Блейд видел Йо-Джазу лишь однажды — на собрании Совета Первых, и характер ее оставался для странника загадкой. Он и понятия не имел, как подобрать ключик к сердцу этой невысокой тоненькой женщины с худым, почти костлявым лицом и гривой иссиня-черных волос, спадавших чуть не до пояса.
      Она не показалась страннику ни привлекательной, ни отталкивающе уродливой. На Совете Йо-Джаза не обронила ни слова и держалась особняком. Блейд подозревал, что она себе на уме и не поддастся на незатейливую уловку, придуманную Бриг-Нозом. Подозревать-то он подозревал, но выхода другого не видел. Не ждать же, в самом деле, когда эта упрямая ослица сменит гнев на милость?
      Ждать повстанцы никак не могли: с каждым днем Нрис-Пол забирал все больше власти, силы его сторонников росли и множились. Оставленные в башне мятежники слали с гонцами тревожные весточки. Нрис-Пол усилил охрану и назначает в караул только своих приспешников. Семь прославленных воинов, посмевших осуждать выскочку, разжалованы в Низшие по фальшивому обвинению в измене. Четверо женщин, возражавших ему, оказались в Палате Наслаждений.
      Странник скрежетал зубами в бессильном гневе. Нрис-Пол сделал то, Нрис-Пол сделал се!.. Везде и всегда Нрис-Пол! Да будет ли этому конец?! Как-то он не выдержал и взорвался:
      — Почему Мир-Каза бездействует? Неужели она ничего не может сделать?
      — Она может сберечь свою жизнь, — угрюмо обронил Бриг-Ноз. Напряжение последних дней сказалось на нем даже сильнее, чем на Блейде: борозды морщин стали еще глубже, в темных волосах прибавилось седины. — Да, это все, что ей осталось, хотя… — Мелнонец умолк, устремив в пространство туманный взгляд.
      — Да говори же, не томи! — рассердился странник.
      — Вдруг Мир-Каза раскрыла наши истинные планы? Я бы этому ничуть не удивился: королева вовсе не глупа. Так вот, если она догадалась обо всем, то даже пальцем не шевельнет. Зачем Мир-Казе лезть в драку? Пусть враги перегрызутся насмерть!
      — Да-да! — подхватил странник. — Перегрызутся и сделают Мир-Казу полновластной хозяйкой Башни Змеи… или того, что останется от башни. — Блейд поморщился. — Весьма недальновидно со стороны королевы… Разумеется, если она знает о наших планах. Я, однако, полагаю, что Мир-Каза ни о чем не догадывается.
      — Хотелось бы верить, — буркнул мрачный воин.
      К счастью, хорошее известие пришло раньше, чем Бриг-Ноз превратился в морщинистого седого старца. Йо-Джаза приглашала Блейда в свои покои отужинать.
      — Чудесно! — обрадовался мелнонец. — Ты должен пустить ей пыль в глаза. Только не торопись и не лезь напролом, ради Мудрости!
      — Ну вот, сам уверял, что я умею обходиться с женщинами, а теперь лезет с советами, — проворчал странник. — Обойдусь как-нибудь без твоих поучений!
      Однако на сей раз Блейду не представилось случая испытать на Йо-Джазе свое фатальное обаяние — кроме него за столом сидело больше дюжины гостей. Хозяйка, впрочем, нуждалась не столько в сотрапезниках, сколько в слушателях. Высокомерную молчунью, недовольно поджимавшую губы на заседании Совета, словно подменили: все два часа, что длился ужин, она не закрывала рта. Этот вечер мог обернуться настоящей пыткой, не обладай Йо-Джаза блестящим умом. Если б только она давала и другим вставить хоть словечко… Увы, речи ее лились нескончаемым потоком, и странник, подобно остальным гостям, только жевал и слушал, слушал и жевал. Бриг-Ноз, возлагавший неумеренные надежды на прием, решительно отказывался верить в поражение.
      — Ты даже не поговорил с ней?! — орал мелнонец. — Бред! Чепуха! Только не уверяй меня, будто ничего не мог поделать!
      — Мог! — окрысился Блейд. — Я мог взять ее прямо на обеденном столе в присутствии гостей! Этого ты хотел?! То-то бы она кинулась помогать нам!
      Воин злобно сверкнул глазами, но сразу успокоился. Здравый смысл подсказывал ему, что в этом щекотливом деле разумнее всего положиться на чутье англичанина.
      За первым приглашением последовало второе, и теперь Блейд оказался уже одним из пяти гостей. Фортуна наконец вспомнила про своего баловня, подбросив ему счастливый шанс: поток речей Йо-Джазы оборвался на минутку. Пока она подносила чашу ко рту, дабы освежить глотком вина пересохшее горло, странник решительно вклинился в бесконечный монолог. Он весьма кстати ввернул подходящую к случаю историю о своих похождениях. Блейд никогда не лез за словом в карман, а тут превзошел самого себя.
      Гости смотрели ему в рот, боясь пошевелиться, и, прежде чем говорливая хозяйка вновь овладела их вниманием, странник завел другую байку. Поначалу Йо-Джаза, не привыкшая помалкивать за собственным столом, явно взбеленилась. Надув губки, она ждала случая осадить наглеца, но незаметно для себя заслушалась. Недовольная мина исчезла с ее лица, оно осветилось интересом, вспыхнуло в самозабвенном восторге и под конец уже лучилось благоговением. После этого затянувшегося на час ужина хозяйка сама проводила Блейда до дверей.
      Странник был доволен собой, хотя и не слишком — время поджимало. К его облегчению, на несколько дней в Башне Змеи установилось затишье. Нрис-Пол, утвердив свои позиции, выжидал.
      На пятые сутки после того, как Блейд очаровал Йо-Джазу, слуга принес от нее надушенную записочку. Ученая жеманница опять звала в гости. Часом позже к страннику вломился Бриг-Ноз, растерянный и запыхавшийся. Лазутчики из Башни Змеи принесли удивительную новость: Мир-Каза сделала Рукой Власти младшего брата изгнанника, того самого Кир-Ноза, с которым Блейд скрестил клинки, едва попав в Мелнон. Вождь повстанцев в изумлении крутил головой, не зная, радоваться ему или рвать на себе волосы.
      — Ума не приложу, — бормотал он, — совсем запутался. Как это у Мир-Казы хватило смелости? Всем в башне известно, что мой брат на дух не переносит Нрис-Пола, и все-таки королева приблизила к себе Кир-Ноза. Стало быть, не так уж она беспомощна! Что и говорить, это верный выбор. Только Кир-Ноз и решится защищать ее от своры Нрис-Пола.
      — Но ведь она подставила твоего брата под удар, — возразил странник, — разве нет?
      — Да, — печально откликнулся Бриг-Ноз. — Теперь Нрис-Пол камни будет грызть, но добьется смертного приговора. Мы непременно должны опередить мерзавца!
      Воин больше не добавил ни слова. Он не сомневался, что Блейд не станет медлить.
      Когда в тот вечер перед странником отворились двери обеденной залы, сердце екнуло в груди: стол был накрыт на двоих. При появлении хозяйки гость и вовсе оторопел Любопытно, кто тут кого собирается соблазнить? С плен Йо-Джазы мерцающими струями стекали складки черного одеяния, которое искрилось зеленью на свету. Воздушный, будто паутинка, наряд ничего не таил от любопытных глаз. На черных волосах, убранных в затейливую высокую прическу, сверкала золотая диадема. Правда, держалась хозяйка скованно и говорила словно бы с усилием, неестественно высоким, срывающимся голосом.
      Одно блюдо сменялось другим, и все были так щедро сдобрены пряностями, что язык горел во рту. Блейд то и дело прикладывался к чаше, а Йо-Джаза осушала сверкающий кубок одним махом. Прежде странник не замечал за ней такого пристрастия к вину.
      Темные глаза загорелись лихорадочным оживлением, движения стали быстрыми и плавными. Теперь Йо-Джаза смеялась через слово, речь ее утратила размеренность и холодный блеск. Блейду, порядком уставшему от монологов, удалось наконец завязать с ней живой разговор.
      Странник с удивлением обнаружил, что женщина, сидящая напротив него за столом, по-своему привлекательна. Он уже не мог оторвать глаз от смеющегося лица и особенно от маленькой красивой груди, проступавшей под черным шелком, когда Йо-Джаза в приступе хохота откидывалась на спинку кресла.
      Слуги принесли десерт и еще вина. Хозяйка вертелась и хихикала, будто девчонка-подросток. Блейд глазам своим не верил. Вот так метаморфоза! Вино ей, что ли, ударило в голову? Где скучающая мина? Куда подевалось горделивое достоинство римской весталки? Странник, однако, решил не забегать вперед: пусть Йо-Джаза потомится, повздыхает — глядишь, станет посговорчивей и сама сделает первый шаг.
      Блейд тяжело поднялся из кресла. Чертово вино… и выпил-то пару кубков, а вон как бросилось в голову… Хозяйка тоже встала и, покачиваясь на высоких каблуках, обогнула стол.
      Она двигалась, как сомнамбула, маленькими неуверенными шажками, вытянув перед собою руки; ее блестящий неподвижный взгляд словно пристыл к лицу странника. Блейд между тем не трогался с места. С неиссякаемым терпением хищника, стерегущего добычу, он медлил, выжидая: решится или нет?
      Йо-Джаза решилась и упала в его раскрытые объятия. Только теперь он осторожно привлек к себе слабое тело и увидел, как дернулась тонкая белая шея — женщина нервно сглотнула, ее высокий лоб покрылся испариной. Блейд погладил напряженную спину, пальцы его пробежались вверх по хрупким позвонкам, тронули розовые мочки и спустились вниз к изгибу плеча. Странник ощущал тепло и упругую мягкость податливой плоти, которая стремилась все тесней прильнуть к широкой и твердой мужской груди. Он очертил кончиками пальцев выступы ключиц и коснулся пронизанных голубоватыми жилками полушарий.
      По белому горлу снова прошла волна судороги, грудь бурно всколыхнулась, растревоженная порывистым вздохом.
      — Н-н-нет… — пролепетала Йо-Джаза, но Блейду показалось, что она говорит это себе, своему распаленному, изголодавшемуся телу. — Я… ты… не надо… нет… — Возбуждение и хмель не давали ей связать двух слов.
      Однако Йо-Джаза не вырвалась из объятий странника — он сам отступил, глядя прямо в испуганные глаза, которые уже подернулись влагой.
      — Я еще вернусь, — прошептал Блейд и решительно шагнул за дверь.
      Теперь бурный вздох вырвался из груди странника. Все не так уж скверно… Он разбудил огонь, тлеющий в глубинах, но быстро ли разгорится это пламя? Не попробует ли Йо-Джаза потушить вспыхнувшее желание, или ей уже не справиться с ним?
      Бриг-Ноза странник застал в самом плачевном состоянии: воин метался из угла в угол, не в силах побороть беспокойство.
      — Ну, как? — налетел он на Блейда. — Получилось?
      — Нет еще, — помотал головой странник. — Но я близок к цели.
      — Поклянись Мудростью! — выпалил Бриг-Ноз.
      — Не дури! Сказал: близок, значит, близок.
      — Так когда? В следующий раз?
      — Откуда я знаю?! — взорвался странник. — Даже самые разумные из женщин совершенно непредсказуемы! А эта носится со своей невинностью, как с сокровищем… И скажи на милость: отчего ты вбил себе в башку, будто она после первой же ночи станет моей рабой? Да, может, и недели не хватит, чтобы прибрать ее к рукам!
      — Понимаю, Блей-Энн, понимаю, — вздохнул мелнонец. — Головой-то я все понимаю, а вот сердцем… Из Башни Змеи пришли важные вести: Нрис-Пол собирается бросить вызов Башне Вола. Сотня воинов выйдет на Равнину Войны,
      Блейд присвистнул от изумления. Сотня воинов? Никогда ему не доводилось слышать о таком. Сорок бойцов было в отряде Змей, когда они сражались против Орлов. Сорок — освященное Мудростью число. Если верить рассказам, в старину башням случалось выставлять и по пять-шесть десятков бойцов, но никак не более.
      — Кого он пошлет?
      — Что значит «кого»? — удивился Бриг-Ноз.
      — Кого Нрис-Пол отобрал в отряд: своих друзей, врагов или же и тех, и других? Разве ты не понимаешь, как это важно?!
      — Ты прав. — Воин быстро справился с замешательством. — Насколько мне известно, в отряде нет ни одного П0дручного Нрис-Пола.
      Странник помрачнел.
      — Это плохо. Нрис-Полу зачем-то понадобилось отослать из башни главные силы своих врагов. Что он готовит? Расправу над Мир-Казой?
      — А может, он подобрался вплотную к Большим Жезлам? — предположил Бриг-Ноз.
      — Не исключено. Когда произойдет сражение?
      — На второй день следующей декады.
      Блейд скрипнул зубами. Дьявольщина! Осталось каких-то пять дней! Это ничтожно малый срок, даже если начать приготовления прямо теперь. Но как их начнешь, когда Йо-Джаза по-прежнему упрямится?
      Странник с головой ушел в свои мысли, с губ его поминутно срывались невнятные восклицания.
      Но вот лицо Блейда просветлело, складка, залегшая между бровей, разгладилась, и он хлопнул Бриг-Ноза по плечу:
      — Не горюй! Все выйдет по-нашему! Мы не станем больше ждать. План похода известен и тебе, и Первому Воину. Так беритесь за дело! Прежде всего подыщи людей для ударных отрядов! Мы выступим в день битвы против Башни Вола. Нрис-Пол облегчит нам задачу, отослав сотню лучших бойцов на Равнину Войны.
      — Погоди-ка!.. — пробормотал озадаченный мелнонец. — Совет не спускает глаз с Первого Воина…
      — Не бойся: его не накажут! Ведь большинство на нашей стороне, а Йо-Джазе будет не до слежки — уж я об этом позабочусь!
      — Ты позаботишься… — повторил Бриг-Ноз и в сомнении покачал головой: — Откуда вдруг такая уверенность?
      — Я знаю, что говорю. Но может, ты нашел другой выход? Или предпочитаешь бездельничать, пока Башня Змеи не взлетит на воздух?
      Никакого иного выхода вождь повстанцев предложить не мог, так что союзники ударили по рукам, и Блейд отправил к Йо-Джазе слугу с приглашением отобедать в его апартаментах. В Башне Леопарда, где мужчины смиренно ожидали милостей от дамы, такой поступок считался неслыханной дерзостью, но странник смело пренебрег местным этикетом. Им руководил двойной расчет — ускорить события и подвести еще один подкоп под оборону Йо-Джазы. Осмелится ли она принять дерзкое приглашение? Захочет ли пойти на уступку?
      Йо-Джаза уступила, и Блейд настолько закрутился в суете приготовлений, что забыл про войну. Он продумал каждую мелочь. Выбор блюд и вин, убранство комнаты — все должно навевать чувственную негу. Ведь, что ни говори, от этого свидания зависит участь Мелнона…
      Блейд встретил Йо-Джазу тонкой улыбкой, чуточку вызывающей, но ласковой, и с поклоном отступил на шаг, любуясь гостьей и приглашая ее полюбоваться собой. Смятенный взгляд перебежал с мощной, бронзовой от загара груди странника на плоский живот и бедра, обмотанные куском сверкающей ткани, потом — на сильные мускулистые икры, перевитые ремешками сандалий.
      И рот, и глаза женщины удивленно округлились, однако она против ожидания не оробела и ответила Блейду смелой улыбкой.
      Вокруг тонкого стана клубилось багрово-черное облако прозрачной ткани, а затейливую башню из смоляных волос охватывал серебряный обруч. Сегодня Йо-Джаза ступала плавно и твердо на своих высоких каблуках, но с пожатием сухощавой руки страннику передалась затаенная тревога.
      Тревогу и жадное любопытство излучали темные глаза, неотрывно глядевшие на Блейда. Гостья оставалась равнодушной к хлопотам слуг, что сновали возле стола, не притронулась к еде и только жадно осушала кубок за кубком. Теперь у странника не осталось ни малейшего сомнения: Йо-Джаза знает, что у него на уме. Но разобралась ли она в своих мыслях и желаниях?
      Блейд недолго томился неизвестностью. Поставив чашу на стол, Йо-Джаза взглянула на него с мрачной усмешкой:
      — Я знаю, чего ты добиваешься, Блей-Энн, однако не уверена, что хочу того же. Но довольно разговоров! Довольно вина! Мне нужно сохранить ясную голову. Давай попробуем, Блей-Энн! Иди ко мне!
      Это был не самый нежный и не самый горячий призыв, который странник слышал от женщины, и все-таки сердце заколотилось в ребра. Вот он — желанный шанс! Только бы не упустить удачу, не промахнуться!
      Оба встали из-за стола и двинулись навстречу друг другу медленно, как дуэлянты на поединке. Блейд раскрыл свои объятия, и Йо-Джаза кинулась в разомкнутое кольцо его рук, как в ледяную воду — крепко зажмурив глаза и стиснув зубы. Охваченная лихорадочной дрожью, она прильнула к страннику всем телом, но в этом порыве не было ни капли нежности или хотя бы вожделения — одна холодная рассудочная решимость. Как будто два борца сошлись грудь к груди в тесном клинче.
      Блейд осторожно погладил вздрагивающую спину, Руки скользнули за кромку глубокого разреза, коснулись теплой гладкой кожи. Синеватые веки дрогнули, и влажные, как у лани, глаза с мольбой остановились на лице Странника, жалобный стон вспорхнул с губ. Руки Блейда проворно спустились ниже, скользнули по атласным выпуклостям ягодиц.
      Йо-Джаза простонала еще громче и еще теснее прижалась к груди странника, так что он ощутил твердые округлые бусины сосков под пеленой шелка. Блейд наклонился над запрокинутым лицом и осыпал его поцелуями, прильнул губами к белому лбу, коснулся кончика носа, щек, слегка прикусил мочки и, наконец, жадно впился в рот.
      Поначалу Йо-Джаза плотно сжимала горячие губы, но потом они приоткрылись влажными пурпурными лепестками. Блейд почувствовал, как приникшее к нему хрупкое тело мучительно напряглось. На несколько мгновений, которые страннику показались вечностью, женщина застыла, не дыша.
      Наконец она шевельнулась, но не затем, чтобы оттолкнуть Блейда, — Йо-Джаза отыскала ощупью его руки и увлекла их со спины к животу. Повинуясь невысказанной просьбе, странник заключил в чаши ладоней твердые девические груди с набухающими сосками. Он торжествовал, понимая, что прорвался за последнюю линию обороны. Все страхи растаяли в горниле желания, теперь Йо-Джаза прислушивалась лишь к зову плоти, которая жаждала новизны.
      Блейд подхватил женщину на руки и в два прыжка оказался у двери спальни. Опустив свою почти невесомую ношу на широкую постель, он торопливо скинул сандалии и набедренную повязку. Странник опасался даже минутной заминки: вдруг Йо-Джаза передумает, испугается? Но она только пожирала глазами мощное нагое тело, пораженная силой его возбуждения. В этом взгляде не было страха, но проскальзывала некая отрешенность. Блейд не боялся встретить сопротивление, однако понял, что Йо-Джаза снова ушла в себя, отгородилась.
      Странник лег рядом и, ни словом, ни жестом не выдав клокотавшего внутри нетерпения, вновь принялся ласкать ее. Руки свободно бродили по распростертому на ложе телу, подолгу задерживаясь на холмиках грудей, пока те не начали стремительно вздыматься и опадать в такт бурному дыханию. Тогда чуткие пальцы пробежались по плоской чаше живота к ложбине между бедер и проложили себе дорогу еще глубже. Женщина передернулась всем телом, но это был пока лишь отзвук незнакомого ощущения.
      Йо-Джаза приподнялась на локте и потянула кверху подол воздушного одеяния, обнажая стройные бедра и лоно, опушенное черными шелковистыми волосками. Блейд помог женщине выскользнуть из платья и навис над ней, опираясь на руки. Взгляд темных глаз был прикован к возбужденному мужскому естеству, и странник не стал больше медлить.
      Когда он стремительным толчком прорвался сквозь незримую преграду, Йо-Джаза жалобно вскрикнула, и сам странник не смог сдержать стона, почувствовав, как влажные шелковистые ножны сомкнулись вокруг его твердой набухшей плоти. Он знал, что не должен давать себе воли, пока не подведет Йо-Джазу к самому пику наслаждения. Но как же трудно было сдержаться! Как трудно было устоять, когда она сама, судорожно извиваясь, побуждала его отпустить поводья… и все-таки старания Блейда не пропали зря и увенчались яростной вспышкой: Йо-Джаза рыдала, всхлипывая, изгибалась дугой и в кровь располосовала ногтями ему спину. С последним содроганием лона глаза ее закатились, и она впала в забытье, словно в этот миг высвободилась и отлетала прочь вся энергия, скопленная за тридцать целомудренных лет. Правда, утраченные силы быстро вернулись к Йо-Джазе, и даже с избытком. Лишь на третий день она покинула спальню странника, и, как это частенько случается с вновь обращенными, бедняжка слегка свихнулась. Ее пунктиком стал Блейд.
      Пока странник только забавлялся этим истовым поклонением, которое давало ему полную власть над упрямицей. Однако все чаще она пыталась привязать к себе возлюбленного и взяла с него клятву вернуться к Леопардам после освобождения Башни Змеи. Блейд подозревал, однако, что Мир-Каза, случись ей уцелеть в заварушке, предъявит на него свои права, и тогда он окажется между двух огней, между двух умных, деспотичных и ревнивых женщин.
      Но до этого было еще далеко, и он, с успехом завершив свою щекотливую миссию, пожинал плоды успеха. Йо-Джаза, такая же несносная и высокомерная со всеми, по первому его требованию согласилась начать войну против Башни Змеи.

      Светало. В такой же ранний, рассветный час Блейд впервые увидел башни Мелнона. Как и тогда, сверкающая лазурь над головой обещала ясный день, но у подножия каменных столпов еще стелился туман. Белая клочковатая завеса укрывала Брошенные Земли и пять сотен воинов, что прятались в зарослях и овражках возле Башни Змеи.
      По меркам Блейда, далеко не каждый из этих пяти сотен подходил для опасной вылазки, но странник не мог отказать и самому никудышному из людей Бриг-Ноза в праве пролить кровь за родную обитель. Кроме того, он надеялся, что триста бывалых рубак, отобранных среди Леопардов, уравновесят силы. Блейд не сбрасывал со счетов и две сотни повстанцев, ожидавших своего часа в подземелье. Против Нрис-Пола поднялось войско, какого в Мелноне не видели за последние два столетия, и в эту невиданную армию должны были влиться Низшие — все, кто только сможет держать в руках припасенные для них пики.
      И силой, и отвагой, и волей мятежники обладали в избытке, однако Блейд с тревогой вглядывался в светлеющее небо. Что принесет этот день? Хватит ли повстанцам умения воевать? Достанет ли им того тонкого звериного чутья, которое подсказывает, когда броситься в атаку, а когда лучше переждать?
      Он обвел взглядом раскинувшиеся вокруг пустоши и рощицы, потом поднял глаза на балкон. Какой-нибудь зевака, кинувший вниз случайный взор, никогда не догадается, что таят просторы Брошенных Земель. Впрочем, и опытный наблюдатель не скоро разглядит вражескую рать — оружие и лица воины вымазали бурой пастой, и все до единого оделись в зеленое, того оттенка, который приобретает пожухлая трава. Выходцы из Башни Змеи были только рады носить цвета родной башни, зато Леопарды заартачились. Немалого труда стоило втолковать им, что желто-оранжевое облачение издали бросается в глаза. Самые непримиримые даже потребовали судилища, кивая на Мудрость Войны, но Совет Первых мигом приструнил смутьянов.
      Припомнив баталии вокруг цветов, Блейд усмехнулся. Мудрость Войны… Нашли, что поминать… Кто бы ни победил сегодня, все эти древние кодексы канут в вечность, и Мелнон очнется от мертвящего сна, в который был погружен столетиями. И уже никто — ни королевы, ни советы мудрейших, ни воины — не смогут вернуть прошлого.
      Белесая пелена таяла под лучами солнца. Странник снова поглядел на балкон: не видно ли еще бойцов, спешащих на Равнину Войны? Уж лучше бы они поторопились! Блейд надеялся, что отряд Змей будет на полпути к ристалищу, когда повстанцы, засевшие в подземелье, нанесут удар изнутри. Иначе сотня противников Нрис-Пола ввяжется в драку — не слишком-то удачное будет начало дня…
      Наверху появились крохотные фигурки, но высыпало их пока немного. Странник не подметил в поведении воинов ничего необычного — все та же бестолковая суета, освященная Мудростью Войны.
      На всякий случай он еще раз придирчивым взглядом осмотрел свое оружие. Кроме привычных уже двух мечей на поясе болталась увесистая дубинка; длинный жезл в кожаном чехле висел за спиной. Блейд и Бриг-Ноз договорились по возможности не пускать в ход аннигиляторы, чтобы в башне не вспыхнула паника.
      Тем временем людей на балконе прибавилось; они, как и прежде, были поглощены мирной рутиной и, казалось, не подозревали об опасности. Воин, стоявший поодаль, вписался в сверкающий треугольник трапеции и полетел вниз. Спустя несколько минут ветерок донес от подножия башни его выкрики, приглушенные расстоянием в сотню ярдов.
      Один за другим Змеи устремлялись к подъемникам и плавно съезжали вниз. У Блейда зачастил пульс, ему словно передалось напряжение четырех десятков людей, затаившихся поблизости. Они должны были отвлечь на себя внимание, если бойцы, посланные сразиться с Волами, заподозрят неладное. Главной целью, однако, оставался балкон.