- Разве англичане никому не доверяют?
      - Нет, отчего же? Просто такова традиция нашего народа - ни один воин у нас не ступит и шагу без оружия. Если вы желаете, чтоб я оставил здесь меч и топор, то это будет знаком неуважения. Для англичанина позорно идти к властительной особе безоружным.
      Блейд надеялся, что до стражников дойдет нехитрый намек: мол, попробуйте забрать оружие, и вам придется иметь дело со мной.
      Намек дошел. Старший кивнул, и на этом спор закончился. Затем воин протянул страннику одежду - темно-зеленый килт, расшитый золотом, и блестящий черный пояс, украшенный драгоценными камнями. Надев все это, разведчик прикрепил к поясу меч и топорик.
      Его бравый вид явно понравился воинам. Окружив Блейда плотным кольцом, они вывели его из комнаты и спустились вниз по небольшой лестнице в роскошный сад. Яркие тропические цветы буйно разрослись тут, взбираясь на каменные стены и стволы деревьев, источая пьянящие ароматы и чаруя пестрыми красками. Птицы со свистом и щебетом носились в зарослях, подобно разноцветным ракетам; над пышными цветами порхали огромные бабочки. Сад хорошо охранялся - Блейд разглядел три караульных поста, пока его вели по усыпанным гравием извилистым дорожкам.
      Наконец его взгляду предстало серебристо-серое здание.
      - Дворец Первого Сына Владыки, - пояснил главный страж.
      Воины провели Блейда наверх по тускло освещенной факелами лестнице, оставив на открытой террасе.
      - Здесь начинаются покои владычицы, - сообщили ему.
      - А где живет сам Первый Сын и наследник? - поинтересовался Блейд.
      Главный страж промолчал, однако выражение его лица подтвердило зародившиеся у разведчика подозрения. Неизменно, во всех измерениях, раньше или позже, ему приходилось исполнять роль жеребца у какой-нибудь высокопоставленной дамы. Он был отчасти романтиком, и такое положение дел весьма огорчало его, но отказаться он не мог - во-первых, это была его работа, а во-вторых, сей процесс был все-таки довольно приятным, да и женщины, как правило, уродством не отличались. Хотя бывали, конечно, исключения. Что ж, если путь к успеху в этом мире пролегает через постель прелестной Мирасы, он пойдет по этой дороге. Пойдет, а там будет видно!
      В комнате, в которой он оказался господствовали красный и бронзово-зеленый тона. Пол был выложен алой плиткой, потолок выкрашен багряным, стены облицованы бронзовыми панелями. Сама Мираса сидела за низким деревянным столиком в центре комнаты, в свободном красном платье, полупрозрачном, как и то, в котором Блейд лицезрел ее в первый раз, - правда, под этим одеянием не было ничего, кроме соблазнительного тела.
      Странник ожидал увидеть прекрасную женщину, но действительность превзошла его ожидания, и он внезапно понял, что слишком недвусмысленно демонстрирует свое отношение к очаровательной принцессе.
      К счастью, его килт был довольно свободным, и Мираса ничего не заметила. Ее взгляды ощупывали его тело, как чуткие руки хирурга, но, разумеется, не в медицинских целях. Определенно, нет! Внезапно она увидела на его поясе меч и топор. Глаза женщины округлились.
      - Ты думаешь, Ричард Блейд, что сегодняшней ночью тебе потребуется именно это оружие?
      Странник улыбнулся, показывая, что понял скрытый смысл слов принцессы, и пожал плечами:
      - Я вышел целым из многих опасных приключений только потому, что оружие у меня всегда под руками. Я не мог быть уверен, что пришедшие за мной стражи - не переодетые Священные Воины.
      Мираса скорчила очаровательную гримаску:
      - Я приказала им обратиться к тебе по имени, чтобы ты понял, что они пришли от меня. Я - единственная в Садах Владыки, кто знает твое имя.
      Блейд мысленно принес извинения, но вслух сказал:
      - Возможно, так, но я не был уверен. Секрет - не секрет, когда о нем знают двое. - Он не стал добавлять: "и один из них женщина ".
      Мираса посмотрела на него с уважением.
      - Ты прав, - согласилась она. - В особенности здесь, где нельзя повернуться, чтобы не узреть шпионов Второго Сына Владыки. Ты умен, Ричард Блейд, раз понимаешь необходимость хранить секреты.
      - Английским воинам часто приходится иметь дело с секретами, моя госпожа.
      - Значит, ты тем более подойдешь для выполнения миссии, которую собирается возложить на тебя повелитель Хуракун.
      "Кажется, меня вербуют на службу", - подумал Блейд.
      Конечно, это был не самый плохой вариант - и, безусловно, лучший, чем валяться под солнцем на жертвенном камне, раздувшись от жары, с распотрошенным брюхом. И все же...
      - В чем состоит эта миссия, повелительница? - решил уточнить Блейд.
      - Ты отправишься вниз по Великой Реке в Гонсар и. будешь шпионить там за служителями Айокана.
      Глава одиннадцатая
      Блейд не сдержал усмешки. В кои-то веки в иной реальности его собирались использовать, так сказать, по прямому назначению в роли секретного агента. С тех пор как он впервые уселся в кресло в лаборатории лорда Лейтона, ему довелось побывать во всевозможных мирах, принимая обличье корсара и мессии, солдата и невольника, стража закона и бунтовщика, но нигде еще, насколько он помнил, ему не предлагалась роль шпиона.
      Но на самом деле поводов для веселая было маловато. Вряд ли жрецы Айокана смирились с поражением; его наверняка ищут, и если он будет обнаружен поблизости от одного из храмов - все равно, в Чирибу или в Гонсаре, - на том и завершится его секретная миссия. Блейд попытался объяснить ситуацию Мирасе. Выслушав его, женщина кивнула.
      - Повелитель Хуракун подумал об этом, - заявила она. - Но мы замаскируем тебя так, что мать родная не узнает, не то что жрецы Айокана.
      - Но мой рост никуда не спрячешь! - воскликнул Блейд. - А в Чирибу я не встречал ни одного человека, столь же рослого, как я!
      - Все это так, но гонсарцы - огромные и волосатые, а в Чирибу встречаются полукровки. Тебя замаскируют под одного из них.
      - Я не говорю по-гонсарски, владычица, а это будет выглядеть подозрительно.
      Блейд проверял ее, пытаясь выяснить, насколько тщательно спланирована предстоящая операция. На самом деле проблемы языкового барьера не существовало - компьютер так модифицировал его мозг, что в любой реальности он мог понимать и говорить на всех языках. Но Блейд не собирался объяснять принцессе, как работает компьютер Лейтона и что это вообще такое.
      Она с блеском выдержала испытание.
      - Гонсарский язык не сильно отличается от наречия, на котором говорят в Чирибу, и выучить его несложно, в особенности тем, кто так хорошо говорит на чирибуанском. Интересно другое: ты, чужестранец, знаешь наш язык. Откуда? - Она задумчиво нахмурилась, но тут же добавила: - Впрочем, сейчас это только к лучшему.
      Блейд напрягся, ожидая услышать вопрос о том, где и как он выучил местный язык: Мираса была достаточно сообразительной и вполне могла попытаться заманить его в ловушку. Но вместо этого она сообщила:
      - Несколько недель ты будешь заниматься гонсарским с лучшими учителями в Чирибу.
      - Прекрасно, - кивнул странник. - Что же до разведки в Гонсаре, то мне уже доводилось выполнять подобную работу в Англии. Это очень опасно, а если шпион толком не подготовлен, становится опасным вдвойне - как для самого лазутчика, так и для тех, кто его послал.
      - Мы здесь, в Чирибу, совсем не глупцы, - резким тоном ответила Мираса. - А в Саду Владыки и вовсе не держат слабоумных. Говорят, Первый Сын не слишком умен, потому что следует путями, которые указываю я, но разве это глупость - слушать советы более мудрого?
      Она явно ожидала положительного ответа на свой вопрос, но Блейд промолчал.
      - А ты - хитрый человек и сильный воин! О тебе можно слагать легенды, - продолжала Мираса. - Было бы глупо выбросить тебя подобно надоевшей игрушке, а посему ты будешь подготовлен так, как только возможно. Я, супруга Первого Сына Владыки, клянусь тебе в том! Я сама прослежу за твоей подготовкой, даже если мне придется пойти на открытое столкновение с Пиралу, Вторым Сыном великого Хуракуна.
      - Почему этот Пиралу желает от меня избавиться? поинтересовался Блейд.
      Заверения принцессы несколько успокоили странника, но ему хотелось как можно больше узнать о политической ситуации в Чирибу и Гонсаре, а также о культе Айокана. Если уж пускаешься вплавь по опасной реке, стоит заранее знать, где в ней подводные камни и мели.
      К счастью, он задал именно тот вопрос, который принцесса хотела услышать. Теперь проблема заключалась только в том, как остановить словесный поток, хлынувший из уст Мирасы. Она говорила так быстро, что Блейд не сразу разобрался, что к чему. В конце концов, получилось примерно следующее.
      Культ Айокана формально не являлся официальной религией Чирибу, но его жрецы обладали не меньшей властью, чем католические священники в Ирландии. Некоторые искренне верили в проповедуемое ими учение, другие уповали на то, что смирением добьются милости у жрецов, искусных в магии, умевших готовить лекарственные мази и настойки. Но большинство просто боялось за свою жизнь. Лишь немногие открыто противостояли всемогущему богу, но эти люди обычно жили недолго. У слуг Айокана имелись храмы во всех городах Чирибу, множество жрецов и целая армия Священных Воинов.
      Осмелившиеся выступить против культа Айокана чаще всего погибали при загадочных обстоятельствах. На трупах иногда находили вырезанные крылья летучей мыши - знак, оставленный Обреченными на Смерть, фанатиками в масках, которых пичкали наркотиком и отправляли на улицы - обычно по ночам. Обреченными назывались люди, избранные Айоканом для высокой миссии - они должны были поставлять ужасному божеству людские души, которыми он питался.
      Эти палачи были объявлены Священными Охотниками Великого Айокана и могли беспрепятственно убивать и мародерствовать, бросая тела своих жертв на улицах, дабы людские души могли не спеша покинуть бренную оболочку. Именно таких несчастных, погибших от руки наркоманов-садистов, видел Блейд в день своего прибытия в Цакалан.
      Обреченные на Смерть считались псами жрецов Айокана - те снабжали их наркотиком, кормили и указывали очередную жертву. Когда-то в стране существовала организованная оппозиция, противостоявшая служителям безжалостного божества, но почти все эти люди погибли - или, как утверждала Мираса, погибнут со дня на день. Жрецам удалось найти высокопоставленных покровителей, и, в частности, их поддерживал Пиралу, Второй Сын Владыки - молодой и энергичный вождь, куда более почитаемый народом, нежели Кенас, Первый Сын и наследник. Строго говоря, стань Пиралу вдруг наследником вместо Кенаса, это не вызвало бы возмущения в народе.
      Кенас не был ни злым, ни жестоким, ни особенно глупым (Мираса улыбнулась, отметив это), но он, толстый неуклюжий уродец, мало подходил на роль наследника Змеиного Престола. Больше всего он любил возиться с драгоценными металлами и обнаружил на этом поприще незаурядные способности. Как ювелиру, ему не было равных в Чирибу, но как принц и вождь Кенас не снискал себе чрезмерной популярности. В народе поговаривали, что именно Пиралу должен занять трон после смерти Хуракуна, и эти разговоры расползались среди людей, словно чума. Еще немного, и верховный жрец шепнет словечко братьям, повелевающим Обреченными на Смерть, а затем в один прекрасный день Кенаса найдут мертвым, с вырезанными на животе крыльями летучей мыши. Вместе с Кенасом Священные Охотники прикончат все надежды на избавление страны от цепких лап слуг Айокана.
      Кроме Чирибу в этом измерении существовали и другие государства, а самым ближним из них являлся Гонсар - в нескольких днях пути вниз по Великой Реке. С незапамятных времен товары и люди плыли из Гонсара в Чирибу и обратно, из Чирибу в Гонсар. Обе страны были богаты, в каждой имелось что-то такое, чего не было у соседей. Торговля процветала, люди путешествовали из одного владения в другое, и на протяжении многих веков две державы жили в мире и благополучии. Но мир воцарился не только благодаря взаимным экономическим интересам; были тут и другие причины. Например, такая: армия Гонсара состояла в основном из кавалерии, и выносливые мулы, впряженные в повозки, и крепкие лошади позволяли гонсарцам легко преодолевать большие расстояния. Но мулы и кони отчего-то дохли в лесах Чирибу - может быть, здесь росла какая-то ядовитая трава или водились крошечные паразиты. С другой стороны, пешая чирибуанская армия не могла противостоять кавалерии на открытых просторах Гонсара, поэтому ни одно из государств не пыталось нанести другому решающий удар, зная, чего это будет стоить - даже в случае победы. Вместо этого обе страны предпочитали мирно торговать, не вступая в войну друг с другом.
      Но в последние годы мир, державшийся веками, начал рушиться. В первые годы правления Хуракуна жрецы стали посылать своих миссионеров вниз по реке в Гонсар. Их знания и добродетельность, которой они кичатся (тут Мираса скривила губы) произвели большое впечатление в Гонсаре, где несколько не слишком симпатичных сект боролись за души сограждан. Взятки - золотом, женщинами и наркотиками - помогли жрецам Айокана переманить на свою сторону многих местных священнослужителей и гонсарскую знать. Вскоре у пришельцев появились и земли, и богатства, и власть в Гонсаре. Большая часть простых гонсарцев искренне ненавидела их, но они ничего не могли поделать.
      Такой поворот событий отнюдь не пришелся по вкусу владыке Гонсара. Тамбрал Четвертый, Глава Дома Красного Вола, не питал ни любви, ни уважения к местным культам, а уж тем более - к иноземным, с тайными кровавыми ритуалами и недоступными храмами в недрах холмов. Он создал нечто вроде комиссии по расследованию (в терминологии Блейда), но несколько вельмож из числа ее членов погибли при весьма загадочных обстоятельствах. Это, разумеется, не способствовало горячей любви к Айокану и его слугам. Тамбрал принял меры, и в результате хорошо организованные толпы гонсарцев разграбили несколько подземных храмов. Их слаженные действия наводили на мысль о четком руководстве. Служители культа в Чирибу заявили протест, утверждая, что безбожный владыка Гонсара убивает жрецов и последователей всемогущего Айокана. Это нельзя было отрицать, но с этим можно было бороться. Через некоторое время столь же хорошо организованные толпы в Чирибу стали нападать на купцов и путешественников из Гонсара. Гонсарцы ответили новыми атаками на храмы Айокана. Жрецы заговорили о том, что в каждом гонсарском храме следует разместить отряд Священных Воинов. Повелитель Тамбрал наотрез отказался впускать в пределы своего государства враждебно настроенных солдат, и нельзя сказать, чтобы этот отказ был вежливым. Тогда делегация Старших Братьев посетила Хуракуна, потребовав, чтобы тот под угрозой войны добился у Тамбрала разрешения. Хуракун им тоже отказал - вежливее, чем Тамбрал, но не слишком.
      Ему было прекрасно известно, какую игру затеяли жрецы Айокана.
      К сожалению, в этом не разобрался король Тамбрал. Он все же не разрешил вводить в страну Священное Войско, но при этом прекратил слежку за храмами. Это несколько смягчило ситуацию, но, как чувствовали Хуракун, Мираса и их сторонники, ненадолго.
      Жрецы Айокана преследовали совершенно очевидную цель втянуть обе страны в бойню и, ослабив до предела, подчинить себе и Чирибу, и Гонсар. Храмы в Гонсаре, за которыми теперь не осуществлялся даже самый элементарный контроль, превратились в настоящие укрепленные форпосты.
      Никто не знал, что находится внутри них - склады наркотиков, притоны с проститутками, целые армии Обреченных на Смерть... Похоже, что владыка Тамбрал потерял к этому всякий интерес.
      - Неужели Тамбрал думает, что жрецы Айокана теперь не опасны? - поразился странник.
      - Кто знает, что думает владыка? - пожала плечами Мираса. Как и Хуракун, Тамбрал правит давно, очень давно. Он всегда любил мир и не хочет, чтобы сорок лет его правления закончились бессмысленной войной против сильного и уважаемого соседа.
      Блейд покачал головой.
      - Мне доводилось видеть таких правителей, - медленно протянул он. - И немало!
      "Они есть во всех мирах... или почти во всех", - добавил он про себя.
      Помолчав немного, разведчик поинтересовался:
      - Можно ли вынудить Тамбрала на решительные действия?
      - Нужно! Необходимо! - воскликнула Мираса. - Если он и дальше будет бездействовать, то, проснувшись в один прекрасный день, обнаружит, что Обреченные на Смерть затопили улицы гонсарских городов, убивая его подданных. Тогда народ восстанет против жрецов Айокана, а жрецы обратятся к Хуракуну, требуя выступить против Гонсара. Хуракун откажется, и его убьют - вместе с Кенасом. Владыкой страны станет Пиралу, Гонсар и Чирибу начнут воевать друг с другом, а в результате обоими государствами будут править жрецы Айокана.
      - Значит, я должен спуститься вниз по реке в Гонсар и выяснить, чем там занимаются жрецы Айокана, - сказал Блейд. - Ну, и что дальше?
      - Дальше ты должен каким-то образом отыскать пути к владыке Тамбралу и убедить его выступить против жрецов Айокана.
      Странник улыбнулся.
      - Ты возлагаешь на меня слишком большие надежды, - заметил он. - Почему ты решила, что я смогу это сделать? Или что мне вообще можно довериться?
      Мираса пожала плечами. Грудь ее, просвечивающая сквозь тонкий шелк платья, соблазнительно заколыхалась.
      - Мне хотелось бы верить, что ты сделаешь это из любви к Чирибу и из ненависти к Айокану, - ответила она, - но я слишком давно нахожусь у власти, чтобы понять - никто никогда не действует из благородных побуждений. К тому же ты чужак и не можешь любить Чирибу... Так что остается лишь одна причина: ты смертельный враг служителей Айокана. Как ты думаешь, сколько ты протянешь в Чирибу или Гонсаре, если храмы останутся стоять целыми, а их жрецы не будут уничтожены? Священные Воины найдут тебя, даже если ты зароешься под землю, и Айокан полакомится твоим духом... Так что ты поможешь нам не из любви к Чирибу, а из любви к самому себе. Ты ведь хочешь жить, не правда ли?
      Блейд кивнул. Мираса нравилась ему все больше и больше. Он не обманывал себя - перед ним сидела опытная интриганка, но она могла быть честной - совершенно честной, если считала, что это выгоднее в Данный момент. Но ему придется все время быть начеку независимо от того, насколько она привлекательна...
      Он не успел подробнее обдумать это, как Мираса поднялась и, обойдя стол, подошла к нему. Ее руки нежно погладили его лицо, она улыбнулась, и на этот раз в ее улыбке не было ни горечи, ни сарказма.
      - А еще ты поможешь Чирибу справиться со жрецами Айокана из любви ко мне, - шепнула она.
      Возбуждение Блейда несколько улеглось за время долгого обсуждения политической ситуации, но тут он немедленно пришел в полную боевую готовность. Руки Мирасы, ее упругая грудь, прижавшаяся к нему, запах ее духов - все это возбуждало почти до потери сознания.
      Он хотел было отшвырнуть в сторону кресло и, бросив Мирасу на стол, овладеть ею. Овладеть немедленно! Здесь и сейчас!
      Правда, опыт общения с женщинами подсказывал Блейду, что эта принцесса помимо удовольствий ждет от своих любовников еще и почтения. Разведчик поднялся со стула, чувствуя, как пальцы Мирасы медленно спускаются по его груди, и нежно взял ее за тонкие запястья, потом провел ладонью по ее рукам под платьем. Он погладил ей грудь самыми кончиками пальцев, и она негромко застонала. Похоже, любовники Мирасе попадались нечасто, а темперамента при этом ей было не занимать.
      Схватив Блейда за руку, она потащила его к маленькой двери в глубине комнаты. Странник нисколько не удивился, обнаружив за дверью спальню Мирасы. В центре ее стояла огромная кровать под тонким шелковым балдахином.
      Женщина быстро проскользнула по мягкому черному ковру и, откинув полог, обернулась к Блейду.
      - Пришелец... - теперь в голосе ее слышались страсть властной самки и мольба покорной рабыни, - пришелец, я надеюсь, что твоя доблесть на этом ложе не уступит доблести на поле боя?
      "Принцесса-потаскушка", - усмехнулся разведчик про себя.
      Этот тип женщин он знал довольно хорошо. С ними никогда не возникало проблем - их он удовлетворял всегда. Им были ни к чему изыски и ласки, их интересовала лишь хорошая потенция. Чего-чего, а этого у Блейда хватало.
      Мираса облизнула губы.
      - Одежда мешает, Блейд, - прошептала она. - Сними ее! Я хочу посмотреть, какой ты мужчина, я хочу ощутить, как ты овладеваешь мной... Я хочу почувствовать тебя!
      - Я с наслаждением повинуюсь тебе, госпожа, - отозвался странник. Невероятным усилием воли он сдержал возбужденную дрожь и не позволил голосу сорваться.
      Он медленно разделся. У Мирасы округлились глаза, когда она увидела его восставшую плоть. Судя по восхищенному взгляду принцессы, внешний осмотр ее более чем удовлетворил. Блейд шагнул к женщине, протянув к ней руки. Она легко оттолкнула его, но в ее движениях не было гнева. Она сопротивлялась, но лишь затем, чтобы он, играя, повалил ее на постель. Время королевских почестей миновало; теперь он был владыкой хозяином.
      Его сильные руки скользнули по ее телу, стиснули маленькие упругие ягодицы. Резко втянув в себя воздух, Мираса крепко обняла его. Блейд прижал ее сильнее, чувствуя тепло податливого тела под тонкой тканью, затем резко дернул платье вверх и сжал ее нагие бедра.
      Мираса вздрогнула, словно от удара, и застонала; потом обвила его шею руками с такой силой, что ему стало трудно дышать. Погладив ее бедра, Блейд начал водить рукой по вьющимся темным волосам, оказавшимся уже влажными; вскоре его пальцы двинулись дальше, надавливая, лаская, сжимая и пробираясь вглубь. Мираса тяжело дышала, широко раскрыв рот.
      Потом ее тело начало ритмично двигаться, глаза закрылись, и Блейд увидел, как набухли ее соски, словно желая прорвать тонкую ткань платья. Его руки ощутили, как ее свела судорога оргазма. Громкий крик Мирасы перешел в стон.
      В этом не было никакой романтики, ни капли любви - что, впрочем, никак не повлияло на Блейда, лежавшего рядом с возбужденной женщиной. Стащив с Мирасы платье, он провел ладонями по ее нагому стройному телу, огладил твердую грудь, сжал большие, потемневшие от прилива крови соски. Затем он стиснул одну ее грудь пальцами, припав к другой губами. Мираса снова закричала. Она вновь была близка к оргазму, и Блейду даже не требовалось входить в нее. Он то сжимал ее грудь, то ласкал соски языком - до тех пор, пока женщина не затрепетала, как молодое деревце на ветру. Она содрогнулась и вскрикнула, но странник закрыл ей рот поцелуем. Бедра Мирасы начали двигаться, когда Блейд осторожно вошел в нее, поднял женщину с пола и опустил на ложе.
      Тело Мирасы дрогнуло, новый вскрик прорезал воздух, но это не остановило Блейда. Он уже не мог сдержаться, входя все глубже и глубже в ее пылающее лоно; на секунду они стали единым целым, но тут, продлевая наслаждение, он изъял свое упругое оружие. Мираса тут же приподняла бедра, неистово пытаясь поймать в свой капкан то, что мгновением раньше находилось в нем. Блейд опять глубоко вошел в нее, покрывая поцелуями влажные щеки, одной рукой сжимая и поглаживая налившуюся грудь и затвердевшие соски. Принцесса больше не хватала ртом воздух; казалось, она теперь вообще не могла ни дышать, ни кричать и лишь тихо постанывала.
      Он ощутил ее оргазм. Он сам уже был готов к последнему взрыву, но сдерживался, пока Мираса с неистовством извивалась под ним, раздирая его спину ногтями. Еще минуту он терпел, а потом в последний раз вошел в нее, теряя над собой контроль, и почувствовал, как хлынула теплая жидкость. Она лилась и лилась бурным потоком, и Блейд решил, что все его жизненные силы истекут, наполнят Мирасу, полностью опустошив его.
      Через некоторое время поток иссяк, но он все еще лежал на женщине, которая, казалось, не чувствовала его огромного веса.
      Прошло четверть часа, прежде чем они начали проявлять признаки жизни. Но вот руки Мирасы скользнули вниз и сомкнулись на опустошенном оружии Блейда, а губы прильнули к его губам. Блейд не останавливал ее, считая это неразумным.
      Впрочем, в этом не было необходимости: ее ласки быстро возбудили его. Он вновь сделал все, чего хотела Мираса; затем - в третий раз, и после долгого перерыва - в четвертый. Скорее всего, Мираса редко получала удовлетворение, но когда ей представлялась такая возможность, она старалась взять побольше - и умела это делать. Блейд, никогда не сомневавшийся в своих мужских достоинствах, чувствовал себя полностью истощенным, когда Мираса наконец сообщила ему, что стража ждет за дверью и что он может возвращаться в Дом Помилованных.
      - Не забывай, Блейд, - предупредила женщина, - ты никому не должен говорить про эту ночь.
      Разведчик кивнул, но Мираса, внимательно поглядев на него, добавила:
      - Я имею в виду не Кенаса. Он не ревнив и знает, что я стараюсь взять то, чего он не может мне дать, и он молчит, пока я выбираю уважаемых мужчин, достойных места в постели владычицы. Я говорю о твоем задании, Блейд. Предполагается, что ты узнаешь о нем из уст владыки Хуракуна, когда он призовет тебя к своему трону. Он боится, что слух об этом деле дойдет до принца Пиралу, и я тоже этого опасаюсь. А то, что сегодня известно Пиралу, завтра узнают слуги Айокана.
      Глава двенадцатая
      Повелитель Хуракун вызвал Блейда к себе спустя два дня, а в путешествие вниз по Великой Реке он отправился через неделю. Его охраняли, точно сокровища королевской семьи Чирибу. Он проводил время, притворяясь, что изучает гонсарский язык, доводя до совершенства свою маскировку и подготавливая то, что у разведчиков называется "легендой". Странник надеялся, что она звучит вполне достоверно.
      В ночь отъезда воины в черном проводили его по затененным аллеям Сада Владыки в подземелье, с голыми, влажными, покрытыми плесенью стенами, и оставили там одного.
      Пахло землей и гнилью. Нервы Блейда были натянуты до предела. Оружие у него не отобрали, но разведчика не покидала мысль, что его заманили в ловушку и сейчас камеру зальют водой из пруда. А в пруду наверняка водились те маленькие кровожадные рыбки, что способны обглодать человека за пару минут...
      Он вздрогнул, услышав шум у себя за спиной, но тут же вздохнул с облегчением, увидев, как отодвигается стена, впуская в комнату Хуракуна, его Первого Сына Кенаса и принцессу Мирасу. Принцесса старательно держалась в тени, чтобы не мешать мужу и свекру; по ее поведению никак нельзя было предположить, что еще совсем недавно она извивалась и кричала от наслаждения, тая в сильных руках пришельца.
      Не теряя времени, Хуракун тут же принялся вводить Блейда в курс дела. Через полчаса предполагаемому лазутчику стало ясно, что ничего нового он сегодня не узнает; и, определившись с этим, Блейд принялся изучать властителя Чирибу и наследника престола.
      Они очень отличались друг от друга, причем младший сильно проигрывал в сравнении со старшим. Хуракуну было без малого шестьдесят, но в его черной шевелюре появилось всего лишь несколько седых нитей, а темная кожа была гладкой и чистой, как у юноши. Его прямая осанка намекала, что когда-то он был неплохим воином и, буде возникнет необходимость, вновь возьмет в руки оружие. На поясе он носил меч и топорик с золоченой рукоятью, усыпанной драгоценными камнями, но эти красивые игрушки были очень остро наточены.
      При взгляде на Первого Сына создавалось впечатление, что он не склонен к воинским искусствам и даже испытывает к ним почти что отвращение. Он больше походил на банковского служащего средних лет, не добившегося особых успехов, нежели на наследного принца большой державы. Если бы Блейд не свел тесного знакомства с принцессой Мирасой, то, пожалуй, пришел бы в отчаяние, думая о будущем Чирибу, которому грозило заполучить такого короля. У Кенаса отвисало все - живот, плечи, щеки, - несмотря на то что он был на двадцать пять лет моложе своего отца. Маленькие поросячьи глазки казались воспаленными - следствие ночных бдений над ювелирными шедеврами. Его попытки выглядеть достойным своего сана были бы смешны, если бы не выглядели так печально. Блейд не мог определиться, к кому он испытывает больше сочувствия - к стране Чирибу, обреченной иметь Кенаса в качестве правителя, или к самому Кенасу, талантливому ювелиру, которому судьбой уготовано править королевством. Впрочем, Кенаса стоило пожалеть хотя бы за то, что ему досталась такая властная жена.
      Но политика Чирибу не слишком волновала Блейда, как, впрочем, и семейные проблемы правящей династии. Его ждала работа на юге, в Гонсаре.
      - Нынешняя владычица наших соседей - третья жена Тамбрала, она вполовину моложе его, - сказал ему Хуракун. - Ходят слухи, что она имеет большое влияние на супруга. Если тебе удастся добиться ее благосклонности, то можешь считать дело сделанным. Но как это свершить, я не знаю.
      На секунду многозначительный взгляд Хуракуна остановился на принцессе Мирасе. Видимо, повелитель догадался, что Блейд уже выяснил, как решаются подобные проблемы, и предпочел не травмировать сына разговорами на столь щекотливую тему.
      Поднимаясь на борт "Люсги", баржи, направлявшейся в Гонсар, Блейд размышлял о решении мировых проблем в постели.
      "Люсга" представляла собой обычное грузовое судно, очень широкое, с двумя большими парусами на крепких мачтах.
      Паруса использовались, когда тяжелая баржа двигалась вниз по течению, так что можно было обойтись без весел - хорошие рабы стоили дорого. Трюмы, в которых должны были содержаться гребцы, забивались товаром.
      По прибытии в Гонсар капитан через специального человека нанимал рабов, чтобы судно могло вернуться обратно, - здешние слабые ветра не могли соперничать с быстрым течением Великой Реки. Подобный подход имел свои положительные стороны - вонь на "Люсге" была значительно слабее, чем на священном корабле Айокана.
      К моменту отправки Блейд был так хорошо замаскирован, что понял правдивость слов Мирасы: родная мать не узнала бы его, а уж попутчики и думать не могли, что он не тот, кем представляется.
      Итак, секретный агент Ричард Блейд превратился в метиса, торговца-полукровку, в котором течет как и гонсарская, так и чирибуанская кровь, направляющегося вниз по реке по своим торговым делам. Волосы на голове ему сбрили, а бороду и волосы на теле покрасили стойкой краской в иссиня-черный цвет. Ему попытались изменить цвет кожи, но Блейд немедленно отреагировал на красители сильнейшей аллергической сыпью. Пришлось ограничиться естественным загаром.