Глава 4. ПОЕДИНОК

Предстоящая схватка была слишком серьезным делом, чтобы хайриты допустили на нее чужих. Бой, в котором один из соперников может расстаться с жизнью — не забава и не зрелище для досужих зевак; посему окта Рахи, как и остальные ратники пятой орды, не была допущена на площадку позади лагеря северян. То же самое относилось к благородным капитанам и офицерам, рабам и матросам. Сейчас вся эта братия толпилась на берегу, около причалов и складов, заключая пари, шумно бранясь и подбадривая Блейда лихими выкриками. Тем не менее, как доложил Чос, ставки шли один к трем на хайрита -айденские моряки были практичными парнями.

Чос оказался единственным, кого Блейд смог взять с собой в роли слуги, наперсника и оруженосца. Бар Занкор, прибывший с целым мешком лекарств и бинтов, был безжалостно отправлен назад Ильтаром. Когда старик попытался возражать, ссылаясь на свой лекарский статус и возможную помощь, которую он мог бы оказать по окончании схватки побежденному, вождь хайритов с холодной иронией заметил, что даже досточтимый целитель будет не в силах оживить труп. Занкор, бросая на Блейда убийственные взгляды и ворча, что этого драчуна Рахи давно пора скормить акулам, развернулся и ушел.

Блейд пожал плечами. Вчера вечером его намерение сразиться с одним из лучших хайритских бойцов не вызвало большого шума — почти все, не исключая офицеров и самого капитанасардара, предводителя айденского флота, страдали от последствий гостеприимства северян. Говоря проще, кто спал беспробудным сном, кто валялся в пьяном полузабытьи. Но рано утром октарха Арраха бар Ригона срочно препроводили в кормовую надстройку к капитану. Трудно сказать, какие инструкции получил достойный флотоводец насчет опального нобиля, однако, разглядывая Блейда опухшими с перепоя глазами, он буркнул, что честь империи допускает лишь один исход схватки. И если молодой Ригон проиграет, останки его будут насажены на крюк возле средней мачты.

Возвращаясь на нос, Блейд столкнулся с Ратом. Рыжий аларх ухмыльнулся и потер огромный кулак, словно напоминая сопернику о другой стычке, состоявшейся совсем недавно. Блейд смерил его холодным взглядом и юркнул в свою каморку.

Он прибыл к палатке Ильтара как было велено — когда оранжевый солнечный диск поднялся на три пальца над горизонтом. Сзади, с длинным мечом на плече, тащился Чос. Блейд выбрал именно это оружие — превосходный стальной клинок, хорошо сбалансированный и, видимо, сделанный на заказ для Рахи еще в лучшие времена. Шагая вслед за хайритским вождем к площадке -плотно утоптанному земляному кругу ярдов пятнадцати в диаметре — он сохранял полное спокойствие. Видимо, это показалось Ильтару странным, и вождь несколько раз бросал на Блейда вопросительные взгляды, ожидая, что тот скажет хотя бы слово, чтобы разрядить напряжение. Для молодого бойца было бы вполне уместно поинтересоваться, сколь вынослив его противник и какими излюбленными приемами предпочитает пользоваться — особенно после вчерашнего плачевного опыта с франом.

Однако лицо Блейда оставалось бесстрастным. Он имел дело с холодным оружием с девятнадцати лет — с тех пор, как поступил в колледж и стал тренироваться в «Медиевистик Клаб», основанном любителями рыцарских искусств. Впрочем, главным было другое. Без малого три десятка путешествий в миры Измерения Икс дали ему уникальный опыт, ибо в каждом из этих миров шла свирепая война. Пятнадцать лет подряд он раз за разом спускался в очередную преисподнюю, пытаясь выловить там золотую рыбку удачи для Соединенного Королевства. Пятнадцать лет… сотни схваток, больших и малых, десятки ран… Но он побеждал всегда! Что там Ольмер, даже с волшебным франом в руках… В конце концов, этот парень не страшнее катразских гигантов-нуров и чудовищ из лабиринта покойного Касты…

С несокрушимым спокойствием рядом с Ильтаром, облаченный плотью юного Рахи, шагал человек, для которого искусство побеждать стало профессией. И сейчас он не собирался отступать от этого правила.

Плотная толпа хайритов раздалась, пропуская их в круг. Здесь было тысячи две воинов — отменный товар, который выложили северяне перед айденскими нанимателями, лучшие молодые бойцы из двенадцати кланов Хайры -или Домов, как их тут называли. Блейд довольно усмехнулся — зрителей хватало! И они не были настроены враждебно к чужаку, что случалось в его практике весьма часто. Может быть, хитрец Ильтар уже пустил слух, что Аррах Эльс бар Ригон, айденит, не совсем чужой для них? Он огляделся, автоматически отметив, что многие явились в боевых доспехах — легких стальных кирасах с чеканным гербом клана на левом плече. Что это — знак уважения? Возможно… Он уже мог узнать символы ряда племен, показанные вчера Ильтаром, — золотую ветвь Дома Карот, остроконечный горный ник Дома Осе, похожую на сокола птицу патаров и волчью голову сейдов.

Ольмер вступил в круг, и Блейд, протянув руку за мечом, нетерпеливым жестом велел Чосу отойти к зрителям. Он чувствовал, как возбуждение и жажда боя охватывают его. Конечно, последние восемь лет он не только сидел в кресле за столом; почти каждый уик-энд проходил все-таки не в баре, а на стрелковых площадках и ристалищах клуба. Но там для него не было равных противников, и схватки на тупых мечах казались игрой тому, кто привык к запаху крови.

Он поднял взгляд на своего соперника.

Ольмер из Дома Осе был великолепен. Обнаженный до пояса, с гривой светлых волос, он стоял в центре круга с видом победителя. На его плече покоился фран — на целую пядь длиннее обычного, с трехгранным острием на нижнем конце рукояти. Внезапно Ольмер подбросил свое оружие в воздух, перехватил за середину и с боевым кличем крутанул над головой. По кольцу столпившихся вокруг площадки хайритов прокатился одобрительный гул.

Опершись на перекрестье меча, Блейд внимательно рассматривал противника, потом опустил глаза на собственные руки. Казалось, их обоих отлили в одной и той же форме — высокие, белокожие, длинноногие, с могучими плечами и выпуклой грудью. Теперь страннику было ясно, почему старый Асруд не делал попыток скрыть происхождение Рахи! Кем бы ни являлся он сам, из каких краев ни пришел в столицу империи, кровь Севера в жилах его сына взяла вверх. То было материнское наследство, дар женщины, имени которой Блейд пока так и не узнал…

Он снова посмотрел на Ольмера. Пожалуй, тот ни в чем ему не уступит… Сильный и наверняка с превосходной реакцией… стремительный, как рысь… Однако дьявольская машина Хейджа все же запихнула Ричарда Блейда в тело Рахи — значит, у Рахи были некие особые таланты… Какие же? Что за достоинства таились в этом хайрите-полукровке, октархе Береговой Охраны? «Хорошо бы выяснить этот вопрос пораньше», — подумал Блейд; мысль о том, что фран Ольмера может располосовать великолепное тело, доставшееся ему, казалась кощунством.

Ильтар поднял руку, и сдержанный гул толпы смолк.

— Во имя Семи Священных Ветров! По обычаю Домов Хайры, свободный воин Ольмер клана Осе вызвал на поединок Эльса, сына женщины из того же клана и чужеземца с юга. Они могут биться до первой крови, до второй или до смерти — как пожелает сильнейший из них. Начинайте!

Военный вождь резко опустил руку и отскочил в сторону. Вовремя! Двумя гигантскими прыжками Ольмер преодолел половину земляной арены, обрушив на голову Блейда сверкающее лезвие фрака. Навстречу взметнулся меч, сталь зазвенела о сталь, и поединок начался.

Фран серебристой бабочкой порхал в ладонях хайрита. Блейд быстро выяснил, что его соперник с одинаковой силой бьет и с левой, и с правой руки; лезвие его необычного оружия то парировало удары, словно сабельный клинок, то, стремительно выброшенное вперед, мелькало у самой груди противника. Пока он справлялся с заданным Ольмером темпом, но уже ощутил, что преимущество в вооружении не на его стороне. Меч с четырехфутовым клинком был превосходен, но он не мог удлиняться чуть ли не вдвое и позволял отбивать удары только клинком.

Только клинком? Внезапно Блейд сообразил, что меч уже несколько раз сталкивался с рукоятью франа. Ольмер держал свое оружие примерно посередине, парируя и нанося удары то лезвием, то концом древка с острой пикой. При очередном выпаде Блейд, не пытаясь достать противника, нанес косой удар по рукояти. Казалось, клинок встретил эластичный пружинящий стержень — ни отщепа, ни даже зарубки, насколько он мог заметить, на древке не осталось. Странное дерево… И дерево ли? Он вспомнил ощущение прохладной гладкости -там, в шатре Ильтара, когда он впервые коснулся рукояти франа. Неужели он ошибся насчет ее материала? Но если не дерево и не металл — последнее представлялось несомненным — то что же? Пластмасса? Но откуда в этом средневековом мире взялся столь несокрушимый и прочный пластик? Блейд понял, что встретился с тайной — и это действительно было так. Пройдет немало месяцев и многие тысячи миль будут отделять его от хайритских гор и степей, когда он впервые своими руками сделает древко франа…

Бан-н-н-г! Клинки зазвенели, скрестившись, и внезапно странник ощутил всплеск боли — острый крюк, торчавший на гарде франа, расцарапал предплечье, скользнул вдоль локтя и с лязгом зацепился за перекрестье меча. Ольмер, ухмыльнувшись, с силой дернул оружие к себе, и Блейд, так и не выпустивший меч из рук, рухнул на колени. От резкого движения крюк соскочил, и он тут же упал на бок, затем стремительно перекатился на спину. Это его и спасло; лезвие франа, свистнув над теменем, сбрило лишь прядь волос. Одобрительный гул раздался в толпе зрителей.

Блейд вскочил, охваченный холодной яростью. Его сбили с ног! И вдобавок чуть не лишили скальпа! Сейчас он не думал о том, что атака Ольмера, в сущности, не удалась: клок волос да царапина на плече — вот и весь результат. Нет, произошедшее казалось ему неким издевательством, тонким расчетом хайрита, непременно желавшим выставить его на посмешище.

Он с бешеной скоростью заработал мечом, стремясь перейти в ближний бой. Конечно, сравнительно ближний — длинным клинком не взмахнешь, стоя рядом с противником. Но ему казалось, что на расстоянии ярда-полутора его меч эффективнее франа. Четырехфутовая рукоять хайритского оружия давала преимущество на дальней дистанции; вблизи же инерция древка слегка замедляла скорость выпадов при рубящих ударах.

Это соображение оказалось верным. Некоторое время Ольмер оборонялся, отбивая клинок Блейда то лезвием, то рукоятью франа, затем, когда конец меча царапнул его бедро, резко прыгнул в сторону, пытаясь оторваться от наседавшего противника. Запыхавшийся Блейд остановился, с изумлением глядя на хайрита. Тот принял странную стойку, явно оборонительную: широко расставленные руки сжимают рукоять франа, оружие поднято над головой -вверх и чуть вперед, Знакомый прием английских йоменов времен Робин Гуда! При схватках на дубинках так защищаются от мощного рубящего удара сверху. Но у негото в руках не простая палка, а тяжелый меч! Рукоять франа всего в два пальца толщиной… да будь она хоть из железа, поперечным ударом он перерубит ее как хворостину!

Блейд выдохнул и с силой опустил клинок. Древко в руках Ольмера прогнулось дюйма на три, пружинисто отталкивая сталь; если на нем и появилась зарубка, то Блейд ее не заметил. В следующее мгновение, предугадав ответный выпад Ольмера, он наклонился; фран веером сверкнул в воздухе прямо над его головой, и еще одна прядь волос упала на землю. В толпе зрителей уже раздавались откровенные смешки.

Последняя атака, как чувствовал Блейд, потребовала слишком много сил. Порез на правом предплечье обильно кровоточил, но пока это не сказывалось на силе и точности его ударов. Но кто знает, что случится через полчаса… если он еще будет жив к тому времени.

Ричард Блейд поднял глаза на противника. Ольмер тоже выглядел не лучшим образом. Грудь его тяжело вздымалась, по бедру текла кровь, лоб и скулы влажно поблескивали от выступившей испарины. Но в неукротимых ледяных зрачках попрежнему стыла ненависть.

Хайрит сделал шаг влево, Блейд — вправо. Они кружили около невидимого центра на расстоянии пяти ярдов друг от друга — настороженные, внимательные; каждый успел почувствовать силу соперника и каждый догадывался, что эта схватка не кончится ни первой, ни второй кровью.

Клинки снова зазвенели Блейд знал, что его спасение — в ближнем бою, но теперь подобраться к Ольмеру было не так-то просто. Раз за разом хайрит применял нечто вроде веерной защиты — держа фран за самый конец древка, раскручивал его над головой. Руки у Ольмера были длинными, так что конец стального острия описывал круг на расстоянии трех ярдов от его груди, и Блейд, при всех стараниях, не мог достать противника мечом. Видимо, это круговое движение было для Ольмера привычным делом и почти не утомляло его; едва Блейд подходил ближе, как стальной круг распадался и следовал удар.

Нет, традиционные приемы фехтования здесь явно не годились; Блейд все больше убеждался в этом. Ольмер не даст ему приблизиться, измотает в дальнем бою и, дождавшись первой же ошибки, прикончит, пользуясь преимуществом своего более длинного оружия… Только каким-нибудь неожиданным выпадом, непредусмотренным ходом в этой смертельной партии можно было перечеркнуть план хайрита, изменить ход поединка.

Он чувствовал, что начинает выдыхаться. Предплечье кровоточило все сильней, от постоянного напряжения начинали дрожать колени — в этой схватке ему часто приходилось прыгать, уклоняясь от клинка франа, который Ольмер выстреливал с молниеносной быстротой. Все чаще и чаще он думал о том, что придется поставить жизнь и победу в зависимость от одногоединственного удара. Хватит ли у него сил? Что ж, еще немного — и он об этом узнает. Блейд чуть замедлил темп, успокаивая дыхание и выжидая подходящего момента. Это не осталось незамеченным; в толпе хайритов прокатился шум.

Бойцы на миг разошлись. Ольмер, подняв фран горизонтально над головой и стискивая древко обеими руками, ждал; на его висках выступили капли пота, глаза лихорадочно блестели. Блейд уже знал, что эта защитная стойка может быть предвестником атаки. Правой рукой, сжимавшей рукоять у гарды, хайрит мог нанести короткий рубящий удар сверху; левой — сделать веерный выпад, поразив противника на расстоянии трех ярдов. Да, фран был волшебным оружием в опытных руках, и для человека с мечом оставался лишь один путь к победе!

Он стремительно шагнул вперед, вздымая свой тяжелый клинок. Он видел, как напряглись жилы на руках Ольмера, но по губам хайрита скользнула пренебрежительная усмешка, этот южанин-полукровка не верил в очевидное -рукоять франа не перерубить! Что ж, пусть попробует еще раз… Рано или поздно он либо сломает меч, либо станет жертвой контратаки…

Клинок свистнул, как самый грозный из Семи Священных хайритских ветров. Пот жег Блейду глаза и стекал по щекам к подбородку, дыхание стало прерывистым. Но удар был точным и нанесла его твердая рука. Меч пришелся на рукоять франа самой массивной и прочной частью лезвия, у перекрестья, -словно топор, рассекающий древесный ствол. Блейд стремительно отдернул меч — он не хотел разрубить противника напополам; однако кончик клинка прочертил по груди Ольмера алую полосу. Хайрит застыл, ошеломленно уставившись на свои кулаки; в одной был зажат клинок, в другой -трехфутовый обрезок рукояти.

Качнувшись вперед, Ольмер опустил руки — похоже, он не верил своим глазам! — и тут Блейд нанес второй удар. Тяжелое лезвие хлестнуло хайрита по виску — плашмя; он покачнулся и рухнул на пыльную вытоптанную землю.

Зрители взревели. Тяжело дыша, Блейд отступил назад, воткнул меч в землю и вытер пот. В первые мгновения он не понял, что кричат северяне; казалось, они не то приветствуют победителя, не то насмехаются над побежденным. Но вскоре нестройный гул сменился дружным воплем: «Альрит! Альрит!» — скандировала толпа.

Из плотных рядов вышел Ильтар, за ним — пожилой мужчина в темной куртке. Пожилой — видимо, лекарь, — склонился над телом Ольмера, приложив пальцы к его запястью и нащупывая пульс; потом приподнял веко. Ильтар, задумчиво покачивая головой, разглядывал срез разрубленной Блейдом рукояти.

Наконец пожилой мужчина выпрямился и махнул рукой. Четверо юношей со знаком Дома Осс на доспехах подхватили своего бесчувственного сотника и осторожно понесли в лагерь.

— Живой, — сказал лекарь, — но дней десять будет лежать пластом. И на тарота сядет нескоро.

Ильтар поднял вверх остатки франа.

— Ну, славные воины, кто видел такое? — громко произнес он, перекрывая шум, — Воистину, Альрит-прародитель вернулся к нам! Кто же рискнет принять его в свой дом?

В затихшей было толпе снова раздался гул. Постепенно Блейд различил, что на этот раз хайриты выкрикивают названия своих кланов, и два из них -"Осс" и «Карот». — звучали явно громче остальных.

Ильтар, прислушавшись, довольно кивнул и снова поднял руку, призывая к тишине.

— Мать Эльса, моего брата, была из Дома Осс, — рассудительно заметил он, — и Дом этот имеет право требовать, чтобы наш родич с юга вошел в него. Но Эльс — мой брат, — на этот раз Ильтар так подчеркнул это «мой», что ни у кого не оставалось сомнений, какое хайритское племя могло породить подобного удальца. — И я, властью, данной мне старейшинами Хайры, решаю: Эльс станет сыном Дома Карот, но будет водить в бой сотню Дома Осс. — Он обвел взглядом круг, и казалось, что глаза его остановились на каждом из сотен внимательных лиц. — Вы согласны?

Дружный боевой клич подтвердил это соломоново решение.

Ильтар повернулся к Блейду и положил руку на его плечо.

— Эльс Перерубивший Рукоять, воин Дома Карот, вручаю тебе осскую сотню. Людей, животных и обоз с припасами примешь через пятнадцать дней во время погрузки на плоты.

Он подтолкнул Блейда к краю площадки, где их ждал Чос. Хайриты начали расходиться.

По пути к шатру вождя Блейд размышлял о новом повороте в своей судьбе. Похоже, он мог теперь не опасаться бар Савалта; вряд ли Страж спокойствия рискнет затеять ссору с хайритами накануне похода. Так что угроза пыточной камеры становилась весьма проблематичной; все, что могло ему угрожать -похищение. Но Ричарда Блейда не раз пытались похитить, и это всегда кончалось большими осложнениями для тех, кто шел на такой риск.

Наконец он поднял голову и взглянул на Ильтара.

— Я не понял, что кричали воины в первый раз. Кажется, Альрит? И ты тоже упомянул про него… Почему?

По губам вождя скользнула мимолетная улыбка.

— Ах, Эльс, Эльс… Неужели мать не рассказывала тебе наших легенд? Или ты все позабыл? Альрит — наш прародитель. Трудно судить, был ли такой человек или нет, но если в сказках о нем есть хотя бы четверть правды, я не решился бы встретиться с ним в бою… будь у него в руках даже простая палка. — Он покачал головой, затем хлопнул Блейда по спине тяжелой ладонью. — Тебе надо стать настоящим хайритом, брат. Ведь ты, похоже, так и не понял, что совершил сегодня.

«Верно, — подумал Блейд. — Братцу не откажешь в проницательности!»

Но вслух он сказал:

— Если не ошибаюсь, я уложил этого парня, Ольмера, не слишком попортив его шкурку.

— Мелочь! Ерунда! — взволнованно воскликнул Ильтар. — Ты сделал нечто неизмеримо большее — на глазах всего воинского круга перерубил рукоять франа! А ведь еще никому не удавалось с одного маха рассечь ветвь франного дерева — ни мечом, ни топором! Недаром у нас говорят о лучших бойцах — твердый, как рукоять франа… Мастера и молодые воины вытачивают каждое древко много дней, пользуясь резцами и пилами из бесцветного игристого камня неимоверной прочности… — Алмаз, автоматически отметил про себя Блейд. — Бывает, у франа ломается клинок, но рукоять… рукоять может прослужить десяти поколениям! И стоит немало! Так что сегодня, — вождь снова отпустил брату дружеский тумак, — ты ввел Ольмера в большие расходы!

Они подошли к шатру, и Ильтар втолкнул Блейда внутрь.

— Сиди здесь, отдыхай, — приказал он. — Пей пиво или вино, ешь, делай, что захочешь — только фран пока не трогай! — Блейд поднял глаза на полотняную крышу — вчерашняя прореха уже была аккуратно зашита. — Я сам схожу к твоему капитану, договорюсь, чтоб тебя отпустили в наш отряд. Думаю, он не станет возражать. Мы столковались с ним насчет цены за воинскую помощь и много не запросили, так что он доволен. А ты, — вождь повернулся к Чосу, — тоже останешься здесь. Я выкуплю твой воинский контракт. Каждому всаднику нужен хороший напарник.