И был другой путь — в лоб, через хорошо вооруженную, с огромной армией численностью без малого в три с половиной миллиона человек в мирное время и обладающую колоссальным мобилизационным потенциалом, необъятную, холодную, Россию.

Повторю свой вопрос: ЗАЧЕМ Гитлеру в полном противоречии со своим же утверждением, сделанным в «Майн Кампф»: «Германия может воевать с Россией только в союзе с Британией», - выбирать российский маршрут и войну на два фронта? Ладно, предположим, что Гитлер маньяк и ему, хлебом не корми, дай пойти в Россию прямо здесь и сейчас. Предположим, что он писал «Майн кампф» в беспамятстве и забыл собственные стратегические установки. Но его генералы и фельдмаршалы, что — тоже все как один тупицы и психопаты? Судя по итогам первых месяцев войны с Россией, этого не скажешь.

Ясно, что развернуть Гитлера на Россию могла только жизненная угроза. Угроза нападения в спину…

Подписывая окончательный приказ о вторжении в СССР, Гитлер, по воспоминаниям генералов, повторял: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». «О каком ужасе без конца речь?», — задается вопросом Александр ГОРЯНИН. Ясно, что развернуть Гитлера на Россию могла только жизненная угроза. Угроза нападения в спину…

Сдается мне, что Кейтеля и Йодля казнили за то, что они слишком много знали. Например, знали, что именно содержалось в папке с надписью «Барбаросса»…

Что же аль-Хуссейни? После разгрома иракского пронацистского восстания аль-Хуссейни бежит из Ирака в Турцию, затем в Италию и в ноябре оказывается в Германии. Там он встречается с Гитлером, формирует мусульманские части СС из боснийских мусульман, посещает концентрационные лагеря и удостаивается высших наград рейха…

Вторая авантюра Германии по обретению мирового господства окончилась, как и первая, провалом. Вместе с нацистской Германией потерпели поражение и реваншистские исламистские круги.

Но, как и после Первой мировой войны, история на этом не остановилась. И здесь мы приступаем к ее новому этапу, уже самым непосредственным образом влияющему на нашу сегодняшнюю жизнь.

После Второй мировой войны мир изменился.

Индия получила независимость. С небольшим запозданием рассыпалась и остальная колониальная система. Германия обрела достойное место в «семье европейских народов» и, как кажется, оставила имперские амбиции.

Пока Британия владела Индией, Ближний Восток был сухопутными воротами в главные британские владения, и Британия хранила ключи от них как зеницу ока. Лишившись Индии, Британия потеряла силу и, в значительной мере, интерес к удержанию этих территорий под своим влиянием и, главное, осознала, что Остров отныне уязвим.

Изменился и геополитический смысл Ближнего Востока. Благодаря открытым там колоссальным запасам нефти, Ближний Восток обрел самостоятельную ценность. А США заменили Британскую империю в роли мировой супердержавы. Власть над миром переехала с Острова на Континент…

Казалось бы, дело сделано. Нацизм повержен.

Между тем, в ходе Второй мировой войны нацистское дерево было срублено, но корни его остались.

Если в Германии после окончания войны была проведена денацификация, то ничего подобного на Ближнем Востоке не произошло. Напротив, во многих арабских странах к власти пришли люди, тесно связанные в недавнем прошлом с нацистами и рассматривающие Гитлера как героя и Учителя.

Правда, наш давний теперь уже знакомый, Великий муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хуссейни, пережил несколько тревожных лет.

После войны он был внесен югославскими властями в список нацистских военных преступников, подлежащих суду. Однако Лига арабских стран обратилась к маршалу Тито с просьбой не настаивать на выдаче муфтия, который в том момент находился в руках французских властей. Тито пошел арабским странам навстречу, муфтию был вынесен заочный приговор, и уже летом 1946 года он прибыл в Каир. Египетский король Фарук оказал ему восторженный прием, и аль-Хуссейни, как в добрые старые времена, вновь возглавил Всемирный исламский конгресс.

Не были забыты мусульманским миром и его германские «соратники по борьбе».

В мире распространено мнение, что большинство уцелевших нацистских преступников переместилось после войны в Латинскую Америку. Это не совсем так. В Латинскую Америку по большей части бежали те, кто прекратил борьбу и хотел обрести покой, пусть хоть в бразильских джунглях. Но те, кто не смирился, кто планировал главную нацистскую геополитическую программу, бойцы, бежали не в бразильские джунгли, а на Ближний Восток. За долгие годы сотрудничества они вросли в Ближний Восток и были связаны с мусульманским миром тысячами тайных нитей.

Западные, в том числе германские газеты 50-60 годов полны информации о нацистских преступниках, осевших в Египте, Сирии, Ираке, Саудовской Аравии. В августе 1957 года парижская газета «Монд» писала: «Вплоть до Йемена, не было ни одной арабской страны, где бы не отмечалось присутствие германских военных».

Переброской нацистов в арабские страны занимался специальный «Арабо-германский центр по вопросам эмиграции». Центром руководил бывший офицер штаба Роммеля подполковник Ганс Мюллер. Он, как и многие другие бежавшие германские офицеры, принял ислам и действовал как сирийский гражданин Хасан Бей. По данным центра Симона Визенталя, только с помощью этого центра на арабский восток было переброшено 1500 гитлеровских офицеров, а всего, по данным прессы 50-х годов, в арабские страны бежало около 8 тысяч офицеров вермахта и войск СС, не считая участников мусульманских соединений аль-Хуссейни.

В чем смысл такого перемещения? Что это, поиск беглыми нацистами «достойного места работы» или попытка возродить планы мирового господства на новой, на сей раз — мусульманской основе? Есть все основания считать, что наследники Гитлера определили исламский мир для новой попытки установить власть над миром. Базой для такой трансформации нацизма было недвусмысленное заявление Гитлера о сходстве мусульманской и нацистской идей, которое он сделал во время одной из встреч с Великим муфтием.

«Лучшие друзья мусульман всего мира» занимались на Ближнем Востоке «работой по специальности». Центр Визенталя сообщает, например, что службой безопасности Насера в 50-х годах руководил полковник аль-Нахер — бывший начальник Гестапо Варшавы Леопольд Глейм, а начальником тайной полиции Египта был некто Хамид Сулейман — в прошлой жизни шеф гестапо в Ульме, группенфюрер СС Генрих Зельман.

По сообщениям прессы, в те же годы обучением сирийской армии руководил бывший полковник гитлеровского Генерального штаба Крибль, а офицер Гестапо Рапп проводил реорганизацию сирийской разведки. Гитлеровцы принимали активное участие в многочисленных государственных переворотах. Тот же Рапп, например, был одним из организаторов военного путча в Дамаске в марте 1949 года.

Активная деятельность нацистов поставила Германию в столь двусмысленное положение, что правительство Аденауэра, на которое пали подозрения, сочло необходимым отмежеваться от таких фактов. 1 августа 1958 года близкая к окружению Аденауэра газета «Рейнише Меркур» опубликовала сводные данные о тогдашней деятельности нацистов в Египте. Согласно данным этой газеты, координатором нацистской деятельности на Ближнем Востоке с осени 1956 года стал принявший ислам бывший сотрудник Геббельса и Розенбрга, главный редактор нацистского журнала «Вилле унд тат» Иоганн фон Леерс.

Леерс был известен миру тем, что в 1933 году опубликовал печально знаменитую книгу «Евреи смотрят на тебя», в которой поместил портреты Альберта Эйнштейна, Лиона Фейхтвангера и Эмиля Людвига под заголовком «Еще не повешены».

В первые послевоенные годы Леерс находился на службе у аргентинского диктатора Перрона, а после переезда в Каир руководил трудоустройством бежавших в арабские страны нацистов. В этом ему помогал секретарь Исламского конгресса, возглавлявшегося нашим знакомым муфтием аль-Хуссейни, Салаб Гафа — нацистский военный преступник Ганс Апплер, также принявший ислам.

Главная деятельность «службы Леерса» состояла в пропаганде нацистских взглядов в мусульманском мире. Речь шла не только о распространении «Майн кампф» — книги, которая и по сей день числится среди арабских бестселлеров. Леерс создал мощную пропагандистскую машину, направленную на адаптацию нацистских идей к мусульманской идеологии. «Нью Йорк таймс мэгэзин» писала 27 июля 1958 года по этому поводу: «Египетские пропагандисты с помощью нескольких германских специалистов, уцелевших после краха нацистской Германии, превратили каирское радио в необычайно мощное орудие нацистской пропаганды».

Пропаганда Леерса включала практически те же составные части, что гитлеровская пропаганда времен Третьего рейха. Это была антибританская и антиамериканская пропаганда под «освободительными» лозунгами. Это была антиеврейская пропаганда, связанная, как мы видели, со стратегическим положением Палестины и, после 1948 года, — с образованием в Палестине еврейского государства Израиль. Это была адаптированная к Ближневосточным условиям пропаганда идеи «Великого рейха» — на сей раз Великого исламского Государства от Индонезии до Атлантики и власти мусульман над миром. И, наконец, модифицированная расовая идея — идея расового превосходства арабов — «потомков Пророка».

Сам характер этой пропаганды показывает, что, в точном соответствии с идеей Гитлера, нацизм как течение сделал ставку на ислам, на арабский мир.

Реваншистская идея возрождения Великого исламского государства стала общим знаменателем для арабских лидеров: по сведениям известного советского специалиста по Африке и арабскому миру, сотрудника Е.М.Примакова, профессора Якова Этингера, особая группа из одиннадцати военных советников с нацистским прошлым, по поручению сирийского диктатора Шишекли работала над планом объединения всех арабских стран, в 1958 году президент Насер создал «Объединенную арабскую республику», в состав которой вошли Египет и Сирия, которая, как он предполагал, станет зародышем арабской империи. Саддам Хуссейн пришел к власти как руководитель партии Баас, программной целью которой было создание единого мусульманского государства, разумеется, с Саддамом Хуссейном во главе.

Особое место в послевоенных планах нацистов занимала Саудовская Аравия — мистический центр мусульманского мира. Особый интерес нацистов уже в те годы вызвала местная интерпретация ислама, данная ибн Ваххабом. Задолго до того, как слово «ваххабизм» стало известно миру, каирская газет «Аль-Ахрам» писала: «Бывшие германские офицеры проявляют большой интерес к Саудовской Аравии. Ваххабиты рассматриваются ими в качестве одного из наиболее перспективных направлений в исламе. Офицерами СС созданы в этой стране военно-тренировочные центры, где проходят подготовку молодые ваххабиты».

Тайная активность Германии на Ближнем Востоке перед Первой и Второй мировыми войнами понятна. Ближний Восток играл ключевую роль в стратегических планах ее руководства. Но в чем состоял смысл столь активного участия нацистов в ближневосточной жизни послевоенного времени? Была ли это просто попытка безбедно «пристроиться» в послевоенной жизни, или у нацистов были более далеко идущие планы?

Если рассматривать нацизм как сугубо немецкое национальное движение, то говорить о каких-либо далеко идущих грандиозных планах, казалось бы, нет оснований.

Но если вспомнить, что идеология Гитлера была «выше» национал-социализма как такового, о чем неоднократно упоминали в своих воспоминаниях знавшие его люди, и его ведущей идеей была «мировая фашистская революция», о чем он и сам неоднократно говорил, то национальная окраска фашизма становится совершенно вторичной. А первичной становится идея тоталитарного государства, полного подчинения личного — общественному, идея, с предельной четкостью сформулированная «главным теоретиком» фашизма Бенито Муссолини. И тогда можно начинать движение к конечной цели — мировому господству и установлению тоталитарного способа управления обществом из любой точки Земного шара — оттуда, где основные идеи фашизма приживутся.

На Ближнем Востоке место нацизма занял исламизм: радикальная и фундаменталистская, как утверждают некоторые, версия ислама.

Хотя что может быть «радикальнее» самого Корана, в котором на сто с небольшим страниц текста слово «неверный» в контексте «отрубить голову», «отрубить конечности» и так далее встречается без малого триста раз, тогда как слово «женщина» встречается чуть более ста? Книга, кончено, не виновата. Но вот те, кто ее использует…

Некоторые политологи пытаются объяснить это явление «кризисом идентичности», который-де возник, так как «огромное число крестьян и кочевников осело в городских трущобах Каира, Алжира и Аммана, утратив связь с местными разновидностями ислама (многие из которых не имеют даже письменной традиции), на фоне чего и расцветает исламизм».

Факты, однако, опровергают эту благодушную точку зрения: главными центрами исламистской идеологии, как свидетельствует Мухсин Салих, стали мусульманские университеты, где выходцы из «городских трущоб Каира, Алжира и Аммана» как-то не присутствуют. Ошибочность такой точки зрения подтверждается и тем обстоятельством, что участники и организаторы терактов 11 сентября в США тоже выходцы далеко не из бедных семей.

Между тем, многие исследователи обнаруживают современность исламизма и его «удивительное сходство» с фашизмом». С точки зрения социологии, существует явная параллель между исламизмом и европейским фашизмом, констатирует Ф.Фукуяма. Вопрос в том, является ли эта параллель случайной или нет?

Френсис Фукуяма и Надав Самин в своей статье об исламизме отмечают: «Исламизм… на самом деле не ставит своей целью восстановление неких архаических, исконных форм ислама. Это не традиционалистское, а весьма современное движение… Влияние этих идеологий (фашизма и коммунизма — С.Л.) особенно заметно на примере египтянина Сейида Кутба, ставшего после Второй мировой войны лидером и главным идеологом Ассоциации братьев-мусульман. В своей основной работе „Вехи на пути“ Кутб призывает к созданию монолитного государства, возглавляемого исламской партией: во имя этой цели оправдано применение любых, даже самых жестоких средств. Общество, которое строит в своем воображении Кутб, должно быть бесклассовым: „эгоистические индивидуумы“ либерального общества будут ликвидированы вместе с эксплуатацией человека человеком». Такой «ленинизм в исламском обличии» взят сегодня на вооружение большинством исламистов».

Здесь правильно все.

Кроме одного.

«Ленинизм», как бы он сам по себе не был плох, к этому не имеет ни малейшего отношения. Это — чистой воды фашизм.

Доказательство тому может быть почерпнуто прямо и непосредственно из трудов основоположника фашизма Бенито Муссолини. В своей статье «Основные идеи фашизма» Муссолини пишет: «Вне государства нет индивида, нет и групп (политических партий, обществ, профсоюзов, классов). Поэтому фашизм против социализма, который историческое развитие сводит к борьбе классов и не признает государственного единства, сливающего классы в единую экономическую и моральную реальность; равным образом фашизм против классового синдикализма».

Как нетрудно видеть, концепция Кутба — есть точное повторение именно фашистской идеи монолитного государства, а вовсе не коммунистической идеи с ее сложностями вроде классовой борьбы и диктатуры пролетариата. Нельзя пройти также мимо самоопределения арабов как «высшей расы», что вытекает, разумеется, из арабского происхождения пророка Мухаммеда.

В совокупности это дает право утверждать, что «исламо-фашизм» — термин, введенный Фукуямой, — есть не повторение, но реинкарнация на арабской почве европейского фашизма. И эта реинкарнация не возникла сама по себе. Она тщательно готовилась нацистской элитой, осевшей в странах арабского мира.

Теперь самое время вспомнить еще одну сентенцию Гитлера: «Моя педагогика тверда. Слабость должна быть уничтожена. В моих замках подрастает молодежь, которая ужаснет мир. Мне нужна молодежь, жаждущая насилия, власти, никого не боящаяся, страшная. Свободный, прекрасный хищный зверь должен сверкать в ее глазах»…

…С течением времени на смену старой гвардии, вроде муфтия аль-Хуссейни или лидера иракских нацистов аль-Калайни, начавших борьбу за всемирный ислам еще вскоре после Первой мировой войны, должна была прийти «молодежь с глазами хищного зверя». И она не заставила себя ждать! Перечислим только три имени: Анвар Саддат, Ясир Арафат и Саддам Хуссейн.

В 1953 году, по просьбе египетского журнала «Аль Мусаввар», Саддат написал письмо умершему Гитлеру, которое начиналось так: «Мой дорогой Гитлер! Я приветствую тебя от всего сердца. Если ты, судя по всему, теперь проиграл войну, ты все же подлинный победитель. Тебе удалось вбить клин между старым Черчиллем и его союзниками — отродьем сатаны».

Ясир Арафат — воспитанник, секретарь и, по слухам, племянник Великого муфтия Иерусалима и друга Гитлера аль-Хуссейни. По крайней мере, настоящее имя Арафата: Рахман Абдул Рауф эль Кудва аль-Хуссейни.

Но дело не в кровном родстве, о котором Арафат молчит, а о родстве духовном, которого он не скрывает. В интервью палестинской газете «Al Quds» Арафат так отзывался о человеке, которого величали «арабским фюрером»: «Мы — сильный народ. Разве смогли они сместить нашего героя Хадж Амина аль-Хуссейни? Они много раз пытались избавиться от него, потому что считали его союзником нацистов. Но несмотря на это, он жил в Каире и участвовал в войне 1948 года. Я сам был одним из его солдат».

Саддам Хусейн — еще один племянник. На сей раз это племянник и воспитанник упоминавшегося уже Хайраллы Тульфаха — одного из организаторов нацистского переворота в Ираке в 1954 году и соратника аль-Хуссейни. Это поколение учеников нацистов развязало на Ближнем Востоке несколько крупномасштабных войн. Только четыре из них были нацелены на уничтожение Израиля, что, как мы видели, не плод «дремучего арабского антисемитизма», старательно подогреваемого в низах, а следствие холодного геополитического расчета, претензия на объединение исламского мира. Остальные войны имели целью установление власти над регионом.

На первый взгляд, бесконечные военные перевороты (в одной только Сирии, например, в период с 1954 по 1970 год их было одиннадцать), войны между мусульманами, особенно сотрясавшие Ближний Восток, но также между Пакистаном и Афганистаном, противоречат тезису о единстве устремлений мусульман. На деле это не совсем так.

Хорошим аналогом здесь может служить все та же Германия, раздробленная по Вестфальскому миру на множество отдельных княжеств. Точно так же, как была раздроблена позже Османская империя.

В поствестфальской Германии то тут, то там случались столкновения между княжествами, вызванные мелкими местными интересами и борьбой за ресурсы и вакантное место «Фридриха Великого». Что совершенно не мешало, однако, действию главной центростремительной силы — идее восстановления единой Германской империи.

Технически в возникновении переворотов и войн в арабском мире играют роль два фактора.

Первый из них — нефть, которая стала главным фактором в отношениях арабского мира с Европой и Америкой. Нефть играет на Ближнем Востоке двоякую роль: с одной стороны, она обостряет борьбу между арабскими лидерами за личный контроль над нефтяными полями. С другой стороны, нефть заставляет секулярных лидеров сравнительно осторожно вести себя с главными ее покупателями — США и Европой. Впрочем, как показал нефтяной кризис семидесятых, арабские лидеры готовы вцепиться в горло своих контрпартнеров при малейшей возможности.

Пагубность нефтяных интересов для дела объединения Уммы современные исламские «духовные лидеры» прекрасно понимают.

Второй фактор — борьба за лавры арабского «Фридриха Великого» — Саладдина. Сегодня наблюдается явный переизбыток претендентов на эту роль в мусульманском мире, что пока спасает западную цивилизацию.

Впрочем, если и дальше пользоваться аналогией между поствестфальской Германией и «постсеврской» Уммой, то можно сказать, что место германской Пруссии по крайней мере в арабском мире все более и более отчетливо занимает Саудовская Аравия, хотя претендовали на это место и Египет, и Сирия, и Ирак.

Благодаря умелой массированной пропаганде, идея «великого исламского объединения», соединенная с ненавистью к Западу, евреям и России, в последние тридцать лет вполне овладела мусульманскими массами по всему миру, от Нигерии до Индонезии.

Однако практические попытки решения даже промежуточной задачи — уничтожения Израиля и хотя бы географического объединения Уммы — показали, что традиционными военными методами эту задачу арабы решить не в состоянии.

При каждой попытке традиционного военного решения проблемы арабские режимы терпели жестокие поражения. Войны 1948, 1956, 1967 и 1973 годов окончились для них более чем плачевно — установлением израильского контроля на многими стратегическими территориями от Голан до Синая, а попытки межарабского объединения, вроде той, что была предпринята Насером, проваливались из-за отсутствия в арабском мире непререкаемого лидера.

Тогда в мусульманском мире появляются новые субъекты — террористические организации, сделавшие террор главным методом борьбы.

Террористические организации оказались настолько более эффективными военными организациями, чем традиционные армии, что все крупнейшие армии мира — и американская, и российская, и китайская, — вынуждены сегодня радикально менять концепцию своего строительства и управления, чтобы ответить на вызовы «мятеж-войны».

Все террористические организации росли под руководством хорошо прикормленных государственных спецслужб Египта, Ирака, Турции, Ливии, Саудовской Аравии, Ирана, у которого свои, непростые отношения с остальным исламским миром. Тех самых спецслужб, что своим становлением во многом обязаны гитлеровским специалистам.

Нет сомнений, что террористические организации использовали в своих интересах и главные соперники в «холодной войне» — США и СССР.

О терроре как методе ведения стратегической войны нового типа следует говорить особо. История, логика и психология террора — тема отдельного исследования.

Для нас, расследующих связь между нацизмом и исламо-фашизмом, важно следующее: воспоминания одного из советников Гитлера, Германа Раушинга, приведенные в его книгах «Зверь из бездны» (1940) и «Говорит Гитлер» (1941), проливают свет на то, кому на самом деле принадлежит патент на концепцию стратегического террора и террористическую войну.

Еще в 1932 году Гитлер так формулировал свое видение войн новой эпохи: «Будущая война будет выглядеть совсем иначе, чем прошлая мировая война. Мы больше не будем годами застревать в окопах по всему фронту. Я вам гарантирую. Это было вырождением войны… Мы будем действовать свободно — и снова обретем превосходство».

Обращаясь к главе Данцигского сената Альберту Форстиеру, Гитлер поробно останавливается на основах новой военной стратегии, на создании в тех странах, которые предстоит захватить, «пятой колонны», а на примере биологических террористических атак Гитлер разворачивает план, как, по его мнению, должны применяться террористические методы: «[Мы заразим противника бактериями еще до начала войны] c помощью агентов, безобидных туристов, это все еще самое надежное средство, единственно действенное в настоящее время».

Придавал Гитлер огромное значение и деморализации будущего противника, тем, что сейчас принято называть информационной войной: «Враждебный народ должен быть деморализован и готов к капитуляции, его следует психологически вынудить к пассивности, и только потом можно думать о военных действиях. Как достичь моральной победы над противником еще до войны? Во вражеской стране у нас повсюду есть друзья, которые помогут нам… Смятение, внутренняя борьбы, нерешительность, панический страх — вот наше оружие».

В то же время, нельзя не признать, что с военной точки зрения террористическая война — столь же естественный продукт эволюции классической войны, как «холодная война» — выведенная на мировой уровень осада крепостей, а ядерное оружие — естественный продукт развития обычных вооружений: после изобретения нарезного оружия вся логика вооруженной борьбы может быть определена как логика стратегического сосредоточения при тактическом рассеянии и маскировке. Так, рассеянный строй сменил парадные «каре» и «свиньи», а форма цвета хаки — яркие мундиры гренадеров наполеоновских времен, как только были изобретены винтовки.

С этой точки зрения, террористическая армия — это предельное рассеяние и предельная маскировка. Бойцы такой армии ничем не отличаются от местных жителей и собираются вместе только для выполнения определенной задачи. Модные сегодня среди молодежи «флеш-мобы» — далеко не безобидная модель таких действий.

Сегодня этот способ повсеместно используется мусульманскими террористами и показал высокую боевую эффективность. Традиционными военными мерами, как мы видим сегодня, полностью локализовать террористические армии никому не удавалось и пока не удается.

Гитлеру не удалось реализовать этот тип войны в полной мере, хотя подготовка восстаний в Палестине, Ираке, попытка взбунтовать Кавказ, стоившая чеченскому народу депортации, подготовка восстания в Афганистане и северной Индии очевидно следуют этой стратегии.

Зато мусульманские ученики и последователи творчески прекрасно усвоили «наследие гения».

Стратегия террористической войны вобрала в себя «высшие достижения» революционного подполья всех времен и народов, опыт мирового класса спецслужб, организованной преступности и экономических войн и вывела само понимание того, что есть война, на новый уровень. Как и предвидел Гитлер, это стало вырождением войны в привычном смысле слова.

Вот уже армии наиболее продвинутых стран, включая США, начинают активно перестраивать структуры управления и военные доктрины. «Флеш-моб» становится образом новой войны. Из военных концепций исчезают фронты. Ключевыми элементами военной мысли становится «проекция силы», мобильность, рассеяние, автономность действия малых вооруженных групп и внезапная фокусировка сил в заданной точке в заданное время, поддержанная развитыми средствами коммуникации. Это именно то новое и, со всей очевидностью, эффективное, что мы видим сегодня в действиях террористов, захвативших «Норд-ост», школу в Беслане или смертников, атаковавших ВТЦ 11 сентября.

Однако, в отличие от армий цивилизованных государств, отчасти ограниченных в своих действиях международными соглашениями, нацеленными на сокращения ущерба для мирного населения, типа Женевских конвенций, террористы таких ограничений не имеют.

Их удар, как и предлагал Гитлер, направлен, прежде всего, на беззащитное мирное население, чтобы вызвать панику, дестабилизировать обстановку в стране-противнике, подорвать доверие населения к власти.

Несмотря на всю свою специфику, террористическая война остается именно войной — тем средством достижения определенных политических и экономических целей.

Главная, стратегическая цель исламистов осталась все та же, что и у арабских соратников Гитлера: восстановление Исламской империи.

Вот что говорит Дэниэл Бенджамин, бывший эксперт по национальной безопасности США, о Бен Ладене: «Он пытается построить такой мир, в котором ислам будет играть доминирующую роль, и, естественно, этот мир не обойдется без нефти и ядерного оружия. После того, как неверные будут удалены с земель ислама, исламисты предвидят ниспровержение существующих режимов в мусульманском мире и установление объединенного правительства, следующего шариату. По мнению Бен Ладена, такое управление будет похоже на режим талибов в Афганистане».

С начала 70-х годов исламисты-«объединители» повели активную борьбу по всем направлениям: против Израиля, против США, против местных, «секулярных», как их аттестуют сами исламисты, правительств.

Только СССР попал под удар терроризма уже позже, в самом конце семидесятых, после ввода войск в Афганистан. Тут надо признать: колоссальную роль в осознании исламистами стратегического террора как главного оружия современности сыграло поражение СССР в Афганистане.

Самый известный ныне представитель нового поколения исламистов, Бен Ладен, пояснял, что корни его убежденности в том, что небольшая банда его сторонников может нанести поражение сверхдержаве — в унижении СССР в горах Афганистана. В интервью CNN, в 1997 году, Бен Ладен сказал, что в результате поражения советской армии от моджахедов в Афганистане «миф о сверхдержаве был разрушен не только в моем представлении, но также и в умах всех мусульман». Еще в 1996 году Бен Ладен подчеркивал, что «мудрым в существующих обстоятельствах» будет ведение мусульманскими армиями нетрадиционной войны с США по причине «несбалансированности сил». По его словам, в этой войне «должны быть применены соответствующие средства, например, легкие силы, которые работают в полной секретности. Иными словами, необходимо начать партизанскую войну».

Захваты гражданских самолетов, уничтожение олимпийской команды Израиля в Мюнхене, «интифада», «шахиды» — террористы-смертники, использование которых началось в Афганистане против советских войск, «Норд-Ост» и теракты в Индонезии, Индии и Чечне, в Испании, Нью-Йорке и Лондоне, угрозы применить химическое, биологическое и ядерное оружие стали политической реальностью наших дней, угрожающей существованию цивилизации не меньше, чем баллистические ракеты.

Успешно скрестившись с исламом, нацизм явил миру новый дурно пахнущий плод, который известный политолог Френсис Фукуяма и окрестил в июне 2002 года как «исламо-фашизм».

Сегодня метастазы «исламо-фашизма» пронизали мир. Всюду, где только имеются значительные мусульманские сообщества, зарождаются движения, густо замешанные на исламизме и идее «исламского возрождения».

Филиппины, Китай, Индия, Средняя Азия, Кавказ, Ближний Восток, Северная Африка, Нигерия, Европа, США — весь мир находится под ударом. Чеченские боевики готовят теракты в Париже, Германии и Лондоне. Арабские и турецкие инструкторы руководят подразделениями боевиков в Чечне. Башкирские и татарские экстремисты воюют с американцами в Афганистане.