Глава 7. Плавание, продолжение

Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева

(конец апреля — начало мая по земному времени)

Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут, между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок — миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена, на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря, уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать в этих водах.

В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав, вытянутый к полюсу, — Полуночное море. Про него в обитаемых землях рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако, знали о нем побольше.

Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а об истории… точнее — о бесконечных сварах с восточными хайритами… и если Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову…

Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или доблестную кончину. Старец Арьер не ведал причины этой затянувшейся на века вендетты, но Блейд полагал, что ему удалось вычислить ее — вероятно, предметом спора являлись горы Селгов, или Теплые горы, как называл их народ Двенадцати Домов. То была неприступная скалистая стена, некогда воздвигнутая пришельцами со звезд, за которой скрывались небольшие долины, озера и горные реки, пастбища и сады, просторные пещеры, приспособленные для уютной и комфортабельной жизни. Все это богатство после изгнания селгов отошло обитателям Западной Хайры и было поделено двенадцатью их кланами, жившими с той поры меж собой в мире и дружбе. Восточной же ветви хайритов не досталось ничего, кроме степей и лесов, в которых зимы были снежными и суровыми и никаких каменных палат с теплыми стенами не имелось.

По словам Арьера, восточные хайриты отличались такой же неукротимостью в битвах и столь же виртуозно владели оружием, как и воины Двенадцати Домов. Еще сказитель говорил об их коварстве и хитрости, о том, что они не любят чужих и их земли закрыты для путников…

Их земли! Блейд потер лоб, припоминая. Да, их земли тянулись на север от Внутреннего Ксидумена и почти до самых берегов Полуночного моря… так, во всяком случае, утверждал Арьер… Значит, если он отправится в те края, то встречи с хайритами не избежать… Вот если бы удалось обзавестись в Ханде какой-нибудь посудиной! Кораблем, который мог бы доставить его в самую северную точку Полуночного моря!

Впрочем, то была не самая первоочередная проблема, так как до смены маршрута предстояло избавиться от бар Кейна и двух его подручных. Избавиться — мягко сказано, их требовалось убить, надежно скрыв трупы. Блейд-Асринд не хуже Блейда-Арраха понимал, что ни один из людей бар Савалта не должен вернуться в Тагру.

Он не испытывал угрызений совести, планируя предстоящую расправу; по обмолвкам бар Кейна странник догадался, что тот имеет некие секретные инструкции, в которых судьба Асринда бар Ригона, пожилого нобиля из Диграны, расписана до самых мелочей. Вероятно, его должны были прикончить при первом же подозрении либо подстроить несчастный случай на обратном пути. Вряд ли раньше; все-таки ему полагалось доставить людей Савалта на сайлорский мыс, с которого открывалась прямая дорога в южные пределы. Как только это произойдет, жизнь его не будет стоить ни фартинга. Зачем щедрейшему лишние свидетели, посвященные в тайну? Весьма возможно, выкачав из бар Кейна всю полезную информацию насчет сайлорских дел, он и его отправит прямиком в царство светлого Айдена… О такой же мелочи, как Поун и Хор, не приходилось и говорить.

Эта парочка смотрела на него волчьими глазами. Они прекратили помыкать Кайти, но парень по-прежнему был невесел; видимо, пребывание в тесной каюте с двумя здоровенными мерзавцами не доставляло ему удовольствия. Блейд подумывал над тем, чтобы забрать его к себе, но это было сопряжено с некоторыми неудобствами. Он совершенно не представлял, как выглядят со стороны сеансы связи с его далеким двойником; возможно, в эти мгновения он вскрикивал или начинал метаться, так что бедный парень, заметив такое странное поведение, мог решить, что хозяин его одержим демонами. Увы, тут нельзя было полагаться даже на крепкий молодой сон Кайти, ибо время контакта сдвигалось к утру — по мере того, как плот удалялся на восток. Уже три тысячи миль разделяли две ипостаси Ричарда Блейда, а это значило, что когда над просторами Внутреннего Ксидумена зажигалась заря, в Тагре еще стояла глухая ночь.

Блейд повернулся к Кайти, сервировавшему стол для завтрака. Вот и еще одна проблема! Что делать с этим парнем? Оставить на чужбине, в Ханде, снабдив небольшим капиталом, позволившим бы открыть собственное заведение — какой-нибудь кабачок, к примеру? Или посадить на садру, когда она отправится в обратный путь? Что угодно, только не мытарства на севере! Он не собирался брать Кайти с собой, понимая, что в этом случае кости парня истлеют на берегах Полуденного моря или в дремучих лесах Хайры.

Конечно, самым разумным было бы отправить его назад, но путешествие на плоту через половину Ксидумена таило немалые опасности. И подстерегали они именно тут, на траверзе Катампы! Эдорат стремился перекрыть горло пролива, препятствуя торговле с богатыми княжествами Перешейка и Кинтаном; в основном товары из этих стран попадали в империю через руки посредников, что, само собой, отражалось на их цене. Правда, имперские мореходы знали свое дело получше ксамитов, плававших обычно на гребных галерах под прямым парусом, тогда как в Айдене умели строить не одни лишь большие плоты, но и трехмачтовые корабли, не уступавшие каравеллам Колумба. Зато эдорат обладал выходами не только к Длинному морю, но и к Кинтанскому океану, откуда открывалась прямая дорога на Перешеек, Калитан, Рукбат, Катраму и Сайлор.

— Готово, хозяин, — Кайти отодвинул от стола два походных раскладных кресла с сиденьями из ткани и поклонился.

— Ну, зови почтенного бар Кейна, — Блейд уселся и показал глазами на дверь лазутчика бар Савалта. Он оглядел стол и решил, что если Кайти останется в Ханде и откроет таверну, дела у него будут идти неплохо. Из вымоченной в воде корабельной солонины парень приготовил отличное жаркое с гарниром из овощей и позаботился, чтобы на столе были вина двух сортов — крепкое красное с юга, напоминавшее портвейн, и розовое из Тагры, послабее и покислее. Но шедевром его поварского искусства был рулет, сооруженный из толченых сухарей, сушеных фруктов и бог знает чего еще. Вероятно, в это кулинарное изделие пошли и шесть свежих яиц, которые ежеутренне выдавались знатным путникам по приказу капитана-сардара, ибо на плоту был небольшой птичник; разумеется, его продукция предназначалась только для офицеров.

Бар Кейн появился из своей каюты, поприветствовал Блейда, вежливо склонив голову, и сел напротив. Его пристальный взгляд скользнул по расставленным яствам, ненароком задержался на лице спутника и замер на блестящем полированном лезвии франа. Фран, вместе с длинным мечом, был прислонен к переборке у кресла Блейда.

— Удивительно, что ты владеешь этим варварским оружием, почтенный Асринд, — заметил бар Кейн, прожевав первый кусок. Он одобрительно кивнул и положил себе на тарелку еще жаркого.

— Разве можно сказать, что я им владею? — странник приподнял бровь. — Учусь, всего лишь учусь, почтенный бар Кейн!

— Ну, глядя, как ты скачешь с этой штукой по утрам, я не сказал бы, что речь идет об учебе. Ты — мастер, настоящий мастер, почтенный Асринд!

— Благодарю, почтенный бар Кейн. Дело, быть может, в том, что я всегда любил возиться с копьями и мечами… это у меня в крови.

— И у твоего сына тоже?

— И у моего сына тоже.

Некоторое время они сосредоточенно жевали, потом бар Кейн осторожно поинтересовался

— Как же ты освоил такое редкостное искусство? Никто в империи, насколько мне известно, не умеет пользоваться хайритским оружием.

Блейд усмехнулся.

— Здесь нет никакой тайны, достопочтенный. Когда пришло письмо от моего сына, что он склонил к браку прекрасную Лидор, я тут же выехал в Тагру и провел в замке моих детей около месяца. А им, как известно, служат северяне… Они и были моими учителями.

— И это… это странное копье…

— Я выиграл в кости у одного из хайритов. Только это не копье, почтенный, им, как правило, рубят, а не колют. Называется оно фран.

Бар Кейн покачал головой.

— Не представляю, как этой штукой можно рубить Такая длинная рукоятка! Она же мешает!

— Не мешает, если знать, где взяться и как махнуть, — возразил Блейд. Ему не слишком хотелось распространяться о воинских секретах хайритов, фран был страшным оружием, куда более эффективным, чем меч или копье, и он предпочитал, чтобы сие обстоятельство как можно дольше оставалось для Кейна и его подручных тайной. Учитывая это, он на своих тренировках работал вполсилы.

— А как… — начал бар Кейн, потянувшись к рулету, но тут громкий крик с мачты прервал его. Вопил матрос, сидевший на самой верхушке мачты, в «вороньем гнезде», и голос у него был встревоженный Блейд поднял голову, но ничего не увидел, с юга и востока простиралось открытое море, на севере тянулся скалистый берег Дорда, а западное направление было закрыто кормовой надстройкой, у которой они сидели.

— Что там?.. — Кейн встревоженно привстал.

— Что бы ни было, это не помешает нам закончить завтрак, — с невозмутимым спокойствием произнес Блейд. Он налил себе слабого розового вина и принялся за рулет.

— Дивлюсь я тебе, почтенный! — бар Кейн отодвинул тарелку. — Это же наверняка ксамиты! Их галера! Или две, или три!

— А какая, собственно, разница? — странник отхлебнул вина.

— Как какая! Одна галера — отобьемся, две — почти смерть, а три — верная смерть!

Блейд повернулся к побледневшему Кайти.

— Ну-ка, парень, сбегай наверх и взгляни, сколько сзади галер. И есть ли они вообще!

Слугу как ветром сдуло. Через три минуты он вернулся и доложил, что за садрой идут два судна, какие — не разобрать, ибо до них еще далеко, но капитан-сардар велел на всякий случай готовить катапульты. Впрочем, это Блейд видел и сам: моряки уже суетились у метательных орудий, а ратники Береговой Охраны с грохотом и лязгом натягивали панцири и разбирали оружие. У них были небольшие мечи и щиты, отлично приспособленные для абордажного боя, а также по три дротика на брата, кроме того, в каждой окте имелась пара арбалетчиков.

— Ешь и пей, — сказал Блейд бар Кейну. — Раньше полудня они нас не догонят. — Он налил себе розового, лениво наблюдая за суетой на палубе. На море царило относительное затишье, и, хотя садра ползла на восток со скоростью всего в четыре узла, ксамитским галерам — если то были галеры! — требовалось не меньше трех часов, чтобы нагнать плот.

Большую часть этого времени странник провел в беседе с откровенно нервничавшим бар Кейном, который то и дело прикладывался к крепкому красному. Наконец Блейд забрал у него кувшин, заметив, что благородному нобилю будет трудно орудовать мечом, и велел натягивать панцирь. Поун и Хор были уже готовы; оба — в кольчугах до колен, в глухих шлемах, с топорами и длинными мечами, вдобавок у каждого за поясом торчал десяток метательных ножей ксамитской работы, с тяжелыми лезвиями и короткими рукоятями. Блейд, тоже натянув добрую хайритскую кольчугу, прицепил оба меча и взял фран. Свой арбалет он вручил Кайти.

Выстроив отряд (бар Кейн — на правом фланге, Кайти — на левом), он прошелся вдоль строя и решил, что должен слегка подогреть боевой энтузиазм подчиненных. Может быть, кто-то из них сегодня падет в бою ради чести и славы империи… Странник не возражал, если б ксамиты прикончили всех троих лазутчиков бар Савалта, но на такой поворот дела не стоило рассчитывать: Поун и Хор были крепкими бойцами, да и бар Кейн отлично владел мечом.

— Ну, — произнес Блейд, оглядев свое воинство, — мы пятеро — окта, а я — октарх. Мои команды выполнять беспрекословно, а не то… — он многозначительно замолчал.

— А что — не то? — дерзко поинтересовался Поун.

— Убить не убью, но кости переломаю, — пообещал Блейд.

— Даже почтенному бар Кейну?

— Нет. Бар Кейн за непослушание будет лишен вина до самого Ханда. Что касается остальных, то кое-кто из вас уже попробовал моего кулака, — странник со значением взглянул на Хора. — И если не хотите познакомиться с ним поближе, запомните первый приказ: всем держаться вместе, рубить и колоть по моей команде. А теперь — вперед!

Он повернулся и зашагал к трапу, ведущему на верх кормовой надстройки. Три воина в доспехах, лязгая металлом, двинулись за ним; Кайти, сгибаясь под тяжестью хайритского арбалета и мешка со стрелами, тащился сзади.

Поднявшись по лестнице, Блейд оглядел крышу надстройки — просторную площадку сто на сто футов. Тут было где развернуться! Все-таки плот — не корабль; плывет медленней, зато места гораздо больше. Он перевел взгляд на море. До чужих судов оставалось с треть мили, и ужа не подлежало сомнению, что это ксамитские боевые галеры. Они шли под парусом и веслами, а палубы их казались забитыми воинами от одного фальшборта до другого. Легковооруженные, определил Блейд опытным взглядом, по полторы сотни на каждом корабле.

Он повернулся к капитану-сардару, окруженному помощниками — тот раздавал приказы, кому куда идти и что защищать. Ксамиты, конечно, полезут на абордаж, и тут приходилось беспокоиться первым делом не о людях и дорогом грузе, а о мачтах. Садру не потопишь, но если срубить мачты и уничтожить паруса, она превратится просто в огромный деревянный настил, игрушку волн и ветров. А посему капитан назначил к каждой мачте по офицеру с тремя солдатами и полудюжиной моряков побойчее. Для отражения атаки оставалось еще полсотни ратников Береговой Охраны и двадцать катапульт, у которых уже суетились матросы палубной команды.

— Мы готовы сражаться, высокородный, — произнес Блейд, подождав, пока офицеры не разбежались по местам. — Укажи нам, где встать.

— О, мой господин! — Капитан-сардар, окинув взглядом странника и его отряд, довольно усмехнулся. Конечно, ратники Береговой Охраны были бравыми бойцами, но эти два нобиля со своими слугами, вооруженными до зубов, стоили целой окты, а то и двух.

— О, мой господин! — повторил капитан. — Ты, без сомнения, опытный воин и сам знаешь, где тебе встать и кого рубить. Если хочешь, держись со своими людьми поблизости от меня… мне будет спокойней.

Блейд кивнул.

— Хочешь совет? — произнес он, всматриваясь в ксамитские галеры. Они шли параллельными курсами и явно собирались взять корму садры в обхват.

— Да? — капитан, довольно рослый для айденита мужчина средних лет, склонил голову к плечу.

— Прикажи перетащить сюда шесть или семь катапульт. Похоже, они зайдут с кормы.

— Действительно, — капитан, прищурившись, взглянул на приближавшиеся галеры и, шагнув к трапу, проорал приказ. Внизу засуетились матросы: одни поволокли довольно громоздкие орудия, другие тащили грубо отесанные двадцатифунтовые каменные ядра.

Блейд с минуту наблюдал за ними, потом махнул рукой вправо, где в углу кормовой надстройки ратники уже ставили большие плетеные щиты, предохранявшие от стрел.