Сентябрь — ноябрь 1973 по времени Земли

М. Нахмансон, С. Нахмансон, пересказ с англ., 1994

ГЛАВА 1

Ричард Блейд пока не думал о старости. В тридцать восемь лет дрожь в коленях, боли в сердце и прогрессирующее облысение казались ему слишком далекой перспективой, и тревожиться по сему поводу он не собирался.

Однако сейчас Блейд был лыс. Роскошный парик, презентованный секретной службой Ее Величества, отлично сидел на его бритой голове, прикрывая заодно и небольшие шрамы — там, где в височные доли мозга были имплантированы биоинверторы, усилители ментальных способностей. В настоящий момент Блейд находился в прямой связи с компьютером лорда Лейтона, и это чудовищное устройство командовало его двигательными рефлексами по собственному усмотрению — точнее, по усмотрению его светлости. Сейчас ему было приказано покинуть Бейсуотерское шоссе возле Мраморной Арки, прогуляться по Парк-Лейн к Пикадилли, затем повернуть направо к Веллинггон-Плейс и Конститьюшн-Хилл, а затем проследовать к Мэйлу мимо Букингемского дворца. Повинуясь этим инструкциям, он направился к Темзе, где запах соли и илистой маслянистой воды смешивался с выхлопными газами мириадов автомобилей.

Никто из посторонних или близких ему людей не догадался бы, что в эту минуту Ричард Блейд, авантюрист, любимец женщин, полковник спецслужбы Ее Величества и, безусловно, лучший британский агент практически ничем не отличается от автомата. Правда, в обычном смысле слова такое утверждение было бы не совсем верным. Компьютер, управляемый лордом Лейтоном, направлял только шаги испытателя, не вмешиваясь в его сознание. Блейд мог улыбаться и подмигивать хорошеньким девушкам в коротких юбках, которые тоже отвечали ему улыбками, а также размышлять на тему грядущего обеда и строить планы на вечер. Это ему дозволялось — разумеется, в той степени, в коей не нарушало чистоты проводимого эксперимента. К примеру, он не мог последовать за какой-нибудь соблазнительной мини-юбкой, если их маршруты не совпадали.

Блейд вышел к Нортумберленд-авеню и повернул к реке. Стояло солнечное сентябрьское утро; небо еще светилось летней синевой, и крохотные белые облака плыли на восток, к Английскому Каналу и прекрасной Франции. Полюбовавшись на Хангерфордский мост, заполненный разноцветьем автомобилей, Блейд направился на набережную Виктории, потом свернул влево. Достигнув Замковой лестницы, он остановился, облокотившись о парапет, и начал разглядывать оживленную гладь реки. Это место называлось Королевский Плес, и именно сюда испытателю надлежало прибыть в десять сорок пять; он и очутился тут — с точностью до минуты.

Наблюдая за буксирами, с натугой тащившими баржи вверх и вниз по течению, Блейд был готов признать, что до настоящего момента эксперимент лорда Лейтона протекает успешно. Он только что проделал маршрут, начертанный его светлостью, который в это время сидел в своей лаборатории глубоко под башнями Тауэра. Профессор, используя обычный план Лондона, изобразил на нем замкнутый контур, сунул карту под сканеры компьютера, и тот на какое-то время подчинил себе двигательные центры испытателя. Конечно, сотрудничество Блейда с этим электронным монстром носило добровольный характер, и он старался не противодействовать направляющим сигналам. Сейчас, когда контроль со стороны компьютера прекратился, испытатель взвесил свои шансы и решил, что смог бы справиться с машиной в любую минуту. Или все-таки нет?

Пожав широкими плечами, он отправился на поиски такси. Поймать его в этот час было нелегко. Блейду пришлось вернуться назад, к мосту Ватерлоо, перейти его и снова двинуться по набережной; он шагал уже с четверть часа, но ни одной машины не подворачивалось. Внезапно нелепость ситуации заставила его усмехнуться: он был единственным человеком в мире — единственным из всех обитателей Земли! — сумевшим проникнуть в другие измерения, в иные миры, которые обычный смертный не способен даже вообразить… И, тем не менее, он не мог найти это проклятое такси! В Лондоне, среди бела дня!

Внезапно Блейд, нетерпеливо ожидавший удачи на краю тротуара, вспомнил недавнюю перепалку лорда Лейтона с Дж., его непосредственным начальником, и раздраженно поморщился. Похоже, между ними опять пробежала черная кошка! Дж. пришел в ярость, узнав, что его светлость снова хочет поковыряться в мозгу у своего подопытного кролика. На сей раз, не ограничившись словами, он отправился к премьер-министру и заявил официальный протест. Это было рискованным делом: новые выборы принесли новое правительство и нового премьера, который еще не определил своего отношения к столь фантастической затее, как проект «Измерение Икс».

Тем не менее новый премьер-министр рассудил весьма здраво. Работы Лейтона стоили казне Ее Величества миллионы фунтов — и принесли уже немало, хотя и не окупились полностью. На языке деловых людей это значило, что предприятие довольно перспективно и его не следует закрывать. Наука в целом и лорд Лейтон в частности уже собрали богатый урожай; следовательно, нужно продолжать дело и, не откладывая в долгий ящик, отправляться в очередную экспедицию. Тем более что ТЛ2, вторая модель телепортатора, завершена и может способствовать переброске ценностей в земную реальность из миров Измерения Икс. Если же датчики под черепом Блейда необходимы для успешного завершения этой операции, то он, премьерминистр, целиком поддерживает подобную идею.

Итак, Дж. добился лишь одного — выяснил, что новый глава кабинета является сугубым прагматиком.

Блейд понимал раздражение шефа, но сам не испытывал такого чувства. Англичане — нация коммерсантов, сражающихся за теплое местечко на мировых рынках; значит, от британских политиков нельзя ждать пощады. Как и того, что они поймут суть проекта «Измерение Икс», столь необычного и находящегося так далеко за границами привычных понятий, что в реальность его трудно поверить. Проект недоступен для их восприятия — подобно тому, как квантовая теория, непостижима для этой маленькой бездомной дворняжки, которую чуть не сбило такси…

Такси!

Внезапно он сообразил, что машина свободна. Блейд кинулся за ней, размахивая руками и чувствуя, что проклятый парик вот-вот свалится с головы. Влезая в пахнущий затхлым пластиком салон, он пришел к неожиданному решению. Раньше ему хотелось отправиться в Дорсет, в свой уютный загородный коттедж, и провести там месяц до очередного старта — пока снова не отрастут волосы. Погода в это время была еще вполне приличная, книг и спиртного в Дорсете хватало, и к тому же он всегда мог пригласить на уик-энд любую из сотни смазливых девиц, числившихся в его картотеке. Конечно, придется изобрести объяснение для этой прически в стиле Юла Бриннера, но он что-нибудь придумает… Да, Дорсет — это прекрасно! Немного выпивки, немного любви и множество долгих вечеров с книгой перед пылающим камином…

Таковы были его планы, но теперь Блейд изменил их, велев шоферу ехать к Тауэру, к старым Уотергейтским воротам.

Водитель, пожилой мужчина с пышными усами, начал возражать.

— Там уже все закрыто, приятель. Эти чертовы охранники закрывают лавочку по субботам точно в полдень. Зря потратите время!

Блейд с раздражением стиснул кулаки. Что за нахальный народ эти лондонские таксисты! Сначала их ждешь полчаса, а потом не можешь попасть туда, куда нужно!

— Быстро к Тауэру — и оставь свои проклятые советы при себе! — резко произнес он. — Понял, приятель?

— Да, сэр.

Присмирев, таксист крутанул баранку. Всякие встречаются пассажиры, но этот тип походил на туриста не больше, чем он сам — на принца Филиппа.

Его светлости не понравилась просьба Блейда. Скорчившись, старик сидел в своем кресле, похожий на рассерженного горбатого гнома, но его глаза с янтарными зрачками сверкали поистине львиным блеском. Профессор Лейтон был очень стар, очень знаменит и вполне заслуженно считал себя самым выдающимся кибернетиком двадцатого века. Вдобавок он являлся весьма раздражительным человеком и свое собственное мнение ценил на порядок выше, чем любое другое — даже исходившее от Господа Бога. Блейд же в смысле авторитета никак не мог тягаться с Великим Творцом всего сущего.

— Еще не время, — заявил Лейтон. — Мы совсем недавно имплантировали вам биодатчики. Это же не электронные схемы, мой дорогой, а живые клетки! Я не уверен, что они прижились… хотя сегодняшние испытания прошли вполне успешно. Нужно подождать. Месяц или около того.

— К дьяволу! — произнес Блейд. — Я не в первый раз отправляюсь в дорогу в компании телепортатора и хочу побыстрее закончить дело. Иначе я могу вообще отказаться. Струсить!

Дж., сидевший в углу, приподнял бровь. До сего момента он спокойно посасывал трубку, с удовольствием наблюдая за спором, казалось, его забавляет неловкое положение, в котором очутился Лейтон. В последнее время шеф спецотдела МИ6А стал замечать, что испытывает все большую и большую антипатию к старому профессору — и к прочим яйцеголовым тоже. Он честно боролся с этим чувством и честно проиграл.

Сейчас Дж. стало ясно, что он не может молчать.

— Струсить, Ричард? Только не ты, мой мальчик! Насколько я помню, ты никогда и ничего не боялся — тем более, когда идет речь о миссии такой важности!

— Вот именно! — Блейд ухмыльнулся. — Я говорю не о физическом страхе… — он сделал паузу и, покосившись на его светлость, многозначительно добавил. — Я могу испугаться ответственности.

Теперь он откровенно блефовал, пытаясь настоять на своем, и не собирался скрывать этого от начальства. Они были очень близки с Дж., старый разведчик относился к нему по-отечески, и Блейд тоже любил шефа, несмотря на солидную разницу в возрасте и еще большую — в темпераменте. Дж. был сух и бесплоден, как пески аравийской пустыни; он являлся консерватором до мозга костей; своими же манерами и одеждой он напоминал престарелого джентльмена викторианской эпохи. Однако в своей специфической области он был гениален не в меньшей степени, чем лорд Лейтон в физике и кибернетике. Дж. возглавлял секретный отдел МИ6А, почти пять лет курировавший проект «Измерение Икс». Он превосходно выполнял свою работу, но с каждым годом все больше и больше ненавидел ее. Сейчас Дж. стало ясно, что в глубине души он жаждет поддержать сомнения Блейда, сколь бы наигранными они не были. Если Дик откажется от предстоящей миссии… Что ж, у них подготовлен новый человек, дублер… Конечно, этот ирландец, 0'Флешнаган, не чета Блейду, но ничего, сойдет.

Лорд Лейтон покачал головой.

— Видите ли, Ричард, вы не до конца понимаете проблему. Ментальная связь функционирует отлично, и все четыре биоинвертора начали приживаться, но еще нужно поработать над их полной активацией. А в этом суть всей проблемы! То, чем мы занимались днем, управляя вашими моторными центрами на расстоянии нескольких миль, — детская забава по сравнению с дистанцией, которую надо преодолеть сигналам, эмиттированным в другом мире. Я надеюсь, что и тут нам удастся достичь многого, мой дорогой. Я буквально не вижу конца…

— И в этом, — сухо произнес Дж. с примесью некоторого злорадства, -как раз и заключается проблема. Нет конца! И никогда не будет, если дать вам волю. — Он сделал паузу и веско произнес. — В любом случае я уверен, у Ричарда есть свои причины, чтобы не откладывать путешествие.

Они находились в маленьком кабинете его светлости, запрятанном глубоко под массивной древней громадой Тауэра. Все трое нередко собирались тут на совещания, а иногда и жили в подземных лейтоновских катакомбах. В таких случаях Дж. переселялся сюда из своих комфортабельных апартаментов на ХалфМун-Стрит, Блейд покидал уютную квартиру в Кенсингтоне; Лейтон же, хотя и владел целым особняком на Принс-Гейм, по всей видимости, и так безвылазно обитал в подземелье. По мнению Дж., он улегся бы спать на своих драгоценных компьютерах, если б это ложе не оказалось слегка жестковатым.

Оба старика ждали ответа Блейда. Лейтон покинул кресло и зашаркал по кабинету — маленький, хрупкий, жалкий и уродливый гномик с горбом, топорщившим перепачканный рабочий халат. Блейд, сообразил, что это значило — подобные сцены происходили и раньше, — и собрал всю свою решимость. Лейтон демонстрировал, какой он несчастный человек: престарелый гений на пороге смерти, дряхлый и немощный, с изуродованным полиомиелитом телом, -словом, именно тот тип, которому нужно оказать снисхождение. Желательно, чтобы никто не спорил с ним, не вгонял в гроб надежду британской науки; пусть все будет так, как он решил, — хотя бы в самый последний раз.

Дж. тоже распознал этот маневр и холодно улыбнулся, потом кивнул Блейду:

— Ну, Ричард, в чем дело? Прежде ты никогда не жаловался и не пугался ответственности. Ты выполнял приказы, держал рот на замке и превосходно делал свое дело. Вероятно, ты отступаешь от этого правила по каким-то причинам, не так ли? — шеф МИ6А помолчал и, придав лицу самое серьезное выражение, добавил. — Мы слушаем тебя.

Беда, однако, заключалась в том, что Ричард Блейд не мог ни сформулировать, ни объяснить предчувствие, что овладело им, когда он сел в такси. До этого момента он не ощущал ничего особенного или странного, в следующую секунду внезапно возникло стремление бежать, действовать, поскорее отправиться в путь, приступить к выполнению своей очередной миссии. Словно сам компьютер подал ему команду через эти проклятые биодатчики! Теперь Блейд, как мог, попытался передать свои ощущения руководителям проекта.

— Я испытываю необычное чувство, — начал он. — Сильное и настойчивое желание отправиться именно сейчас. Я не могу объяснить, чем оно вызвано. И полагаю, что лучше ему подчиниться.

Лейтон фыркнул и произнес нечто непечатное. Он не привык сдерживаться, когда ему перечили.

Дж. снова кивнул, усмехнулся и сказал.

— Если ты так серьезно настроен, Дик, я полагаю, что нужно идти. Именно тогда, когда ты считаешь это необходимым. И я не вижу никаких причин для задержки. В конце концов, сам премьер-министр дал добро… он даже торопит нас…

— Какого дьявола! При чем тут премьер-министр? — Лорд Лейтон кругами заковылял вокруг стола; его седые волосы встопорщились, глаза сердито сверкнули. Он ткнул выпачканным чернилами пальцем в Дж. — Провалитесь вы в преисподнюю вместе с вашим премьер-министром! Меня беспокоит только эксперимент! Ричарду предстоит испытать новую модель телепортатора, и к этому важнейшему делу нельзя относиться с поспешностью! Если мы не достигнем успеха, нам срежут финансирование и проекту придет конец! Стыд, позор, преступное расточительство и глупость — но они сделают это!

Дж. закинул ногу на ногу, прочистил трубку и одарил старика фальшивой улыбкой.

— Может быть, и нет. Если на этот раз Ричард доставит что-нибудь ценное.

Лорд Лейтон сжал искривленные пальцы в кулак и потряс им в воздухе.

— Ценное дерьмо! Эти дуболомы могут думать только о материальных ценностях — золото, платина, бриллианты, нефть, уран! Тупые недоумки, которые не видят дальше своего носа! Наш проект сам по себе является сокровищем, черт возьми! Величайшим открытием, когда-либо сделанным человеком! Мы распахнули двери в новые миры, о существовании которых никто даже не подозревал! Уже одиннадцать раз наш посланец побывал там и принес немало! Берглионский бальзам, мейн из Терна, артефакты паллатов, ценнейшая информация о менелах! Знания, знания, новые знания! — На миг Лейтон задохнулся. — И теперь эта банда негодяев торопит нас! Им все мало!

— Нация торговцев, — поддакнул Дж. — Прибыль на бочку — или мы с вами не играем. — Он начал раскуривать трубку, полагая, что худшее осталось позади. Лорд Лейтон перестал гневаться на Блейда, и Дж. постарался, чтобы его светлость перенес свое раздражение на власть предержащих. Правда же заключалась в том — и Дж., даже не питая симпатий к проекту, признавал сей факт, — что старик был полностью прав.

Буря утихла; Лейтон вернулся к столу и, словно старый краб, втиснулся в свое кресло.

Блейд произнес:

— Хочу напомнить, сэр, что я действительно совершил эти одиннадцать путешествий, и зачастую лишь интуиция помогала мне остаться в живых. Я прошел невредимым через все круги ада, потому что следовал инстинктам и подсознательному чувству. Думаю, мне стоит прислушаться к ним и на этот раз.

Старик, не поднимая глаз на Блейда, машинально чертил каракули на листке бумаги.

— Хорошо, — наконец произнес он, — если вы так решительно настроены, Ричард, отправляйтесь! В конце концов, речь идет о вашей жизни, и вам лучше знать, как сохранить ее. Не имеет значения, что я думаю; ваша безопасность всегда была моей главной задачей. Для того мы и имплантировали четыре датчика в ваш мозг, чтобы связь с машиной и телепортатором была устойчивой. В критической ситуации это может спасти вам жизнь.

Блейд усмехнулся; пожалуй, его светлость слегка переигрывал. Конечно, безопасность посланца была для него важным делом, но не менее важным являлось и то, что сей посланец мог доставить. Во время первого путешествия с телепортатором, когда Блейд очутился в лесах Талзаны, было установлено, что он может пересылать на Землю сравнительно небольшие объекты — камни, ветки, стрелы, — словом, любой груз, не превосходящий его собственного веса. Однажды он телепортировал каменную плиту, но последствия были почти фатальными — он едва не надорвался. Ему потребовалось чудовищное ментальное усилие!

Возможно, новые датчики позволят решить эту проблему. В талзанийской экспедиции связь с ТЛ-1, Стариной Тилли, как называл Блейд это устройство, обеспечивалась с помощью инвертора, крохотного электронного прибора, введенного прямо в кору головного мозга. Первая модель телепортатора функционировала отлично — если не считать сложностей с транспортировкой тяжелых объектов, — но Лейтон, по возвращении испытателя, тут же отослал ее на модернизацию. Пока Блейд странствовал в мире Синих Звезд (это был его одиннадцатый визит в реальности Измерения Икс), в Эдинбургском отделении научного центра Лейтона разработали новую модель, ТЛ-2. Сейчас «Сынок Ти», смонтированный в отдельном помещении, был готов к работе. Его нельзя было испытать на Земле; телепортатор переносил объекты в свою приемную камеру только из миров Измерения Икс.

Однако работа инверторов, трансплантированных в мозг Блейда, поддавалась проверке. Эти новые датчики не включали ни капли неорганики, не содержали электронных схем или чеголибо подобного; на сей раз Лейтон решил отказаться от таких грубых методов. Блейду приживили особым образом переработанные и активированные клетки, взятые из мозга молодого шимпанзе, — биологическую схему на базе живой ткани, нейроны которой играли роль проводников.

Нельзя сказать, что странника радовали эти эксперименты. Его разум и так подвергался колоссальной нагрузке; мозг его не был прежним — и никогда уже им не станет. Каждый раз, когда компьютер перестраивал связи между нервными центрами, добиваясь того, чтобы подопытный мог воспринимать новый мир, происходило очередное отклонение от нормы. При обратном переходе машина никогда не восстанавливала конфигурацию клеток абсолютно точно. И Ричард Блейд, сидевший сейчас в этой комнате, столь же отличался от Ричарда Блейда, отправившегося в свое первое путешествие, как взрослый человек, обладатель диплома Оксфорда и полковничьих погон, от несмышленого младенца.

Ну, с этим ничего не поделаешь, подумал странник. Оставалось надеяться на удачу, на то, что он сохранит память и разум, еще раз заглянув за край пропасти. Он не слишком тревожился по поводу физических опасностей -сражений, в которых участвовал, чудовищ, с которыми бился, или сексуальных излишеств, к которым его иной раз вынуждали обстоятельства. Он трепетал лишь при мысли, что однажды его мозг будет уничтожен. Конечно, он боялся смерти, но это не было главным. Лорд Лейтон и Дж… эти два старика не могли даже представить, что значит — оказаться ТАМ… Блейд не пытался поведать им о своих ощущениях; слова были бессильны передать это. Нельзя объяснить человеку, что такое битва, сражение — в нем нужно участвовать, чтобы понять, на что похоже кровавое побоище.

И еще было чувство, подсознательное ощущение или интуиция, говорившая ему, что нужно отправляться немедленно.

Блейд все же попробовал объяснить им. Он говорил кратко, но вскоре заметил, что даже Дж. не понимает его. Лорд Лейтон же поджал сухие губы и слушал вполуха; мысли его явно витали далеко.

Блейд закончил:

— Итак, говоря по существу, сэр, я отказываюсь ждать. Я не стану подчиняться этому приказу и отправлюсь сегодня или не пойду совсем. У вас есть дублер и, в конце концов…

Лорд Лейтон вдруг стал похож на обиженного ребенка; он недовольно сморщился и сказал:

— Ладно, Ричард, в наших обстоятельствах нельзя вспоминать о приказах и тому подобной ерунде. Забудьте это! Я — ученый, и не слишком доверяю интуиции, но пусть будет повашему. Сейчас, я подготовлю компьютер -понадобится час или около того, чтобы его наладить, — а затем можете трогаться в путь.

Старик поднялся и, прихрамывая, вышел из комнаты, бормоча что-то себе под нос — верный признак крайнего недовольства и раздражения.

Трубка Дж. наконец задымилась. Он посмотрел на Блейда сквозь завесу голубоватого дыма и с необычной мягкостью произнес:

— С тобой все в порядке, Дик?

Блейд пожал массивными плечами.

— Я чувствую себя отлично… лучше, чем когда-либо. Не могу объяснить, сэр, но каким-то образом я знаю, что должен отправиться сейчас. Жаль, что нарушаются планы Лейтона, однако мое чувство и…

Дж. кивнул, прервав его.

— Ты должен поступать так, как считаешь правильным, Ричард. Не позволяй старику переубедить тебя! Ты — его единственная надежда, он ничего не может с этим поделать… — С минуту Дж. сосредоточенно пыхтел трубкой, потом вдруг заметил: — Впрочем, нельзя считать его бесчувственным или бесчеловечным — он просто такой, какой есть! Не человек, а упрямый вычислительный механизм!

Блейд не сдержал усмешку:

— Разве, сэр? На самом деле, он не так уж плох.

Дж. редко прибегал к сильным выражениям, но сейчас он нахмурился и произнес:

— Черта с два! Он именно такой, как я сказал! И он ничего не может с собой поделать… — Шеф МИ6А выпустил кольцо дыма и махнул рукой. — Ладно, Дик, надеюсь, что и на этот раз все кончится нормально.

— Я тоже надеюсь, — ответил Блейд. — Искренне надеюсь на это, сэр.

Он действительно надеялся. Альба, Кат, Меотида, Берглион и экспедиции в прочие миры подарили ему уверенность в себе и колоссальный опыт, однако этого было недостаточно. Еще требовалась удача, хотя бы капелька удачи! Иначе он не сумел бы выжить и вернуться.

Дж., дотянувшись до стола, взял линейку и начал постукивать ею о ладонь.

— Ты беспокоишься насчет своего рассудка, Ричард? Из-за всех этих экспериментов с твоим мозгом?

— Немного, сэр, — кратко ответил Блейд, понимая, что этого он тоже не сможет объяснить Дж. Ночные кошмары, когда он просыпался с диким воплем ужаса, яростные приступы похоти, раздвоение сознания, забытые лица старых друзей — все пережитое им в последние годы, о чем он не мог никому рассказать… Ни Дж., ни кому-либо еще… Он дал подписку о неразглашении государственной тайны, которая связывала его, словно кандалы каторжника.

О, эти провалы в памяти, ужасные и пугающие черные пятна! Однажды, после возвращения из Джедда, он проснулся в Ливерпуле рядом с какой-то красоткой, абсолютно не представляя событий прошлой недели. Правда, когда он обратился за помощью, ее оказали — лорду Лейтону и Дж. пришлось побеспокоить самых знаменитых специалистов в Англии…

Странник покачал головой. Бедняга Джо, знал бы он, что его ожидает! Но лучше об этом не думать. Если его дублер когда-нибудь отправится в Измерение Икс, можно пожелать ему только одного — благополучного возвращения.

Дж. произнес:

— Лорд Лейтон уверял меня, что машина восстанавливает клетки мозга абсолютно точно, без всяких последствий.

— Я знаю.

Ответ Блейда был искренним; он действительно доверял Лейтону и не испытывал каких-либо сомнений насчет его искренности. Однако на практике обещания его светлости не слишком помогали.

Лейтон, прихрамывая, вошел в комнату и ткнул пальцем в Блейда.

— Я запустил компьютер, теперь нужно подождать — с полчаса, не больше. Так что вам лучше приготовиться, Ричард. Если только… если вы не передумали.

— Нет, — ответил Блейд.

Дж. встал.

— Думаю, мне лучше не сопровождать вас в аппаратную, — произнес он, возвращаясь к официальному тону. — Но я буду… ну, вы понимаете, Ричард.

— Конечно, сэр.

Они пожали друг другу руки.

— Пусть Бог благословит и сохранит вас, — сказал Дж.

Лорд Лейтон взглянул на часы.

— Пора идти, Ричард. Если мы упустим момент, придется инициировать программу заново. А поскольку вы так решительно настроены…

Блейд выдавил улыбку; старик так просто не сдавался!

— Да, — сказал он, — пойдемте, я готов.

Шагая вслед за Лейтоном по лабиринту запутанных коридоров мимо постов охраны, Блейд вдруг подумал, что не престарелый ученый, а сам Цербер, адский пес, сопровождает его в мир иной. Вполне возможно, так оно и было. Пока не окажешься в Измерении Икс, не узнаешь, что ждет на этот раз — чистилище или ад. В большинстве случаев встречалось понемногу и того, и другого; что касается рая, то туда он еще не попадал ни разу. В какой же пропорции надежда и безысходность будут смешаны в новом мире, поджидающем его за гранью земного времени и пространства?

Они прошли последний пост и направились мимо небольших вспомогательных компьютеров в зал с чудовищной машиной, готовой забросить Блейда в неизвестность. Вокруг гудел, щелкал, перемигивался лампочками и позвякивал сонм вычислительных устройств, выполнявших сложнейшие операции в миллионную долю секунды. Блейд почувствовал, как его охватывает застарелая неприязнь. Что поделаешь, он не питал сердечной склонности к холодным железным компьютерам, и притворяться тут было бесполезно! Но искусственные мозги из протоплазмы — вроде чудища, встреченного им в Джедде, — нравились страннику еще меньше.

Время от времени они натыкались на фигуры в белых халатах, на человеческие существа, которые создавали, чинили и лелеяли всю эту электронику. Взирая на них. Блейд ощутил небольшой прилив бодрости; машины еще не окончательно взяли верх над человеком. Пока!

Наконец они достигли центрального зала, где находился главный компьютер с приставкой-коммуникатором — огромным колпаком, подвешенным к потолку, с которого водопадом стекали разноцветные провода. Лейтон, поколебавшись, сделал то, чего никогда не делал раньше: направился за своим подопытным кроликом в маленькую раздевалку. Старик что-то бурчал под нос, пока Блейд, стащив одежду, смазывал тело мазью, предохраняющей от ожогов.

Сдернув надоевший парик, он швырнул его в угол и повернулся к маленькому зеркальцу: на обнаженном черепе в свете люминесцентных ламп заиграли жутковатые голубые блики. Блейд скосил взгляд на парик, походивший на мертвого мохнатого зверька, потом коснулся едва заметных шрамов на висках. Будем надеяться, подумал он, что датчики не подведут. Хотя бы в память несчастного шимпанзе, которого выпотрошил Лейтон.

Его светлость откашлялся. Он не любил обращаться с просьбами, но сейчас, похоже, был близок к этому.

— Я хотел поговорить с вами наедине, Ричард, без Дж. — Старый ученый скрестил руки и уставился взглядом в угол. — Знаете, последнее время он мне во всем противоречит, а с вами обращается как с ребенком… Носится, словно наседка с яйцом! Это неправильно, Ричард. Вы — взрослый человек, вы -странник в мирах иных, искатель приключений… наконец, вы — одно из главных звеньев проекта. Вы отправляетесь в Измерение Икс, встречаясь там с неведомым… А потому право окончательного выбора должно принадлежать вам.

Блейд, натирая маслом спину, кивнул:

— Правильно, сэр, я с этим согласен. Так я сейчас и поступаю.

«Что за упрямый старик!» — подумал он про себя.

— Хм-м… конечно… — нерешительно пробормотал Лейтон. — Но если бы вы подождали месяц… Совсем недолго, Ричард… Я бы не тревожился за вас…

Блейд пожал плечами.

— Нет. Сегодня утром мы проверили связь, и эти новые датчики работают отлично. Я хочу отправиться в дорогу, сэр, и поскорее. Какое-то предчувствие подсказывает мне, что это надо сделать сейчас, немедленно!

— Вы не понимаете, — сказал Лейтон, и в голосе его послышалось подлинное отчаяние. — Ваша связь с компьютером — а через него и с ТЛ-2 -будет становиться прочнее с каждым днем. Неделя — и вы сможете перебросить сюда двухсотфунтовую глыбу, причем без тех неприятных ощущений, которые мучили вас в Талзане. Еще неделя — и вы справитесь со скалой, Ричард! А через месяц…

Блейд растер мазь на щиколотках, выпрямился и спросил: I

— Как вы думаете, сэр, что произойдет, если в приемной камере телепортатора окажется скала?

— Хм-м… Не надо понимать меня буквально! Я только имел в виду, что инверторы, усиливающие ментальную связь, с каждым днем будут работать все надежнее. И тогда вы сможете перемещать объекты значительной массы едва заметным усилием. Вы будете непобедимы, Ричард! Непобедимы, надежно защищены, гарантированы от любых случайностей!

— Прекрасно, — сказал Блейд. — Мои экспедиции никогда не занимали меньше месяца, так что у меня будут время проверить эти обещания, — Он повернулся к двери. — Нам не пора, сэр?

Лорд Лейтон отступил в сторону и дал ему пройти. Больше он ничего не сказал.

Усевшись в стальное кресло под колпаком коммуникатора, Блейд подумал, что старик, вероятно, мечтает начинить его голову еще десятком датчиков. Эта мысль не вызвала у него энтузиазма.

Все, решил он, финиш! Конец! Больше никаких экспериментов с его разумом! Хватит того, что компьютер каждый раз перетряхивает его мозги, как стекляшки в калейдоскопе!

Блейд угрюмо уставился на лорда Лейтона, прикреплявшего блестящие головки электродов к его лоснящейся от масла коже. Старик работал молча и споро, хмурясь и что-то бормоча про себя. Один раз, приклеивая электрод к голому черепу странника, он похлопал его по плечу. «Я еще не прощен, -подумал Блейд, — но он сделает все как надо».

Приготовления продолжались. Блейд почувствовал, что ожидание начинает его нервировать; он постарался справиться с этим. Тошнотворный страх капля за каплей просачивался в его сердце; невозможно было отгородиться от него, сохранить ясность мысли, спокойствие и душевную стойкость. Блейд перестал сопротивляться. Страх исчезнет, когда трансформация закончится и он окажется в новом мире… где, вероятно, будет вынужден тут же бороться за свою жизнь. Так происходило почти всегда; легких путей в иных мирах ему не встречалось.

Он уставился на массивные металлические шкафы, что закрывали противоположную стену, сосредоточившись на красной рукояти, которую через минуту-другую нажмет Лейтон, катапультировав его… Куда? В чистилище или ад? О рае он даже не мечтал.

Старик прикрепил на место последний электрод и подошел к панели управления. Его рука легла на красный рычаг.

— Последний шанс, Ричард… Так вы не согласитесь подождать месяц? Возможно, мы даже отправим вместе с вами дублера. Он почти готов… Итак?

Нервы Блейда гудели от напряжения; он чувствовал, еще секунда — и панический вопль сорвется с его губ. Аккумуляторы его мужества, истощенные ожиданием, показывали дно. Странник стиснул кулаки.

— Включай! — рявкнул он. — Включай же, старый осел!

Перед тем, как опустился рычаг, Блейд успел заметить удивление на лице лорда Лейтона. Никто еще не разговаривал с его светлостью в подобном тоне.

Разряд тока пронизал тело обжигающим водопадом. На мгновение возникла боль, чудовищная, острая; казалось, ее невозможно вынести. Но он терпел; затем тело его растворилось в пустоте, а вместе с ним исчезла и смертная мука. Теперь от Блейда оставался только мозг, раскачивающийся на тонком стебельке. Огненный ураган мотал стебель, цеплявшийся кольцамикорнями за пурпурный песок; вспыхивали молния, гудели колокола, гремел гром, за сумрачной полупрозрачной завесой кровавого тумана Блейд различал совокупляющиеся рогатые фигуры. Неизвестно откуда выскочил паяц, вонзил кинжал в его обнаженный мозг, и боль снова вернулась. Паяц и боль взялись за руки и, приплясывая, исчезли в серебристом тумане. Девушка, закутанная в меха, похожая на Аквию, его спутницу из берглионских пустынь, вышла из мглы и остановилась, глядя на Блейда. Посасывая большой палец ладони, она рассматривала его и громко произносила слова, которых он не понимал. На его глазах у девушки вырос пенис, огромный нарост плоти, она засмеялась и начала развлекаться с ним, а затем удалилась, кувыркаясь колесом.

Мозг Блейда отделился от стебля и, словно воздушный шар, взмыл вверх, в разноцветные облака, плавающие вокруг подножия гигантской статуи из золота и слоновой кости. Статуя изображала гермафродита и поднималась до самой бесконечности, заполняя собой космос. Блейд понял, что видит БОГА.

БОГ улыбнулся… БОГ занес руку. БОГ ударил!

Беззащитный мозг, жалкий комочек плоти, подброшенный вверх, полетел все дальше, дальше, дальше…

ГЛАВА 2

Сначала ему почудилось, что он находится в лесу. Постепенно, по мере того, как проходил шок трансформации, Блейд осознал, что лежит не меж деревьев, а среди травы, высоких стеблей и кустов. Как всегда, он старался не шевелиться, ожидая, пока восстановятся чувства и двигательные рефлексы; только после этого он смажет оценить ситуацию. Такая стратегия стала уже обычной при первом контакте с очередным миром Измерения Икс и до сих пор обеспечивала ему безопасность — хотя бы временную, пока он не поднимется на ноги.

Время шло, и Блейд начал понимать — что-то определенно не так. Все вокруг выглядело необычно, непропорционально и в неправильном ракурсе. Почему эти травяные стебли — или камыши? — кажутся ему чуть ли не деревьями? Что случилось? Неужели он попал в мир гигантской растительности? Или наоборот…

Он не мог поверить в это. Он не желал верить! Случалось, компьютер разыгрывал странные шутки и прежде, но такое? Превратить его в Мальчика-с-пальчик, в существо крошечных размеров? Или же его габариты остались прежними, но он очутился в мире великанов? Дьявольщина! Блейд выругался про себя и на мгновение прикрыл веки, мечтая, чтобы наваждение рассеялось. Кажется, он стал лилипутом!

Но все оказалось намного хуже. Странник еще не пытался двигаться, лежа на спине и глядя прямо перед собой и вверх; теперь же он попробовал шевельнуть рукой. Без всякого успеха! Его пальцы сжались в кулак и разжались снова, но в них не было силы. Привычное ощущение собственного тела будто бы покинуло его; он чувствовал, что не может координировать движения и слаб, как дитя.

С усилием повернув голову, Блейд взглянул на свою руку: ладонь была маленькой, розовой и пухлой. Крошечной! Совсем крошечной! Он стал ребенком? Похоже, компьютер превратил его в младенца? Если так, то трансформация затронула лишь тело; с его памятью все было в порядке, сознание оставалось кристально ясным, голова работала превосходно. Нет, разумом он не ребенок! Ребенок не мог знать тех слов, которые вертелись сейчас у него на языке!

Блейд проклял компьютер, Лейтона, Бога, дьявола и собственную глупость. И почувствовал облегчение. Итак, память его не пострадала; он все еще был Ричардом Блейдом, авантюристом, героем и любовником на первых ролях, но с крошечным розовым телом младенца.

Почему это произошло? Шутка компьютера, или виноваты биодатчики у него под черепом? Лейтон говорил, что мозговую ткань для них взяли от полугодовалого шимпанзе… Проклятье! Лучше бы он и в самом деле превратился в обезьяну! По крайней мере, не чувствовал бы себя таким беззащитным…

Странник попытался приподнять голову. Слишком тяжелая! Он едва мог пошевелить ею. Вполне естественно — если что-нибудь в такой жуткой ситуации считать естественным; его мозг полностью развит и, должно быть, находится в черепе взрослого человека. Наверно, неприятное зрелище, подумал Блейд. Уродливый макроцефал! Тот, кто найдет его, прикончит после первого же взгляда и сделает чучело или заспиртует в бутылке. Дитя-чудовище! Урод! Монстр!

Выжить! Как справиться с этим кошмаром? Думай, Блейд, приказал он себе. Думай упорней, чем когда-либо в жизни! Сейчас ты попал в самый тяжелый, самый опасный переплет. Думай! Потому что только твой разум сможет спасти тебя сейчас, сохранить твою голову и эту нежную розовую шкурку. Думай быстрее, Блейд!

Не помешало бы немного удачи, решил он, но с этим ничего не поделаешь; Фортуна — капризная дама, и приходит только по своему желанию. Да, немножко везения… счастливый случай… шанс выжить… но как его вызовешь? Что он может предпринять? Прежде он всегда полагался на свое тело, могучее, тренированное, умелое, на свою способность быстро адаптироваться в новом мире. Он мог сражаться и бежать, прятаться и наносить удары, убивать и затаиться в лесу словно тень… Он мог действовать сообразно обстоятельствам… Но не на этот раз! Все, что у него осталось, — разум; ни мускулов, ни силы, ни ловкости, только мозг в уродливой огромной голове.

Только мозг? А эти проклятые датчики? Телепортатор. Сынок Ти? Его верный помощник, его защитник!

Блейд почувствовал, как к нему возвращается надежда. Возможно, проклятые датчики были причиной странной трансформации его тела, но они обеспечивали связь с могущественным устройством, гарантом его безопасности. Надо подать сигнал Лейтону… сообщить, чтобы его забрали… Возможно, при обратном перемещении он вновь обретет свое тело…

Скосив глаза, Блейд увидел цветок, похожий на ромашку, — большой белый овал на тонком стебле; он показался страннику размером с чайное блюдце. Вполне подходящий объект для первой попытки… Ему удалось чуть-чуть повернуть голову — так, чтобы огромная чашечка попала в поле зрения. Секунду… сейчас… сейчас он отправит этот подарок Лейтону, а потом попытается разыскать что-нибудь еще…

Он сконцентрировался, послав мощный ментальный импульс, и вдруг вскрикнул — в голове словно взорвалась граната. Сквозь туман боли Блейд успел заметить, что цветок исчез, будто срезанный бритвой; только зеленый стебель чуть покачивался среди травы. Неплохо… да, неплохо — но откуда такая боль? В Талзане контакт с телепортатором приводил только к некоторому мысленному напряжению… боли не было…

Черт с ней, с болью, решил он; важен результат, а боль можно перетерпеть. Главное, что Сынок Ти работает!

Он выбрал другой цветок, красный, как кровь, и попытался повторить эксперимент. Безуспешно! Ни боли, ни ощущения ментальной связи с объектом и установкой, оставшейся в земном измерении… Словно в голове у него что-то перегорело… Датчики? Эти проклятые датчики?

Блейд похолодел; теперь он и в самом деле мог рассчитывать только на удачу. Кто же первым найдет его? Зверь или человек? И какой человек?

Что там говорил Лейтон? Он будет непобедим, надежно защищен и гарантирован от любых случайностей? Проклятье! Хороши гарантии! Но, может быть, старик не виноват? Он сам слишком поторопился?

Стараясь успокоиться, Ричард Блейд поерзал на спине, помахал в воздухе пухлыми ручками и ножками. Опустив глаза, он увидел крошечный червячок своего пениса и выругался.

Снова прозвучали ясно и отчетливо. Он мог говорить! Уже кое-что, решил Блейд, хотя не видел пока, как может ему пригодиться членораздельная речь. Возможно, лучше не подавать голоса; младенцы в таком возрасте не разговаривают. Он должен замаскироваться! Блейд стиснул маленькие кулачки и начал хныкать; лицо его налилось кровью от натуги, но он упорно не прекращал своих усилий. Лучше ускорить дело, постараться, чтобы его нашли — если тут есть кто-нибудь. Теперь, кроме жалобных воплей, он ничем не мог себе помочь; кто-то должен обнаружить его, иначе он умрет с голода.

Блейд продолжал имитировать младенческие вопли, но иногда, чередуясь с криками и плачем, с его губ срывались проклятья. Они имели вполне определенного адресата, и странник от всей души надеялся, что его слова -хотя бы слова! — телепортируются прямо в память компьютера, который передает их лорду Лейтону в отпечатанном виде. И в двух экземплярах!

Как ни странно, он почувствовал женский запах раньше, чем увидел их. Его чувства обострились — как обычно, когда он оказывался в Измерении Икс; обоняние, зрение, слух, все ресурсы и инстинкты первобытной, древней основы его разума были готовы прийти на помощь. Он ощущал, что поблизости находятся женщины. Смесь парфюмерии с потом, терпкий запах их тел, знакомый Блейду по тысяче ночей и постелей… Они приближаются… Все ближе… Очень близко… Он боялся надеяться. Если они найдут его…

Женский голос произнес:

— Что там, Вэлли? Ты слышишь?

— Тихо… помолчи немного. Да, я слышу… Словно младенец плачет…

— Младенец? Откуда? Ты же знаешь, в гареме нельзя держать детей!

Минутное молчание, потом снова:

— Должно быть, ты ошиблась, Вэлли. Идем! Это был только ветер в траве.

— Тише, говорю тебе! Клянусь Белыми богами, я слышала плач! И нам обеим хорошо известно. Стел, что у некоторых бывали дети… и они бросали их умирать в кустах.

У женщины по имени Вэлли был мягкий приятный голос, звучавший уверенно и, как показалось Блейду, с оттенком доброжелательности. Поразмыслив, он принял решение. С такой женщиной можно было рискнуть.

Он издал серию пронзительных воплей, отчаянно махая руками и ногами в воздухе. Почувствовал, как расслабились мышцы мочевого канала, и выругался, обмочив колени.

Высокие стебли травы раздвинулись, и появились две женщины; они смотрели вниз, на Блейда, — огромные, как обитательницы Бробдингнега. Он опустил веки, продолжая сучить ногами и кричать. Нельзя, чтобы они заглянули ему в глаза; это зерцало младенческой души показалось бы им слишком разумным. Еще рано! Он должен играть свою роль — по крайней мере, до тех пор, пока он не завоюет их расположения.

— Младенец! — с изумлением произнесла Стел; Блейд отличил ее по голосу, более резкому и суховатому. — Ты была права, Вэлли! Одна из наложниц прижила ребенка и бросила его здесь умирать. Идем отсюда! Мы не должны касаться его! Ты знаешь, что нас ждет, если мы попытаемся спрятать дитя в гареме.

Проклятье! Блейд чуть не подавился криком. Должно быть, он угодил в очень странный мир, если тут убивают крохотных детей!

— Я не могу его бросить, — негромко прозвучал голос другой женщины, Вэлли. — Просто не могу, Стел! Погляди на него — такой беспомощный… Бедный малыш! Весь мокрый! И вдобавок — такой странный! Посмотри на его голову… Какая огромная! Бр-р-р…

— Не удивительно, что мать избавилась от него. Это чудовище! Отродье Черных богов!

Блейд решил сменить тактику: он перестал плакать и улыбнулся женщинам. Его десны казались странно голыми, и он вдруг понял, что не имеет зубов. Дьявольщина! Ни мышц, ни крепких костей, ни связи с телепортатором — и даже зубов нет! Он продолжал старательно улыбаться, ощущая большую неприязнь к женщине по имени Стел.

Пока решалась его судьба, он, чуть приоткрыв веки, рассматривал ноги женщин — четыре голых ступни с выкрашенными красным ноготками и с драгоценными кольцами на больших пальцах. Судя по всему, его нашли женщины гарема, наложницы местною правителя, которым не дозволялось иметь детей. Положение было отчаянным — голодные судороги уже сводили его крошечный живот. Сколько времени нужно младенцу, чтобы скончаться от голода?

Вэлли молчала. Снова раздался голос Стел:

— Идем отсюда, пока не нажили хлопот! Если слуги Измира найдут у тебя ребенка, ты лишишься головы! Ты же знаешь закон, Вэлли. Не стоит нарушать его ради этого маленького чудовища.

Вэлли заговорила — тихо, словно бы про себя. Блейд, напряженно ловивший каждый звук, не мог сразу разобраться во всех обстоятельствах и нюансах, но он понял достаточно, чтобы почувствовать надежду. Эта женщина, Вэлли, станет якорем его спасения!

— Они заставили меня расстаться с собственным дитем, — медленно произнесла Вэлли. — Ты же знаешь, Стел… Я подчинилась закону и позволила грязному старому жрецу воткнуть нож в мое тело и вырезать живой плод из чрева… Я сделала это, я подчинилась… но как хотелось мне схватить нож и убить жреца!

Стел прошептала с ужасом:

— Будь осторожнее, Вэлли… Так нельзя говорить… Это смерть… Мне кажется, ты сошла с ума… потеря ребенка помутила твой разум. Идем отсюда, прошу тебя! Разве этот головастый урод стоит твоей жизни?

— Я не оставлю его умирать, — твердо сказала Вэлли. — Не могу! Мне кажется, что Белые боги — милостивые боги, покровители неба и земли, -послали мне это дитя взамен утерянного. Если я покину его, то буду дважды проклята! Иди, Стел, если ты боишься, малыш останется со мной. Я спрячу его и постараюсь сохранить живым. Уходи! Ты ничего не видела и ничего не знаешь.

— Тебя околдовали, — взвизгнула Стел, — и я не хочу иметь ничего общего с этим делом! Не имею желания попасть под пытки и потерять голову! Но я буду молчать. Это все, что я обещаю. Прощай, Вэлли! Я ничего не видела и ничего не знаю.

Она исчезла, скользнув в кусты. Тем лучше, подумал Блейд; мысль, что ему больше не грозят заботы этой фурии, подняла его дух. Затем он забыл о Стел; ему нужно было сосредоточиться на Вэлли и постараться, чтобы она не изменила своих намерении. Он улыбнулся, обнажив розовые десны, забулькал и замахал ей крошечными кулачками. Чертовски утомительное занятие для взрослого мужчины!

— Бедная крошка, — женщина присела на корточки рядом, и Блейд впервые увидел ее лицо. Она была молода — вероятно, не более двадцати лет по меркам его собственного мира — и одета в короткую юбочку серебристого цвета. Большие груди с твердыми коричневыми сосками были обнажены; на голове -масса черных вьющихся волос, скрепленных золотым гребнем.

Она подняла его на руки и нежно шепнула:

— Малыш хочет есть?

Еще мгновение, и Блейд бы все испортил, закричал во весь голос — да, ради Бога! Он страшно голоден, он чуть не умирает от истощения! Вовремя опомнившись и загукав, странник уставился прямо в глаза своей спасительницы. Женщина похлопала его по ягодицам, погладила животик, покачала на рунах. Блейд заметил, что ее зрачки были темными, угольно-черными, и в них он прочитал любовь… и еще — страх и решимость. На душе у него стало чуть полегче. Он нашел союзника.

Его маленькие кулачки настойчиво колотились в плечо Вэлли. Она приподняла ладонью тяжелую грудь и поднесла к лицу Блейда, коснувшись соском его рта. Его губы и язык ощутили струйку молока, теплого и непривычного на вкус, но он знал, что это — пища, которая поддержит в нем жизнь хотя бы на некоторое время. Обхватив твердую круглую грудь пухлыми ладошками, он сосал, довольно урча и причмокивая. Непривычный способ выживания, но иного судьба ему не послала. Он продолжал сосать, а Вэлли поглаживала пушок на огромной голове странного дитяти.

— Ты — маленькое чудовище, — сказала она. — Стел права, у тебя голова взрослого человека. Любая другая женщина посчитала бы тебя уродливым, но только не я… я уже люблю тебя… и не позволю убить, малыш. Но нам придется спрятаться где-нибудь, понимаешь? Чтобы стража не смогла тебя найти… — она вздрогнула. — О-о, милый, ты не должен кусать Вэлли! Мне больно!

Блейд не собирался кусать ее грудь, но молоко кончилось, а он все еще был голоден. Перестав чмокать, он отпустил грудь, обнаружив, что, как только был утолен первый голод, ощущение теплого соска во рту доставило ему знакомое, почти эротическое удовольствие. Если он когда-нибудь выберется отсюда, подумал странник, то сможет поведать доброму старому доктору Споку кое-что новенькое о младенцах. Но вряд ли тот поверит! К тому же сомнительно, чтоб ему разрешили рассказывать такие истории — по соображениям секретности.

Вэлли несла Блейда, тесно прижимая к себе, по тропинкам, что змеились среди обширных зарослей цветущих кустов и деревьев. Женщина почти бежала. Они никого не встретили, и Блейд догадался, что именно этого Вэлли боялась больше всего.

Как и он сам. Не дай Бог наткнуться на кого-нибудь — например, на упоминавшихся в разговоре стражников! Блейду не хотелось думать о них. Сейчас у него было тело ребенка — пусть с головой и разумом взрослого человека, — но если эту голову отрубят, он будет так же мертв, как если бы убили взрослого Ричарда Блейда. Он вздрогнул, когда Вэлли миновала какое-то сооружение, по-видимому — фонтан; странник различил плеск водяных струй, падавших в бассейн. Гаремные сады, должно быть, занимали большую площадь, но тут не было густых зарослей и укромных уголков. Блейд сосал молоко из второй груди, лаская губами сосок, и надеялся, что Вэлли знает, где лучше его укрыть. Он начал мысленно внушать это ей — спрячь меня! Спрячь меня быстрее. Спрячь меня!

Ему требовалось время. Сколько времени, он не представлял, но надеялся, что не слишком много. Он рос! Чуть-чуть, очень медленно; но он уже чувствовал покалывание и напряжение в маленьком тельце. Желание потянуться, подобное зуду, больше намек на рост, чем реальное физическое изменение.

Но он был в этом уверен! Конечно, Вэлли воспримет его быструю трансформацию как чудо, и это создаст новые проблемы… Ладно! Он что-нибудь придумает! Скажет, что его послали Белые боги…

Урча и чмокая, Блейд высасывал остатки молока. Скоро ему понадобятся все силы, а чтобы восстановить их, нужна пища. Много пищи!

Так Ричард Блейд появился в стране Зир. Вэлли спрятала его в павильоне, в пустынном уголке гаремного Сада, где был небольшой чулан, ставший его детской. Женщина запеленала его и ухитрялась довольно регулярно приносить молоко в бутылочках. Она не смела довериться другим наложницам, поделиться своей тайной, поэтому была вынуждена надолго оставлять малыша в одиночестве. Данное обстоятельство очень тревожило Вэлли и совсем не беспокоило Блейда; его силы росли с каждым часом, и вскоре он уже мог открывать дверцу чулана и ползать по украшенному коврами павильону. На второй день он сделал свой первый шаг, на третий расхаживал вполне уверенно, а на четвертый мог бегать. Пушок на голове сменился густыми и темными волосами. Пока эти разительные изменения удавалось скрывать от Вэлли. Она брала его на руки в полутемном закутке, второпях совала бутылочку и восторгалась, как он вырос. Но странник знал, что вскоре будет вынужден открыть ей правду. Она была его единственным другом, единственной опорой, и Блейд проводил долгие часы, размышляя, как сообщить ей обо всем. Вэлли могла ужаснуться! Испугаться до беспамятства! Это не входило в его намерения, и, кроме того, он испытывал настоящую нежность к своей кормилице. В конце концов, Вэлли как бы заменила ему давно погибшую мать… Но он будет вынужден открыть ей правду… или хотя бы часть правды…

Между тем он изучал новый мир, в котором очутился при таких странных обстоятельствах. Спрятавшись в своем чулане, Блейд слушал разговоры женщин, приходивших парами, иногда — втроем или вчетвером. Он быстро сообразил, что павильон использовался как место свиданий лесбиянок. Измир, правитель Зира, был старым человеком, почти импотентом, с гнилым запахом изо рта, а в его гареме содержалось пятьсот женщин. Что ж удивляться, думал Блейд, если среди них процветает лесбийская любовь? Затаившись за дверцей чулана, он наблюдал, как женщины приходили в павильон, чтобы дать облегчение истомленным телам с помощью подруг и искусственного фаллоса. Их любовные игры были тайными, в отличие от Меотиды, где Блейд побывал года четыре назад, здесь за подобные вещи полагалась смерть.

Похоже, в Зире смертью карали и великое множество иных проступков, что было парадоксом — страна казалась страннику богатой и процветающей землей изобилия с благоуханным воздухом и золотым солнцем. Блейд еще не смел покидать павильон, но иногда поглядывал в открытые окна, поражаясь красоте парка, в котором располагался дворец Измира. Затейливо подстриженные деревья, цветущие кусты, щебет птиц и журчанье фонтанов… Посыпанные гравием дорожки извивались вдоль лабиринта живых изгородей, одуряющий аромат цветов наполнял воздух, тут и там белели высеченные из мрамора скамейки. Сад Эдема, и только!

Охрану он заметил всего один раз — двух рослых мужчин с суровыми жесткими лицами, одетых в мешковатые штаны и расшитые бисером безрукавки, оба были вооружены кривыми мечами и копьями. Они прошли рядом с павильоном, не бросив даже взгляда на его окна, но Блейд забился в свой чулан и не показывался около часа. Он не хотел бы встретиться с такими типами — по крайней мере, в течение ближайшего месяца.

К концу шестого дня странник понял, что настало время поговорить с Вэлли. Она охала и ахала, удивляясь небывалым темпам его роста, и Блейд чувствовал, что молодая женщина начинает беспокоиться. Похоже, его приемная мать стала подозревать, что происходит нечто необычное! Дитя, которое ей послали боги, оказалось слишком резвым.

Уже стемнело, когда Вэлли пришла в павильон, сад освещали только висячие фонарики. Она поставила бутыль с молоком на стол и подошла к закутку, где в куче тряпья лежал Блейд. Взяв его на руки, женщина покинула чулан, нежно приговаривая

— Ты становишься маленьким великаном, мой милый. Такой тяжелый! Наверно, подобного тебе дитяти еще не было в, мире. Я начинаю думать, что Стел права, и ты — маленькое чудовище…

— Стел ошибается, — отчетливо произнес Блейд. — Я не чудовище и не урод, Вэлли. Я взрослый мужчина, попавший в тело младенца. Ты не должна бояться и…

Он вполне мог этого ожидать — Вэлли упала в обморок, уронив его, и Блейду пришлось извернуться в воздухе, чтобы приземлиться на руки и ноги. Он чертыхнулся и, чувствуя голод, выпил молоко; затем наполнил бутылку водой и плеснул в лицо Вэлли. Опустившись на колени радом с женщиной, он начал хлопать ее по щекам и растирать ладони, надеясь на лучшее. Если она обезумеет от страха и с криками умчится в сад, его ждут большие неприятности… Он еще не мог сам позаботиться о себе, Вэлли была по-прежнему необходима ему.

В тусклом свете фонариков веки Вэлли дрогнули и поднялись, она уставилась на Блейда огромными блестящими черными зрачками. Странник улыбнулся. Женщина продолжала пристально смотреть на него.

— Я… У меня был кошмарный сон, наверно, — шепнула она. — Мне показалось, что ты заговорил со мной, малыш… Мне показалось, что у тебя голос взрослого мужчины.

Блейд похлопал ее по руке.

— Все верно, я взрослый человек, Вэлли. Не бойся меня. Я люблю тебя и никогда не дам в обиду. Ты по-прежнему моя мать.

На мгновенье ему показалось, что Вэлли опять потеряет сознание. Неожиданный импульс заставил его наклониться и поцеловать ее в щеку.

— Видишь, Вэлли, я люблю тебя. Ты — моя мать!

Вэлли застонала и снова закрыла глаза.

— Я сошла с ума… Это наказание за то, что я нарушила закон. Меня закуют в цепи, будут бить кнутом и отрубят голову…

Блейд примостился рядом с ней на ковре.

— Ничего такого не случится, я же сказал, что не позволю тебя обижать. А сейчас лежи спокойно, слушай внимательно и постарайся представить себе…

— Я ничего не понимаю, — всхлипнула Вэлли. — Я сошла с ума. О, Белые боги, помилуйте меня!

Блейд снова погладил ее руку.

— Послушай, милая… Я пришел издалека, из страны, о которой тут, в Зире, никогда не слыхали. Я — взрослый человек, и должен был появиться здесь в своем настоящем обличье. Однако произошло несчастье… чары злобного колдуна, понимаешь ли… и я превратился в ребенка. Но сила колдовства иссякла, и через месяц я снова стану нормальным человеком. До того времени ты нужна мне, Вэлли, очень нужна. Я нуждаюсь в твоей защите и в сведениях об этой земле. Сделай это для меня, и когда ко мне вернется сила — а разум я никогда не терял — ты не прогадаешь. Обещаю! Все, что ты захочешь, будет твоим — только попроси.

Вэлли перестала дрожать, приоткрыла глаза и взглянула на Блейда.

— Значит, ты демон? Мудрец? Волшебник?

Блейд засмеялся.

— Нет, никто из них, или все сразу, если хочешь. Но пока думай обо мне, как о взрослом человеке в теле ребенка. Через месяц я снова вырасту и наберусь сил. Нам надо протянуть только месяц, и я должен пережить его. За это время мы можем составить план, придумать, чем я смогу помочь тебе и себе. А теперь… ты все еще боишься? Или начинаешь понимать меня?

Вэлли поднялась с пола, взяла руку Блейда, крепко прижала к своей груди и посмотрела ему в глаза

— Я ничего не понимаю, но больше не боюсь, — шепнула она. — Я верю своим глазам и ушам… Если ты утверждаешь, что такие вещи возможны, значит, так оно и есть.

— Тогда возьми меня на руки, — строго велел Блейд, — но больше не качай. И сюсюкать со мной тоже не надо. Выслушай меня и ответь на мои вопросы.

Вэлли подняла его и, шагнув к дивану, по привычке поднесла к губам Блейда свою обнаженную грудь. Это вовсе не показалось страннику неприятным, но в данную минуту он не испытывал желания сосать молоко. Такой пищи ему было уже недостаточно, по правде говоря, он не отказался бы от хорошо прожаренного бифштекса.

Вэлли отодвинула Блейда от груди и долго смотрела ему в лицо. Наконец, вздохнув, она сказала:

— Я начинаю верить, что не сплю. Твои глаза… это… это… глаза взрослого человека…

Внезапно Блейд почувствовал, как что-то изменилось в ней — чуть иной стала улыбка, глаза сузились и милое личико стало лукавым. С некоторым удивлением странник вспомнил, что его кормилице, вероятно, еще нет двадцати, — она была всего лишь молодой женщиной, почти девчонкой.

— Ты дал мне обещание, — напомнила Вэлли. — Если останешься в живых и твои планы сбудутся, я получу все, о чем попрошу, так?

— Конечно, Я обещаю!

Она прижала его лицо к своим теплым упругим грудям и шепнула:

— Смогу ли я иметь ребенка, как ты думаешь? Моего собственного настоящего ребенка?

Блейд думал о другом. С ним происходило нечто странное — он почти физически ощущал, как крепнут и вытягиваются его члены. Однако он кивнул женщине:

— Конечно, ты сможешь иметь дитя, если захочешь. Как только я возьму власть в Зире, у тебя будет столько ребятишек, сколько ты пожелаешь.

Как обычно, он был нагим и, взглянув на свой крошечный, еще младенческий пенис, увидел, что тот находится в состоянии эрекции. Странно! Ведь в действительности он не чувствовал сексуального возбуждения. И все же… Блейд счел подобное явление автоматической реакцией на контакт с обольстительной плотью Вэлли и попытался забыть о случившемся. Пройдет еще немало времени, прежде чем он станет прежним Ричардом Блейдом и женщины начнут серьезно его интересовать.

Вэлли снова прижала его к себе и стала укачивать.

— Прекрати, — резко скомандовал он, — или я сейчас засну! А нам надо поговорить и обдумать ближайшие планы, Вэлли. Потребуется целая ночь!

— Прости… Но как же мне теперь тебя называть? Ты — дитя, которое не является дитем…

— Мое имя — Блейд. Зови меня так.

— Блейд… Блейд… Что это означает?

Странник уселся верхом на ее колене и сердито посмотрел на молодую женщину.

— Это просто имя! Не будь глупышкой, Вэлли! Ты должна отвечать на мои вопросы и делать то, что я тебе говорю. Повторяю — зови меня, как сказано, вот и все.

Блестящие черные глаза Вэлли буквально пожирали его, что весьма беспокоило Блейда. Он читал в них сомнение и страх, любовь и желание — даже благоговение! — но в данную минуту все это не доставляло ему удовольствия. Вэлли казалась слишком эмоциональной; Блейд предпочел бы, чтоб она проявляла больше рассудительности, больше сдержанности — словом, чтобы она больше походила на мужчину, чем на женщину. Однако желание это было невыполнимым и глупым; он понимал, что вынужден довольствоваться тем, что есть. Кроме нее, Блейд не имел союзников.

Вэлли, казалось, почувствовала его молчаливое неодобрение. Опустив глаза, она сказала;

— Я сделаю все, как ты велишь, Блейд. Что ты хочешь знать?

— Все. Все о Зире!

Они проговорили целую ночь. С приближением рассвета, когда в кустах запели, засвистели птицы, Блейд понял, что его план, до того продуманный лишь наполовину, обретает ясные очертания. Все детали с удивительной точностью начали вставать на свои места, вселяя в странника уверенность в успехе. Конечно, его стратегия была рискованной, и смертельная опасность таилась за каждым углом, но он не имел иных альтернатив. Впрочем, риск, интриги, борьба и угроза смерти — все это составляло привычную часть жизни в любой из реальностей Измерения Икс.

Перед восходом солнца Блейд сообщил Вэлли, что она должна сделать. Юная женщина закрыла лицо руками и всхлипнула:

— Нет… нет… они убьют тебя, Блейд… И меня тоже…

— Не думаю, если ты рассказала правду об Измире и этом вашем жреце, Касте, первосвященнике Черных богов… Так ты говоришь, он обещал старику наследника? Мальчика, который полудит власть над Зиром и поведет страну к новой славе? Так или не так?

— Да, Блейд, все правильно. Но Измир — дряхлый слабоумный старик, готовый поверить в любую ложь, а Каста — хитрый лжец и злодей. К тому же говорят, он любовник принцессы Хирги и хочет посадить ее на трон. Они только и ждут, когда умрет старый Измир или когда они смогут убить его, не навлекая подозрений… О, Блейд, не делай этого! Измир поверит… да, он поверит, конечно! Но верховный; жрец пойдет на все… подстроит убийство… уничтожит тебя!

Странник вздохнул. Зир показался ему прекрасной страной, но в сердцевине ее таилось змеиное гнездо. Нет, это не рай! И надежды попасть в него тщетны! Как и во всех остальных мирах, тут правили жадность, сластолюбие, тщеславие и зависть. Ему нельзя рассчитывать на что-либо иное; остается только бороться.

— Вначале будет нелегко, — согласился он, — но если я переживу первые дни, дальше все пойдет иначе… — Блейд нежно коснулся теплого плеча; кожа Вэлли была гладкой и бархатистой. — Мне так важна твоя помощь, милая! Тебе придется тайком провести меня в спальню Измира… Понимаешь, он должен стать первым, кто увидит меня, и первым, с кем я заговорю. Иначе у нас мало шансов… — Странник пристально посмотрел в лицо молодой женщины. — Видишь, Вэлли, я все еще твое дитя… ты нужна мне. Не подведи же меня!

Вэлли заплакала и прижала его к груди.

— Да, Блейд! Я постараюсь, сделаю все, что смогу! Знаешь, один дворцовый охранник ухаживает за мной. Он мне совсем не нравится, хотя рискует головой за один взгляд, брошенный в мою сторону… Думаю, Рэмсас сделает все, чтобы меня получить…

В этот момент в голове Блейда словно что-то щелкнуло, и он почувствовал уже знакомое напряжение в мышцах; похоже, он вырос сразу на год или на два. Еще удивительней было второе открытие: груди Вэлли больше не казались ему всего лишь источником пищи, они стали более крупными и твердыми, более привлекательными, с нежными напряженными сосками.

Блейд соскользнул с ее колен и подбежал к окну. Солнце поднялось и роса сверкала алмазными искрами в траве.

— Пусть этот Рэмсас овладеет тобой, — приказал он. — Да, придется так сделать! Может быть, ты понесешь от него, а к тому времени, когда это станет заметно, я получу власть или буду мертв. Если же я погибну, то, вероятно, и ты тоже… — Он помолчал, всматриваясь в раскинувшийся за окном павильона сад. — Теперь иди! Солнце поднялось высоко, и люди начали просыпаться.

— Я не хочу ребенка от Рэмсаса, — тихо сказала Вэлли.

Она подошла к окну и встала рядом с Блейдом, погладив его по лохматой голове.

— Мой дорогой малыш… Мне жалко терять тебя, видеть, как быстро ты растешь…

— Иди, — повторил Блейд, — и возвращайся за мной вечером, как мы договорились. Будь осторожна. Если тебя поймают, все пропало.

— Я хожу тайной тропинкой… В гареме же я сплю одна, Измир не приходил ко мне много месяцев. Не в том опасность! Вот когда я попытаюсь провести тебя в спальню повелителя…

— Нам останется только попробовать, — ответил Блейд, — и надеяться на успех. Постарайся как следует разжечь этого Рэмсаса, пусть он снова возжелает тебя. Тогда ему придется стать поосторожнее, чтобы сберечь свою голову. А сейчас его голова — это наши жизни. До вечера, Вэлли.

Он чувствовал себя сутенером.

Вэлли подняла его на руки и поцеловала в губы.

— До свиданья, маленький Блейд! Увидимся на закате. И ты тоже будь осторожен.

Когда она ушла, странник удалился в чулан и зарылся в тряпки. Он был очень голоден, молока ему уже не хватало. Впрочем, если все пойдет хорошо, вечером он получит еду, а если плохо, то еда ему не понадобится… Блейд лежал на спине, уставясь взглядом в низкий потолок, и в сотый раз старался сосредоточиться на обрывке невесомой ажурной паутины. Нет, бесполезно! Он не мог телепортировать даже такую мелочь! Что ж, как и раньше, он должен полагаться только на себя… Если ему удастся пережить следующие тридцать дней, он, пожалуй, справится… Хвала Творцу, что проклятый компьютер, лишив его телесной мощи, не посягнул заодно на хитрость, изворотливость и отвагу!

Блейд не питал особых иллюзий насчет своих шансов. Он выжал из Вэлли все, расспросив ее гораздо основательнее, чем она могла бы предположить, -недаром еще в прежнем отделе, в МИ6, его считали экспертом по допросам. Уже к середине их беседы разведчик понял, что угодил в редкостную гадючью нору. Интриги, жестокость, властолюбие, похоть — все пороки так и кишели в ней; зависть, ненависть, противоборство соперничающих сил разрывали страну на части. Несчастную страну, которой правил старый суеверный глупец!

Суеверие… Да, владыка Измир был суеверен! В этом, и только в этом, заключался единственный шанс Блейда остаться в живых.

Наконец он заснул. Когда Вэлли пришла за ним вечером, после наступления темноты, он повзрослел еще на год и выглядел теперь шестилетним коренастым крепышом. Волосы его потемнели, удлинились и начали завиваться в колечки, под детским жирком стали наливаться крепкие мускулы. Вэлли поцеловала его, прижав к себе, и, когда Блейд нетерпеливо отстранился, засмеялась.

— Весь день я думала, не приснился ли мне сон, — сказала она. — Но если бы я не поверила тебе раньше, мне пришлось бы поверить сейчас. Кажется, за день ты потяжелел вдвое, малыш!

— Не понимаю, как это получилось, — раздраженно буркнул Блейд, -ведь я чуть не умер от голода! Если мне не удастся чего-нибудь перехватить — и побыстрее! — то как я смогу вырасти и снова превратиться во взрослого человека?

— Потерпи еще немного, — ласково сказала Вэлли. — Утром, если удастся твой безумный план и мы еще будем живы, ты сможешь поесть. — Она оглядела его и со странной улыбкой добавила. — Но если ты хочешь… вот моя грудь…

Блейд замотал головой, хотя груди Вэлли выглядели весьма соблазнительно.

— Нет, для этого я уже слишком велик. И потом, мне нужны мясо и хлеб, а не молоко! Однако вернемся к делу. Этот Рэмсас, твой любовник, поможет нам?

Вэлли скорчила гримаску и опустилась на диван, фонарик у двери бросал слабый красноватый отблеск на ее лицо. Блейд впервые заметил помаду у нее на губах и подведенные черной краской брови. Волосы молодой женщины, благоухающие духами, были сколоты красивым гребнем, она надела новую юбочку, еще короче прежней, под которой просвечивал алый шелк набедренной повязки.

«У меня, — кисло подумал Блейд, — очень красивая мать»

— Рэмсас — наш, — заявила Вэлли. — Он сделает все, что я попрошу. Во всяком случае, должен — после того, что случилось сегодня. Он чуть меня не прикончил! Не мужчина, а зверь, кобель, животное или дьявол! Не знаю, как его назвать — но удовлетворить его невозможно.

— Отлично, — прокомментировал Блейд — Значит, он захочет тебя и завтра, и послезавтра. А это заставит его держаться спокойно и осторожно. Как он собирается нам помочь?

Вэлли объяснила. Рэмсас обещал опоить рвотным зельем стражника, который обычно стоит у двери спальни Измира. Тот заболеет, и потребуется замена, тогда Рэмсас вызовется добровольцем.

Блейд остался доволен, но решил проверить все варианты.

— Предположим, Рэмсасу не доверят этот пост или кто-то другой предложит свои услуги. Что тогда?

— Вряд ли найдутся еще желающие, — покачала чернокудрой головкой Вэлли. — Дежурство скучное, а дворцовая стража ленива и избалованна. Воины Измира никогда не берут на себя добровольно лишний труд.

Блейд кивнул. Вероятно, она права, все, как в его родном мире. Ничего нового.

— Что ж, отлично. Но как ты проведешь меня во дворец?

Вэлли погладила Блейда по голове и заключила в объятия.

— Иди ко мне… я хочу понянчить тебя хоть немножко… прежде чем ты вырастешь слишком большим, — она прижала его лицо к теплой груди — Мой милый малыш… ненавижу все это! Не могу смотреть, как ты слишком быстро превращаешься в мужчину!

Блейд отодвинулся.

— Хватит нежностей! Как ты проведешь меня во дворец?

— Очень просто… если ничто не помешает. Стел согласилась помочь мне. Я говорила тебе про свою подружку, про Стел?

— Да, да! Она хотела оставить меня умирать. Ты можешь довериться ей теперь?

— Думаю, да. Я знаю кое-что про нее и пригрозила рассказать, если она откажется помочь мне. Конечно, я бы никому не сказала, но…

— Хватит об этом!

Вэлли горестно вздохнула.

— Все правильно, ты становишься мужчиной и уже отдаешь приказания, словно Измир. Хорошо, слушай, малыш… Недалеко от спальни повелителя находится дверь, что ведет во дворец. Ее охраняет только один человек, и всем известно, что иногда он засыпает.

— Мы не можем полагаться на это, — возразил Блейд — А если сегодня ночью он не заснет?

— Терпение, маленький Блейд, терпение, я знаю, что говорю. Стел отправится к нему поболтать, и затем, в подходящий момент, предложит поразвлечься. Они уйдут в кусты. Для Стел это не составит большого труда, -в голосе Вэлли проскользнула злая нотка, — к тому же у нее давно не было мужчины.

— А что потом? Если все пойдет как задумано?

— Я возьму тебя, проберусь во дворец и пойду к спальне Измира. Ночью коридоры пусты, и если повезет, мы никого не встретим, кроме Рэмсаса у дверей опочивальни. Он впустит меня, я положу тебя на постель Измира и удалюсь… буду молиться и надеяться, что все пойдет хорошо и мы оба доживем до следующего рассвета.

Блейд еще раз все обдумал. План казался безупречным. Он был прост; пожалуй, все должно сработать. Если удача не покинет его, тогда… Впрочем, других альтернатив не имелось.

— Да, это лучшее, что можно придумать, — согласился он — Когда мы отправимся?

— За два часа до рассвета. Там, у двери, стоит корзина. Я понесу тебя в ней.

Так она и сделала, и все окончилось удачно. Счастье сопутствовало им, и вскоре Вэлли положила странника на большую мягкую постель, в которой громко храпел старый правитель. Она поцеловала Блейда, погладила по голове и прошептала.

— До свиданья, малыш. Если нам не повезет, мы оба умрем. Но если все будет хорошо и ты получишь власть в Зире, ты не забудешь свою Вэлли? И свое обещание?

— Я не забуду ничего, — шепнул в ответ Блейд. — Теперь иди. Скорее!

Зашуршав юбкой, она докинула комнату. Дверь плавно закрылась, и Блейд уловил тихий шепот. Затем он остался один, лежа в темноте и слушая храп Измира

Блейд сел на кровати, скрестив ноги, и стал терпеливо ждать, когда сквозь шторы пробьются первые лучи рассвета Он вновь попытался сосредоточиться и выйти на связь с Сынком Ти, но проклятые инверторы по-прежнему не работали. Жаль! При ином раскладе он мог бы продемонстрировать старому владыке Зира пару-другую впечатляющих чудес…

Но датчики были мертвы — столь же мертвы, каким будет и он сам, если дело не выгорит

Однажды Блейд подслушал болтовню женщин, пришедших в павильон развлечься любовью, и узнал, что в Зире нежеланных детей душат.

ГЛАВА 3

Когда стало достаточно светло, чтобы различить очертания массивной мебели и рисунок ковров на стенах, Блейд скользнул к изголовью постели, где покоилась голова Измира. Старик оказался лысым и беззубым, с обвисшими щеками и огромным носом, кривым, словно ятаган. Его тонкая сморщенная шея торчала над покрывалом, все остальное, как догадывался Блейд, было не в лучшем состоянии. Старый, дряхлый человек, жалкая развалина… Он мог умереть в любую минуту — даже сейчас, во время сна, или из-за ожидавшего его потрясения. Оставалось надеяться, что эта увядшая плоть выдержит хотя бы месяц — достаточно долго, чтобы Блейд успел возмужать и обрести прежнюю силу.

В комнате становилось все светлее. Измир застонал, заворочался, что-то бормоча в полусне, и наконец открыл слезящиеся глаза, оказавшись лицом к лицу с божественным ребенком.

— Не бойся меня, — тихо произнес Блейд — Я — дитя, посланное тебе богами, как и обещал Каста, верховный жрец. Дух мой заключен в тело ребенка, но в этой голове, — он коснулся лба, — разум взрослого человека.

По спине его скользнул холодок, волосы на затылке встали дыбом. Следующая секунда решала все: если старик завопит и вызовет стражу, если ударится в панику, шансы на выживание будут равны нулю. Блейд затаил дух.

Измир не пошевелился. Его выцветшие глаза сузились, но когда старик заговорил, голос его был удивительно спокойным и ровным.

— Если ты призрак или злой демон, — произнес он, — убирайся прочь. Я слитком стар, чтобы испытывать страх. Но если ты настоящий… во что я пока еще не верю… Ну-ка, — властитель Зира прищурился, — дай мне свою ладонь, чтобы я мог почувствовать тепло твоей плоти.

Блейд коснулся ладонью скрюченных пальцев Измира. Старик поднял его маленькую ручонку, осмотрел, погладил, затем отпустил.

— Если это сон, — произнес старый повелитель, — то удивительно реальный.

— Я не сон, не призрак и не злой дух, — возразил Блейд. — Посмотри на мою голову — разве она не слишком велика для этого тела?

Измир кивнул.

— Да, слишком большая Ты уродлив, паренек.

— Теперь вслушайся в мой голос, — продолжал Блейд. — Кому он принадлежит — мужчине или ребенку?

— Мужчине, несомненно.

— Ты согласен, что в этом несоразмерно большом черепе должен находиться мозг взрослого человека?

— Начинаю убеждаться в этом, слушая твои речи, — ответил Измир. — Но я не так глуп, как считают многие, и никогда не верил в чудеса или волшебство. Мои люди говорят, что я суеверен, что ж, это мне не вредит, а им дает повод посудачить.

Блейд помолчал, задумавшись. Кажется, ему стоило немного пересмотреть свой план. Он придвинулся ближе и заглянул в глаза старика. Выцветшие, слезящиеся, они пристально смотрели на него, и в них странник уловил мудрость и знание, а еще — бесконечную усталость и скуку, в самой же глубине — тоску и страх перед надвигающимся концом.

Измир вздохнул и произнес:

— Да, у тебя глаза взрослого… И если опыт всей моей долгой жизни не обманывает меня, они принадлежат сильному, хитроумному человеку, который умеет добиваться своего. Вот в это я верю! Но какая польза мужчине от подобных вещей, если он заключен в тело ребенка?

— Я быстро расту — на год каждый день, — ответил Блейд. — Скоро ты сам убедишься в этом, повелитель. Я пришел из другого мира, о котором расскажу тебе, когда будет время. Хотя ты не веришь в чудеса и магию, мое появление в Зире связано и с тем, и с другим… правда, не совсем так, как вы представляете подобные вещи. Скажи, владыка Измир, каким временем мы располагаем, прежде чем кто-нибудь появится в твоей опочивальне?

Старик кивнул в сторону шнурка, который, вероятно, был подвешен к колокольчику.

— Времени у нас столько, сколько нужно. Слуги меня не беспокоят, пока я сам их не позову.

— Хорошо. Тогда смотри!

Блейд спрыгнул с огромного ложа и заметался по комнате. Он ходил колесом, кувыркался, перепрыгивал через кресла; потом, запыхавшись, вернулся на постель.

— Ты видел сам, — выдохнул он. — Обычный ребенок не может сделать такого!

Измир уселся на постели, облокотясь на подушки, и погладил свою жиденькую козлиную бородку. Он кивнул, прищурившись на Блейда.

— Не стоило так стараться, мой юный друг, пока что я верю тебе. Не понимаю и сомневаюсь, что пойму когда-нибудь, но верю своим старым глазам, клянусь Белыми богами! В сущности, все очень просто… ты ведь говоришь, что скоро вырастешь? Я подожду и увижу. Если ты в самом деле вырастешь, моя вера окрепнет. Если нет — ты будешь задушен. Все просто!

Блейд снова примостился на кровати.

— Да, все просто. Но я говорю правду, и поэтому нам надо составить план. Выслушай меня, владыка Измир, и скажи, что ты думаешь.

Старик открыл было рот, но передумал и не сказал ничего. Он сделал жест, показывающий, что божественный пришелец может говорить.

— Я полагал, что ты старый, выживший из ума тупец, — усмехнулся Блейд. — Меня убедили в этом.

Тощая шея Измира дернулась, послышался смешок.

— Глупец — да! Старый — да! Но не совсем еще выживший из ума!

— Я собирался солгать тебе, — продолжал Блейд. — Солгать, запутать, выдать себя за дите, обещанное тебе Кастой, — за того ребенка, что должен прийти и спасти Зир, став твоим наследником. Теперь я не могу так поступить; это неправда — и ты сам об этом знаешь.

Измир кивнул головой и усмехнулся ему в ответ.

— Каста — большой лжец и к тому же глуп, хотя и очень хитер. Он считает, что я верю ему.

Старик закашлялся, прочистил горло, сплюнул и сказал:

— Недавно мне пришло в голову, что у него где-то припрятан мальчишка, которого он готовит, чтобы представить мне в подходящее время и объявить наследником Зира. Затем, когда я умру, он убьет принцессу Хиргу, посадит несмышленыша на мой престол и будет править сам — именем Черных богов. Проклятый колдун!

Блейд нетерпеливо поднял руку.

— Об этом потом! Позднее ты посвятишь меня во все детали. Теперь же главная задача — обеспечить мою безопасность на несколько ближайших дней. Не думаю, чтобы верховный жрец отнесся благосклонно к моему появлению во дворце!

Измира охватил такой приступ смеха, что он едва не задохнулся.

— Отнесся благосклонно? Да ты — кем бы ты ни был! — станешь для него живым проклятьем! Ты похитил его идею и его будущую власть! Он наверняка попытается прикончить тебя.

— Ты сможешь защитить меня, владыка Измир? Пока сила не вернется ко мне?

— Я постараюсь, — ответил старик. — Думаю, что это в моих силах. Многие сговариваются за моей спиной, считая меня выжившей из ума развалиной, но я — старый пес и знаю много разных трюков. Однако ты должен подтвердить все, что говорил… Кстати, как тебя зовут?

— Блейд.

— Блейд? Необычное имя, но если оно тебе нравится… Что ж, Блейд, ты должен подтвердить свои слова, или я сам убью тебя, избавив Касту от хлопот. Итак, начнем. Что тебе нужно?

— Еда, — сказал странник. — Мясо, хлеб — и побольше. Я так изголодался, что если сейчас не поем, то ничего подтверждать уже не придется.

— Еда и одежда, — добавил Измир. Он оглядел Блейда с головы до ног. — Мне кажется, ты подрос, пока мы беседовали. Ты уже слишком велик, чтобы бегать голышом.

— Еще — небольшой меч или кинжал, — произнес Блейд. — Настоящий меч, оружие, которым можно убить, но достаточно легкое для моей руки. С клинком я буду чувствовать себя уверенней.

Измир дернул за шнурок колокольчика в изголовье постели.

— Все будет сделано. Позже, днем, я дам большую аудиенцию во дворце и представлю тебя своим советникам и министрам. А также Касте и принцессе Хирге. — Старик хихикнул. — Не могу дождаться, чтобы взглянуть на физиономию жреца, когда он узнает, что его пророчество сбылось и ребенок пришел на самом деле! Явился, чтобы спасти Зир и покорить хиттов!

— Хитты? Это что-то новое… Кто они такие? Я впервые слышу о них.

Измир погладил козлиную бородку, и его глаза посуровели.

— Они живут в Хиттоле, за узким проливом на севере, эти дикари и варвары. Хитты разбили войско моего отца, а раньше — отца моего отца! Я поклялся отомстить за эти поражения и перед смертью хочу завоевать и покорить их земли. Каста обещал мне именно это! Дитя, чье появление он предрекает, поведет моих солдат и разобьет хиттов! Теперь хиттами займешься ты — если, конечно, не подведешь и вырастешь так быстро, как обещал, иначе я должен буду задушить тебя. Но хватит об этом… идут мои слуги.

Вошли двое мужчин — толстых, в одних набедренных повязках и мягких шапочках, напоминавших фески. Они поклонились Измиру и, округлив глаза, уставились на Блейда. Когда старик отдал распоряжения и слуги ушли, он сказал:

— Рабы-нарбонцы. С юга, конечно. У меня никогда не было слуг из хиттов, они не сдаются живыми. Побежденные — а это бывает нечасто — они закалываются. А из трупа ведь не сделаешь раба! Но те, которых ты видел, -люди из Нарбона. Они совсем другие, покорные и боязливые. Их оскопили, так как нередко они бывают в гареме, а мне ни к чему, чтобы слуги спали с моими женщинами.

Блейд ничего не ответил, но выражение, промелькнувшее на его лице, заставило Измира хрипло рассмеяться, после чего он едва не задохнулся в новом припадке судорожного кашля.

— Удивляешься, Блейд, зачем старому псу вроде меня гарем из пятисот женщин? Не могу тебя упрекнуть! Часто я сам удивляюсь — но время от времени еще могу справиться с работой. Мой петушок не дряхлее содержимого моей головы, и когда вокруг суетятся пять-шесть красоток, я еще кое на что гожусь.

Блейд продолжал молчать. Измир пристально взглянул на него и продолжал:

— Когда ты снова обретешь свой рост и силу — если, конечно, сумеешь это сделать, — полагаю, возникнут определенные проблемы. Но не волнуйся, у тебя будет собственный гарем.

Появилась еда, и божественный ребенок набросился на нее, словно молодой волк. Жадно глотая пищу, он почувствовал, как напряглось и дрогнуло тело, и понял, что повзрослел еще на один год. Кажется, он продолжал расти с соответствующей обстоятельствам скоростью, от чего сейчас зависела его жизнь. Странник не питал иллюзий относительно этой развалины в постели. Измир просто решил поиграть. Развлечься! Верил ли ему старик или нет, Блейд не мог сказать, но он не сомневался, что будет убит, если дела пойдут не так, как предсказано. Или он превратится в настоящего Ричарда Блейда, или ему конец.

К счастью, облик его изменялся с каждым днем. Блейд рос, кости его крепли, мышцы наливались силой, и спустя тридцать дней он снова стал мускулистым гигантом с копной вьющихся волос и пронзительным взглядом темных глаз. Его руки обрели былую мощь, ноги казались колоннами из дуба, на широкой груди могла улечься пантера. Волосы Блейд подрезал, но не стал трогать густую черную бороду. Теперь, когда пропорции его тела пришли в норму, прежняя мужественная красота вернулась к страннику.

Однако он был уже другим Ричардом Блейдом. Под пышной гривой волос находился мозг расчетливый и хитрый, одаренный редкостным коварством, которым раньше Блейд не обладал. И не удивительно! Ведь он вырос в Зире и являлся сейчас в большей степени обитателем этой страны и этого мира, чем земным человеком. Он адаптировался полностью.

Измир сдержал слово и подобрал божественному дитяти дюжину надежных охранников. Их возглавлял капитан Огьер, крепкий тридцатилетний здоровяк с бочкообразной грудью, облаченный в доспехи, грохотавшие при каждом его шаге. Он был совсем не глуп и предан Измиру, как собака, теперь же предметом его благосклонности оказался Блейд. Именно Огьер, когда ему объяснили ситуацию, предложил, как сохранить в живых доверенного его попечению ребенка.

— Все просто, — сказал он, — если подобрать верных людей. У меня найдется двенадцать крепких молодцов, за которых я ручаюсь головой. Мальчика лучше держать здесь, владыка Измир, в твоих покоях. Половина отряда всегда будет с ним, днем и ночью. Шесть человек сторожат, шесть — спят, и так -пока не минует необходимость. Клянусь бородами Белых богов, надежней ничего не придумаешь!

Бравый капитан взглянул на Блейда, рост и вес которого уже соответствовали десятилетнему возрасту.

— Он заметно вытянулся со вчерашнего дня, владыка Измир. Действительно чудо, вся страна шепчется об этом! Люди горят желанием увидеть наследника!

Блейд, одетый в свободные штаны и расшитый бисером жилет, практиковался с кинжалом. Огьер ему понравился. Верный человек! В будущем он сумеет использовать этого капитана, но торопиться пока ни к чему. Пока он слушал; только слушал и впитывал новую информацию.

— Людям придется подождать, — сказал Измир, — пока он не вырастет и не будет объявлен наследным принцем. Но до того ему надо показать себя в кампании против хиттов. Так что все в свое время, Огьер, все в свое время… — старый повелитель огладил бородку и задумчиво произнес: — А где же Каста и принцесса Хирга, моя дочь? Я не видел их со дня аудиенции… Странно! Жрец ведет себя тихо, а это на него совсем не похоже.

Огьер хрипло рассмеялся.

— Каста в плохом настроении, владыка Измир. С того самого дня, как он заявил, что не признает твоего наследника, и убрался из дворца. Он злится и строит планы, но пока ничего не предпринял. Принцесса Хирга сгорает от любопытства, и ее шпионы шныряют вокруг. Пусть! Что они могут сказать ей, кроме правды? Думаю, она потрясена — так же, как и весь народ, — и ее вера в Касту поколебалась. И еще, чуть не забыл… — капитан насупил густые черные брови, припоминая: — На свалке нашли мальчишку с перерезанным горлом в богатых жреческих одеждах. Мои шпионы говорят, что иногда видели паренька вместе с Кастой.

Блейд нарушил молчание:

— Он хотел использовать мальчика, но появился я, и планы Касты рухнули. Тогда его мясники прикончили ребенка, чтобы тот не проболтался. Не думаю, владыка Измир, что мы с Кастой поладим, когда наконец встретимся.

Но верховный жрец и принцесса Хирга не подавали признаков жизни. Когда Блейд достиг полного роста и прежней силы, он получил собственный гарем и дворец в дальнем конце парка; Огьер же и его люди перешли к нему, став постоянными телохранителями. Повелитель Зира сам провожал Блейда в новое жилище. Они двигались по улицам огромного и пышного городадворца: Блейд на белой лошади с золоченой сбруей, старый владыка — в роскошном паланкине. Толпы любопытных, следивших за ними с почтительного расстояния, были молчаливыми и почти мрачными. Люди, пораженные и испуганные, — явно разрывались между верой и мучительными сомнениями.

Когда они оказались во дворце Блейда, старик сказал:

— В толпе полно шпионов Касты. Ему донесут, что чудо свершилось, но он не поверит. Заподозрит какой-нибудь подвох, потому что сам мастер на такие фокусы. Интересно посмотреть, что он сделает… Но о жреце — в другой раз; а теперь, сын мой, идем — я покажу тебе дворец и гарем, который обещал. После этого мы обсудим кампанию против хиттов.

В сопровождении Огьера и шести охранников Блейд с Измиром обошли дворец — великолепное здание из гладкого белого мрамора, обставленное мебелью с украшениями из золота и слоновой кости. Да, будущему наследнику было не на что жаловаться! Гарем, как полагалось, стерегли евнухи из Нарбона, а все женщины, попавшиеся на глаза Блейду, выглядели молодыми и хорошенькими. При первом посещении он увидел лишь немногих, хотя воздух был душным от ароматов женских тел; но он слышал смешки и заметил сверкание глаз за раздвижными ширмами, что прикрывали дверные проемы. Странно, но вся эта покорная женская плоть, нетерпеливо ожидавшая его ласк, не вызывала в нем ни желания, ни даже похоти. Вначале это озадачило и встревожило странника, но он решил, что просто новизна обстановки и напряжение последних дней подействовали на него.

Во дворце имелся и маленький тронный зал. Измир заставил Блейда сесть в кресло из слоновой кости; ему надлежало привыкать к роли повелителя и принца. Огьеру разрешили остаться; остальных же отправили охранять здание.

— Трон тебе подходит, — довольно сказал старик. — Ты выглядишь на нем так, словно рожден для власти. Верно, Огьер?

Капитан серьезно кивнул:

— Да. Любой, кто посмотрит сейчас на владыку Блейда, не станет сомневаться, что так и должно быть. Пророчество Касты сбылось!

Измир хихикнул.

— Довольно неожиданным для него образом! Все в руках богов, и сейчас они захотели, чтобы его ложь обернулась правдой! У меня есть сын и наследник, ставший взрослым мужчиной за месяц с небольшим, и он может править десятком таких стран, как Зир, и покорить хиттов! Да, справиться с Хиттолой на севере, с Нарбоном на юге, с Ритом и Фардуном на западе и Сахлой на востоке! — Старый повелитель глубоко вздохнул. — О, мои друзья, это сладкий миг, до которого я не надеялся дожить! Если бы мне не пришло время умирать, если бы я мог задержаться хоть немного и порадоваться его победам… — Внезапно он повернулся к Блейду и произнес: — Да, я вспоминаю, что должен кое о чем сказать тебе, мой принц. Оставь нас одних, Огьер!

Когда капитан вышел, Измир после минутного молчания поднял глаза на странника:

— Чудо свершилось, Блейд! Ты обещал, что я увижу его, и ты сдержал слово. Но вот какая мне пришла мысль… Если ты способен на такие вещи, может, ты еще что-то умеешь? Одним словом, удастся ли тебе сделать меня снова молодым?

Блейд откинулся на спинку трона из слоновой кости и скрестил ноги. Он был одет в юбку, похожую на шотландский кильт, легкий нагрудный панцирь и богато украшенный шлем; у пояса висел меч с золоченой рукоятью и слегка искривленным лезвием, который странник сам выбрал в оружейной. Он погладил свою курчавую бороду и посмотрел на старика. Вопрос не застал его врасплох; чего-нибудь в таком роде следовало ожидать.

Он размышлял несколько мгновений, затем ответил:

— Ради доброты, проявленной тобой, владыка Измир, ко мне, я должен быть жестоким. Нет! Я не могу вернуть твою юность. Мои способности не простираются так далеко.

Измир подвинул ногой бархатную подушку и уселся на нее — старец, запеленутый в расшитые золотом одежды, похожий на древнюю черепаху. Он протер глаза, которые постоянно слезились, почесал клювообразный нос и медленно кивнул.

— Так… Возможно, это и к лучшему, но я надеялся… — веки его опустились, скрывая разочарование. — Ну, пусть не молодость, но, может быть, ты вернешь мне здоровье? Хоть на время, чтобы увидеть, как ты завершишь те дела, которые не выполнил я сам? Немощи, посланные Черными богами, гнетут меня…

Блейд, знал это очень хорошо; за прошедший месяц, проведенный в покоях властителя, у него хватило времени изучить Измира. Он не был врачом, но кое-что понимал в медицине.

Его голова снова качнулась.

— Нет, владыка Измир, я не в силах продлить твою жизнь сверх положенного судьбой срока. У тебя множество болезней и кое-что еще… в моем мире это называют раком. Он убьет тебя, когда придет время.

Старик привычно поглаживал пальцем свой огромный нос. Бросив на Блейда пристальный взгляд, он рассмеялся.

— Ты неважный утешитель, Блейд! Но, возможно, все к лучшему — если я опять обрету молодость, то стану угрозой для тебя. И уж определенно не поделюсь с тобой своим гаремом! — Он снова захихикал. — Но молодой мужчина и умирающий старец смогут поладить. У меня хватит воли и сил, чтобы продержаться, пока не увижу, как свершилось предначертанное. Теперь поговорим о хиттах…

Наконец Измир отбыл, и Блейд остался один в своем дворце. Конечно, с ним был Огьер со своими людьми, которых странник лично расставил по постам. Ужинал он в тот вечер вместе с капитаном. Ополоснув руки в надушенной воде, они уселись за большой стол, вокруг которого бесшумно сновали слуги. Огьер больше привык к военным лагерям, чем к дворцам, но он был горд, немного тщеславен и старался скрыть благоговение перед Блейдом.

Тот, в свою очередь, старался, чтобы капитан чувствовал себя непринужденно. Они заговорили о хиттах, северных дикарях, обитавших за проливом. Огьер не питал больших надежд на победу.

— Измир много болтает о покорении хиттов, — сказал он, — но я сражался с ними всю жизнь и не думаю, что их земли легко взять. Они никогда не сдаются, они хорошие бойцы — лучше, чем солдаты Зира, — и они знают много хитростей. Вот, погляди!

Капитан протянул Блейду раскрытую ладонь, задубевшую от рукояти меча, пошевелил большим пальцем. Его основание выглядело чуть припухшим, и Огьер, отлепив лоскуток кожи, показал крохотное стальное лезвие, скрытое под ним.

— С помощью такой штуки от меня как-то удрал десяток пленных, -пояснил он. — Перерезали веревки и улизнули, а я и не мог догадаться, в чем тут фокус. Много позже один приятель объяснил мне… Северяне называют этот маленький клинок каттой.

Блейд не стал допрашивать его насчет таинственного приятеля, решив, что все откроется со временем; сейчас ему было интересней послушать о нравах хиттов и их стране.

— Их защищает пролив, — продолжал Огьер, время от времени прикладываясь к чаше с вином, — а их земли — жуткий лабиринт из скал, ущелий и гор. Там бесполезны колесницы, трудно маневрировать и управлять войсками. Потому хитты не любят сражаться грудь о грудь; они устраивают засады и ловушки. Мой тебе совет, повелитель, — успокой старого Измира какимнибудь хитрым военным планом и подожди, пока он не умрет. Не считай мои слова изменой, но от Хиттолы и хиттов лучше держаться подальше.

Капитан ухватил с блюда птичью ножку, откусил, прожевал и задумчиво поинтересовался:

— Ты ведь не хочешь сложить свою голову среди хиттских скал? И наши заодно? — Блейд, не перебивая, молча кивнул. — Тогда не стоит и лезть к ним. Конечно, ты должен притвориться, что готовишь вторжение. Армия разболталась, нужно занять солдат делом, подтянуть дисциплину. Собери войско, старайся быть на виду, и только выиграешь. Можно даже немного пощипать хиттов, только не надо переправляться через пролив. Поражение неизбежно, а это даст Касте повод позлорадствовать, выставить тебя неудачником и самозванцем.

Блейд холодно посмотрел на капитана. Ему нравился Огьер, но он не ожидал от бравого вояки такого потока непрошенных советов. Лучше всего, подумал странник, сразу расставить все точки над "и".

— Я не самозванец, — сказал он. — И я выполняю свои обещания. Ты видел сам: за тридцать дней я превратился из мальчика в мужчину.

— Да, я видел это, — Огьер провел по лицу мясистой ладонью, не глядя на Блейда, — Видел и должен верить! Признаю, что ты — великий маг или мудрец, повелитель Блейд! Я уважаю тебя и буду служить так же преданно, как Измиру! Но я всетаки не уверен, что твои чудеса помогут против хиттов. Решай сам… Ты, Блейд, — принц и наследник, будущий владыка Зира; я — только солдат, который подчиняется приказам.

Блейд ткнул ножом, которым резал мясо, в сторону Огьера и выразительно произнес:

— Помни свои слова, капитан, и мы поладим. Здесь командую я; никогда не забывай об этом.

Огьер поднял чашу с вином.

— Не забуду. Я готов служить тебе, повелитель.

Блейд решил, что пора побеседовать на другие темы, близкие сердцу каждого солдата.

— Есть одно дело, капитан, которое ты должен выполнить для меня. Сегодня же! А в награду ты кое-что получишь, и твои люди — тоже. Это касается женщин. Они тебя интересуют?

Огьер вытер губы ладонью и ухмыльнулся.

— Женщины? Конечно! Продолжай, владыка.

— У меня есть гарем, — сказал Блейд, — который мне сейчас не нужен.

Огьер с изумлением уставился на него.

— Гарем делает тебя выше обычного человека! Чем больше в нем женщин, тем почетнее! Хотел бы я иметь гарем! Он бы мне пригодился.

— В гареме старого Измира есть женщина по имени Вэлли, — объяснил странник. — Я хочу, чтобы ты привел ее ко мне. Можешь даже сказать старику об этом… или я скажу сам. Не думаю, чтобы он возражал, когда я объясню ему, в чем дело.

Огьер со стуком поставил на стол кружку с вином.

— Не надо ничего говорить Измиру. Конечно, он стар и почти не нуждается в женщинах, но все равно ревнует их. Может быть, не стоит связываться с такой штукой, мой принц? Зачем тебе эта Вэлли?

— Мое дело, — коротко ответил Блейд. — Личное дело, говорю тебе! И тут ни при чем Измир, политика и жрецы. Выполни то, что я велел, — и ты со своими людьми получишь мой гарем. Выбирайте столько женщин, со сколькими сможете управиться. Я разрешаю.

Капитан с изумлением уставился на него, стиснув пальцами заросший щетиной подбородок. Наконец он кивнул.

— Я сделаю это! Никаких особых сложностей; я знаю всех охранников и евнухов из Нарбона, так что они послушаются меня. Но думаю, лучше держать все в тайне от Измира. Ты теперь его сын, мой повелитель, но отец может разгневаться и на сына. Он не поймет, зачем ты хочешь его женщину, когда имеешь полсотни собственных. Мне тоже это непонятно.

Блейд отодвинул тарелку и встал.

— Ты и не должен понимать, Огьер. Ты должен только выполнить мое желание.

Огьер чуть нахмурился:

— Значит, это приказ?

— Нет, просьба. Когда я прикажу, ты сразу поймешь разницу.

Неожиданно рассмеявшись, капитан хлопнул по столу ладонью.

— Я все выполню… и потребую обещанной награды! Я запущу своих молодцов в твою голубятню, и ты будешь иметь счастливый гарем, мой принц! У нас давно не было женщин, у меня и моих парней, и мне кажется, что каждый управится с шестью, не меньше.

Странник улыбнулся.

— Но только тогда, когда они не на посту, Огьер. Проследи, чтобы твои люди хорошенько это поняли. Любой воин, пойманный в гареме, когда он должен нести службу, будет строго наказан.

Огьер отвалился от стола.

— Тебе не нужно напоминать об этом. Клянусь копытами Черных богов, я — солдат! — Он огляделся по сторонам. — Куда привести женщину? И когда?

— В мою спальню, когда совсем стемнеет… и будь осторожнее. Чем меньше шума, тем лучше.

Огьер поправил пояс; его живот раздулся от обильной трапезы.

— Все будет сделано, владыка. А затем я сам отдежурю первую смену… в твоем гареме.

Блейд подождал, пока ухмылявшийся во весь рот капитан выйдет, затем прошел в свои покои — комнаты с высокими потолками в мавританском стиле, просто обставленные, но удобные. Стены его спальни были задрапированы портьерами, среди которых висели зеркала; в центре возвышалась огромная постель, а у окна — удобный для работы стол с креслом.

Странник опустился в него, положил ноги на стол и начал разглядывать себя в зеркале. Выглядел он, как всегда в реальностях Измерения Икс, чуть театрально; впечатление усиливалось пышной черной бородой и экзотическим нарядом. Черты лица словно бы стали более четкими, чеканными; челюсти выступали сильнее, глаза посуровели, их пристальный взгляд казался холодным. Но те же признаки он замечал и раньше, в иных мирах, во время других путешествий; он по-прежнему был Ричардом Блейдом и в то же время неуловимо отличался от своего земного воплощения. Конечно, он был тем же самым человеком, но более опытным, более приспособленным к жизни в суровых и жестоких мирах, так не похожих на цивилизованную Землю.

У него еще оставалось время до той поры, когда появится Вэлли. Поднявшись, Блейд подошел к ложу и, не раздеваясь, растянулся на нем. Ему хотелось расслабиться и немного подумать.

Итак, он преодолел первые трудности. Первые, но далеко не последние -и, как он сильно подозревал, не самые страшные. Впереди ждали новые опасности, и ему придется быть наготове, чтобы встретиться с ними во всеоружии. Так было всегда, во всех его странствиях — постоянное напряжение, час за часом, день за днем, неделя за неделей.

Мысль об опасности встревожила Блейда, и он покинул постель, чтобы проверить охрану. Возвратился он довольный. Около двери стоял солдат, и еще один дежурил снаружи, под окном спальни; остальные стерегли главный вход, лестницы и коридоры. Снаружи, из-за фонтана с подкрашенной алым водой, до него долетел визгливый женский смех; похоже, Огьер и его парни не теряли времени зря. Блейд усмехнулся, возвращаясь назад в опочивальню.

Итак, пока он жив и деда идут неплохо. Он близок к власти и сделает все, чтобы стать повелителем Зира. Это — самая безопасная позиция, если имеешь сильную волю, энергию и необходимую жестокость. Приласкать друзей, устрашить врагов… Ну, этим он займется завтра! А сегодня…

Странник поднялся, кликнул слугу и велел приготовить ванну. Когда он, вернулся в спальню — с полотенцем, обернутым вокруг бедер, — Вэлли уже ждала его.

Молодая женщина упала на колени и опустила голову, не поднимая глаз на Блейда. Он подошел к ней и остановился, глядя сверху вниз на изящную головку с золотым гребнем в темных волосах. Тонкую талию Вэлли стягивала серебристая юбка; больше ничего на ней не было. Она продолжала упорно смотреть в пол, и Блейд заметил, что женщину бьет дрожь. Он взял ее за руку и заставил подняться.

— Что с тобой, Вэлли? Боишься меня?

Огромные черные глаза наполнились слезами.

— Да, мой повелитель, боюсь… Все изменилось. Я — лишь наложница из гарема, а ты теперь бог… или посланец Белых богов… Каждый это знает! Все так говорят!

Божественное происхождение дает много преимуществ. Блейду это было хорошо известно, и он собирался использовать их в полной мере, но не в данном случае. Правда, Вэлли тоже предстояло послужить новому божеству Зира, но иным образом. Туг возникали некие деликатные моменты, ибо Блейд вдруг понял, что его отношение к бывшей кормилице и спасительнице отличалось двойственностью. С одной стороны, он чувствовал к ней искреннее расположение; с другой — светлые чувства никак не мешали ему строить определенные планы на ее счет.

Он приподнял подбородок молодой женщины и заставил ее поглядеть прямо ему в глаза.

— Улыбнись, — приказал он. — Вот так, теперь лучше… Я не бог, Вэлли… по крайней мере — для тебя. Мы друзья, хорошие друзья, и я в долгу перед тобой. И этот долг станет еще больше, так как у меня есть к тебе просьба. Вот почему я послал Огьера… Были какие-нибудь сложности, когда ты покидала гарем?

Вэлли пожала плечами, и ее обнаженные груди всколыхнулись. Взгляд Блейда скользнул к ним и остановился на сосках — острых, напряженных.

— Никаких, — прошептала она. — Огьер — большой начальник! Он приказал — и все было сделано. Не думаю, что Измир чтонибудь узнает.

Блейд кивнул и улыбнулся. Он подвел женщину к постели и сел рядом с ней.

— Вполне возможно. Но как твои дела? Как поживает подружка Стел? И что с охранником Рэмсасом?

К Вэлли вернулось самообладание. Она пригладила волосы и наклонилась поближе к Блейду; соски женщины коснулись его обнаженного плеча. С некоторой растерянностью странник осознал, что сейчас она была почти вдвое моложе его. И она казалась очень красивой! Невероятно, что еще недавно эта юная женщина играла роль его матери, что он мог погибнуть от голода, если бы не молоко из этих полных грудей… Блейд почувствовал желание; полотенце у него на коленях шевельнулось.

— Я больше не хожу к Рэмсасу, — ответила Вэлли. — Зачем? Нет причины, а сам он никогда мне не нравился. Рэмсас пытался преследовать меня, но я не покидаю гарем, а туда ему не добраться. Что касается Стел, она совсем обезумела от зависти и проклинает свою глупость; ей стоило быть подобрее к божественному ребенку. Она жалеет о награде, которая ей не достанется.

— Награда… — задумчиво повторил Блейд. — О да, награда! Я обещал тебе, Вэлли, не правда ли?

Женщина опустила глаза.

— Я не хочу награды, Блейд, — кроме той, которую ты обещал. Ребенка… Мое дитя…

— Я помню, Вэлли. Это можно будет устроить. Но сначала я хочу поговорить об иных вещах. И объяснить, почему послал за тобой…

Вэлли пододвинулась к нему еще ближе. Ее голос окреп, в темных блестящих глазах сверкнула решимость.

— Мы не могли бы побеседовать потом, Блейд? Ты ведь понимаешь… я хочу ребенка… От тебя!

К этому моменту странник был полностью готов, и полотенце, прикрывающее его бедра, вздулось бугром. Вэлли бросила взгляд вниз и улыбнулась, нежно коснувшись выпуклости рукой,

— Вот видишь, Блейд… Ты желаешь меня — так же, как и я тебя. Нужно ли мне просить? Ты ведь обещал… хотя я сомневалась тогда, но теперь-то все ясно! Ты — бог, не отрицай этого, и мое дитя будет ребенком бога… Пожалуйста, мой повелитель… Умоляю тебя… Сдержи свое обещание!

Блейд почувствовал растерянность. Впрочем, подумал он, прижимая Вэлли к себе и целуя ее пухлые губы, не к этому ли шло дело? Он хотел, чтобы Вэлли помогла ему кое в чем… но являлась ли эта причина главной? Не желал ли он эту девушку с самого начала, с тех дней, когда младенцем покоился на ее руках? Уже тогда он чувствовал, знал, что Вэлли станет для него девушкой, женщиной, возлюбленной — но не матерью… Тем более — сейчас! В его желании нет ничего предосудительного…

Однако, уже откинувшись вместе с ней на постель, он понял, что еще не до конца освободился от привычных моральных ограничений. Что-то сдерживало его, словно кандалы, — то ли земные понятия о нравственности, то ли воспринятые с детства стереотипы мышления… Ему нужно забыть обо всем этом, если он рассчитывает выжить в Зире!

Вэлли, женщина из гарема, была хорошо обучена искусству любви. Даже не зная об этом, Блейд быстро бы догадался о ее высоком профессионализме; вероятно, с самого детства ее учили, как доставить удовольствие мужчине. Поцелуи ее казались огненными, язык был сладок, как мед, кожа пахла нежно и возбуждающе. Вскоре она взяла инициативу в свои руки и тихим голосом велела Блейду расслабиться. Она ласкала его, пока сомнения не покинули душу странника; теперь он ощущал лишь одно — всепоглощающее желание.

Ее язык и пальцы — проворные, умелые — блуждали по телу Блейда. Жестом, мягким движением, чуть слышным ласковым шепотом она подсказывала, где должны находиться его руки и что им надлежит делать. Она растягивала и растягивала ласки в такой томительно-сладкой агонии, что Блейд, задыхаясь от страсти, подумал, что сейчас сойдет с ума. Занимаясь любовью, он всегда старался держать какую-то часть разума холодной, отстраненной, но с Вэлли это не удавалось. Она захватила его полностью, подчинила себе, поглотила, опрокинула на спину… И когда она, задыхаясь и всхлипывая, вся покрытая сладким потом любви, начала приближаться к оргазму, Блейду понадобилось немалое усилие, чтобы завладеть инициативой — так, как нравилось ему. Он сделал это. В экстазе последних усилий он с яростной силой вонзался в ее лоно; затем застонал, уловив вскрик девушки, и они замерли в изнеможении.

Вэлли первая нарушила тишину. Она коснулась пальцами лица Блейда и прошептала:

— О Блейд, Блейд, мой повелитель! Будет ребенок, я знаю… Я чувствую это! Ты излил в меня поток жизни, и из него появится дитя. Благодарю тебя! У меня будет ребенок… твой ребенок… и кто знает, может быть, он тоже станет богом.

Прошло несколько минут, прежде чем странник сумел восстановить дыхание. Затем он сказал:

— Надеюсь, что так, милая. Если ты этого хочешь.

Женщина прижалась к нему.

— Да, Блейд, хочу… очень хочу. А ты останешься здесь? Не уйдешь из Зира? У тебя есть теперь власть… Ты не позволишь им убить этого ребенка, как они убили моего первенца?

Блейд не мог дать такого обещания и знал это… и все же ему не хотелось причинять Вэлли страдания или встревожить ее. Поэтому он солгал.

— Я останусь тут, и наше дитя вырастет под моей защитой. — Он засмеялся и нежно поцеловал женщину. — Но ты забегаешь вперед, детка. Может быть, ты зря беспокоишься. Откуда ты знаешь, что с первого же раза…

— Я знаю, — твердо повторила Вэлли, — знаю, Блейд. Я уверена. Мужчина не разбирается в таких делах, даже если он бог.

Странник снова рассмеялся и махнул рукой.

— Ладно! Думай, что хочешь… Теперь мы можем поговорить о другом деле. О главном!

Вэлли лежала с закрытыми глазами, раскинув руки. Она прошептала:

— То, что случилось — и есть главное для меня. Но продолжай, мой повелитель. Я сделаю все, что ты попросишь.

В нескольких словах Блейд объяснил, что было у него на уме. Он нуждался в разведывательной сети — в системе шпионажа, говоря начистоту, — и решил начать с гарема. Вэлли предстояло собирать информацию, передавая ему все слухи, сплетни и женские разговоры. Это был только первый шаг, но с чего-то ему приходилось начинать — причем не откладывая в долгий ящик.

Вэлли, девушка неглупая, сразу ухватила суть дела.

— Да, в гареме много болтают, — задумчиво произнесла она. — Женщины разговаривают о том, о сем, чтобы убить время и прогнать скуку. Но по большей части их слова бесполезны для тебя, мой принц. Слухи и выдумки. Чем они помогут тебе?

Блейд признал, что она права, но заметил, что стоит переворошить кучу гнилой соломы ради зерна истины. Никогда не знаешь наперед, что и откуда удастся выловить, как не раз подтверждал его опыт разведчика.

Поднявшись, он накинул халат и подошел обратно к постели Вэлли натянула свою юбочку.

— Я уверен, — сказал Блейд, — что девушки из гарема куда чаще встречаются с мужчинами, чем думают их евнухи. Так устроена жизнь, Вэлли, не бойся это признать, ты не подведешь своих подруг. Мне нужна только полезная информация. Меня не касается, что вытворяют женщины от скуки. Измир ничего не узнает от меня.

Вэлли улыбнулась

— Я рада слышать твои слова, повелитель. Ради тебя я предала бы своих подруг, но лучше, если в том не будет нужды. В гареме постоянно плетутся всякие интриги, и если Измир узнает о них, слетит не одна голова… Да, женщины пускают к себе мужчин — и офицеров охраны, и даже жрецов. Есть тайные способы выбраться наружу, и иногда женщины проводят целые ночи со своими возлюбленными. Многие стражи подкуплены, и они всегда ошибаются при подсчете. Но я не понимаю…

— Тебе и не надо понимать, — сказал Блейд — Просто делай то, что я говорю. Собери небольшую компанию — не более пятишести самых доверенных подруг. Пусть они слушают и рассказывают тебе разные новости, а ты передавай мне. Я буду иногда посылать за тобой, а если появится что-нибудь очень важное, можешь сообщить через Огьера. Ты все поняла, Вэлли?

Она поднялась с постели, чувствуя, что пора расставаться.

— Поняла, мой повелитель. Я тебя не подведу.

— Спокойной ночи, детка. Огьер ждет, чтобы проводить тебя в гарем.

Блейд поцеловал девушку, легонько шлепнул сзади и с чувством выполненного долга проводил к охраннику за дверью. Тот набросил на Вэлли накидку и увел прочь. Блейд же, сняв халат, улегся в постель; было тепло, и ему не требовалось покрывало. Он устал и хотел спать — так же сильно, как час назад хотел Вэлли. Он ее получил, это было приятно, и он надеялся, что у нее будет ребенок. Что ж, одним долгом меньше! Роль Вэлли уже прочно определилась в продуманных им планах. Она никогда не станет его супругой, но с ней можно неплохо провести время. И этого вполне достаточно.

ГЛАВА 4

Он почти засыпал, когда за портьерами послышался слабый шорох. Странник мгновенно насторожился. Занавеси, сотканные из плотного и яркого шелка, свисали с карнизов, укрепленных под потолком, очевидно, толстая ткань должна была защитить спальню от холодного мрамора стен. Но не от шпионов!

Вскочив, Блейд схватился за меч, не спуская глаз с простенка между окнами. Там, под портьерой, обозначилась некая выпуклость — несомненно, человеческая фигура. Он вытянул клинок, нажал — достаточно сильно, чтобы порезать ткань, — и рявкнул:

— Выходи, или я выпущу из тебя кишки!

Из-за портьеры донесся приглушенный голос:

— Ты не посмеешь. Я — принцесса Хирга.

Ее голос был глубоким, звучным и властным — богатое контральто уверенной в себе женщины. Блейд отступил на три шага, продолжая держать клинок направленным на портьеру, и скомандовал:

— Выходи, принцесса! Мне хочется взглянуть на женщину благородной крови, которая не брезгует подслушивать у чужих окон.

Завеса дрогнула, раздвинулась, и Блейд, опустив меч, с изумлением уставился в лицо единственной дочери зирского владыки. Он не ожидал увидеть такую красавицу. Если эта молодая женщина в самом деле была принцессой Хиргой, то старый Измир, несомненно, в свое время хорошо поработал в постели, чтобы сотворить такое чудо.

Грудь принцессы оказалась прикрытой — редкость в Зире, где женщины обычно скрывали лишь нижнюю часть тела, да и то символически. Хирга была облачена в безрукавку с пышным воротником, расшитую золотом, и серебристого цвета шальвары, мягко облегавшие длинные стройные ноги. Величественная, высокая, с пламенными рыжими волосами, уложенными в затейливую прическу, с небольшой короной на голове, сверкавшей драгоценными камнями, она казалась сказочной феей. Да, то была принцесса, настоящая принцесса!

Странник благоразумно постарался скрыть свое изумление. Он сделал еще один шаг назад и поклонился, отсалютовав клинком.

— Рад, что мы наконец встретились, владычица Хирга, хотя не ожидал, что это случится таким образом. Тебе долго пришлось скучать за портьерой? И как ты сюда попала?

Женщина молча смотрела на него зелеными, цвета морской волны, глазами. Блейд отметил ее частое взволнованное дыхание, припухлость губ и век. Вероятно, принцесса пряталась у окна не пять минут; она видела и слышала все, что произошло между ним и Вэлли. И это зрелище привело ее в крайнее возбуждение!

Когда Хирга заговорила, голос ее немного подрагивал.

— Попасть сюда было несложно, Блейд. Охрана предана тебе, но даже самый верный человек должен подчиняться естественным надобностям. Я ждала, пока страж не отлучится, и влезла в окно. Затем прошла потайным коридором, который мне хорошо знаком… — Она окинула странника задумчивым взглядом и пояснила: — Этот дворец когда-то принадлежал мне.

— Да? Я не знал об этом, — Блейд коснулся клинком кресла. — Садись! Принцесса не должна стоять.

Хирга охотно воспользовалась его приглашением, но прошла мимо кресла и присела на краешек кровати. Положив руку на подушку, она смотрела на Блейда, чуть заметно раздвинув губы в улыбке. С минуту принцесса изучала будущего супруга, словно не могла наглядеться, затем прикусила зубами нижнюю губку, то, что было у нее на уме, безошибочно читалось в ее взглядах. Под золоченым жилетиком вздымались набухшие от желания груди, и Блейд ясно слышал прерывистое дыхание гостьи. Он знал, что может овладеть ею в любой момент, когда захочет: Хирга казалась страстной женщиной и сейчас была возбуждена до предела.

Она прикоснулась рукой к простыне и заметила:

— Все еще теплая после твоей потаскушки из гарема.

Блейд уселся в кресло и с напускным безразличием положил ноги на стол, рассматривая принцессу с насмешливой улыбкой. Итак, гостья его весьма возбуждена и готова опрокинуться на спину хоть сейчас… Но нужно ли это ему? С одной стороны, он испытывал в данный момент полное удовлетворение, с другой — знал, что принцесса пришла сюда не ради любовных утех. И не случайно! За ее визитом таились более глубокие причины, чем желание забраться к нему в постель.

Он нахмурился и сказал:

— Вэлли не потаскушка, и мои дела с ней тебя не касаются. Чего ты хочешь от меня? Или, скорее, чего хочет Каста? Я догадываюсь, что тебя послал он.

Изумрудные глаза расширились, и Блейд понял, что его догадка верна. Принцесса отвела взгляд в сторону, сложив руки на коленях, ее тонкие изящные пальцы были унизаны драгоценными перстнями.

— Верно, — подтвердила она, — меня послал Каста, верховный жрец Черных богов. Он хочет встретиться с тобой и обсудить кое-какие вопросы, интересные для вас обоих.

— Почему же он не пришел сам?

— Он слишком занят, мой принц. У него много дел.

Блейд улыбнулся и постучал клинком по столу.

— Верю, моя принцесса. Конечно, он слишком занят — строит козни против меня. И также против Измира, не дожидаясь, когда старик умрет, — он саркастически хмыкнул. — Так вот, передай ему, чтобы немного потерпел -Измир может отправиться в райские сады Белых богов в любой момент. И тогда Касте придется иметь дело со мной.

Хирга сложила руки на груди, не спуская взгляда с Блейда. Казалось, она стала поспокойнее, если принцесса и притворялась, то выглядело это весьма натурально.

— Ты неверно сулишь о Касте, — сказала она. — Ты узнал только части правды, выслушав повелителя Измира и верных ему людей, но мой отец уже впал в старческое слабоумие, а его приближенные — шайка лицемеров и подхалимов. Ты не можешь выяснить истину, пока не встретишься с Кастой и не рассудишь сам.

Странник склонил голову.

— Да, ты права. — Пожалуй, он и в самом деле так думал. — Я готов встретиться с верховным жрецом, увидеть, понять и рассудить. Итак, где и когда?

Принцесса встала и подошла ближе к Блейду. На него пахнуло слабым ароматом цветов, ее кожа светилась, будто розовый жемчуг. Он пытался найти изъяны в облике Хирги, но не мог обнаружить ни одного, эта женщина была совершенством. Изогнутые полумесяцем брови, прямой нос с точеными ноздрями, пухлый алый рот… Губы ее были мягкими и влажными. Снова ощутив некое волнение в чреслах, Блейд призвал на помощь всю свою волю. Эта красавица была опасной, очень опасной! В какой степени — он еще не мог до конца понять; но она таила угрозу.

Хирга пристально наблюдала за ним и ждала, в ее зеленых глазах мерцали многообещающие огоньки. Наконец ей стало ясно, что Блейд не поддается на ее чары; рассмеявшись, она подошла к окну.

— Каста ждет тебя завтра, когда солнце будет в зените. Ты знаешь, где Аллея Пирамид?

Блейд кивнул; то была равнина к югу от столицы, на которой высились мраморные пирамиды — усыпальницы прежних владык Зира. Они сверкали белизной, но лабиринт под ними служил обителью Касте, его чернорясым жрецам и их Черным богам.

— Ты видел незаконченную усыпальницу, которую возводит для себя Измир?

Блейд снова кивнул.

— Да, однажды. У меня не хватило времени изучить окрестности столицы поподробнее.

С неделю назад Измир показывал ему свою будущую усыпальницу. В тот раз старик сказал:

— Предки строили маленькие пирамиды, я же возвожу огромную; она будет возвышаться до небес, до самых чертогов Белых богов. А под ней — настоящий лабиринт, хитроумный и запутанный. Никто не сможет найти мое тело и надругаться над ним!

Сейчас Блейд вспомнил об этом и невольно усмехнулся. О, тщеславие человеческое! Оно было одинаково свойственно и земным владыкам, и большинству властителей из реальностей Измерения Икс. Пожалуй, лишь старая императрица джемов казалась равнодушной к мирской славе…

Хирга неверно истолковала ею насмешливую улыбку.

— Ты не должен бояться, — заметила она, — Каста не замыслил никакого предательства. Если говорить откровенно, он тебя побаивается… как, впрочем, и я… — Щеки женщины чуть порозовели. — Верховный жрец хочет только встретиться с тобой, побеседовать и достигнуть разумного соглашения.

— Разумное соглашение… — медленно повторил Блейд. — Это звучит заманчиво! Что ж, я приду, но не один, — он смерил Хиргу пристальным взглядом — Значит, в полдень, у пирамиды Измира!"

— Да. Там есть помещение для жрецов, а в нижней части — переходы, камеры и усыпальница. Там Каста жил последний месяц, пока ты… — Она замолчала, внимательно всматриваясь в него. — Это правда, мой принц? Люди клянутся в этом, но я не могу поверить…

— Правда ли, что я превратился из ребенка во взрослого человека за месяц? — Блейд усмехнулся. — Правда, Хирга. И куда более явная, чем все чудеса Белых и Черных богов Зира. Передай это жрецу и постарайся убедить его. Скажи, что я приду завтра, кота солнце поднимется над самой большой из пирамид. Прощай, моя принцесса.

Он насмешливо поклонился, и красивое лицо женщины напряглось.

— Ты… ты… не предлагаешь мне остаться?

— Не будем торопить события, Хирга. Иди!

Она сверкнула глазами, затем черты ее смягчились, на губах заиграла улыбка.

— Ладно, не будем! Теперь прикажи своим людям пропустить меня. Вряд ли они станут бегать за угол каждый раз, когда мне это удобно.

Блейд тоже улыбнулся и кивнул головой, поклявшись про себя разобраться с нерадивым часовым. Он кликнул солдата, который нес охрану под окном, и, пока тот шагал к дворцовым дверям, Хирга выскользнула наружу и исчезла.

Когда солдат появился в спальне, Блейд приказал:

— Надо разыскать во дворце потайной ход. Я не знаю, где этот коридор, но он здесь точно существует. Вытащи остальных из комнат женщин, и начинайте искать сейчас же! Ясно? И не появляйся у меня, пока проход не будет найден! — он грозно свел брови и добавил — Шевелись, парень, не то вместо гарема попадешь на северную границу, к хитам!

Капитан Огьер мрачно молчал, когда на следующий день они выехали верхом из города на юг, к Аллее Пирамид. Приблизившись к ее началу, Блейд увидел, что равнина простирается на многие мили во всех направлениях, аллея каменных колоссов рассекала степь подобно двойной скалистой стене. Он насчитал около дюжины пирамид и сбился. Усыпальницы местных владык тянулись к югу бесконечной чередой, маячили белыми треугольниками на горизонте. Впереди, в нескольких милях от столицы, возвышалась огромная пирамида Измира, еще не законченной постройкой.

— Не по нутру мне это, — проворчал Огьер, — и Измиру тоже не понравится. Касте нельзя доверять, мой принц. Во-первых, он жрец Черных богов, а во-вторых, торчит тут вдалеке от людей, творя злое колдовство. Могут быть неприятности!

Блейд оглядел свой эскорт. Десять хорошо вооруженных всадников плюс бравый капитан, все — в полном вооружении. Сам он надел боевые доспехи, прихватил меч, булаву и заткнул за пояс кинжал. Что может им грозить?

Усмехнувшись, он ответил Огьеру.

— Если мы не сможем управиться с кучкой жрецов, тогда нам лучше бросить клинки и самим стать жрецами. Приободрись, Огьер, ничего страшного не случится! Главное — делай, что я прикажу.

— Ты все еще не понимаешь, — буркнул капитан — Конечно, ты — бог или сын бога и не боишься вещей, которые страшат обыкновенного человека. Но я предупреждаю тебя — Касту и его жрецов стоит опасаться. Они творят здесь темные и злые дела, повелитель! Говорят, они создают чудовищ, настолько страшных, что человек слепнет от одного взгляда на них.

— И к чему им эти твари?

— Чтобы охранять их сокровища и тайны Черных богов. Жуткие звери бродят по лабиринту, убивают и пожирают любого, кто придет воровать! Жрецы Зира, особенно Каста, очень богаты, мой принц… сверх всякой меры. Так я слышал, и верю в это.

Блейд снова засмеялся.

— А я поверю, когда увижу. Когда одно из чудовищ попадется мне на глаза.

Капитан хмыкнул, но спорить не стал. Некоторое время они ехали молча. Массивное мраморное сооружение, место вечного упокоения Измира, постепенно вырастало на горизонте. Блейд объявил привал, нашел прут и сделал на нем зарубки. Замерив тень от своей палки и используя простейшие правила тригонометрии, он прикинул, что пирамида владыки Зира поднималась вверх уже на триста футов и занимала площадь четырех лондонских кварталов. Поразительный образец инженерного искусства! Сейчас пирамиду скрывала завеса пыли; ее окружали деревянные леса, подъемники, лебедки и множество других примитивных механизмов. С четырех сторон в здание вели наклонные пандусы. Тысячи рабов, обливаясь потом, тащили камни и мраморные плиты вверх по подмосткам на деревянных катках. Даже на таком расстоянии Блейд различал хриплые крики надсмотрщиков и свист плетей, полосовавших человеческие тела.

Огьер поскреб щетину на подбородке.

— Не думаю, что владыка Измир дотянет до конца строительства. Слишком уж он честолюбив! Хочет, чтобы усыпальницу подняли еще вдвое, а на вершине разбили сад. Если бы у него нашлось еще сто тысяч рабов… но их нет. Да, старику не удастся поглядеть на свою пирамиду!

Они снова тронулись в путь.

Блейд спросил:

— Кто строит усыпальницу? Лучший из мастеров Зира?

Огьер чуть улыбнулся.

— Нет. Некий Тэн, беглый хитт… мудрец или что-то вроде этого. Я немного знаю его. Он попался мне в руки, когда переплыл через пролив.

Блейд озадаченно посмотрел на капитана.

— Не понимаю… Ты сам говорил, что хитты не сдаются в плен и никогда не становятся рабами. Как же этот?

— Да, все верно. Но Тэн — исключение, и он не раб, он — мастер. Конечно, его бы прикончили, но он мне понравился, и я отволок его к владыке Измиру. Наш старик совсем не глуп, как полагают многие, и дал хитту шанс показать себя. Тэн оказался на редкость искусным мастером! И сейчас он -свободный человек, обладающий привилегиями и деньгами. Во всяком случае, на выпивку ему хватает.

— Я хочу встретиться и поговорить с ним, — сказал Блейд. — Раз мне придется воевать с хиттами, нужно взглянуть, на кого они похожи.

— Не будь глупцом, мой повелитель, — с солдатской прямотой заявил Огьер. — Если хочешь сражаться с хиттами, это твое дело. Но Тэн — особый хитт. Он говорит, что не поладил с Блудаксом по прозвищу Кровавый Топор, вождем племени, и должен был бежать, чтобы спасти свою жизнь. Я в этом не сомневаюсь. Тэн — умный человек и образованный; странно, что он родился хиттом! А этот Кровавый Топор — глупый и дикий варвар.

— Потолкуем о нем позднее, — сказал Блейд, — когда соберется военный совет. Сегодня же, после того, как я закончу с Кастой, приведи ко мне этого хитта.

Вскоре их окружили шум, столпотворение и грохот. Они пробирались сквозь хаос стройки, прокладывая путь между каменными плитами, подъемными механизмами, путаницей канатов и тысячами рабов. Среди них попадались и мужчины, и женщины, даже маленькие дети; ряд виселиц на краю площадки украшали тела непокорных. Когда всадники проезжали мимо одной из рабочих команд, истощенный седой старик, потеряв последние силы, рухнул на землю. Надсмотрщик забил его дубиной до смерти и швырнул тело в яму.

Огьер не обратил на это ни малейшего внимания. Блейд тоже принял равнодушный вид; лицо его застыло в маске холодного спокойствия. Он находился в чужом мире, в очередной преисподней Измерения Икс, где сочувствие и угрызения совести являлись непозволительной роскошью. Но он поклялся про себя, что жестокости и рабству придет конец, когда власть будет в его руках. Если он останется в живых и проведет в Зире достаточно долгое время, в этой стране не останется рабов. Но все это предполагалось осуществить в будущем; пока же он не имел гарантий, что переживет сегодняшний день.

Работа кипела на северном и западном фасадах огромной пирамиды. Всадники направились к восточной стороне, относительно спокойной, и нашли вход в здание, охраняемый двумя жрецами в черных рясах. Блейд в первый раз увидел «воронов», как звали в Зире служителей Черных богов; до того он имел возможность бросить один-единственный взгляд на Касту — когда месяц назад верховный жрец объявил его самозванцем и в гневе покинул дворец Измира. О том случае у странника сохранилось лишь смутное воспоминание; слишком многое произошло с тех пор.

Приказав солдатам держаться позади, Блейд и Огьер направили коней к воротам и спешились. Капитан, стойкий воин, явно чувствовал себя неуютно рядом со жрецами. И это его раздражало.

— Ты, оглобля, — резко окликнул он высокого мрачного священнослужителя, — принц Блейд, сын и наследник Измира, приехал повидаться с Кастой. Проводи-ка повелителя к нему, да побыстрее. — Огьер, положив руку на эфес, наполовину вытащил меч из ножен.

Блейд рассматривал жрецов. Они были одеты во все черное — черные рясы, черные штаны, черные стоптанные сандалии из грубой кожи. Черные капюшоны закрывали лица, длинные космы черных волос свешивались из-под них на плечи. То, что оставалось на виду, имело мертвенный цвет рыбьего брюха; глаза обоих горели фанатичным блеском. Не обращая внимания на капитана, они сверлили взглядами Блейда. На их поясах из скрученного серебряного шнура висели изогнутые кинжалы в ножнах из слоновой кости. Эта религия, подумалось страннику, не знает милосердия. По глазам жрецов, по выражению их лиц можно было понять, какие добродетели процветают в этом монашеском ордене. Жестокость, аскетизм, послушание, фанатическая преданность. Готовность на все!

Наконец высокий священнослужитель заговорил.

— Ты — Блейд? — он придвинулся ближе, и грязная, с длинными ногтями рука потянулась к кинжалу на поясе. Огьер, бормоча проклятья, шагнул к жрецу. Блейд жестом велел капитану отойти назад.

— Оставь его, Огьер. — Он повернулся к чернорясому и повелительно произнес. — Я принц Блейд. Я пришел увидеть Касту. Проводи меня к нему.

Огьер снова забормотал:

— Не делай этого, мой повелитель… Не ходи один… Позволь, я буду сопровождать тебя…

Блейд рассмеялся.

— Не причитай как старая баба, Огьер! Оставайся здесь и жди меня. Ясно?

Он прошел в ворота, поманив за собой высокого жреца.

— Я сказал, что хочу видеть Касту. Или я должен искать его сам?

Не говоря ни слова, жрец проскользнул вперед, Блейд последовал за ним. Они спустились по наклонному мраморному пандусу в центральный зал, из которого, словно спицы колеса, разбегалась дюжина коридоров. Над входом в каждый тоннель горели факелы, поддерживаемые железными кольцами. Высокий жрец вытащил один из них и повел Блейда по такому лабиринту подземных камер, лестниц, коридоров и переходов, что тот вскоре потерял ориентировку. Вероятно, подумал странник, можно неделями блуждать здесь и никогда не найти выхода.

Жрец шел быстро, не оглядываясь назад, и Блейд старался не отставать. Они добрались до узкой и крутой мраморной лестницы и спустились вниз. Воздух стал горячим, душным, на лбу у Блейда выступили капли пота. Комната с колодцем посередине раскрылась перед ними. Жрец подал знак, указывая на платформу, подвешенную в этой шахте. За все время он не сказал ни слова, темные мрачные глаза мерцали из-под капюшона, наблюдая, как платформа с пришельцем опускается вниз.

Странник вытащил меч и ослабил петлю, в которой висела булава, теперь он не ощущал прежней уверенности в своих силах. Возможно, стоило взять Огьера с собой, подумалось ему, да еще и двух-трех охранников в придачу.

Платформа замерла, и перед ним открылась обширная пещера. Где-то пылал огонь, отбрасывая зловещие пляшущие тени, под высоким куполом сгущался мрак. Блейд сошел с платформы, всматриваясь в темноту и держа меч наготове. Вокруг царила мертвая тишина, тревожившая его.

Внезапно перед ним возникла принцесса Хирга. На этот раз она была только в серебристых шальварах, с неприкрытыми грудями, и Блейд, глядя на эти нежные чаши совершенной формы, ощутил острый спазм желания. Они пришлись бы в самую пору к его ладоням и были тверды, как мраморные стены.

Хирга заметила его жадный взгляд и с легкой улыбкой поманила за собой.

— Спрячь клинок, мой принц. Каста ожидает тебя. Идем!

Блейд кинул клинок в ножны и двинулся вслед за женщиной. Она повела его в глубину пещеры, мимо ухмыляющихся черепов и белевших в полумраке скелетов, одни из которых стояли на подпорках, другие свисали с потолочных балок. Махнув на них рукой, Хирга сказала.

— Каста — мудрец и ученый Он вскрывает тела и изучает их, чтобы познать волю богов. Ему ведомы все тайны плоти.

Они миновали нишу, в которой находился кузнечный горн. Багряно мерцали угли, опаляя жаром, пот тек по лицу Блейда.

— Каста умеет обрабатывать железо, — пояснила Хирга. — Когда ему нужны новые инструменты, он сам делает их.

Блейд ничего не ответил. Несомненно, верховный жрец был весьма разносторонним и опасным человеком, и встреча с ним потребует мужества и сил. Впервые у странника возникло чувство, что здесь он столкнется с равным противником, такое редко случалось в Измерении Икс.

Хирга показала на занавес из узких кожаных полосок.

— Сюда, принц Блейд. Каста ждет. Он будет говорить с тобой наедине.

Странник шагнул к дверному проему, но Хирга внезапно придвинулась к нему, коснувшись напряженными сосками сверкающего панциря. Ее зеленые глаза дерзко смотрели на Блейда, пухлые губы улыбались. Она положила ладонь на его мускулистую руку и шепнула:

— Может быть, потом ты найдешь время и для меня? Я любопытна, как все женщины, и хочу узнать побольше о тебе.

Блейд коротко кивнул.

— Может быть, Хирга. Посмотрим.

Он раздвинул кожаную завесу и шагнул внутрь.

Комната оказалась небольшой и забитой сверх меры, на полках у стен громоздились чучела и скелеты животных, огромная коллекция черепов, книги, бутыли и реторты. В железной жаровне плясали огненные языки, рядом располагался длинный стол, за которым сидел человек в черном.

— Подойди к свету, принц, — произнес он. — Когда я в первый раз увидел тебя, ты был ребенком. Теперь я хочу своими глазами взглянуть на свершившееся чудо.

Блейд шагнул к огню.

— Ты — верховный жрец Каста?

— Да. А ты — Блейд, дитя, возмужавшее за один месяц… Да, теперь я верю!.. — Каста внимательно разглядывал гостя. — Ловкий трюк! Я немало бы отдал, чтоб ему научиться!

Странник взял себя в руки. Теперь он стоял неподвижно, ни словом, ни жестом не возражая против дотошного осмотра. Верховный жрец молчал, в его темных глазах отсвечивало пламя. Странный человек! Приверженец жестоких богов? Шарлатан, жадный властолюбец? Маг и ученый, намного опередивший свое время? Или все вместе взятое? Блейд почувствовал, как по его вискам струится пот и холодный озноб бежит по спине.

Полумрак окутывал фигуру, скорчившуюся в кресле. Странник, сбросив наваждение, перегнулся через стол, всматриваясь.

— Ты разглядел меня, Каста? Теперь моя очередь полюбопытствовать. Поверни-ка лицо к огню, жрец.

Смех был хриплым, приглушенным.

— Да, это справедливо. Смотри, принц Блейд!

Глаза — огромные, черные, блестящие — горели раскаленными углями. Лицо походило на маску смерти; шафрановая кожа туго обтягивала кости. Череп! Живой череп! Блейд различал вены, извивающиеся, словно голубые черви. Нос, острый, как шило; бескровные губы, рот, подобный анальному отверстию. Волос не было. Совсем! Ни ресниц, ни бровей, темя — столь же гладкое, как у настоящего черепа, что покоился рядом на столе.

Блейд снова почувствовал озноб. Если, как болтают в народе, этот ходячий мертвец — любовник красавицы Хирги, то для Зира действительно настали плохие времена!

Взяв со стола черную круглую шапочку. Каста прикрыл безволосое темя. Он снова засмеялся и указал гостю на ближайший табурет.

— Ну, ты посмотрел? И все же ничего не увидел, ибо суть человеческая, как подсказывают нам боги, таится не в лице, не в мышцах или костях. Садись, принц Блейд, садись, и поговорим. Но постарайся понять с самого начала — я не считаю тебя глупцом и не могу причислить к ним себя. Так что не будем попусту тратить время и фехтовать словами. Если мы скажем другу другу правду и только правду, то достигнем гораздо большего. Ты согласен?

Блейд опустился на твердое сиденье.

— Согласен. — Он взглянул на стену за спиной Касты, где висело изображение ночного неба. Итак, этот жрец еще и звездочет! Интересно, составил ли он свой собственный гороскоп? Знает ли, где и как закончит жизнь? Рука странника легла на эфес меча.

— Я — практичный человек, — продолжал тем временем Каста. — Мне нужна власть! Я и сейчас обладаю властью, но хочу еще большей, много большей. Потому что только власть, абсолютная власть, позволит мне делать то, что я желаю делать… — он помолчал, машинально оглаживая ладонью скалившийся под рукой череп. — Знаешь, почему я не убил тебя до сих пор, Блейд? Потому что рассчитываю на твою помощь… Вот так! Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Если это верно, то к чему хватать друг друга за горло? Мы ведь согласились, что не являемся идиотами, да?

Блейд решил прощупать почву.

— Пожалуй, я смогу помочь тебе. Каста. Но чем ты меня отблагодаришь?

Снова хриплый смешок.

— Многим! Советом, знаниями, тайной поддержкой своих богов… деньгами, если нужно. И последним, самым важным и ценным — тем, что не уничтожу тебя.

Блейд вскочил на ноги и грохнул кулаком по столу.

— Ты продолжаешь повторять это, жрец! Хвастаешь, я полагаю! Если ты так уверен, что можешь прикончить меня, почему бы не попытаться прямо сейчас?

Каста прикрыл рот бескровными пальцами; черные глаза жреца сверкнули, и вновь раздался смешок.

— У меня другие методы, — его ладонь огладила висок. — Моя сила -здесь! Садись, принц Блейд, и слушай. Веди себя поспокойнее. Мы ведь не рабы, не простолюдины и уже не дети, верно? — он сделал многозначительную паузу. — Сначала скажи мне, откуда ты пришел?

Усаживаясь обратно, Блейд решил принять условия игры. Какой-то миг он колебался, не воткнуть ли кинжал в горло жрецу, но инстинкт подсказывал, что обратно ему живым не выбраться. Он не сумел бы найти путь через лабиринт коридоров.

— К чему толковать об этом, — его ответ скрывал презрительную иронию, — вряд ли ты что-нибудь поймешь. Я пришел из другого мира; возможно — из другого времени и пространства. Но объяснения бесполезны, ты ничего не знаешь о таких вещах… только мудрецы моей родины владеют подобной магией.

— Ты высокомерен, — сказал Каста, — высокомерен в мыслях, а это -высокомерие наихудшего сорта. Откуда ты знаешь, что мне известно, а что -нет? Позволь заметить: я давно подозревал, что существуют другие миры, плывущие в океане времени и неведомые тут, в Зире. И Зир, и Нарбон, и Рит, и другие страны — все, все погрязли в невежестве! Все, кроме меня. Но теперь я знаю, что ты явился из иного мира, и твой трюк с этим стремительным возмужанием основан на более глубоких знаниях свойств человеческою мозга. Я не могу сделать такого, не могу даже понять, но уверен, что боги здесь ни при чем — ни Черные, ни Белые! И потому я не боюсь. В тебе нет ничего сверхъестественного, Блейд. Чудеса — моя специальность, и, быть может, я кое-что испытаю на тебе. Но пока, мой вспыльчивый друг, лучше сохранить тебе жизнь, чтобы ты учил меня. Когда твои знания перейдут ко мне, тогда наступит время побеспокоиться о твоем бренном теле. Не стоит притворяться — мы ведь никогда не станем друзьями! Но пока мы могли бы помогать друг другу, и жаль, если это не получится. Ну, что ты скажешь?

Блейд, с неприятным чувством пустоты в желудке, понял, что на сей раз ему встретился достойный противник. Этот живой скелет обладал не меньшим интеллектом, чем он сам; не исключено, даже более мощным.

— Хорошо, мы заключим перемирие, — выдавил он наконец. — Когда позволит время, я расскажу тебе о своем мире и наших знаниях. Поверь, это будет нелегко понять! Но что я получу взамен, — кроме заверений, что ты оставишь меня в живых?

— Я дарую тебе власть и свободу действий. Я дам тебе сокровища — или, по крайней мере, покажу, где они находятся.

— Сокровища? Какие сокровища?

— Так, — задумчиво произнес Каста, — похоже, я задел чувствительное место. Ты — искатель, Блейд, один из тех, что всегда стремятся к сокровищам того или иного рода. Но надо проверить — возможно, ценности, которые я могу тебе предложить, совсем не то, что ты ищешь.

Жрец выдвинул ящик стола и начал копаться в нем.

Блейд прикусил губу. Если в Зире действительно найдется что-то подходящее, то как ему отправить нежданные богатства домой? Проклятый датчик! Он не мог телепортировать Лейтону даже каплю росы, даже пылинку, танцующую в луче света…

С грохотом задвинув ящик, Каста выложил на стол камень — большую глыбу правильной формы, бесцветную и прозрачную. Блейд с изумлением уставился на нее. Не может быть! Этого просто не может быть! Он вскочил с табурета, схватил камень и поднес его к пламени жаровни. В гигантском кристалле сверкнули миллионы огней, он сиял и искрился, и в глубине каждой грани мерцала радуга.

Да, это был алмаз! Королевский алмаз невиданной на Земле величины!

ГЛАВА 5

Блейд взвесил кристалл на ладони — он тянул не меньше чем на десять фунтов. Святой Вседержитель! Десятки тысяч каратов! Он снова поднес камень к огню, и его пальцы словно охватило холодное пламя. Да, тут действительно были сокровища! Если найдутся еще такие образцы и их удастся телепортировать в земное измерение…

Странник вздрогнул, вспомнив, что Сынок Ти для него недосягаем. Но, может быть, связь еще восстановится?..

За его спиной Каста произнес:

— Кажется, я был прав, принц Блейд. Ты нашел то, что искал, — это написано на твоем лице. Похоже, твои намерения переменились… Теперь ты склоняешься к сделке со мной, не так ли?

Блейд положил алмаз на стол и взглянул на жреца.

— Кое в чем ты прав, жрец, но многое зависит от обстоятельств. Скажем, от того, откуда взялся этот камень? Есть ли такие еще? И где их достать?

Каста сложил руки на костлявой груди.

— Не так быстро, мой принц, не так быстро. Помни: знание за знание! Как называют эти камни в твоем родном мире?

— Алмазы. Довольно ценная штука… во многих случаях — просто незаменимая.

Каста сжал тонкие тубы.

— В самом деле? Как странно… Здесь это всего лишь прочные камни, подходящие для изготовления резцов. К примеру, наш мастер-хитт показал мне, как с их помощью резать мрамор или металл. Алмаз, говоришь? Никогда не слышал такого слова.

Блейд коснулся пальцем огромного кристалла.

— Ты не ответил на мой вопрос, Каста. Есть еще такие камни?

— Только не здесь, не в Зире. У нас их нет.

— Где же тогда?

— В земле хиттов. У них целые горы таких камней! Они их не слишком ценят… Этот Тэн, беглый хитт, рассказывал, что из больших глыб его сородичи вырезают статуи своих вождей — после их смерти, разумеется. Так что, мой принц, придется тебе пересечь пролив и отнять, эти камешки у хиттов. Это будет нелегко, поверь мне! Кровавый Топор, их предводитель, дикарь и варвар, но великий воин. Понадобится еще более великий воин, чтобы одолеть его. У тебя вид бравого солдата… но так ли это на самом деле?

— Я и есть бравый солдат, — ответствовал Блейд. — Если у тебя найдется хороший боец, мы это быстро проверим.

Каста бросил на него странный взгляд, потом задумчиво пожевал губами.

— В свое время, мой принц, в свое время. У меня немало отличных бойцов, но еще не пришел день вашей встречи. Пока же вернемся к главному, ты хочешь алмазы, а чтобы получить их, нужно завоевать земли хиттов. Взяться же за такое дело с надеждой на успех ты можешь только с моей помощью. Заключим сделку?

Странник задумался. Пожалуй, придется штурмовать это северное Эльдорадо… Измир тоже настаивает на военной экспедиции…

Каста перебил его мысли, теперь в голосе жреца звучало нетерпение.

— Если это поможет тебе решиться, я скажу кое-что еще… хотя не собирался говорить раньше. Измир мертв. Умер в то мгновение, когда ты переступил порог его усыпальницы.

Блейд удивленно посмотрел на жреца.

— Как ты узнал?

Каста пожал плечами.

— Из сообщения, переданного зеркалами из столицы, откуда же еще? Наверняка ты догадываешься, о чем я говорю. Над Зиром почти всегда ясное небо.

Гелиограф! Блейд не раз видел вспышки в небесах и тщетно пытался расшифровать их смысл. Очевидно, Каста говорил правду.

Кивнув, он поинтересовался;

— Как это произошло?

Жрец снова пожал плечами.

— Я знаю лишь то, что было в донесении. Неожиданный приступ болезни. Он умер прежде, чем пришли врачи… Можешь быть уверен в этом! Мои шпионы во дворце не посмеют солгать в таком деле.

Смерть Измира меняла многое. Старик, каким бы слабым и больным он ни был, оказывал поддержку наследному принцу; теперь же ему предстояло отправиться в самостоятельное плавание. Он мог рассчитывать только на свой клинок, на свою силу и хитроумие.

Как поступят Огьер и его люди? Захотят ли они служить человеку, чье право на трон висит на кончике меча?

— Думаю, тебе лучше заключить сделку. Блейд, — произнес Каста тоном змея-искусителя. — Ради нас обоих, мой принц. Я не хочу неприятностей, а ты не можешь себе их позволить. Если тебя убьют, я проиграю, так как не смогу получить ни знаний, ни земель хиттов. Ни Нарбона, ни Сахлы, ни Рита и Фардуна… Ну, не упрямься!

Судя по этому перечню, у верховного жреца имелись обширные военные планы; Блейд понял, что только хиттами дело не ограничится. Поразмыслив, он огладил бороду и кивнул.

— Хорошо, я согласен. Но чего ты хочешь от меня?

Каста улыбнулся, обнажив беззубые десны, поднял череп со стола и начал небрежно поигрывать им.

— Что ж, ты проявил мудрость! Теперь слушай меня, и когда я закончу, выскажи свои соображения.

Итак, первое. Я хочу, чтобы ты женился на Хирге. Она — принцесса, единственный потомок Измира, оставшийся в живых, всех остальных задушили либо зарезали, чтобы обеспечить ее право на трон. Взяв ее в жены, ты станешь законным правителем. Народ Зира примет тебя; возможно, в этом будут подозревать мою руку, но всю правду не узнает никто. И не надо! Меня не любят, Блейд… меня, моих жрецов и моих богов… Меня ненавидят и страшатся, и хотя мне безразличны чувства простолюдинов, их ненависть и недоверие препятствуют моим планам. Поэтому я останусь в тени, а вы с Хиргой будете править Зиром — конечно, пользуясь моими советами… — жрец снова усмехнулся, и Блейд испытал острый приступ отвращения. — Ты женишься, как только завершится погребальная церемония и Измир ляжет под камни своей пирамиды. Жаль, что он не смог увидеть ее законченной… Сразу после свадьбы ты выступишь против хиттов. Я хочу уничтожить их!

— Почему?

В первый раз в глазах Касты сверкнула ярость.

— Потому что они осмелились смеяться надо мной и поносить меня! Потому что этот Блудакс, Кровавый Топор, — высокомерный дикарь, и его следует проучить! Но есть и другие причины — мне нужна земля хиттов. Их скалы и камни не представляют ценности, но северные рубежи Зира должны быть надежно защищены, когда ты выступишь на восток, на запад и юг, чтобы покорить мир! Я не хочу, чтобы хитты ударили нам в спину. Ты согласен, принц Блейд?

Странник кивнул. Этот Каста, жрец и колдун, оказался неплохим стратегом! По крайней мере, он знал, чего хочет.

— Разумное соображение. Итак, я ударю на хиттов при условии, что ты не станешь вмешиваться в армейские дела. Кроме того, я заберу все алмазы, какие найдутся, — это будет моя доля добычи. Со всем остальным я тоже согласен. Если Хирга не возражает.

Каста бросил череп на стол.

— Хирга сделает так, как я прикажу, — надменно заявил он. — Теперь возвращайся во дворец и жди слова от меня. Можешь разрабатывать план вторжения — только учти, что понадобится несколько дней на похороны и свадьбу. Думаю, эти дела не слишком тебя задержат?

— Нет, — ответил Блейд. — Я справлюсь. Прощай, Каста.

Верховный жрец даже не поднялся с места; видимо, он чувствовал себя полным победителем.

— Прощай, принц. Хирга ожидает тебя. Так как ты собираешься жениться на принцессе, советую уделить ей немного внимания. Проведи с ней время -она красива и далеко не глупа… Ну, иди, — Каста помахал рукой. — Иди, и пусть решает твой разум, а не чувства.

Около кожаной завесы Блейд остановился и повернул голову.

— Я хочу поговорить с Тэном, хиттом-строителем. Он может мне пригодиться. Чтобы быстро пересечь пролив, нужен хороший инженер.

Каста безразлично пожал плечами.

— Поговори. Делай все, что считаешь нужным. Прощай, Блейд.

Хирга ждала его в огромном мраморном зале. Схватив Блейда за руку, она потянула его в какой-то проход, затем — в маленькую пустую комнатку, где стояло только широкое ложе. Факелы бросали красноватые блики на серебристую ткань ее шальвар, в рыжих волосах сверкала и искрилась диадема. Блейд окинул украшение пристальным взглядом, высматривая алмазы, но не заметил ни одного.

В комнате странно пахло. Он сморщился, подумав, что под кроватью, скорее всего, гниет недельной давности труп. Да, воздух тут отдавал гнилью — и еще чем-то, мерзким и незнакомым

На него смотрели насмешливые глаза Хирги, ее зубы сверкнули в улыбке. Внезапно женщина схватила его ладони, положив себе на грудь.

— Раз мы должны подчиниться судьбе, — шепнула она, — лучше не затягивать с первым знакомством.

Хотя Блейд был вполне готов к предстоящим играм в постели, но настоящего влечения не испытывал. Это показалось ему странным, Хирга выглядела очень соблазнительно. Говоря по правде, принцесса была редкостной красавицей! Однако это его не вдохновляло.

Не успел Блейд поцеловать свою будущую супругу, как Хирга потянула его на ложе. Глаза у нее стали дикими, зрачки расширились, на щеках выступил румянец. Но принцесса не собиралась приступать незамедлительно к делу, а потребовала, чтобы Блейд снял кильт, явив ей свидетельства своей страсти. Хирга довольно долго изучала их, и Блейд впервые в жизни ощутил, что партнерша, кажется, не слишком довольна. Правда, она ничего не сказала, и когда они наконец соединились, внешние признаки экстаза были налицо.

Но странник знал, что это лишь игра. Он не смог удовлетворить женщину — впервые в жизни! Причина оставалась, неясной, но поражение было несомненным. Распростершись на ложе, Хирга молча глядела, как Блейд приводит в порядок свою одежду, застегивает панцирь, подвешивает меч. Он уловил насмешку в глубине ее зеленых глаз и скрипнул зубами.

В комнате витал все тот же неприятный запах. Втянув ноздрями воздух, Блейд поморщился и шагнул к двери. Что-то блеснуло на полу, он наклонился и поднял округлую чешуйку, плотную, скользкую и гибкую, размером с ноготь. Рыбья чешуя? Здесь? Откуда? Словно по какому-то наитию он понюхал ее и скривился — от чешуйки исходил поистине омерзительный смрад. Отбросив ее прочь, странник оглянулся. Хирга наблюдала за ним с приоткрытым ртом, чуть выставив кончик языка, глаза ее были прищурены. Она смеялась над ним! Она знала нечто и про эту чешую, и про мерзкий запах, от которого к горлу подкатывал тугой комок!

Блейд пристально посмотрел на женщину.

— Тебя что-то забавляет, принцесса? Скажи мне. Я тоже не прочь повеселиться.

Хирга рассмеялась. Прикрыв нагие груди ладонями, она села на своем ложе и улыбнулась Блейду.

— Пустяки, мой повелитель, прости меня. — Принцесса склонила рыжекудрую головку, камни в ее диадеме тускло блеснули — Прощай, принц. Теперь мы увидимся уже на свадебной церемонии, как велел Каста. А до той поры — прощай!

Итак, за последние полчаса его вторично выставляли за дверь. Холодно кивнул, Блейд покинул комнату. Он чувствовал, как в нем поднимается ярость, и старался подавить ее. Осторожность, осторожность и еще раз осторожность! Ему придется жениться на Хирге, на этой ненасытной рыжей ведьме, так нужно и так надо сделать, но вряд ли это принесет ему много радости. Он гневался еще сильнее, вспоминая свою неудачу. Никогда в жизни он не терпел поражения в постели. Почему же так получилось с Хиргой?

Нахмурившись, Блейд пожал плечами. Принцесса не относилась к числу фригидных женщин, а сам он был по-прежнему силен, вынослив и искусен в любовной игре. И однако… Он чертыхнулся, теряясь в догадках. Соперник? Это являлось самым логичным предположением. А ее странный взгляд напоследок, когда он обнаружил чешуйку? Хирга о чем-то знала. И что-то хотела скрыть! Блейд снова выругался, дав себе слово разобраться в этой истории.

Высокий жрец ждал его около платформы; он быстро вывел гостя на солнечный свет, к воротам, где нетерпеливо расхаживал Огьер. Капитан с нескрываемым облегчением приветствовал своего молодого повелителя, одарив жреца злобным взглядом.

— Еще немного, и я собирался отправиться вниз, не спрашивая разрешения у воронов, — заявил бравый воин. — И случись что с тобой, я с удовольствием бы выпустил кишки из чернобрюхих.

Жрецы исчезли за массивной дверью, Блейд и Огьер остались одни. Неподалеку слонялись телохранители — в полной боевой готовности, как с удовлетворением убедился странник. Он хлопнул капитана по плечу.

— Я расскажу тебе кое-что, Огьер. Многое случилось с утра, и мне нужен дружеский совет.

Ему не потребовалось много времени, чтобы пересказать Огьеру все новости — о встрече с Кастой, о смерти старого правителя и своем согласии жениться на Хирге. То, что произошло в спальне принцессы, Блейд посчитал своим личным делом.

Огьер, подбоченясь, отступил на шаг и оглядел нового властителя Зира; его лицо помрачнело.

— И ты согласился связаться с чернобрюхими?

— Я вынужден, Огьер. Сила сейчас не на нашей стороне. Со смертью Измира власть ушла из моих рук, и лучших условий не выторговать. Что я имею в данный момент? Только свой меч…

Капитан покачал головой.

— У тебя есть я, есть мои люди. Мы дали клятву и сдержим ее.

— Огьер! — странник положил руку на плечо бравого воина. — Спасибо тебе, старина! Но что может сделать дюжина солдат, даже самых преданных и умелых?

— Я найду еще людей. Многие ненавидят жрецов.

— Ненавидят и боятся! Скольких же храбрецов ты можешь завербовать?

Капитан поскреб щетину.

— Может, тысячу. Или даже больше. Наверняка больше, клянусь Белыми богами!

Блейд криво усмехнулся.

— Пусть две… А сколько жрецов в Зире? Подумай, Огьер, мне нужен правдивый ответ. Забудь свою неприязнь к ним и скажи честно.

Огьер нахмурился.

— Не меньше десяти тысяч. Немало, готов признать! Но это жрецы, а не воины! Дай мне тысячу солдат, и я сверну шеи воронам, словно каплунам! И лучше бы сделать это поскорей, пока Каста не собрался с силами. Прикажи, мой Принц…

Но Блейд покачал головой.

— Нет, приятель. Это моя игра, и я разыграю партию иначе. Подождем, пока все войско Зира не окажется под моим началом. Вот тогда…

На лице Огьера отразилось разочарование.

— Как скажешь, повелитель. Я обещал старому Измиру, что буду подчиняться тебе, и сдержу клятву. Но пойми, ты поступаешь глупо, собираясь воевать с хиттами. Каста хочет убрать тебя с дороги… либо ты порешишь хиттов, либо они — тебя, а хитрый жрец останется в выгоде. — Капитан потер лицо ладонями, нахмурился и задумчиво произнес. — Конечно, хитты угрожают нашим северным границам и, не усмирив их, мы не можем двинуть армию в другие страны… Богатые и не такие воинственные…

Блейд ухмыльнулся.

— Ну, вот видишь! Так-то лучше. Это — слова солдата! Делай свое дело, Огьер, а мне предоставь интриги и заговоры. Скоро Каста узнает, что я не новичок в таких играх… — он бросил взгляд на огромную пирамиду и приказал — А теперь веди меня к Тэну. Я желаю поглядеть на этого хитта.

В сопровождении своего маленького отряда странник направился к кучке хижин, притулившихся справа от аллеи каменных гигантов. В самой большой из них и обитал Тэн, беглый хитт, строитель и инженер.

Да, на этого человека стоило посмотреть! Он оказался ростом с Блейда, но шире в груди и плечах. Его соломенные волосы падали на спину, светлые голубые глаза были широко расставлены, кожа — там, где ее не опалило южное солнце, — отливала молочной белизной. Тэн носил кожаные штаны и безрукавку, его обнаженную грудь покрывали густые волосы такого же золотисто-соломенного оттенка, как и на голове. Типичный викинг, решил Блейд, и наверняка столь же упрямый и несговорчивый, как эти северные дикари, повергавшие в ужас средневековую Европу.

Когда гости перешагнули порог хижины, Тэн не пошевелился. На столе перед ним находились два предмета: большая кружка и объемистый кувшин. Похоже, хитт был вдребезги пьян! На мгновение Блейд заколебался, стоит ли иметь с ним дело; в конце концов, он мог прийти в другой раз или приказать, чтобы Тэна привели к нему. Но через минуту странник уже не сомневался, что сидевший перед ним человек может пить до бесконечности, сохраняя ясность ума. Несмотря на налитые кровью глаза и заплетающийся язык, Тэн знал, что говорит.

Однако первым речь держал Огьер; он представил нового владыку Зира и отступил назад. Тэн уставился на гостя, даже не пытаясь приподняться; и хотя его вид и тон нельзя было счесть пренебрежительными, Блейд понял, что этот великан не питает особого почтения к сильным мира сего. Его поведение слегка позабавило странника, но он не рассердился. Внушительные габариты и независимость Тэна вызвали у него симпатию; кроме того, хитт не переходил границ дозволенного.

— Значит, ты — новый зирский правитель? Тот самый, что превратился за месяц из несмышленыша в воина, да? Хотелось бы мне поглядеть на такое чудо собственными глазами! Раньше я думал, что все это враки, которым может верить только болван. Но теперь я вижу и верю… Но как, спрашивается? Как это вышло? — он заглянул в кружку, словно там скрывалась разгадка тайны. -Я многое бы отдал, чтобы научиться такому фокусу!

Блейд ухмыльнулся.

— Каста, верховный жрец, сказал то же самое.

Насупившись, Тэн грохнул по столу огромным кулаком.

— Не поминай об этом ходячем скелете! Меня тошнит при одной мысли о нем! Но он знает свое дело… да, знает, должен признать. Вечно выспрашивает про мои секреты! Но и я не так прост… Рассказываю ему байки, хотя вряд ли он верит мне. Да, в забавные игры мы тут играем с главным вороном!

Блейд оглянулся, взял с полки кружку, сел за стол и налил себе вина. Огьер продолжал наблюдать, скрестив руки на мощной груди; выпить за компанию он отказался.

— Один из нас должен оставаться трезвым, — сухо заметил капитан. -Сейчас не время наливаться вином, мой принц. Время думать и готовиться.

Блейд улыбнулся и подмигнул Тэну.

— Видишь, какую он забрал власть надо мной? — дружески кивнув капитану, он пообещал: — Только одну кружку, Огьер. Я и пришел сюда, чтобы подумать и приготовиться.

Тэн осушил свою посудину и снова наполнил ее до краев.

— Твоя речь — речь воина, владыка, — одобрительно заметил он. — И выглядишь ты воином.

— Я и есть воин, — спокойно подтвердил Блейд. — И пришел потолковать с тобой о войне.

Тэн икнул и снова наполнил кружку.

— Значит, ты чего-то хочешь от меня? Так я и думал. Что же именно?

— Я хочу побить хиттов, твоих соплеменников и врагов. Для этого дела мне нужен толковый инженер. Я сделаю тебя капитаном и дам полную власть над всеми отрядами строителей, а еще — хорошую долю добычи. Пойдешь со мной?

Тэн покачал лохматой головой.

— Мне и здесь хорошо. И работа еще не окончена. Старик мертв, и я хотел бы побыстрее достроить его усыпальницу, хотя он никогда ее не увидит.

— Я мог бы приказать, — мягко произнес Блейд, — но не хочу, Тэн. Подневольный человек — плохой работник, а мне нужны верные и надежные люди. Что касается усыпальницы, то к чему с ней спешить? Измир уже в садах Белых богов, далеко от забот этого мира… А я должен застать хиттов врасплох и нанести удар побыстрее! Мне нужен понтонный мост через пролив, чтобы переправа армии не зависела ни от лодок, ни от ветра.

Внезапно Тэн начал хохотать. Он просто ревел от смеха, орошая вином волосатую грудь, расплескивая его по столу.

— Понтонный мост, а? Хо-хо-хо! Но такое… такое… уже пытались сделать, мой господин! И знаешь, чем кончилась эта затея? Хитты вышли в пролив на баркасах и перерезали понтон посередине! Тех солдат, что не утонули сразу, прикончили, когда они выбрались на берег. Хо— хо-хо! Понтонный мост! Придумай что-нибудь получше!

Блейд взглянул на Огьера, и тот кивнул:

— Все так и было, мой повелитель. Лет шесть назад, когда Измир в последний раз пытался проучить хиттов.

Тэн выхлебал вино и продолжал хохотать, колотя ладонью по толстой, словно ствол дуба, ляжке.

— Может, ты и воин, владыка Блейд, но не генерал, — заявил он с пьяным нахальством. — Ты меня не интересуешь. У тебя нет идей! И ты никогда не побьешь хиттов!

— Я побью хиттов, — Блейд допил свою кружку и опустил ее на стол -Не спеши, парень, и выслушай меня до конца. Мы будем строить два понтона -один открыто, с шумом и треском, другой — тайно, вдалеке от первого и на один локоть ниже поверхности воды. Мы соберем его ночью — он задумчиво прищурился, разглядывая сидевшего напротив светловолосого великана. — Это нелегкая задача и, скорее всего, не по плечу такому пьянице. Пожалуй, Тэн, придется мне поискать другого человека. Благодарю тебя за вино! — странник повернулся к Огьеру, с молчаливым одобрением наблюдавшему за этой сценой. -Идем, капитан! Пора ехать назад в город.

Огромный хитт изумленно уставился на Блейда. Прошла минута, гость не торопился вставать. Наконец светловолосый великан усмехнулся и хлопнул ладонью по столу, расплескав винную лужицу.

— Два понтона, а? Один фальшивый, приманка, а другой — под поверхностью воды? Клянусь Белыми богами, я никогда не думал об этом! Может получиться… Но ты прав — дело непростое.

— Пожалуй, невозможное, — согласился Блейд, натягивая леску и чувствуя, что добыча уже на крючке — Забудь об этом, Тэн. Я слишком размечтался. Сомневаюсь, что такой понтон можно соорудить — даже с твоими талантами. Итак…

Какой то момент Тэн мрачно смотрел на нового владыку Зира, потом расхохотался и наполнил кружки по новой.

— Хочешь заманить меня, да? Тэна не обманешь! — он пьяно погрозил пальцем, потом задумчиво уставился в кружку — Любопытная задачка… просто вызов для меня и я приму его… как только протрезвею…

— И когда же это случится?

Тэн небрежно отмахнулся кружкой

— Через день или около того. Я поминаю властителя Измира. Старик был добр ко мне…

По губам Блейда скользнула улыбка

— Хороший повод! Не хуже любого другого!

— Несомненно. Вот кончу с поминками и построю эти твои мосты… Но за эту работу будет назначена цена!

— Назови ее, Тэн.

Хитт навалился локтями на стол, обдав Блейда винными парами; лицо его вдруг исказилось от ярости.

— Огьер рассказывал тебе, почему я покинул Хиттолу?

— Нет, — подал голос капитан. — Откуда я знаю? Ты никогда не говорил мне об этом.

Тэн запустил пятерню в свою соломенную гриву.

— Не говорил? Да, верно, не говорил… Я был слишком занят, спасая свою голову. Ладно, неважно… Там, на севере, случилась вот какая история: жила одна женщина, Троза, и была она женой Галлиганта Бычьей Шеи, родича и первого из воевод Кровавого Топора. Но сперва она принадлежала мне, любила меня, и я любил ее; когда же Галлигант пожелал Трозу, то получил ее. Что я мог сделать? Блудакс Кровавый Топор правит хиттами, и слово его — закон! Я хотел биться с Бычьей Шеей за свою женщину, но он не позволил. Он знал, что я убью Галлиганта, и не собирался терять родича и верного человека. О, этот Галлигант слывет великим воином, но я все равно прикончил бы его… Любовь — да, любовь и ненависть! — дали бы мне силу… Но Кровавый Топор не разрешил устроить поединок, и мне пришлось отдать Трозу. Правда, я не расстался с ней так просто… ты понимаешь, что я имею в виду…

Блейд с Огьером переглянулись, и странник кивнул.

— Понимаю, Тэн. Обычная история.

— Да? Может быть, и так, но не для меня. Как бы там ни было, я не отказался от Трозы. Всякий раз, когда Галлигант отсутствовал, я ночевал в ее постели. Так было даже слаще!

Огьер хрипло рассмеялся:

— И наконец тебя поймали?

Тэн кивнул и снова потянулся к вину. На глазах у него выступили слезы, и когда он начал пить, торопливо и жадно, рубиновые струйки потекли на грудь.

— Да, поймали… — пробормотал он. — У нас, хиттов, человека, соблазнившего чужую женщину, наказывают страшно… четвертуют или разрывают лошадьми… Но сначала я должен был смотреть на казнь моей Трозы. С нее сорвали одежду и забили палками насмерть…

Возникла пауза. Тэн глотнул из кружки, вино булькало в его глотке, изливаясь алым потоком.

— Той же ночью я бежал и переплыл через пролив… Насколько я знаю, Галлигант еще не помер. Обещай мне его голову, владыка Блейд, и я построю тебе понтоны… и все, что ты захочешь.

— Обещаю, — Блейд кивнул головой, — Если нам удастся заполучить твоего врага, делай с ним, что хочешь. Но почему ты гневаешься только на Галлиганта, а не на самого вождя? Ты сказал, что Кровавый Топор правит хиттами и слово его было последним?

— Нет, — покачал головой Тэн, затем уткнулся подбородком в могучие кулаки. — Нет! Кровавый Топор оставил решение Галлиганту. Его слово было последним! Он мог пощадить Трозу, но не пощадил. И сам нанес первый удар.

Слезы текли по щекам хитта, скатывались на крутой подбородок. Огьер поманил Блейда, и оба гостя покинули хижину.

— Нам лучше поторопиться, — буркнул капитан. — Раньше, чем, мы доберемся до дворца, стемнеет. Ты теперь переселишься в покои Измира?

Блейд не думал об этом, но согласно кивнул. Его власть над Зиром была скорее призрачной, чем реальной, так что подобная демонстрация не повредит.

Он обогнал кавалькаду всадников и тронулся дальше один, размышляя над событиями этого дня. Ситуация менялась быстро; ему придется быть готовым к любым неожиданностям. И надо поскорее собирать армию…

Странник поднял лицо к вечернему небу, на котором загорались первые звезды. Проклятые, датчики! Проклятый компьютер! И будь проклят он сам!

Алмазы… Горы алмазов! Целые Гималаи! Но как отправить их домой?

ГЛАВА 6

Итак, Измир, старый властитель, был погребен, после чего Ричард Блейд, его законный наследник, связал себя супружескими узами. Он старался не слишком бросаться в глаза во время первой церемонии и лично присутствовал на второй, хотя законы Зира разрешали заключать брак через посредника. Блейд перебрался в большой дворец, в покои Измира, и провел там свою первую брачную ночь. Надо отметить, что большого триумфа он не достиг. Он по-прежнему чувствовал, что не удовлетворяет свою царственную супругу, и хотя Хирга ничего не говорила — ни хорошего, ни плохого, — уже на следующей неделе она согласилась переселиться в отдельную опочивальню. Блейд, несмотря на удар, нанесенный его мужскому тщеславию, не возражал. Хирга оставалась его женой, всегда готовой выполнить супружеский долг, однако главной и основной ее обязанностью являлась связь с Кастой.

Верховный жрец пребывал в своей пещере под гигантской недостроенной пирамидой и, как сообщали шпионы Огьера, не наносил визитов ни в город, ни во дворец светского властелина. Он также не передавал Блейду никаких инструкций, кроме краткого указания не медлить с кампанией против хиттов.

Несколько раз странник посылал за Вэлли, спал с ней и выслушивал ее доклады. Ценного в них было мало. Слухи — и слухи о слухах. Черные жрецы редко показывались во дворце, но на равнине, где высилась Аллея Пирамид, их собиралось все больше и больше. Работы над усыпальницей Измира велись очень интенсивно; ее должны были закончить через несколько недель. Жрецы, пришедшие со всего Зира, истово трудились радом с рабами. Блейд долго размышлял над этим фактом и пришел к единственному и очевидному выводу: Каста стягивает свои силы, приводит их в полную готовность.

У него же самого возникли новые проблемы. Армия Зира пребывала в плачевном состоянии; низкий воинский дух, недостаточное жалование, ленивые и неумелые солдаты. Блейд начал энергично восстанавливать дисциплину и боеспособность войск. Первым делом был организован штаб, начальником которого стал Огьер, верный друг, произведенный в чин генерала. Тэн, светловолосый хитт, возглавил службу материально-технического обеспечения и инженерных работ, сразу же принявшись за строительство понтонов. Для этого Блейду пришлось ввести трудовую повинность, что вызвало, судя по рассказам Вэлли, недовольство среди простонародья.

В целом новый властитель, добился определенных успехов, чем и был весьма доволен. Правда, произошел один странный инцидент — как раз в ночь перед его поездкой на берег пролива вместе с Тэном и Огьером. Этот случай встревожил странника; он всегда опасался ситуаций, не поддающихся разумному объяснению. Сейчас, когда он стал первым лицом в государстве — по крайней мере, формально, — было не слишком приятно узнать, что кое-какие вещи все еще являются для него тайной.

В тот вечер он решил посетить апартаменты Хирги без предупреждения; его царственная супруга обосновалась в другой части огромного дворца и имела собственную прислугу. Блейд обнаружил ее весьма утомленной, с разрумянившимися щеками и довольной улыбкой на устах. Хирга не сделала попытки встать, но приветствовала его достаточно вежливо, хотя и с некоторой насмешкой в голосе. Глаза ее почти смыкались в сонной истоме, прекрасное тело, распростертое на огромном ложе, дышало негой и довольством. Блейд, не питавший к супруге особо теплых чувств, тем не менее разозлился — и не сразу заметил запах. Он стоял в двух шагах от ее постели, положив руку на эфес меча, и пристально разглядывал полусонную красавицу.

— Ты не скучала обо мне, Хирга? Не тосковала по ночам? — Владыка Зира выдержал многозначительную паузу. — Или, быть может, уже обзавелась любовником?

Веки Хирги припухли, помада на губах смазалась. Она все еще дышала тяжело и возбужденно и, отвечая Блейду, едва смогла приоткрыть глаза.

— Почему ты так говоришь, мой повелитель? Откуда ты это взял?

— Я не слепой, женщина! — рявкнул Блейд, — Не ребенок и не идиот! Ты была с мужчиной и занималась с ним любовью — только что! И с большим удовольствием, судя по твоему виду!

Хирга загадочно улыбнулась и шевельнула розовыми пальчиками босой ноги.

— Я не хочу ни подтверждать, ни отрицать твоих, слов. Скажу одно: жаль, что ты не можешь подарить мне такое блаженство.

Странника охватил гнев. Он знал, что ведет себя нелепо, но бывают моменты, когда любой мужчина превращается в подростка, ревнивого и жестокого.

— Ты не скажешь мне, кто он? — негромко произнес Блейд, но его кажущееся спокойствие предвещало бурю. — Обещаю, я не стану мстить… меня не интересуют твои шашни. Но если то был один из моих капитанов, мне должно быть известно! — он повысил голос. — Такое дело говорит о неуважении к власти, и я выгоню мерзавца из армии. Ты же… ты по-прежнему останешься моим партнером — согласно условиям нашей сделки.

Блейд сознавал, что в его словах только половина правды; он жаждал увидеть мужчину, превзошедшего его в искусстве любви.

Веки Хирги приоткрылись шире, она рассмеялась.

— Не расстраивайся, мой повелитель, тут не было никого из твоих офицеров, никого из тех, кто обитает во дворце или в городе… — на губах женщины заиграла насмешливая улыбка. — И вообще это не твое дело, -добавила она.

Блейд начал терять самообладание. Он мог бы простить, что украсился по вине супруги рогами, но она вдобавок делала из него идиота!

— Ты лжешь! — рявкнул он. — Я прошел единственным коридором, что ведет в твои покои, и никого не встретил! Во дворце полно стражи, и никто не проникнет в твои покои незамеченным! А ты… ты… Ты таешь от удовольствия, ты только что занималась любовью, и еще пытаешься мне доказать, что здесь никого не было!

Блейд тяжело перевел дух и внезапно успокоился. В конце концов Хирга права — какое ему дело до ее развлечений? Он не испытывал к ней каких-либо сильных чувств, ни ненависти, им, тем более, любви; эта женщина была ему безразлична. Осознав сей факт, странник окончательно успокоился.

— Ну, как знаешь, Хирга, — с усмешкой произнес он. — Я понимаю, что все мы разыгрываем спектакль — ты, я и Каста. Мы заключили выгодную для каждой стороны сделку, а в остальном — свободны… Однако же не заходи слишком далеко! Мне плевать, с кем ты спишь, но я требую соблюдения приличия и тайны. У меня имеются свои цели в Зире; если надо мной станут смеяться, достичь их будет труднее.

— Я и держу все в тайне, — ответила Хирга, насмешливо улыбаясь супругу. — Я очень осторожна, Блейд. Можешь поверить — никто не видит, как приходит и уходит мой… мой возлюбленный! — неожиданно она зарылась лицом в подушку и захохотала.

Теперь странник был совершенно сбит с толку, что снова начало его раздражать. В этот момент он и заметил запах, такую же омерзительную вонь, как в подземной опочивальне Хирги. Здесь пахло слабее, но Блейд знал, что не ошибается — его обоняние отличалось исключительной остротой. Он нахмурился и сморщил нос, затем, вспомнив странную чешуйку, обошел вокруг постели, осмотрел пол и обнаружил три полупрозрачные округлые пластинки. Понюхав их и убедившись, что ощущает тот же знакомый запах, Блейд отшвырнул чешуйки и уставился на Хиргу. Принцесса, повернувшись на бок, наблюдала за ним сквозь пальцы, прикрывая лицо ладонью. Она попрежнему смеялась над ним!

Странник задумчиво пригладил бороду. Итак, существовала тайна, загадка, ответа на которую он пока не сумел найти! И не смог вытянуть из Хирги ничего полезного! Повернувшись к выходу, Блейд раздраженно бросил своей супруге:

— Видно, я ошибся, и у тебя нет любовника — кроме твоих собственных рук, — он нахмурил брови, пристально вглядываясь в безмятежное лицо женщины — Ты все делаешь сама, моя дорогая! Вот почему я не мог удовлетворить тебя — и ни один мужчина не смог бы. Что ж, желаю приятных развлечений, принцесса!

Он вышел, не прислушиваясь к тому, что Хирга прокричала вслед — что-то о маленьком человечке, который мнит себя богом, не имея между ног ничего достойного внимания женщины. Блейд хлопнул дверью и решил непременно разобраться с Хиргой. Но не сейчас! В данное время у него были заботы поважнее.

Неторопливо шагая в свои покои, он вдруг осознал, насколько глубоко адаптировался в Зире. Ричард Блейд из земного измерения почти исчез, растворился, растаял, как утренний туман. Он сохранил память о своем прежнем существовании и все еще стремился выполнить возложенную на него миссию, но был уже обитателем Зира.

Странник покачал головой. Почему так получилось? В Альбе, во время своего первого путешествия, ему довелось испытать нечто подобное, но тогда он почти утерял земные воспоминания, едва ли не полностью превратившись в альбийца. В Зире было не так. Он все помнил, все! И однако…

Вероятно, такое удивительное перерождение вызвано стремительным ростом, решил Блейд. Здесь, в Зире, он прошел все стадии возмужания, от беспомощного младенца до мужчины зрелых лет, что не могло не сказаться на его психике. Интересно, сохранится ли на Земле это удивительное ощущение причастности к чуждой реальности, к Зиру, который волей случая стал его второй родиной?

Он попробовал оживить датчики в своем мозгу, но они, как и раньше, оставались инертными.

На следующее утро Блейд, в сопровождении Огьера, Тэна и большого воинского отряда, выехал на побережье. Там странник в первый раз увидел пролив.

Дорога заняла почти целый день, и по пути оба его спутника развлекали владыку Зира беседой. На груди Огьера покоилась золотая цепь с подвеской в форме щита — знак его генеральского достоинства; Тэн же облачился в доспехи, которые выковал сам. На его светловолосой голове сидел массивный шлем с бронзовыми витыми рогами.

— Это введет в заблуждение хиттов, — усмехнулся великан, — у них почти такое же снаряжение. Если мы пересечем пролив и вступим в открытый бой, мои шансы подобраться к Бычьей Шее сильно возрастут. В конце концов, я — хитт, и они могут принять меня за своего.

Огьер скривил губы в улыбке.

— Что-то ты размечтался, Тэн! Опять хлебнул лишнего?

— Нет, — хитт сунул руку под панцирь и почесал грудь. — Но это идея! Вечером…

— Вечером ты останешься трезвым, — сказал Блейд. — Ни один человек не коснется вина, пока мы не закончим дело. После этого, Тэн, можешь напиться вдрызг.

Они достигли пролива с наступлением сумерек. На другом берегу, на вершинах скал, пылали огни. Блейд оценил ширину водной преграды в полмили -в месте, где строился первый понтон. Вид пролива напомнил ему Ла-Манш -такие же серые воды со стальным отливом, обрамленные стеной утесов на северном берегу. Ночь была светлой и тихой; широкие песчаные пляжи на побережье Зира плавно спускались к воде. Берег около выступающего в воду плавучего моста освещали факелы и костры. Тэн послал нескольких опытных мастеров под охраной солдат проверить выполненную работу. В это время Блейд, сопровождаемый офицерами, быстро обошел лагерь. Он поговорил с людьми, провел ревизию полевой кухни, бросил шутку тут и там — одним словом, постарался показаться возможно большему числу воинов. Когда его маленький штаб собрался в палатке перед накрытым к ужину столом, он заметил.

— Похоже, настроение у людей довольно бодрое. Как идет работа, Тэн?

— Медленно, — мрачно проворчал огромный хитт, расстроенный отсутствием вина. — Мне приходится использовать всякое отребье на строительстве первого моста. Они неуклюжи, ленивы и боятся только кнута. Ничего не поделаешь — лучших людей я приберег для работ над вторым понтоном. Но даже я не способен заставить их трудиться и днем, и ночью.

Блейд обглодал кость и швырнул ее огромной лохматой собаке местной породы, любимице Огьера, потом поднял глаза на хитта:

— Где строится второй понтон и когда он будет готов?

Тэн развернул на столе карту и показал пальцем:

— Вот тут, в двух тысячах локтей восточнее первого моста. Пролив там такой же ширины и на другой стороне имеется бухта — разлом в скалах. От нее тянется равнина в глубь страны. Расстояние до гор — около трех тысяч локтей; немного, но можно захватить плацдарм, если мы переправимся на ту сторону.

— Да, — кивнул Огьер, — если переправимся.

— Вот два упрямца! — Блейд ухмыльнулся. — Вы не верите никому и ничему! Мы переправимся через пролив, клянусь Белыми богами! Сначала произведем ложную атаку, используя первый мост. В наступление будут брошены крупные силы, все должно выглядеть так, словно мы действительно собираемся нанести здесь основной удар. Нужно убедить хиттов в серьезности наших намерений, и с этой целью мы завтра же усилим активность в районе первого понтона и к западу от него. Но на востоке все должно быть тихо! Никаких костров и дыма, никакого шума и суеты! Держи своих людей подальше за дюнами, Тэн, и пусть они отсыпаются в светлое время. Я запретил бы им даже болтать, но боюсь, с этим ничего не поделаешь.

Тэн усмехнулся.

— Даже тебе, властитель Блейд, не удержать солдат от воркотни и пересудов.

Странник пожал плечами.

— Я знаю, — согласился он, — но проследи, чтобы они болтали потише. — Теперь он повернулся к генералу. — Ты, Огьер, возьмешь десятка три баркасов и пять-шесть сотен лучших солдат. Начинай рейды через пролив, как будто бы с целью разведки. Помни — все атаки надо направлять к западу! Твои люди должны действовать быстро и эффективно, продвигаться в глубь страны, убивать как можно больше воинов и сжигать по дороге все деревни. Разрешаю твоим головорезам грабить, если найдется время. Эти рейды оттянут силы хиттов на запад и свяжут их там. Мы будем нападать день за днем, оказывая постоянное давление, каждый отряд должен нанести стремительный удар и отступить. Таким образом, мы несколько сократим наши потери.

— Ненамного, — заметил Огьер. — Я говорил тебе — хитты дерутся как дьяволы, даже женщины и дети. Их можно атаковать, но уйти живым непросто. Мы потеряем много людей и лодок.

— Значит, построй больше баркасов и возьми больше людей! — Блейд ткнул пальцем в карту. — Важно держать противника в напряжении, чтобы у него не возникло желания поинтересоваться, что творится на востоке.

— Есть одна вещь, владыка, которую мы не учли, — произнес Тэн. — У хиттов тоже есть разведчики — люди-птицы на крыльях из кожи. Конечно, они не могут летать далеко и опасны нам только при северном ветре, но если такой разведчик пролетит над восточной группой наших войск, все раскроется.

Блейд кивнул.

— Я думал об этом и не вижу серьезной угрозы. Крылатым приходится прыгать с утесов и планировать вниз. Если они пересекут пролив, мы сумеем найти их и обезвредить. Пусть солдаты держат луки наготове, а самых метких стрелков надо отрядить в дозор.

Еще неделю назад он не мог поверить в существование людей-птиц, пока Тэн не поклялся в этом и не нарисовал эскизы их снаряжения. Хитты умели мастерить кожаные крылья, натянутой на легкий каркас из прутьев, и с их помощью специально подготовленные люди могли планировать среди гор и ущелий подобно летучим мышам. Блейд долго расспрашивал Тэна, пока не убедился, что северянам ничего не известно о терминальных потоках и воздушных течениях в атмосфере. Значит, они не могли подниматься вверх, как земные планеры; неуклюжие крылья позволяли им только опускаться с высокого пика в более низкую точку. Но и это произвело впечатление на странника, хотя не испугало его. Он полагал, что крылатые воины не причинят армии Зира большого вреда.

Огьер, однако, не был в этом уверен.

— Их отряд уже атаковал мост, — напомнил он. — Эти москиты спрыгнули со своих скал и пролетели над нашими строителями, швыряя сосуды с зажигательной смесью. Их нападение вызвало панику.

Блейд пристально посмотрел на своего помощника.

— Ну, и скольких людей ты тогда потерял?

— Только четверых. Они испугались, упали с понтона и пошли на дно.

— А хитты? Что случилось с ними?

Огьер ухмыльнулся.

— Они тоже свалились в воду. Мы сбили их стрелами.

— Вот видишь. Их снаряды повредили мост?

— Нет, они промазали. Но будут новые попытки.

Блейд зевнул и потянулся.

— Конечно, будут, так что лучникам не стоит ловить ворон. Ну, ладно! Пусть хитты устраивают налеты и несут потери. Пока они стараются сжечь этот понтон и не подозревают о другом, тайном, все хорошо. Мы обманем их, захватим врасплох и побьем… — Он снова зевнул. — Пора спать, друзья мои. Завтра много дел.

— Да, пора, — согласился Тэн. — Но я уснул бы лучше после кружки вина.

— Нет! Отправляйся в свою палатку, ложись, и пусть тебе приснится мост, который ты строишь. Помни, он должен располагаться точно на один локоть под водой, иначе коннице будет трудно его преодолеть.

— Похоже, мне придется стать рыбой и пить одну воду, — состроил недовольную гримасу Тэн, покидая штабной шатер.

На следующее утро они выехали верхом в дюны, дали крюк к востоку и вышли к той точке побережья, где расположились лагерем лучшие саперы Тэна. Здесь также были собраны большие запасы свай, бревен, досок и инструментов, все материалы тщательно засыпали песком. Костров солдаты не жгли. Блейд быстро осмотрел лагерь и остался доволен; несомненно, Кровавый Топор пока не подозревает о его планах. Проблема заключалась в дальнейшем сохранении тайны.

Были, однако, и другие сложности.

— Нам приходится работать в темноте и в тишине, — сказал Тэн, — и уже это достаточно трудно. Но мы также должны трудиться под водой, что очень замедляет темпы — хотя я тут собрал лучших пловцов и ныряльщиков. Не рассчитывай, что дело пойдет быстро — потребуется немало времени, чтобы построить этот мост.

— Это плохо, — отметил Блейд, — мы может потерять преимущество внезапности. Подводный мост надо закончить в тот день и час, когда первый понтон достигнет северного берега и все силы хиттов будут оттянуты к западу для отражения нашей атаки. Затем они увидят, как всадники Зира пересекают пролив прямо по воде, и одно это зрелище приведет их в растерянность. Прежде чем они опомнятся, наши войска уже будут на их берегу.

— Ты можешь научить моих людей дышать под водой? Или велишь отрастить им жабры? — сердито осведомился Тэн.

Блейд в задумчивости погладил бороду, затем усмехнулся и хлопнул Тэна по плечу.

— Попробую, приятель! У тебя найдется здесь палаточная ткань и кузница?

— Конечно. Ты хочешь сделать жабры из железа и тряпок?

— Что-то вроде этого. Пусть принесут ткань, иголки и толстую нить или бечевку.

Когда все было готово, странник разрезал плотный холст на полосы и скатал из них трубки.

— Промажьте их снаружи смолой, — велел он, — тогда шов не будет пропускать воду. А теперь идем в кузницу

Чтобы противник не услышал грохота молотов, оружейники работали в огромной яме, выкопанной в песке. Их старшина разинул рот, когда Блейд объяснил, что ему нужно, рисуя эскизы на клочках пергамента

— Ты умеешь ковать шлемы, — втолковывал он мастеру, — а это — тот же шлем! Но большой — такой, который может накрыть голову до самых плеч. Сзади должно быть отверстие для трубки, а впереди — маленькая пластинка из стекла.

К этому времени Тэн уже уловил идею примитивного воздушного колокола и радостно завопил.

— Клянусь Белыми богами, повелитель Блейд, ты творишь чудеса! Но каким образом воздух попадет вниз, к пловцам?

Блейд улыбнулся, если бы все проблемы решались так просто! Он показал на кузнечные меха.

— Погляди сюда, Тэн. Ты ведь опытный мастер! Ну, и что ты думаешь?

— Получится! — взревел хитт в полном восторге. — Говорю тебе, получится!

— Да, это приспособление будет работать. И, значит, твои парни смогут поворачиваться побыстрее. Начните сегодня же вечером. Никаких разговоров на берегу, используйте только жесты. Всех людей одень в черное. Предупреди, что хороших работников ждет награда, а бездельников и неосторожных — виселица и плети.

— Я давно понял, что придется работать в тишине, — Тэн кивнул лохматой головой, — и обучал плотников и пловцов целых десять дней. Теперь каждый знает свое дело и нет нужды орать на них.

— Тогда пусть Белые боги и удача будут с вами, — кивнул Блейд. — Мы с Огьером вернемся сейчас к западному мосту. Будем поддерживать связь через посыльных. Прощай, Тэн.

На обратном пути Огьер долгое время ехал молча, погруженный в размышления. Наконец он нехотя признал, что все может получиться и вторжение на сей раз имеет шансы на успех.

— Но все равно я не вижу необходимости в этой войне. Да, мы нанесем поражение хиттам и обезопасим свои северные рубежи, но для чего? Чтобы затем по велению Касты приступить к захвату стран на юге, востоке и западе? Сейчас ты работаешь, владыка Блейд, на него! И я думаю, — генерал помрачнел, — не разделяешь ли и ты сам его планы?

Блейд отрицательно покачал головой.

— Нет, Огьер, просто наши цели временно совпадают. У хиттов есть кое-что нужное мне, и я собираюсь добраться до этой штуки.

Генерал выглядел удивленным.

— Что тебе надо у них? Страна хиттов — одни камни, ущелья и горы! Скота мало, земля бедная… Сами хитты — невежественные варвары, за исключением, пожалуй, Тэна… Чем ты хочешь завладеть?

— Алмазами! Твердыми прозрачными камнями. Ты знаешь о них?

Огьер нахмурился.

— Ты говоришь о блестящих камушках, которые Тэн вставляет в резцы? Да, знаю. Отличные игрушки для детей, разноцветные искры в них так и мерцают! Я знавал одну шлюху из гарема, которая таскала такой камень на шее. И они нужны тебе? Только алмазы? Зачем?

Объяснить это было невозможно, так что Блейд не стал и пытаться. Он просто сказал:

— На моей родине, Огьер, такие блестящие камни очень ценятся. Дороже золота и серебра!

Огьер коснулся своей массивной цепи с маленьким щитом и покачал головой.

— На твоей родине полно ненормальных, повелитель. Камень есть камень, блестящий он или нет. С камнем нельзя переспать, его невозможно съесть и он не способен заменить друга. Стоит ли ввязываться в войну и терять людей, чтобы разжиться десятком-другим этих камешков?

— Тем не менее, они мне нужны… — Блейд искоса глянул на угрюмое лицо своего помощника. — Помни, Огьер, ты поклялся мне в верности. Неужели ты нарушишь клятву? Теперь, когда Измир мертв?

Генерал нахмурился, его лицо потемнело еще сильней. Он сердито поскреб черную щетину на подбородке.

— Я ничего не собираюсь нарушать. Клятва есть клятва… Но все равно, мне не нравится вся эта затея.

Они долго ехали в молчании. Наконец Огьер сказал:

— Я должен исполнять свой долг, и я буду его исполнять. А потому хотелось бы приступить к делу как можно скорее, чтобы скорее его и закончить. Когда мы атакуем, владыка Блейд?

— В день, когда завершатся работы на подводном мосту. К этому времени мы должны продвинуть западный понтон к берегу хиттов как можно ближе… -он на мгновение задумался и спросил. — Они еще не начали ночные нападения?

— Пока нет, но начнут, будь уверен. Они примутся подплывать на лодках, рубить сваи, бросать горючую смесь… Я знаю, что говорю! Я был здесь в последний раз, когда Измир пытался пересечь пролив.

Блейд немного поразмыслил.

— Да, я тоже думаю, что они устроят контратаку. Но если мы сумеем продвинуться хотя бы на три четверти ширины пролива, будет вполне достаточно.

— Почему? У скал на северном берегу самая глубина! Наши тяжеловооруженные легионеры не смогут проплыть даже сотню ярдов. Какая польза от незаконченного моста?

Странник огладил бороду и улыбнулся.

— Никогда еще не встречал такого скептика! Ты видишь только плохое, Огьер! Только груду навоза, и ни одной золотой монеты!

Но генерал не улыбнулся.

— Я вижу реальность, — мрачно возразил он.

— Но ты не понимаешь, как обернуть недостатки в достоинства. Мы используем этот недостроенный мост как пристань. Окружим его для защиты баркасами, и с их помощью начнем высаживать десант. Кровавый Топор примет нашу атаку за главный удар, но она будет только отвлекающим маневром. Но достаточно убедительным, чтобы связать основные силы хиттов!

Огьер продолжал хмуриться.

— Но как это сделать? У нас ограниченное число людей, и если ты атакуешь большими силами на первом мосту, откуда взять солдат для главного удара? Я считал, что для него ты прибережешь основную часть войска.

Блейд спокойно взглянул на генерала.

— Мы ведь еще не толковали насчет плана сражения, верно?

Огьер покачал головой.

— Нет. Ты многое держишь в секрете. Это неплохо для военачальника, но мне кажется…

— Пусть не кажется, Огьер! Попытайся думать своей головой! Кровавый Топор ждет, что наши основные силы ударят со стороны первого понтона, так оно и случится. Атака основных сил, Огьер, но не главный удар! Его мы нанесем с подводного моста. Я сам возглавлю солдат, пойду с небольшим отборным отрядом. Мы быстро пересечем пролив и зайдем в тыл хиттам, ты же начнешь фронтальную атаку и покрепче сцепишься с ними. Если повезет, мы ударим прежде, чем Кровавый Топор разберется в ситуации. Таков мой план! Теперь я хотел бы выслушать твои мрачные прогнозы.

На сей раз Огьер долго молчал, что-то прикидывал, морща лоб, и, наконец, произнес:

— На побережье сейчас стоит только один легион, не считая рабочих команд Тэна. В столице готовятся еще девять, все — из новобранцев. Ты знаешь, что они собой представляют, — это еще не солдаты, а толпа плохо обученных людей. Что же нам делать? Может, ты превратишь свои блестящие камни в опытных воинов?

— Камни — камнями, а люди — людьми, — ответил Блейд. — Люди -твое дело, Огьер. Ты вернешься в город и примешься за работу вместе со своими офицерами. И за шесть-семь дней вы закончите обучение новых легионов.

— Невозможно! — воскликнул генерал. — Это…

— Я же не требую, чтобы ты превратил новобранцев в настоящих солдат, — прервал его странник. — Пусть они выглядят как солдаты и умирают как солдаты. Мне нужно количество, Огьер! Толпа, орда! Чтобы хитты, увидев тысячи и тысячи наших бойцов, задумались и ужаснулись… Они не успеют разобраться, хороши или плохи наши солдаты — мы задавим их числом и нанесем внезапный удар с тыла! Вот как все произойдет, Огьер!

— Хорошо бы, — пробормотал его помощник. — Раньше хитты всегда били нас… и новичков, и ветеранов.

— Пусть бьют новобранцев! Уверен, Кровавый Топор ни о чем не догадается! Твой же легион, Огьер, и солдаты из моей охраны пойдут в атаку по подводному мосту. Мне понадобятся самые опытные и умелые люди.

Огьер сплюнул и пробормотал:

— Не сомневаюсь…

Блейд отправился в столицу сразу после ужина; ему предстояло ехать всю ночь, чтобы попасть в город к рассвету. По дороге он вновь и вновь с отчаянными усилиями пытался установить связь с Сынком Ти, но успеха не имел. Все четыре биоинвертора, вживленных в его мозг, были мертвы, а это значило, что он не сможет переслать даже крохотного камешка из бесчисленных сокровищ хиттов.

Утром он прибыл во дворец в самом мрачном расположении духа.

ГЛАВА 7

Наступление началось на восьмой день после того, как Блейд окончательно обосновался в армейском лагере на побережье. Все наличные войска были подтянуты к проливу, первый понтонный мост удалось значительно продвинуть вперед, что стоило немалой крови и усилий; теперь его свободный конец находился в нескольких сотнях ярдов от вражеского берега. В этом месте крутые утесы, прорезанные довольно широкими расщелинами, обрывались у небольшого каменистого пляжа, где воинов Зира поджидали пять тысяч хиттов, выстроившихся в форме полумесяца. Основные силы Кровавого Топора, которые Блейд оценивал тысяч в десять, встали лагерем на плоскогорье, за скалами, откуда на пляж могли спускаться подкрепления. Всю предыдущую ночь в бухте, у самой воды, и на вершинах утесов пылали огни и звучали боевые песни; ветер доносил до легионеров Зира их грозную мелодию.

Под командой Огьера было сосредоточено двадцать тысяч человек, из коих три четверти являлись наскоро обученными новобранцами. Блейд, затаившийся со своим воинством в дюнах, неподалеку от подводного моста, имел не более четырех тысяч солдат, но то была лучшая часть армии Зира. В его корпус входили три отряда кавалерии, по шестьсот всадников в каждом, и тяжеловооруженная пехота.

С первыми утренними лучами он вывел своих бойцов из-под прикрытия дюн на берег. Края понтона в двенадцать футов шириной отмечали красные флажки, едва заметные над поверхностью воды. Небольшая бухта на противоположном берегу, до которой была примерно тысяча шагов, казалась пустынной. Легкий ветерок доносил отзвуки битвы — значит, войска Огьера уже вступили на землю Хиттолы. Над водой еще висел туман, и Блейд не мог видеть, как разворачивается сражение, но слышал оглушительный боевой клич хиттов, от которого звенел воздух.

Он поглубже надвинул на лоб полированный шлем с ярким малиновым плюмажем. У пояса странника висели меч и булава, к седлу были приторочены три коротких копья и аркан. Тэн, который ехал верхом вслед за ним, вооружился столь же основательно, шлем хитта украшали бронзовые рога.

Когда они достигли воды, светловолосый великан произнес краткую молитву, испрашивая милостей разом у Белых и Черных богов. Он завершил ее словами:

— Отдайте мне сегодня голову Галлиганта, Великие, и завтра я готов расплатиться с вами собственной жизнью! Даруйте мне месть, чтобы дух несчастной Трозы обрел покой!

Лошади упрямились и не хотели входить в воду, не замечая прочного настила, скрытого футовой толщей волы. Ее поверхность уже окрасилась кровью, и у понтона показались первые трупы, гонимые волнами и ветром.

Блейд тронул шпорами бока своего жеребца, заставив его ступить в воду между красными флажками. Почувствовав опору под ногами, конь успокоился и шагнул на невидимый мост. Тэн въехал на настил следом за повелителем. На мгновение они остановились, Блейд повернулся в седле, поднял руку и громко воскликнул:

— Вперед, воины Зира! Вперед, к победе!

Затем оба предводителя двинулись вперед; кони шли осторожно, но уверенно. Далекий берег, пустынный и тихий, проглядывал сквозь туман. Никакого движения — ни на песчаной полоске у воды, ни в просвете меж скал… Блейд улыбнулся Тэну и посмотрел назад, первый отряд кавалерии уже находился на мосту, по два всадника в ряд, за ним строились остальные.

Тэн оглядел далекий берег.

— Пусто! Ни лазутчиков, ни охраны… Похоже, мы сделаем это, владыка Блейд… Клянусь всеми богами, сделаем! О-ох, как я напьюсь вечером!

— Полагаешь, что победа нам уже обеспечена? Не рано ли? — произнес Блейд. Но чувствовал он себя отлично. Все шло по плану; его эскадроны уже преодолели половину пролива.

Туман быстро рассеивался. В миле от них грохотала железом и бронзой битва, звон металла часто перекрывали яростные вопли легионеров и боевой клич северян. С середины моста Блейд разглядел клубы густого черного дыма и блеск пламени — очевидно, горели баркасы Огьера. Десятки воинов-птиц планировали к воде со скал, сбрасывая горшки с зажигательной смесью.

— Огьеру достался жесткий кусок, — пробормотал Тэн, кивнув на трупы, покачивающиеся в воде. — Солдаты Зира… Смотри, всего один из Хиттолы, да и то женщина…

Блейд бросил взгляд в сторону разгоравшегося сражения. Теперь он мог разглядеть большие деревянные баркасы, один из них грузился у свободного конца понтона. Вот он отошел, и на его место тут же встал другой… Весь мост занимала плотная масса войск, по четыре человека в ряд, до самого южного берега, где своей очереди ждали остальные солдаты. Блейд насчитал на пляже у подножий утесов уже шесть транспортных барж; три из них — разбитые, пылающие. У самой кромки воды кипела яростная рукопашная схватка. Значит, Огьер сумел-таки захватить плацдарм…

Опустив голову, странник бросил взгляд на труп, привлекший внимание Тэна. То была молодая женщина с короткими льняными волосами, одетая в кожаные доспехи с металлическими бляшками. Тело покачивалось лицом вверх, широко распахнутые голубые глаза застывшим взором уставились в небо. Голова женщины была пробита камнем из пращи.

— Сражаются даже девчонки… — пробормотал Тэн. — Вперед, мой повелитель! Нам нельзя медлить!

Они двинулись дальше. Блейд повернулся в седле, оглядывая длинную цепочку своих воинов. В пятидесяти ярдах за ним шла кавалерия, затем тянулась пехота, строй которой напоминал закованную в железо сороконожку. Бухта с песчаным пляжем находилась только в сотне шагов впереди, и странник пришпорил своего коня.

До берега оставалось двадцать ярдов, когда со скалы спланировал вниз воин на широких крыльях, швырнув зажигательный снаряд. Блейд впервые увидел воздушного бойца; руками тот цеплялся за середину деревянного каркаса, обтянутого пергаментом и походившего на кожистые перепонки летучей мыши. Он придержал лошадь, наблюдая, как человек-птица несется к ним на чуть посвистывающих на ветру перепончатых крыльях. Хитт был абсолютно нагим, если не считать набедренной повязки; с его запястий свешивались кожаные мешочки. Северянин опустился уже так низко, что Блейд мог различить оскал зубов и глаза, полные ненависти. Сделав резкое движение кистью, он выпустил снаряд, вспыхнувший пламенем, дым и вонь наполнили воздух.

— Близко, — сказал Тэн. Он высвободил дротик из петли у седла, привстал на стременах, прицелился и бросил. Человекптица, забив крыльями, рухнул в воду с пробитой грудью.

Великан рассмеялся и, раскрыв рот, испустил воинственный клич хиттов.

— И-и-и-а-а-а-а!

— Прекрати, — велел Блейд. — Не хватает только, чтобы нас перепугали с вражеским войском! И запомни — ты больше не хитт.

— Это в крови, — ухмыльнулся Тэн, — а зов крови нельзя превозмочь. Если бы не эти мерзавцы, Кровавый Топор и Галлигант, сейчас я сражался бы против тебя, владыка Блейд.

Они приблизились к берегу, выбрались на песок бухты — лошади сразу загарцевали, заплясали, оказавшись снова на твердой земле, — и отъехали в сторону, пропуская первый отряд кавалерии. Всадники промчались мимо них, сверкая доспехами и лязгая оружием, с развевающимися вымпелами на кончиках пик Блейд крикнул, приказывая командиру отряда немедленно занять окрестные лощины и низкие холмы за бухтой, чтобы прикрыть высадку тяжеловооруженной пехоты.

Он едва успел отдать это распоряжение, как на берег хлынули хитты. В прохладном утреннем воздухе зазвенел леденящий кровь боевой клич, и из-за камней появились первые нападающие. На мгновенье странник почувствовал тревогу; он подумал было, что напоролся на засаду. Потом он разглядел, что врагов тут немного — меньше сотни. И большая часть — старики да инвалиды, разношерстная команда, оставленная здесь на всякий случай. Несомненно, Кровавый Топор не ожидал фланговой атаки и не подозревал о подводном понтоне.

В короткой и стремительной схватке Блейд в первый раз познакомился с неукротимым нравом хозяев Хиттолы. Они нападали снова и снова, с дикими воплями, швыряя копья и камни, и когда всадники громоздили очередной холм трупов, задние взбирались на павших и шли на смерть с воинственным вызывающим кличем. Блейд и Тэн остановили лошадей в стороне, предоставив кавалерии уничтожать береговой заслон. Жалость и восхищение поднялись в душе странника, ему никогда не доводилось видеть подобных бойцов. С изумлением взглянув на Тэна, он пробормотал:

— Лихие парни… Кажется, им неведом страх…

Тэн глухо рассмеялся.

— Они просто не знают такого слова, мой повелитель. Его нет в языке хиттов! И слова «трус» тоже! Конечно, они — глупые варвары и…

— Потом, — Блейд развернул коня. — Потом ты расскажешь мне об их доблести, а сейчас нам нужно торопиться. Останься здесь и проследи, чтобы пехота благополучно переправились через пролив. Я возьму с собой всадников и пойду в глубь холмов. Ты построишь людей в колонну и двинешься следом. Торопись, Тэн, мне кажется, Огьеру приходится туго. Полагаю, он ждет вас с большим нетерпением.

Тэн направился обратно к мосту. Уже добрых полтысячи пехотинцев миновали пролив, теперь они строились на берегу в плотное каре. Блейд погнал коня через узкий проход в прибрежных скалах к заросшему густой травой лугу, который постепенно поднимался вверх; за ним следовали второй и третий отряды кавалерии, на ходу равняя строй. Первый эскадрон уже занял верхний край луга. Блейд пустил жеребца в галоп и разыскал командира.

— Встретил кого-нибудь, парень?

Командир отряда, молодой офицер, облаченный в доспехи рядового кавалериста, вытянулся в седле;

— Никаких следов врага, мой повелитель! — Лицо воина горело торжеством. — Мы обманули их! Кроме нескольких стариков, перебитых внизу, хиттами и не пахнет! Мои люди рвутся вперед. Прикажи, владыка!

— Я дам команду, когда наступит время, — сурово произнес Блейд. — И смотри, капитан, чтобы хитты тебя не надули! Тронемся дальше, когда подтянутся второй и третий отряд. Пойдем треугольником.

Он спешился и концом клинка набросал на земле схему.

— Ты поедешь первым, а я возьму под команду третий отряд. Второй будет двигаться слева от тебя и на восемьсот локтей сзади, я — в той же позиции справа. Запомни хорошенько! У меня нет желания напороться на засаду.

Энтузиазма у молодого офицера поубавилось.

— Да, повелитель… Хитты — большие мастера устраивать ловушки… -Молодой офицер прислушался к грохоту боя и улыбнулся Блейду. — Но судя по тому, что происходит на побережье, у Кровавого Топора нет лишних людей для засад.

— Побеспокоимся о нем, когда окажемся поближе, — ответил Блейд. — А сейчас — вперед! Поищи холмы и деревья, которые могли бы послужить нам укрытием. Когда свернешь к берегу, дай сигнал флагом. Держи эскадрон все время под прикрытием леса, если удастся — нам надо зайти в тыл основным силам хиттов на возвышенности. Если встретишь их — лазутчиков либо небольшой отряд — разделайся с ними на месте. Никто не должен предупредить Блудакса, что мы находимся сзади. Понял?

— Что делать с женщинами и детьми, повелитель?

— Берите их в плен, если сумеете… если нет, их придется уничтожить. — Нелегкое решение, но другого выхода не было.

Когда первый эскадрон всадников тронулся в путь, Блейд отдал такие же приказы остальным командирам и, заняв место во главе третьего отряда, направился к северу вдоль гряды скалистых холмов. Никаких признаков врага все еще не было.

Когда он со своими всадниками отдалился на полмили от берега, его разыскал посыльный.

— Капитан Тэн велел сообщить, что пехота перебралась через мост, построена и выступила вслед за конниками. Мне ведено остаться с тобой, владыка, и передавать приказы.

Блейд оглянулся. Колонна пеших солдат как раз показалась из-за холмов, острия копий и навершия шлемов сверкали в первых лучах солнца. Даже на расстоянии он мог различить золотистые блики на бронзовом шлеме Тэна, увенчанном рогами.

Посыльный был еще очень молод — парнишка, едва вышедший из подросткового возраста. Блейд внимательно оглядел его.

— Как тебя зовут, сынок?

— Марко, мой повелитель.

Блейд улыбнулся и похлопал юношу по плечу.

— Ну что ж, поезжай за мной. Марко. Надеюсь, пока не придется никуда тебя посылать — это означало бы провал моих планов и большие неприятности для всех нас.

Тэн знал, что ему нужно делать; Блейд проиграл с ним план битвы добрую дюжину раз за последнюю неделю.

С полчаса отряд двигался в глубь суши, пробираясь по краю скудной и малотравной луговины. Грохот сражения почти стих, когда всадникам встретилась хвойная роща; теперь они огибали гряду холмов, прячась за деревьями. Блейд посматривал на солнце, полный тревоги за Огьера; его генерал слишком долго бился на берегу, поливая кровью своих легионов захваченный плацдарм. Вероятно, он с трудом сдерживал атаки воинов Кровавого Топора, который постепенно подтягивал резервы с плоскогорья и из ущелий поблизости. В этом, однако, и заключалась суть разработанного Блейдом плана — чтобы Огьер крепко схватился с хиттами и удерживал их на месте, вынуждая все время подводить свежие войска, пока ударный отряд не зайдет им в тыл. До сих пор все шло как по маслу, но время и усталость были решающими факторами. Слишком неопытные солдаты находились под началом Огьера, и сколько они смогут выстоять, было известно лишь одним Белым да Черным богам.

Марко нарушил размышления повелителя:

— Сигнал, мой господин!

Блейд приподнялся на стременах и посмотрел вперед. Вдалеке размахивали красным флажком — на таком расстоянии он выглядел чуть побольше цветной точки. Затем засверкал гелиограф, посылая отраженные солнечные лучи. Блейд выругался про себя. Если у Кровавого Топора оставались еще наблюдатели на холмах, они увидят зги вспышки.

— Прочти мне, что там сообщают, — велел он Марко.

— Первый отряд повернул к западу, владыка. Хиттов они не встретили. Нашли деревню, откуда угнан и скот, и птица… Капитан считает, что еще шесть-семь тысяч локтей, и отряд окажется позади войска хиттов. Он ждет приказов.

— Передай ему… Погоди, у тебя есть зеркало?

Марко вытащил из-под панциря небольшой полированный диск.

— Передавай, парень: он должен пройти еще шесть тысяч локтей и потом повернуть к югу. Пусть маскируется за деревьями и холмами. Когда отряд окажется в тылу хиттов, нужно остановиться и ждать меня. Убедись, что он все понял и дал подтверждение.

Юноша выехал на солнце и замигал зеркальцем, прикрывая его ладонью; затем подождал ответных сигналов и повернулся к Блейду.

— Он все понял и выполняет, господин.

— Хорошо. А сейчас. Марко, поезжай обратно к капитану Тэну и передай ему, какой приказ отдан мной первому отряду. Тэн должен действовать так же, но теперь я буду ждать его подхода, как первый эскадрон ждет моего. Его людям нужно поторапливаться. Скажи ему, чтобы гнал их кнутом, если понадобится. Ну, отправляйся!

Марко ускакал галопом, а Блейд поохал к голове колонны. Марш продолжался, и вскоре они достигай небольшого поселка. Блейд быстро осмотрел его: аккуратно распланированные улочки, дома из дерева и ивняка, обмазанного глиной, плетеные изгороди, крыши из теса и дранки. Двери и окна были распахнуты настежь, в воздухе витали запахи пищи, но ни одной живой души не попалось навстречу всадникам.

Скривив губы, странник покачал головой. Тэн верно говорил — когда хитты сражались, они делали это на совесть.

Его приказ был выполнен точно: вскоре Блейд увидел своих всадников из первого эскадрона, ожидавших под деревьями у подножья полого холма. Часть воинов спешилась; соблюдая тишину, они чистили лошадей или грызли сухари. Из-за гребня доносились звуки сражения, уже ясно различимые, громкие и яростные. Блейд спрыгнул в траву и осторожно подошел к опушке рощи, посматривая в небо — в любой момент здесь могли появиться люди-птицы. Молодой командир отряда, шагавший рядом с ним, засмеялся и сказал:

— Мы не видели тут ни крылатых воинов, ни других хиттов, владыка. Я думаю, Огьер схватился с ними всерьез, и им некогда смотреть но сторонам.

Странник: изучал склоны холма. Подъем был пологий, земля — ровная и покрытая травой; то тут, то там торчали деревья и кусты. Гребень возвышенности оказался каменистым, но это не представляло опасности; за ним, насколько мог видеть Блейд, холм не обрывался крутизной — там тоже шел ровный пологий откос.

— Я послал человека на вершину, — сказал молодой офицер. — Он двигался ползком и его не заметили. Там луг, который тянется до самого обрыва над пляжем. И там стоят главные резервы хиттов.

Блейд поморщился; эта инициатива не привела его в восторг. Хорошо, что разведчика не заметили, иначе хитты уже были бы здесь.

— Сколько там воинов? Твой человек сосчитал?

Офицер пожал плечами.

— Примерно тысяч семь-восемь, мой господин. Лазутчик не стал задерживаться, боялся, что его обнаружат. Но он заметил, что хитты не слишком обеспокоены сражением. Слоняются вокруг и играют в кости… если мой человек не сочиняет, одна парочка занималась любовью в кустах ярдах в пятидесяти от него.

Блейд усмехнулся.

— И никаких крылатых разведчиков?

— Никаких. Сомневаюсь, что хоть один остался в живых. Они -смертники, и у хиттов их было немного.

Странник снова осмотрел склон; он тянулся на полторы мили до самого гребня, за которым находились враги, беспечные, не ожидающие нападения. Уж слишком все легко, слишком просто, чтобы оказаться правдой…

— Ни отставших, — пробормотал он, — ни обоза, ни дезертиров, ни тылового охранения… Не понимаю!

Молодой кавалерийский офицер немного осмелел.

— Таковы эти северные варвары, мой повелитель: они умирают с легкостью и не страшатся ничего. Хитт считает честью погибнуть за своего вождя и свой род и даже готов бороться за такую привилегию. Они — странные люди, господин.

— Да, — согласился Блейд, — странные. Чтобы сражаться с ними, лучше набрать армию тоже из хиттов… Но вот приближается второй отряд — пошли человека к ним, пусть передаст, чтобы занимали позицию на правом фланге. Ты продвинься влево, а я встану в центре.

Через несколько минут галопом подскакал Марко на взмыленной лошади; ее бока ходили ходуном.

— Капитан Тэн совсем рядом. Он сейчас подойдет, но просит дать его людям отдышаться — они бежали большую часть пути.

Блейд поглядел на солнце.

— Десять минут на привал, не больше. Передай это Тэну, а потом проследи, чтобы сложили сигнальные костры. Пусть будут готовы зажечь их… да, проверь, заготовлен ли порошок, который окрашивает дым.

Сейчас, почти перед самой битвой, странник обнаружил, что его охватило нетерпение. Он поглубже надвинул шлем и стал расхаживать взад-вперед по опушке, задевая траву кончиком меча. Подошли офицеры; но, заметив, в каком настроении их полководец, они в нерешительности остановились, перешептываясь между собой. Некоторые сели на землю, поджав ноги; другие вытягивали шеи, оглядывая склон.

Наконец прибыл Тэн. Он сильно запыхался, соломенные волосы выбились из-под бронзового шлема. Улыбнувшись Блейду, он выбросил руку вверх в воинском салюте.

— Я чуть не загнал пехоту насмерть, но мы прибыли! Дай людям перевести дух, и они будут хорошо сражаться. — Тэн кивнул головой в сторону гребня, откуда долетал приглушенный расстоянием шум битвы. — Бьюсь об заклад, Огьер будет рад нас увидеть! Он, наверно, уже трижды проклял всех богов, и я его не обвиняю — с хиттами можно сражаться весь день и не захватить ни клочка земли.

Блейд собрал вокруг себя офицеров и стал концом меча набрасывать план на твердой каменистой почве.

— Я атакую в центре с третьим отрядом кавалерии; первый и второй эскадроны займут фланги. Мы должны держать боевой порядок и одновременно подойти к гребню. Затем центр ждет, а фланговые отряды продолжают двигаться — пока наш боевой строй не примет форму полумесяца. Я хочу, чтобы ни один враг не проскользнул сквозь ваши линии! Пусть одна сотня конных копейщиков держится сзади, не вступая в сражение, и уничтожает прорвавшихся мимо нас хиттов. Ну, все ясно?

— Да, господин! — в один голос ответили офицеры.

Блейд посмотрел на своего адъютанта, юного Марко.

— Сигнальные костры готовы, парень?

— Готовы, мой повелитель. Только факел поднести да бросить порошок…

— Зажигай!

Вспыхнула дюжина костров, испуская густой дым; потом в огне затрещал, запузырился горючий порошок, и черно-сизые клубы окрасились багровым.

Блейд вскочил в седло и подъехал к своему отряду; подняв голову, он наблюдал, как дымные столбы взмыли над деревьями. Еще немного — и их увидит Огьер и поймет, что атака с тыла началась. Генерал усилит давление на врага, бросит в бой последние резервы, чтобы связать отряды северян на берегу. Огьер будет наковальней, а он, Блейд, — молотом, и между ними окажутся хитты.

Он приподнялся на стременах, махнул мечом в сторону гребня, выкрикнув команду; она эхом прокатилась дальше вдоль шеренги всадников.

Жеребец Блейда, раздувая ноздри, блестя кольчужной попоной, поднялся на дыбы; его передние копыта молотили воздух. Странник натянул поводья, пришпорил своего скакуна и помчался вверх по склону, в двадцати ярдах от конной лавины.

Стук тысяч подкованных железом копыт сливался в непрерывный грохот, дрожала земля, ветер бил в лицо, нес запахи крови, пота, соленой воды. Перед самым гребнем Блейд оглянулся через плечо: всадники мчались за ним, дальше поспешала тройная линия пехоты, растянувшаяся на полмили. Откуда-то донесся резкий голос Тэна, его дикий, звенящий крик — и-и-и-а-аа-а-а!

Они пересекли гребень. Подковы высекали искры из голого камня, некоторые лошади поскользнулись и упали. Когда кавалерия миновала скалистый участок, Блейд поднял руку, приказывая замедлить бег; сейчас фланги должны были выдвинуться вперед и завершить окружение. Он начал отсчитывать секунды по биению пульса. Перед ним, на обширном лугу, спускавшемся к краю обрыва, царило столпотворение. Вопили женщины, метались дети, мужчины с лихорадочной поспешностью пробирались сквозь толпу, пытаясь развернуть боевой строй в сторону гребня. Тревога поднялась всего минуты две назад. Многие воины отдыхали; сейчас они с проклятьями выскакивали из черных палаток и фургонов, хватая оружие. Некоторые принялись опрокидывать возы, чтобы задержать нападающих.

Блейд закончил отсчет и огляделся. Фланговые отряды выдвинулись на три сотни ярдов и теперь заворачивали внутрь, чтобы захлопнуть ловушку. Кавалеристы уже вступили в схватку с небольшими группами хиттов, которые, стоя спинами друг к другу, наносили удары длинными копьями. Блейд увидел, как лошади натыкаются на них, как вылетают из седел всадники; северяне бились отчаянно. Он пустил коня вскачь, крикнул, подзывая к себе одного из младших офицеров. Тот подскакал — с сияющими боевым азартом глазами — и наклонился поближе, чтобы расслышать приказ.

— Скачи к пехотинцам! — закричал Блейд. — Пусть нанесут удар по центру в плотном строю. Они должны пробиться до обрыва, разделить войско хиттов, затем развернуться направо и уничтожить их. Когда передашь приказ, скажи капитану Тэну — пусть разыщет меня, завершив дело.

Лицо юноши вытянулось, но он послушно развернул коня и поскакал в тыл.

Всадники надвигались на врага; впереди маячила линия перевернутых повозок с плоскими днищами и огромными колесами. Копья и стрелы засвистели навстречу отряду Блейда, потом за фургонами поднялась неровная цепочка людей с пращами, и в атакующих полетели камни и свинцовые желуди. Несколько конников рухнуло наземь.

На странника бросились три хитта — белокожие рослые воины, облаченные в шкуры и кожаные доспехи. Один повис на узде, пытаясь свалить лошадь, двое остальных атаковали с обеих сторон, действуя мечами и кинжалами. Блейд получил порез на бедре, прежде чем свалил булавой одного врата и прикончил клинком второго. Воин, ухватившийся за узду, рухнул на землю с пробитым черепом — жеребец Блейда озверел от запаха крови и яростно молотил копытами. Пришпорив скакуна, странник преодолел преграду из возов и очутился в гуще северных воинов. Безоружная девушка прыгнула на него с яростным воплем; он оглушил ее, ударив по голове плоской стороной меча. Даже в пылу битвы он не мог заставить себя убить женщину.

Напирая толпой, хитты попытались свалить коня и всадника в сверкающих доспехах. Дюжина врагов с боевыми кличами навалилась на них, но Блейд успешно отбивался, привстав в стременах; его меч рубил, колол, парировал удары, булава плющила кости и черепа. Кровь хиттов забрызгала его с ног до головы. Наконец он прорвался сквозь толпу и выехал за линию фургонов и черных палаток, на небольшое возвышение посреди луга. Здесь странник остановился на мгновение, чтобы перевести дух и осмотреться. Его кавалерия преодолела баррикаду; пехотинцы с трудом ломились через центр, ломая яростное сопротивление северян. Обрыв находился в сотне ярдов от Блейда.

Он подозвал к себе одного из кавалерийских офицеров. Тот подъехал, тяжело дыша и вытирая со лба пот; меч его покраснел от крови хиттов.

— Они сражаются, словно одержимые Черными богами, — вырвалось у всадника. — Я зарубил пятерых детей… раньше я такого не мог даже представить…

Блейд провел ладонью по лицу, стирая пот и кровь; потом велел офицеру передать приказ — перекрыть кавалерийскими дозорами все тропы, ведущие на берег пролива. Скоро он пришлет им на помощь пехотинцев.

— Я буду пробиваться с пехотой до самого обрыва, затем мы развернемся и покончим с хиттами. Мы уже раскололи их, осталось совсем немного… Помни, ни один хитт не должен уйти на берег с этого луга, и ни один варвар не должен попасть сюда с берега. Мы не можем позволить им соединиться.

Офицер понимающе кивнул.

— Да, мой повелитель. Тропы, что ведут к бухте, очень узки, и маленькая группа воинов сможет удерживать их, не давая пройти ни сверху, ни снизу.

— Иди и выполняй приказ, парень.

К Блейду пробился Тэн; в его предплечье торчала стрела, доспехи были погнуты и окровавлены, рогатый шлем сбит набок. Но на лице великана сияла победная улыбка.

— Разве я не говорил тебе, что хитты умеют сражаться? Даже если их застигнуть врасплох! Я горжусь своим народом.

Блейд с усмешкой посмотрел на него и кивнул на стрелу.

— Похоже, твой народ подарил тебе кое-что на память.

Тэн бросил взгляд на свою руку, словно увидел ее впервые.

— Это-то? Ерунда! Прострелил один воин… но я отплатил ему клинком. — Он вытянул вперед руку. — Сломай наконечник, мой господин, чтобы я мог вытащить древко.

Блейд отломил наконечник. Тэн скривил губы.

— Больно! Но ты все же заслужил кружку вина!

Он вытащил окровавленное древко и отшвырнул прочь. Блейд, достав чистую тряпицу из седельной сумки, помог ему перевязать рану.

Великан ткнул пальцем в бедро Блейда.

— Они пустили кровь и тебе?

— Ничего страшного. Пойдем! Мы должны пробиться к обрыву, чтобы Огьер увидел нас. Он вынес основную тяжесть битвы и нуждается в поддержке.

Схватки шли теперь только в нескольких местах, но их становилось все меньше и меньше — по мере того, как редели шеренги защитников. Несколько групп, ощетинившихся копьями, еще продолжали сражаться; всадники забрасывали их дротиками. Затем вперед выступили пехотинцы, готовые закончить работу, и через считанные минуты сопротивление было сломлено.

Блейд подозвал к себе офицера.

— Передай приказ командирами щадить тех, кто сдается в плен, женщин и детей разоружить насильно, всех связать. Мужчин, которые не бросят оружие, убивать. Проследи, чтобы все капитаны услышали этот приказ.

Когда офицер отъехал, Тэн сказал:

— Бесполезно, мой повелитель. Мужчины не сдадутся, а от женщин и детей жди одних неприятностей. Они не станут рабами и покончат с собой, если не смогут убежать. Ты знаешь про катту, секретный клинок? — Блейд кивнул. -Ну так вот — многие таскают его чуть ли не с пяти лет. Ночью перережут веревки и удерут. А тех, кто останется, тебе придется кормить и стеречь.

Блейд посмотрел на него.

— Что же прикажешь делать? Перебить их?

Тэн пожал плечами.

— Не знаю… Невозможно иметь дело с хиттами. Сам был хиттом, знаю… — он оглянулся. — Посмотри туда, владыка Блейд, и поймешь, что я имею в виду.

Оставшиеся в живых хитты отступали неровной тонкой цепочкой к краю обрыва. Наконец воины бросили свои последние копья, выпустили последние стрелы, швырнули последние камни. Затем они повернулись спиной к всадникам и пехотинцам Зира и с боевым кличем прыгнули в бездну.

— У них нет крыльев, — произнес Тэн, — а внизу их ждут острые камни.

У пропасти оставался лишь один хитт, и Блейд с Тэном направились к нему. Видно, у воина был припрятан последний камень для пращи. Заметив приближающихся всадников, северянин раскрутил пращу над головой и выпустил снаряд; камень прожужжал между Блейдом и Тэном. Хитт сплюнул, сделал неприличный жест, подбежал к обрыву и прыгнул. Его пронзительный боевой клич — и-и-и-и-а-а-а-а! — дрожал в воздухе, замирая по мере падения.

Два всадника подъехали к обрыву. Далеко внизу торчали острые каменные глыбы, забрызганные кровью, а за ними лежала узкая полоска пляжа — четверть мили в длину и не больше сотни ярдов в ширину. Там царил ад — во всяком случае, так показалось Блейду.

Сражение на берегу все еще продолжалось, несмотря на тесноту и давку, в которой было трудно поднять оружие. Войска Огьера отстаивали клочок земли размером в сто шагов; ни в одном месте он не превышал в ширину пятидесяти футов. Солдаты выкопали траншеи в песке и навалили перед ними трупы, но даже за этим защитным периметром шли десятки отдельных схваток. Сам Огьер разъезжал на коне у кромки воды и выкрикивал приказы; позади него вдоль всей линии побережья, пылали баркасы. Другие баржи, погрузив людей, отчаливали от понтона и направлялись к берегу. Мост был забит войсками на половину длины.

Тэн подогнал коня к самой пропасти, напряженно всматриваясь вниз. Он прикрыл глаза ладонью от солнца, пытаясь разглядеть отдельных бойцов, и вдруг крепко выругался.

— Вон Кровавый Топор, забери его Черные боги! Здорово бьется, проклятый пес! Но где Галлигант? Я его не вижу! Клянусь богами… Если кто-то убил мерзавца, украл у меня его жизнь…

Он начал что-то злобно бормотать по-хиттски, а Блейд подозвал офицеров. Сражение на холмах было выиграно; теперь предстояло идти на помощь Огьеру.

— Возьмите пехотинцев, — приказал странник, — и начинайте спускаться на берег. Всадники пусть спешатся и идут вместе с пехотой. Проходы узкие, но используйте свое численное преимущество и пробейтесь вниз. Мы должны как можно быстрее оказаться на пляже и атаковать хиттов с тыла, — он покосился в пропасть и добавил: — Их там осталось тысячи две-три, не больше.

Его слова вызвали ворчание; видно, некоторым офицерам казалось, что работа на сегодня закончена. Но Блейд грозно сверкнул глазами, и ропот смолк. Вызвали сигнальщика; встав на самый край обрыва, он замахал флажком, и Огьер в ответ поднял свой меч. Блейд подумал, что его генерал выглядит смертельно уставшим.

Он подъехал к Тэну, который все еще бормотал проклятья, тщетно пытаясь разглядеть своего врага.

— Или его убили, или он сбежал, — буркнул Тэн. — Последнее маловероятно, Бычья Шея не трус. Похоже, кто-то из наших прикончил его… и если я найду мерзавца, то зарублю на месте!

Гнев великана-хитта развеселил Блейда.

— Боюсь, приятель, ты устал махать мечом и мысли твои спутались, -сказал он. — Отвлекись-ка на минуту и покажи мне вождя хиттов. Хочу взглянуть, оправдывает ли он свое прозвище.

Тэн запустил перепачканные кровью пальцы в свою соломенную шевелюру и засмеялся.

— Да, ты прав, я веду себя как ребенок… Смотри! — он вытянул руку. — Вон там бьется Кровавый Топор — видишь кольцо трупов вокруг него? Я насчитал не меньше двадцати.

Странник пригляделся. Там, куда показывал хитт, легионеры Зира дошли почти до самых скал. Клин тяжеловооруженных пехотинцев с двух сторон окружили толпы варваров, но солдаты Огьера стояли твердо. Сражение здесь было наиболее яростным и кровавым — свирепая рукопашная схватка, в которой люди валились дюжинами. Огьер, однако, все время слал в эту мясорубку свежие войска, заменяя погибших. Блейд понял замысел своего генерала и одобрительно кивнул: он сам только что выполнил такой же маневр. Огьер стремился разрезать войско северян напополам, укрепить вбитый клин и затем развернуться в обе стороны для последнего удара.

Но острие атакующей колонны легионеров упиралось в живую преграду -отряд из двадцати хиттов, которые не отступали ни на шаг. Впереди этой группы бился Блудакс, Кровавый Топор, вождь и повелитель Хиттолы. Блейд прикрыл глаза ладонью от солнца, чтобы получше рассмотреть его. Вождь северян не выглядел особо высоким, но плечи его были шире и тело -массивнее, чем у любого бойца из тех, с которыми доводилось встречаться страннику. Конечно, Кровавый Топор был не таким мощным, как катразские нуры, семифутовые великаны, или Краснобородый Теторикс из Альбы, но этих гигантов, пожалуй, не стоило причислять к роду людскому. Что касается прочих -альбийца Хорсы, питцинских воинов или гладиаторов Сармы, — то Блудакс не уступил бы никому из них. Вождь был облачен в металлический панцирь (тогда как большинство хиттов сражалось в доспехах из кожи), и на его шлеме торчал высокий шпиль, выточенный из рога. В руках он держал щит и огромный топор.

Наблюдая за ним, Блейд чувствовал восторг и в то же время странное стеснение в груди. Да, то был настоящий мужчина и воин! Чудовищный топор, которым он размахивал словно игрушкой, блестел, описывая сверкающие круги, наносил стремительный удар, вгрызаясь в кости и плоть, сокрушал противника и вновь поднимался вверх, покрытый кровью.

Кровавый Топор действовал не торопясь и осмотрительно. Блейд видел, как он попятился под защиту соратников, замер, опираясь на длинную рукоять своей секиры, — вероятно, восстанавливал дыхание, в то же время наблюдая за битвой. Сняв шлем, вождь хиттов вытер лоб тыльной стороной ладони, затем поднял взгляд на скалы, усеянные спускавшимися вниз легионерами. Блейд многое бы отдал, чтоб увидать сейчас его лицо; несомненно. Кровавый Топор понимал, что терпит поражение, что воины его обречены и сам он проживет не более часа. И все же он продолжал сражаться — так, словно рассчитывал на победу!

Тэн с озадаченным видом произнес:

— Не понимаю, почему Огьер не прикажет забросать его дротиками или сбить стрелой?

— Мое распоряжение, — лаконично пояснил Блейд, — я хочу взять Блудакса живьем. Попробую подружиться с ним… Что нам делить? Пусть правит своими людьми, когда мы вернемся на юг. И я хочу, чтобы он помог мне в поисках алмазов… — он покосился на хитта. — Кажется, ты не одобряешь моих намерений, Тэн?

Светловолосый великан глядел на своего предводителя с явным неудовольствием, которое не пытался скрыть.

— Ты — воин и великий полководец, владыка Блейд, — сказал он, — и ты доказал это сегодня. Но твои слова — глупость! Я говорю, говорю, а ты не слушаешь — и не хочешь понять! Если дети хиттов умирают, но не сдаются, неужели ты думаешь, что Кровавый Топор уступит тебе? Ха! Лучше прикажи убить его, пока Огьер не потерял еще пару десятков солдат.

— Не забывайся! — тон Блейда стал резким, — Здесь командую я! Может быть, ты и прав, — добавил он мягче, — но все равно стоит попробовать. Кто-то же должен править хиттами после нашей победы — и лучше всех для этого подойдет их собственный вождь.

Тэн засмеялся и ткнул пальцем вниз.

— Ну, желаю тебе удачи! А теперь разреши мне удалиться. Я отправлюсь на поиски Галлиганта, если ты не возражаешь.

— Иди, — сухо произнес странник. — Надеюсь, ты доберешься до Бычьей Шеи, и это улучшит твое настроение.

Тэн отъехал в сторону и пустил коня галопом; Блейд остался на краю утеса в одиночестве. Далеко внизу, на песчаном пляже, Кровавый Топор снова кинулся в схватку, и его сверкающая секира опять окрасилась кровью легионеров Зира. Странник нахмурился. Прав ли он, подвергая смертельному риску своих солдат? Возможно, нет… Но ему хотелось взять этого человека живым, попытаться приручить его, побудить к дружбе. Пусть здравствует, правит своими хиттами и приведет его, Ричарда Блейда, к алмазным россыпям!

Он продолжал наблюдать за сражением да берегу. Огьер, похоже, начал одолевать. Проходы наверх, на скалы, были перекрыты; хитты не могли ни получить пополнение, ни отступить. Их резервы полностью уничтожены, надежды на победу не осталось. Горы мертвых тел росли с каждой минутой, и теперь эти кровавые холмы слагались из трупов северян. Огьер продолжал подтягивать свежие войска и умело использовал численное преимущество, сдавливая противника массой своих солдат. Захваченный им плацдарм расширялся — по мере того, как хиттов оттесняли к каменным стенам утесов.

Блейд оставался на том же месте, устроившись поудобнее в седле и стянув чистой тряпицей свою рану. Постоянно прибывавшие гонцы докладывали обстановку, некоторых он задерживал, чтобы через несколько минут послать с новыми приказами.

— Ни одного воина-хитта не осталось в живых, — сообщил очередной посыльный. — Только десяток стариков, которые не успели покончить с собой до того, как их схватили.

Блейд бросил взгляд на простиравшийся сзади луг. Разбитые повозки, горящие палатки и тысячи трупов… Пленных — стариков, женщин, детей -согнали в одно место; всадники и пешие солдаты стерегли их. Женщины причитали, оплакивая мертвых и страшась грядущей неволи; их вопли и плач терзали слух Блейда. Он отвернулся; он не хотел видеть пленных и слышать эти стоны.

— Наши потери?

— Больше тысячи, господин. Еще с полтысячи тяжелораненых, они сейчас бесполезны для нас. Прикончить их? Они будут обузой для войска.

Блейд сверкнул глазами на офицера.

— Прикажи ухаживать за ними, — резко произнес он. — Я осмотрю их и сам укажу, кому подарить легкую смерть, а кто останется жить.

Он снова повернулся к пропасти, пытаясь найти взглядом вождя хиттов. Но Кровавый Топор исчез! В сердце странника шевельнулась тревога. Где же он? Блейд спрыгнул с седла, подошел к самому краю обрыва и лег на живот, чтобы разглядеть "снование утеса.

— Осторожнее, повелитель, — предупредил его кто-то из свиты, — Камни могут осыпаться!

Блейд не обратил внимания на эти слова; он всматривался в толчею внизу в поисках шлема с высоким шпилем и сверкающего топора. Их не было! Вождь хиттов пропал, словно призрак, растворившийся в воздухе! Странник выругался, сообразив, что его каким-то образом одурачили.

Но как?

Легионеры уже пробились к скалам, и теперь Огьер расширял плацдарм, бросая в прорыв отряд за отрядом. Сражение заканчивалось; хитты, оставшиеся на пляже, гибли один за другим. Они были окружены, отрезаны и зажаты со всех сторон. Небольшие группы по двадцать-тридцать человек тонули в море солдат Зира, то тут, то там последние из северян умирали на грудах тел сраженных соплеменников.

Огьер скакал по берегу взад и вперед, выкрикивал приказы, иногда вступая в схватку. Блейд улыбнулся. Прекрасный воин этот Огьер, и опытный командир! Самая полезная часть наследства, оставленного ему Измиром! Тэн, если бы не был таким пьяницей, мог занять равный пост… Но душу хитта язвило горе; с одной стороны, это оправдывало пристрастие к вину, с другой — снижало его ценность.

Блейд начал выглядывать вождя северян среди трупов. Напрасное занятие, но он все-таки продолжал, без особой надежды на успех. Возможно, Кровавый Топор похоронен под телами павших, может быть, его труп еще найдут. Но страннику не верилось в это; он чувствовал, что каким-то образом его обвели вокруг пальца, хотя еще не знал, кто повинен в этом.

Наконец у воды вспыхнул огонь, потом над пламенем взвился столб голубого дыма. Сигнал! Победа! На берегу все было кончено. Через несколько минут от Огьера прибыл гонец и разыскал Блейда в толпе офицеров. Очевидно, этот воин высадился с одним из последних транспортов — его сверкающий панцирь не был заляпан кровью, лицо казалось бодрым, а лошадь — свежей. Ветераны сражения мрачно смотрели на новичка, негромко переговариваясь между собой. Лицо посыльного покраснело, но, не обращая внимания на офицеров, он подъехал к Блейду и отдал салют.

— Генерал Огьер шлет тебе приветствия, мой повелитель, и сообщает, что побережье очищено от врага. Наши потери, по примерному подсчету, около четырех тысяч убитых и столько же раненых. Генерал велел передать…

Блейд нетерпеливо махнул рукой.

— Где Кровавый Топор? И воевода хиттов по имени Галлигант? Что с ними?

— Я хотел сказать об этом, господин. О Галлиганте ничего не известно, а Кровавый Топор сбежал от нас. Он исчез.

Блейд уставился на гонца.

— Каким образом? Может, у него выросли крылья, или он занял пару у одного из своих мертвых людей-птиц? О чем ты толкуешь, парень? Разве Кровавый Топор перелетел через горы или через пролив?

В разговор вмешался один из офицеров.

— Посыльный лжет, мой повелитель! Это невозможно! Последний раз я видел вождя хиттов, когда его прижали к скале наши солдаты. С ним было всего полдюжины воинов!

Блейд велел ему замолчать. Он ждал. Гонцу стало ясно, что жизнь его висит на волоске. Побледнев, он сказал:

— Кровавый Топор исчез в расселине, мой господин. Он, видно, знал, куда отступать… В скалах есть отверстия, хитро замаскированные; их нельзя заметить, пока не приблизишься на длину копья. То, в котором скрылся вождь, ведет в тоннель — такой узкий и темный, что генерал Огьер не рискнул посылать туда солдат. Все это он велел передать вам, мой повелитель, и добавил, что очень сожалеет, но сделал все, что мог. Будут какие-нибудь приказы, господин?

Блейд задумался. Ситуация была ясной — надо отправить погоню за вождем хиттов; однако он не мог требовать от своих людей, чтобы они сделали больше, чем уже сделано сегодня. Обстоятельства вынуждали отложить поиски на утро.

— Перелай генералу, что он все выполнил правильно, и я благодарю его. Пусть приходит вечером ужинать в мою палатку. — Странник повернулся к своей свите и громко произнес: — Ни один человек не сумел бы сделать сегодня большего, чем генерал Огьер! Скажи ему все это, и пусть его солдаты знают, что каждый оставшийся в живых получит награду. Я горжусь ими! — он повелительно махнул рукой. — Теперь иди!

Вернулся Тэн; он выглядел мрачнее грозовой тучи. На его седле висел бурдюк с вином, рот и борода были влажными.

— Я уже слышал новости, — сказал он, не дожидаясь, лежа Блейд заговорит, — и не слишком удивлен. Эти скала под нами пронизаны пещерами и тоннелями. Целый лабиринт. Я совсем забыл про это… Сожалею, мой господин.

— Я тоже, — Блейд неодобрительно покосился на бурдюк. — Что, уже начал?

— Да. Разве еще не время?

— Дьявол с тобой… Сегодня ты заработал свою кружку вина.

— Конечно, — согласился Тэн. — У меня целых две причины, чтобы выпить: мы победили, но Галлигант сбежал-таки. Его тела нигде нет, хотя я знаю, что он участвовал в битве. Думаю, он первым скрылся в пещерах и взял с собой нескольких воинов для охраны вождя. Итак, нас надули обоих, повелитель Блейд!

Странник невольно улыбнулся.

— Если ты к утру придешь в себя, Тэн, и твоя голова не будет сильно клониться набок, мы еще можем поймать Бычью Шею. На рассвете я отправляюсь на поиски Блудакса и думаю, что он не доставит нам больших хлопот — у него осталось мало людей и нет никаких запасов. Я разыщу его.

Тэн запрокинул бурдюк и сделал несколько больших глотков.

— Или он разыщет тебя… Не нравится мне это! Берег — одно, горы -совсем другое. Я помню, когда-то сам жил в горах.

— И я неплохо знаю, что такое горы, поэтому хочу, чтобы ты пил немного. Ты нужен мне как проводник. Но я прошу тебя, а не приказываю. Поступай, как решишь сам.

Тэн сделал еще несколько огромных глотков и ухмыльнулся.

— Я всегда пью, сколько хочу, и сохраняю рассудок. Давай сделаем так, повелитель: если сможешь добудиться меня утром, я пойду с тобой. Дело это мне не по душе, но я пойду… — он снова глотнул и добавил: — Однако сейчас у тебя будут другие заботы.

Блейд окинул взглядом поле битвы, заваленное телами павших.

— Да? Мне казалось, все заботы на время кончились.

— Ха! Сейчас увидишь! Ты плохо знаешь своих солдат — особенно тот сброд, который мы набрали для этой кампании.

— Они хорошо сражались, — возразил странник. — Намного лучше, чем я ожидал.

— Да, — Тэн кивнул кудлатой головой. — А теперь они захотят получить награду. И сами возьмут ее! Они нашли множество бочонков хиттского пива, и у сотни уже выбито дно. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь пробовал пиво хиттов, владыка, поэтому хочу сообщить — оно сводит с ума и валит с ног любого. Вдобавок мы взяли в плен женщин… Помнишь, я не советовал делать этого… и еще не закончится ночь, как ты убедишься в моей правоте. Даже солдаты Зира не стали бы насиловать трупы, но эти женщины — живые. Пока, по крайней мере.

— Мы прекратим эту пьянку, — решительно сказал Блейд. — Наши лучшие войска — конница. Сейчас я соберу пару сотен всадников и дам приказ…

Тэн, прервав его, громко расхохотался.

— Тебе придется попотеть, чтобы оторвать их от бочек с пивом! Я проезжал мимо первого эскадрона по пути сюда. Они с большой ловкостью вышибали затычки! Так что не слишком рассчитывай на этих парней, повелитель Блейд.

Из разгромленного лагеря хиттов долетел взрыв пьяного хохота. Тэн подмигнул Блейду.

— Видишь, они уже начали. Лучше присоединяйся ко мне, и мы напьемся в свое удовольствие. Тут ничего нельзя сделать, я бы и пытаться не стал. Мы долго и упорно сражались сегодня, и я не горю желанием, чтобы мои собственные солдаты меня же и прикончили.

Он был прав, и Блейд, гневно сжимая кулаки, повернул коня к лагерю.

Еще до наступления ночи Ричард Блейд сделал то, что делал очень редко — махнул рукой, примирившись с неизбежным, с ситуацией, которую не мог ни изменить, ни превозмочь. Пьяный разгул шел своим чередом. Блейд с Огьером поужинали в одиночестве, приготовив наспех кое-какую еду — слуги сбежали, чтобы получить свою долю пива и сомнительных удовольствий; затем полководцы обсудили день прошедший и день будущий. Тэн наливался вином в соседней палатке; оттуда слышались его проклятья и заунывное пенье.

Огьер умылся, натянул чистую одежду и кольчугу поверх рубахи. Блейд поступил точно так же. Они ели молча и пили мало. Закончив ужин, генерал швырнул кости собакам и мрачно уставился на своего повелителя.

— Тэн верно говорит, не стоит заниматься глупостями, — буркнул он. -Мы в варварской дикой стране, тут тысяча нор в горах, где можно спрятаться. Ты никогда не найдешь Блудакса, если он сам этого не захочет. И тогда он встретит тебя в таком месте, где будет иметь преимущество. Пошли его к Черным богам, мой господин! Сегодня мы сломили мощь хиттов, и много лет они не будут представлять угрозы для Зира. Давай вернемся назад и вытрясем душу из этого черного ворона, из Касты! Я получил весть от своих шпионов — он переехал во дворец и открыто живет с Хиргой. Повторяю тебе снова — нам надо было бы разделаться с жрецами, а не громить хиттов.

Блейд покачал головой.

— Спасибо за добрый совет, Огьер, но я не могу ему последовать. Мне нужно идти на поиски Кровавого Топора. Ты же останешься здесь и кнутом вколотишь в наших псов понятие о дисциплине — когда будет выпито все пиво и изнасилованы все женщины. — Он вздохнул. — Хотел бы я предотвратить это!

Мимо палатки с криком пробежала девушка, по пятам за ней гналась орда распаленных солдат. Огьер нахмурился.

— Даже ты ничего не можешь поделать с ними, владыка… Сами боги, Белые и Черные, бессильны! Но не тревожься — придет рассвет и все закончится. Хитты поступили бы так же, повернись дело в их пользу.

Они вышли подышать свежим воздухом. Вокруг, словно звезды в ночном мраке, мерцали тысячи костров, и несмолкаемый гомон поднимался к темному небу. Смех, стоны и крики, проклятья и угрозы, песни и рыдания. Неподалеку лежал обезглавленный подросток, рядом солдаты, выстроившись в подобие очереди, деловито насиловали его сестру. Блейд шагнул к ним, но Огьер положил тяжелую руку на плечо странника.

— Оставь их, мой господин. Сегодня ночью с ними не справиться… Поверь мне, сын бога, я видел такое и прежде.

Еще одна женщина, преследуемая солдатами, промчалась мимо них и прыгнула со скалы во тьму. Послышалась ругань, и разочарованные легионеры вернулись к тем, кто насиловал девушку. Возникла перебранка, потом раздался звон оружия.

Блейд ничего не сказал. Он повернулся и с застывшим лицом прошел в палатку к Тэну. Огьер последовал за ним.

Чадил прикрепленный к столбу факел, Тэн лежал, похрапывая, на груде шкур. Волосатая грудь — там, где засохло пролитое вино — казалась окровавленной.

Рядом с ним прикорнула хиттская девушка. Она была почти обнаженной, только бедра прикрывала шкура; волосы растрепаны, на лице запеклась грязь. Девушка уставилась на вошедших огромными глазами, затем протянула руку к спящему и выхватила кинжал из ножен, что висели на поясе Тэна.

Блейд сделал знак Огьеру не двигаться и, улыбнувшись, негромко и спокойно произнес:

— Не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого. Кто ты и как попала в этот шатер? Капитан Тэн знает, что ты здесь?

— Капитан Тэн сейчас вряд ли сознает хоть что-нибудь, — буркнул Огьер.

Не отрывая глаз от девушки, Блейд велел ему замолчать. Пленница пристально смотрела на них, прижав кинжал к груди, и Блейд не мог понять -то ли она собиралась заколоться, то ли изготовилась к защите. Тэн продолжал храпеть.

Голос странника был очень мягким.

— Говори, девушка. Тебе не причинят вреда. Я, Блейд, владыка Зира, даю в том слово.

Ее глаза сверкнули бирюзой в свете факела, костяшки пальцев на рукояти кинжала побелели. Внезапно тело пленницы расслабилось и на губах промелькнула улыбка. Ее голос оказался низким, приятным и очень юным -Блейд решил, что ей не больше пятнадцати лет.

— Тэн говорил о тебе, — сказала девушка. — Он говорил, что ты -бог! Или существо, близкое к богам, насколько это возможно для смертного… Но я увидела тебя и теперь не верю Тэну. Ты не похож на бога.

Сдавленный смешок вырвался из горла Огьера; Блейд тоже усмехнулся.

— Мы обсудим мое божественное происхождение в другой раз, детка. Как ты попала сюда?

Она пожала хрупкими плечами, юные груди дрогнули.

— Я из племени хиттов. Солдаты поймали меня, но капитан Тэн прыгнул на них и зарубил троих. Потом он привел меня сюда. Когда я схватила его кинжал и хотела заколоться, Тэн сказал, что он тоже хитт. Сначала я не поверила, но он говорил о многих вещах, которые известны только нам… и я поняла, что он меня не обманывает. Тогда я пообещала, что останусь здесь… останусь живой… Потом он пил много вина… потом… ну, ты сам видишь…

— Он взял тебя, девушка? — поинтересовался Огьер, высунувшись из-за плеча Блейда.

Она посмотрела на Огьера, и губы ее дрогнули.

— Тэн пытался… я сама хотела этого… Но вино… вино забрало его мужскую силу. Теперь я жду, когда он проснется… и умираю с голода… Ты дашь мне еды?

Блейд послал генерала за остатками их ужина; тот вышел, ворча, что его уже стали использовать как посыльного.

Девушка неуверенно улыбнулась Блейду

— Перед тем как заснуть, Тэн сказал, что попросит тебя отпустить его… что я останусь с ним и буду его женщиной. Ты разрешишь?

— А тебе хочется этого?

Снова пожатие плеч, маленькие груди затанцевали.

— Да. Тэн — хитт, хотя он сражался за Зир… а мне больше нравится жить, чем умирать.

— Как тебя зовут?

— Сэри, мой господин.

Странник кивнул.

— Хорошо, Сэри. Тэн нашел тебя, ты нашла Тэна, и вы можете жить, как вам захочется. Но лучше имей в виду: когда Тэн протрезвеет утром — а я уж позабочусь об этом, — он может передумать.

Девушка кивнула.

— Я знаю. Посмотрим!

Вернулся Огьер с едой, и Сэри набросилась на нее, словно голодный зверек. Блейд и Огьер с улыбкой и не без некоторого удивления смотрели, как ее белые зубы отрывают куски мяса.

Генерал подвинул к себе табурет и уселся.

— Не хотел бы я оказаться с ней в постели, — пробормотал он. — Эта красотка может отгрызть ногу быстрее, чем успеешь моргнуть глазом.

Блейд посмотрел на храпящего Тэна.

— Мы должны остаться здесь и дежурить по очереди. Тэн сейчас беззащитен. Лучше нам не рисковать.

Они прислушались к воплям зверей в человеческом обличье, что раздавались за тонкими стенами палатки.

Огьер кивнул головой.

— Да, ты прав. Я подежурю первым.

— Вылей остатки вина, — странник кинул Огьеру отощавший бурдюк. — Мы должны утром поднять Тэна на ноги.

Генерал хмыкнул.

— Это будет немногим легче, чем выиграть сегодняшнее сражение. Ты никогда еще не видел Тэна по-настоящему пьяным.

— Надеюсь, и в этот раз не увижу. Он мне нужен трезвым. Разбуди меня через два часа, Огьер.

Казалась, он едва успел закрыть глаза, как Огьер уже тряс его за плечо. Тэн все еще храпел, и девушка Сэри дремала радом, прижавшись к нему Огьер, рухнув на подстилку из шкур, мгновенно уснул. Вытянув из ножен клинок, Блейд покинул шатер.

Было темно, с пролива задувал холодный ветер, звезды в темных небесах сверкали подобно алмазам, которые он надеялся отыскать в земле хиттов. Ее суровые хребты высились где-то на севере, погруженные в мрак и тишину, и где-то там сейчас пробирался Блудакс, побитый полководец, перехитривший победителя.

Блейд зашагал вокруг палатки, стараясь согреться и прогнать сон. Луны не было, и странник не видел поля битвы. И к лучшему, подумал он. Время от времени в темноте слышались вопли и стоны, лишь эти звуки да пьяные песни, долетавшие от гаснущих костров, нарушали тишину. В остальном все было спокойно, худшее осталось позади.

Блейд потер висок, огладил бороду и посмотрел в небо. Близилось утро. Когда горизонт порозовел, он пинками разбудил солдат у ближайшего костра и послал их с ведрами на берег. Холодная морская веща разбудит Тэна. А плотный завтрак, долгая прогулка и несколько уколов мечом добавят ему резвости.

ГЛАВА 8

Ричард Блейд был узником благородной крови, и пока что с ним обращались с должным уважением. Правда, за три недели плена он так и не выяснил, что с ним намерены делать — сбросить со скалы, повесить, колесовать или сжечь, но его собственные намерения определились полностью — бежать при первой возможности. Если таковая представится, что казалось вполне вероятным. Он взглянул на оболочку из тонкой кожи, что громоздилась в углу хижины, и усмехнулся. Шанс у него был — если этот грубый воздушный шар поднимется в воздух раньше, чем хитты соберутся его прихлопнуть.

Тэн был мертв. Бедняга Тэн, он оказался прав, прав во всем — как, впрочем, и дружище Огьер. Генерал с армией вернулся на юг, предварительно опустошив прибрежные районы Хиттолы — в той степени, в которой позволяли время и силы. Затем он удалился и уничтожил оба наплавных моста.

Перешагнув порог своей хижины, Блейд прошелся по каменистой площадке к краю обрыва. Его жилище венчало самую вершину скалы. Хитты держали знатного пленника наверху естественной гранитной башни в пятьсот футов высотой, которая круто обрывалась вниз со всех сторон. Время от времени над ней скользил человек-птица, проверяя, на месте ли узник, и опускался на более низкий пик. Очень надежная тюрьма… Из такой не убежишь! По крайней мере, так полагали северяне.

Блейд подошел к куче камней рядом с пропастью и уселся на валун. Чистый холодный горный воздух отличался прозрачностью, позволяя рассмотреть ландшафт на десятки миль. Странник взглянул на юг и север, на запад и восток, затем поднял смоченный слюной палец, чтобы определить направление ветра. На губах его заиграла улыбка. Сегодня ветер, снова дул к югу, итак, согласно точным наблюдениям, восемнадцать дней из двадцати двух ветер держался в этом направлении.

Выпрямив спину, он бросил взгляд на горы, цепь за цепью уходившие к далекому горизонту, на каменные клыки, на скалы и остроконечные пики, покрытые снегом, нависающие над темными извилистыми ущельями. Поблизости, под самым его утесом, по всему плато были разбросаны пещеры и жилища хиттов, сложенные из гранитных валунов. Тысячи комнат, коридоров и залов, упрятанных в каменную твердь; чтобы добираться до них, существовала сложная система подъемников и деревянных лестниц. Такие же дома подобно пчелиным сотам лепились по склонам ущелья.

Сверху донеслось слабое посвистывание. Блейд поднял голову — над ним планировал человек-птица, уставившись на пленника мрачным взглядом серых глаз. Странно, подумал он, эти варвары умеют делать примитивные летательные аппараты, но до сих пор не додумались до воздушного шара. Что ж, и к лучшему! В противном случае он не получил бы ни тонкой кожи, ни иголок, ни сухожилий. Хитты не понимали, что задумал пленник… или все же они догадывались? Может, северяне просто играют с ним?

При взгляде на далекий горизонт память услужливо развернула картины недавних событий. Эти воспоминания были так мучительны! Странник застонал, потом стиснул челюсти и сердито сдвинул брови. Он старался не думать об этом, но безуспешно. Он оказался ослом, упрямым ослом, и сейчас расплачивался за свою глупость. Но бедняге Тэну пришлось заплатить гораздо большую цену… и здесь находился источник страданий Блейда.

Они нашли тоннель, который вел в глубь горы, и Тэн, еще мучившийся с похмелья, попытался в последний раз его отговорить.

— Есть другие, более безопасные способы, чтобы добраться до Кровавого Топора и до алмазов, — сказал он тогда.

Они стояли в большой пещере, куда привел их первый тоннель. Кроме Блейда и Тэна, отряд включал Сэри и два десятка солдат, оказавшихся к утру достаточно трезвыми, чтобы понять приказ и подчиниться ему. Все несли с собой факелы.

Тэн махнул своим факелом в сторону трех темных проходов, что вели в глубь горы.

— Откуда мы узнаем, по какому из них удрал Кровавый Топор? И где он находится сейчас? Я считаю, что он не станет задерживаться в пещерах, а двинет в горы, чтобы набрать новую армию. Но это только догадки. Он может ждать нас со своими людьми в засаде за любым поворотом. Трудно сказать, как повернутся дела,

Но странником овладело упрямство; он знал, что, может быть, совершает ошибку, и все же не мог остановиться. Если не удастся быстро захватить вождя хиттов, его не поймаешь никогда. И если он начнет методичные наступательные действия, то скоро завязнет в предательской местности, в этих ущельях и горах; значит, ему никогда не настичь Блудакса, никогда не найти сокровище, к которому он стремился. Тэн прав, ситуация казалась слишком неопределенной и опасной, но Блейд был готов идти ва-банк.

— Мы продолжим погоню, — сказал он. — Разделимся на небольшие группы и осторожно осмотрим все тоннели. Используем веревки, чтобы найти дорогу назад, в пещеру… — он повернулся к солдатам: — Если увидите врага, не вступайте в схватку; надо сразу же вернуться сюда и предупредить остальных. Когда мы обнаружим вождя хиттов, я придумаю, как его взять.

— Хотел же я разжиться бурдюком на дорогу… — простонал Тэн. — Если б у меня было вино, я не стал бы возражать против этих глупостей!

Внезапно заговорила девушка:

— Однажды я была тут, когда отец взял меня и брата с собой, чтобы показать нам море. Одни из этих проходов, — Сэра показала на темные отверстия в каменной стене, — тянется на много тысяч локтей и выходит в ущелье, откуда можно попасть в горы.

— Уверен, так оно и есть, — кивнул странник. — Готов даже побиться об заклад! Какой тоннель, Сэри?

Девушка кивнула в сторону центрального коридора, и отряд двинулся в путь. Через сотню ярдов они нашли труп хитта, умершего от потери крови. Тэн шевельнул ногой тело.

— Они смылись этой дорогой, все верно. Ну и что ж? У нас всего двадцать солдат, и те не в самой лучшей форме. Как и я, впрочем… Остаетесь ты да девчонка, — он мрачно сверкнул глазами на Сэри. — Но я совсем не уверен, что ей можно доверять.

Девушка поглядела на него и пожала плечами.

— Я не могу заставить тебя верить… И мне это безразлично.

Блейд бросил взгляд на лицо девушки, но не смог ничего прочитать в ее глазах. Вероятно, Тэн был прав; тем не менее у них появлялись шансы догнать Блудакса. И упускать их страннику не хотелось.

— Я говорю правду, — продолжала Сэри. — Этот ход кончается в ущелье, а ущелье ведет в горы, к месту, где обитают вожди нашего народа. Я видела его и никогда не забуду… — она снова пожала плечами. — Ну, поступайте, как хотите.

— Ты всего лишь ребенок, — проворчал Тэн, — а с тех пор, как набила живот едой и перестала бояться насилия, превратилась в несносного ребенка! — Он поднял руку, собираясь отвесить Сэри шлепок.

— Оставь ее, — приказал Блейд. — Мы идем дальше. Сэри пойдет первой, шагах в тридцати впереди отряда, но так, чтобы мы не теряли ее из виду. -Он повернулся к одному из лучников. — Держи девчонку на прицеле, парень. Если она захочет сбежать, убей ее.

Сэри только усмехнулась…

Вершину скалы продувал холодный ветер, пальцы и губы Блейда застыли и посинели. Он вернулся в хижину и присел у очага.

До сих пор он не был уверен, что Сэри завела их в ловушку. Действительно, откуда она могла знать, что Кровавый Топор и его воины ждали в засаде?

Отряд шел полчаса, пока не очутился в другой пещере, ее пол загромождали каменные колонны, стены усеивали причудливые наросты, выступы и карнизы. Сэри, с факелом в руке, остановилась в центре и показала на другой проход, который вел дальше:

— Сюда! — сказала она.

Хитты напали неожиданно. Они с воплем сваливались сверху, с карнизов, возникали из-за колонн подобно призракам; в полумраке и столпотворении, воцарившемся в пещере, все вскоре было кончено. Блейд и Тэн упорно отбивались и прикончили дюжину врагов, прежде чем их схватили, набросив веревочные сети. Затем пленников подвесили к шестам и поволокли по проходу, словно кабаньи туши. Хитты отрубили головы солдатам, насадив их на копья, но Сэри нигде не было видно.

Блейд склонился над очагом и расшевелил угли, добавив хвороста. Пленители хорошо кормили его, снабжали топливом и всем, что он просил. Странник не сомневался, что Кровавый Топор имеет на него какие-то виды, но в чем они заключались, догадаться не мог. Пока с ним хорошо обращались и исполняли все его желания. В пределах разумного, конечно!

Он посмотрел на груду кож, из которых была скроена оболочка воздушного шара, и на рукав из необработанных шкур, с помощью которого предполагал наполнить свой аэростат теплым воздухом. На губах его снова мелькнула улыбка. Все было достаточно просто. Хитты не могли вообразить воздушный шар — точно так же, как обычный человек в его родном мире не мот представить чудес Измерения Икс. Северяне казались озадаченными просьбой пленника; возможно, они решили, что бывший повелитель Зира не в своем уме. Но им никогда не догадаться, что он задумал! В этом Блейд был уверен.

Скоро он взлетит вверх, в небо, и тогда начнется самая рискованная часть задуманной им операции. Блейд помнил про крылатых воинов. Они будут охотиться за ним.

Странник уселся на полу, скрестив ноги, и начал шить. Мысли его снова вернулись к Тэну. Великана-хитта узнали и немедленно приговорили к смерти как изменника, предавшегося Зиру. Блейду, заключенному в хижине на каменном утесе, не рассказывали ничего, но он догадывался, что Тэна ждет страшная смерть. И ему пришлось стать свидетелем этой экзекуции.

Блейд отложил в сторону иглу; на глазах у него выступили слезы, но он не стыдился их. Он виноват! Да, виноват! Тэн был пьяницей, упрямцем и дебоширом, но до конца хранил верность своему повелителю. И, по меркам этого мира, он был гениальным инженером! Впрочем, это не так важно; главное — он был надежным другом… Соратником!

Блейд видел все. Его привели к месту казни в ущелье, где находились уже сам Кровавый Топор и человек по имени Галлигант, но близко к ним не подпустили. Его мучило желание вцепиться в глотку Галлиганта, мускулистого воина с толстой шеей и тусклыми глазами, — Галлиганта, который в конце концов оказался победителем.

Тэн хорошо встретил смерть. Мужественно! Он плюнул Галлиганту в лицо, когда тот принялся насмехаться над ним. Блейд ревел от ярости и бессилия, и в конце концов ему заткнули рот кляпом. Он не хотел смотреть на казнь, но не мог заставить веки опуститься. Он должен был это видеть!

Ему сказали, что наказанием за предательство станет смерть от пяти ударов. Галлигант вызвался быть палачом, и его желание удовлетворили.

Сначала он отрубил Тэну левую руку. Затем — левую ногу. Потом -правую руку и правую ногу. Тэн корчился в грязи с искаженным в агонии лицом. Он не кричал и лишь пытался, скребя кровавыми обрубками по земле, добраться до Галлиганта. И снова плюнул в него. Галлигант шагнул ближе, свистнул клинок, рассекая шею Тэна… Потом его голову насадили на шест, воткнув его перед самым лицом Блейда. Почти час он смотрел в мертвые зрачки, повернутые пеленой вечного забвения. Разум начал покидать его; Блейду казалось, что Тэн ухмыльнулся и попросил вина. Затем в голове его бухнули колокола, все поплыло перед глазами, он почти не сознавал, что происходит вокруг. Когда он снова пришел в себя, то находился уже в своей хижине на вершине тюрьмы-утеса.

Он заболел и провалялся неделю в бреду, лишь смутно различая людей, приходивших ухаживать за ним. Ему грезилось — то ли во сне, то ли наяву -что о нем заботится девушка. Однажды, в момент просветления, он услышал и запомнил ее имя — Лисма; она сказала, что приходится дочерью Блудаксу. В другой раз Блейду почудилось — хотя он не мог сказать с уверенностью, -что девушка разделила с ним постель.

Он услышал, как хлопнула крышка люка над лестницей, что вела на вершину утеса, и отложил толстую иглу, запихнув груду кож обратно в угол. Ему не приснилось; девушку действительно звали Лисмой, и он занимался с ней любовью — и тогда, и еще много раз после выздоровления. Лисма приходила к нему трижды в неделю. Как она объяснила Блейду, ей приказали понести дитя от царственного пленника. Непостижимая логика хиттов, фантазия Измерения Икс! Блейд, однако, не возражал против приятного времяпрепровождения. Правда, девушка ему не очень нравилась, и он ей не доверял. Но это не имело значения, ибо она относилась к нему точно так же. По словам Лисмы, она только выполняла волю отца.

Наблюдая, как гостья закрывает дверцу люка, Блейд решил, что должен ускорить дело. Ему необходимо встретиться с вождем хиттов! До сих пор ему упорно отказывали в этом; Кровавый Топор не слишком интересовался пленником, и с каждым днем разочарование и ярость Блейда все возрастали. Как он сможет усыпить подозрительность вождя, обвести его вокруг пальца, выведать нужные сведения, если ему никак не удается попасть на прием к местному монарху!

Он шагнул к двери и поклонился, когда вошла Лисма. На лице девушки застыло обычное выражение непреклонной суровости. Она была невысокой и хрупкой, с тонкой талией, стройными ногами и большой грудью — наиболее примечательной частью ее фигуры. Протиснувшись мимо Блейда, Лисма направилась прямо к табурету и присела на краешек, словно настороженная птица.

Блейд предполагал, что ей чуть больше двадцати. Глаза у девушки были голубыми, волосы — золотистыми; верные приметы северной расы. Длинные локоны спадали до самого пояса; сзади их перехватывала полоска кожи, расшитой бисером. Женщины хиттов — по крайней мере некоторые из них -прикрывали грудь. Лисма носила что-то наподобие узкого бюстгальтера из мягкой кожи и туго обтягивающие бедра лосины до колен. Плечи, спина и живот были обнажены; на стройных ногах красовались высокие сапожки с длинными закругленными носками.

Девушка уперла подбородок в ладонь и посмотрела на Блейда.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно?

Он улыбнулся. Каждый визит начинался с одних и тех же вопросов.

— Я чувствую себя хорошо и мне ничего не нужно — кроме встречи с твоим отцом. Сколько я должен еще сидеть в заточении на этой скале, Лисма? Очень странно! Разве твой отец не хочет увидеть пленника? Мне кажется, такое желание было бы вполне естественным… хота бы из чувства мести. Я — не простой солдат, не обычный воин; я нанес ему поражение, разбил его войско. Неужели он не удивлен? Неужели не хочет посмотреть на такого человека?

— Больше всего мой отец удивлен тем, что я еще не понесла. Он начинает думать, что у тебя дурное семя. Галлигант клянется в том и говорит, что ты не бог Он взял девушку Сэри в жены всего три недели назад, и боги уже благословили ее чрево. Галлигант каждый день просит, чтобы ему разрешили убить тебя.

Сэри — жена Галлиганта! Она оказалась истинной дочерью своего племени и завела их в ловушку!

Блейд присел на корточки у огня и посмотрел на Лисму.

— И что же отвечает твой отец?

Лисма пожала плечами.

— Каждый раз — нет и нет. Он все еще верит, что ты бог — как иначе ты сумел бы победить его? — и он хочет, чтобы я понесла от тебя. Если родится сын, он будет по меньшей мере полубогом и принесет хиттам счастье -удачу в войнах, дождь и богатый урожай в мирные времена, крепких детей и отважных воевод. Отец приказал Галлиганту не вмешиваться в это дело… знаешь, иногда они чуть ли не ссорятся из-за тебя… — Лисма покачала золотистой головкой и поднялась с табурета. — Но мы зря тратим время, Блейд. Я не могу провести тут весь день. Обнажи свое оружие и попытайся подарить мне дитя.

Вдруг страннику пришла в голову мысль, что он действует неверно, упуская из виду слабые стороны противника. Пожалуй, надо менять тактику, решил он и, преградив Лисме дорогу, прижал девушку к себе и крепко поцеловал в губы. Прежде он никогда этого не делал, их отношения носили более деловой характер.

Сначала Лисма сопротивлялась. Стиснув девушку в объятиях, Блейд снова приник к ее губам и целовал до тех пор, пока тело ее не стало мягким, податливым. Язык Лисмы скользнул меж его губ, откликаясь на ласку.

— Сейчас я покажу тебе, что такое любовь, — пробормотал странник, опрокидывая девушку на ложе. В конце концов, Лисма была просто маленькой дикаркой! Неужели так трудно подчинить ее? Он торопливо разоблачался, досадуя, что не подумал о такой возможности раньше.

Когда он закончил, Лисма лежала без сил, тяжело дыша; ее глаза стали на удивление ласковыми, руки гладили лицо возлюбленного. На миг он вспомнил Хиргу, которую не смог ни удовлетворить, ни подчинить себе. В этом было что-то неестественное — что именно, он собирался выяснить, возвратившись в Зир.

Веки Лисмы оставались полуприкрытыми, она пристально разглядывала Блейда сквозь густые ресницы.

— Кажется, я лишилась разума, Блейд… Почему я никогда не ощущала этого прежде? Видения плывут перед моими глазами и дух мой поднимается в небеса, прямо к Белым богам… Почему? Почему я не испытывала такого счастья прежде?

— Потому что не любила меня, — ответил странник, — и я тоже не испытывал к тебе ничего, кроме минутного вожделения. Теперь же мы любим и желаем друг друга, а это совсем другое дело… — Он помолчал и добавил. -Ты скоро понесешь, Лисма.

Ее пальцы играли с черной бородой Блейда.

— Значит, мы любим друг друга? Я не думала об этом… Бог ли, сын бога — здесь ты пленник… А я… я — дочь вождя!

— Я тоже не думал… не думал до сих пор, — признался Блейд с нежной улыбкой. — Теперь я знаю! Я люблю тебя, Лисма, а ты любишь меня. Мы нашли свою судьбу!

Не дрогнув, он выдержал взгляд девушки. Задача оказалась не очень трудной, в прошлом ему не раз приходилось разыгрывать любовь.

Впрочем, странник не собирался давать Лисме времени для раздумий; он снова овладел ею и продолжал трудиться в течение часа, используя все свое искусство. В результате, когда Лисма покидала хижину на вершине скалы, он получил обещание, что встреча с ее отцом и повелителем состоится в самом ближайшем времени. Блейд проводил девушку к люку; по пути она прижималась к нему и шептала:

— Я скоро вызволю тебя отсюда, Блейд… Ты станешь моим мужчиной, моим возлюбленным. Мы будем вместе, клянусь в этом!

— Остерегайся Галлиганта, — сказал Блейд, — он враг мне.

Лисма поднялась на цыпочки и жарко поцеловала странника в губы.

— Мне принадлежит правое ухо отца, Галлиганту же только левое…

Блейд вернулся в хижину заканчивать свой шар. Его настроение поднялось; он чувствовал, как возвращается уверенность, почти покинувшая его за последнюю неделю. Он снова был прежним Ричардом Блейдом. Больше никаких сожалений о прошлом, никакой слабости! Что сделано, то сделано, и того нельзя изменить! Ему надо смотреть в будущее, надеяться и держать себя в руках.

Ночью он снова сделал несколько попыток связаться с Сынком Ти, столь же безуспешных, как и раньше. Странно, но это его не слишком расстроило; он помечтал о том, как взлетит с проклятой скалы на воздушном шаре, а затем крепко уснул — впервые за много дней.

На следующее утро за Блейдом пришли. Его не стали ни связывать, ни заковывать в цепи, он шагал в кольце вооруженной охраны. По лестницам и длинным коридорам его провели в ущелье, а затем, мимо толпы глазеющих на пленника варваров, в пещеру, где восседал со своими приближенными Кровавый Топор. В ярком свете сотен факелов вождь Хиттолы застыл на каменном троне -огромном валуне, естественная форма которого напоминала кресло. Его окружали советники и воеводы, о высоком ранге коих свидетельствовали железные цепи на шее и пятна голубой краски на лбу.

У ног Кровавого Топора сидела на корточках Лисма, она ободряюще улыбнулась возлюбленному. С правой стороны трона стоял Галлигант с Сэри, своей новой женой. Глаза юной северянки смотрели мимо Блейда, казалось, она боится встретиться с ним взглядом. Галлигант презрительно кривил губы и с мрачной усмешкой поглядывал на пленника. В этот момент — еще раньше, чем воевода раскрыл рот, — странник поклялся покончить с ним при первой же возможности. Он обязан отомстить за Тэна!

Кровавый Топор наклонился вперед, рассматривая Блейда, — видимо, вождь был близорук. И огромен, невообразимо огромен! Он отличался не столько высоким ростом, сколько шириной плеч и груди, чудовищной мускулатурой, что говорило о гигантской силе. Голову его венчала железная корона, из-под которой виднелись жидкие волосы, их соломенный цвет уже переходил в седину. Блудакс был облачен в традиционный кильт и легкий нагрудный панцирь, его выцветшие бледно-голубые глаза сидели слишком близко к толстому носу. Довольно заурядная внешность, подумал Блейд, но затем вспомнил, как сражался этот человек.

Он не стал кланяться, он знал, что хитты никогда не склоняют головы и не делают других жестов почтения.

У Кровавого Топора оказался низкий хриплый голос.

— Ты сотворил чудо, Блейд! Моя дочь, которой нужно было лишь понести твое дитя, теперь просит за твою жизнь. Она сказала, что ты согласен делить с ней ложе и кров, стать ее мужчиной и воином Хиттолы. Это правда?

Блейд утвердительно склонил голову.

— Правда.

Глаза Галлиганта злобно сверкнули, он сплюнул.

— Ложь! Ему просто надоело сидеть на верхушке скалы, и теперь он пытается обмануть нас! Разреши мне убить его, вождь! Я сделаю это с большим удовольствием!

Кровавый Топор жестом приказал воеводе замолчать

— Никаких убийств, пока я не прикажу! Я отдал тебе Тэна, и ты уже получил удовольствие, изрубив его на куски. Успокойся!

Некоторое время вождь глядел на Блейда, хмурясь и ковыряя ногтем в зубах. Извлек остатки обеда, покосился на свой палец и сплюнул.

— Правда ли, Блейд, что в Зире ты за месяц превратился из младенца в мужчину?

— Да, правда.

Блудакс медленно кивнул.

— Шпионы доносили мне, но я не верил.

— Я все равно не верю, — упрямо заявил Галлигант.

— А я начинаю верить, — возразил Кровавый Топор. — И больше не хочу повторять тебе, Галлигант, что вождь здесь я, не ты. Попридержи свой язык!

Бычья Шея с ворчанием подчинился, бросив на Блейда взгляд, полный ненависти. Странник ответил ему тем же. Каким-то образом он должен разделаться с этим убийцей!

— Ты нанес мне поражение, — сказал вождь хиттов, — это уже немало. Я знаю теперь, как ты обошел мое войско, я видел, как твой помощник ломал подводный мост. Только бог мог придумать такое! Мне пригодится новый бог, Блейд, раз старые забыли про хиттов. Но скажи — можешь ты снова сотворить такое волшебство?

Вопрос озадачил Блейда.

— Какое волшебство? — он с недоумением уставился на вождя.

Блудакс нетерпеливо стукнул кулаком по мощному бедру.

— Вырастить за месяц из младенцев взрослых мужчин! Мне нужны воины. Сейчас у хиттов полно младенцев и очень мало мужчин, способных поднять топор или меч. Ты уничтожил наших воинов, Блейд, и должен теперь восстановить мое войско с помощью своей магии.

Вот оно что! Странник понял, что наступает весьма щекотливый момент; нужно вести себя осмотрительно, но и не упустить счастливого случая.

— Я могу это сделать, — сказал он, — но понадобится время на подготовку. И мне нужна твоя помощь, а также много блестящих твердых камней. Мне говорили, что у вас, хиттов, их целые горы.

Вождь был возбужден и полон нетерпения. Он потер ладони и пристально уставился на Блейда.

— Ты клянешься, что можешь сделать это?

— Клянусь! Если мне не станут мешать и дозволят действовать по-своему. Первым делом мне нужно попасть туда, где вы берете блестящие камни.

Блудакс нахмурился.

— Ты все время толкуешь о каких-то блестящих камнях. Не понимаю! Ты имеешь в виду…

Один из советников вышел вперед.

— Мне кажется, он говорит об этом, вождь. Смотри… я использую его, чтобы точить кинжал.

В ладони хитта лежал алмаз величиной с кулак. Блейд не был жадным человеком, но сейчас глаза его невольно блеснули, затем он отвел взгляд в сторону, протянув руку за камнем. Блудакс кивнул, и советник расстался со своим точильным приспособлением. Блейд прикинул вес кристалла. Поменьше того, который показывал Каста, но все равно — великолепный экземпляр! Он вернул алмаз хозяину.

— Да, именно тот камень, который мне нужен. Но необходимо больше таких камней, намного больше! Перед тем, как дети превратятся в воинов, я должен высечь их изображение… в полный рост.

Внезапное молчание воцарилось в пещере; Кровавый Топор сурово уставился на Блейда бледными немигающими глазами. Галлигант больше не мог сдерживаться. Он вскочил на ноги и с яростным воплем ткнул в сторону Блейда дрожащим пальцем.

— Это не магия, вождь! Это злое колдовство! Откуда еще он мог узнать о нашем священном месте, усыпальнице вождей и королев? И откуда ему известно, что их изображения сделаны из блестящего камня? О таких вещах никогда не говорилось вслух! Убьем его, убьем! Сразу же, сейчас! Если он бог, то злой бог!

До этого момента Сэри сидела тихо, не поднимая головы и не глядя на Блейда; теперь же она заговорила.

— Он не злой. Не знаю, бог он или нет, но он не злой! Он был добр ко мне и сдержал свое слово. Он охранял меня от смерти и насилия, когда я спала. Я, — Сэри, — дочь племени хиттов и женщина лучшего воина хиттов, но все равно я должна сказать правду.

Галлигант с рычаньем повернулся к ней и ударил по лицу.

— Придержи свой язык! Не тебе говорить на совете мужчин!

Кровавый Топор расхохотался. Он хлопал себя по огромному животу, ревел от смеха и тыкал пальцем в Галлиганта.

— Зачем ты взял ее. Бычья Шея? Видишь теперь, кого ты уложил в свою постель? Тебе еще придется пожалеть об этом! И я рад, что это твоя забота, а не моя!

Лисма сидела молча, улыбаясь Блейду; иногда она бросала ему ободряющий взгляд. Сейчас дочь вождя тоже вмешалась в спор, гневно сверкнув глазами на Галлиганта.

— Ты никогда мне не нравился и нравишься все меньше с каждым днем, Галлигант! Ты слишком часто прекословишь моему отцу и вмешиваешься в его дела. Тебе повезло, что я еще не правлю хиттами!

Она повернулась к отцу.

— Ты — вождь, отец, ты — Кровавый Топор, надежда и повелитель Хиттолы! Прощу тебя, сделай так, как просит Блейд — ведь тебе нужны солдаты, а мне нужен он. — Лисма встала и начала что-то шептать отцу на ухо, улыбаясь и поглаживая ладонью его волосы. Блейд расслышал се последние слова: — Говорю тебе, я уже чувствую, как плод его семени шевелится в моем чреве. Скоро у тебя будет внук, потомок бога! Сделай это для меня, отец… Я прослежу, чтобы все шло хорошо, обещаю… Ты можешь приставить к нему надежную охрану и больше ни о чем не тревожиться.

Кровавый Топор усадил девушку на колено и поцеловал, взъерошив ей волосы. Он ухмыльнулся.

— Не могу ни в чем отказать тебе, девочка. Пусть будет так! Галлигант, ты возьмешь отряд воинов и покажешь Блейду священное место упокоения наших вождей. И смотри — он должен вернуться целым и невредимым, не то твоя голова будет насажена на шест и составит компанию голове Тэна.

Над отрядом иногда пролетал крылатый воин, планируя с пика на пик и зорко всматриваясь в горные склоны. Свистел ветер, продувая голые бесплодные ущелья, шуршали под ногами камни на пологих осыпях, звенели редкие ручьи, холодный утренний воздух обжигал горло.

Галлигант не рискнул связать пленника, но держал под неусыпным надзором. С ними шли пятьдесят бойцов, все хорошо вооруженные, — остатки личной гвардии Кровавого Топора. Остальные полегли на пляже.

По дороге Бычья Шея сделал небольшой крюк, чтобы Блейд полюбовался на голову Тэна, все еще торчавшую на шесте. Глаз уже не было — их склевали птицы, как и большую часть плоти. В последней усмешке Тэн скалил зубы, наполнив ужасом сердце странника.

Злорадно улыбаясь, Галлигант остановил отряд и показал Блейду на свой трофей.

— Если ты замыслил побег, южанин, то скоро присоединишься к своему дружку. Не будь я так предан вождю, твоя голова давно украсила бы соседний шест. — Он понизил голос и, оглянувшись на воинов, буркнул: — Иногда Кровавый Топор ведет себя как последний глупец! Лисма, эта девчонка, вертит им, как хочет!

Блейд не обращал внимания на его слова; он смотрел в мертвое лицо Тэна. Бедняга! Для него все кончилось — девушки и веселье, сражения и вино… Больше никогда не раздастся его громкий смех, не бросит он грубоватую шутку… Все… Конец Финиш!

Спустя несколько минут он произнес:

— Я увидел, и я услышал. Не пора ли теперь двигаться дальше?

Галлигант злобно покосился на пленника и рявкнул приказ. Отряд покинул ущелье, затем миновал другое, третье, четвертое… Они перебирались из одной скалистой теснины в другую — весь путь проходил по дну ущелий и каньонов. Блейд примечал особенности местности и пытался сориентироваться по солнцу. Похоже, они направлялись к юго-востоку; в том же направлении лежал пролив.

Последнее ущелье вывело их в открытую степь, немного напоминавшую равнину, где высились усыпальницы владык Зира. В центре ее стояла одинокая коническая скала. Солнце шло на закат, но последние его лучи скользнули над горами, утесами и ущельями, осветив крутые склоны, и в этот момент утес словно ожил, засверкал, превратился в пучок пламенных вспышек. Блейд замер, пораженный этим фантастическим зрелищем. Перед ним возвышалась алмазная гора! Камни на ее склонах, благодаря каким-то удивительным свойствам этого мира, не нуждались в полировке; в своем естественном виде они горели и играли всеми цветами радуги. Голова у странника пошла кругом. Несколько минут он старался осмыслить сие чудо, то размышляя о стоимости сокровища, о бесчисленных миллиардах в золотом эквиваленте, то пытаясь представить способы контроля рынка. Если удастся начать промышленную разработку, если будет решена проблема транспортировки, если…

Если, если, если! Он вздрогнул, снова вернувшись в реальность Измерения Икс.

На Галлиганта и его людей сказочная картина не произвела никакого впечатления. Воины устали, их одолевала скука. Бычья Шея приказал продолжать путь.

По мере приближения к алмазной горе Блейд понял, что она является древним коническим вулканом, давно потухшим, поскольку ни струйки дыма не поднималось над изборожденным шрамами кратером. Они сделали привал у входа в тоннель, ведущий в глубь горы. Галлигант подошел к пленнику и язвительно произнес:

— Если долгий путь не слишком утомил твои божественные ноги, мы можем заглянуть внутрь. Люди ворчат, и мне хочется быстрее покончить с делом. Ты посмотришь и скажешь, что тебе нужно. Согласен?

Блейд молча кивнул. Он достиг желанной цели, но сейчас мертвая голова Тэна раскачивалась перед ним, заслоняя россыпи сияющих камней. Он ненавидел Галлиганта; выдержка начала изменять ему. Стиснув зубы, он напомнил себе, что не стоит делать глупости перед самым побегом.

— Пошли!

Бычья Шея отобрал десять воинов, и они направились к тоннелю. Один из стражей шагал впереди с пылающим факелом; огромные алмазы искрились кровавыми отблесками на фоне темных стен из застывшей магмы. Скоро проход превратился в узкую нору, ширина которой позволяла протиснуться только одному человеку. Временами люди опускались на четвереньки.

Наконец они оказались в просторной пещере, и Блейд едва не ослеп от блеска — алмазные стены преломляли свет факела, отбрасывая яркие лучи. Размеры этой полости в недрах горы было нелегко определить — миллионы сверкающих граней делали ее необозримой, бесконечной. Блейд смотрел, почти не дыша. Дальняя стена пещеры поднималась на пятьдесят футов вверх; ее ширина составляла почти сотню футов. Сплошной алмаз! Подобный угольному пласту, готовому к разработке и отправке на поверхность, — только здесь был кристаллический уголь. Алмаз! Простая формула всплыла в ошеломленном сознании Блейда. Твердость — десять, молекулярный вес — три пятьдесят два… Если телепортировать сотую часть этих сокровищ на Землю, Британия станет богатейшей страной в мире — при условии, что ей удастся обуздать своих политиков, военных, торговцев, хапуг и прочий сброд, способный загрести все в собственные карманы. Ладно, не ему на сей счет беспокоиться…

Галлигант наблюдал за пленником с хитрой усмешкой; этот тип был догадлив.

— Я вижу алчность на твоем лице, — сказал он наконец, — но не понимаю причины. Что ты надеешься получить за эти камни? Понаделаешь статуй и убедишь вождя, что с их помощью можно сотворить колдовство? — хитт пренебрежительно махнул рукой. — Ладно, готов согласиться с этим, хотя имею свое мнение. Но ты глядишь на бесполезный камень так, как мужчина смотрит на женщину или хорошее оружие.

— Статуи, — произнес Блейд, выходя из транса. — Изображения! Мне нужно взглянуть на них поближе.

Галлигант обнажил меч, пошептался со своими людьми, затем жестом велел страннику идти вперед.

— Будь осмотрителен, — предупредил он, — и не пытайся бежать, не то я разделаюсь с тобой. Прикончу, даже если потом Кровавый Топор спустит мне шкуру со спины плетью… — он мрачно ощерился и добавил: — Но я тебя не трону, если будешь вести себя тихо.

Блейд взял факел. Проход, в который они углубились, оказался недлинным и закончился на широком уступе, пересеченном расселиной, глубокой и темной. За ней был виден другой карниз, узкий и слегка покатый, с галереей мерцающих фигур.

Странник шагнул к краю пропасти и поднял факел. Багровое чадящее пламя заколебалось в потоке затхлого воздуха, однако света хватало, чтобы разглядеть противоположный уступ. Блейд стоял ошеломленный, застыв в благоговейном молчании, почти не веря своим глазам. Какие безвестные художники создали эта статуи, эти великолепные изображения, что обрели здесь собственную жизнь, таинственную и непостижимую?

Десятки фигур выстроились вдоль карниза. Мужчины в доспехах, с мечами у пояса и жезлами в руках, женщины в ниспадающих одеяниях, с коронами, венчавшими пышные прически. Изваянные в полный рост, все они словно дышали, чуть заметно двигались в колеблющемся свете. Блейд прошел вдоль края бездны, разглядывая эту величественную скульптурную галерею и стараясь восстановить дыхание.

— Осторожней на краю, — раздался сзади голос Галлиганта. — Я не хочу, чтобы эта пропасть лишила меня удовольствия когда-нибудь прикончить тебя. — Он поднял алмазный осколок и швырнул в расселину. — Послушай и скажи мне, что услышишь.

Блейд не услыхал ничего. Он посмотрел вниз, потом перевел взгляд на уступ со статуями. Ширина пропасти в самом узком месте была не меньше пятнадцати футов. Сделав шаг назад, он двинулся дальше и вдруг замер.

Он увидел Ее!

Она стояла как бы обособленно, на естественном постаменте, выступающем над расселиной. Нагая, с руками, распростертыми в приветственном жесте… Мерцающая загадочная улыбка играла на ее губах; казалось, она радуется пламени, свету, ненадолго озарившему темную пещеру. Она словно шевельнулась под пронзительным взглядом Блейда; миг — и совершенное каменное тело наполнилось теплом жизни. Она заговорила с пришельцем сквозь пространство и время, и он понял, что должен завладеть ею. С этого мгновения он словно помешался и впредь должен был нести груз своего безумия. Но лишь половина его разума была захвачена в плен этим непостижимым волшебством; вторая оставалась холодной и трезвой.

Галлигант подошел ближе; Блейд ощутил, как острие меча коснулось его тела. Бычья Шея заговорил, и ему стало ясно, что на хитта тоже подействовали чары алмазной богини.

— Джанайна, — тихо сказал Галлигант, — первая королева хиттов… Тысяча лет прошла с тех пор… Какая женщина!.. — он шумно вздохнул. — Она была красавицей…

— Была — и осталась, — выдохнул Блейд. — Она не умерла… Она живая, как мы с тобой, Галлигант…

После краткого молчания хитт задумчиво произнес:

— Я тебя понимаю, Блейд, и не стану спорить… Но мы не можем оставаться здесь всю ночь. Ты видел изображения и можешь представить их размеры и мастерство наших камнерезов. Чего еще ты хочешь?

В голове странника начал зреть план. Он грозил ему смертью в случае неудачи, но Блейд не колебался. Нужно отвлечь внимание Галлиганта… пусть продолжает болтать…

Он протянул руку к сверкающим фигурам.

— Мне нужно рассмотреть их поближе. И я хотел бы взять одно изображение с собой, чтобы послужило образцом для мастеров, которые будут помогать мне… Каменные копии должны быть очень точными, иначе моя магия бессильна.

Галлигант рассмеялся.

— Ты желаешь слишком много! Нельзя прикасаться к статуям предков после того, как они заняли свое место. И попасть к ним мы не сумеем. Если только, — в его голосе послышалась издевка, — ты не прыгнешь туда и не принесешь изображение сам.

Блейд посмотрел на расселину. Пятнадцать футов в самом узком месте… Он сможет перепрыгнуть… Но не сейчас! Странник отодвинулся от края пропасти.

— Статуи перенесли через пропасть, — сказал он, — значит, можно перетащить их назад.

Галлигант не удержался от соблазна:

— Я расскажу тебе, как это происходит, — начал он, кольнув Блейда в ягодицу кончиком клинка. — Когда умирает правитель, делается его изображение. Затем статую приносят сюда, и с ней приходят все молодые и сильные мужчины и женщины, которые желают возглавить наш народ. Они тащат жребий — кто прыгнет через расселину первый. Понимаешь?

Блейд прошел вдоль пропасти, пока не очутился в самом узком месте. Пятнадцать футов! Бездонная глубина туманила его разум, риск, словно магнитом, притягивал к разверстой пасти расселины. Он вспомнил, что так и не расслышал звука удара алмазного осколка о дно.

— Многие потерпели неудачу?

— Многие, Блейд. Они упали, и это было их концом.

Галлигант подошел ближе. Странник не смотрел на него; он вытянул руку с факелом, не желая, чтобы хитт увидел его лицо.

— И Кровавый Топор получил власть таким же образом?

— Да. Его попытка была десятой по счету. Он прыгнул через расселину, затем перебросили веревки, натянули сеть и перенесли изображение. Статую его отца. Вот, взгляни!

Галлигант показал на фигуру бородатого воина, высившуюся напротив и заметно похожую на нынешнего вождя хиттов.

Блейд чуть придвинулся к Галлиганту; тот ничего не заметил.

— А потом? Как он попал назад?

Что-то случилось с голосом хитта. Он стая резким, визгливым, полным злобы.

— Прыгнул снова, разумеется! Нужно, чтобы будущий вождь сделал прыжок дважды.

Блейд внимательно рассматривал уступ на противоположной стороне. Так и есть! Ни пространства для разбега, ни места для маневра… Ширина карниза составляла не больше пяти футов, и он весь был заставлен изображениями. Он вспомнил толстые мощные ноги Кровавого Топора. Сейчас — слишком толстые, но в молодости, несомненно, крепкие, с могучими мышцами.

Теперь Блейд понял, в чем дело, и высказал вслух свою догадку; это вполне соответствовало его планам. Он постарался, чтобы голос его был полон презрения и сарказма:

— Ты и Кровавый Топор почти одного возраста, — медленно произнес он. — Ты был молод тогда, Галлигант, и ты, без сомнения, человек благородной крови, родич вождей. Почему же ты не прыгнул?

Блейд услышал резкий выдох за спиной. Хитт стоял рядом и в любой момент мог нанести удар мечом. Но Галлигант не поднял оружия. Значит, решил странник, он может продолжать свою игру — очень осторожно, хитро, иначе ему не дожить до следующей встречи с Кровавым Топором. И не заморочить вождю голову новой ложью.

— Я понимаю тебя, — заметил он с точно отмеренной насмешкой в голосе. — Опасный прыжок, очень опасный! Мне бы его не сделать… Что ж, трусы живут дольше храбрецов… Но все же досада, наверно, мучала тебя все эти годы…

Яростный хрип вырвался из горла Галлиганта; он шагнул вперед, взмахнув мечом.

— Ни человек, ни бог не смеет так говорить со мной! Я…

Блейд резко нагнулся, захватив ноги Галлиганта под коленями. Меч просвистел над ним. Выпрямившись, он швырнул хитта через плечо в расселину.

Бычья Шея успел вскрикнуть только один раз; больше из пропасти не донеслось ни звука. Блейд задержался, прислушиваясь; полная тишина.

При свете факела он тщательно осмотрел свое тело и одежду. Никаких ран, кроме царапины на бедре, полученной в сражении, и та почти зажила… Лисма через день обмывала ее и прикладывала целебную мазь. Блейд направился было к выходу, затем вернулся, чтобы еще раз увидеть нагую женщину на каменном уступе.

Джанайна… Какое значение имеет имя? Или века, промелькнувшие под этими темными сводами? Нет, она не умерла… Она жива… она хранит свое сверкающее тело для него, для странника из чужого мира… Внезапно Блейд понял, что не вернется домой без этой статуи. Он должен забрать ее! Как и когда, он не знал, но чувствовал, что глазами Джанайны на него смотрит судьба. Да, она взирала прямо на него через зияющий черный провал и протягивала к нему руки, гибкие, тонкие и прекрасные… И Блейд увидел, как она шевельнулась и поманила его к себе. Ее губы двигались; призрачные слова перелетели бездну:

— Приди ко мне… Приди!

Блейд, приветствуя ее, поднял факел.

— Скоро, Джанайна, скоро…

ГЛАВА 9

Он сказал, что Галлигант поскользнулся — возможно, закружилась голова? — и упал в бездну. Старший из стражей не поверил этой версии, и несколько минут жизнь Блейда висела на волоске. Скорее всего, он был бы убит тут же, у входа в тоннель, и лишь приказ Кровавого Топора остановил хиттов. Они знали, что пленник должен возвратиться живым — Галлигант передал волю вождя своим людям. Они не посмели убить Блейда. Его привели назад связанным, с веревкой на шее, и снова посадили в хижину на скале. Лисме было запрещено его посещать.

Но она сумела пробраться к возлюбленному тайком, глубокой ночью, как-то уговорив стражу. Блейд не спрашивал, как. Девушка принесла длинный кинжал и без слов вручила ему. Она не позволила Блейду коснуться ее тела.

— Мой отец размышляет, — сказала Лисма, — не в его привычках действовать поспешно. Он ни с кем не обсуждал этого дела, даже со мной; когда он придет к решению, все споры будут бесполезны. Боюсь, Блейд, он сочтет тебя виновным в убийстве Галлиганта.

— А ты, Лисма? Тоже считаешь меня виновным?

Девушка напряженно вытянулась на своем табурете, пальцы ее дрожали.

— Да. Я думаю, ты убил Галлиганта из-за того, что он сделал с твоим другом. Я могу понять это, любой хитт может… Галлигант — небольшая потеря, и его вдова Сэри не проливает лишних слез. Но дело в другом -Галлигант был одним из воевод хиттов и родичем моего отца. Они росли вместе. Галлигант был завистлив и подл, его не любили, но он был предан. Отец не может оставить безнаказанным его убийство… иначе возникнут неприятности… В конце концов ему придется покарать тебя, Блейд.

Странник, расположившись на ложе, играл с подаренным кинжалом. У оружия было изогнутое лезвие длиной восемь дюймов, острое, как бритва, и рукоять из полированного дерева.

— Как может твой отец наказать меня, Лисма?

Голубые глаза девушки неожиданно повлажнели, и по щеке скатилась слезинка. Все-таки она была женщиной… Но где-то в самой глубине ее глаз горела жестокость и таилась ненависть. И когда Лисма заговорила, голос ее был тверд.

— Тебя привяжут к столбу на вершине горы и оставят в пищу стервятникам. Это медленная и ужасная смерть… — Девушка покачала светловолосой головкой, потом протянула руку к кинжалу. — Я знаю, Блейд, ты променял мою любовь на месть Галлиганту, но не желаю тебе такой смерти. Вот почему я принесла кинжал.

Странник посмотрел на оружие, криво улыбнувшись.

— Ты думаешь, я воспользуюсь им?

— Если у тебя хватит мужества. Это лучше, чем стервятники.

Он кивнул.

— Да, согласен.

Лисма поднялась с табурета и шагнула к нему.

— Я сейчас уйду, Блейд, и больше мы не увидимся. Возможно, у меня будет твой ребенок… Но я надеюсь, что этого не случится, иначе мне придется убить его — даже если он в самом деле сын бога.

Блейд был потрясен. Он ждал чего угодно, но такое заявление…

— Почему ты хочешь убить наше дитя? — резко спросил он.

Голубые глаза девушки сузились, и от ее холодной улыбки дрожь пробежала по спине странника. Он чуть не позабыл, что она — дочь племени хиттов, и только потом — женщина.

— Я хотела понести ребенка от тебя, но меж нами не было любви — это одно. Потом ты заговорил о любви и я поверила тебе… полюбила тебя… и это — совсем другое! Но ты лгал, Блейд! Ты солгал мне и с моей помощью обманул отца! Я не хочу носить твое дитя. Прощай, Блейд, — она повернулась к двери. — Не забудь про нож.

Лисма ушла. Блейд сидел в задумчивости несколько минут — перед тем, как воспользоваться кинжалом. Но по-другому, чем предлагала Лисма.

Он выдрал длинный шест из деревянной рамы, служившей основанием его ложа, и примотал к нему рукоять кинжала полоской необработанной кожи. Получилось грубое копье.

Затем странник подбросил дров в очаг, а когда они хорошо разгорелись, добавил сырых веток и покинул хижину. Как обычно, дул сильный северный ветер; до заката оставалось около часа. Блейд подошел к каменной стенке на краю утеса, сложенной из валунов, и бросил взгляд на юг. Неподалеку пролетел человек-птица, окинув его внимательными суровыми глазами; затем крылатый исчез за дальним краем утеса.

На юге, за горными хребтами, тянулось побережье, изрезанное бухтами и заливами, с песчаными и галечными пляжами, полого спускавшимися к воде. Блейд знал, что там еще лежат трупы павших в битве, а также их доспехи и оружие; хитты обычно не хоронили своих воинов. Если он сумеет пробраться на берег, то получит шанс… Но уходить нужно прямо сейчас! В любой момент Кровавый Топор может перейти от размышлений к делу.

Работать придется в темноте. Неприятная перспектива, но ничего не поделаешь. Ждать еще день нельзя, придется рискнуть… Он поднимется на воздушном шаре, и неизвестно, к чему приведет это путешествие… Блейд снова взглянул на горные пики, пламенеющие ледяным серебром в надвигающихся сумерках, и пошел обратно к хижине. Ожидание бесполезно и опасно. Он двинется в путь, полагаясь на свою удачу.

Когда солнце село, дверца люка с легким шорохом откинулась на кожаных петлях. Блейд почувствовал стеснение в груди и затаил вздох. Неужели пришли за ним? Он потянулся к самодельному копью. Если казнь назначена на этот вечер, ему остается только подороже продать свою жизнь — иначе, связанный и беспомощный, он станет добычей стервятников.

Из люка появилась рука, держащая миску; затем последовал кувшин с водой, рука исчезла и крышка захлопнулась. Странник перевел дух. Он выпил воду и быстро очистил миску; кто знает, когда ему опять удастся поесть… Выпуклый диск луны висел над дальними пиками, заливая их бледным призрачным светом. Пора уходить! Самое время, пока не стало слишком светло… Он не замечал, чтобы крылатые воины летали по ночам, но такое было не исключено.

Блейд торопливо приступил к работе. Оболочка была готова — тщательно сшитая, насколько ему удалось это сделать. Конечно; утечку теплого воздуха не приостановить, но он надеялся, что шар взлетит вверх и продержится хотя бы несколько часов. Иначе… Этот утес, каменный клык, на котором находилось его жилище, возвышался на пятьсот футов. Достаточно, чтобы разбиться в лепешку.

Тучи закрыли луну, наступила полная темнота. Странник вытащил кожаную оболочку из хижины и разложил на скале, подготовив для наполнения. Приладив сыромятный рукав к нижнему отверстию шара, он протянул его к трубе очага. Ее Блейд накрыл широким кожаным конусом, в вершине которого было отверстие; туда он и вставил конец рукава. Теплый воздух, полный дыма, потек в оболочку шара, просачиваясь сквозь незагерметизированные швы. Но с этим он ничего не мог поделать.

У него было мало кожаных ремней — просьбы на этот счет могли бы вызвать подозрения, — и потому он не мог сплести сеть, накрывающую воздушный шар. Он сделал стропы, привязав их к широкому кожаному кольцу, которое охватывало шар немного повыше середины. Если ремни развяжутся или кольцо порвется… Блейду не хотелось думать о последствиях.

Миновал час. Луна медленно поднималась в ночном небе, воздушный шар распухал — бесформенное неуклюжее чудовище, что шевелилось на ветру, натягивая удерживающий его ремень. Блейд недоверчиво смотрел на это ненадежное сооружение; на миг сердце его дрогнуло. Разве сможет такая жалкая пародия на аэростат унести его с каменной башни? Не лучше ли подождать, рискнуть — в надежде на более подходящий случай для бегства?

Он вернулся в хижину и подбросил дров в очаг. Пожалуй, он слишком далеко зашел с этим планом и закончит его! Взяв свое самодельное копье, Блейд решительно шагнул наружу. Шар был уже в воздухе; привязной ремень яростно дергался, швы немилосердно дымили. Странник стукнул кулаком по тугому кожаному боку. Плотный, накачанный горячим воздухом и уже стремящийся ввысь! Ждать оставалось недолго.

Над головой скользнул человек-птица. Чертыхнувшись, Блейд впился в крылатого взглядом. Значит, его расчеты не оправдались? Они летают по ночам и при ярком лунном свете легко разглядят воздушный шар… Заметят, несомненно, но поймут ли, что это такое?

С обычным свистящим звуком крылатый пронесся футах в двадцати над шаром. На мгновенье Блейду показалось, что хитт хочет приземлиться рядом с хижиной; он схватил копье и изготовился к обороне. Но летающий воин промчался над самым краем утеса — они искусно владели крыльями — и начал плавно опускаться в ущелье. Что же он увидел и понял? Подбежав к ограждению, странник уставился вниз. Пока ничего… Никаких признаков тревоги… Несколько костров, медленно перемещающиеся яркие точки факелов… Он ринулся к дверце люка. Слишком легкая! И завалить ее сверку было нечем. Блейд приподнял крышку на несколько дюймов, лег на живот и прислушался. Голоса… Далеко внизу… Громкая резкая команда, топот ног и звон оружия… Они идут! Этот крылатый не терял зря времени!

Внезапно на склонах гор запылали факелы. На ближайшей вершине, более высокой, чем его утес, появились четыре огонька. Сигнал! Тревога объявлена. Спеши, Блейд!

Он подскочил к воздушному шару, мотавшемуся на привязи, рванул рукав, отбросил его и уцепился за связанные вместе стропы. Зажав копье в правой руке, Блейд начал перепиливать кинжалом-наконечником удерживающий кожаный ремень. Внезапно крышка люка отлетела в сторону, и на вершину каменной башни с громкими хриплыми криками выскочили вооруженные хитты. Ремень лопнул, и шар сразу же прыгнул вверх; рывок чуть не выдернул страннику руку из плеча. Ветер подхватил неуклюжий аэростат и потащил к югу. В футе от Блейда пролетело копье, в оболочку воткнулась стрела, косо повиснув на ней.

Высота увеличивалась, но недостаточно быстро. Крепчающий ветер нес беглеца к югу, прямо на иззубренный, покрытый снегом пик, маячивший впереди. Левая кисть Блейда болезненно затекла, но едва он собрался перехватить копье и сменить руку, как с горы спрыгнул человек-птица и начал планировать прямо на шар. Странник напрягся, сжимая копье в правой руке и приготовившись к броску.

Крылатый воин, вероятно, собирался налететь на уродливый дымящийся мешок, что мчался прямо к нему. Он не понимал, что это такое, и боялся, но сигнальные огни повелевали ему остановить чудовище, атаковать его. Воин попробовал выполнить этот приказ, но порыв ветра понес его вниз, мимо шара, прямо на Блейда. Удар при столкновении чуть не оторвал странника от строп; его ноги на какой-то момент запутались в деревянной арматуре крыльев.

Человек-птица, руки которого были крепко привязаны к раме, злобно сверкал глазами, затем вскрикнул, когда Блейд пронзил копьем его грудь. Сбросив с ног летательную конструкцию, беглец наблюдал, как она с треском переломилась и по неровной спирали рухнула вниз.

Мимо промелькнул последний высокий пик, но воздушный шар не задел за камни; он продолжал подниматься. Аэростат мчался по ветру в абсолютной тишине, знакомой лишь воздухоплавателям. Блейд, зажав копье локтем, терпеливо висел на стропах. Его руки, сведенные в болезненной судороге, уже начали слабеть. Было очень холодно. Всю одежду странника составляли только кожаная юбка-кильт и рубаха из грубого полотна, подаренная Лисмой. Боль в ладонях и предплечьях нарастала, и в первый раз Блейду пришла мысль, что, может быть, у него просто не хватит сил продержаться до конца. Он сжимал и разжимал пальцы, постоянно меняя хватку. Если онемеют руки, если судорога сведет его бицепсы…

Луна скользнула за плотный бастион темных облаков. Странник несся все дальше и дальше в темноте — необычное, пугающее ощущение. В любой момент он мог вдребезги разбиться о скалу — или выступающий каменный клык распорет шар на части.

Боль в руках стала невыносимой, и Блейд попытался зацепиться за стропы ногой. Было так холодно, что пот застывал мерзлой коркой на его теле. Он заметил, что одна из строп почти оторвалась от кольца, и сердце его сжалось. Откачнувшись в сторону, на несколько дюймов от центра, он постарался наклонить баллон, чтобы ускорить утечку теплого воздуха. Дым поплыл ему в лицо, вызывая судорожный кашель.

Наконец воздух в шаре остыл, подъем прекратился, потом аэростат начал опускаться. Лопнула еще одна стропа; на секунду Блейду показалось, что не выдержат и последние две. Они выдержали, но теперь воздушный шар лежал на боку, быстро теряя высоту. Луна все еще пряталась за облаками, и беглец ничего не мог разглядеть в зиявшей под ним бездне.

Там не мерцали костры, не пылали факелы — значит, он был один в холоде и ночном мраке. Вниз, вниз, вниз! Воздух в кожаной оболочке быстро остывал, скорость падения нарастала. Блейд не мог оценить ее, но знал, что если врежется в твердую поверхность, то погибнет. В лучшем случае будет искалечен или ранен… Хитты найдут его и все же скормят стервятникам…

Вниз, вниз, вниз, к спасительной земле! Воздушный шар походил теперь на огромную смятую сумку, тянувшуюся вслед за Блейдом. Оболочка оказывала некоторый тормозящий эффект, но недостаточный, чтобы спасти его.

Луна снова выглянула из-за облаков, и он вдруг увидел воду — в самый последний момент перед тем, как рухнуть в море. Он падал в горизонтальном положении, удар был болезненным и чуть не оглушил его. Отпустив стропы, странник замолотил ногами, инстинктивно стараясь отплыть подальше от кожаной оболочки. Он продолжал месить воду, пока полностью не пришел в себя; затем, глубоко вздохнув, Блейд ощупал тело в поисках сломанных костей и с облегчением не обнаружил никаких потерь. Вернувшись к шару, он ногами выдавил остатки воздуха; оболочка наполнилась водой и затонула. После этого беглец поплыл к берегу, темневшему в пятистах ярдах.

Выбравшись на прибрежную гальку, он упал, тяжело дыша и содрогаясь всем телом. Длительное заключение ослабило его, но времени для отдыха не было. Впереди ждала долгая ночь — вряд ли полет длился более получаса — и предстояло заняться многим. Ему надо сориентироваться, найти укрытие, обдумать дальнейшие действия… Он убежал из тюрьмы, но жизни его попрежнему грозила опасность.

Блейд поднялся, сердито посмотрел на свои пустые руки. Копье осталось в воде, у него не было ничего. Ни пищи, ни оружия, ни сухой одежды, ни обуви! Он промок до нитки и дрожал от холода. Куда же направиться сейчас?

Выпуклый глаз луны насмешливо уставился на странника. Он погрозил ночному светилу кулаком и двинулся осматривать местность, не опасаясь встретить врагов в человеческом обличье. Берег выглядел пустынным; ни шороха, ни движения — ни ночных птиц, ни животных, только мягкий плеск набегающих на песок воли. Этот монотонный звук подбодрил Блейда. Вода была солоноватой и явно прибывала, судя по полосе наносов на прибрежных камнях. Он находился у пролива. Но на каком берегу?

Оглядевшись, беглец выяснил, что бухта, где он появился из воды, имеет почти треугольную форму и глубоко вдается в высокие скалы. Песчаный берег усеивали груды камней и большие валуны причудливой формы; поблизости наверняка находились пещеры, в которых можно спрятаться. В этот момент мысль о пещере и костре была очень привлекательной. Как и о пище! Блейд, содрогнувшись от холода, зло усмехнулся и сплюнул. У него не было ни пищи, ни пресной воды, ни кремня, чтобы высечь огонь, к тому же не стоило делать глупостей, подавая знак любому врагу в окрестностях.

Он стянул рубашку, подарок Лисмы, и выжал ее — как можно сильнее. Надев ее снова, он продолжил осмотр берега. Луна поднялась выше и начала бледнеть, когда Блейд заметил что-то темное у самого уреза воды. Он осторожно приблизился и увидел мертвого человека. Почти сгнивший труп, объеденный рыбами или, возможно, животными. Ему пришлось присесть и взглянуть поближе, прежде чем он опознал тело. Солдат… Легионер из армии Зира. Один из тысяч, погибших в сражении на берегу или на мосту, принесенный течением на этот пустынный пляж.

Нижнее белье сгнило, но доспехи все еще находились в приличном состоянии, хотя кожа пропиталась водой, а металл тронула ржавчина. Самой же ценной находкой был меч в ножнах. Снимая его вместе с перевязью, он заметил стрелу, застрявшую в полуобглоданных ребрах, — солдат наверняка погиб прежде, чем успел обнажить клинок. Блейд натянул доспехи — они, слегка растянувшись в сочленениях, неплохо ему подошли — и несколько раз воткнул клинок в землю, чтобы счистить ржавчину. Затянув на талии пояс с оружием, он почувствовал себя намного лучше.

Затем он обшарил всю бухту в поисках съестного. Моллюсков, ракушек -всего, чего угодно; сейчас он был готов съесть даже дохлую лошадь. Не обнаружив ничего, кроме крохотной пещерки меж двух наклоненных друг к другу валунов, странник забрался туда и уснул. С первыми лучами рассвета он встал и, глубоко вздохнув, почуял знакомую влажность и пряный аромат южной равнины, а не холодную сухость горного воздуха Хиттолы. Возможно ли это? Он находился в полете так мало времени! Правда, ветер был силен и становился все сильнее по мере подъема воздушного шара… Вполне возможно, пришел к заключению Блейд, что ему удалось добраться до берегов Зира.

Осторожно выйдя из пещеры, он крадучись спустился к куче камней, откуда мог обозреть берег. Там он дождался, пока не взошло солнце.

Ощущение тепла было восхитительным, и Блейд минут пять наслаждался им, перевернувшись на спину и подставив солнечным лучам лицо. Он чуть не уснул снова, когда услышал приглушенный топот лошадиных копыт по песку и позвякивайте оружия. Патруль! Словно ящерица, странник юркнул назад, в свою пещеру.

Осторожно выглянув из укрытия, он увидел дюжину всадников во главе с младшим офицером. Солдаты Зира, несомненно… Блейд перевел взгляд со всадников к горизонту, туда, где за полосой воды виднелась далекая земля, похожая на фронт грозовых облаков. Он всегда обладал инстинктивным чувством направления и сейчас, вспомнив карты, которые часами изучал с Огьером, возрадовался от всей души.

Итак, он сделал это! Он пересек пролив и приземлился всего в нескольких милях от места, где был построен подводный мост! За проливом лежала земля хиттов; он же находился снова в Зире.

С громким воплем Блейд ринулся к берегу. Удивленные всадники осадили лошадей, выхватили мечи, приготовили копья. Беглец остановился и поднял руку, затем другую, с раскрытыми ладонями и широко расставленными пальцами. Офицер пришпорил лошадь и двинулся к нему, сопровождаемый солдатом с вымпелом на копье.

Еще одна удача! Этот молодой офицер сразу же узнал его! Вскинув руку в воинском салюте, он снял шлем; лицо его сияло.

— Повелитель Блейд! Мой господин! Мы думали, что ты погиб или попал в плен к хиттам!

Блейд широко улыбнулся.

— Верно, попал в плен. Но выжил! Коли я не собственный призрак… А если призрак, то самый голодный, с каким ты когда-нибудь встречался, парень! Вези меня скорее к полевой кухне. Где стоит твой легион?

— Наш лагерь разбит в двух часах езды от берега, господин. Я доставлю тебя прямо туда. Генерал Огьер будет рад услышать о твоем возвращении!

Вскоре отряд достиг натоптанной тропы и повернул к лагерю. Владыка Зира, вернувшийся к родным очагам, бегло осмотрел солдат, и ему не понравилось то, что он увидел. Изношенная рваная форма, нечищенное оружие, ржавые погнутые кирасы… Некоторые чуть не засыпали в седле! Блейд сурово посмотрел на молодого офицера.

— Твои люди выглядят измученными, им давно пора дать отдых. Что, в вашем легионе мало бойцов?

— Да. Генерал Огьер не может выделить достаточно людей для берегового патрулирования, господин. Их и так едва хватает.

— Почему? — Блейд знал, что войско понесло большие потери в битве с хиттами, но у Огьера все еще оставалась, по его прикидкам, значительная армия, когда он пересек пролив.

Офицер с удивлением посмотрел на Блейда. Тот нахмурился.

— Говори, парень! Я ничего не знаю! Вспомни, я был в плену у хиттов, а они рассказывали мне лишь то, что считали нужным. Как обстоят дела в Зире?

— Плохо, мой повелитель. Состояние, близкое к гражданской войне, хотя распри пока только тлеют и еще не перешли в открытую схватку.

Блейд догадывался, в чем дело, но все-таки задал вопрос.

— Каста и его вороны? Черные жрецы?

— Да, господин, черные жрецы. Каста и его потаскушка, принцесса Хирга, живут во дворце и трудятся день и ночь, чтобы разложить армию. Генерал Огьер встретился с Кастой и, по слухам, прозвучали гневные слова и дело едва не дошло до драки. В конце концов. Каста добился своего — черные жрецы разошлись по всем отрядам и легионам, чтобы укрепить дисциплину и обеспечить верность армии. Им дали оружие, доспехи и власть. Ни один солдат не смеет говорить, что у него на уме… и уж, конечно, ни одного плохого слова против Касты… Вот какую награду мы получили за победу над хиттами! Многие просто дезертировали.

Блейд забыл про голод; гнев переполнял его.

— И Огьер терпит все это?

Молодой офицер не мог выдержать его взгляд. Он потупился, затем посмотрел на своих оборванных солдат и сказал:

— До поры, до времени, господин. Генерал Огьер ждет подходящего случая. Он разбил лагерь на равнине, у Аллеи Пирамид, где сосредоточена половина армии. Это все, кто последовал за ним. Каждый день Огьер видится с Кастой и спорит с ним… они встречаются на полпути между дворцом и Пирамидами, так как ни один не доверяет другому. Ты вернулся в плохие времена, владыка Блейд.

Странник криво улыбнулся.

— Напротив, парень. Может быть, времена самые подходящие. Никто в Зире не хочет гражданской войны, и я, возможно, смогу остановить ее.

— Каким образом, господин?

Блейд не мог ответить. В данный момент он не имел ни малейшей идеи на сей счет, но завтра… завтра что-нибудь удастся придумать. Как удавалось всегда.

ГЛАВА 10

— Я уже думал, ты мертв, — приветствовал странника Огьер, — но вот ты стоишь передо мной живым! Выходит, я плохо знаю хиттов!

— Ты плохо знаешь меня, — ухмыльнулся Блейд.

Они находились в генеральской палатке, разбитой к востоку от Аллеи Пирамид. Блейд, в новой одежде и доспехах, подстриженный и ухоженный, с туго набитым животом, неторопливо прихлебывал вино, излагая историю побега. Правда, он не все рассказал Огьеру.

Выслушав, тот кивнул и, потирая щетину, выжидательно уставился на Блейда. Это был прежний дружище Огьер — объемистый, словно винная бочка, как всегда молчаливый, — только в более пышных одеждах. И, как слышал Блейд, теперь он называл себя главнокомандующим.

Странник перешел прямо к делу.

— Мы с тобой должны достигнуть полного взаимопонимания, старина. Ты взял власть над армией и вполне справляешься с ней. Я оставлю все как есть.

Огьер выразил удивление.

— Но ты же названный сын и наследник Измира, пусть его душа не ведает тревог…

Блейд покачал головой.

— С этой минуты я отказываюсь от наследства, хотя такое решение лучше держать между нами. Мы будем работать в согласии, и я обещаю, что ты останешься генералом и командующим армией. У меня есть своя задача, и когда я выполню ее, мне придется покинуть Зир. Кем ты назовешь себя после этого, мне безразлично. Королем, императором, правителем — кем хочешь! Я считаю тебя хорошим человеком, Огьер. Зир будет процветать под твоим правлением.

Польщенный генерал улыбнулся. Словно ухмыльнулась глыба гранита, подумал Блейд.

— Я буду честен с тобой до конца, — сказал Огьер. — Мне не доставило бы радости отдать власть, которую я получил с тех пор, как ты пропал. Но если все будет, как ты предлагаешь — а ты всегда держал свое слово, — я не вижу причины для споров.

Они пожали руки друг другу, и Огьер налил еще вина. Наклонив свою чашу, он пролил несколько капель на землю.

— За Тэна… Он был славным парнем! Я рад, что ты прикончил этого Галлиганта.

Блейд, в свою очередь, совершил возлияние, и они выпили. Затем Огьер уселся за свой походный стол, а странник — в кресло.

— Теперь, — сказал он, — перейдем к делу. Расскажи-ка мне о черных воронах… о самом крупном из них.

В этот момент, словно вызванный этими словами, на пороге шатра возник черный жрец. Не глядя по сторонам, он надменно прошагал к столу Огьера и заговорил резким голосом. Застигнутому врасплох Блейду его речь показалась хриплым карканьем.

— Каста, верховный жрец, приедет этой ночью к Пирамидам. Его будет сопровождать властительница Хирга. Каста остановится в своих покоях в усыпальнице Измира и приказывает тебе явиться к нему, когда взойдет луна.

Огьер открыл рот, но прежде, чем он заговорил, жрец отвернулся, уставившись на Блейда. Тот ответил пристальным взглядом. Капюшон скрывал лицо чернорясого, и, кроме горящих темных глаз, странник не увидел ничего. Затем жрец снова повернулся к Огьеру.

— Ты придешь один, — заявил он и величавой поступью вышел из палатки.

Огьер изрыгал проклятья целую минуту; Блейд слушал и ухмылялся. Он тоже был солдатом в своем родном мире и уважал армейский фольклор. Подождав, пока Огьер выдохся, он сказал:

— Я начинаю подозревать, дружище, что тебе не позавидуешь. Мне говорили об этом, а теперь я и сам убедился. Они высокомерны, черные вороны Касты!

Огьер мрачно кивнул.

— И полны коварства! Их много, и они сильны. Я пытался бороться с ними хитростью, чтобы избежать открытой схватки, но, похоже, для интриг у меня не хватает мозгов… — Он раздраженно хлопнул себя по лбу и пробормотал: -Лучше я вступлю с ними в бой, пока Каста не разложил остатки войска… сейчас у меня есть хотя бы половина прежних сил…

По дороге к столице Блейд видел жрецов повсюду. В том лагере, где стоял легион береговой охраны, и в каждом лагере по пути — везде были чернорясые в окружении внимавших им солдат. И они говорили, говорили и говорили, то соблазняя, то грозя гневом Черных богов.

— Ну, вороны — уже твои проблемы, — сказал Блейд. — Меня же интересует, почему Каста не желает видеть повелителя Зира. Он должен знать, что я вернулся! А еще через несколько минут он узнает, что мы с тобой совещаемся наедине. Новости будут переданы по зеркальной связи во дворец.

— Тут нет ничего удивительного, мой господин. Он хочет поговорить с нами порознь, чтобы с каждым заключить сделку повыгоднее. А также -натравить друг на друга, если удастся.

Блейд улыбнулся своему генералу.

— Этого никогда не случится, мой друг! Зир — твой! Войско, дворец, гарем, земли и города — все твое, сумей только взять и удержать! -Странник задумался, улыбка сползла с его лица. — Но все-таки я не понимаю… — пробормотал он. — Зачем Касте ехать сюда, в гробницу Измира, где он будет окружен твоими войсками?

Огьер подлил вина.

— Мы же заключили перемирие! Я соблюдаю клятву, и он тоже до сих пор не отступал от своего слова. Каста посещает усыпальницу каждые два-три дня. Не знаю, почему… должно быть, там находится что-то важное для него. То, за чем ему надо приглядывать… — Огьер пожал плечами. — Я не спрашивал и не собираюсь! Не хочу! — он вдруг понизил голос: — Мне доводилось слышать истории, леденящие кровь, мой господин. И хотя я человек трезвых взглядов и не верю в колдовство, но… — Губы генерала сжались, и он замолк.

Блейд вспомнил живой скелет, его ладонь на блестящем желтоватом черепе и глаза, горящие, как угли. Он подумал о Хирге, о ее насмешках, о неприятном запахе и чешуйках, разбросанных вокруг постели его царственной супруги. Что-то во всем этом возбуждало любопытство странника и одновременно пугало его; последнее он был склонен счесть влиянием Измерения Икс. В конце концов, он вырос в этом мире и отчасти воспринял его предрассудки.

Но всему имеется объяснение, естественное или неестественное. Логика ситуации, специфика среды, свой набор исходных постулатов, способов действий, умения видеть и понимать, имеющего смысл только внутри определенных границ. Так думали более прагматичные обитатели родного измерения Блейда, н его земная половина полностью разделяла это мнение.

Итак, он принял окончательное решение. Придвинувшись к Огьеру, странник хлопнул его по плечу и заглянул в глаза.

— Дружище, я хочу кое о чем попросить тебя. Вот первое: ты выслушаешь меня и не будешь перебивать, пока я закончу.

— Говори, — кивнул Огьер.

— Когда встает луна сегодняшней ночью?

— Поздно… в Час Собаки.

Странник кивнул; по земному счету — после двенадцати часов.

— Хорошо! Теперь второе: ты не возражаешь, если я прикончу нескольких воронов?

— Хоть всю стаю! — буркнул генерал.

— Превосходно! Я так и думал. И ты, конечно, не расстроишься, если в их число попадет Каста?

Огьер мигнул и уставился на Блейда расширенными глазами.

— Не расстроюсь, совсем не расстроюсь, мой господин! Я бы сам не прочь перерезать ему глотку, да как это сделаешь? Ты не доберешься до него! Касту хорошо охраняют, а неудачное покушение лишь развяжет войну, которой я стараюсь избежать.

Взгляд Блейда скользнул по полотняной стене шатра. Была ли там прежде эта выпуклость, которая вырисовывается сейчас столь отчетливо? Он придвинулся поближе, знаком приказав Огьеру замолчать. Уже наступили сумерки, быстро надвигалась ночь, и небо за откинутым пологом начинало темнеть.

Блейд беззвучно вытащил кинжал и громко произнес.

— Я только пошутил, Огьер! Мы оба не прочь разделаться с Кастой, но это не в наших силах. Нам надо поладить с ним, заключить сделку. И держать слово — по крайней мере до тех пор, пока он не нарушил свое.

Его клинок прорезал ткань, с силой воткнувшись в чье-то тело. Послышался приглушенный вопль и звук удара о землю. Блейд стремительно выскочил из палатки. Ничего! Кроме следов крови на стенке шатра и на вытоптанной траве.

Странник сквозь зубы пробормотал проклятие. Огьер, стоя с мечом в руках за его спиной, сказал.

— Некоторые из воронов носят кольчуги под своими рясами. Как этот! Наверно, сталь помешала нанести смертельный удар. — Он повернулся к солдату, охранявшему палатку. — Ты не видел черного жреца, подслушивающего нас?

— Нет, господин. Я только что встал на пост, — солдат избегал смотреть в глаза Огьеру.

Покачав головой, тот спросил имя часового и номер отряда; затем заговорщики вернулись в палатку.

— Месяц назад я спустил бы шкуру с мерзавца, — проворчал Огьер. -Теперь я спрашиваю его имя, чтобы в наказание перевести на работу погрязнее! Ясное дело, жрецы перетянули его на свою сторону.

Блейд наполнил кружки вином.

— Я думаю, Огьер, мы должны действовать, причем быстро. Я спущусь в усыпальницу и убью Касту этой ночью. Тебе же надо потрудиться здесь, на поверхности.

Огьер задумчиво покачал головой.

— Плен повлиял на твой рассудок, господин. Жрец исчез, но слышал он достаточно. Каста будет предупрежден, будет ждать тебя.

— И что же? Все равно я должен сделать это! Запомни, Огьер, иногда обстоятельства вынуждают на решительный поступок, и сейчас как раз такое время.

— Но что ты собираешься предпринять? Я же сказал — Каста будет предупрежден. Ты попадешь в ловушку!

— Это лишь часть истины, — с философским спокойствием заметил Блейд. — Если я пойду один, как и собираюсь, Каста позволит мне забраться в капкан, прежде чем захлопнет его. — Странник коснулся плеча Огьера. -Поверь, дружище, я знаю Касту с такой стороны, которую ты и представить не можешь! Уверен, пока что он не собирается убивать меня… Я владею знаниями, которых он жаждет. Он готов захватить меня в плен, сломить пытками — но я нужен ему живой и способный говорить. Он позволит мне войти в гробницу Измира! Это даже его порадует… Пусть! Пусть радуется, считая, что может схватить меня в любой момент!

Огьер долго молчал, покачивая головой, затем произнес:

— По мне, лучше бы ты не делал этого, повелитель. Но я не могу останавливать сына бога… Если ты сумеешь прикончить Касту, это будет великим благом для Зира! И я думаю, что тебе лучше убить и принцессу Хиргу… Я же начну атаку с рассветом и буку молить Белых богов об удаче.

Блейд посмотрел Огьеру прямо в глаза.

— Твоя совесть чиста, друг мой. Ты не советуешь мне идти в гробницу, я выслушал твой совет и отверг его. Я пойду! Но ты, Огьер, ты сам -по-прежнему со мной?

Генерал положил меч на стол, стиснул крепкими пальцами рукоять.

— Этим оружием клянусь! Я с тобой, повелитель, ждет ли нас успех или смерть! Пора расквитаться за все! Я слишком много натерпелся от чернорясых!

— Тогда идем в мою палатку, Огьер, обсудим кое-что. Там спокойнее! Найди-ка человек шесть надежных парней, пусть побродят вокруг.

— Пожалуй, столько еще сыщется, — с невеселым смешком ответил генерал. — Вороны еще не всех перетянули на свою сторону.

Было уже совсем темно, когда Огьер собрался покинуть своего бывшего владыку. Блейд попросил его забрать охрану с собой.

— Люди мне не понадобятся; с этого момента я действую один и полагаюсь только на себя. Ты же, Огьер, не забудь свое обещание позаботиться о Вэлли.

— Я сдержу его, мой господин.

— И о ее ребенке тоже, когда он появится на свет.

— Да, повелитель. Многое изменится в Зире, если я приду к власти. Младенцев больше не станут убивать.

— Тогда прощай, друг. Может быть, я не увижу тебя снова, и потому скажу сейчас: ты — настоящий мужчина и воин.

— Спасибо тебе. Прощай!

Они последний раз пожали друг другу руки, и Огьер ушел. Странник прилег отдохнуть. Этой ночью луна появится поздно, и он мог не спешить с началом своего рискованного предприятия. У него еще оставался час или чуть больше.

Он не пытался заснуть. Перед его глазами вновь и вновь вставала усыпанная алмазами гора, проход в ее недрах, сияющий радужными бликами, огромная пещера, пропасть, узкий карниз по другую ее сторону, шеренги застывших статуй — и одна из них, самая прекрасная и желанная.

Джанайна!

Блейд закрыл глаза и снова увидел ее, светящуюся, мерцающую таинственным светом, манящую к себе из-за темной расселины. Джанайна! Его чресла болезненно напряглись. Он чувствовал, как плоть королевы хиттов из алмазной превратилась в живую, теплую, мягкую… Груди ее были полными и твердыми, абрис бедер напоминал греческую амфору. Она наклонилась, чтобы дотронуться розовым соском до его губ.

— Блейд, любимый! Приди ко мне, Блейд!

Слова тихим шелестом проплыли в воздухе, и странник вздрогнул. Он рывком поднялся с койки, пот каплями выступил на лбу и щеках, медленно стекая на бороду. Она говорила с ним! Сквозь непроницаемую скалу, через мили земли и воды, и снова через мили пространства… Джанайна звала его!

Было ли то реальностью или миражом, игрой воображения? Он не мог сказать с уверенностью…

Джанайна! Он должен идти к ней!

На миг Блейд подавил эту странную тягу. Вероятно, компьютер, раз за разом перетряхивавший его мозги, и проклятые биодатчики — все вместе привело его к шизофрении, разрывающей сейчас напополам его разум. Теперь он был уверен, что сходит с ума. Разве можно полюбить каменное изваяние? Желать его? Трепетать в предчувствии встречи?

Безумие! Сумасшествие!

Он расхохотался. Реальность или фантом? Ему было все равно. Реальность — то, что воспринимают глаза и слух, а он видел и слышал!

Джанайна…

Она вновь позвала его и на какое-то неуловимое мгновение очутилась в палатке. На этот раз Блейд поманил ее к себе. Она не подошла. Протянув руки, Джанайна, стояла, глядя на него, и шатер был озарен ее сиянием. Потом она исчезла. Странник застонал и вытер пот со лба. Джанайна!

Больше не думать о ней. Не сейчас! Джанайна лишала его воли и силы, а ему понадобится и то, и другое сегодня ночью…

Он начал собираться. Это не заняло много времени. Раздевшись, Блейд застегнул пояс с мечом и небольшой сумкой прямо поверх набедренной повязки. Затем натянул сапоги, на голову надел шлем, на левую руку повесил маленький круглый щит с шипом из полированного металла.

Больше ничего. Он был готов. Осталось взять только клубок бечевки.

Блейд потрогал ее. Тонкая и достаточно крепкая! Он улыбнулся про себя. Каста впустит его в лабиринт, в этом не приходилось сомневаться; верховный жрец был слишком уверен и в своей неуязвимости, и в том, что никто не сумеет выбраться из запутанных подземных переходов. Но бечевка поможет найти дорогу обратно.

Снова усмехнувшись, Блейд опустил ее в сумку.

В час восхода луны он находился у восточного фасада огромной гробницы Измира. Ночь была темной и безветренной, по всей равнине горели солдатские костры, но над сводчатым тоннелем не было факела и ни один черный жрец не охранял вход. Каста знал о намечавшемся визите и приготовил для гостя легкий путь.

На какой-то момент Блейд задержался в проходе, куда из главного зала просачивался слабый свет факелов. Ничто не двигалось, не шевелилось; в подземелье царила мертвая тишина. Он вытащил меч и двинулся вниз по наклонному пандусу.

Большое центральное помещение было озарено тусклым неровным светом, резкий запах смолы и масла витал в воздухе. Блейд осмотрел темные тоннели, расходившиеся отсюда, словно спицы гигантского колеса. Ничего интересного он не заметил.

Странник двинулся к третьему проходу слева, но вдруг замер. Как помнилось Блейду, этим коридором вел его черный высокий жрец — в тот первый и единственный раз, когда он удостоился аудиенции у Касты. Но теперь он решил избрать другой путь.

Он медленно кружил по залу, останавливаясь перед каждым входом и сильно втягивая ноздрями воздух. Наконец он нашел то, что искал. Знакомый запах! Слабый, но все-таки ощутимый — смрад гнилого мяса, экскрементов и чего-то еще, что он не мог определить. Блейд направился в этот тоннель.

Собираясь в дорогу, он напоследок сунул за пояс пару кинжалов. Теперь странник воткнул один из них в щель между камнями, закрепив на костяной рукояти конец бечевки. Затем с силой потянул. Держится прочно! Разматывая клубок, он неслышными шагами направился по коридору, выставив перед собой меч. Впереди тускло мерцал закрепленный в железном кольце факел.

Блейд прошел чуть дальше светильника, прижался к стене и уставился в темноту. Впереди не было видно ни одной мерцающей точки. Он отступил на несколько ярдов и вынул факел из кольца, бросив клинок в ножны. Дальше он двигался быстрее, освещая каменный пол; путеводная нить тянулась за ним тонкой змеей.

Впереди вспыхнул и исчез проблеск огня — прежде, чем Блейд успел поднять взгляд. Кто-то распахнул и снова закрыл люк в потолке? — Похоже, что так… Враги знали, где он находится.

Сзади раздался грохот рухнувших камней. Обвал? Странник подергал бечевку, и она легко потянулась к нему, обвислая и податливая. Бесполезная… Блейд сматывал ее в клубок, пока не нащупал растрепанный конец. Проклятье! Он отшвырнул клубок и вытащил меч. Держа факел в левой руке и меч — в правой, он продолжил путь.

В узком проходе начал задувать ветер. Раскаленный ветер преисподней, доносивший стоны и вопли замученных душ. Ветер усиливался, превращался в ураган, обрушивался на Блейда в пароксизмах ярости; он был горячим, словно обжигающий кипяток. Он нес какие-то маленькие частицы — песка или гравия? — царапавшие лицо, тело, слепившие глаза. Блейд наклонил голову и побрел медленными шагами навстречу урагану. Ветер завывал, бился вокруг него, а потом в одно мгновение стих. Гдето впереди в коридоре жалобно заплакал ребенок и провыл волк. По спине странника пробежали мурашки, но он продолжал идти вперед.

Коридор начал поворачивать, изгибаясь все больше и больше, свертываясь спиралью. Внезапно Блейд ощутил головокружение, настолько сильное, что был вынужден лечь на холодный пол и прижаться к нему лицом.

Высоко над ним раздался резкий шипящий звук, словно из стен ударили воздушные струя; неприятный запах исчез, сменившись чарующим ароматом. Он убаюкивал, успокаивал, отгонял прочь все тревоги, туманил голову, усыплял… Веки странника начали опускаться — тяжелые, как чугунные гири. Он знал, что должен глубоко дышать… должен… должен…

Чертыхнувшись, Блейд ткнул острием меча в ногу. Еще и еще раз! Боль дала ему силы; он ускорил шаг, чтобы быстрей миновать опасное место.

Коридор больше не изгибался; теперь он шел в темноту, прямой, как стрела. Факел чадил, розоватые блики пробегали по шлифованному мрамору стен и низкому потолку. Каменные плиты под ногами казались шероховатыми; Блейд решил, что они высечены из гранита. Он крался по тоннелю словно тень -мститель, готовый проложить себе дорогу огнем и мечом.

Внезапно пол исчез, оборвавшись в пропасть. Странник замер на половине шага, потом заглянул вниз. Ничего! Ничего не видно! Он опустил факел в бездну, но там, будто посмеиваясь над ним, лишь метались неясные тени. Он отступил от края; здесь требовалось подумать.

Эта расселина была не больше десяти футов шириной, и тоннель за ней продолжался снова. Блейд видел, что он идет прямо на расстоянии пятнадцати шагов и заканчивается коротким поперечным коридором, из которого вели три двери; над каждой тускло мерцал факел. Узкие высокие створки были сделаны из металла, с кольцами вместо ручек; они словно застыли в ожидании, отражая свет факелов блестящей поверхностью.

Блейд снова уставился на провал. Десять футов… Совсем немного! Он вернулся в глубь тоннеля и, чуть согнув ноги в коленях, напряг мускулы; потом, передумав, снова подошел к краю и бросил факел. Огненный жезл упал, дымя и разбрасывая искры, капельки масла, служившего пропиткой, на мгновение взметнулись огненным фонтаном.

Снова отступив назад, странник глубоко вздохнул и сделал первые стремительные шаги. Уже начав разбег, он заметил, что факел движется. Движется, оставаясь на каменных плитах пола! Этот проклятый провал расширялся!

Слишком поздно! Он уже не мог остановиться и прыгнул вперед изо всех сил, чувствуя, как ярость туманит голову. Выступ плиты продолжал скользить от него. Блейд приземлился на носки, взмахнул руками, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, и рухнул навзничь со сдавленным криком.

Растянувшись на холодном полу и пытаясь восстановить дыхание, он подумал, что вряд ли Каста нуждался в Тэне. Жрец сам был отличным строителем, мастером на всевозможные ловушки. Или Тэн все-таки знал об этой западне? Может, именно он спроектировал ее? И, если б остался жив, поведал другу о всех мрачных тайнах лабиринта? Кто знает…

Вздохнув, Блейд подошел к дверям.

Все три были гладкими и блестящими, без надписей и украшений; подобно большим зеркалам, они отразили фигуру странника. Он замер, вглядываясь. Обнаженный загорелый гигант с клинком в одной руке и щитом в другой, так не похожий на Ричарда Блейда, невозмутимого, корректного и щеголеватого сотрудника МИ6А… Этот облик принадлежал не обитателю Земли, а дикарю, варвару, хитрому и коварному убийце — человеку, бывшему, по сути дела, ничем не лучше злобного колдуна, которому он собирался перерезать глотку. Блейд зарычал на воина в зеркале, и тот рыкнул ему в ответ.

Хрипло рассмеявшись, он ударил рукоятью меча о щит, бросая вызов неведомой опасности; гулкое эхо раскатилось в проходе и в бездне позади него.

Оборвав смех, Блейд шагнул к средней двери и коснулся ладонью полированной поверхности. Дверь легко сдвинулась. Открылась. В ничто. В никуда!

Он посмотрел вниз. Далеко, на самом дне пропасти, ярились языки кроваво-красного адского огня и раздавался звук, похожий на тоненький детский плач. Он не ощутил тепла; это пламя было холодным. Пылающее призрачное ничто! И плач, который, как чудилось ему, был отзвуком столетий горя и рабства, ошибок и жестокости, смерти, поправшей жизнь, потерянных надежд и невыразимого одиночества.

Слезы ослепили глаза, и Блейд вытер их, мотая головой, пытаясь рассеять наваждение. Он закрыл дверь. Иллюзия, конечно, но как мастерски выполненная! Ему оставалось только удивляться, признавая свою самонадеянность. Кажется, он все же сделал ошибку и недооценил Касту… Он не рассчитывал на такое! Лишь сейчас он понял, что его, возможно, ждет смерть.

Он подошел к левой двери и открыл ее.

В уши ударил гром, мертвенно-бледные молнии взметнулись над обширным пространством, ветвясь в небесах фиолетовыми нитями. Хлестал черный дождь, и сквозь него колонна за колонной маршировали скелеты, прокладывая путь между иссохшими деревьями. Перед ними возвышалась большая гора черепов. Черный ливень, омывавший ее, внезапно превратился в кровавый. Кровь! Блейд, стиснув зубы, шагнул в комнату и подставил ладони под багряные капли. Ничего… Его руки остались сухими.

Он отступил назад и закрыл дверь. Снова иллюзия. Но какая! Он был почти готов поверить в ее реальность.

Оставалась дверь справа. Толкнув ее, Блейд сразу догадался, что нашел верный путь. Короткий коридорчик вел к глухой каменной стене, где была другая дверь, с небольшим смотровым окошком, через которое проникал свет. Он подошел и заглянул в него.

Вот оно! Похоже, ему хотели показать именно это!

Квадратная комната с постелью в центре. На ложе распростерлась обнаженная Хирга, ее руки и ноги широко раскинуты, глаза — закрыты, острые напряженные груди вздымаются в бурном дыхании… Если она и знала о присутствии Блейда, то не подавала вида.

Он наблюдал, как принцесса начала ласкать соски, то поглаживая, то сжимая их. Ее пальцы играли с розовыми бутонами, рот приоткрылся, с губ побежал ручеек слюны. Она начала стонать.

— Иди ко мне… Скорее… скорее… Иди же ко мне…

Словно пародия на зов Джанайны в его фантасмагорическом видении! Но теперь он был адресован явно не ему…

Глаза Блейда сузились, ладонь легла на рукоять меча. Да, эти слова предназначались не для него! Хирга приподнялась и оглядела комнату в нетерпеливом ожидании. Чего? Или кого?

Запах! Смрад ударил по ноздрям Блейда, словно грязный кулак. Смесь омерзительных ароматов гниющей плоти, фекалий и чего-то еще более мерзкого. Странник содрогнулся, широко раскрыв глаза.

Оно пришло! Создание, предвестником которого был запах!

Через небольшое отверстие Блейд не сумел разглядеть, появилось ли оно из люка в полу или из ниши в стене. Но оно пришло и наполнило пространство смрадом! Оно было здесь! Оно стояло в десяти шагах от ложа, рассматривая нагую Хиргу глубоко посаженными глазами; лицо его одновременно принадлежало животному и человеку. Оно имело груди женщины и фаллос мужчины; короткие кривые ноги заканчивались копытами. Раздвоенными копытами дьявола! Оно стояло, сверкая глазами на Хиргу, затем медленно двинулось к постели, и принцесса протянула руки навстречу чудовищу.

Блейд, дрожа всем телом, наблюдал за ней. Он никогда не видел подобного ужаса на лице женщины — и такого предвкушения! Хирга застонала, ее глаза закатились, но она все манила и манила ужасное существо к себе. Тварь приближалась медленно, беззвучными и неторопливыми шагами.

Наконец дьявольское создание остановилось у края постели. Руки Хирги сжались в мольбе. Блейд содрогнулся, стараясь не дышать носом; запах был отвратительным.

Фаллос! Вялый, покрытый крошечными чешуйками, свисающий почти до колен существа… Внезапно он начал распухать, расти, набирая твердость и силу, пока не поднялся вверх, чудовищный, угрожающий. В этот момент Блейду стало ясно, что ни один мужчина никогда не сможет удовлетворить Хиргу. Верховный жрец подослал к ней эту тварь… навязал пагубную привычку, подобную страсти наркомана… и теперь Хирга была в его власти! Как умоляла она сейчас это адское отродье, всхлипывая и извиваясь на постели, как протягивала руки к гигантскому фаллосу!

Существо оседлало Хиргу. Женщина вскрикнула, подняла высоко колени, плотно обхватив тварь ногами, испуская громкие стоны. Чудище не издавало ни звука; лишь гигантский фаллос вонзался все глубже и глубже в распростертое тело Хирги. Блейду показалось, что еще немного, и она будет разорвана пополам. Постепенно крики женщины стихли, сменившись едва слышными всхлипываниями. Фаллос чешуйчатой твари уже полностью вошел в нее, двигаясь в мерном ритме.

Хирга открыла глаза — слепые, незрячие, безумные; изо рта ее потекла слюна, живот пульсировал, ноги дрожали. Ужас, страх, предвкушение сменились нарастающим экстазом. Ее лицо порозовело, из невидящих глаз побежали слезы. Внезапно она забилась на постели и закричала; крик заполнял комнату, пульсировал в голове Блейда, бил в виски. Рука странника стиснула меч — так сильно, что пальцы свела судорога.

Он толкнул дверь, тяжелая створка чуть подалась. Ему надо войти туда! Убить чудище, покончить с этой непристойностью, которую нельзя дольше терпеть!

Нет! Сначала надо разобраться, зачем это ему показывают. Каста наверняка знает о происходящем, и пока все идет так, как им запланировано. Чего же хочет колдун? Раздавить дерзкого, запугать, подточить его волю, лишить мужества?

Не выйдет!

Распахнув дверь, Блейд ворвался в комнату. Тварь исчезла, лишь смрадная вонь висела в воздухе — настолько сильная, что у него перехватило дух. Перебросив щит за плечо, он прикрыл ладонью губы и нос и шагнул к постели.

Казалось, что Хирга лежит без чувств. Лицо ее снова было спокойным, глаза — тусклые, с налитыми тяжестью веками, искусанные губы распухли. Она словно бы не замечала Блейда.

Странник уставился в пол, где валялось несколько чешуек. Мерзкий запах быстро ослабевал, и ему удалось наконец вздохнуть. Еще одна иллюзия? Нет! Все увиденное было реальностью. Адская тварь на самом деле посетила сей подземный каземат — так же, как и дворцовые покои Хирги. Вероятно, принцесса уже не могла обходиться без этого жуткого обряда; властительница Зира стала рабом мерзейшего из созданий Касты.

Веки ее дрогнули; открыв глаза, она посмотрела на Блейда. В тусклых зеленых зрачках сейчас светилась мольба.

— Блейд, ты… Ты видел?

— Да.

— Ты все понял?

Странник отрицательно покачал головой.

— Каста, это все Каста… — устало шепнула Хирга. — Он придумал, как сотворить таких чудищ… И жрецы подчинились ему… здесь, под нами, в тайных подземельях, они совокупляются с животными и порождают чудовищ… Подобных полулюдям, полузверям… их много… разных… Каста хочет создать расу монстров с чудовищной силой и крохотным мозгом… безраздельно преданных… Он надеется с их помощью править Зиром, а потом… потом… захватить весь мир…

— Не слишком оригинальная мысль, — заметил Блейд, подумав о своей родной реальности, — но метод, должен признать, совершенно новый. — Он покачал головой, разглядывая свою супругу. — Но что происходит с тобой, Хирга? Неужели тело твое настолько подчинило разум? И ты теперь всегда будешь послушным орудием в руках Касты?

Хирга приподнялась на локте, ее зеленые глаза были полны слез.

— Когда желание овладевает мной, я безумею… я не могу сопротивляться, Блейд… Но после того, как тварь сделает свое дело и уйдет… на короткое время, недолго… я способна владеть своими чувствами. Сейчас наступило такое время… Мой разум ясен… и я хочу просить тебя о милости… Окажи мне услугу, и я помогу тебе… я расскажу о том, что ждет тебя впереди, расскажу, как выйти из лабиринта, если ты останешься жив…

Странник ощущал смесь жалости и отвращения.

— В чем же будет заключаться услуга, Хирга?

— Убей меня. Блейд! Быстро и без боли… Отруби мне голову и возьми с собой. Она может пригодиться тебе, когда ты встретишься с Урдуром.

— Кто такой Урдур? Или — что?

Хирга заплакала.

— Чудовище, порожденное монстрами… Любимец Касты, охраняющий его… Ты далеко зашел в лабиринт и обязательно встретишь его. Если сможешь убить Урдура, то победишь Касту. Не думаю, что тебе удастся это, но назад пути нет. — Она вытерла слезы ладонью; лицо ее внезапно исказил ужас. — Блейд, Блейд! Безумие вновь овладевает мной! Умоляю, убей меня! Я отвратительна сама себе! Я быстро старею и скоро превращусь в уродливую ведьму. И потом… потом… Каста использует меня… использует, чтобы создавать своих чудовищ! У меня не хватает мужества покончить с собой!

Блейд на шаг отступил от постели.

— Найди в себе это мужество. Я не могу убить тебя.

Хирга соскользнула с ложа, бросилась к его ногам, обняла колени; слезы текли по се щекам.

— Прошу тебя, умоляю! Пожалуйста, Блейд! Это не обременит твою совесть, ты останешься чист перед Белыми богами! Обещай, что поможешь мне, и я расскажу о потайном выходе отсюда. Это твой единственный шанс! Иначе ты умрешь в лабиринте, даже если справишься с Урдуром и убьешь Касту! Жрецы подождут, пока ты не ослабеешь от голода и жажды, пока не впадешь в отчаяние, тщетно разыскивая выход… потом они подкрадутся и убьют тебя! Я знаю это!

Блейд пристально посмотрел в зеленые глаза. Да, она говорила правду. Она хотела смерти. Мечтала о ней!

— Расскажи мне о выходе отсюда, Хирга.

— Ты обещаешь?..

— Да.

— Ты был в кабинете Касты?

Он кивнул.

— Тогда ты видел очаг.

— Да, за спиной жреца.

— Разбросай угли… под ними — решетка, которую нужно поднять. Люк ведет в коридор, а коридор — на равнину. Когда гробница Измира будет закрыта наглухо и запечатана, этот лаз останется единственным выходом наружу.

Блейд верил ей. Взгляд его опустился на женщину, рука сильнее стиснула клинок; он знал, что должен оказать ей эту милость.

Хирга все еще стояла перед ним на коленях.

— Сделай это быстро, Блейд. Прежде, чем мужество покинет меня и я снова стану безумной. Прежде, чем моим телом снова овладеет похоть.

Блейд погладил ее блестящие рыжие волосы.

— Закрой глаза, Хирга. Расслабься. Больно не будет.

— Спасибо тебе, мой повелитель… Прощай!

— Прощай, Хирга…

Коротко и пронзительно свистнул клинок.

За ложем находилась дверь. Странник шагнул к ней, створка внезапно распахнулась перед ним. Мрачно усмехнувшись, Блейд переступил порог и очутился в коридоре. В левой руке он держал голову Хирги, запустив пальцы в длинные рыжие волосы, в правой сжимал меч.

Коридор шел вверх, в дальнем его конце мерцал свет. Снова появился запах, зловонный и гнилостный; однако Блейду казалось, что он чем-то разнится от прежнего, уже знакомого. Этот, говоря по правде, был еще омерзительнее.

Торопливо миновав тоннель, странник остановился перед большой железной дверью без ручки. Даже на вид она была массивной и исключительно прочной, напоминая преграды, за которыми держат опасных животных. Пожалуй, решил Блейд, с ней не справилось бы и стадо слонов.

Он поднял голову, когда из раструба над дверью раздался голос Касты.

— Итак, ты пришел, Блейд… Я не рассчитывал, что тебе удастся забраться так далеко… — Жрец хихикнул. — Видишь ли, я немного просчитался — у Хирги оказалось больше храбрости, чем я полагал. Но ты… ты, Блейд, мужчина и боец, каких еще мне не приходилось встречать! Признаю это и сожалею о маленьком недоразумении, которое может стоить тебе жизни. -Голос Касты вдруг стал вкрадчивым. — Не входи сюда, Блейд! Не отворяй эту дверь! Я готов сам прийти к тебе, и мы поговорим как разумные люди. С твоими знаниями, с твоей силой и мужеством и с моим тайным искусством мы сможем править миром! Вместе, как равные партнеры… Подумай, Блейд! Подожди. Не торопись…

— Ты слышишь меня, жрец?

— Да, Блейд.

— Тогда слушай. Я открою эту дверь, потом найду тебя и убью. Прими мой совет: делай то, что положено жрецу, — молись!

Из раструба донесся смех.

— Жаль, Блейд… Мне не хотелось уничтожать тебя. Но от глупости нет лекарства!

Молчание. Странник ждал. Тишина!

Он ударил ногой в железную дверь, и створка распахнулась.

Теперь он очутился в помещении, напоминавшем клетку для дикого зверя. Просторное, с утоптанным земляным полом, освещенное тусклым светом подвешенных у самого потолка факелов, оно явно было обитаемым. Один угол этого загона, заваленный грудами фекалий, находился в тени; что-то шевелилось там, и звуки, доносившиеся из темноты, леденили кровь в жилах. Нутряное, выворачивающее душу чавканье и хруст костей… Что за жуткая тварь таилась во мраке?

Урдур? Блейд застыл в неподвижности, стиснув клинок. Чудовище еще не заметило его; секунду-другую он мог потратить на рекогносцировку. Он увидел разбросанные вокруг черепа, кости и части человеческих тел. Выходит, этот монстр питается трупами? Или живыми людьми?

Ужас наполнил душу странника. Он был всего лишь человеком, не божеством и не сыном бога, и с каждым мгновением его мужество таяло. Неужели тут, в гнусном логове твари, вскормленной людской плотью, ему доведется встретить свой конец? Не в бою, не в поединке, не в огне и не в воде, а в пасти неведомого чудища, среди груд извергнутой им мерзости?

Блейд поддел ногой череп и швырнул в темный угол.

— Выходи, Урдур! Выходи, я убью тебя!

Его крик эхом раскатился по загону. Знает ли тварь о том, что пожаловала новая жертва? Может ли понимать человеческую речь?

Что-то шевельнулось в темноте, затем раздался скребущий чавкающий звук, словно зверь выбирался из липкой грязи. Блейд сделал шаг навстречу и остановился, подняв меч и раскачивая голову Хирги в левой руке.

Монстр возник в круге света.

О, память человеческая! Кто лучше Блейда знал, какие трюки, какие фокусы она способна вытворять! Он уставился на чудовище, а мысль его скользнула назад, миновав необозримый океан времени и пространства, и в голове прозвучали строки из «Гамлета»:

«…Я могу рассказать историю, любое слово которой ужаснет твою душу… заморозит твою кровь… погасит блеск твоих глаз… и каждый волосок на твоем теле поднимется дыбом от ужаса!»

Каждый волосок на теле Блейда встал дыбом, ледяные пальцы страха сжали его горло. Он отступил на шаг, потом — еще на один.

Урдур неторопливо скользил к нему — жуткая помесь змеи с крокодилом, с чудовищной пастью и клыками тиранозавра, блестевшими, словно четырехдюймовые кинжалы. Этих клинков было великое множество! Вдобавок — серпообразные когти на коротких бронированных лапах и длинный мощный хвост с шипами на конце. Тело монстра покрывала плотная чешуя, пластинки которой могли остановить меч, — везде, кроме самой середины живота. Там плоть была мертвенно-белой, пухлой и мягкой.

Живот! Вот единственный шанс разделаться с этой тварью!

Урдур замер, уставился на человека немигающим взглядом рептилии; затем пасть его приоткрылась и раздался гулкий урчащий звук. Откуда-то сверху, из-под потолка, послышалось хихиканье. Каста развлекался.

Вероятно, этот смех и спас Блейда. Высокомерный смешок, полный презрения! Кровь ударила страннику в голову, парализующий ужас сменился яростью. Нет, его кости не будут гнить в этом логове! И торжествующий хохот врага не прозвучит погребальным звоном над его телом!

Он прыгнул, швырнув монстру истекающую кровью голову Хирги. Тварь зацепила ее когтями и принялась рвать на части, на секунду словно позабыв о более крупной добыче. Крошечный мозг, подумал Блейд; разум, способный сосредоточиться лишь на одном предмете…

Стремительно подскочив к Урдуру, он отсек одну из передних лап и тут же ринулся назад. Вовремя! Кривые когти царапнули бедро, щелкнули ужасные челюсти, тварь взревела, извиваясь среди нечистот и полуобглоданных костей. Затем чудище бросилось к Блейду, но вдруг, остановившись, начало пожирать собственную лапу.

Странник зашел сбоку и снова атаковал. На этот раз ому пришлось нанести три удара мечом, прежде чем отвалилась задняя нога. Густая багровая кровь брызнула струей, змеиное туловище конвульсивно изогнулось, когда Урдур вновь потянулся к пришельцу, пытаясь зацепить его уцелевшей передней лапой. Блейд отрубил ее и снова ретировался.

Страх покинул его. Да, эта тварь выглядела ужасно, она могла бы напугать самого Сатану с его адским воинством, и тот, кто сотворил ее, позаботился почти обо всем — о клыках, когтях и непроницаемой броне. Но разума под этим плоским черепом было не больше, чем у крошечной ящерицы.

Осталась одна задняя лапа, подумал странник; отрубить ее, и Урдуру конец.

Внезапно в логово клубами повалил дым. Он шел из дюжины скрытых отверстий в стенах, густой, едкий и удушающий; Блейд закашлялся, сплюнул и снова закашлялся. Плотный бурый туман скрывал чудовище, ворочавшееся где-то посередине загона. Отступая, пытаясь нащупать стену рукой, Блейд сделал круг. Он потерял ориентировку! Он слышал урчанье и скользящий шелест, он знал, что тварь преследует его; вероятно, Урдур мог передвигаться на животе словно змея. Дым, похоже, не мешал ему.

До странника снова долетел смех Касты, потом он споткнулся, задев ногой что-то круглое, блестящее. Череп! Он поднял его. Череп был гладким, словно отполированный наждаком. Блейд вставил пальцы в глазные впадины.

Чудовище загнало его в угол; он почувствовал дыхание твари, его чуть не вывернуло. Мерзкий смрад падали! Урдур скользнул ближе, блеснули холодные змеиные глаза, лязгнули клыки, голова метнулась к живой добыче. Странник сунул череп в пасть зверя и услышал, как хрустнули кости в сомкнувшихся челюстях. Урдур взревел.

Блейд прыгнул, пролетел над головой чудища и растянулся вдоль змеиного тела. Он ощущал холод чешуйчатой шкуры, шипы больно царапали кожу, монстр ворочался под ним, как ожившая каменная глыба. Ужас и отвращение затопили его, смрад не давал вздохнуть; змеиное тело изгибалось дугой, страшная пасть была совсем рядом.

Торопливый проигрывает! Он заставил себя успокоиться, потом протянул руку — ниже, еще ниже… пока не нащупал край чешуйчатого панциря. Пальцы его утонули в мягкой отвратительной плоти. Туда, только туда! Скорее! Урдур разворачивался, извивался под ним, клыки лязгнули у самых лодыжек.

Он направил клинок в брюхо твари, сжал рукоять обеими ладонями и нанес удар.

Урдур взревел и забился. В следующий момент чудовище перевернулось, подмяв человека под себя; жесткая шкура до крови ободрала плечо странника, боль заставила его вскрикнуть. Он продолжал давить на меч, одновременно поворачивая клинок, чтобы расширить рану. Холодная вонючая жидкость заливала его лицо, струйками стекая на грудь и плечи, отдаваясь мерзким смрадом во рту и ноздрях. Но он продолжал цепляться за меч, продолжал резать, рубить, полосовать, как мясник, разделывающий бычью тушу.

Рев стих, потом Урдур замер, навалившись сверху на Блейда. Последним усилием тот вывернулся из-под огромного тела, заставил себя подняться на ноги и оглядел логово. Ни дыма, ни издевательского смеха! Каста исчез. И дверь исчезла тоже. Кажется, она была сзади? Там, где сейчас лишь каменная стена?

На мгновение Блейд почувствовал, как бешенство туманит рассудок. Каждая секунда была на счету, и если он упустит жреца…

Торопливый проигрывает! С отвращением вдыхая смрадный воздух, странник выпрямился, вытер с лица пот и кровь. Глаза его снова обежали стены мрачного каземата, потом замерли, уставившись в угол.

Угол! Угол, где ворочался Урдур, когда он вошел сюда!

Блейд сделал несколько осторожных шагов, шаря руками в темноте, скользя по грязи и фекалиям. Там было отверстие, забранное решеткой, с пропущенной сквозь петли целью; ее звенья на ощупь казались толщиной в палец. Он поднял меч и ударил из всей силы, разбив и цепь, и клинок; затем, сжимая рукоять с тремя дюймами стали, протиснулся в отверстие.

Перед ним был узкий прямой тоннель, скудно освещенный факелами, висевшими через равные промежутки. Блейд побежал, судорожно втягивая воздух запекшимся ртом. Коридор вывел его к более широкому проходу; он повернул влево и увидел кожаную занавесь.

Убежище Касты! Его кабинет!

Теперь настала пора собраться с мыслями. Странник замедлил шаги, потом остановился и бросил взгляд на большую пещеру, в которую выходил тоннель. Ни звука, ни движения! Где же остальные вороны? Почему они покинули Касту в такой момент?

Внезапно он догадался. Это Огьер! Дружище Огьер! Он сдержал слово, и сейчас у черного воинства дел по горло! Там, на поверхности… где звенят клинки, гудят стрелы, раздаются вопли раненых… где солдаты Зира бьют черных фанатиков Касты!

Блейд рванул занавес и очутился в кабинете верховного жреца. Обстановка была прежней: стол с черепом, жаровня, реторты и склянки, скелеты животных… и больше ничего. Каста исчез.

Бормоча проклятья, странник склонился над очагом. Зола была разбросана и все еще оставалась теплой; угли с решетки отодвинуты в сторону. Блейд поддел ее сломанным клинком и поднял; открылась черная дыра. Достаточно большая даже для человека его габаритов; легкий путь для тощего Касты. Итак, Хирга сказала правду.

У него все еще оставался кинжал. Блейд вытащил его и, сжимая в другой руке сломанный меч, шагнул вперед, в темный колодец. Ноги сами нашли железные скобы, вделанные в камень, и через пару минут он очутился в круглом, облицованном кирпичом помещении. В стену были вделаны два железных кольца, но лишь в одном пылал факел. Странник вытащил его и, нагнувшись, заглянул в тоннель, что вел прочь из этой камеры. Гдето далеко впереди мелькнул и исчез свет. Каста!

Подумав секунду, Блейд отшвырнул свой факел. Стоит рискнуть и пробираться дальше в темноте, оставаясь невидимым и неслышимым; зато Касту будет ждать приятный сюрприз.

Вытянув руки с оружием, он шагнул в тоннель и быстро двинулся вперед. Идти оказалось легче, чем он думал. Воздух был свежим, прохладным и чистым; тоннель на некотором расстоянии шел прямо. Блейд ускорил шаги и, миновав поворот, снова увидел впереди тусклый огонек. Он явно догонял жреца!

Внезапно факел замер и словно завис во мраке. Блейд тоже остановился, прижавшись к стене. Каста слушал! Слушал, не крадется ли за ним смерть… Он мог догадаться, что преследователь решит идти в темноте; этот жрец был дьявольски умен и ловок.

Сдерживая дыхание, Блейд ждал, и через минуту огонек снова поплыл вперед.

Он быстро приближался к Касте, двигаясь бесшумными скачками и замирая всякий раз, когда жрец останавливался. Тоннель начал сужаться, воздух становился все более свежим, с запахом земли, травы и цветущих растений. Они поднимались на равнину и были, очевидно, уже недалеко от выхода. Блейд ускорил шаги.

Крадучись, безмолвный как тень, странник настиг Касту. Верховный жрец не услышал его; он задержался у подножия лестницы, подняв светильник и всматриваясь вверх. Кроме светлого пятна от его факела, темнота была полной; она надежно скрывала преследователя. Стараясь не загреметь оружием, Блейд быстро перебросил кинжал в правую руку, затем негромко произнес:

— Каста…

Нога жреца коснулась первой ступеньки. Он застыл, потом медленно повернулся, под откинутым капюшоном белело лицо с пронзительными черными глазами.

— Блейд?

Странник засмеялся и метнул кинжал.

Лезвие вонзилось в тощее горло Касты, острие клинка вышло за правым ухом. Жрец вскрикнул, поднял руку, словно хотел выдернуть нож, потом рухнул на пол тоннеля. Он был еще жив, когда Блейд склонился над ним. Черные глаза на лице скелета, мрачные, горящие как угли, с вызовом глядели на победителя.

— Ты глупец. Блейд… глупец… мы могли… вместе…

Когда он умер, странник поднял невесомое тело, перекинул через плечо и поднялся по лестнице. Крышка люка была прикрыта дерном с короткой травой; Блейд плечом откинул ее и очутился в степи, к западу от Аллеи Пирамид.

Высоко в небе висела яркая луна, сверкали звезды, со всех сторон доносились крики, топот и звон оружия. Тысячи факелов плыли, метались по равнине, словно огненные змеи; со стороны города поднималось зарево сотен костров. Блейд сбросил труп на землю и выпрямился, глубоко вдыхая свежий ночной воздух. Неподалеку от него показался отряд пехотинцев, Они что-то тащили на копьях; когда солдаты приблизились, он разглядел головы жрецов с длинными космами. Плохая ночь для черных воронов! А рассвет будет еще хуже!

Блейд окликнул командира отряда; тот узнал его и отдал салют. Он вытянулся перед бывшим владыкой Зира, с удивлением поглядывая на тело Касты, распростертое лицом вниз. Странник ногой перевернул труп, и офицер изумленно вскрикнул:

— Это Каста! Самый черный ворон из всей стаи! Но как, мой повелитель, ты сумел одолеть чародея? Я не понимаю…

Блейд жестом прервал его.

— Способ не имеет значения, важен результат. Поступай с телом как знаешь, но проследи, чтобы генерал Огьер узнал о смерти колдуна. Сражение заканчивается?

Офицер улыбнулся.

— Да, мой господин. Мы взяли в плен тех воронов, которые сдались, и перебили остальных. Сейчас заваливаем все входы в усыпальницу — если там кто-то остался, пусть остается навсегда.

Блейд подвел офицера к шахте, от которой начинался потайной ход.

— Распорядись, чтобы этот колодец тоже был засыпан. Хватит нескольких больших валунов.

— Да, господин. Будет сделано!

Странник кивнул. Тягостные часы блуждания в лабиринте, смерть Хирги, сражение с чудовищем, последний бросок кинжала — все, все уходило прочь, отступало, подергивалось туманом забвения. Ему пора в дорогу! Джанайна… Она ждет!

Он повернулся, собираясь уходить. Офицер быстро заговорил.

— Может, ты желаешь отдохнуть, господин, поесть и сменить одежду? Ты весь в крови и выглядишь так, словно вернулся с битвы с Черными богами… Я дам тебе эскорт до лагеря. В степи небезопасно, тут еще прячутся вороны. Прошу тебя…

Блейд улыбнулся и покачал головой.

— Я тоже прошу тебя, парень, только об одной услуге. Передай генералу Огьеру, что больше мы с ним не увидимся. Еще скажи, что я намерен украсть лошадь этой ночью — украсть, выпросить или отнять, ибо не имею при себе денег. И напомни ему… напомни, чтобы он сдержал слово… Вэлли, женщина… Напомни ему это имя… Тебе все ясно?

— Да, мой господин.

— Тогда повтори, а я послушаю.

Отбарабанив все слово в слово, офицер рявкнул на любопытного солдата, который, узнав владыку, придвинулся поближе и навострил уши. Когда он повернул голову, Блейд исчез.

ГЛАВА 11

Джанайна!

Зов королевы хиттов был властным, неотступным; всюду Блейд видел ее манящие руки, ее сияющее лицо. Губы Джанайны шептали:

— Блейд… Блейд… Блейд… Иди ко мне… иди ко мне…

Он сознавал нелепость своей странной одержимости, понимал, что с ним происходит нечто неестественное, но был бессилен. Джанайна! Всего лишь алмазная статуя в пещере… мертвая, холодная… Однако он жаждал обладать ею.

Блейд переплыл пролив ночью. Он очутился на побережье Хиттолы перед самым восходом солнца и до вечера просидел в скалах, забившись в глубокую расселину. Мимо нее не раз проходили воины хиттов, и из их разговоров странник узнал, что его все еще ищут — в основном на побережье. Отлично, решил он; вряд ли людям Блудакса придет в голову, что беглец направится к алмазной горе.

Ему пришлось путешествовать по ночам. Два дня, пока Блейд добирался до плоскогорья, он ничего не ел, только пил воду из ручьев. Свои доспехи, шлем и щит он сбросил на южном берегу пролива и теперь остался лишь в рубахе и коротких штанах. Из оружия при нем были кинжал и меч; он позаимствовал их в какой-то палатке, когда покидал воинский лагерь у Аллеи Пирамид.

У него начались головные боли — верный признак того, что лорд Лейтон готовится вернуть странника в родной мир. Они становились мучительнее с каждым часом, и Блейд понял, что должен торопиться. Пора! Он пробыл в Зире три месяца — столько же, сколько в Нефритовой стране; пожалуй, только катразская экспедиция заняла больше времени.

На рассвете третьего дня странник прокрался в тоннель, что вел к святыням Хиттолы. Там не было охраны, и он знал об этом; никто из хиттов не посмел бы подойти к священному месту в неурочное время.

Блейд нашел пару обломков кремня и сухую ветвь, высек огонь, запалил факел. Пробравшись узким проходом к алмазной стене, он увидел сотни, тысячи Ричардов Блейдов — заросших, с суровыми исхудалыми липами и лихорадочным блеском в глазах. Отражения, причудливые и дикие, уставились на него ответным взглядом; улыбка скользнула по запекшимся губам странника, и он поднял руку в приветственном салюте.

Разыскав отверстие в стене, он последовал той дорогой, которой вел его Галлигант несколько дней назад. Пот выступил на лице Блейда, дыхание участилось; теперь он не думал о боли в висках, о скором возвращении домой. Сейчас он снова увидит ее! Она ждет! Джанайна!

Перед ним простирался широкий карниз, за ним — расселина и галерея с алмазными фигурами. Блейд подошел к краю бездны и протянул вперед факел.

Взглянув вниз, он рассмеялся.

— Как поживаешь, Галлигант?

Он направился вдоль уступа к тому месту, где на постаменте у самого края пропасти, немного в стороне от остальных изваяний, застыла в ожидании Джанайна. Ее каменная плоть светилась, мерцала и сверкала, ее прекрасное тело впитывало свет факела и рассеивало его, отражая мириадами огненных искр.

Джанайна!

Она улыбалась ему. Ее руки тянулись к Блейду, она манила его к себе.

Он замер, когда Джанайна заговорила.

— Ты пришел, милый, и я счастлива. Я так долго ждала! Тысячу лет, Блейд… Я не могу ждать больше. Иди же ко мне!

Странник засмеялся и взмахнул факелом.

— Потерпи еще немного, моя любовь, моя Джанайна! Я иду!

Когда он пробирался назад, к самой узкой части расселины, виски внезапно сковало болью. Блейд пошатнулся, едва не рухнув на колени; этот приступ был намного сильнее предыдущих. Казалось, компьютер выворачивает его мозг наизнанку, перетряхивает нейроны, как стеклышки в калейдоскопе, выкручивает, словно мокрое белье. Он застонал, отчаянно сопротивляясь этому необоримому призыву.

Нет! Еще не время! Джанайна!

Два желания с равной силой терзали его; хиттская волшебница и лорд Лейтон оспаривали друг у друга власть над разумом Ричарда Блейда.

Джанайна победила. Блейд не хотел возвращаться. Что они понимают, там, на Земле? Зачем ему эти глупцы, эти яйцеголовые, забывшие о любви, о страсти, которая движет мирами? Он нашел Джанайну и не собирался покидать ее. Он слышал ее даже сейчас; она звала его нежным голосом, тихим и мелодичным:

— Иди ко мне, Блейд! Скорее… скорее…

Да, глупцы! Он никогда не вернется назад! Не вернется к крови, слезам и мукам, к боли, глупости и жадности, к отчаянию и страху, к смерти, к жажде власти, к жестокости. Он не вернется в тот чудовищный мир! Кто угодно, только не он, не Ричард Блейд! У него хватит соображения для этого. Одиннадцать раз он отправлялся в преисподнюю и наконец нашел рай! Нашел женщину, которая ждала его тысячу лет! И хватит! Достаточно с него!

Блейд вставил факел в трещину в стене, не обращая внимания на боль, пульсирующую в висках. Он подошел к бездне и прикинул дальность прыжка. Пятнадцать футов плюс-минус несколько дюймов… Оттуда ему не вернуться. Кровавый Топор сумел прыгнуть обратно, но Блейд знал, что ему это не по силам. Он и не хотел возвращаться. Он останется с Джанайной!

Джанайна! Она по-прежнему звала сто

— Скорее, любимый… скорее…

Блейд отошел назад, намечая путь разбега. В самой широкой части карниз имел тридцать футов, вот и все, на что можно рассчитывать… Если он собьется с ноги, то проиграет. Странник в последний раз направился к провалу и заглянул вниз. Ничего, кроме холода, мрака и тишины.

Резкая боль вновь пронзила его, казалось, десятки стальных сверл неумолимо буравят череп, проникают в мозг. Блейд упал на колени, с трудом подавив стон.

Нет! Он поднялся на ноги. Смертная мука на миг прекратилась, голова стала ясной, он ощутил какую-то странную легкость во всем теле. И силу! Силу титана!

Джанайна! Им не удастся обмануть его на этот раз!

— Иди ко мне, милый, иди скорее…

Блейд начал разбег — босиком, без оружия. Он мчался, чуть наклонившись вперед, опустив голову, сильно отталкиваясь ногами от каменной тверди. Он бежал все быстрее и быстрее.

Он прыгнул. Последним усилием он швырнул свое тело над бездной. Он поднялся над холодом и тьмой, и доля секунды, которую занял полет, показалась ему вечностью. Он парил с вытянутыми вперед руками, пальцы были напряжены и скрючены, словно когти.

Разбег оказался слишком коротким. Он ударился о скальный уступ грудью и какой-то момент висел на локтях, его пальцы судорожно искали трещину, вмятину, разлом в камне, чтонибудь, что угодно…

Он начал соскальзывать. Один локоть съехал с карниза, вес внезапно отяжелевшего тела тянул его в пропасть, под ладонями был только гладкий камень, ноги скребли по скале. Блейд напряг мышцы, отчаянно цепляясь за уступ. Второй локоть соскользнул с каменного гребня.

Пальцы правой руки нащупали трещину — крохотную, как волос; она отсрочила падение. Блейд повис над провалом, цепляясь ногтями и кончиками пальцев. Сейчас вся его мощь, вся сила сосредоточилась в правой ладони, левой рукой он ощупывал каменную поверхность, отчаянно выискивая, за что бы зацепиться.

Он нашел выбоину — глубокую, способную вместить его кулак. Теперь он мог надежно закрепиться. Со стоном расслабив правую руку, Блейд приник к скале. Он подождал немного, восстанавливая дыхание и набираясь сил, затем подтянулся вверх и забросил правый локоть на уступ. Секундой позже он стоял на каменном карнизе среди изваяний усопших властителей страны хиттов. От пылавшего за расселиной факела сюда доходил лишь тусклый и неровный свет, но, отраженный алмазными гранями, он позволял разглядеть дорогу.

Блейд начал осторожно пробираться мимо мерцающих статуй, не видя их, не обращая на них внимания. Его ждала Джанайна! Снова в голове молотом ударила боль, Блейд стиснул дубы, проклял компьютер и его хозяина. Никогда! Он никогда не вернется! Джанайна ждет!

Она повернулась на своем пьедестале, наблюдая за его приближением. Она улыбалась, она шептала:

— Ты пришел, мой любимый… наконец ты пришел…

Блейд остановился. Джанайна шагнула к нему, ее кожа уже не сияла радужными бликами, пламя факела больше не отражалось в мириадах прозрачных граней. Теперь свет омывал теплое, нежное и живое тело; грудь вздымалась в нетерпеливом вдохе, глаза с любовью смотрели на странника, руки тянулись к нему. Блейд услышал стон — свой собственный стон — и замер в удивлении. Почему? Он же добился своего… он пришел к Джанайне… она в его руках. Почему он стонет?

Он осыпал поцелуями ее груди, чувствуя, как пальцы Джанайны бархатными прикосновениями ласкают его лицо. Она шептала слова любви, страстные, чарующие, ее уста — неиссякаемый родник нежности — прильнули к его губам. Ее дыхание было сладким, ее плоть, пьянящая, колдовская, сулила блаженство. Блейд опустился на колени, и она послушно последовала за ним. Их объятия становились все крепче, поцелуи — горячее…

— Наконец, любимый… наконец я дождалась… — шептала Джанайна.

Ее руки словно птицы порхали по телу Блейда, он обезумел от страсти, от ее слов, от этой невыносимой, вечной, сладкой пытки.

— О, милый, милый… теперь мы соединимся… Я ждала тысячу лет и хранила верность тебе… тебе одному… О, Блейд! Сейчас…

Он вошел в ущелье наслаждений; его склоны были круты и упруги, они тянулись без конца. Он получил все, о чем когдалибо мечтал, — и в тысячу раз больше. В этот миг он понял, что такое смерть, ибо сама смерть держала его в объятиях, заставляя трепетать от наслаждения… но она была одновременно и жизнью, невыразимо прекрасной, пленительной, и Блейд знал, что в конце его ждут умиротворение и покой. Смерть и жизнь — они слились воедино в чарующем теле Джанайны.

Никогда еще он не любил женщину так нежно, так страстно, никогда раньше врата рая не распахивались перед ним так широко. Руки Джанайны обвивали его, он погружался, тонул в ее бездонных глубинах, плыл все дальше, дальше…

Джанайна вскрикнула, но было поздно: сплетенные в любовном объятии, они покатились к краю бездны, скованные наслаждением, неотделимые друг от друга…

Она что-то шептала, когда они падали во мрак, в пустоту, в холод. Блейд запомнил последние слова.

— Ты со мной, любовь моя… Не бойся… Мы умрем вместе.

Потом появилась боль — молот, расколовший на части его мозг. Он закричал, крепче прижимая к себе Джанайну; он понял! В эти последние мгновения ему стало ясно, что он проиграл. Его обманули! Компьютер опять тянул его в мир жестокости и горя.

— Джанайна… Джанайна… ДЖАНАЙНА!

Молчание. И все же она оставалась в его руках. Тишина… Она больше не дышала… Ее кожа была холоднее льда… Когда Блейд понял это, его охватили ужас и яростный гнев. Они убили Джанайну! Ее тело потеряло нежную мягкость живой плоти; оно стало твердым, ранящим и бесчувственным. Он обнимал камень!

— Джанайна?

Молчание.

Они падали, падали… На выступе лежало тело Галлиганта; черный стервятник сидел, на нем и рвал мясо из кровавой дыры в спине. Они падали.

Внезапно появился свет, и Блейд увидел дно пропасти, обширное, усеянное костями и черепами. Отвратительные бесформенные твари копошились внизу. Мерзкие потомки Урдура! Они ждали его, раскрыв зубастые пасти.

— Джанайна! Мне страшно! Пожалей меня!

Молчание. Она тяжело лежала в его объятиях, ее плоть превратилась в камень, в невидящих глазах стыл холод. Блейд прижимал статую к себе, содрогаясь от рыданий; у него не осталось ничего, кроме этой прозрачной ледяной глыбы. Они падали. На дне пропасти разверзлась новая бездна и поглотила их. Они падали в огонь и дым. В боль.

Боль исчезла. Падение прекратилось. Блейд бросил взгляд вокруг и рассмеялся. Он шел по Лондону, среди толпы, под мелким моросящим дождем. Джанайна блестела под его струями, капельки воды стекали по ее щекам словно слезы. Она снова была изваянием, статуей на роликовых коньках, которую Блейд тащил за собой на поводке. Люди удивленно оборачивались на них.

К нему подошел полицейский и внушительно произнес:

— Вы не можете разгуливать здесь в таком виде, сэр. Не положено. Это, знаете ли, Лондон. Краснокожим тут не место.

— Что вы имеете в виду?

Блюститель порядка снял шлем и поскреб затылок, плотоядно поглядывая на Джанайну.

— Не мешает набросить на нее какую-нибудь одежду. А заодно и вам советую натянуть штаны.

Странник посмотрел вниз. Он был совершенно нагим.

— Время пришло, — сказал полицейский.

Блейд удивленно воззрился на него.

— Какое время?

— Поговорить о королях и капусте, — ответил полицейский. — А также о подводных лодках и почтовых марках. Любой краснокожий идиот знает это.

— Ты сам краснокожий идиот! — рявкнул Блейд. — Дело совсем не в этом!

— С-с-смеешь гр-р-рубить оф-ф-фицеру? — громом раскатилось над ним. — С-с-счас я упеку тебя за р-р-решетку!

Блейд занес кулак, ударил и промахнулся. Слишком поздно заметил он опускающуюся дубинку. Грохот! Взрыв! Какой-то крохотный и злобный гном скользнул внутрь его черепа, вцепившись растопыренными когтистыми пальцами в мозг.

ГЛАВА 12

Ричард Блейд пролежал в госпитале без малого месяц. Дж. навещал его ежедневно — начиная со второй недели, поскольку в первые дни к пациенту не допускались посетители. Лорд Лейтон приходил дважды. Во время этих визитов врачи не разрешали говорить о делах, и оба старика лишь смущенно отводили взгляды, когда Блейд пытался расспросить о событиях минувшей осени. Его пользовал лучший психиатр Великобритании; лорд Ратберн был настолько знаменит, что даже Лейтон относился с уважением к его запретам.

Первая неделя в госпитале прошла для странника словно в полусне; к началу второй он достаточно оправился, чтобы заслужить похвалу светила психиатрии. Тот похлопал Блейда по спине и сказал:

— Скоро мы выпишем вас, юноша, ибо вы крепки, как мореный дуб. Не знаю, что привело вас в такое расстройство… Ваш бред записывался на магнитофон, а ленты у меня сразу же отбирали, но, тем не менее, я кое-что слышал… очень странные вещи! — седые брови Ратберна поползли вверх. -Полагаю, никто не станет мне их объяснять. Ладно, Бог с ними! — он махнул рукой. — Тайны мадридского двора меня не интересуют. Что же касается вас, мистер Блейд, то я советую проявить мудрость и некоторое время вести себя поосторожнее.

Когда Блейд покинул госпиталь, его поджидала служебная машина с Дж. на заднем сиденье

— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? Выглядишь ты неплохо…

Это являлось весьма скромной оценкой — Блейд выглядел великолепно. Волосы его отросли, он набрал свой нормальный вес и полностью вошел в форму. В данный момент, с некоторой бестактностью игнорируя вопрос шефа, он проводил глазами хорошенькую девушку в норковой шубке.

— Ричард?

— Простите, сэр.

Дж. засмеялся, раскуривая трубку, потом отечески похлопал Блейда по плечу.

— Не стоит извинений, это хороший признак. Сэр Ратберн прав — ты полностью выздоровел и нуждаешься только в отдыхе и некоторой дозе развлечений.

Еще одна хорошенькая девушка прошла мимо и улыбнулась Блейду.

— Развлечения я найду, — сказал он Дж., — а отдых целиком и полностью зависит от ваших щедрот, сэр.

Машина тронулось, и Дж., попыхивая трубкой, заметил:

— Я велел ехать в Тауэр. Не возражаешь? Лорд Лейтон хочет поговорить с тобой… и мне кажется, ты не прочь увидеть свою добычу. Но только… — он замялся, — Ратберн велел оберегать тебя от волнений…

— Не тревожьтесь сэр, на мостике все спокойно.

Дж. чуть не выронил трубку, и Блейд ухмыльнулся.

— Как говорят моряки, сэр. Довольно выразительно, не правда ли? Одним словом, со мной все в порядке, и я готов встретиться хоть…

— С тигром? — перебил Дж.

— Нет, с кем-нибудь без клыков и когтей. Например, с кордебалетом из Королевской Оперы.

Дж. засиял от удовольствия.

— Отлично! Превосходно! Готов прописать тебе это лекарство и не возражаю, если ты слегка злоупотребишь им.

Пару кварталов они проехали в молчании. Наконец Дж. сказал:

— Ты ощущаешь в себе какие-нибудь перемены, Ричард? После удаления этих датчиков?

— Нет, сэр. Я узнал, что их извлекли, лишь со слов лорда Ратберна. Правда, я почти ничего не помню о первой неделе в госпитале… Но не будем об этом… сейчас я чувствую себя прекрасно.

— Это Лейтон настоял, чтобы тебя прооперировали, — Дж. улыбнулся. -Как он говорит, датчики оказались слишком мощными…

— Слишком мощными? — Блейд был поражен. — Почему же я не мог работать с Сынком Ти? Связь исчезла после первой же попытки!

— Потому что Сынок сразу же вышел из строя, — Дж. помолчал, посасывая трубку. — Скажи, Дик, что за штуку ты телепортировал? Морскую мину?

— Цветок… всего лишь, цветок, сэр.

— Вот как? Он взорвался в приемной камере словно граната… Куча разрушенной аппаратуры, масса убытков… И Лейтон утверждает, что, если бы мы протянули со стартом еще месяц, твой… э-э-э… цветок или листик пустил на воздух весь Тауэр — конечно, вместе с заведением его светлости.

— Но почему?! — Блейд ощутил холодок в груди. Подобная перспектива повергла его в ужас.

— Старик даст тебе детальные объяснения, если хочешь. Я же могу сказать только то, что понял с его слов. Он полагает, что слишком мощный ментальный импульс привел к частичному разрыву… э-э-э… как это называется?.. Ах, да — межатомных связей! К частичному, понимаешь? Если бы к полному, мы бы с тобой не имели счастья сейчас беседовать.

Блейд ошеломленно молчал. Дж., приспустив дверное стекло, помахал рукой, разгоняя дым, и морозный декабрьский воздух привел странника в чувство. Только теперь он осознал, что и гигантский компьютер в подземелье Тауэра, и его создатель были на волосок от гибели, а с ними — и надежды возвратиться домой. Он навсегда остался бы в Хиттоле, в пещере с алмазными изваяниями! Нет… не в пещере, в пропасти! Кажется, он падал… падал, сжимая в объятьях статута хиттской королевы… Господи, как же ее звали?

Он стиснул ладонями виски.

— Ну-ну, мой мальчик… боюсь, я все же разволновал тебя, — прожурчал над ухом голос шефа. — Но все могло быть еще хуже… много хуже…

— По-моему, хуже некуда, — буркнул Блейд.

Дж. ободряюще похлопал его по колену.

— Помнишь, как ты настаивал на том, чтобы не откладывать старт? Тебя томили предчувствия… ты торопился, а Лейтон просил тебя задержаться… Так?

— Да, сэр.

— Он говорил, что еще месяц-другой, и эти биоинверторы заработают в полную силу… Ты представляешь, что бы тогда произошло? После первой же твоей посылки? Если бы эти… как их… межатомные связи разрушились полностью?

Блейд представил и покрылся холодным потом.

— Вот так-то, мой мальчик, — произнес Дж., ковыряясь в трубке. -Считай, что твоя интуиция спасла и Лейтона, и всю его команду, и тебя самого, — он подмигнул, давая понять, что последнее обстоятельство было самым важным. — Но ты веди себя поаккуратнее со стариком… Откровенно говоря, он испытал большое потрясение и выглядит неважно. Считает себя виноватым в том, что мы чуть тебя не потеряли. И еще одно…

Блейд приготовился выслушать очередную сногсшибательную новость.

— Он опасался, что связь с телепортатором каким-нибудь образом восстановится, и ты пришлешь атомную бомбу с выдернутым запалом… Понимаешь? — Блейд кивнул. — Мы же не знали, что первая же попытка разрушит и сами датчики! А потому Лейтон отправил к тебе гонца…

— Джорджа?! — странник чуть не подскочил на сиденье.

— Да, этого рыжего ирландца. Но он, насколько я понимаю, не появлялся там… там, где ты был?

Блейд покачал головой. Бедняга Джо! В какую преисподнюю он угодил? И как ему оттуда выбраться?

Словно прочитав его мысли, Дж. произнес:

— К сожалению, Лейтон не может вытянуть его назад. Еще один повод для расстройства!

— Да, сэр… я понимаю, сэр… — пробормотал странник, медленно приходя в себя. Перед его глазами стояла румяная веснушчатая физиономия Джорджа 0'Флешнагана. Что ж, чему быть, того не миновать; теперь и его дублер хлебнет прелестей жизни в диких мирах…

— На этот раз твоя миссия была исключительно трудной, — заметил Дж. — Из магнитофонных записей, переданных Ратберном, мы поняли, что ты подвергся весьма странной трансформации?

Блейд пожал плечами; слов у него уже не было.

— Вот этого Лейтон не может объяснить. Он…

— Зато я могу, — буркнул Блейд. — Вспомните-ка, сэр, в каком возрасте был тот малютка-шимпанзе, чьи клетки мне вживили?

— А! — Дж. задумчиво погладил длинный подбородок. — Это предположение не лишено интереса… — С минуту он раздумывал, потом махнул рукой, — Ладно! Сейчас, по крайней мере, все позади. Хотя бы на время… Кстати, изваяние, которое ты доставил, великолепно! — заметил шеф МИ6А, меняя тему, — Потянет на миллиарды фунтов! Но и с ней возникли некоторые проблемы…

Блейд слушал вежливо, но вполуха. В данный момент его не волновали ни статуя, ни Измерение Икс, ни многомудрые домыслы лорда Лейтона, о которых толковал Дж. Он думал о Джо, о Джордже 0'Флешнагане, который сейчас бродил в неведомой реальности, сражался с людьми и чудовищами, штурмовал замки, убивал и спасался бегством. И — без всякой надежды на возвращение!

Но, быть может, Лейтону удастся вытянуть его обратно?

Странник покачал головой. Не стоило обманывать себя; Джо застрял всерьез и надолго. А это значило, что через тричетыре месяца ему самому предстоит очередное дьявольское путешествие. Ричард Блейд, лучший из всех… Человек, у которого не существует дублеров…

Он стиснул зубы; думать о будущем не хотелось.

Они подъехали к Тауэру и миновали сложную систему охраны. Лорд Лейтон, выглядевший постаревшим и хмурым, в испещренном пятнами белом халате, приветствовал гостей, пригласив пройти в его кабинет.

— Я очистил кладовку и поставил ее туда, — объяснил он по дороге, -Надежней, чем в Английском банке. Пока что мы никому не можем ее показать, даже… — старик поднял взгляд к потолку, явно намекая на самые высокие сферы, — Возникли кое-какие проблемы, мой дорогой.

Блейд ответил, что догадывается. Появление на рынке такого сокровища вызвало бы панику среди фирм, торгующих алмазами.

Лорд Лейтон невесело хмыкнул.

— Да, проблемы, проблемы, масса проблем… Но со временем все решится, статую разрежут на куски и продадут по частям — так, чтобы не нарушить равновесие рынка. Миллиарды, Ричард, миллиарды! Ваша последняя добыча компенсирует стоимость всех наших экспериментов! Сразу и полностью! Я полагаю, премьерминистр будет счастлив.

Они миновали кабинет старого ученого и направились к крохотной спаленке, которую Лейтон предпочитал апартаментам на Принс-Гейм. Его светлость коснулся двери, что вела в кладовку.

— Я держу ее там. Ночью, когда я не могу заснуть, открываю дверь -так, чтобы свет падал на нее, — и смотрю. Удивительное дело! Иногда мне кажется, что она живая… Понимаете, не камень, а живая плоть и кровь… и я люблю ее… Вы чувствовали что-нибудь подобное, Ричард?

— Я не помню, сэр.

Возможно, со временем он вспомнит; ведь память о других путешествиях в Измерение Икс рано или поздно возвращалась к нему. Но в данный момент эта сверкающая фигура была для Блейда только алмазным изваянием в полный человеческий рост. Она мерцала, переливалась, отражая падающий свет, протягивала к нему руки. Нагое тело казалось образцом совершенства.

— Она прелестна, просто очаровательна, — заметил Дж. — Как жаль, что придется разбить ее…

Лорд Лейтон потер свой горб и нахмурился.

— Не глупите, Дж., нам нужны деньги. Нам придется восстанавливать телепортатор, да и эта история с Флешнаганом обойдется недешево. Я нуждаюсь в новой аппаратуре, в новом… — он махнул рукой, прервав сам себя. — Ну, через несколько дней мы встретимся и потолкуем на эту тему. У меня есть коекакие идеи… полагаю, они вас удивят.

— Лучше держите их при себе, — проворчал Дж.

Они продолжали пререкаться из-за пустяков. Блейд отвернулся и шагнул к статуе. Величественная и невероятно прекрасная, она превращала жалкий чулан в пещеру Али-бабы.

В пещеру?

Что-то шевельнулось в его памяти, сдвинулось, заскользило к отчетливой ясности… и замерло. Он последний раз взглянул на статую и отвернулся. Похоже, когда-то он знал ее имя… да, у нее было имя, и он его знал… И ее он тоже знал… не статую, живую женщину… Или все-таки статую?

Как же ее звали? Губы Блейда шевельнулись в беззвучном усилии, потом он покачал головой. Нет, он не мог вспомнить.

Может быть, позднее, кода он отдохнет… Когда пройдут последствия стресса… Когда он примирится с той грудой невеселых новостей, которые вывалил на него Дж…Там, в реальности Зира, он был безумцем, но сейчас рассудок вернулся к нему. Он снова у себя дома, в привычном и знакомом мире… Он не знал, поможет ли это восстановить все детали последнего странствия.

Ее имя?

Когда-нибудь он вспомнит. Или никогда.

Комментарии к роману «Чудовище лабиринта»

Ричард Блейд, 38 дет — полковник, агент секретной службы Ее Величества королевы Великобритании (отдал МИ6А)

Дж., 71 год — его шеф, начальник спецотдела МИ6А (известен только под инициалом)

Его светлость лорд Лейтон, 81 год — изобретатель машины для перемещений в иные миры, руководитель научной части проекта «Измерение Икс»

Премьер-министр — новый глава кабинета Ее Величества (упоминается)

Джордж 0'Флешнаган — младший коллега Блейда по отделу МИ6А, его дублер (упоминается)

Лорд Ратберн — врач-психиатр

Ричард Блейд, 38 лет — наследный принц и владыка Зира

Вэлли — женщина из гарема старого Измира, повелителя Зира; кормилица, а затем любовница Блейда

Измир — престарелый владыка Зира

Огьер — капитан армии Зира, соратник Блейда

Хирга — принцесса Зира, дочь Измира и супруга Блейда

Каста — верховный жрец Черных богов, колдун и маг

Тэн — хитт на службе султана Измира, инженер и строитель

Троза — покойная возлюбленная Тэна (упоминается)

Рзмсас — стражник из охраны дворца Измира (упоминается)

Стел — женщина из гарема, подруга Вэлли

Марко — молодой офицер армии Зира

Блудакс — он же — Кровавый Топор, вождь хиттов

Галлигант — он же — Бычья Шея, воевода хиттов и родич Блудакса

Лисма — дочь Кровавого Топора

Сэри — девушка-хиттка

Джанайна — алмазная статуя королевы хиттов

Урдур — чудовище, любимец Касты

Зир — обширное государство с теплым климатом; абсолютная монархия

Хиттола — страна, лежащая за проливом к северу от Зира

Нарбон — богатая империя к югу от Зира, источник рабов

Сахла — страна, расположенная к востоку от Зира

Рит, Фардун — страны, расположенные к западу от Зира

Белые и Черные боги — добрые и злые божества зирского пантеона

Сады Белых богов — рай

Аллея Пирамид — местность к югу от столицы Зира, в которой находятся усыпальницы местных владык хитты — жители Хиттолы катта — крошечный потайной клинок хиттов, который они приклеивают полоской кожи к ладони инвертор — датчик, вживленный Блейду в кору головного мозга и обеспечивающий связь с телепортатором коммуникатор — устройство, позволяющее компьютеру контактировать с человеческим мозгом телепортатор — устройство, позволяющее Блейду переносить объекты из миров Измерения Икс на Землю мысленным усилием; ТЛ-1 — первая модель (Старина Тилли), ТЛ-2 — вторая модель (Сынок Ти) паллаты, менелы — две расы инопланетных пришельцев с высоким уровнем технологии, с которыми Блейд столкнулся во время десятого и одиннадцатого странствий мейн (тексин) — исключительно стойкий материал, доставленный Блейдом из Тарна

Время возмужания — 37 дней

Подготовка к походу в Хиттолу и битва — 23 дня

Плен у хиттов — 26 дней

Побег в Зир и возвращение к алмазной горе — 6 дней

Всего путешествие в Зир заняло 92 дня; на Земле прошло 85 дней