И Пелопс, потирая плечо, сообщил, что принцесса постоянно расспрашивает его о хозяине. Задает бесконечные вопросы, старается выведать о нем все. О нем и о тайриоте Зене.

— Так ты считаешь, — снова спросил Блейд, — что мы скоро достигнем страны моуков? И что по дороге нам действительно попадется этот оазис Тер-Киот, настоящий оазис с водой, травой и деревьями?

— Да, сьон. Я слышал про моуков раньше. Очень немного разные слухи и выдумки, но слышал. Говорят, что когда-то властитель Моука пришел в Сармакид и провел месяц с тайриной Пфирой. Это было давно, очень давно когда она захватила власть, отравив свою мать… Я слышал об этом от старого летописца, который…

Пелопс продолжал что-то бубнить, но Блейд уже не слушал его. Похоже, что Эль Кал, с которым он может встретиться через несколько дней, папаша незабвенного сьона Экебуса. Но об этом, благоразумно решил разведчик, лучше позабыть навсегда.

Закончив вечернюю трапезу, странники улеглись на песок. Похолодало. Блейд никак не мог заснуть, хотя его не мучил холод, который казался даже приятным после дневного пекла; не давали покоя мысли о будущем, которое было неопределенным и явно непростым. Он не привык находиться на грани проигрыша. Этот русский агент, если верить Канде, отлично обосновался в стране моуков, и легко догадаться, какой он отдаст приказ, встретив Ричарда Блейда, своего разлюбезного братца.

Блейд долго ворочался с боку на бок, затем встал, бросив взгляд на спутников. Шефрон спал рядом с Зеной, согревая ее своим телом, Пелопс тихонько посапывал в ямке, вырытой в песке. Холодно. Уныло. Даже змеи исчезли. Разведчик присел на камень и задумался о том, что ждет его впереди. Ничего утешительного не предвиделось.

Канда говорила, что его двойник тоже начал поиски. Зачем? Ответ напрашивался сам собой. В Моуке Ричарда Блейда ждут петля, топор или огонь — на выбор. Конечно, возможны местные варианты, вроде хорошо смазанного кола или стаи капидов… Как защититься от человека, обладающего властью? Тут Блейду пришло в голову, что дела обстоят еще хуже. Двойник был не только его внешним подобием; он обладал такой же стремительной реакцией, силой, хитростью, отвагой… Страшный противник!

Надо поставить себя на место этого парня. Как бы действовал он сам, чтобы избавиться от навязчивого родственника? Блейд погрузился в размышления.

Однако он недолго пребывал в одиночестве; за его спиной послышались легкие шаги, потом раздался голос Канды.

— Я замерзла, сьон Блейд.

Она действительно замерзла — посиневшие губы, кожа в пупырышках, мелко подрагивающий подбородок.

— Всем холодно, принцесса, — Блейд пожал плечами. — Что я могу сделать? Терпи…

— Ты не знаешь, что делать? Не притворяйся недогадливым, сьон! — рассердилась Канда и кивнула в сторону Шефрона, прильнувшего во сне к Зене. — Даже глупый раб знает, как согреть женщину!

Блейд поднялся.

— Ты действительно хочешь этого, Канда? Вот так прижаться ко мне? Ведь я — не Шефрон!

Девушка подошла к нему почти вплотную.

— Ветер сегодня особенно холодный, и я хочу согреться. Может, и не только согреться. Понимаешь, сьон? Или я должна сказать яснее?

Терпкий мускусный запах ее тела обволакивал Блейда. Наконец-то! Он жаждал эту женщину и боялся сейчас только одного — что его ветхие штаны могут лопнуть в самый неподходящий момент. Не хотелось бы разгуливать с прорехой в таком заметном месте! Усмехнувшись, он расстегнул пояс.

— Ты смеешься надо мной, Блейд?

— Нет, принцесса, над собой, только над собой, — разведчик опустил глаза долу — туда, где истлевшая кожа штанов безнадежно сопротивлялась напору плоти.

Взгляд Канды скользнул вниз, и в этот момент штаны с сочным звуком лопнули. Девушка оцепенела, затем груди ее дрогнули, губы приоткрылись.

— Я… я не так уж замерзла, Блейд… Дело в другом…

— Я понимаю, принцесса.

Они не целовались. Возможно, Канда, как и женщины Сармы, не знала подобного знака нежности; во всяком случае, поцелуи ей были не нужны. Она отказалась ложиться на холодный песок, и Блейд притиснул ее спиной к камню, нетерпеливо раздвигая ноги. Она вскрикнула, когда он вошел, — не то от изумления, не то от испуга, — но почти не сопротивлялась. Блейд понял, что ему не суждено пролить девственную кровь Канды; скорее всего, она окропила землю Моука или палубу пиратской галеры.

Да, в этом сражении она не была новобранцем! Крепко обхватив его шею, полузакрыв глаза, она раскачивалась все сильней и сильней, с жадной страстью изголодавшейся по ласке женщины. Она приподняла колени, и Блейд ощутил бархатную упругость ее бедер — теперь девушка повисла на нем, по-прежнему волнообразно извиваясь и вскрикивая. Постепенно ритм их движений начал совпадать, и лишь иногда Канда то замирала, то с яростной силой впивалась ногтями в его плечи. Блейд чувствовал, что она близка к оргазму. Внезапно девушка запрокинула голову к небесам, едва озаренным холодным светом луны, испустив странный, высокий и дрожащий вопль. Блейд с силой прижал к камню ее ягодицы, погружаясь все глубже и глубже, пока его облегченный вздох не слился с ее стонами.

В блаженной истоме он откинулся назад. Канда не отпустила его; чуть расслабив бедра, она продолжала обнимать Блейда за шею, склоняя к плечу черноволосую головку и пытаясь заглянуть ему в глаза. Знакомая улыбка, дразнящая и насмешливая, появилась на губах девушки.

— Не могу понять…

— Да, моя принцесса?

— Кто из вас лучше… Кто подарил мне большее наслаждение… ты — или твой брат…

Так вот в чем дело! Вот что означала ее странная улыбка, ее внезапная тяга к нему! Теперь Блейд понял, кто был ее первым наставником в науке любви. Осторожно высвободившись из объятий девушки, он опустил ее на землю, ощущая, как холодный пот дурного предчувствия сменяет испарину любовной схватки. Его двойник, проклятый дубль, внезапно обрел неотвратимую реальность, словно теплое женское тело, которое он только что сжимал в объятиях, было посланием врага, таинственным и угрожающим.

Зубы Канды блеснули в лунном свете.

— Поразительное сходство! — она покачала головой. — Я не поверила бы своим глазам, но ты предъявил сейчас очень веские доказательства… Я говорила с Пелопсом… он многое рассказал о тебе, но не все, далеко не все. Я хочу знать больше! Это в твоих же интересах, сьон Блейд, ведь завтра мы достигнем оазиса. Но сначала я могу ответить на твои вопросы. Что ты хочешь услышать о своем брате, мой любезный сьон?

— Все! — Блейд был краток.

— Как странно! Он сказал то же самое, узнав, что в Сарме появился человек, как две капли воды похожий на него. И с тех пор он пытается разыскать тебя, сьон.

«В этом-то я не сомневаюсь», — мрачно подумал разведчик. Вслух же он произнес:

— Откуда моему брату стало известно, что я жив?

— Прибыл всадник из Сармы, гонец тайрины. Я позабыла его имя… Он сказал, что послан великой Пфирой. Она хотела выяснить, удалось ли твоему брату спастись.

Блейд кивнул. Значит, Пфира выполнила свое обещание… Он нежно обнял принцессу.

— Пока что я не узнал главного, — его губы скользнули по точеной шейке, прокладывая путь к напряженному бутону соска. — Кто же из нас подарил тебе большее наслаждение? Я или мой брат?

Канда нахмурилась, что-то вспоминая, потом лукаво улыбнулась.

— Трудно сказать. Когда я узнаю тебя лучше…

Блейд потянул ее к себе, не настаивая на более определенном ответе.

Канда говорила правду; на следующий день измученные путники выбрались из жарких песков к благословенной тени оазиса. Там их снабдили одеждой, пищей и, главное, чистейшей водой из сверкавшего на солнце родника. Теперь восточные горы казались гораздо ближе. Из своего шатра, стоявшего на краю заросшей изумрудно-зеленой травой поляны, Блейд видел уходившую к перевалу дорогу. Этим путем, как уверяла Канда, воинский отряд, который Эль Кал пошлет за дочерью, быстро преодолеет горные кручи и глубокие ущелья.

Принцесса с удовольствием проводила ночи с Блейдом, но днем держалась поодаль. Обычно она уходила в деревушку, расположенную в центре оазиса; ее обитатели относились к девушке с великим почтением. Здесь, среди пышущих жаром песков, обитали люди, совсем не похожие на сармийцев. Они были высокими, стройными и худощавыми, с темно-шоколадной кожей и длинными черными волосами. Как объяснила Канда, жители пустыни принадлежали к одному из племен моуков, над которым тоже властвовал Эль Кал. Их женщины закрывали лица чем-то вроде чадры, мужчины носили длинные льняные хламиды, подпоясанные широкими ремнями, и тюрбаны. Мирная жизнь в недоступном врагам краю не лишила их бдительности — на поясе у каждого болтался внушительных размеров меч. С Блейдом и его спутниками моуки обращались с подчеркнутой вежливостью. Позже он узнал, что так распорядился первый министр — его двойник.

В благодатном оазисе странники быстро оправились от изнурительных скитаний в пустыне и пришли в себя. Пелопс постоянно ходил с раздутым животом — он пил столько воды, словно хотел запастись ею на всю оставшуюся жизнь. Шефрон окреп, плечи его раздались, глаза потеряли былой мрачный блеск, и барабанщик словно помолодел на дюжину лет. Самочувствие Зены, однако, не изменилось; тело тайриоты обрело прежний вид, но зрачки были такими же тусклыми и бессмысленными.

Снова и снова Блейд пытался заговорить с ней, но она лишь испуганно отшатывалась, вскрикивала и звала Шефрона. Только он мог успокоить несчастную девушку. Она прижималась к барабанщику словно ребенок, а он ласково гладил тайриоту по голове и что-то шептал на ухо.

Одна из таких безуспешных попыток произошла на глазах Канды. Вечером принцесса сказала Блейду:

— Разум никогда не вернется к ней. Но ты не беспокойся — в нашей стране щадят безумцев, если они не опасны. Я прослежу, чтобы с Зеной хорошо обращались. Ее отправят в место, где живут такие больные, будут ухаживать за ней и…

Покачав головой, Блейд прервал девушку:

— Мне бы не хотелось засадить Зену в сумасшедший дом. Видишь ли, в некоторой степени я отвечаю за нее; по сармийским законам мы — супруги.

Канда раздраженно прищелкнула пальцами.

— Что с того? Сейчас ты не в Сарме… и эти сармийцы настоящие варвары! — она замолчала и вдруг искоса взглянула на Блейда. — А ты знаешь, почему Зена лишилась рассудка? Там, на пиратском корабле, десяток мужчин насиловали ее каждый день… Зачем она тебе?

Блейд содрогнулся. У него не осталось никаких чувств к тайриоте, кроме жалости; судьба была чудовищно несправедливой к сармийской принцессе. Он почувствовал нарастающий гнев.

— Я догадывался об этом, — спокойный тон давался ему нелегко, — Зене крепко досталось… Но тебя пираты схватили еще раньше. Кажется, ты говорила, что это случилось на побережье Пылающих Песков? — он устремил тяжелый взгляд на девушку. — Так что же пираты сотворили с тобой?

Канда, облаченная теперь в длинную юбку и льняной нагрудник, подняла голову. Блейд не отводил глаз и ждал. Она первая опустила взгляд.

— Я — дочь Эль Кала, — пробормотала девушка. — Отец отправил меня в Сарму… Надо было решить кое-какие спорные вопросы, а в тех краях женщина пользуется большим почетом, чем мужчина. Пираты знали, кто я… из бумаг в моем багаже. Им нужен был только выкуп, и они не трогали меня, — длинные ресницы Канды взметнулись вверх. — Вот как все было, сьон Блейд. И я не понимаю, почему Зена не призналась, что она сармийская тайриота. Для разбойников золото привлекательней женского тела.

— Думаю, она говорила… даже кричала! — сухо произнес Блейд. — Но, в отличие от тебя, у нее не было доказательств.

Он отвернулся. Несчастная Зена! При чем тут доказательства… Пфира не заплатила бы за нее ни гроша! Для тайрины так было выгоднее; удобный случай избавиться от одной из дочерей-соперниц. К ее трону тянулось слишком много нетерпеливых рук.

В ожидании проводников миновало семь дней. Блейд проводил их в тени огромного дерева, что росло возле родника. Это был не главный источник воды в оазисе, а другой, поменьше, находившийся на окраине деревни, и его здесь никто не тревожил. Он мог спокойно поразмышлять насчет дальнейших действий и приготовиться как к хорошему, так и к дурному. Будущее представлялось неясным. Что собирается предпринять русский агент? Они были так схожи, и все же Блейду не удавалось предугадать его намерений. Почему всемогущий советник распорядился хорошо обращаться с ним? Раньше Блейд был почти уверен, что моуки прикончат его при первой же возможности. Или этот парень, правая рука Эль Кала, не столь уж и всемогущ? Что за хитрость он задумал? Блейду оставалось только гадать в ожидании нового хода противника, чтобы ответить ударом на удар.

Однажды он сидел, развалясь в тени под деревом, когда виски вдруг сдавила боль — впервые после долгого перерыва. Раскаленный стержень словно пронзил его мозг, потом тысячи игл впились в глаза, вдавливая их внутрь черепа. Боль была настолько сильной и неожиданной, что Блейд со стоном покатился по песку, стискивая голову руками.

Она прошла так же внезапно, как появилась. Разведчик облегченно вздохнул, сел и вытер выступивший на лбу пот. Ну и ну! На этот раз компьютер почти нащупал его! И братца тоже, надо полагать… Испытал ли двойник такой же приступ? Идя его мозги устроены иначе? Лейтон говорил, что не может вытащить русского обратно… Значит, между ними все-таки есть разница?

Робкое покашливание прервало мысли Блейда. Он поднял глаза и увидел Пелопса; тот с беспокойством уставился на него.

— Ты болен, сьон?

Блейд слабо покачал головой.

— Ничего страшного… Просто разболелась голова. Все уже прошло.

Маленький сармиец, выглядевший весьма импозантно в длинном, до пят, балахоне, опустился на корточки.

— Ты уверен, сьон? Я ведь лекарь, хоть не слишком опытный… Ты же видел, как я лечил рабов! И я буду счастлив, коль ты позволишь…

С трудом сдерживая смех, Блейд похлопал его по плечу.

— Спасибо, малыш! Я же сказал, что все уже в порядке. Один твой вид сразу привел меня в чувство.

— Ты опять смеешься надо мной, сьон. Я знаю, ты часто это делаешь, — Блейд пытался запротестовать, но Пелопс покачал головой и продолжал: — Если честно, то временами я и впрямь заслуживаю только насмешки… Поверь, я совсем не так глуп, как иногда кажется. Но сейчас я чувствую себя прекрасно, — маленький сармиец с блаженной улыбкой покосился на журчавший рядом ручей. — Я поправился, у меня хорошая одежда и снова есть меч. Я опять стал воином! Вот провожу тебя через горы, вернусь в Сарму и буду сражаться за мою тайрину против наследников Оттоса.

— Так ты хочешь вернуться в Сарму, Пелопс?

Утвердительный кивок. Пристальный, немного недоуменный взгляд.

— А как же еще, сьон? Я — сармиец, верно? И хочу вернуться домой, если останусь жив.

Разведчик в задумчивости склонил голову.

— Конечно, ты прав, Пелопс, но… — он замялся.

Маленький учитель смотрел на Блейда, ожидая продолжения, но его хозяин что-то чертил веточкой на песке. Наконец Пелопс не выдержал.

— Да, сьон? Ты собирался что-то мне сказать?

Блейд решился. Он сделает это, почему бы и нет? В конце концов, его инструкции не содержали запрета на передачу стиль невинной информации. Возможно, сармийцы извлекут пользу, а он… он получит удовольствие от маленькой шалости, вспоминая дома об этом мире. Если вернется домой…

Он поднял голову.

— Пелопс, хотел бы ты научиться летать?

Сармиец поскреб в затылке

— Может, и хотел бы, сьон, только люди — не птицы… Даже волшебники древности не умели такого. Правда, твоя мудрость так велика…

Разведчик ухмыльнулся.

— Я готов поделиться ею, малыш. И тогда… тогда ты станешь великим ученым! Человеком, которого никогда не забудут благодарные потомки. Люди будут помнить о тебе… может быть, даже воздвигнут памятник…

Глаза Пелопса недоверчиво округлились.

— Памятник? Мне? Словно могущественному Бек-Тору?

— Конечно, — с уверенностью заявил Блейд, — И памятник будет великолепным! Статуи обычно выглядят гораздо лучше людей, которых они изображают.

Пелопс энергично закивал:

— О, я очень хочу этого, сьон! Как ты думаешь, памятник сделают из камня? — Лицо его приняло озабоченное выражение. — Глина слишком недолговечна…

Блейд расхохотался.

— Из самого лучшего мрамора, малыш… А теперь посмотри сюда, на этот чертеж на песке, — и припомни, как теплый дым от костра поднимается вверх…

Объяснения заняли почти час. Пелопс молча кивал, не в силах вымолвить ни слова, пораженный простотой великой идеи полета на воздушном шаре.

Наконец Блейд закончил и отбросил прутик.

— Вот и все. Теперь ты великий мудрец, Пелопс! Так что соблюдай осторожность и береги себя, малыш, пока не вернешься в Сарму. Сейчас мы направляемся в страну моуков, и ты не должен доверять секрет никому — ни пергаменту, ни людям Эль Кала. Храни все в голове!

Пелопс кивнул.

— О да, сьон, ты прав! Я буду хранить эту тайну. И хранить свою голову! Ведь я — великий мудрец!

Блейд снисходительно кивнул, вглядываясь в облако пыли на горизонте. Неужели приближаются посланцы Эль Кала? Он быстро вскочил на ноги.

Действительно, то был долгожданный эскорт — десятка два всадников под командованием молодого сотника. Ему было ведено с почетом доставить принцессу и ее спутников в столичный город владыки моуков, великого и грозного Эль Кала, оберегая их в дороге от всяческих неудобств. Для Канды был приготовлен паланкин, остальным предстояло путешествовать на лошадях. Кроме этих знаков отеческого внимания, у сотника имелось письмо для Блейда. Очень короткое, всего три десятка слов на английском:

"Приветствую тебя, братец! Сердце мое переполняет радость с той минуты, когда я узнал, что ты жив. Жду, надеюсь скоро увидеть тебя. Поторопись!

Твой любящий брат Джеймс".

Джеймс! Блейд вздрогнул, увидев на клочке пергамента имя, которым он назвал своего двойника в Сармакиде, во дворце тайрины. Значит, ее гонец и в самом деле добрался до страны моуков!