ГЛАВА 6

Дикая оргия прекратилась. Питцины, почуяв запах крови, отхлынули к стенам подземного зала, освобождая центр для поединка. Шарканье сотен ног, стук летевшей на пол посуды, грохот отодвигаемых скамей и столов слились с долгим торжествующим воплем:

— Гутар! Гутар! Гутар!

Тота выскользнула из объятий Блейда. Слабый румянец окрасил щеки девушки, ноздри трепетали от возбуждения. Последний раз коснувшись его губ жалящим поцелуем, она вернулась к трону и села, улыбаясь своему избраннику.

С высоты лестницы Блейд осмотрел зал. Шакалы! Оскаленные клыки окружали его, звериный вой давил в уши. Он перевел взгляд на Гутара. Шакалы, среди которых завелся волк! Сильный, свирепый, почуявший соперника-самца, готовый вцепиться ему в глотку… Они ошибаются, вся эта мерзкая кровожадная стая. Не волк пришел к ним — тигр! Тигр, который будет властвовать над ними!

Орг сделал Блейду знак приблизиться. Гутар уже стоял по левую руку короля, опираясь локтем о каменную спинку трона. Он плюнул под ноги Блейду и прошипел ругательство.

Вероятно, предстоящая схватка, привела Орга в отличное настроение. Заплывшее салом лицо с вислыми щеками растянулось в улыбке. Король запустил пальцы в жидкую поросль на подбородке и хитро уставился на Блейда.

— Тота решила правильно. О, моя дочь мудра и видит в сердцах людей и богов! Бой покажет! Если ты в самом деле Мазда, то возьмешь голову Гутара. А нет — он получит твою! — Орг ткнул толстым пальцем в сторону песчаного полукруга у валуна. — Погляди, сегодня он уже прикончил троих. Они жаждали ласк Тоты и, по обычаю, в день сакра попытались сделать Гутара короче на голову, хо-хо-хо! — Король гулко захохотал, потом внезапно наклонился вперед, узкие щелочки глаз впились в непроницаемые зрачки Блейда. — Ты взял Тоту без боя, по ее желанию — но оставить себе можешь только ценой крови! — Он поднял голову и рявкнул: — Я, Орг, владыка питцинов, сказал! Выбери оружие, Мазда!

Спустившись по лестнице, Блейд осмотрел груду коротких мечей, топоров, копий и шипастых булав, затем отрицательно покачал головой. Он выхватил из ножен свой гибкий тексиновый клинок, крест-накрест располосовал воздух и впервые нарушил молчание:

— Мне нужен щит, — резко произнес разведчик. — Больше ничего.

Он бросил взгляд на Хончо. События разворачивались непредвиденно и ньютер выглядел не лучшим образом. Сейчас его хитроумные планы повисли на кончике меча Блейда. Разведчик насмешливо усмехнулся. Даже существо с четырнадцатым уровнем разума не может предусмотреть абсолютно все!

Вдруг на королевском возвышении раздался яростный вопль, и Гутар, безоружный, бросился на Блейда, в три прыжка преодолев лестницу. Очевидно, он счел его улыбку презрительным намеком в свой адрес и решил без церемоний разделаться с чужаком. Блейд скользнул в бок и, когда здоровенный питцин пронесся мимо, подсек его ногу. Гутар, споткнувшись, врезался головой в песок.

Глаза Блейда метнулись налево, потом направо. Кажется, он добился впечатляющего эффекта Толпа притихла, как стая шакалов, устрашенных оскалом тигриной пасти. Король Орг задумчиво почесал чудовищный живот. Тота заливалась смехом, хлопая в ладоши. На бледном лице Хончо можно было прочесть явное облегчение.

Мясистая рука Орга протянулась в сторону Гутара, тот привстал на колено, отряхивая песок с груди и плеч.

— Ты! Не советую торопиться! Иначе я сам возьму твою голову!

Поднявшись и что-то злобно ворча, Гутар отошел в сторону. Его бровь — там, куда попал кулачок Тоты — вспухла. Крохотные глазки короля уставились на Блейда, и он милостиво пояснил:

— В таких схватках питцины не пользуются щитами. Вы будете драться обнаженными, и каждый должен выбрать что-нибудь одно. Таков обычай. — Он снова в задумчивости поскреб живот и добавил: — Можно взять еще сеть… или веревку… — теперь глаза Орга с сомнением изучали узкий клинок Блейда. — Конечно, ты — бог… Но неужели ты надеешься заколоть Гутара этим вертелом?

Блейд не успел отметить, как его противник взревел:

— Пусть он берет щит! Пусть! Но тогда по закону и я выберу что хочу!

Разведчик повернул голову. Питцин потрясал луком, из колчана, висевшего на плече, торчали три стрелы. Тяжелый короткий меч и сеть довершали его снаряжение.

Орг вопросительно посмотрел на Блейда.

— Ты согласен?

У питцина будет три попытки. Тут все решит быстрота реакции. Затем… затем щит окажется немалым преимуществом. Блейд решительно кивнул.

— Да. И пора начинать. У Гутара уже чешется шея.

Огромный питцин взревел и в ярости замотал головой. Блейд мог считать, что достиг своей цели. Он верил в свои силы, но психологическое давление на противника никогда не было лишним. Окинув Гутара презрительным взглядом, разведчик пустил последнюю стрелу.

— Мазда разрешает тебе помолиться — прежде, чем примет твою душу. Вместе с головой, разумеется.

На этот раз питцин не ответил. С кошачьей ловкостью он прыгнул в центр арены и застыл у священного камня, слегка раскачивая левой рукой свисавшую до самого песка сеть. Лук с колчаном были перекинуты за спину: в правой руке Гутар держал меч — короткий, тяжелый с широким обоюдоострым лезвием.

Из толпы Блейду бросили щит — круглый деревянный диск, обтянутый толстой кожей, с металлической шишкой посередине. Дурные предчувствия овладели им. Щит оказался не больше блюда для салата и, мягко говоря, не соответствовал ожиданиям Блейда. Ему придется двигаться чертовски быстро, чтобы защитить этой суповой крышкой свои ноги и огромный торс. Теперь три стрелы Гутара представляли серьезную опасность.

Блейд покрепче перехватил щит и взглянул на Тоту. Девушка наклонилась вперед в своем каменном кресле, ее глаза были прикованы к обнаженному телу разведчика. Она не смотрела ему в лицо. Блейд увидел, как розовый язычок скользнул по алым губам. Змея! Змея с ядовитым жалом! Но придет время, и он…

Время еще не пришло — перед ним был Гутар. Длинные руки давали Блейду преимущество; он мог попытаться достать врага клинком. Но удачный бросок сети сковал бы меч или даже оставил его безоружным. Рисковать не стоило. Блейд начал кружить около Гутара, в надежде спровоцировать противника на поспешную атаку.

Однако питцин был опытным бойцом. С началом схватки его гнев словно испарился; он пристально следил за Блейдом, поворачиваясь лицом к нему, но явно не хотел атаковать первым. Его клинок описывал короткие сверкающие дуги, готовый парировать удар.

У стен пещеры бушевал прибой. Сквозь грохот барабанов Блейд различил лишь два слова:

— Гутар, Гутар! Гутар! Гутар убей! Убей — убей — убей — убей — убей!

Словно болельщики на стадионе, жаждущие гола, мелькнуло у Блейда в голове. Болельщики? Стадион? Где это было? Когда?

Гутар метнул сеть. Блейд предвидел бросок, но не сумел быстро увернуться — его противник прекрасно владел ремеслом ретиария. Сеть накрыла голову и плечо разведчика, сковав движения правой руки. Питцин ринулся на него; широкое плоское лицо перекосила злобная ухмылка. Гутар не собирался рубить сплеча, как ожидал Блейд. Используя меч подобно кинжалу, он нанес колющий удар, направленный снизу вверх, прямо в живот.

Блейд действовал почти инстинктивно, без размышлений. Отшвырнув щит, он перебросил меч в левую руку. Рискованный маневр, особенно когда враг поймал тебя в сеть. Стоило Блейду выронить оружие, и его песенка была бы спета.

Но он не промахнулся. Он вовремя поймал рифленую рукоять и резким выпадом вниз отбил клинок. Гутара. Острие короткого меча царапнуло его бедро, питцин стремительно выпрямился, и в этот момент Блейд нанес ему сокрушительный удар головой в лицо. Гутар покачнулся и получил второй удар — ребром ладони по виску. Сеть мешала Блейду, однако удар был очень силен. Его противник упал на четвереньки, изрыгая проклятия.

На миг его спина оставалась незащищенной, однако позиция, в которой находился Блейд, не позволяла нанести смертельный укол. Он пнул питцина в ягодицы, сорвал с головы сеть и, перебросив клинок обратно в правую руку, поднял свой щит. Потом быстрым круговым движением попытался набросить сеть на Гутара.

Питцин перекатился по песку, не выпуская меча, и вскочил на ноги. Он медленно пятился назад, настороженно глядя на Блейда. Сеть лежала между ними — серая веревочная паутина, бесполезная и пустая. Гутар поднял левую руку к плечу — потянулся за колчаном.

Разведчик стремительно атаковал. Обманный финт заставил Гутара высоко поднять меч, чтобы защитить глаза. Враг открылся — и теперь, по всем правилам фехтовального искусства, Блейд шагнул вперед, наметил точку между ребер и сделал резкий выпад. Тексиновый клинок должен был пронзить сердце противника и на ладонь выйти из спины. Но случилось чудо — широкий меч Гутара с невероятной скоростью пошел вниз, парируя удар.

Чудо? Блейд нахмурился. Нет. Этот варвар, этот дикарь владел своим примитивным оружием так же искусно, как он сам — шпагой. И в этот момент он понял, что его ждет настоящий бой. Пальцы босой ноги коснулись чего-то влажного, холодного… Мертвая голова! Он раздраженно отшвырнул ее. Еще одна ошибка — и его голова будет стыть на песке… Он не испытывал страха, но быстрое движение клинка Гутара было росчерком мастера и, следовательно, призывом к осторожности. Ему придется разработать правильную стратегию схватки, что потребует времени и умственных затрат. Короткий бой не получился, и он не сумеет взять врага на измор. Блейд знал, что находится в прекрасной форме, но Гутар ни в чем не уступал ему.

Испарина еще не проступила на их телах. Питцин по-прежнему отступал, угрожая мечом и пытаясь дотянуться до лука. Стрела уже была зажата в его зубах. Блейд снова атаковал. Гутару удавалось парировать удары, но лук все так же висел за его плечом. И каждый раз, когда он протягивал к своему оружию руку, Блейд делал яростный боковой выпад.

Он непрерывно атаковал. Узкий клинок плел финт за финтом, метался в вихре движений, прокладывая путь к сердцу питцина. Только один удар… Гутар лихорадочно отбивался, уже не пытаясь достать лук.

Тревожное предчувствие сжало сердце Блейда. Что-то шло не так. Он уже тяжело дышал, а грудь его врага вздымалась в прежнем ритме, размеренном и спокойном. Темные глаза, прятавшиеся в щелочках век, смотрели на него с уверенностью охотника, загоняющего зверя.

Блейд начал теснить противника к камню, на котором покоился священный меч. Гутар мгновенно понял, что, прижатый к валуну, лишится возможности маневрировать. Он сделал попытку отступить в сторону лестницы, но клинок Блейда отрезал этот путь. Сверкающее серебристое лезвие мелькнуло как жало змеи и плечо Гутара окрасилось кровью. Но рана была неглубокой — острие только вспороло кожу. Гутар презрительно сплюнул. Он уже не пытался достать лук, Блейд не давал ему для этого времени.

Шаг за шагом разведчик гнал питцина туда, где опыт, позиция и мастерство давали ему решающее преимущество. Он прижмет Гутара к валуну… Скоро… Только один удар… Но тревожный набат в висках не умолкал. Испарина выступила на теле. Кто знал, что этот дикарь так умело владеет оружием…

Камень серой громадой высился за спиной Гутара. Он попытался уйти вправо, но клинок Блейда чиркнул по его предплечью. Питцин скользнул влево, и тексиновое острие взрезало кожу на груди. Теперь Блейд играл с ним — с жестокостью, о которой раньше даже не подозревал. Серия обманных движений, меч противника взлетел вверх, чтобы отбить выпад… Затем — укол. В грудь, в живот, в пах… Игра подходила к концу, и это придавало ему сил. Дюжину раз он мог проткнуть питцина, но останавливался в последний момент. Пусть враг истечет кровью… Рев толпы ураганным ветром давил в спину.

Время пришло! Сейчас он прикончит этого дикаря. Его клинок нес смерть. Финт, еще финт, выпад… Сейчас!

Но Гутар оказался быстрее. Он присел, и лезвие вместо сердца вошло в левое плечо, скользнув по кости. Огромная ладонь питцина сжалась; в следующий миг горсть песка полетела в лицо Блейду. Веки опалило, словно огнем. Он отступил, приняв защитную стойку, пальцами левой руки протирая глаза; брошенный щит покатился по арене.

Ослепление почти прошло. Он видел, как Гутар снова шарит по песку, и отступил дальше, прикрывая глаза ладонью. Больше этот номер не пройдет. Сейчас восстановится зрение, он поднимет щит и…

Гутар швырнул не песок. Мертвая голова пушечным ядром врезалась Блейду в висок. Оглушенный, он шагнул назад, его ноги топтали давно забытую сеть, она обвивалась вокруг щиколоток, тянулась вниз…

Блейд рухнул на спину, ударившись запястьем о край щита. Выбитый из руки меч отлетел в сторону, он потянулся за оружием, но Гутар уже стоял над ним. Окровавленный, страшный, питцин сжал обеими руками рукоять своего тяжелого клинка и с гортанным криком опустил его на голову Блейда.

Щит! Движение было стремительным, как мысль. Он успел подставить щит, но страшный удар почти перерубил пополам обтянутый кожей каркас. Второй пришелся на металлическую бляху; брызнул сноп искр, и щит распался надвое. Толпа взревела. Шакалы разинули пасти, истекая слюной, а волчьи клыки тянулись к горлу Блейда.

Гутар придавил его грудь коленом, наклонился, занес меч… Не отрывая взгляда Блейд следил, как короткое лезвие падало вниз, прямо в горло. Он отразил удар половиной щита и потянулся к луку, торчавшему над плечом питцина. Его пальцы сомкнулись на твердом дереве навершия, и Блейд с силой рванул лук к себе. Звякнула тетива, врезавшись в толстую шею Гутара; неимоверным усилием он попытался выпрямиться, чтобы нанести последний удар, но Блейд держал крепко. Потеряв равновесие, питцин свалился прямо на распростертое тело врага.

Теперь они оба были покрыты кровью. Блейд захватил руку питцина. перекатился на бок. Если прижать Гутара к земле, он сможет задушить его тетивой… Мгновенная картина, как стоп-кадр, мелькнула в памяти разведчика. Огромный зал, распятые в реве рты, рыжий великан перед ним на коленях, и его руки, затягивающие вокруг чудовищной шеи жгут огненных волос…

Тетива лопнула. Окровавленное тело Гутара скользило под пальцами. Питцин перевернулся на спину и нанес мечом удар вверх. Блейд, увернувшись, вскочил. Зрение вернулось к нему, но в затоптанном, залитом кровью песке он не мог разглядеть узкую полоску тексинового клинка.

Гутар тоже был на ногах. Блейд швырнул в него разрубленный щит, и питцин, свирепо оскалившись" отбил удар локтем. Угрожая мечом, он начал загонять Блейда к камню — туда, где несколько минут назад сам истекал кровью.

Блейд отступал, шаркая ногами, не осмеливаясь отвести взгляд от широкого лезвия. Но под его голыми ступнями был только песок, холодный влажный песок. Он не может найти меч! Спина Блейда уперлась в камень. Гутар оскалил зубы. Его покрытое кровью лицо было маской зверя.

Рука Блейда скользнула к вершине каменного алтаря, пальцы легли на массивную рукоять огромного меча, мышцы напряглись, застыли буграми. Гутар яростно вскрикнул и, выставив свой клинок, рванулся вперед; глаза питцина горели торжеством. И тут большой меч пропел погребальную песню. Лезвие широким полукругом сверкнуло в воздухе, и Блейд ощутил дрожь, прошедшую по клинку, когда он вошел в шею Гутара. Его голова взлетела вверх, на мгновение застыла и с глухим стуком упала на песок.

Блейд смахнул со лба пот, потом, опершись на меч, обвел взглядом амфитеатр. Внезапно он понял, что в пещере царит мертвая тишина. Казалось, в окружавшей арену толпе жизни не больше, чем в теле Гутара, распростертом у его ног. Через секунду Блейд вспомнил забытое в кровавом мареве боя. Он коснулся Священного меча! Он поднял его на человека, осквернил убийством! Лучший боец племени пал жертвой этого клинка! А сейчас, очевидно, жертвой станет он сам. Стая шакалов разорвет его на части!

Повернув голову, он увидел, что Хончо стоит перед троном. Похоже, владыки питцинов совещаются с ньютером. Орг бросил в его сторону быстрый взгляд. Пусть… Он снова вытер пот, смешанный с кровью, и крепче сжал рукоять. Дыхание восстанавливалось; хотя он смертельно устал, шакалы не получат его голову без боя.

Король Орг, Тота и Хончо приближались к нему. В огромном подземном зале по-прежнему висела тишина: ни вздоха, ни шепота в сгустившемся в тревожном ожидании воздухе.

Три властителя были совсем рядом. Блейд стиснул зубы, меч трепетал в его ладонях. Внезапно Хончо и девушка остановились; Орг сделал шаг вперед и упал на колени перед Блейдом. Его рука потянулась к окровавленному мечу, пальцы скользнули по лезвию, потом он провел на лбу широкую алую полосу.

Голос короля прозвучал над замершей толпой:

— Мазда! ТОТ, КТО ПРИДЕТ К НИМ! Великий Мазда! Ты почтил детей своих, питцинов! Ты поведешь нас в Тарн, ты возвратишь наше наследство! О Мазда, высочайший властелин! Мы приветствуем тебя! Мы признаем тебя! Мы повинуемся тебе! И я, твой раб, покорно молю: окажи мне знак твоего благоволения!

Еле слышно Орг прошептал:

— Коснись мечом моего плеча. Сделай то же самое, когда подойдет Тота, и быстро уходи с ней! Меч возьмешь с собой.

Блейд глубоко вздохнул. Жизнь бурлила в нем, и кровавый дурман битвы отступал все дальше и дальше, туда, где хранились воспоминания о десятках таких же схваток, о торжестве побед, о смерти врагов и друзей. Он поднял меч и дотронулся до плеча Орга.

Тота склонилась перед ним. Как и отец, девушка провела по лезвию ладонью и размазала кровь на лбу. Ее голос, громкий и мелодичный, наполнил подземный зал:

— О Мазда, наш повелитель! Прими мою любовь! И дай мне свою!

Блейд прикоснулся клинком к обнаженному плечу девушки. Кровь Гутара еще не запеклась и маленькая струйка, словно красный извивающийся червь, скользнула по ключице Тоты и стекла в ложбинку меж твердых грудей.

Девушка поднялась и протянула руку.

— Пойдем, — тихо сказала она. — Не говори ничего.

Дочь короля вела разведчика по залитому кровью песку арены, мимо каменного алтаря, к трону. Ее пальцы твердо сжимали кисть Блейда, он ощущал трепет ее тела и знал, что лихорадочное возбуждение сжигает Тоту. Они поднялись по ступеням к узкому проходу за спинкой каменного кресла. Стражи, бросив копья, упали на колени, пряча лица и глаза, не осмеливаясь посмотреть на Блейда.

Узкий проход перед ними, освещенный редкими факелами, вел в глубь горы. У первого поворота Блейд услышал, как Орг что-то прокричал; восторженный рев толпы ответил ему. Снова крик и сокрушающий рев, снова и снова… Король вдохновлял перед набегом свою орду.

Тота привела его в небольшую камеру, высеченную в недрах утеса. Факел, закрепленный на стене, бросал скудный свет на низкое ложе из шкур и каменный стол с кувшином. Поверхность воды мерцала красноватыми отблесками, бока глиняного сосуда запотели. Блейд рванулся к кувшину, но девушка яростно вцепилась в его руку.

— Я умираю от жажды, — голос Блейда был хриплым, горло пересохло. — Мне надо обмыть рану. Ты сможешь перевязать ее?

Не выпуская руку разведчика, Тота упала на колени и приникла ртом к царапине на бедре.

— Я исцелю ее своими губами!

Блейд оперся на меч и посмотрел вниз, на склоненную головку с башней темных волос. Возбуждение девушки передалось ему. Губы Тоты ласкали его кожу, вызывая мучительную дрожь желания. Он погладил завитки локонов, струившихся на точеные плечи, и девушка слабо застонала. Бледное лицо поднялось к нему, алые губы приоткрылись — кровь обагряла их. Его кровь.

Когда Тота заговорила, ее голос дрожал, но слова были твердыми и властными.

— Мы одни, мой повелитель, и сейчас ты для меня — не Мазда, не бог. Запомни, правлю здесь я, и не питай ложных надежд. Я приказываю — ты подчиняешься.

Ее плечи приподнялись, ладони скользнули вверх, пальцы впились в плоть Блейда как когти хищника, загнавшего желанную добычу.

— Ты убил Гутара… хорошо, я хотела этого… Когда-нибудь наступит твой черед… но не скоро, не скоро… Ты подчинишься мне… ты отдашь мне силу своего тела… — ее шепот походил на заклинание, глаза горели колдовским блеском. — Ты отдашь… отдашь, мой повелитель. Не бойся, сюда не войдут. Никто не посмеет войти в опочивальню Тоты…

Ее губы полыхали, язык обжигал, рот казался бездонной пропастью. Блейд стиснул рукоять меча, драгоценные камни царапали, рвали кожу. Он закрыл глаза, его тело содрогнулось, уступая зову плоти.

Но разум разведчика оставался холодным и ясным. Он знал, что его завлекли в лабиринт, в дьявольскую паутину ходов, где предстояло блуждать долго, очень долго. И пока он не мог различить свет впереди, а конец путеводной нити прятался в тумане неизвестности.

ГЛАВА 7

Блейд провел в ущелье два дня. Тут он мог легко следить за временем — свет сменялся тьмой, а иногда сквозь мутную пелену пробивался отблеск багрового солнечного диска. Погода была ненастной. Насытившись любовью, они с Тотой седлали небольших косматых лошадей и отправлялись на прогулку. Блейд изучал окрестности; казалось, кроме ложа дочери короля, ничто не ограничивало его свободы. Эта земля была суровой и дикой. Коварные ущелья перемежались черными хребтами в зазубринах остроконечных пиков, стремительные потоки буравили каменную плоть гор, очертания утесов напоминали демонов Дантова ада.

В те редкие минуты, когда Тота отпускала его, Блейд вспоминал другую жизнь — там, где над зелеными долинами и шумными городами вставало яркое земное солнце. Когда же компьютер Лейтона вернет его обратно? Он не испытывал больших волнений на сей счет. Он знал, что Дж., как верный пес, следит за его безопасностью и не позволит профессору слишком долго держать его в этом чистилище.

Пожалуй, возвращаться было рановато — его миссия еще не завершена. Две женщины, одна стычка, мрачные горы питцинов, да башня, нафаршированная чудесной техникой Тарна… О чем еще он мог рассказать? Но иногда Блейд был готов немедленно отправиться назад, бросив свои исследования на середине. Ненасытность Тоты поражала его.

Пока он держался — в этом отношении он был на редкость вынослив и силен — но первоначальное возбуждение сменилось утомлением и скукой. Даже великая страсть меркнет со временем, и два дня — вполне достаточный срок, чтобы пламя опало и угли подернулись пеплом. Блейд, однако, был осторожен и продолжал разыгрывать пылкого любовника. Эта хрупкая девушка, поработившая его тело, казалась опаснее Орга и Хончо вместе взятых.

Они находились в подземной опочивальне, на ложе из шкур. Тота, оседлав Блейда, сжимая его бедра коленями, издавала животные стоны. В такие моменты она напоминала ему ведьму — суккуба, высасывающую жизнь и кровь мужчин.

Она склонилась над Блейдом, прижала лицо к могучему плечу, замерла; хищные острые зубки покусывали шею, подбирались к горлу. Она любила говорить в такой позе, ощущая в своем теле его плоть, — говорить под аккомпанемент мелких скользящих движений, перемежая стремительный поток слов короткими вскриками. Так могло продолжаться часами.

— Когда мы захватим Тарн и убьем Хончо, я хочу, чтобы ты сделал для меня одну вещь… — влажные губы ласкали мочку его уха.

— Какую, Тота?

Бархатистое чрево скользнуло вниз, потом вверх… Еще раз, еще… Короткий стон и шепот:

— Ты должен убить Орга… Ради меня… ради нас… На троне Тарна нет места для троих.

Блейд прижмурил глаза; ее распущенные волосы щекотали шею.

— Для троих, Тота? А для нас с тобой трон достаточно просторен? Или речь идет только о тебе? Хотел бы я знать, кого ты наймешь, когда придет время разделаться со мной.

Она приближалась к экстазу. Выгнув спину, запрокинув голову, Тота раскачивалась все сильней, все резче.

— Еще не знаю… — Голос ее стал прерывистым. — Но я найду выход…

Протяжный стон, потом ее тело безвольно распласталось рядом. Суккуб на время был удовлетворен.

Блейд, отдыхая, поглаживал нежный шелк ее плеча. В этой комнате и в этой постели он не был Маздой — впрочем, Орг и Хончо тоже не считали его божеством. Вчетвером они провели немало времени за разработкой планов и, казалось, пришли к согласию. Но Блейд не строил иллюзий по этому поводу. Каждый — и он в том числе — рассчитывал в нужный момент избавиться от остальных компаньонов.

Кто из этой троицы представлял наибольшую опасность? Блейд думал, что Тота. Но Орг был страшен своими неожиданными вспышками ярости. К тому же, он начал ревновать дочь и свою королеву — у питцинов, как в стае шакалов, кровосмешение не было под запретом. Орг предложил ее Блейду как подарок, в виде жеста гостеприимства или политического маневра, но терпение его иссякло. Король стал раздражительным, мрачным и пребывал в дурном расположении духа.

Хончо также представлял немалую проблему. Высокоразвитый мозг гомида, случайно попавший в тело ньютера, породил существо умное, хитрое, изворотливое. Его разум не уступал разуму Блейда; к тому же, научные познания Хончо давали ему большое преимущество. Он владел тем, что пока оставалось для разведчика тайной за семью печатями — могущественной, чудесной техникой Тарна.

Однако Блейд не считал партию проигранной. Похоже, его компаньоны позарез нуждались в божественном благословении Мазды. А это означало только одно — без его помощи Урсит не взять.

Рядом с ним зашевелилась Тота. — Может быть, я не убью тебя, — странная нежность звучала в ее голосе. — Ты не похож на других мужчин. Орг, Гутар и все остальные… великие воины племени… Перед тобой они — ничто! Найду ли я в Тарне настоящего мужчину — такого, какой мне нужен? Их властители — низкорослые высохшие твари, я прикажу всех перебить! — Она засмеялась и игриво подтолкнула его в бок. — Нет, Блейд, ты еще поживешь!

— А Хончо? Что ты собираешься делать с ним?

— С этой бесполой крысой? Ведь он… — Тота приподнялась на локте, словно хотела сказать что-то важное, и вдруг захохотала. — Нет, нет, Блейд, у тебя не будет повода ревновать к нему! Он хитер и обладает большой властью. Но для женщины — бесполезен!

Что-то недоговаривает, понял Блейд. Сейчас любые сведения о ньютере были для него на вес жизни. Скоро, очень скоро он должен вернуться в Тарн — туда, где Хончо всемогущ и всесилен… «Я, принципат прово, приказываю!..» Так что же эта маленькая змея знает о достойном принципате?

— Ты говорила, что Хончо иногда требует девушку? В те дни, когда приходит к вам в ущелье. Для чего?

Тота сощурилась.

— Для чего? Тебе так важно знать? Не спеши, с Хончо я разберусь сама.

— Важно, — подтвердил Блейд. — За этим может скрываться слабость, а у Хончо немного слабостей. И все — здесь, в ваших ущельях, а не в Тарне. Его не так легко убить, как ты полагаешь, — он вспомнил свою бесславную битву с фантомом и усмехнулся. — Если Хончо бесполезен для женщины, то почему он интересуется ими? Я хочу знать. Пойми, оружие бывает разным… и убивают не только меч и копье.

Тота пристально глядела на него. Блейд убедился, что она соображала быстро — в те минуты, когда не думала о сексе.

— Возможно, ты прав, — она задумчиво кивнула. — И я знаю, что Хончо делает с женщиной! Ничего! Ничего, о чем стоило бы говорить!

— Откуда тебе известно?

— Я расспрашивала девушек. Из любопытства… Он беседует с ними. Задает вопросы. Иногда заставляет кое-что показать, — Тота хихикнула. — Но больше не делает ничего. Да и что он может?

Что ж, в некотором смысле ему повезло, подумал Блейд, чувствуя, как теплое колено Тоты скользнуло к его паху. Он продолжал гнуть свое.

— Расскажи все по порядку. Это может оказаться важным.

Достаточно важным, чтобы спасти его шкуру, как он теперь понимал. Секс! Не здесь ли ахиллесова пята Хончо? Его слабое место? Странная мысль… Однако Блейд чувствовал, что в этом есть нечто… какая-то ирония судьбы. Он вспомнил улыбку на лице ньютера — там, в башне, в покоях Зулькии… Нет, Хончо не был бесстрастным наблюдателем!

Кажется, до Тоты дошло, что его расспросы серьезны, и она принялась выкладывать подробности.

Любовь гомидов вызывала у Хончо жгучее любопытство. Со страстью исследователя — или фанатика-коллекционера — он стремился собрать как можно больше фактов об этом предмете. Физиология секса, половые органы, позы и ощущения, периодичность, сила реакции… Его интересовало все. Внешнюю сторону событий Хончо постиг с помощью девушек-питцинок — они не отличались скромностью и охотно демонстрировали ему технику дела. Но что касается сути… Вопросы, которые ньютер задавал женщинам, доказывали, что он мучительно стремится понять именно суть Великой Тайны. Любовь гомидов разительно отличалась от животного соития цебоидов — но почему?

Блейд вслушивался в негромкий голос Тоты, и странная жалость начинала овладевать им — вместе с нарастающей уверенностью, что он действительно нашел уязвимое место Хончо. Муки терзали душу этого человека… Разведчик не в первый раз поймал себя на том, что думает о ньютере именно как о человеке. Сначала Хончо, как и несчастный Мойна, был для него неопределенным, безликим ОНО; сейчас стал личностью, человеком. По роковой случайности человеческий мозг попал в тело ньютера — эта догадка Блейда превратилась в уверенность.

Он подавил щемящее чувство сострадания. Что ж, если Хончо — человек, тем хуже для него. Ибо человек — самый страшный враг, и чтобы уничтожить его годятся любые средства. Теперь он знал, как это сделать.

Блейд привлек Тогу к себе и стал шептать ей в ухо. Глаза девушки округлились, она отпрянула на край широкого ложа.

— Я? С этим? Никогда! Он же ни на что не пригоден!

Именно это Блейд и собирался доказать самому Хончо. Но он не стал вдаваться в объяснения, и продолжал терпеливо шептать, поглаживая атласное плечо Тоты: