Численность "Мира" растет, Маведах передает "Нави Ди" еще два корабля, Фронт в ответ допускает отделения и наблюдателей "Нави Ди" во все свои части. Через четыре месяца после того, как Дэвидж заслужил свой клинок, происходит официальный роспуск "Зеленого Огня".
      Кудак, я и Кита - главная экспертная группа. Я не могу видеть Киту, потому что считаю ее повинной в смерти Дэвиджа - после самого себя, конечно. Это выглядит бессмыслицей, но разве в моей жизни есть место здравому смыслу? Я не могу смириться с его смертью, хотя с ней как будто уже смирилась вся планета Амадин, превратив ее в священную икону.
      Но мне хочется кое-что совершить.
      Хочется, чтобы у моих свершений был свидетель - Дэвидж.
      Во мне по-прежнему сидит глупое дитя, громко кричащее: "Так нечестно!"
      Глядя из темноты на ночной туман, я чувствую, что лишился почти всей воли к миру, почти всей воли к жизни. Наблюдая за крылатыми существами, парящими внизу, я вдруг понимаю, что меня взяли за руку, и не глядя догадываюсь, что это Кита.
      - В чем дело?
      - Нам надо кое-куда съездить.
      Впервые я замечаю, как она опухла от слез.
      - Куда?
      - В Гитох.
      - Зачем?
      - Маведах открыл город.
      Я снова погружаю взгляд в туман.
      - Что нам делать в Гитохе?
      - Уилл хотел, чтобы ты кое-что увидел. Это было его последним желанием.
      Моя рана только-только начала затягиваться, и хватило нескольких слов, чтобы она опять стала кровоточить. Я безвольно шагаю за Китой через опушку и поднимаюсь на "Эол".
      Не проходит и часа, как корабль опускается в Гитохе. Сперва жители смотрят на нас с подозрением, но их успокаивают цифры "29" на наших нарукавных повязках. Подозрение сменяется приветственными криками. Один из драков вызывается провести нас между разбомбленными домами. Улицы расчищены, воронки засыпаны. В одном сгоревшем доме уже открылась ремонтная мастерская, в другом я вижу лавку, торгующую семенами и съедобной растительностью, в третьем магазинчик старой одежды. Улица перегорожена кучей обломков, бывшей некогда внушительным домом. У кучи нас дожидаются два десятка драков, вырядившихся в самое лучшее, что у них нашлось. Виден глубокий раскопанный подвал, уходящая вниз бетонная лестница. Электричества нет, ступеньки приходится освещать свечами.
      - Что это за место? - спрашиваю я у Киты.
      - Архивы примерно шестидесяти гитохских родов. К ним не обращались больше двенадцати лет. Здесь хранятся архивы рода Язи.
      Мы заходим в просторное подвальное помещение. Свечи освещают его теплым желтым светом. В помещении толпятся драки, есть и несколько людей. Некоторых я узнаю, большинство - нет. На открытой железной полке стоят красивые книги разной толщины. Джетах в синей мантии берет с полки книгу потоньше и кладет ее на подиум.
      Я замираю на месте и жгу Киту взглядом.
      - Я не могу! Я не готов. - Глядя на мозаичный пол, я продолжаю шепотом: - Здесь нет его. Я хотел, чтобы он при этом присутствовал. Других он успел выслушать, а меня...
      - Он здесь, Ро, - возражает Кита с улыбкой.
      - Нет! - Я качаю головой. - Я верю только в призраки зла.
      - Тем не менее он здесь, - настаивает она. Только сейчас я замечаю, что она держится руками за живот.
      Какой я глупец! Она носит под сердцем ребенка Уилла. Я заключаю ее в объятия. Она отвечает мне тем же. Мы стоим неподвижно, пока вся боль не сменяется любовью. Наконец она поднимает на меня глаза.
      - У меня письмо Уилла. Он написал его ночью, перед смертью. Оно адресовано тебе.
      - Что в нем написано?
      - Я не читала.
      Я выпускаю ее, и она достает из кармана конверт. Я ломаю печать, вынимаю листок, разворачиваю его.
      Дорогой Ро, нынче ты приступаешь к ритуалу взросления. Знай, что я очень горд тобой и верю, что ты будешь расти дальше и совершенствовать свои многочисленные достоинства. Однажды я тебе сказал, что хотел бы наблюдать, как ты растешь. С момента нашей встречи на Дружбе до последней минуты здесь, на Амадине, я радовался твоему возмужанию и праздновал твои достижения. Мое желание осуществилось.
      Да пребудет с тобой всегда моя любовь!
      Дядя Уилли.
      Глядя на подпись, я вижу его, его озорную улыбку. Я отдаю письмо Ките и поворачиваюсь к архивариусу Гитоха.
      Он рассказывает мне обо мне самом: в Талмане обещано, что моя жизнь будет течь по вселенскому плану. Со временем правила карантина будут облегчены, и я полечу на Драко, чтобы рассказать Матопе, ветерану в кресле-каталке, что память нас не покинула, что с войной покончено. Оттуда я отправлюсь на Тиман, чтобы выполнить обещание, данное Лахваю ни'до Тиману, дакизу Ри-Моу-Тавии, - преподавать его студентам предмет "Достижение мира на Амадине". Потом я перелечу на Дружбу, найду там пещеру и буду помогать Ките и членам рода Джерриба учить ее ребенка сбору хвороста, копчению змей, выживанию зимой. А дальше будет видно, куда поведет талма.
      ПЕРЕД ТОБОЙ СТОЮ Я ЗДЕСЬ, РО ИЗ РОДА ЯЗИ, РОЖДЕННЫЙ АВО, УЧИТЕЛЕМ АНГЛИЙСКОГО, УЧЕНИК УИЛЛИСА ДЭВИДЖА, ДАРОВАВШЕГО МИР...
      ЭССЕ
      О ЯЗЫКАХ ИНОПЛАНЕТЯН
      (или некоторые опасности преждевременного начала)
      1978 год, первый год моей писательской карьеры. Из-под моего пера уже вышло несколько историй из серий "Мом" и "Цирк", и теперь я погружен в сочинение рассказа "Враг мой", превратившееся в настоящее наваждение. Отремонтированная электрическая пишущая машинка IBM за 20 долларов призывно гудит, бумага заправлена, на бумаге заглавие. Мои пальцы колотят по клавишам - и человек в рассказе, разминая пальцы, помышляет об убийстве, тем же занят инопланетянин. Последний открывает рот и произносит...
      Что же он произносит, черт бы его побрал?
      "Иркмаан"!
      То есть "earthman", "землянин" - с ужасным акцентом?
      Выходит, эти еще не получившие ни названия, ни облика инопланетяне произносят межзубное "th" как "к", а "а" растягивают из-за своих сильных ямайских корней?
      Сейчас не время в это углубляться. История обязательно должна быть рассказана, у меня не будет ни минуты передышки, пока этого не произойдет. Тогда, в незапамятном прошлом, я садился за очередной рассказ и не прерывался, пока не закончу. Попробуйте такой метод для написания повести в двадцать тысяч слов...
      В ответ человек кричит инопланетянину: "Ну-ка, руки вверх!" и тому подобное, а тот ему: "Иркмаан ваа, коруум су!"
      Мой персонаж не мог оставить подобную наглость без комментария: он отвечает фразой, которую выучил на военной подготовке: "Кизз да йуомиин, Шизумаат!" Это значит: Шизумаат, отец, то есть родитель дракской философии, жрет киз. А киз - это...
      Киз - отвратительная мелкая тварь; тем же самым словом называются испражнения этой твари. Не связано ли это с тем, что мне пришлось две недели ухаживать за соседским котом? Увы, истина похоронена навеки.
      Так или иначе, коротенькая фраза - "Кизз да йуомиин, Шизумаат!" породила и философа Шизумаата, и фауну чужой планеты. Из философа выросла необходимость придумать целую философию, чтобы философу было о чем пофилософствовать, а именем придуманного мной зверька ученики трех-четырех континентов стали дразнить своих учителей; учителя догадывались, что имя бранное, но не знали в точности, кто такой "киз".
      Что же ответил на оскорбление драк? "Иркмаан, йаа глупый Микки-Маус".
      Что это, последствия непутевой юности, потраченной на просмотр по телевизору старых фильмов о Второй мировой войне? Конечно, взаимные экранные оскорбления джи-ай и сынов Японии не могли не запасть в память.
      Потом моего землянина валит с ног какая-то волна. Придя в себя, он обнаруживает, что связан. Инопланетянин, наклонившись к нему, презрительно спрашивает: "Кизз да йуомиин, иркмаан, не?" Иными словами, "а теперь кто его жрет, приятель?"
      Вскоре становится ясно, что "эсс" значит "что", "лод" - голова, "не" нет. Дальше драк спрашивает человека: "Кос сон ва?" Человек не знает; как ответить, инопланетянин повторяет вопрос. Показывая на себя, он говорит: "Кос ва сон Джерриба Шиген". Потом указывает на человека. "Кос сон ва?"
      Кос ва сон - кос сон ва. Меня зовут - тебя зовут. Черт, тут уже не просто словарь, но и грамматика! Именно грамматика была в старших классах школы моим слабым местом. Я дал себе слово, что постараюсь как-то оформить язык инопланетных существ, рождавшийся у меня на глазах. Однако у меня не нашлось для этого времени: рассказ - вот главное!
      Поняв инопланетянина, человек отвечает: "Дэвидж. Меня зовут Уилл Дэвидж".
      Во-первых, откуда взялось имя персонажа? У меня как будто не было времени его придумать. Когда вас изводит сочинительский зуд, вы просто пишете, и слоги занимают свои места сами по себе. Первым, кстати, появилось имя инопланетянина: я пососал палец и высосал Джеррибу Шигена. Интересно, он-то откуда взялся?
      Мне очень нравится один актер, зовут его Джеймс Шигета. Кажется, этого достаточно? Ладно, признаюсь: по-моему, Джеймса Шигету недооценивают. Он прекрасно сыграл бы инопланетянина в фильме по моему рассказу. Я в восторге от игры Лу Госсетта в роли Джеррибы Шигена в фильме "Враг мой", но когда я писал, то представлял себе именно Джеймса Шигету. Вот как это получилось. Каяться мне не в чем.
      А потом пришло время дать имя человеку.
      Еще не написав ни одного словечка, я знал, что человека буду играть сам. Этот персонаж - и я, и не я, поэтому мне не хотелось создавать неряшливую анаграмму моего собственного имени. Не знаю, почему в голове появилась фамилия "Дэвидж", но мне понравилось, как она звучит. Я был знаком всего с одним носителем этой фамилии - однокурсником по Стаунтонской военной академии в 1960 году. Славный был паренек, и фамилия ничего себе. Персонажу из рассказа она приглянулась, а мои персонажи умеют настоять на своем, когда им приспичит. Если я хочу сделать так, а персонаж иначе, если я доказываю своим детищам, что я божество, потому что у меня есть текстовой редактор, персонажи устраивают бессрочную забастовку. Так что вздумалось персонажу назваться Дэвиджем - пускай.
      Уиллисом звали моего уже покойного сводного брата. Одногодки много лет дразнили его "Вибби", и он так ненавидел это прозвище, что в конце концов всерьез пригрозил нам побоями и расчленением, если мы не забудем про "Вибби" и не начнем величать его Биллом. Из опасения, что персонажу имя "Билл" понравится так же, как моему братцу, я остановился на Уиллисе (тем более что инопланетянин все равно называет его по фамилии).
      Драк приказывает человеку: "Дасу!"
      Поломав голову, Дэвидж догадывается о смысле и этого словечка, и некоторых других. Спустя несколько абзацев человек и инопланетянин уже освоили языки друг друга в упрощенном виде, что помогает им выжить.
      Ну и что? А вот что. Во-первых, меня всегда смущает, когда в фантастическом фильме или рассказе существа, обитающие на расстоянии тысяч световых лет от Земли, изъясняются на английском языке Лоуренса Оливье. Пусть тогда продемонстрируют мне видеокассету с "Гамлетом" 1944 года у инопланетянина в кармане.
      Вообще-то все началось для меня, как и для многих из нас, со сцены в фильме "День, когда остановилась Земля", когда инопланетянину, заподозрившему козни, потребовалась помощь. Клату говорит Патриции Нил: если с ним случится беда, ей надо обратиться к суперполицейскому-роботу Горту со словами "Клату барада никто". Потому что, не услышав этих слов, Горт разрушит Землю. Так что мое поколение на всякий случай запомнило это "клату барада никто".
      Забавно, что в фильме так и не объясняют, что это значит. Клату надо помочь? Или он советует приятелю не кипятиться? Или сообщает: "Клату по колено в дерьме"? В общем, фразу мы запомнили, чтобы цитировать в особых случаях.
      "Куда это ты собрался?"
      "Погулять, папа".
      "Где именно?"
      "Клату барада никто".
      "Смотри, чтоб к одиннадцати был дома".
      Намек на иной смысл этой загадочной фразы был явлен мне, когда я работал над двумя романами об инопланетной нации для "Покет". У новеньких, естественно, собственный язык, и писатели, подряжающиеся писать об этой вселенной, получают руководство, где изложены основные действующие лица серии, синопсисы разных телевизионных серий и словарик типа "Тенктонский для путешественников".
      Немного о достоверности и преодолении недоверчивости. Не могу говорить от имени всех авторов и читателей, но лично для меня существует неписаный договор между читателем и писателем. Автор соглашается относиться к сюжету с доверием. Отсюда вытекает пакт, заключаемый им с собственным воображением: какие бы ситуации, каких бы персонажей я ни навыдумывал, они обязательно где-нибудь да существуют. Моя работа? Сохранять верность ситуациям и персонажам и доносить их до читателя с максимальной точностью.
      А теперь о тенктонском языке. Когда я впервые заглянул в руководство "Инопланетная нация", то подумал, что ее авторы подошли к своей задаче не совсем серьезно. Выпивка потенктонски - "танка", жестокость - "поппи", крупный рогатый скот - "мукау", церемония - "оскар", глубокий - "пид", врач - "маре", нечистоты - "слам", до свидания - "токус", ружье - "шута", расследовать - "снуп", уровень - "страта", а сеть, поверите ли, "тисифокс". Я, конечно, не большой дока по этой части, но тут же представил двух самовлюбленных сценаристов, создающих тенктонское наречие при помощи травки и "танки". Хохоча, они придумывают всех этих "мукау" и "снуп". Сердясь на телесеть "Фоке", они придумывают словечко "тисифокс".
      Если вернуться к загадочному посланию от Клаты Горту, то результатом недостаточной серьезности языка инопланетной нации стало тенктонское имя главного героя сериала, детектива - Джордж Франсиско. Согласно руководству, по-тенктонски его дразнили "Никто". Это открывает возможности для множества новых толкований фразы "Клату барада никто". Больше всего она смахивает на признание в подростковой любви. Ничуть не сомневаюсь, что будущие исследователи космоса пронесут это признание в сердцах и вырежут на коре дерева батнут:
      Клату барада
      Никто
      Между прочим, в штате Мэн есть город Бидцфорд. Размышляя над происхождением этого названия, я остановился на двух возможностях: либо оно произошло от алгонкинского "старуха, переходящая через реку", либо от норвежского "я иду на трудотерапию".
      Еще я усердно изучал разные лингвистические недоразумения. Двойное и множественное значение слов в большинстве языков иногда приводит к любопытным ситуациям при переводе, очень меня веселящим. Из веселья выросло нижеследующее короткое произведение под названием "Дальше снова тьма". Оно публиковалось один-единственный раз - в моей "Мастерской писателя-фантаста-1", в главе "Фатальные огрехи", как пример того, чего нельзя делать. Это виньетка, написанная еще до того, как я узнал, что такое виньетка.
      Дальше снова тьма
      (случайность)
      - Говорит Большая Медведица, частота 221, 3. Слышит меня кто-нибудь?
      Эл Брагг выключил микрофон ровно на двадцать секунд. Ждать дольше напрасный труд. Эл проверил приборы и монитор, показывающий его местоположение в галактике. 18, 19, 20...
      Эл подстроил частоту и снова взял микрофон.
      - Говорит Большая Медведица, частота 221, 4. Хочется поболтать. Есть с кем?
      Глядя на монитор, он пытался отыскать Солнечную систему. Компьютер сделал бы это моментально, но чем тогда заняться самому Элу? Он страшно скучал, не говоря о тоске по дому... 18, 19, 20.
      - Говорит Здоровенная Медведица, частота 221, 5. Ну, хоть кто-нибудь!
      Эл вздохнул. Занесло же его в такую дыру! Сюда больше никто не совался. Три стандартные недели лету от обжитых секторов - и пожалуйста, ни звука. 18, 19, 20.
      Еще неизвестно, что вытворяет электронный переводчик.
      - Большая Зверюга, частота 221, 6, готов на все! Никто меня не побалует?
      Либо такой маршрут, либо долгий, кружной, вокруг этого пустого места. Черт, можно ведь было прихватить груз и по крайней мере зашибить деньгу. Но он очень торопился домой. 18, 19, 20...
      - Медведица, частота 221, 6. Молю, составьте мне компанию!
      - САМКА МЕДВЕДЯ! НА СВЯЗИ МЕДВЕДЬ. ПРИЕМ.
      Эл вздрогнул, потом расплылся в улыбке. Нашел-таки! Буквальный перевод добавлял игре изюминку.
      - Привет, Мишка. Я - Медведица. Как я отвык от общения! Ты куда намылился?
      - Я ЧИСТЫЙ. ТЫ ГРЯЗНАЯ?
      - Ответ отрицательный. Куда направляешься?
      - ИЗВИНИ. В ЦЕНТР, СЕКТОР ДВАДЦАТЬ И ПЯТЬ. ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ?
      - А то нет!
      - ЭТО "ДА" ИЛИ "НЕТ"?
      - Ответ утвердительный. Кто начинает - ты или я?
      - НАЧАЛИ.
      - Эй, косолапый, компьютеру подавай подлежащее и сказуемое. Ты или я?
      - Я НЕ КОСОЛАПЫЙ. ТЫ.
      - Идет. - Эл почесал подбородок. Фокус заключался в том, чтобы не соврать, но и не выдать истинное расположение. - Моя планета прекрасна.
      - МОЯ ПЛАНЕТА УРОДЛИВА.
      Эл нахмурился. Ему случалось забавляться с инопланетянами, вырубленными из черного льда и считавшими свою планету красавицей, а Землю - уродиной.
      - Хорошо, Большой Медведь. Атмосфера голубая, с белыми облаками водяного пара. Благодаря дождям на поверхности густая растительность.
      - НЕБО СИНЕЕ. НЕМНОГО ЖЕЛТИЗНЫ ИЗ-ЗА ПЫЛИ. ОБЛАКОВ МАЛО. ЗЕМЛЯ ТВЕРДАЯ И СУХАЯ. ДОЖДЕЙ МАЛО; РАСТИТЕЛЬНОСТИ МЕНЬШЕ.
      Эл поджал губы, покачал головой.
      - Что-то я не пойму, Медведь. А ты?
      - НЕТ.
      - Перейдем к правительствам? - Эх улыбнулся: он надеялся, что партнер соблазнится. Населенных планет-пустынь всего пара десятков, и Эл знал их все. Ему хватило бы парочки намеков на устройство власти.
      - ХОРОШО. Я ПЕРВЫЙ?
      - Валяй.
      - НАРОД МОЙ... УГНЕТЕН. ВСЕГДА. НАШИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ИЛИ ДРУГИМИ, НЕ ВАЖНО. РЕВОЛЮЦИИ. МНОГО. ТОЛКУ НИКАКОГО.
      Эл почесал в затылке, вспоминая какую-нибудь пустынную планету, страдающую политическим несварением. Гар-нетсид? Нет, Медведь утверждает, что соблюдает чистоту.
      - Очень давно у нас тоже была революция, - сказал он в микрофон. - Но теперь мы свободны. Войны позади. Мы сами выбираем, какими нам быть, и достаточно благополучны. Например, мой корабль - моя собственность.
      - НУ? ХОРОШО. СЕЙЧАС ДОГАДАЮСЬ. МИНТА-КА ДВЕНАДЦАТЬ?
      - Ответ отрицательный, Большой Медведь. Начну-ка я с экономики. Я сказал, что мы благополучны. Поднимай выше: мы - настоящий финансовый центр Сектора.
      - ЭТО НЕ МИНТАКА ДВЕНАДЦАТЬ?
      - Никакая не Минтака! - Эл фыркнул. Далась ему эта Минтака!
      - НЕ ПОНИМАТЬ. ЛАДНО. НА МОЕЙ ПЛАНЕТЕ БЕДНОСТЬ. Я ЛЕЧУ В СЕКТОР ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ, ПОКУПАТЬ ОРУЖИЕ. ТЕПЕРЬ ДОПЕР?
      Эл хлопнул себя по колену.
      - Наверняка Садр Пять! Я угадал, Большой Медведь?
      - ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. УГАДЫВАЙ СНОВА.
      Эл нахмурился: в эфире прибавилось помех.
      - У меня иссякла фантазия. Как ты меня слышишь?
      - Ушами. Двумя.
      - Я про радиоприем, - сказал Эл со вздохом. - Не ослабевает?
      - ПРИЕМ СЛАБЫЙ.
      - Увы. Ну как, сдаешься?
      - А ТЫ?
      - Ответ утвердительный. Хотя я редко проигрываю. Так что у тебя за планета?
      - ЗЕМЛЯ. ТРЕТЬЯ ПО СЧЕТУ В СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ.
      - Да не может этого... Эй, Медведь, вырубай свой переводчик и переключайся на прямую голосовую связь. - Эл замер в ожидании.
      - TIERRA.
      - Ты что, испанец?
      - MEJICANO... HABLA INGLES? POR QUE?
      - Потому что я с Земли. Северная Америка. . - GRINGO?
      - Он самый, "мокрая спина". Теперь понятно, каково вам...
      - SI.
      - Галактика тесна, верно?
      - ES VERDAD... ADIOS.
      - Что ж, бывай, Мишка! - Эл передернул плечами и подстроил частоту. Говорит Большая Медведица, частота 221, 8...
      К СЧАСТЬЮ, КОНЕЦ
      * * *
      Предсказуемо, бессмысленно, вероломно, пустой звук - все, что вы способны сказать про мою "Тьму", я уже сказал сам. Примерно так же о ней отзывались редакции, отвечавшие мне отказом.
      Интерес к путанице при переводе я проявлял и раньше - например, в рассказе "Скользкие господа" из серии о звездном цирке, в конце концов врезавшемся в планету Мом (я о цирке, а не о серии). Язык там причудлив с нескольких углов зрения. Во-первых, сам цирковой жаргон, на котором изъясняются артисты шоу О'Хары. Свою лепту вносят инопланетяне из труппы и другие инопланетяне, для которых артисты выступают. Мы начнем с места, где Уортс, ответственный за путевой журнал труппы, не выдержав мук совести, принимает решение сдать Джона О'Хару полиции и явиться с повинной: ведь их шоу - прикрытие для карманников, шулеров и разных прочих мошенников, отстегивающих О'Харе немалые денежки за право обирать жителей планеты Читью, еще ни разу не видевших цирк. Чем больше Уортс приглядывается к "скользким господам", тем меньше они ему нравятся.
      Танцор-Красавчик из Бостона решил, примкнуть к нам, "чтобы подоить местных олухов", как он сам выразился. Никто из "Барабу", за исключением антрепренера, раньше не бывал на Читью, так что у Красавчика чесались руки. С Рыбой мы подружились, потому что оба боялись разоблачения. Простившись с Тик-Током, мы зашагали втроем к высоким домам. Асту, аборигены, управляющие Читью, напоминают телосложением страусиные яйца, только значительно выше, на толстых ножках и с тоненькими четырехпалыми ручонками. Гуляя по торговым центрам Мартаана, Бостонский Красавчик обожал вдруг замереть перед таким яйцом на ножках. Асту обязательно налетал на озорника, бормотал неразборчивые извинения и ковылял дальше.
      - Восковая спелость! - восклицал Красавчик с улыбкой.
      После четвертого подряд столкновения с аборигеном я хмуро спросил его, зачем он этим занимается.
      Он остановился, сдерживая напор толпы, рвущейся в ворота биржи.
      - А ты загляни им в глаза, Уортс. Крохотные, расположены по бокам. Перед собой они ни черта не видят. Представь, что сделал бы с ними наш Джек-Джек! [карточный шулер] - Он помахал нам рукой и заторопился на биржу. - Взгляну, как они распоряжаются своими деньгами.
      - Представляешь, что бы здесь натворила банда Красавчика? - спросил я Рыбу.
      Он невозмутимо кивнул и указал на существо в белых ремнях, регулировавшее, судя по всему, поток пешеходов на одном из перекрестков торгового центра. Меня пронзила жалость: асту-пешеходам требуются регулировщики, иначе они будут друг в друга врезаться.
      - Видишь полицейского? Давай узнаем, где у них участок.
      Мы подошли к яйцу в ремнях, и я начал:
      - Не подскажете, где тут полицейский участок?
      Я стоял прямо перед регулировщиком, но он долго вращался, пока не поймал меня одним глазом. Глаз расширился, яйцо отпрянуло.
      - Миг баллума.
      - Полицейский участок, - попробовал я еще разок. Придя в себя, полицейский шагнул к нам, навел на нас один глаз, потом другой.
      - Эгер блей сиркис.
      - Простите?
      Он указал на меня, потом на Рыбу.
      - Сиркис, сиркис, детер эт? Рыба схватил меня за руку.
      - Слушай, он же про цирк!
      Ротик яйца быстро расширился, тело закачалось.
      - Сиркис, сиркис!
      На перекрестке уже образовалось яичное скопление. Регулировщик вынул из-под белого ремня бело-красную карточку.
      - Сиркис!
      - Смотри-ка, это билет из брони на наше выступление, - сказал я Рыбе. - Да, цирк. - Это уже регулировщику. - Полицейский участок?
      Он снова спрятал карточку под ремень и поднял ручонки.
      - Нети бле эт "поцески утасток" дума?
      Яйца ошибочно приняли жест регулировщика за сигнал двигаться и немедленно устроили кучу малу.
      - Гаавуук! - И регулировщик врезался в толпу, крича и толкаясь. Вскоре порядок был восстановлен, и регулировщик вернулся на свой пост. Указав на дверь в нескольких шагах от угла, он произнес: - Агвуг, тухап тубба.
      - Полицейский участок? - переспросил я.
      Он опять поднял руки - видимо, это движение заменяет им пожимание плечами, - во второй раз спровоцировав столпотворение на вверенном ему участке.
      - Ах, гаавуук! Нее паавуук!
      И он опять ринулся разгребать свалку. Рыба потянул меня за рукав, указывая на дверь.
      - Лучше идем, а то он рассердится. Думаешь, это и есть полиция?
      - Давай проверим.
      Мы подошли к двери. На ней были нарисованы какие-то непонятные линии, точки, завитки и пятна. Под этой мазней красовалась надпись: "Здесь говорят по-английски". Я удовлетворенно кивнул.
      - Бюро переводов!
      Я распахнул дверь, и мы оказались в захламленной коморке без окон. В глубине, за низкой конторкой, угадывался яйцевидный силуэт.
      Рыба тронул меня за плечо.
      - Спит, что ли?
      Я подошел к стойке и постучал по ней.
      - Простите? - Ответа не последовало. Я постучал сильнее. - Простите, вы говорите по-английски?
      Яйцо открыло обращенный в мою сторону глаз, вздрогнуло, помигало, разинуло рот.
      - Сиркис!
      Встав, мой собеседник вынул из-под своего широкого коричневого ремня билет из нашей брони.
      - Сиркис!
      Я утвердительно кивнул.
      - Точно, мы оба из цирка. - Я глянул на Рыбу. - Реклама сделала свое дело. Так вы говорите по-английски?
      Рот яйца стал еще шире, глаза, наоборот, прищурились.
      - Здесь говорят по-английски.
      - Как вас зовут?
      - Зовут Доккор-тут, да, господа. - И Доккор-тут наклонился вперед в яичной версии учтивого поклона.
      - Нам бы переводчика, - объяснил я с улыбкой.
      - Здесь говорят по-английски.
      - Можете пойти с нами? Нам надо в полицию. В участок.
      Доккор-тут повращался на месте, переместился вдоль своей конторки и вернулся с книгой. Поднеся ее к глазу, он начал перелистывать страницы.
      - Полиция, полиция... Соблюдение общественного порядка. Общественного, общественного... Участок, участок... - Доккор-тут опустил книгу и уставился на меня одним глаз. - Желаете купить землю?
      Рыба взял меня за плечо.
      - Дай-ка, я попробую. - Она поманил Доккор-тута пальцем. - Иди сюда.
      Доккор-тут нажал кнопку. Крышка конторки распахнулась, и он вывалился в образовавшийся проем, чтобы последовать за Рыбой к двери. Я замыкал шествие. Из двери Рыба показал пальцем на регулировщика.
      - Полиция!
      Доккор-тут прицелился одним глазом в Рыбу.
      - Земля рядом с полицией?
      Рыба покачал головой.
      - Веди нас к полицейской шишке. Доккор-тут опять справился со своей книгой.
      - Шишка... Соцветие и плод хвойных и некоторых других... Бугорок, округлая... Твердый шарик на конце... Рыба отнял у него книгу.
      - Лучше я. - Найдя нужное определение, он показал его Доккор-туту. Важный, влиятельный человек. Начальник, понял?
      И так далее. Недоразумения при переводе легли в основу таких обменов репликами в повести "Враг мой", как, например, этот.
      ... Нас в любую минуту могло снести с отмели.
      - Джерри, ты напрасно так насторожился из-за этой железки, сам знаешь.
      - Сурда. - Голос драка звучал покаянно, а то и жалостливо.
      - Эсс?
      - Эсс ех "сурда"?
      Джерри помолчал.
      - Дэвидж не знает не уверен что это нет?
      Я отмел нагромождение отрицаний.
      - Ты имеешь в виду "возможно", "может быть", "не исключено"?
      - Аэ, возможноможетбытьнеисключено. Дракский флот корабли иркмаан имеет. До война покупать, после война захватить. Железка возможноможетбытьнеисключено драк-ская.
      - Значит, если на большом острове есть секретная база, сурда она дракская?
      - Возможноможетбытьнеисключено, Дэвидж.
      А вот мои пометки к другому замыслу (нереализованному), повлиявшему потом на "Враг мой". Тут важно отметить, что я никогда не отвергаю с ходу никаких идей, как бы дурно они ни пахли. Таким образом, мне удается обуздывать свой критицизм, способный засушить все, что появится в непосредственной близости. В итоге кое-что все-таки выживает, потому и появился на свет "Враг мой". Неприятное в том, что мои файлы переполнены всякой ерундой, что сильно смутит любого, кто после моего ухода в мир иной сядет за биографию Барри Б. Лонгиера. Очень может быть, что биография выйдет под названием "Не могу поверить, что он написал всю эту чушь!".
      Снова я уклонился от темы.
      Вот что я пометил на тему о языке, когда приступал к сочинению очередного сюжета.
      Без заглавия
      Начать повествование по-английски, вставляя инопланетные словечки и выражения, пока читатель не освоится с языком инопланетян до такой степени, чтобы последний абзац текста можно было полностью написать по-инопланетному.
      Первый шаг - изобретение чужого языка. При своей чуждости он должен быть простым для усвоения - ведь читателю предстоит без напряжения понять написанный на нем последний абзац истории. [Я разработал грамматику, орфографию, произношение, словарь примерно на триста слов. Получился гибрид испанского, японского, иврита и вульгарной латыни. ]
      Придумать ситуацию, оправдывающую применение чужого языка. Один персонаж должен учиться языку у другого; во всяком случае, читателю придется кое-что усвоить.
      Общая семантика учит, что некоторые термины ("семантические пустоты") как будто обозначают некие аспекты реальности (имеют смысл), но в действительности бессмысленны (не имеют реальных аналогов): "справедливость", "социализм", "разумный", "права" и многое другое. Теория гласит, что если двое, говорящие на разных языках, не понимающие друг друга и отказывающиеся от попыток понять чужой язык, изобретут для общения третий язык, то они не смогут болтать о "справедливости" или "социализме".
      Скажем, показывает один на камень и называет его "блуг". Другой соглашается, после чего при произнесении слова "блуг" оба понимают, о чем речь. Но на что, спрашивается, указать, чтобы прийти к пониманию насчет "справедливости"?
      Что получится, если переговорщики, отряженные разными политическими силами (людьми и инопланетянами), не будут иметь возможности прибегнуть к переводу и по необходимости станут изобретать особый язык? Преодолев технические трудности, они продолжат усилия, пока не наткнутся на проблему, во-первых, чреватую серьезной опасностью, а во-вторых, не подлежащую своевременному устранению. Значит, невозможность обратиться к услугам переводчиков (людей или приборов) должна быть достоверно обоснована.