Глава 2. В ЗЕЛЕНОМ ПОТОКЕ

— Хозяин! Хозяин! Скала!

Блейд открыл глаза. Грид тряс его за плечо, показывая рукой вперед, где за облаками белесого тумана маячило нечто массивное, темное.

Мгновенно сдвинув дверцу кабины со своей стороны, он высунул наружу протянутое Гридом весло и начал грести изо всех сил, упираясь коленом в пульт. Брызги летели фонтаном; каждый раз, когда он погружал лопасть в воду, быстрое течение пыталось вырвать весло из рук. Сбоку раздался слабый шорох — молодой трог без напоминаний открыл вторую дверцу и, навалившись всем весом на грубо оструганную рукоять шеста, тормозил.

Скала приближалась. Неприятное место, совсем не похожее на галечный пляж Ай-Рита! Черные лоснящиеся камни в кружеве пены торчали из воды, словно образуя первую смертоносную линию укреплений. Над ними нависал мрачный утес, покрытый пятнами соли, изъеденный у основания стремительным потоком. Зеленовато-синие струи били и резали его, но он еще сопротивлялся — и будет сопротивляться многие тысячи лет, пока в один прекрасный день, подточенный у самых своих гранитных корней, не рухнет в волны с оглушительным грохотом. Этот грядущий катаклизм мало волновал странники; он старательно греб, пытаясь удержаться в той струе течения, которая огибала скалу на безопасном расстоянии.

Рев прибоя, набегавшего на берег, громом отдавался в ушах. Черные и серые клыки мелькнули в пятидесяти футах от них и торопливо умчались назад; они проскочили мимо острова за полминуты. Блейд вытащил весло, швырнул его назад, за пилотское кресло, и закрыл дверь. Грид в точности повторил его движения. Кабина была полна пара, и климатизатор, расположенный где-то в хвостовой части, жалобно выл. Иногда Блейд с ужасом думал, хватит ли до конца пути энергии в аккумуляторах — или что там еще питало их драгоценный кондиционер? Кончался уже третий день плавания, а суденышко прошло всего лишь тысячу миль — или чуть больше.

Правда, они путешествовали только днем. Ночью, с воды, скалы были почти незаметны за дымкой тумана, хотя Блейд предусмотрительно отправился в дорогу, когда Баст, серебристый спутник Айдена, приближался к полнолунию. Еще в первый день, в светлое время, он уяснил — не без помощи Грида, — что возникающие по курсу островки следует различать за полмили; тогда, при умелом обращении с веслом, их можно было довольно легко обойти. Времени хватало на сорок-пятьдесят яростных гребков; полмили они проскакивали за минуту.

Грид оказался настоящим кладезем знаний по части навигации в Потоке. Теперь Блейд благословлял миг, когда вытащил его из шеренги пленников, ибо без этого парня он вряд ли пережил бы первый день плавания. Солнце еще висело на локоть над горизонтом, а молодой трог уже начал оглядывать возникающие впереди островки, иногда даже высовываясь на секундудругую из кабины и втягивая воздух широкими ноздрями. Блейд довольно быстро сообразил, что его спутник ищет удобную гавань — вроде бухточки с пляжем на западной оконечности АйРита. Таких островков попадалось немало, примерно каждый пятый, но Грид почему-то браковал их один за другим. Наконец он издал протяжный возглас и торопливо сунул Блейду в руки весло. Тот повиновался и стал грести, полагаясь на инстинкт дикаря и оставив расспросы на потом.

Они благополучно пристали к крошечному острову, почти начисто разъеденному теплым соленым потоком. Однако камни его еще торчали над водой на десяток футов, и между ними пряталась бухта с отлогим, усеянным галькой дном. Юный трог вместе со своим хозяином вытянул аппарат, превратившийся из чудесного флаера в заурядную лодку, за линию прибоя, потом отправился с копьем на рыбную ловлю.

Солнце садилось. Блейд знал, что этот предзакатный час особо ценился у трогов — как и начало рассвета. В эти минуты можно было находиться на Поверхности, а скупой солнечный свет все же был ярче сияния Баста и помогал рыбакам выслеживать добычу. Грид ловко обращался с копьем, и вскоре на плоской вершине гранитного обломка, раскаленной за день так, что нельзя было приложить руку, уже пеклись выпотрошенные тушки нескольких рыбин.

В эту ночь — и в следующую тоже — Блейд вел долгие и трудные беседы со своим «вторым». На Ай-Рите он прожил с Гридом восемь дней, дожидаясь подходящей фазы Баста, но узнал немногое. Все время занимала подготовка к побегу, которая велась с максимальной осторожностью, хотя Блейд давно отучил трогов совать нос в свои дела. Работы хватало. Он размонтировал и выбросил вон заднее сиденье в кабине флаера, чтобы освободить место для припасов. Он нашел шесть длинных дубинок и, обстругав кинжалом толстые комли, изготовил грубое подобие весел. Затем отобрал десяток копий — тоже потолще и подлиннее; пригодятся в качестве шестов. Несколько мешков из рыбьей кожи с запасом пресной воды, высушенного лишайника и вяленой рыбы довершили снаряжение путников; больше из пещерного мира брать было нечего — разве что лук со стрелами для Грида. Все это добро, включая мешок Блейда, пришлось потихоньку перетаскивать во флаер. К счастью. Бур и его подданные, осоловев от обильных пиршеств, большую часть суток спали. В остальное время вождь ел или делал «хорошо» с новыми «толстыми».

В одно прекрасное утро Блейд с помощником не вернулись в айритские Пещеры. Дождавшись, пока последний из немногочисленных рыболовов скроется в темном зеве тоннеля, они выложили дорожку из бревен от флаера к воде и скатили по ней аппарат в море. Весил он немного — фунтов шестьсот, однако остатки плотов, на которых прибыли соплеменники Грида, до сих пор не убранные под землю, порядком облегчили труд.

Теперь же, на одинокой скале, удаленной от Ай-Рита на триста пятьдесят миль, Блейд мог учинить подробный допрос своему слуге и проводнику. Через пару часов выяснилось, что Грид невероятно сметлив и понятлив — по меркам трогов, разумеется. Он знал несколько сотен айденских слов — может быть, даже с тысячу, — и понимал вдвое больше. Этот поразительный факт вначале ошарашил Блейда, но вскоре он узнал, что его помощник родом с самых Верховьев, из тех краев у Западного океана, где берет начало Зеленый Поток. Его племя было гораздо более высокоразвитым, чем айритские троглодиты. Как поведал Грид, его клан произошел от смешения местных трогов с людьми, прибывшими с севера на большой лодке; случилось же это в незапамятные времена — как подозревал Блейд, лет сто или двести назад.

Но главное заключалось в том, что какие-то айденские мореходы сумели пробиться до самого экватора по водам Западного океана! Бар Занкор рассказывал Блейду о нескольких морских экспедициях на Юг — конечно, пропавших без вести, — и теперь он знал, чем закончилась одна из них. Видимо, айдениты не смогли вернуться и осели на островах Потока — доживать жизнь среди трогов. Возможно, они даже истребили мужчин какого-нибудь местного племени и, не питая брезгливости к женщинам аборигенов, произвели от них расу метисов, к которой принадлежал Грид.

В его клане, многочисленном, плодовитом и занимавшем довольно крупный островок, не практиковали каннибализма. Из океана в Верховья Потока довольно часто попадала крупная рыба и еще какие-то гигантские существа, похожие, по описанию юноши, на китов. Иногда их выбрасывало на берег; иногда они несколько дней пытались преодолеть течение под защитой острова и вернуться в океанский простор. Обессилев, эти горы мяса, жира и прочных костей становились легкой добычей.

Пищи, как правило, хватало всем. Случались, однако, и плохие годы, когда не удавалось поймать ни одного большого зверя, и тогда часть молодежи отправлялась вниз по Потоку в поисках нового дома. Такие походы — без возврата, ибо никто не сумел бы выгрести против течения, — предпринимались и в иные времена, уже не в силу необходимости, а из-за любопытства и тяги к странствиям. Как понял Блейд, Верховья Потока были уже полностью заселены народом Грида, и молодежь продолжала продвигаться на восток, вытесняя исконных трогов или смешиваясь с ними.

Далеко не везде странников встречали с оружием в руках. От побережья Западного океана на тысячу миль простиралась область, где пришельцы с Верховьев были желанными гостями. С ними менялись женщинами и охотно оставляли у себя их мужчин; иногда десяток-другой местных присоединялся к путешественникам. Партия, с которой плыл Грид, состояла из метисов уже едва ли на десятую часть, и все они — если не считать нынешнего спутника Блейда — пали в битве на айритской скале. Остальные были обычными трогами -может, чуть полюбопытней, чем сородичи Бура.

Из этих рассказов Блейд уяснил одно — его угораздило шлепнуться в середину Потока, в самые людоедские края. И места дальше к востоку были еще хуже.

На вторую ночь, поужинав опостылевшей рыбой, он продолжил расспросы. На этот раз его интересовала навигация. Они с Гридом могли передвигаться днем — благодаря драгоценному кондиционеру и чудесным свойствам корпуса их суденышка, не пропускавшего солнечную радиацию. Но как же путешествовали примитивные мореплаватели Верховий?

Выяснилось, что они плыли лишь полтора-два часа в сутки, покрывая за переход от сорока до шестидесяти миль. В принципе, за два месяца странники могли добраться от Западного до Южнокинтанского океана, но гораздо раньше они либо попадали в котел, либо оседали в более гостеприимных местах.

Очередной бросок совершался вечером, перед закатом солнца, причем никто не мог предугадать, что встретит их в конце дороги. Путники могли вообще не обнаружить подходящего для высадки островка, и тогда их ожидало ночное плавание в неизведанных, полных опасностей водах. Троги, пещерные жители, хорошо видели в темноте, но даже они не сумели бы разглядеть сквозь туман неожиданно появившуюся по курсу скалу. Видимо, многие плоты гибли именно таким образом; Блейд помнил, что иногда течение выносило на пляж Ай-Рита отдельные бревна.

Если находился подходящий остров, пришельцы высаживались и принимали бой — либо начинали мирные переговоры. Существовала, однако, и третья возможность, о которой Блейд уже знал, — скала могла оказаться необитаемой. Эго относилось к тем вершинам подводного хребта, в которых не было пещер, и каждый такой случай с равной вероятностью сулил странникам и жизнь, и смерть. Если на острове имелись глубокие ниши, трещины или хотя бы заполненные спокойной водой каналы между камней, то, забаррикадировав плотами вход или навалив их сверху на манер кровли, можно было пересидеть светлое время суток. Не каждый дотягивал до вечера, однако основная часть переселенцев выживала. Если же островок представлял собой голый монолитный утес, погибали все.

Вероятно, и троги, и соплеменники Грида обладали прирожденным чутьем, помогавшим делать верный выбор. Большую роль здесь играло множество едва уловимых факторов, чуть заметных признаков, среди которых важнейшим являлся запах. Повидимому, таким образом Грид отличал обитаемые островки, хотя Блейд не мог представить, что именно вынюхивал его спутник. Запах дыма? Смрад человеческих тел? Как ухитрялся Грид учуять эти признаки жизни сквозь стену пара, на расстоянии нескольких миль?

Однако он делал это и, учитывая, что они с Блейдом представляли слишком незначительную боевую силу, выбирал необитаемые груды камня. Впрочем, даже обостренный инстинкт дикаря имел свои пределы. На шестую ночь, когда путники уже приближались к устью Зеленого Потока, Грид ошибся.

На закате они подплыли к двум почти одинаковым островкам, расположенным друг за другом на расстоянии мили. Поведение молодого трога вдруг стало неуверенным; он нюхал воздух и, морща лоб, всматривался в быстро надвигавшийся берег. Они еще могли свернуть и направиться ко второй скале, но с каждой секундой произвести такой маневр становилось все труднее. Наконец Грид решил возложить выбор на своего хозяина.

— Люди, — он вытянул волосатую руку в сторону темнеющих впереди утесов. — Там… там…

— На первом? На втором? — попытался уточнить Блейд, знавший, что в словаре его спутника отсутствует слово «или».

— Первый… второй… Грид не знает… — в темных глазах плавала растерянность.

Островки расположены слишком близко, догадался Блейд. Возможно, обитаемы оба, возможно — только один. Из тактических соображений проверку надо было начинать с первого — тогда хотя бы оставался шанс сбежать на второй. Он уверенно вытянул руку в сторону каменистой отмели

— Сюда!

Десяток мощных гребков, и волны выбросили суденышко на галечный пляж Блейд осторожно высунул голову из-под защиты прозрачного колпака и поглядел на запад — солнце садилось в тучах. Хотя до заката было не меньше двух часов, пожалуй, можно рискнуть и выйти наружу.

Грид не раздумывал Он уже стоял на берегу, плотно, как учил хозяин, задвинув за собой дверцу. Юноша принюхивался, покачивая головой, и с каждой секундой губы его кривились все сильнее и сильнее. Ошиблись, понял Блейд и, прихватив фран, без колебаний выскочил наружу.

— Люди? — спросил он, широким жестом обведя скалу.

— Люди, — с убитым видом подтвердил Грид и, подумав, добавил: -Много люди… плохой, очень плохой. Хозяин, Грид — мясо…

— Надо убираться отсюда, — произнес Блейд, чувствуя, как по его вискам, груди и спине струится пот. Висевшее низко над горизонтом солнце даже сквозь тучи палило немилосердно, но с востока, с океанских просторов, чуть заметно тянуло свежим ветерком — скорее намеком на ветерок, чем настоящим бризом.

Кивнув Гриду, он сунул фран обратно в кабину и навалился справа на острое крыло аппарата. Его спутник пристроился с другой стороны, и суденышко, скрипя днищем по камням, поползло к линии прибоя. Их босые ноги погрузились в воду по щиколотку, затем — по колено, флаер закачался на волнах. Теперь надо было провести его ярдов тридцать вдоль берега спокойной бухточки и обогнуть мыс — там стремительное течение подхватит легкий корпус и помчит к следующей скале. Главным в этой операции было вовремя залезть в кабину, но Блейд давно разработал надежную страховку.

Когда они приблизились к монолитному камню, похожему на голову припавшего к воде пса, за левой Щекой которого ревел Поток, Блейд, толкавший аппарат со стороны берега, открыл дверцу и вытянул из-под сиденья веревку. Он обвязал ее вокруг пояса и перебросил свободный конец Гриду — тот уже сдвинул секцию прозрачного фонаря со своей стороны. Вскоре они оба болтались на концах каната ярдов пяти длиной, протянутого через кабину, это несколько уменьшало их подвижность, зато являлось полной гарантией того, что стремительный Поток не отбросит их от суденышка.

Набегавшее течение прижимало флаер к скале, острый край стреловидного крыла царапал по камню, прямо по нижней челюсти гранитного пса. С усилием толкая вперед скользкий от влаги корпус, Блейд пробирался у самого утеса, под низко нависшим козырьком — широким «собачьим носом». Грид пыхтел с другой стороны, там было глубже, и он шел по пояс в воде.

Вдруг оба они почувствовали, как течение, подхватив флаер, потащило его от берега Блейд уцепился за высокий порожек, готовясь нырнуть под колпак. Грид, согнув колени, стоял с другой стороны, ухватившись левой рукой за спинку кресла и придерживая правой полуоткрытую дверь, нижняя половина туловища трога уже была в кабине. Неожиданно он выпрямился, задрав голову вверх — видимо, хотел бросить последний взгляд на стремительно убегавший берег.

И в следующий миг стрела, чиркнув по верху фонаря кремневым наконечником, вонзилась ему в шею.

Со сдавленным криком Грид покачнулся, схватив обеими руками древко; какой-то миг тело его балансировало на пороге, готовое рухнуть в поток. Блейд, сильно дернув веревку, втащил трога внутрь и одновременно сам перевалился в кабину. Резкая боль пронзила левую икру; скосив глаза, он увидел, что из его ноги, пониже колена, тоже торчит стрела. Затем рой снарядов вспенил воду в нескольких ярдах от суденышка, но через десяток секунд надежная преграда пятисотфутовой ширины пролегла между ним и лучниками.

Заскрипев зубами от боли, горечи и унижения, Блейд погрозил берегу кулаком. Эти твари все-таки выследили их! Подобрались сверху, с макушки утеса, и пустили в ход луки и пращи! Как бы он хотел очутиться сейчас среди этого стада — с франом и мечом в руках! Злые бессильные слезы жгли глаза, из груди вырвалось глухое звериное рычание.

Через секунду он успокоился. Столь сильные эмоции были наследством Рахи; они приходили от его молодого крепкого тела, еще не знавшего ран — во всяком случае, не в таком количестве, какое накопил Ричард Блейд за три десятилетия службы в спецотделе МИ6А. Но с Рахи было давно покончено, и его наследник, подтянув колени, уселся в кресло и начал спокойно взвешивать свои потери.

Первым делом он, стиснув челюсти, вырвал из ноги стрелу, стараясь не думать о чешуйках кремня, наверняка застрявших в ране. Затем Блейд бросил взгляд вперед. Течение уже протащило их мимо второго островка и миль на десять по курсу не было видно никаких препятствий. Так, значит, у него есть как минимум четверть часа…

Он развязал веревку на поясе, отрезал кинжалом кусок футовой длины и быстро наложил жгут повыше раны, из которой толчками била кровь. Затем склонился над Гридом — тот, запрокинув голову, лежал рядом в кресле.

Дела молодого трога были плохи. Безнадежны, если говорить начистоту. Стрела попала в правую половину шеи, наполовину перерезав горло и проткнув мышечные ткани; кремневый наконечник вышел на два пальца под самым затылком. Возможно, в лондонских клиниках сумели бы спасти юноше жизнь; Блейд же мог только продлить его агонию.

Тем не менее он срезал древко у самой кожи, потом, положив голову Грида себе на колено лицом вниз, сделал концом кинжала крестообразный надрез около кремневого острия и запустил пальцы в страшную рану. Юноша слабо дернулся, но сознание уже покинуло его. Блейд нащупал закраину наконечника, сжал ее покрепче и резко дернул, протаскивая через живую еще плоть камень и дерево. Грид захрипел; поток крови выплеснулся из сквозной раны.