из ньютеров, — разведчик улыбнулся в ответ. — Даже если мне придется скрутить его узлом!

Старый ученый опустил рубильник, и Ричард Блейд отбыл в свое десятое странствие.