Пока мы тренируемся с помощью компьютеров и беспрерывно совершенствуем свои планы, Гав Кудак знай себе читает и все запоминает. Информации разливанное море: к его услугам все сведения об Амадине, накопленные Карантинными силами землян и драков. Кудак выносливее остальных: все забываются сном, а он не отходит от компьютера.
      У Дэвиджа и у меня другая задача: мы составляем резервные планы, программы действий на случай непредвиденных обстоятельств, списки припасов, оружия и так далее. У меня закрываются глаза от усталости. Дэвидж смотрит не на монитор, а в пустоту.
      - В чем дело? - бормочу я.
      - Озарение! - с улыбкой отвечает мне человек. - Я вдруг осознал, что из всей теперешней команды я меньше всего гожусь на руководящую роль.
      - Такова твоя талма! - напоминаю я ему.
      - Наша талма, Ро. - Дэвидж качает головой. - Но я все равно озадачен. Я никогда никого никуда не вел, никого не организовывал, вообще не делал ничего такого, что подразумевает эта талма. У тебя хотя бы есть опыт боев на Амадине. У Мосса и Бенерес опыт воздушных боев и контрабандных операций. Гази хорошо владеет компьютерами, Жнец и Салли - опытные дознаватели, Кудак - мастер допроса. А главное, все вы молоды, а я всего-то и умею, что жить в одиночестве в пещере и не давать маленьким дракам резать себе пальцы, пока они не повзрослеют. Не пойму, почему эта талма каким-то образом зависит от меня.
      Я устало машу рукой и говорю с улыбкой:
      - Если бы ты знал путь, дядя Уилли, то это уже не был бы путь.
      Дэвидж смеется, потягивается, указывает кивком головы на пассажирский отсек и бормочет, подавляя зевок:
      - Может, моя истинная задача - найти того, кто сможет все это возглавить? В любом случае жребий брошен. Пройдет не больше двадцати часов - и либо мы опустимся на Амадин, либо превратимся в бесчисленные ионизированные частицы, носящиеся в пространстве. А пока что прикорнем.
      Я плетусь к себе, удивляясь, как много всего разделяет мыслящих существ и как много их объединяет: любовь, дружба, дело, война... Дверь в каюту Кудака, расположенную напротив моей, приоткрыта. Кудак сидит за узким столиком, не отрываясь от монитора маленького компьютера.
      - Почему бы тебе немного не отдохнуть?
      Он разводит руками.
      - Наверное, ты прав, Ро. - Он трясет фляжкой. - У меня остался горячий чай. Составишь мне компанию?
      - Не откажусь.
      Я вхожу и сажусь с ним рядом. Кудак разливает чай и пододвигает мне чашку. При первом же глотке я чувствую вкус теплых дождей и цветов Камы.
      - Как вкусно! Спасибо, Кудак.
      - Не за что. Бери конфетку. - Он протягивает коробку с засахаренными фруктами. Ума не приложу, откуда у него такое лакомство.
      - У тебя осталось совсем мало.
      - Бери! - настаивает он. - С меня хватит, набаловался. От вкуса дракского деликатеса у меня кружится голова. Я бы никогда им не пресытился.
      - Спасибо, Кудак. Ужасная вкуснятина!
      - Как не побаловать земляка!
      - Ты тоже из Гитоха?
      - Не совсем. Из Хуне, к западу от Гитоха.
      - Я знаю, где это. Один мой знакомый переехал в Хуне четыре года назад, когда восточнее Гитоха разгорелись бои, и его родитель не выдержал.
      - Его, случайно, звали не Диело Ино?
      - Да! Ты его знаешь? - Кудак разом грустнеет.
      - Знал, пока не погиб мой родитель. Мы с Равинем Ни ждали, какое решение примет сортировщик. Выбор Чоя Леха пал на меня, и я стал учиться на солдата Окори Сиков.
      Кудак воевал в Маведах, как и я, и тоже умудрился покинуть планету с помощью одного продажного офицера Маведах. Мы долго болтаем, вспоминая общих друзей детства, командиров, у которых служили, три сражения, в которых участвовали, особенно бой под Дугласвиллем.
      Кудак рассказывает о ранениях, которые он там получил, об обожаемом командире, встретившем там смерть. Я смутно помню разговоры о гибели Баса Шараха вскоре после смерти моего Мина. Я так мучился, что весть об участи Баса Шараха уже не смогла удручить меня еще больше. Что до Гава Кудака, то его по-прежнему не покидает образ Баса. Он заканчивает свой рассказ, и мы вместе льем слезы. Наступает мой черед: я вспоминаю Мина и человека с флейтой. Это только затравка: плотину сносит, и боль выплескивается наружу. Я говорю обо всех: об Аво, нашей Дюжине, Пине. Потом приходит черед Джеррибы Шигена, Матопе, Кобока, моих страхов и сомнений из-за талмы и моей роли в ней... Я чувствую, что Кудак - самое ценное, что только может быть в жизни: настоящий друг.
      Покидая его, я кладу руку ему на плечо и желаю хороших снов. Кудак закрывает свою коробку со сладостями.
      - Ты должен узнать обо мне еще кое-что, Ро.
      - Все мы совершали поступки, которыми трудно гордиться, Кудак. На то и Амадин.
      - Нет, то, что я сейчас скажу, во сто крат постыднее. Видишь ли, я с Драко. На Амадине я никогда не бывал.
      Я стою болван болваном, с разинутым ртом, так и не сняв руку с плеча Кудака.
      - Не верю! Ты столько всего рассказал, столько знаешь...
      - Я хорошо изучил файлы Карантинной службы.
      У меня вылезают из орбит глаза, но я еще не оставил попыток разубедить нового друга.
      - Многого из того, что знаю я, Карантинная служба никак не может знать! Гитох, Хуне, Диело Ино...
      - Кое-что ты рассказал мне сам, о чем-то я догадался. Но большая часть сведений - отсюда. - Он трогает компьютер. - Карантинщики - скучнейшие писатели на свете, зато весьма осведомленные.
      Я сдергиваю руку с его плеча, чтобы не наброситься на него с кулаками.
      - Зачем тебе понадобилось врать? К чему эта игра?
      Кудак убирает коробку со сладостями в ящик. Я успеваю заметить там не меньше десятка таких же коробок.
      - Ты спрашивал, почему я тружусь без отдыха. Все очень просто: пользуясь тем, что почерпнуто из файлов, я создал комфортную для тебя атмосферу и побудил рассказать всю историю жизни, назвать имена, места, даты, не скрывать чувства. Теперь я знаю о тебе все, что имеет хоть какую-то важность, от приема в Маведах до интимного приключения с Фалной. Стольких еще предстоит допросить, столько нового узнать! Так что мне не до сна.
      Он возвращается к компьютеру, я бреду к двери.
      - Гав Кудак, - говорю я с порога, - как тебе удается оставаться в живых?
      - Не со всеми я так откровенен, как с тобой, Ро. К тому же я хороший бегун.
      37
      Амадин. Я рискнул свободой, более того, жизнью ради возвращения в единственное во всей Вселенной место, которое ненавижу.
      "Ты обязательно вернешься, Язи Ро. Это истина, не подлежащая сомнению"... Пророчество Зенака Аби не выходит у меня из головы, пока мы, закончив сборы, укладываемся на ускорительные кушетки, чтобы лежа ждать, пока летная программа проведет нас через полосу препятствий, выставленных Карантинными силами. Как именно Аби, забравшийся мне в мозги, определил, что мне суждено возвращение? Как он умудрился понять то, что было совершенно непонятно мне самому? В иллюминаторе виден уголок Амадина. Мне вдруг начинает казаться, что мы затеваем нечто совершенно невероятное. Меня охватывает паника.
      - О'кей, - раздается в наушниках голос капитана. - Начинается!
      Искусственная гравитация отключается, и в ушах звучит голос Йоры. Она считает:
      - Четыре, три, два, один... Пошло!
      Огромная невидимая рука с чудовищной силой давит мне на грудь. Корабль делает вираж вправо, от ускорения его сотрясает сильнейшая вибрация. Оглушительный рев мешает слышать Эли и Йору, мои пальцы до боли впиваются в подлокотники. Вираж влево - и все мои внутренности норовят оказаться в глотке. "Эол" падает, и падению, кажется, не будет конца. Я стараюсь не закрывать глаза и с ужасом вижу за иллюминатором пламя.
      - Проходим сквозь плотные слои атмосферы! - кричит Дэвидж. - Все в порядке. Мы преодолели карантин. Добро пожаловать домой!
      Домой! В пылающий ад... Впрочем, пламя быстро затухает, и я вижу внизу покрытые льдом горы.
      Я не был дома с самой битвы при Гитохе. На Дружбе я позволял себе фантазировать и воображал, будто живу ребенком в пещере Дэвиджа, изучаю мудрые книги, историю своего рода и все то, что постигал Гаэзни: охоту на змей, выделку кож, шитье, стряпню, устройство спальных мест, изготовление обуви и одежды...
      Я дома.
      Фална устроил пожар, потом выстрелил ракетой по пещере, где сам вырос, так что на этом мои фантазии померкли. Тем не менее пройдет еще три месяца, прежде чем Эстоне Нев доберется до "Карнарака", до Фалны. Хватит ли у престарелого драка сил собственноручно задушить своего потомка и тем самым покончить со своим родом? Заслуживает ли Фална такой любви?
      - Через минуту пересекаем линию "терминатор", - предупреждает капитан.
      Я сбрасываю ремни, сползаю с кушетки и тороплюсь в рубку, чтобы успеть полюбоваться мерцающим морем Шорда, далекой береговой полоской, Серебряными горами, окрашенными закатом в красные и оранжевые тона. Согласно информации Карантинной службы, Зенак Аби и его последователи по-прежнему скрываются в Серебряных горах. При снижении я замечаю дым и зеленые нити энерголучей, тянущиеся на юго-восток. В глаза бьет блеск озера Шеринг, рядом с которым в очередной раз вспыхнули бои. Центр боев - Риехм Во: все уже успели позабыть, сколько раз переходил из рук в руки этот второстепенный населенный пункт...
      - Ты бы пристегнулся, Ро, - советует Йора. - Скоро посадка.
      Я послушно возвращаюсь на свое место, в очередной раз переполненный предчувствием бессмысленности нашей затеи.
      Как видно, Дэвидж, Салли, Кудак и Жнец размышляют в этот критический момент о том же. Пристегнувшись и напялив наушники, я откидываюсь, крепко закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на своих вдохах и выдохах.
      - Линия "терминатор"! - объявляет Эли.
      - Уилл, - обращаюсь я к Дэвиджу, - а что, предок-тезка овьетаха был признанным военным вождем, подобно тому, как сам овьетах возглавляет ныне Ковах и джетаи диеа, а Заммис - крупная фигура в бизнесе?
      Человек не торопится с ответом.
      - Нет, Джерри был вроде меня: у обоих не было особых причин хвастаться победами. Джерри был у меня третьим.
      - А скольких сбил Шиген?
      - Джерри никогда не говорил, скольких укокошил. Я подозревал, что открыл его список. Ты разочарован?
      - Это не разочарование, просто замешательство. Ты твердишь, что остаешься всего лишь человеком, а твой враг и друг - всего лишь драк, тем не менее вы вдвоем стояли у истоков колонизации целой планеты!
      Он почесывает подбородок, бросает взгляд на Киту, пожимает плечами.
      - Пойми, Ро, в Джерри не было ничего необычного, кроме одного выдающегося достоинства: любви. Любви к жизни, к Драко, к своему роду, к Талману, к дитя, которого он так и не увидел... - Голос Дэвиджа становится хриплым. - Джерриба Шиген научил меня любви простым способом: он сам меня любил. Памятник ему - планета Дружба и продолжение рода Джерриба. Если эта талма осуществится, если мы действительно принесем на планету мир, то только благодаря любви, инструментами которой все мы служим.
      Голос Эли в наушниках предупреждает:
      - Мы над горами, перед нами вершина Атахд. Одна из узких долин внизу населена. Кажется, население мирное. Йора, на всякий случай включи защитные экраны.
      Я чувствую спуск и жду удара о поверхность. Наконец мы соприкасаемся с планетой Амадин. Двигатели стихают, я сбрасываю ремни и опять тороплюсь в рубку. Застыв между Эли и Йорой, я смотрю в иллюминатор, в темноту. Там горят ручные фонари. Один из встречающих освещает фонарем свое лицо.
      - Отключи экраны, Эли, - прошу я. - Это же Зенак Аби!
      Капитан нажимает на несколько клавиш и снимает ремни.
      Я первым сбегаю по трапу, жадно вдыхая знакомый аромат остывших к ночи гор. На Зенаке Аби все те же человечьи штаны, на подбородке - свежий шрам, на лице - памятное выражение плохо скрываемого веселья.
      - Добро пожаловать домой, Язи Ро. Ты привез все, что хотел?
      Я протягиваю Аби экземпляр "Кода Нусинда" и отвечаю:
      - Все, джетах. Любопытно, подойдут ли тебе мои подарки?
      Зенак Аби рассматривает моих спутников. Его взгляд задерживается на Дэвидже.
      - Вряд ли такие дары могут быть должным образом вознаграждены.
      - Мы прибыли не за наградой, Зенак Аби, - отвечает Дэвидж.
      Веселое выражение на лице Аби сменяется на отчаянное. Он оглядывается на своих друзей, не выходящих из темноты, потом смотрит на книгу. У него дрожат руки.
      - Хорошо. Мы вернемся домой и проведем примерку.
      38
      В своей новой большой пещере - заброшенной медной шахте глубоко в горах, в получасе ходьбы от места нашего спуска - Зенак Аби собирает предводителей своего кочевого сообщества. Кто стоит прямо, кто опирается о стену, кто сидит на камнях, на ящиках, прямо на полу. Все как один поглощены моим рассказом - историей талмы Аби и планами ее использования на Амадине. Рассказывая, я внимательно слежу за слушателями - людьми и драками, - поедающими глазами меня и моих спутников. Судя по выражениям лиц, кое-кому это действительно интересно. Но есть и скептики, и разочарованные; еще больше напуганных.
      - Мы, люди и драки, создадим независимую силу, ставящую перед собой одну-единственную цель: обречь на провал всякую попытку саботировать перемирие. Террорист из "Черного Октября", "Тин Синдие" или любой другой группировки, сопротивляющейся прекращению огня, будет взят под контроль еще на стадии подготовки террористического акта. При попытке его осуществления он будет схвачен за руку. Мы не остановимся перед убийством террориста, более того, заявим о себе как об исполнителях приговора и объясним, почему были вынуждены на это пойти. Если же мы не успеем вмешаться и теракт будет осуществлен, то мы отыщем виновных и покараем их смертью, оставив свои опознавательные знаки.
      - И таким способом будет положен конец смертям? - саркастически спрашивает бородатый человек, привалившийся к стене справа от меня.
      - Нет, - отвечаю я. - так будет положен конец войне.
      Я обвожу собравшихся взглядом, ловлю себя на том, что улыбаюсь, и заговорщически подмигиваю своим товарищам.
      - Могу себе представить, что вы о нас думаете. Некоторые из вас родились уже здесь, но большинство сбежали с поля боя. Я тоже, покидая Амадин, чувствовал, что освобождаю себя от убийства, от смерти. За пределами планеты раскинулась восхитительная вселенная, полная разумных существ, несметных богатств, знаний, чудес, ценнейшее из которых зовется миром. Я едва успел все это распробовать, поэтому меньше всего хотел вернуться сюда, ко всему тому, что так люто возненавидел. - Я кошусь на джетаха, сидящего рядом с Дэвиджем.
      - Зенак Аби посеял семя в надежде, что из него вырастет мир. Пока мы не убедимся, что из семени выросло растение, способное выжить самостоятельно, нам придется поливать его кровью - и желтой, и красной. Больше всего на свете я хочу мира! Поэтому я здесь. А вы должны сами решить, зачем здесь находитесь.
      Судя по некоторым лицам, мне еще не следовало умолкать. Судя по другим, я наболтал лишнего. Нам нужны не все, хватит небольшой горстки. Но я был уверен, что рожденные на Амадине и познавшие войну будут смотреть на происходящее так же, как я. Однако слишком многие смертельно устали. Побросав оружие, они укрылись в горах и не находят сил, чтобы опять вооружиться.
      Зенак Аби опирается о подлокотники своего самодельного кресла и медленно приподнимается. Не глядя на своих приверженцев и не обращаясь к ним, он говорит мне:
      - Я очень горд тобой, Язи Ро. Я молил Вселенную наградить меня подсказкой, как утолить боль Амадина, и моя мольба была услышана. Прошу тебя, пойми наше разочарование: мы лишний раз убедились, что чудес не бывает.
      Мое внимание привлекает темнокожий человек с черными волосами и густыми черными усами с проседью. Он держит на руках двоих детей: драка и маленькую девочку. Отойдя от стены, он отдает детей Дэвиджу и поворачивается ко мне.
      - Я Али Энаят. Где записываться?
      От удивления я не сразу нахожу, что ответить. Указывая на Гава Кудака, я бормочу:
      - Сперва он задаст тебе несколько вопросов. Кудак жмет Али Энаяту руку и говорит:
      - Найдем место, где можно спокойно побеседовать. Не возражаешь против шоколада? - Али утвердительно кивает, а Кудак продолжает тараторить: - Я захватил шоколад со станции. Я его плохо усваиваю. Ты сможешь угостить своих детишек. Откуда ты, Али? Судя по виду, из Западного Дорадо?
      - Да, оттуда. Из Сакинаха.
      - Сакинах? Хорошо знаю это место...
      И они скрываются в боковом коридоре. Не сомневаюсь, что человек все выложит хитрому драку, включая самое главное: заслуживает ли он доверия. Все его ответы будут занесены в компьютер и сопоставлены с имеющейся у нас информацией на соответствующие темы, подвергнуты перекрестной проверке по признаку источника, географии, организации и так далее. Возможно, из самого Али тоже выйдет отличный дознаватель. Возможно, его как бывшего бойца Фронта можно будет вернуть на Дорадо, где он проникнет в "Черный Октябрь" или в какую-нибудь еще группировку. С другой стороны, на его иждивении двое детей, так что, может быть, все, на что он годен, - это снабжение нас сведениями о его бывших соседях, партнерах и товарищах, об организации и боевых порядках, командовании, насколько боеспособен каждый солдат, офицер, советник, копировщик, как он смотрит на вещи, как думает, действует, живет, на что надеется, к чему стремится, чего боится... После многоступенчатой перепроверки всех этих сведений станет понятно, можно ли доверять Али. Когда таких, как он, наберется несколько сотен, можно будет засылать агентов и брать на мушку боевиков.
      Встает еще один слушатель - драк в черных одеждах и с тоской во взоре. Подойдя ко мне, он произносит:
      - Мила Нин, сбежал из "Туйо Корадар" в Навуне, Северная Шорда. Помогу, чем смогу. Я тоже хочу приблизить конец войны.
      Я озираюсь. К нам подходит Кита. Скоро она будет угощать волонтера сладостями и внимательно его слушать. Но прежде чем она уводит Милу Нина, тот спрашивает меня:
      - Как вы назовете свои полицейские силы? Я смотрю на Дэвиджа, тот пожимает плечами и смотрит на Зенака Аби.
      - Наши мнения разошлись, поэтому мы решили: как нас станут называть, теми мы и будем.
      Сыплются предложения. Я втайне боюсь, что мое любимое название, "Клинок Айдана", мгновенно придет на ум многим дракам и поэтому окажется неподходящим. Название не должно быть ни дракским, ни человеческим. Требуется что-то промежуточное. Некоторые люди предлагают словечко "коппер", используя английское обозначение меди, добывавшейся прежде в этой шахте, и презрительную кличку полицейского. Оно тоже не годится, но мы в конце концов останавливаемся на понятии, тоже связанном с медью, - на цифре 29, атомном числе этого элемента.
      До наступления темноты желание присоединиться к нам высказывают одиннадцать людей и драков в пещере и больше трехсот в окрестных горах. За шесть дней Кита и Кудак натаскивают восьмерых дознавателей, а Жнец набирает курс из 47 агентов; еще больше желающих спускаются с гор с информацией, с ними приходят еще несколько волонтеров. Начинает действовать компьютерный цех Гази Мрабета: он выпускает удобную модель с миниатюрной видеокамерой. На мою долю выпадает военная подготовка агентов, хотя большинство моих учеников - вояки не хуже меня: ведь все они с Амадина.
      Вообще-то найти мне занятие - трудная задачка для всех. В дознаватели я не гожусь - нет ни цепкой памяти, ни наглости. Кита и Кудак шутят, что я попросту слопаю сам все конфеты и все выложу допрашиваемому. У меня, правда, созрело одно предложение. Мне приходилось убивать; в свое время это было проще простого. Однако легко убивает тот, кто приходит в ярость, а от наших агентов требуется совсем другое. Жнец твердит: "Они не ангелы-мстители, уничтожающие зло, а хирурги, удаляющие опухоль". По-моему, я смог бы преподавать эту тонкую материю, однако помалкиваю в надежде, что это никому больше не придет в голову.
      Еще через 8 дней мы засылаем наших первых агентов: двоих в "Черный Октябрь" в Западном Дорадо, одного на оккупированный драками участок Южного Дорадо, троих в "Тин Синдие" в трех разных точках Шорды, еще четырнадцать ждать задания в их родных деревнях. Али Энаят и Мила Нин - агенты первой группы. Неделя - и мы отправляем еще 31 агента. Как только они обоснуются, главные смутьяны и скандалисты окажутся у нас на крючке. Еще месяц - и мы сплетем огромные сети набора и тренировки, неуклонно расширяя свою информационную базу и способность моментально реагировать в случае угрозы.
      Проходит немного времени - и у нас появляется особый язык. Следователей называют "глазами", законспирированных агентов - "зет", специалистов по залезанию в душу - "конфетками". Кодовые названия превращаются в клички, клички - в кодовые названия. Жнец остается Жнецом, Дэвидж - дядей Уилли, капитан Мосс становится Мухой, Салли Редфивер - Томми по аналогии с Томми Коршуном (шутка, смысл которой до меня не доходит) и так далее. Киту я сам прозвал Итчибу - что-то в этом роде она произнесла перед пещерой на Дружбе: "ичи-бу хаки кен", то есть "мелкие погрешности могут приводить к крупным ошибкам". Меня - правда, за глаза - величают Ответ. Все знают, что мне очень не нравится это прозвище. Сама же организация именуется ее членами просто "Нави Ди", что в переводе с дракского значит "мир".
      39
      Утро, край закамуфлированного пятачка на вершине горы Риека. Я наблюдаю за отражением орбитальной станции Карантинных сил в облаках и думаю о том, какой вид принял наш "Мир" в их документах. Вот уже сто дней мы бездельничаем, если можно назвать бездельем строительство системы, отправку агентов, пополнение банка данных. Вещательные станции Маведах и Фронта не проронили о нас ни словечка. Вокруг нас продолжается смертоубийство, а мы узнаем новое и терпеливо ждем очередной попытки прекратить огонь.
      - Спокойное местечко, правда? - спрашивает Дэвидж, появившийся со стороны энергоплатформы, скрытой деревьями.
      Я киваю и поворачиваюсь к горам, как бы вырастающим из марева утреннего тумана. Крупное крылатое создание без всякого усилия парит над туманом, возносясь вверх, к крохотному горному озеру.
      - Жнец говорит, что на Земле тоже есть такие уголки. В каких-то Скалистых горах. Бывал там?
      - Да, только давно, еще в эпоху динозавров. - Видя мое удивление, он расплывается в улыбке. - В общем, давным-давно. Я учился летать на авиабазе в Колорадо, как раз в Скалистых горах. Серебряные горы похожи на них. Но эти места пониже, поэтому тут столько растительности. Однажды я летал над Гималаями, по сравнению с которыми даже Скалистые горы - жалкие бугорки. Ну а на Марсе громоздятся такие горы, по сравнению с которыми надо спрятаться даже Гималаям. Но по красоте ничто не сравнится с этим. - Он обводит рукой пейзаж и молча замирает рядом со мной.
      - Только что сообщили, что Маведах объявил о новом раунде переговоров о перемирии с Фронтом, - говорит он немного погодя. - "Тин Синдие", "Глаз Убийцы", "Шестнадцать" получили приглашение участвовать в переговорах. Фронт еще не комментировал сообщение, однако Маведах молчал бы, если бы с Фронтом не было достигнуто предварительной договоренности. Мелкие группировки пока что помалкивают, однако наши агенты уже оповещены.
      Я чувствую, что пришло время высказаться.
      - Уилл, мне здесь нечего делать. Я тренирую тех немногих, кто не знаком с оружием, но этим мог бы заниматься любой. Не могу сидеть на горе, в безопасности, пока другие рискуют. Я тоже стану агентом, проникну в Гитох, поступлю в "Тин Синдие". Так я принесу гораздо больше пользы.
      Человек не сводит глаз с заснеженных вершин самых высоких гор.
      - Уважаю твои чувства, Ро. Но у меня есть для тебя задачка посложнее. Мне понадобится твоя помощь.
      - В чем заключается работа?
      - Мы продумали, как разведать, опознать, отследить и устранить реальных и потенциальных нарушителей перемирия. Чтобы осуществить свою часть мирной талмы, "Нави Ди" должна действовать быстро, решительно, наверняка. Необходимо неопровержимо доказать, что те, кого мы караем, реально нарушают перемирие или собираются его нарушить. Ошибки недопустимы. С одной стороны, кара должна настигать виновных своевременно, чтобы никто не успел забыть, в чем они провинились. С другой стороны, мы не должны устранять противников просто так, по настроению. Каждая акция должна быть санкционирована, а это означает, что должны существовать конкретные личности, дающие санкцию. Сейчас эти обязанности возложены на меня и на Зенака Аби. Я хочу, чтобы ты стал у нас третьим. Тогда решение будет приниматься большинством голосов.
      Обрекая других на смерть, я до конца жизни не избавлюсь от ночных кошмаров. С другой стороны, знать, что одного твоего неверного решения достаточно, чтобы "Нави Ди" была уничтожена и мирная талма никогда не сбылась - степень ответственности, по сравнению с которой рисковать своей жизнью в качестве беззаботного убийцы все равно что играть в детские игры...
      - Уилл! - зовет Кита от корабля. - Только что Фронт сообщил о начале переговоров о прекращении огня. К столу переговоров приглашены "Черный Октябрь", "Зеленый Огонь", "Пятерки" и "Роуз". Мелкие группировки еще не дали ответа, но наши агенты в "Тин Синдие" уже сообщают о гневной реакции.
      Дэвидж поворачивается ко мне, и я с удивлением вижу, как глубоко запали у него глаза.
      - Начинается, Ро.
      Как же мне этого не хочется! Меньше всего на свете я готов решать, кому жить, кому умирать. Язи Ро, обрекающий одним своим словом на гибель, что за абсурд! Но я закрываю глаза и согласно киваю. Человек хлопает меня по спине, сжимает мне плечо и торопится к Ките, на корабль. Напоследок я еще раз бросаю взгляд на горы и на огромное крылатое существо, продолжающее парить над морем тумана.
      40
      Мы на борту "Эола", зависшего между континентами Шорда и Дорадо. В информационном центре Кита, Жнец и я, а также три наблюдателя. Мы обрабатываем данные и сообщения от агентов и отслеживаем эфирное вещание, чтобы понять реакцию на намечаемые переговоры. Все мелкие группировки пришли в движение: в эфире злобные голоса, заявления экстремистов, бесконечные собрания и митинги, две стихийные демонстрации - но на реальные действия пока что никто не отважился. Проходит еще несколько минут - и Эли Мосс сообщает, что за нами следят.
      - Не могу сказать точно, но, по-моему, слежка ведется с орбитальных станций Карантинных сил.
      - Пытаются разобраться, кто мы такие, - предполагает Жнец. - Ничего, скоро узнают.
      - Я включаю защитные экраны.
      Наблюдатель Дженис Батлер отвлекается от своего пульта.
      - Передача "Октября".
      Она включает монитор, на котором красуется Раймонд Сика, нынешний глава "Черного Октября". Он предпочитает называть себя "Мстителем". Мы видим у него за спиной стену и черный флаг с кроваво-красным знаком "X", слышим крики толпы.
      - ... Зачем им перемирие с Фронтом? Что могут драки выложить на стол переговоров? Неужели они готовы отдать нам наши земли?
      - Нет! ! ! - ревет в ответ толпа.
      - Наших любимых, которых они убили?
      - Нет! ! !
      - Вернуть нам Дорадо и Шорду?
      - Нет! ! !
      Раймонд продолжает разглагольствовать, но на экране он возникает в другом ракурсе. Мы видим его гораздо отчетливее, хотя картинка прыгает. Это заработала одна из усовершенствованных компьютерных камер Гази. Она показывает сотни людей в черном, приближает каждое лицо по очереди.
      - Кто передает изображение? - спрашивает Жнец у наблюдателя.
      - Кот Из Подворотни.
      Такую кличку взял Али Энаят. До чего отважен этот усач, отец двоих детей, снимающий исподтишка руководство "Черного Октября"!
      - Он ведь не держит камеру в руках?
      Я оборачиваюсь и вижу Дэвиджа, не сводящего взгляд с экрана. Жнец качает головой.
      - Камера размером с пуговицу передает сигнал на компьютер.
      - Но сигнал могут засечь.
      Жнец чешет в затылке.
      - Частоты, которыми мы пользуемся, нельзя засечь с помощью устаревшего оборудования, имеющегося на Амадине.
      В информационный центр входит Зенак Аби и слышит, как я говорю Жнецу:
      - Это верно лишь в том случае, если за последние тридцать лет на планету не попали контрабандным путем современные приборы.
      Тем временем камера Кота Из Подворотни показывает Пола Руша, заместителя Сики - высокого небритого блондина с ярко-голубыми глазами. Рядом с ним машет руками и кричит длинноволосая брюнетка Акилах Хариф, главная по идеологическому обеспечению. Акилах очень красива: изящный носик, черные глаза, ярко накрашенные губы. Кроме автоматического пистолета, она вооружена целым арсеналом ножей; возможно, под одеждой у нее спрятано еще какое-то оружие. Камера движется, показывая Ватузию, Брукса, Пембу и остальных. Покончив с главарями, Кот Из Подворотни принимается за активистов в количестве пяти сотен. Каждый из них потрясает каким-нибудь оружием.
      - Собрание проходит в старом католическом соборе в Обсидиане, на юге Центрального Дорадо, - объясняет один из наблюдателей. - Значит, у "Октября" есть ретранслятор. Мы получаем сигнал с горы Джазирах, а это на востоке Центрального Дорадо.
      - Взгляните на это оружие! - Аби тычет пальцем в один из экранов. Жнец останавливает картинку с изображением толпы.
      - Какое оружие, джетах?
      - У человека с талесом на плечах.
      - Что такое "талес"?
      - Бело-голубая молитвенная накидка.
      Мы получаем крупный план висящего на плече у человека оружия - с виду лазерного, но точнее я определить не могу. Это делает за меня Жнец.
      - "Валмет М660Д", - подсказывает он.
      - Я с таким не знаком, - шепчет Аби.
      - Новинка с Земли, - объясняет Жнец. - С близкого расстояния и при полной зарядке может пробить корпус этого корабля, превратив в пыль и металл, и керамику. Модель не старше двух лет.
      - Выходит, у контрабандистов тесные связи с "Черным Октябрем", делает вывод Зенак.
      В банк данных поступает новая тревожная информация.
      - Внимание! - кричит Дженис.