Вскоре шагавший впереди Блейд увидел очередную лестницу, и отряд осторожно спустился вниз. Двигаться тут было опасней, и странник прекрасно понимал это: на галерее к ним удалось бы подобраться с двух сторон, спереди или сзади, причем оба эти направления хорошо просматривались; внизу же роботы могли вынырнуть из любого ущелья между огромными зданиями. Впрочем, за двое суток путешествия им не попался ни один кэш, и Блейд полагал, что они вообще не появляются в городе. Что им тут делать? Сметать пыль с тротуаров? Вряд ли… В старом депо их ждало занятие поинтереснее.

— Пройдем немного вперед… тысячу или две шагов, — сказал он. -Потом затянем в город.

Кести, шагавший за ним, молча кивнул, приглядываясь к основанию ближайшей опоры. Однако она выглядела точно так же, как наверху -монолитная колонна без единого шва, сверкавшая, точно полированное медное зеркало. В ее изогнутой поверхности гротескно отражались лица путников, их фигуры выглядели вытянутыми и тонкими, словно былинки, колеблемые ветром. Сейра скорчила забавную рожицу своему отражению, Бронта улыбнулся, Дилси, по-прежнему охранявший тыл, хмыкнул.

Блейд шел, разглядывая тянувшиеся справа громады. Он собирался заглянуть туда — на два-три часа, не больше, — а затем отправиться на розыски объекта, обозначенного на плане медно-красным кружкам. Вероятно, к нему вел тоннель, уходивший налево, до которого оставалось миль восемь или десять. Если двигаться по белому проспекту, то его никак не пропустишь, размышлял странник. Что же там располагается? Может быть, все-таки выход?

Он махнул рукой, показывая на переулок между двумя гигантскими зданиями по другую сторону магистрали. Собственно, переулком этот проход не стоило называть: он был шириной в тридцать ярдов, но это вполне приличное расстояние словно скрадывали высокие стены небоскребов, уходившие к самому потолку. Обе эти конструкции показались Блейду весьма примечательными: левое, в форме прямоугольной призмы, было совсем прозрачным, словно собранным из стеклянных пластин на металлическом каркасе, правое же, ступенчатая зеленоватая пирамида, сильно вытянутая вверх, имела систему пандусов, позволявших забраться снаружи на шесть нижних уровней.

К ней путники и направились, оторвавшись от желтой стены и торопливо пересекая широченную магистраль. Впервые они рискнули выйти из-под прикрытия балкона, и Блейд сразу же почувствовал себя неуютно — казалось, что с двух сторон, из зияющей пустоты бесконечного проспекта, на него нацелены стволы гаубиц. Подошвы сухо шелестели по белым плитам, напоминавшим украшенный рубчиком фаянс; труба базуки на его груди чуть покачивалась, задевая то рукоять излучателя, торчавшего справа, то головку увесистого молотка, подвешенного слева на ременной петле.

Они приблизились к пирамиде, и странник заглянул в большое овальное окно, забранное стеклом хрустальной чистоты. Весь первый этаж представлял собой одно гигантское помещение, в котором ровными рядами стояли какие-то механизмы, похожие на подъемники. Больше там не было ничего. Блейд, недовольно нахмурившись, направился к пандусу — широкому и обрамленному с одной стороны массивным парапетом Остальные шагали за ним, по-прежнему настороженно озираясь

Второй и третий ярусы его тоже не порадовали: в огромных залах высились лишь прямоугольные коробки подъемных шахт, одни — раскрытые, другие — с наглухо задраенными раздвижными дверцами. Это здание явно не было ни жилым домом, ни административным корпусом, тут поднимали и опускали некие грузы, и Блейд уже догадывался, какие именно.

На третьем ярусе его предположение подтвердилось. Широкий проезд, у которого заканчивался пандус, не был перекрыт дверными створками, и странник заметил в глубине помещения с полдюжины больших разноцветных ярких жуков, перевернутых на спину. Их металлические лапы, обутые в пластик, беспомощны торчали в воздухе, вытянутые каплевидные тела застыли в каменной неподвижности, впереди, словно огромный овальный глаз, сверкали поверхности лобовых стекол.

— Что это? — шепнула Сейра.

Блейд, оглянувшись, увидел, что все четверо столпились за его спиной, уставившись на странные экипажи. Это было не слишком предусмотрительно, и он негромко спросил.

— Дилси, ты следишь за проходом внизу?

— Что? А, божья плешь! Конечно!

— Ну, так не глазей по сторонам! Это просто машины… машины, в которых ездили люди. Штуки, гораздо глупее кэшей и абсолютно безопасные.

С минуту его спутники осмысливали эту концепцию, затем Бронта спросил:

— Что-то вроде наших тачек?

— Да, только не на колесах, а с шагающим механизмом. И они передвигались сами, под управлением человека, который сидел внутри.

— О! — с уважением произнесла Сейра. — Ты все знаешь, Чарди!

— Я же говорил, что в Гладких Коридорах Смоута есть рисунки на стенах. Горы, деревья, животные, дома и такие вот машины… — Блейд повернулся спиной к разноцветным жукам; этот огромный гараж больше его не интересовал. — Пошли! Осмотрим стеклянную коробку напротив.

Они спустились вниз, пересекли улицу и зашагали вдоль фасада прозрачной призмы, протянувшегося ярдов на двести. Входа не было видно, и Блейд решил, что он располагается за углом, с поперечной улицы, которая была раза в два шире той, по которой они шли. Сквозь стеклянные стены первого этажа он разглядел обширные помещения, уставленные мебелью — очень похожей на земную офисного назначения. Там были столы в форме полумесяца, соединенные с креслами без ножек — их сиденья словно висели в воздухе на горизонтальных стержнях; стоны сплошь состояли из дверец шкафов, каких-то пультов и панелей, вогнутых серебристых экранов и блестящих металлических полос, что тянулись от пола до потолка. Изучение всего этого добра может оказаться хотя и занимательным, но слишком долгим, успел подумать странник, когда за его спиной раздался вопль Дилси:

— Кэши! Слышишь? Кэши, задница божья!

И сразу они вынырнули из-за угла — два десятка машин, которых отделяли от людей два десятка ярдов. На миг роботы замерли, точно в замешательстве; потом мгновенно вскинули щупальца-шланги, я ив Блейда глянули черные дульные срезы излучателей.

Но он уже катился по гладкой мостовой, выставив вперед базуку. Грохнул выстрел, снаряд разорвался в гуще металлических созданий на нелепых треножниках, вверх и в стороны полетели обломки ходовых опор, темные осколки корпусов, оторванные манипуляторы. Затем выпалил дудут Дилси, и сразу же в воздухе скрестились фиолетовые лучи — словно многофутовые шпаги в руках фехтовальщиков.

Страннику показалось, что он услышал чей-то стон. Откатившись к стене здания, отбросив гранатомет и лихорадочно стискивая приклад бластера и рукоять молотка, Блейд взмолился «Боже святый, только не Сейра! Только не Сейра, Господи!» И не Бронта! Не Кейси! Не Дилси! Никто из его семьи, которую он призван защищать и сохранять! Боже милостивый, пощади их, крысят неразумных, не видевших ни света, ни неба, ни солнца!

Он стремительно поднялся, вытянув руку с бластером, казалось, сокрушительный заряд энергии усилен его ненавистью Кхэшш… Кх-эшш… Кх-эшш! Сжимая свое оружие, странник прыгнул вперед.

Подвижностью роботы не уступали людям, и на дистанции прямого поражения схватка велась на равных — жизнь за жизнь, смерть за смерть. Но Ричард Блейд не был обычным человеком, вряд ли хозяева кэшей могли предполагать, с каким хищником столкнутся их железные слуги в крысином лабиринте. Миг — и он очутился среди них. Загрохотал молот, сверкнули вспышки бластера, отсеченный манипулятор бессильно соскользнул с его плеча… Он бил и бил, опьяненный злобой, словно Тор, повергающий наземь етунов; бил, наполняя грохотом еще недавно застывший в могильной тишине город.

За Сейру, юную и прекрасную! За молодого Бронту! За Кести, аколита Господнего! За безбожника Дилси!

Он бил, пока не услышал чей-то истошный крик: «Чарди! Хватит! Все!»

Значит, хотя бы один жив, подумал Блейд и обернулся.

Бронта и Сейра стояли, Дилси сидел, широко раскинув ноги и зажимая левой рукой плечо. Кести лежал.

Расшвыривая пинками опаленные, разбитые корпуса кэшей, странник направился к нему. Металлические обломки хрустели под подошвами тяжелых башмаков.

Жизнь и смерть, свет и тень, вдох и выдох… Кто может измерить грань, что разделяет их? Мгновение назад Кести был полон сил, был жив; теперь -мертв… Нет, еще не мертв — он умирал.

Блейду доводилось видеть всякие раны, но результат прямого попадания из бластера он лицезрел впервые. Под ребрами, с левой стороны, в животе Кести зияла круглая дыра, закрыть которую не хватило бы ладони. Ни крови, ни розовой плоти, ни белизны костей… Почерневшая кожа, обугленные, прожженные до позвоночника внутренности, брюшная полость, забитая углем и пеплом… горелым прахом, в который превратились почки, желудок, печень.

Однако он еще дышал и, булькая кровавой пеной, пытался что-то сказать

Странник встал на колени, склонился к лицу умирающего.

— Что, Кести, что?

— Ва-а-а-ы… ва-а-а-ы…

— Флягу! — Блейд протянул руку назад и через миг почувствовал в ладони плоскую банку. Он осторожно наклонил ее — вода тонкой струйкой потекла в пересохший рот.

— Ча-а-ди…

— Я тут! — странник стиснул холодеющие пальцы.

— Ча-а-ди… ко-о-нны… оч-ки… к-ас-ные оч-ки… на пане… что… что… з-ачит… ду-май…

Последнее слово он произнес совсем отчетливо и затих. Блейд стоял рядом на коленях, угрюмо глядя на помертвелое лицо, стараясь не коситься на страшную рану в животе. Потом он поднял голову, прямо перед ним набухали слезами глаза Бронты, и где-то в стороне, рыдая во весь голос, Сейра перетягивала чистой тряпицей обожженное плечо Дилси.

Странник снова опустил взгляд. Нелегко прощаться с человеком, с которым ты делил глоток воды и женщину…

Они вновь двигались по вымощенному белыми звездчатыми плитами проспекту под нависавшей футах в тридцати галереей. Блейд шел впереди, мрачный и невеселый, за ним — Бронта и Сейра, Дилси прикрывал тылы, иногда шипя от боли. К счастью, рана его была нетяжелой — задело лучом по касательной.

Кести остался в стеклянном здании, около которого произошла стычка. Они занесли его внутрь, положили на пол в обширном чистом вестибюле, потом Блейд сотворил краткую молитву — земную молитву, которая здесь пришлась весьма кстати. После этого четверо путников покинули холл с прозрачными стенами. Ни у кого не было желания исследовать другие комнаты, копаться в шкафах, разглядывать непонятные приборы; к тому же теперь, после предсмертных слов Кести, Блейд знал, что делать. Он знал и то, что должен поторопиться: в висках ощутимо давило, а затылок время от времени словно простреливал электрический разряд.

Внезапно кто-то коснулся плеча странника и, скосив глаза, Блейд увидел Дилси, нагнавшего его. Он поглядел назад, отметив, что боевой порядок не нарушен — сейчас тыл прикрывал Бронта. От Сейры пока было мало толку, она то и дело всхлипывала и размазывала ладошкой слезы по щекам.

С минуту Дилси молча шагал рядом, потом с непривычной мягкостью произнес:

— Не вини себя, Чарди. Это случилось внизу, но могло случиться и наверху. Причем намного раньше и с любым из нас.

Странник угрюмо кивнул. Дилси вроде бы утешал его, но и сам выглядел угнетенным.

— Я знаю. Спасибо, старина. Кстати, как твое плечо?

— Все в порядке. Сейра смазала ожог, поболит и перестанет… — он: помолчал, искоса заглядывая в лицо Блейду. — Куда мы теперь, Чарди?

— Туда, куда посоветовал Кести.

— Кести? Посоветовал?

— Он догадался о назначении этих колонн, — Блейд махнул рукой в сторону ближайшей меднокрасной опоры, — и сказал мне об этом перед смертью.

— Ну и ну, плешь господня! — Дилси изумленно покрутил головой, — Он еще успел что-то сказать — с этакой дырищей в животе!

— Наш Келси был крепким парнем… и очень неглупым, как я сейчас понял. — Блейд потер ладонью зудевший висок. — Помнишь красноватые точки на плане? Вот это и есть колонны, подъемные механизмы, которые я искал. А они-то были все время перед глазами!

— Херувимово дерьмо! — выругался Дилси. — Как же так! По ним, что ли, наверх надо лезть? Так ноги не сойдутся, хоть задницу напополам раздери!

Оживает, решил Блейд; раз ругается, значит, оживает. Он тоже почувствовал себя лучше.

— Вероятно, это не колонны и не опоры, а трубопроводы, которые ведут на поверхность. Понимаешь, они внутри пустые.

— Но как туда попасть? Они же гладкие, как сковородка Сатаны! Ни щели, ни дверцы, ни люка!

— Что-то такое должно быть, — Блейд задумчиво окинул взглядом ближайшую колонну. — Я полагаю, что вся система этих подъемников заблокирована — вероятно, из единого центра. В него мы и направляемся.

— Ты догадался, где он?

— После подсказки Кести это было уже нетрудно. Помнишь тот красный кружок? К нему мы сейчас и идем. Красные точки — колонны-подъемники, красный кружок — централь управления.

— Почему ты так решил?

Блейд усмехнулся.

— Кто побольше размером, тот и главный. Погляди хотя бы на нас: я -самый сильный и крупный, и я — командир.

Дилси тоже оскалил зубы в ухмылке.

— Да, ты облом что надо… — он обернулся к шагавшим позади Бронте и Сейре: — Слышали, что сказал Чарди? Эти дерьмовые красные трубы -подъемники, только с ними приключилась какая-то задрючка. И мы с ней сейчас разберемся.

— Не мы, а я, — заметил Блейд.

— Там видно будет, — и с этими словами Дилси вновь переместился в тыл.

Белая магистраль тянулась вперед и вперед миля за милей. Все так же по левую руку шла бледно-золотистая стена, чуть вогнутое основание небесного купола; по правую, за широкой проезжей частью и транспортными дорожками, высились уходившие под потолок разноцветные громады. Постепенно Блейд успокоился. С полчаса или час его тревожила мысль о том, что после стычки у стеклянной призмы к ним сбегутся все кэши в городе, но все было тихо. Кто же им повстречался? Патруль, обходивший улицы дозором? Посыльные, направлявшиеся куда-то с одним им ведомой целью? Уборщики? Возможно, и уборщики — Блейд давно обратил внимание, что и в городе, и в складских коридорах почти нет пыли.

Он снова потер тупо ноющие виски. Как бы то ни было, встреча с местными стражами или дворниками закончилась для Кести фатально… И так же могла завершиться для них всех, если б кэшей были раза в два-три побольше… Но если воинство Джаки, двенадцать сотен яростных и умелых бойцов, вырвется на поверхность, то их никакие кэши не удержат. Поверхность есть поверхность -леса, горы, реки, тысячи мест, где можно укрыться и нанести потом внезапный удар… Обитателям Ньюстарда даже не нужно пробиваться в город — медные трубыподъемники есть в складском блоке. Если удастся их открыть…

И если удастся привести в Ньюстард жителей других анклавов, хотя бы окрестных! Торонна, Кальдер, Лиз и Смоут, ставший почти родным… Вместе они сумеют выставить целое войско… Блейд покачал головой. Если эти крысы вырвутся наверх, ангелам придется несладко! Конечно, если там есть ктото, ангелы или дьяволы…

Сейчас, оценивая четыре свои проверенные и отброшенные гипотезы, Блейд все больше склонялся к мнению, что в Дыре случилось нечто совсем иное, не нашествие пришельцев из космоса, не кризис биосферы, не война и не восстание машин. Нечто гораздо менее фантастическое, вполне естественное, вписывающееся в экономику, историю и традиции этого мира. Он еще не знал, что обнаружит наверху, но был готов к чему угодно. Правда, наверх еще требовалось попасть…

Желтая стена внезапно прервалась, и Блейд поднял руку — молчаливый приказ остановиться. Теперь перед ними была щель, но не вертикальная, узкая, а горизонтальная. Сумрачный, скупо освещенный проход вел влево, строго перпендикулярно белой магистрали, и не оставалось никаких сомнений, что то была дорога к объекту, обозначенному красным кружком. Стены этого коридора покрывал такой же серо-серебристый пластик, как в складском блоке, но светился он еле-еле, что создавало впечатление сумерек. Потолок вовсе не был низким — четыре человека, встав друг другу на плечи, не сумели бы дотянуться до него, — но ширина прохода превосходила всякое воображение. Футов пятьсот, если не больше! И потому он походил на темноватую щель, прорезанную в желтой стене.

— Оно? — Дилси бросил взгляд на странника.

— Оно. — Блейд окинул окрестности задумчивым взглядом. Неподалеку имелась металлическая лестница, ведущая наверх, на галереи, нависавшие над ними словно полки некой гигантской этажерки, и рядом с ней — медно-красная труба. По этой трубе он и взлетит вверх, мелькнуло в голове у странника, если удастся разблокировать лифты… На противоположной стороне проспекта застыли небоскребы, конуса, пирамиды, цилиндры и призмы, такие же безлюдные и молчаливые, как на протяжении всего их тридцатимильного пути.

И никакой охраны! Ни ворот, ни кэшей с бластерами! Блейду это казалось подозрительным. Темная широкая щель в стене слишком напоминала капкан для осмелевших крыс… Возможно, он все нафантазировал насчет центра управления, и там, в конце сумрачного прохода, нет ничего важного? Но что же тогда обозначает красный кружок? Гигантский общественный сортир? Курительную комнату для джентльменов?

Он нерешительно взглянул на Дилси.

— Знаешь, дружище, я бы прогулялся туда один… Подождете здесь?

— Еще чего!

— Идти, так всем вместе, — поддержал Бронта. Сейра, шмыгнув носом, вытерла покрасневшие глаза и кивнула.

— Ладно, вместе так вместе, — Блейд снял с шеи ремень гранатомета и сунул свое оружие под мышку; подозрительный коридор ему по-прежнему не нравился. — Пойдем так, — приказал он, — я впереди, Бронта и Сейра -сзади, слева и справа от меня, Дилси двигается последним. Ну, вперед, червоеды!

Построившись ромбом, они углубились в проход — точно посередине, в сотне шагов от каждой стены. Исходившее от них тусклое жемчужное сияние не позволяло разглядеть, что находится вдали, хотя коридор не имел изгибов. Минут десять путники двигались в полном молчании, потом Бронта негромко произнес:

— Мне кажется, что стены стали ближе.

Блейд резко остановился, приподняв дуло базуки и напряженно всматриваясь вперед. Ему тоже почудилось, что стены начали сходиться -точь-в-точь как у классической ловушки для оленей или диких лошадей.

— Пройдем дальше, проверим, — сказал он наконец — Глядите в оба! В случае чего…

Не закончив, странник сделал несколько шагов. Да, стены определенно сближались! Теперь ширина коридора не превосходила трехсот футов. Еще он заметил, что в голове начала нарастать какая-то странная боль — совсем не такая, как стреляющие в висках разряды лейтоновского компьютера, и даже не боль вовсе, а скорее какая-то пустота. Непривычное ощущение… хотя и смутно знакомое… Он помотал головой и собрался уже продолжить путь, как сзади и справа послышался стон. Обернувшись, Блейд увидел, как Сейра безвольно оседает на пол; глаза ее закатились, бластер выпал из ослабевших рук,

— Бронта! Взгляни, что с ней!

Парень подскочил к Сейре, встал на колени, похлопал по щекам.

— Обморок… Да и я чувствую себя как-то странно…

— Странно? Пустота в голове, да? — Блейд потер лоб и вопросительно взглянул на Дилси.

— Я знаю, что там, — произнес тот, протянув руку к мерцающему полупрозрачному серому мареву. — Хлоп-бряк! Клянусь рогами Сатаны! Такой здоровый хлоп-бряк, какого мы отродясь не видывали! Нам не пройти, Чарди…

С минуту Блейд изучал его побледневшее лицо.

— Вам не пройти, — уточнил он.

— Даже такой здоровенный облом… — начал Дилси.

— Заткнись и делай, что я говорю! Берите Сейру и отправляйтесь назад! Когда она придет в себя, поднимитесь по лестнице на самый верхний ярус и ждите меня там — у трубы. Ясно?

— А если ты не вернешься?

— Я вернусь. Поешьте и выспитесь — и я уже буду с вами. Может, и раньше…

— Но…

— Не спорь, Дилси, — мягко произнес Блейд. — Ты же видишь, что девочке совсем плохо… и Бронта еле держится на ногах… Ну, давай, старина!

Кивнув, Дилси подошел к молодым и помог парню поставить Сейру на ноги. Они медленно двинулись назад, и Блейд видел, как безвольно мотается черноволосая головка девушки, как ноги ее волочатся по полу.

Дилси вдруг обернулся, оскалился в усмешке.

— Побереги свою задницу, Чарди!

— Не паникуй. Она у меня крепкая.

Отвернувшись, странник решительно зашагал по коридору. Звенящая пустота в голове ширилась и росла, но в такт шагам он скандировал только два слова: «Двести… Огонь!» — и опять: «Двести… Огонь!» Сейчас было самым важным не забыть их, эти волшебные слова; первое означало дистанцию прямого поражения его гранатомета, а второе — действие, которое требовалось на ней предпринять.

Двести… Огонь! Двести… Огонь! Колени вдруг начали подгибаться, но Блейд уже разглядел впереди смутные контуры большого решетчатого блюдца, и вид врага его подбодрил. Коридор сузился до семи ярдов; теперь его сечение было строго квадратным. Серые стены и потолок светились по-прежнему тускло, но света хватало; до проклятой антенны оставалось ярдов триста.

Но ему надо двести! Лучше — еще меньше… Двести, и — огонь! Огонь! Огонь! Двести — огонь! Двести — огонь!

В голове царила абсолютная пустота, и вдобавок он начал ощущать огромную слабость. Ноги двигались еле-еле, ствол базуки опустился, бластер и тяжелый молоток били по бедрам, спину гнула, придавливала к полу чудовищная тяжесть. Теперь он отчетливо видел антенну хлоп-бряка — круглую тарелку, перегораживавшую коридор. Антенна была большой, очень большой, не менее двадцати футов в поперечнике — гораздо больше того передвижного параболоида, который он расстрелял в депо. Когда? Десять, сто или тысячу лет назад?

Двести… Что значит «двести»? Что он должен сделать? Лечь на пол и уснуть… Уснуть… Не вставать… Никогда не вставать… Не размыкать глаз… Расслабиться… Успокоиться… Наконец-то успокоиться… И упокоиться!

Боль ударила в висок, словно пуля; благодетельная боль, обжигающая молния, посланная из земной реальности. Блейд умер, покачиваясь, пытаясь разглядеть нечто в конце тоннеля, незримого врага, затаившегося за пеленой жемчужного тумана.

Боль ударила опять. Слева, справа, в виски, в затылок! Казалось, его мозг расстреливают из пулемета.

Блейд глухо замычал от нестерпимой муки и поднял свой гранатомет. Теперь он ясно видел, что стоит перед самой гигантской антенной, похожей на серебристое плетение паутины, в которой засел паук с чудовищно длинными лапами. Тварь запустила когти ему под череп и пыталась в клочья разодрать мозг. Тварь! Враг! Враг, которого нужно убить!

Двести… Он был гораздо ближе, чем в двухстах ярдах. Он понимал это и мучительно пытался вспомнить второе слово, главное, обозначавшее то, что необходимо сделать. Проклятье! Двести… Как там дальше?

Двести — огонь! Огонь! ОГОНЬ!

В висок снова ударила молния, и он нажал на спуск.

Прекрасное оружие этот дудут, думал Ричард Блейд, пробираясь меж обломков решетчатой конструкции. Голова у него не болела, и чувствовал он себя прекрасно.

Сразу за разгромленной антенной находилась неширокая дверца, через которую странник проник в куполообразный зал цвета начищенной меди — такого же, как и колонны подъемников. Залец был невелик и совершенно пуст, если не считать высокой стойки с торчащим сбоку рубильником и карты над ней. Карту Блейд сразу узнал — она представляла собой выгравированный на стене план города, раз в пять более крупный, чем обнаруженный в библиотеке.

Он подошел к рубильнику и повернул его — ненамного, градусов на пять, — и с удовольствием увидел, как на плане замерцали, заискрились десятки ярких точек.

Но далеко не все!

Он продвинул рубильник дальше, любуясь расцветающими созвездьями золотисто-алых огоньков, потом дожал его до конца, вытащил бластер и полоснул по стойке — раз, другой. С тихим шелестом и скрипом конструкция осела на пол, стекла каплями расплавленного металла, но карта над ней продолжала пылать — словно ночное небо, очищенное от туч дуновением бриза.

Блейд развернулся и пошел к выходу. Удивительно, в висках ничего не кололо и не давило, разум был ясен и свеж; казалось, ому вскрыли череп, вытащили мозг, прополоскали его в чистой ключевой воде, смыв все страхи, боль, неуверенность и горечь, а потом вложили обратно.

Покинув сужавшийся коридор, он подошел к лестнице и колонне рядом с ней, сразу же обнаружив разительную перемену. Часть цилиндрической поверхности огромной трубы словно бы светилась, обрисовывая контуры некоего овального люка размером шесть на четыре футов. Блейд коснулся гладкого металла, желая обнаружить какую-нибудь невидимую глазу ручку, кнопку, рычаг, но вдруг весь светящийся опал раскрылся, будто раздвинутая шторка.

Но там был и рычажок! Маленький, вмонтированный в край люка! Его можно было двигать вниз и вверх вдоль шкалы со световыми рисками — до самого упора, где мерцал зеленый квадратик. Зеленый, как цвет весенней листвы…

Блейд осторожно продвинул к нему рычажок, влез по плечи в люк, громыхнув по краям длинным стволом дудута, вывернул шею и посмотрел вверх. Он не увидел там ничего; медная труба сходилась в точку где-то в бесконечности. Зато он кое-что ощутил: теплый поток воздуха, струившийся снизу вверх, и необычную легкость в плечах и груди.

Гравитационная шахта? Лифт, в котором неведомым способом создана невесомость?

Стараясь не думать о бездне под ногами, Блейд шагнул в люк, очутившись в замкнутом пространстве огромной трубы, тянувшейся из самых земных недр к небесам, словно исполинское древо. На миг он зажмурился, потом широко раскрыл глаза.

Он падает? Нет… Кажется, стоит на месте… стоит и пустоте… Стоит? Ничего подобного! Движется! Движется вверх, все быстрее и быстрее! Точно живой снаряд в стволе огромного орудия! Странно, но через миг ускорение уже совсем не ощущалось — да и скорость тоже; он словно бы застыл в медной трубе, не продвигаясь ни на дюйм.

Вероятно, это было иллюзией; вогнутая поверхность перед ним вдруг разошлась, и в глаза ударил свет. Неяркий свет, но несомненно дневной! Блейд сделал шаг и оказался под сводами пещеры.

Впрочем, она оказалась совсем непохожей на мрачное подземелье Ньюстарда: грот в двадцать ярдов длиной, из задней стены которого едва заметно выступала цилиндрическая поверхность трубы. Тут она казалась потемневшей, почти слившейся с коричневатым гранитом и была совсем незаметна. Пещерка выходила наружу узкой щелью, замаскированной какими-то буйно разросшимися кустами; Блейд подошел к ней и замер в нерешительности.

Что откроется сейчас его взгляду? Дикие джунгли, скалистые склоны, берег моря, бескрайняя степь, развалины некогда прекрасного города? Кого он встретит? Ученых маньяков, вивисекторов, загнавших своих сородичей под землю? Бездушные машины, выполняющие древнюю программу уничтожения человечества? Боевых роботов, тех же кэшей или что-то пострашнее? Солдат, каких-нибудь местных десантников или рейнджеров, двух, пяти, двадцати враждующих стран? Господ и рабов? Победителей и побежденных?

Осторожно раздвинув ветви кустарника, он выбрался наружу, на склон невысокого холма, и снова замер, скрытый зеленью от чужого взгляда. Он стоял тут в своем сером одеянии, со своим смертоносным орудием в руках, и щурил глаза, словно хищный зверь, ночной охотник, в неурочный час покинувший зловонную берлогу.

А перед ним цвел сад. Деревья сверкали глянцевитой листвой, покрытой каплями росы; чарующий аромат цветов волнами наплывал на каменистый холмик; просторные и зеленые травяные лужайки манили к отдыху; пруд с прозрачной водой в песчаных берегах соблазнял прохладой и свежестью; высокие кусты, обрамлявшие аллею, склонялись под тяжестью плодов — золотисторозовых и желтых, похожих на спелый абрикос; дорожки, змеившиеся среди травы, отсвечивали синей и красной мозаичной плиткой… Это был рай — ничем не хуже того, в который он попал из Зазеркалья! Сад Эдема, обитель богов! Ну, если не богов, то непременно ангелов! И один из них как раз и шел по дорожке — примерно в двадцати ярдах от куста, в котором засел Блейд.

Он едва не выскочил из своего укрытия, не закричал во весь голос: «Сейра!» Но эта девушка не могла быть Сейрой, хотя фигурой и чертами лица они походили друг на друга как родные сестры. Однако у этой черноволосой красавицы не было скорбных морщинок у губ, и кожа ее золотилась, как нежный плод, а не отливала мраморной бледностью; к телу ее ласкался, шелк бирюзового платьица, пышные локоны скреплял высокий резной гребень со сверкающими зелеными камнями, маленькие ножки ступали уверенно и неторопливо. Она вся казалась такой холеной, такой благополучной, такой ангельски невинной!

И за ней шли кэши! Роботы-убийцы! Двое!

Один держал в щупальцах поднос, на котором находились книги, высокогорлый кувшин, что-то вроде хрустального фужера и ваза с фруктами; второй тащил раскладной столик и стул. Оба семенили за хозяйкой как две болонки — послушные, преданные, обожающие…

Девушка шла к холму, потом свернула направо, к огромным развесистым деревьям, чья тень падала на зеленую лужайку. Блейд смотрел на ее лицо, не веря своим глазам; смотрел долго, десять минут, пятнадцать, полчаса… Она давно уже скрылась за темными стволами, устроившись где-то там со своим столиком, книжками, кувшином и верными слугами, а перед ним все еще плыли прекрасные девичьи черты… точеные, нежные — как у Сейры.

Вариант уэллсовской «Машины времени»? Морлоки и элои? Нет, думал он, сходство слишком велико… А может быть и так; просто дороги этих морлоков и этих элоев разошлись не столь давно… Еще не пролетели десятки тысячелетий, способных превратить одних в кровожадных подземных крыс, а других — в ангелоподобных эльфов…

Впрочем, кто тут крысы, кто — ангелы? Возможно, крысами были обитатели Ньюстарда, шмыгающие взад и вперед в своих темных норах, а эти — эти божественные создания, подобные девушке с гребнем — и в самом деле являлись херувимами, избранниками Творца… Но могло случиться и наоборот: те, внизу, были несчастными страдающими ангелами, а эти, наверху, — крысами, жирующими на муках своих собратьев.

Внезапная боль в висках напомнила Блейду, что сию дилемму ему не разрешить. Да он уже и не хотел этого; цель была достигнута, и не стоило копаться в чужом белье, где грязные и мерзкие лохмотья необъяснимым образом перемешались с шелками и парчой.