Кровь бежит у меня по лицу, капает с рук, словно их окунули в багровую краску. «Этого не может быть, это нереально!..» Почему я себя не слышу? Черные, искореженные деревья, небо цвета неистового пожара - где ты, прекрасная планета? «Есть кто-нибудь живой?..» Форменный костюм Аранго прилип неопрятной кучей к покрытой слизью скале. Над кучей скалится голый череп, червяк толщиной в палец заползает в одну глазницу, чтобы тотчас выбраться из другой. Паркс лежит на вязкой пористой почве недвижимо - то, что от него осталось. Мерзкие твари сожрали все, что смогли, еще когда он был жив. Насытившись, они глумились над Парксом, рвали его на части, пока он не умер, - тогда они потеряли к нему интерес. А Джерзи Нивин просто сидит и безучастно смотрит, как разлагаются, обращаются в прах его собственные ноги… «Реальность! - кричу я что есть мочи, - покажите мне реальность!..»
       «Дин!..» Кто-то зовет меня. Оборачиваюсь, смахиваю кровь с ресниц и вижу Миклинна. Он заламывает руки, по его щекам струятся слезы. «Дин, ради всего святого! Прекрати это! Прекрати немедленно!» «Нет!!!»
       Спотыкаясь, бреду к пруду, останавливаюсь на самом краю. Пруд колышется у меня перед глазами: я знаю, что мне предстоит. Заставляю время потечь вспять, то ругаясь последними словами, то уповая на чудо, то молясь. Миклинн… надо думать, думать. Сосредоточиться на Миклинне, только на нем. Миклинн…
 
      Первое впечатление, какое произвел на меня легендарный Рэд Миклинн, - что он попал сюда по ошибке из каменного века и ему куда больше пошла бы набедренная повязка и дубина в руках, чем зеленая куртка космопроходца с нашивками командира отряда. Мы встретились в кабинете начальника космической академии Саварата. Начальник хмуро перебирал бумаги, громоздившиеся на столе. Я ерзал в кресле, недоумевая, зачем меня вызвали. А Миклинн развалился в другом кресле, скрестив ноги, пожевывая огрызок сигары и чистя ногти пятнадцатисантиметровым складным ножом.
      Начальник глянул на него мельком, с явным неодобрением и вновь зарылся в бумаги. Миклинн вроде бы ни на миг не отвлекался от ногтей, и все же вокруг сигары расползлась ухмылка.
      – Сколько еще ждать, Саварат? Надеюсь, недолго?
      Он назвал начальника по фамилии - не «командир», не «сэр», просто «Саварат». У того вздулись желваки, но после двух глубоких вдохов опали. Саварат повернулся ко мне, словно избегая таким образом ответа Миклинну, и произнес:
      – Мистер Дин, посол Луа из госдепартамента планеты Арапет будет здесь с минуты на минуту.
      Я открыл было рот, хотел что-то ответить, однако не успел: Миклинн сложил нож, сунул в нарукавный карман и опять ухмыльнулся.
      – Я никуда не спешу. Просто любопытствую. - Тут он повернул свою коротко стриженную голову, похожую на пулю, в моем направлении. - Ты на каком курсе, малыш?
      Глянув из вежливости на начальника академии и не заметив никакой реакции, я ответил:
      – На последнем. Скоро выпуск.
      – А специальность?
      – Инопланетная психология.
      Миклинн одобрительно кивнул, смерил меня пристальным взглядом - таких синих глаз я никогда не видел, а ресницы у него оказались белые - и вдруг:
      – Надеюсь, ты не педик и не святоша?
      У меня отвалилась челюсть, я еще раз посмотрел на начальника, но тот не отрывался от своих бумажек. Пришлось выдержать взгляд Миклинна. За его спиной на стене красовался двухметровый плакат, провозглашающий на веки вечные отсутствие дискриминации в рядах космопроходцев, а этот пивной бочонок только что посмел задать мне вопрос, не гомосексуалист ли я и не верующий ли. Я так и не совладал со своей челюстью, но тут позади нас распахнулась дверь и в кабинет вкатилось существо не слишком впечатляющего вида - росточком метра полтора, сплошь покрытое длинными светлыми волосами.
      – Командир Саварат, ваш помощник предложил мне войти без доклада…
      Начальник академии и я поднялись на ноги, а Миклинн лишь шевельнул головой и уставился на вошедшего без всякого выражения.
      – Посол Луа, очень рад вас видеть. - Саварат показал в мою сторону. - Это Кевин Дин, выпускник нашей академии. А это командир отряда…
      Он намеревался показать на Миклинна, но тот опередил его, подняв руку.
      – Нет нужды представлять нас друг другу, Саварат. Мы с Луа старые друзья. - Миклинн опустил руку, сплюнул табачную крошку на безупречно чистый пол и произнес прищурясь: - Как живется-дышится, Луа?
      Существо откинуло копну волос, показав розоватое личико с черными буравчиками-глазками, и предъявило начальнику претензию:
      – Командир Саварат, если я дал согласие на приглашение Миклинна в экспедицию, это еще не значит, что мы с ним должны встречаться лично…
      Миклинн счел должным разъяснить мне, приподняв брови:
      – Понимаешь, малыш, после того как я обследовал одну из подведомственных Луа планет, этот волосатик объявил, что не желает иметь со мной впредь никакого дела. По сути, он потребовал моего увольнения из состава космопроходцев. И добился своего.
      Мясистая лапа Миклинна счистила с нашивок воображаемую пылинку. Начальник Саварат прокашлялся:
      – Уверен, что ваше небольшое недоразумение с мистером Луа уже уладилось…
      Миклинн смотрел на Луа в упор.
      – Как считаешь, волосатик? Уладилось наше небольшое недоразумение или не уладилось?
      Черные глазки Луа вспыхнули гневом.
      – Миклинн, я отдаю себе отчет, что в данный момент нуждаюсь в вас… в ваших талантах особого рода. Но пробьет час…
      Начальник вновь прокашлялся:
      – Джентльмены, не угодно ли присесть? - Посол Луа обошел меня по кругу и сел на стул, стоящий особняком слева от письменного стола. - Прошу простить меня, джентльмены, если я буду вести переговоры не слишком ловко. Обычно это входит в обязанности поверенного Деккера, но, по-видимому… - Миклинн хмыкнул вслух, покачав головой. - По-видимому, поверенный сегодня занят другими делами.
      – Вы намекаете, - всхрапнул Луа, - что поверенный Деккер не выносит Миклинна так же, как и я.
      Саварат скорчил гримасу и побагровел. Потом прокашлялся еще раз, взял со стола пачку листков и протянул послу со словами:
      – Вот подготовленный контракт. Прочтите и распишитесь. Волосатой рукой, украшенной коготочками, посол выхватил бумаги у Саварата и принялся перелистывать. Недолго думая Миклинн протянул к начальнику раскрытую ладонь. Начальник не понял:
      – В чем дело, Миклинн?
      – Контракт, - усмехнулся тот. - Покажите копию.
      – Вы наемный служащий, Миклинн. Совет планеты Арапет, представленный здесь послом Луа, заключает контракт с корпусом космопроходцев, а не с вами лично.
      Миклинн и не подумал убрать руку.
      – Спасибо Луа и вашим космическим асам, отсиживающим себе задницы в конторских креслах. Прошло немало времени с тех пор как я видел подобный контракт воочию.
      Он щелкнул пальцами, и Саварат подчинился - порылся в бумагах, нашел копию и подал Миклинну, который так и впился в нее. Я счел момент подходящим, чтоб обратиться к начальнику академии:
      – Прошу прощения, сэр…
      – Что еще? - Саварат опять побагровел. - Извините, Дин. Чего вы хотите?
      – Сэр, - я судорожно сглотнул, - зачем вы меня вызвали? Начальник резко откинулся в кресле.
      – Инопланетные психологи у нас наперечет… а Миклинну нужен такой специалист для экспедиции на Д’Маан. Если вы с ним хоть как-нибудь поладите, - он подавил смешок, - академия согласна выпустить вас досрочно.
      Я вновь обратил свой взор к Миклинну. Гора мяса как раз добралась до страницы контракта, привлекшей ее особое внимание. Взгляд в сторону Луа, в сторону Саварата - и Миклинн спросил:
      – Почему углубленные исследования не поручены тем, кто их начинал?
      – Соблаговолите вспомнить, Миклинн, - прокудахтал посол Луа, - что именно так наши с вами разногласия вспыхнули и в прошлый раз. В данном случае я настаиваю, что как только вы разберетесь в трудностях, возникших на Д’Маане, вы немедленно уйдете в отставку.
      Миклинн почесал в затылке.
      – Саварат, вы же понимаете, что никто ни в чем не разберется лучше, чем те, кто уже был там. Отдает ли корпус себе отчет в том, что затевает?
      – Корпус не несет ответственности за повторную экспедицию на Д’Маан. Всю полноту ответственности взял на себя Совет планеты Арапет.
      Миклинн просто покатился со смеху.
      – Эта банда волосатиков?! - Тяжко вздохнув, он покачал головой и все-таки решил вновь обратиться к Саварату. - Вы же знаете не хуже меня, что повторное обследование таких враждебных камушков вдесятеро труднее и опаснее первоначальной высадки…
      Саварат побарабанил пальцами по столу.
      – Как бы то ни было, дело решенное.
      Миклинн передернул плечами, быстро пробежал глазами остальные страницы контракта, швырнул копию на начальственный стол. Встал, ухватил меня за плечо и тоже поднял на ноги.
      – Пошли, школяр. Тут обойдутся без нас с тобой, а нам, пожалуй, пора получше узнать друг друга…
 
       Я поднимаю взгляд от поверхности пруда. Небо серое, пожар над головой погас. Руки по-прежнему в крови. Скелет Аранго, одетый в форму, оживает, поднимается на ноги, подходит, погромыхивая, к пруду и встает рядом со мной. Из левой глазницы выползает червяк и соскальзывает по форменному костюму в пруд - беззвучно, даже рябь по воде не пробежала. «Это нереально, нереально!..» - мой вопль отражается эхом от холмов на той стороне.
       Скелет рядом со мной кивает в знак согласия: «Конечно, нереально…»
       Отворачиваюсь от пруда и кричу останкам Паркса, раскиданным поодаль: «Паркс! Скажи то же самое!»
       Никакой реакции. Стало быть, Паркс…
       Снова вглядываюсь в воду…
 
      Следуя за тушей Миклинна по коридорам административного здания, я был готов отказаться от назначения. Об экспедиции на Д’Маан я не знал ровным счетом ничего, кроме того, что во главе ее поставили Миклинна. И этого для меня было вполне достаточно.
      Когда мы выбрались на воздух, от окружающих внутренний дворик искристо-белых колонн отделилась долговязая фигура и, сделав два-три шага, застыла перед Миклинном. На фигуре была форма со штабными нашивками. Миклинн, отбросив огрызок сигары, ткнул в меня пальцем.
      – Паркс, корпус сплавил нам этого школяра на вакантное место психолога.
      Долговязый улыбнулся - улыбка у него была добрая, но какая-то невеселая.
      – Как вас зовут?
      – Дин.
      Миклинн резко повернулся ко мне.
      – Теперь изволь ответить на мой вопрос!
      – Какой еще… - нахмурился я.
      – Ты педик или святоша? Кровь бросилась мне в лицо.
      – Какое ваше собачье дело!..
      Миклинн упер указательный палец мне в грудь.
      – Мне до всего есть дело, школяр. Или ответишь, или проваливай.
      – Черт побери, Миклинн, я уйду или останусь, когда сам того захочу! Он уставился на меня крошечными глазками, затем решил:
      – Убирайся на все четыре стороны, школяр. Обойдусь без тебя. Я выпятил челюсть.
      – Вы тут не главнокомандующий. Захочется уйти - уйду. Пока что предпочитаю остаться.
      Палец вновь уперся мне в грудь.
      – Сматывайся, школяр, пока я не вышел из себя!
      – И не подумаю, жирный боров!..
      Наверное, безумие у меня в крови: я размахнулся и погрузил кулак в его огромный живот. Кулак ушел вглубь сантиметров на шесть, затем уперся в неподатливую стену мускулов. По-моему, Миклинн и бровью не повел, а просто, даже не поднимая руки, впечатал ее мне под дых. Когда у меня в голове чуть прояснилось, оказалось, что я лежу распластанный, судорожно сжимая горящие внутренности.
      Глянув на Паркса, Миклинн сообщил:
      – Я наконец нашел Аранго. Надо его вызволить.
      – Где он? В тюрьме?
      – Где же еще!
      Он собрался уходить, однако Паркс успел показать на меня и спросить:
      – А с этим что делать?
      Миклинн притормозил, полуобернулся, потер подбородок и бросил через плечо, уходя:
      – Внеси его в списки, Паркс. Клоун, предрасположенный к самоубийству, нам всегда пригодится.
 
       Вижу, вижу! Вижу его, и вижу его страх. Да, Миклинн тоже способен испытывать страх. Ребенок из бедной семьи, отец - безработный, мать пьет горькую, брата посадили. Все они неудачники. Вот чего страшится Миклинн - потерпеть неудачу. Он пронес этот страх через колонию для малолетних - там были ребята старше и сильнее его, а он все равно побеждал их. Принимать вызов судьбы, ставить перед собой все более сложные задачи, неустанно доказывать, что он не неудачник, - и всегда побеждать. Он никогда не проигрывал, и тем не менее его гложет навязчивый страх проиграть. Видит ли он самого себя столь же ясно, как я вижу его? Слезы текут у него по лицу, он простирает ко мне руки: «Прекрати это! Прекрати!..»
       Отвожу взгляд от пруда и от пламени в небе. Паркс - живая душа, распростертая на пористой почве. Решение посвятить себя Богу, посвящение в сан, назначение капелланом в космический корпус - и затем он отверг все это. Комплекс вины. Смилуйся, комплекс вины! Паркс верит, что происходящее сейчас - его кара. Заслуженное наказание. И комплекс переходит в страх - что если, отказавшись от Бога, он был не прав? Как ни съеживаюсь, все равно чувствую дыхание жара с небес. «Паркс! Паркс!..»
 
      В тот вечер, вскоре после того как я оформил бумаги в связи с вылетом и получил свой диплом, мы с Парксом сидели на куче оборудования на Базе девятого сектора, примыкающей к территории академии. Солнце планеты Масстоун прожигало все вокруг, кроме Паркса, который вроде бы и не замечал жары. Какое-то время он присматривался ко мне, потом оглянулся по сторонам и тогда уже рискнул высказаться:
      – Этот настойчивый вопрос насчет педиков и святош… тут дело глубже, чем кажется.
      Я фыркнул, скрестив руки на груди.
      – По-вашему, Миклинн - безгрешная душа, благородное просветленное сердце?
      Паркс, осклабившись, покачал головой.
      – Нет, сэр, ничего подобного. По-моему, Миклинн - ханжа, самый отъявленный, какого я когда-либо видел. Но при том он искренне не хочет, чтобы чьи бы то ни было слабости отразились на результатах экспедиции. Д’Маан - проблема особого рода. Неспроста среди нас нет ни одной женщины.
      Теперь настала моя очередь покачать головой.
      – Миклинна следовало бы посадить в клетку и поместить в зоопарк. Где его только выкопали?
      Ухмылка Паркса погасла, глаза сузились.
      – Рэд Миклинн состоял в космическом корпусе еще в ту пору, двадцать три года назад, когда мы были в подчинении Соединенных Штатов Земли. С тех пор как корпус перебрался в девятый сектор, для Рэда настали тяжелые времена. Он вольная птица, а здесь у всех аллергия на инициативу…
      Я не сдержался и фыркнул снова.
      – Вольная птица, подумаешь! Что на этом Д’Маане такого особенного, что Миклинн позволяет себе нарушать стандартную процедуру комплектования?
      – Ответ прост. Он не хочет, чтобы кто бы то ни было отвлекался от задач экспедиции под любым предлогом. Это очень необычная экспедиция. Он не хочет, чтобы наш разум был затуманен ревностью, предрассудками и вообще любыми чувствами, которые можно взять под контроль. По крайней мере, я понимаю поведение Миклинна именно так.
      – Взять под контроль? Кто или что может взять наши чувства под контроль?
      – Не знаем. Понимаете, Дин, корпус уже выполнил несколько поручений Совета арапетян, превращая планеты-жаровни и планеты-морозильники в миры, где можно жить. Миклинн принимал участие в трех таких экспедициях. Однако Д’Маан - тут нечто совсем другое. С орбиты не заметно никаких признаков враждебных стихий. Роскошные океаны, бесчисленные хрустальные озера, мощные ковры лесов, богатейшие пастбища, - в общем, земля обетованная. Так Д’Маан и переводится с арапетского - земля обетованная. Арапетяне с нашей помощью освоили восемь планет в пяти солнечных системах, но самая близкая к ним приемлемая планета - Д’Маан, а там они не сумели даже палатку поставить…
      – Что же там такого особенного?
      – Все арапетские экспедиции, совершавшие там посадку, просто испарились. Орбитальные станции зафиксировали несколько минут связи, затем - молчок. В конце концов Арапет поклонился в ножки корпусу. Это было два года назад. Мы организовали свою экспедицию, но все ее участники тоже сгинули - кроме одного. Был использован спускаемый аппарат с автоматическим возвратом, и когда он вернулся, те, кто оставался на орбите, вынули начальника экспедиции целехоньким, но полностью выжившим из ума. Между прочим, он не оклемался и до сих пор.
      Я всплеснул руками.
      – Но почему теперь выбрали именно Миклинна?
      – Просто он согласился взяться за дело, от которого отказались все другие.
      В дальнем конце посадочного поля показалась штабная машина, въехала на полосу и устремилась в нашем направлении. За рулем, как выяснилось, сидел Миклинн. А рядом - совершенное чудище с длинными черными свисающими усами и недельной щетиной на подбородке. Машина затормозила. Миклинн, потянувшись, открыл правую дверцу и выпихнул пассажира ногой. Тот встал на взлетной дорожке, высокий, грузный, одетый в грязную гражданскую одежонку. Из машины вылетел пакет и приземлился у его ног. Человек поднял руку, безмолвно ткнул пальцем в Миклинна. Тот ответил взрывом хохота, затем машина развернулась и укатила. Высаженный нагнулся, поднял пакет и направился к нам, точнее, к Парксу.
      – Ты знал об этом, Паркс? Бывший штабник кивнул.
      – Как поживаешь, Макс? - И повел головой в мою сторону: - Познакомься, это Кевин Дин. Дин, разрешите представить вам старшего помощника командира, Максимиллиано Аранго.
      Аранго сплюнул себе под ноги.
      – С чего Миклинн взял, что я соглашусь работать с ним снова?
      – Рэд так хочет, - улыбнулся Паркс. - А больше его ничто не интересует.
      – Из-за этого хвастливого сукиного сына меня выставили из корпуса! Чтоб меня черти взяли!
      Паркс кивком показал на пакет, брошенный Миклинном.
      – Может, черти и заинтересуются тобой, если не наденешь форму прежде, чем Миклинн вернется. - И, обернувшись к ближайшему административному зданию, добавил: - Можешь переодеться там.
      Секунд пять Аранго пристально изучал Паркса, затем сбросил гражданские тряпки и, стоя на дорожке нагишом, не спеша открыл пакет. Вынул форменный костюм, расправил куртку - она сверкнула новенькими зелеными с золотом нашивками помощника командира. И, уже с ухмылкой, поднял глаза на Паркса:
      – Нет, ты только посмотри! Старина Рэд вернул мне мое звание!
      – Ты-то знаешь, что он любит тебя… Аранго принялся натягивать нижнее белье.
      – И я тоже люблю его, хвастливого сукиного сына!..
 
       У всех у них одно и то же. Страх Аранго - от ярости. Сын захолустной проститутки, чернокожей, изгвазданной, он так никогда и не свел счеты с единственной планетой, которая была, по его мнению, перед ним в долгу, - с Землей. Нивин - маленький, слабый, больной. Жизнь в постоянном конфликте с собственным телом, а позже - и с разумом.
       А я… а мой страх? Я боюсь огня - это ясно, но глубже есть еще что-то… темное, ползучее. Вижу, как оно, темное, валится на колени рядом с Миклинном. Неужто и я боюсь неудачи? И заламываю руки, как Миклинн? Страшусь проиграть? По ушам бьет хохот… хриплое, смрадное дыхание. Я что - кричу?..
 
      Вслед за Аранго явились и другие пираты, разысканные по трущобам и каталажкам, а одного даже извлекли из единственного на весь Масстоун «желтого дома». Джерзи Нивин, умалишенный, был знатоком инопланетных средств связи. Таши Ямаду, спеца по высадке на чужих планетах, доставили практически недвижимым - от него шла густая наркотическая вонь. А гиганта негра по имени Мустафа Ассир притащили насильно, и даже Миклинну это не удалось бы без помощи четырех полицейских. Оказалось, что Мустафа лихо разбирается в метеорологии и еще во многих науках. Экипаж посадочного модуля состоял из пилота Фу Шеньли, второго пилота Элмера Бонера и бортинженера Феликса Кенигсберга - их троих извлекли с гауптвахты девятого сектора, где они сидели по обвинению в контрабанде.
      Из подслушанных обрывков разговоров я понял, что всю банду вышибли из корпуса четыре года назад, после того как Миклинн схлестнулся с послом Луа. С тех пор они слонялись по Масстоуну, в основном вокруг базы, в надежде заполучить какую-нибудь работенку по гражданскому контракту, или ввязывались в разные сомнительные предприятия. Когда Миклинна вернули в корпус ради экспедиции на Д’Маан, он поставил условие, чтобы всех его бывших подчиненных восстановили в их прежних должностях и званиях. Я попал к ним в компанию лишь потому, что психолог, с которым Миклинн летал раньше, умер.
      Оборудование было погружено в челнок, челнок пристыкован к грузовому кораблю, и в пути на Арапет, где ждала подготовленная для нас орбитальная станция, я то и дело размышлял: где же, когда же все пошло не так, как мечталось? Записавшись в космический корпус и поступив в академию, я частенько воображал себе свое первое задание - только не с такими товарищами по команде.
      Примерно на полпути всем нам приказали собраться в тесной кают-компании грузовика на общий инструктаж.
      Миклинн запалил огрызок сигары, выпустил синее облако дыма и, осмотрев нас поочередно, осведомился:
      – У кого какие вопросы?
      Мустафа Ассир тряхнул своей кудлатой черной головой.
      – Миклинн, почему бы нам не разорвать тебя на куски?
      И выразительно пошевелил пальцами, способными, вероятно, вязать узлом чугунные прутья. Миклинн фыркнул.
      – Только попробуй - забью твой тюрбан тебе в глотку до самых печенок. - Он опять оглядел нас по очереди, потом снова обратился к Мустафе: - Я не заставлял вас, бездельники, рисковать ради меня своей шеей. Вы делали это по доброй воле…
      Аранго выставил вперед волосатую руку.
      – Мы сделали все, как надо, Рэд. Но никак не думали, что на отчете ты поведешь себя как тупица…
      – Тупица? - хмуро рявкнул Миклинн. - Я всего-навсего сообщил, что могут натворить на планете Луджок эти арапетские волосатики, если не провести более глубоких исследований. И ведь натворили…
      – Мы не оспариваем факты, Рэд, - рассмеялся Паркс, - мы не согласны с тем, как ты их преподнес. - И обратился к остальным: - Вспомните, ребята, разве не он назвал членов совета кретинами?
      Джерзи Нивин, кивнув, добавил:
      – И еще он заявил, что они ведут обсуждение, засунув головы друг другу в…
      – Хорошо, хорошо! - вновь нахмурился Миклинн. - Но разве не я вернул вас обратно в корпус? Чего еще вы, плаксы, хотите?
      Аранго закатил глаза, потом, выдержав паузу, взглянул на Миклинна в упор.
      – Рэд, по-моему, ты задолжал мне и ребятам жалованье без малого за четыре года. И поскольку получить его нам не светит, я, как только выпадет случай, заберу его из твоей заначки.
      Миклинн опять фыркнул.
      – Ты что, позовешь на помощь целую армию, Аранго? Ладно уж, раз мы снова дружная команда, посвящу вас в один секрет. Если мы справимся с работой на Д’Маане, вы получите денежки за все четыре года. Так я условился с поверенным Деккером. - Протянув руку за спину, Миклинн достал бумажный рулон, до того прислоненный к переборке, й начал раскатывать его на полу. - Ну а теперь, когда вы, идиоты, поняли, что я забочусь о вас, приступим к работе. - Он попытался справиться с рулоном одной рукой, но не получилось. - Паркс, поставь ногу на этот угол. Бонер, возьмись за другой. - Феликс Кенигсберг, опустившись на колени, стал придерживать скатку. - Не смажь схему, Феликс…
      Перед нами предстала синусоидальная проекция планеты Д’Маан. На карте были видны обширные массивы суши и на них крестики - девять черных и три голубых. Первым это заметил Мустафа.
      – Рэд, что означают кресты?
      – Черные - места, где совершали посадку предыдущие девять экспедиций. Восемь из них - экспедиции волосатиков, а вот это, - он постучал пальцами по самому жирному кресту, - экспедиция нашего корпуса. Синие кресты - посадки разведчиков-роботов. Еще более скверная штука, чем с экипажами. Роботы сообщили, что прибыли, а потом и не пискнули.
      – А теперь, стало быть, послали нас, - буркнул Мустафа.
      – Да, теперь послали нас.
      Паркс склонился над картой, уперев локти в колени, и спросил:
      – Рэд, а кто возглавлял экспедицию корпуса?
      – Джаддук. Ты его не знаешь. Он внеземлянин из системы Нуумииа. - Миклинн задумчиво потер подбородок, а спустя секунду глянул на Паркса в упор. - Джаддук был толковый малый и никоим образом не тупица. - Затем он опять обратился к карте. - Обратите внимание на эти поля…
      На схеме, помимо крестиков, виднелись петли и завитки, слегка вдавленные и затененные. И вновь вопрос задал Мустафа:
      – Ну и что это такое?
      – Поля зафиксированы с орбиты. Какие-то электрические возмущения…
      – Связанные с магнитным полем планеты?
      – Не имеющие к нему ни малейшего отношения. Однако убедитесь сами - все крестики до единого попадают точнехонько в эти поля. Феликс, - команда бортинженеру, - подними верхнюю схему. - Инженер так и сделал. Следующий лист пластика был покрыт затененными петлями и витками, не вполне совпадающими с аналогами на первой карте. - Эта схема составлена с орбиты командой Джаддука. Как видите, поля перемещаются.
      – Сколько времени прошло между двумя схемами? - новый вопрос Мустафы.
      – Почти год на Д’Маане. Десять земных месяцев. - Миклинн поднялся с лежанки и, присев подле карты, коснулся одной из петель. - Мы еще проверим для полной уверенности, но этот изгиб должен к нынешнему дню сдвинуться примерно сюда. - Тут он переместил палец сантиметра на два - там стоял красный крест. - Вот намеченное место нашей посадки. Эти поля - ключ к загадке Д’Маана. Но я не намерен прыгать сразу внутрь поля, лучше пусть оно потихоньку наползет на нас. - И, подняв глаза на Мустафу: - Мы получим ту же орбитальную станцию, которую использовал Джаддук. Как только попадем на борт, покопайся хорошенько в базе данных. - Он еще раз глянул на карту, глаза у него заблестели. - Раз никто другой не справился с этой сволочью, придется уж нам с вами…
 
       Миклинн завывает и стонет, по-прежнему заламывая руки, свернувшись в позе зародыша. Быстрый взгляд в его сторону - и я грожу ему окровавленным кулаком: «Прекрати, Миклинн! Прекрати! Оно одолело тебя, разве не понимаешь?..»
       На меня нисходит голос с небес: «Это же не я, Дин! Я здесь, в пруду…»
       «Рэд!..» Стремительно оборачиваюсь, вглядываюсь мимо скелета в тихую гладь пруда. В центре пруда - Миклинн, стоит по пояс в воде, опустив ладони на ее поверхность. Оборачиваюсь еще раз, и как раз вовремя: образ плачущего Миклинна тускнеет и исчезает у меня на глазах. Джерзи Нивин вскрикивает - он наконец заметил, что его ноги развеялись прахом.
 
      На орбитальной станции, едва мы загрузили ее, пристыковали двигатели для полета на Д’Маан и посадочный модуль, мы с Нивином принялись рыться в памяти борткомпьютеров. На другом терминале тем же самым занимался Мустафа Ассир. Миклинн, Аранго и Паркс спустились на Арапет, чтобы согласовать с заказчиками из Совета кое-какие детали. Мы корпели не разгибаясь часов пять, пока Нивин наконец не отпрянул от экрана, уныло качая головой.
      – Ничего. Ну, черт возьми, совсем ничего…
      Я продолжал вглядываться в бегущие передо мной колонки цифр.
      – Джерзи, тут много чего есть, просто мы пока не поняли, что именно.
      – За это время нам, по меньшей мере, следовало бы выделить сигналы, которыми обмениваются виды низшего порядка. Однако это, - он коснулся экрана, - лишь усиленные фоновые шумы, и только.
      – Тогда Д’Маан был бы мертвой планетой, а мы прекрасно знаем, что это не так.
      Джерзи хлопнул ладонью по колену.
      – То-то и оно! Хоть бы выявить сигналы, характерные для растений, которые видны с орбиты невооруженным глазом, но даже их нет!
      Мустафа поднялся из-за своего терминала, подошел к нам с Джерзи, постоял рядом, всматриваясь в цифирь, и наконец спросил:
      – Джерзи, какие именно районы ты обследовал?
      Нивин вызвал на экран карту, на которой квадратиками были отмечены районы наблюдений, проведенных предыдущими экспедициями, и показал на три ряда отметок.
      – Вот. Три серии. Либо там нет ничего живого, либо то, что там происходит, на два парсека дальше всего, с чем мы когда-либо соприкасались…
      Мустафа приподнял густые черные брови.
      – А что, разве такое невозможно?
      – Столкнись мы с принципиально новым типом жизни, - ответил Джерзи, пожав плечами, - излучение воспринималось бы как полная абракадабра, а здесь обычный беспорядочный шум. Мустафа не сводил глаз с экрана.
      – Почти все записи сделаны в пределах полей возмущений. А ты не пробовал ни одного квадратика вне полей?
      – С какой стати? Мы же все пришли к выводу, что проблема связана с этими полями или с чем-то внутри полей, разве не так?
      – До чего же ты ученый! - осклабился Мустафа. - Наш-то модуль сядет за пределами поля. Ты не думаешь, что Рэду хочется узнать, что нас там ждет?
      Джерзи беспрекословно переключился на квадрат в центре пространства, не затронутого полями. По экрану побежали колонки цифр, свидетельствующие о наличии разнообразных жизненных форм. Я ткнул напарника в предплечье.
      – Слушай, Джерзи, покажи-ка еще количественные замеры по видам… Он поднял руки.
      – Показатели, типичные для планет этого класса. В общем, мы установили, что поля влияют на точность измерений, и больше ни черта.
      Мустафа опять потер подбородок и показал на экран:
      – Ну-ка верни карту. - Нивин нажал на соответствующие клавиши. Мустафа, наклонившись, стукнул по квадратику, близкому к границе поля, но все же вне его пределов. - Возьми измерения вот отсюда…
      Джерзи подчинился, затем взглянул на экран, нахмурился и запросил сопоставительные данные.
      – Вот-те раз! В квадрате ближе к полю замеры по видам существенно снижаются, а сорок вариантов начисто отсутствуют…
      Он откинулся на спинку кресла, покачивая головой, но не сводя глаз с экрана. Мустафа встал во весь рост.
      – Джерзи, что это значит?