- Если не придется платить, здешний народ будет думать, что защита ничего не стоит. Предстоит здорово поторговаться, но Момус заплатит за вашу орбитальную миссию.
      - Это что-то новенькое.
      - Как скоро вы сможете состряпать план с учетом изменений?
      - Расходы не имеют значения? - Алленби засмеялся и кивнул. Каан на миг задумался. - Возможно, часа через три-четыре, когда протрезвею. В компьютере есть все. Надо будет только изменить несколько факторов.
      - Завтра в полдень?
      - Нет. Понадобится час, чтобы попасть на корабль, еще больше, чтобы затащить считыватель. Что, если сделать все на Земле? Я могу отправить катер и подключить считыватель к корабельному компьютеру. Тогда можно закончить к полудню.
      - Хорошо. Буду ждать к этому времени.
      - Где мне спать?
      - Просто сгребите несколько подушек и вытягивайтесь.
      Каан несколько минут, спотыкаясь, бродил по комнате, потом свалился на подушки. Через несколько мгновений он уже глубоко дышал - что предвещало храп. Дисус встал из темного угла и положил несколько медяков на стол Алленби.
      - Прогулка по чужому разуму - это было великолепно, Алленби. Иллюзия смены личности вдесятеро окупила себя.
      - Удивительно, что у меня все получилось с первого раза. Фикс никогда не заработает на жизнь писцом.
      - Когда я почувствовал, что сближаюсь с аурой, он вроде бы заметил, да налакался твоего заболонного вина.
      Алленби кивнул:
      - Когда как следует поупражняюсь, научусь находить правильное сочетание. Ну а мой вопрос?
      - Каан - честный человек, Алленби. Он сделает все, что от него зависит.
      Алленби сдвинул несколько подушек и лег.
      - Мне надо отдохнуть, Дисус. Завтра я хочу быть на Арене с утра.
      Дисус кивнул и собрался уходить.
      - Завтра ты понадобишься. Будет говорить Великий Камера, а он против Второго Закона.
      Рано утром, когда солнце только согревало верхние ряды западной трибуны амфитеатра, Бустит из рассказчиков Фарранцетти с учеником еще раз пересказывали новость, принесенную Алленби на Момус. Роль Алленби играл ученик, и, поскольку новость была не нова, элемент неожиданности пропал. Но представление было безукоризненным и собрало немало медяков. Когда два рассказчика поклонились Алленби, сидевшему на зрительской трибуне, кассиры в белых мантиях взяли подносы для денег и заняли места среди делегатов. Инспектор манежа дунул в свисток, и делегаты заговорили тише. Кассир, сидевший среди делегатов Тарзака, прошел в центр Арены и передал Инспектору манежа листок бумаги.
      Еще раз дунув в свисток, Инспектор манежа обратился к трибунам:
      - Да-амы-ы-ы и господа! Великий Фикс из делегации Тарзака хотел бы обратиться к Большой Арене!
      Кассиры ходили среди делегатов, принимая медяки от тех, кто желал послушать Фикса, и рассчитываясь с теми, кто не хотел слушать мастера-фокусника. Закончив, кассиры собрались на краю Арены и сдали остатки старшему кассиру, который, в свою очередь, передал выручку Фиксу. Старый фокусник взял мовиллы, встал и вышел на Арену. Фикс вскинул руки, и высоко над ареной появился шар оранжевого пламени, превратившийся затем в черный дым, медленно унесенный тихим ветром.
      Фикс указал на дым:
      - Песчинка в сравнении с горой - что это облачко дыма в сравнении с войной. - Делегаты зааплодировали вступлению фокусника, и Алленби хлопал громче всех. Это был старый прием, но он привлек внимание.
      Толпа снова затихла; Фикс опустил руки и оглядел трибуны, заполненные делегатами.
      - Мы слышали рассказ Бустита из рассказчиков Фарранцетти о новости, принесенной Алленби на Момус. Мы слышали о зловещих замыслах Федерации Десятого Квадранта. Они подчинят планету с нашего согласия или без оного. Если мы согласимся, то станем рабами; если нет, - Фикс указал на уплывающее облачко дыма, - они используют против нас ужасное оружие и возьмут то, что хотят. - Он опустил руку. - Защищая Момус, Девятый Квадрант избавит нас от необходимости принимать одно из этих решений, но мы не можем получить эту защиту, не дав согласия на нее.
      Старый фокусник махнул делегации Тарзака, и с трибуны прибежал ученик с сучковатым посохом в руках. Подав посох Фиксу, ученик вернулся на трибуну. Фокусник оперся на посох обеими руками. Он на мгновение склонил голову, потом продолжал:
      - Второй Закон должен, во-первых, просить Федерацию Девятого Квадранта защитить нас. Во-вторых, он должен обеспечить представительство Момуса как планеты для планирования и формирования характера этой защиты с чиновниками Девятого Квадранта. - Он поднял голову и воздел посох. - Мы должны сделать это. Помните, что нас ждет в ином случае! - Тут арену заполнил густой белый дым. Когда дым рассеялся, старый фокусник снова сидел с делегацией Тарзака.
      Когда толпа зааплодировала, Алленби обернулся и увидел, что к нему поднимается Дисус.
      - Я пропустил выступление Камеры, Алленби?
      - Нет. Фикс выступил очень неплохо, но я даже не видел Камеры в секторе делегации.
      Дисус сел и потер руки:
      - Он величайший клоун Момуса, Алленби. Это должно быть настоящее антре.
      - Как там Казн?
      Дисус на мгновение смутился, потом кивнул:
      - Он говорит, что приготовит новый план к тому времени, как солнце согреет Арену. - Дисус протянул руку и взял у Алленби медяки. Убирая мовиллы в карман, он смотрел на северный вход на Арену. Оттуда выбежал кассир и подал Инспектору манежа листок бумаги.
      - Да-амы-ы-ы и господа! Великий Камера хотел бы обратиться к Большой Арене Тарзака!
      Кассиры засуетились, и старшему кассиру пришлось взять ученика, чтобы отнести Камере остаток, ибо многие высоко ценили его представления. Двое исчезли в темноте северного входа, потом вернулись на Арену и заняли свои места, пытаясь подавить смешки.
      Алленби оглядел трибуны, потом посмотрел на Дисуса. Все, кроме него самого, смотрели на северный вход и готовились глупо смеяться. Успокоившись, он и сам посмотрел на вход. Но опасения быстро вернулись, когда из ворот донеслось жалобное поскрипывание, вызвав волну смеха. Когда смех начал стихать, из темноты появилась плоская бумажная маска, посмотрела налево, потом направо, потом прямо, чтобы увидели все, кроме немногих, сидевших над входом. Алленби бросило в дрожь и от раскатов смеха, вызванных маской, и от самой маски. Это было лицо изумленного мальчика: с широко открытыми огромными голубыми глазами, розовыми щеками и ртом в форме буквы "о", - но также и гротескное изображение лица самого Алленби.
      Под звуки "скрип! скрип!" на Арену вышел клоун. Звуки, издаваемые привязанными за спиной огромными ногами, скоро утонули в смехе и аплодисментах толпы. Мастер-клоун, держащий маску перед лицом, носил на правом плече мантию фокусника, а на левом - рассказчика. Свободные концы были свернуты и намотаны вокруг тела и удерживались поясом, на котором болтались и гремели разнообразные предметы. Выйдя почти на середину Арены, Великий Камера остановился и поднял свободную руку, призывая к тишине. Из развивающегося над головой рукава немедленно повалил дым, и Камера так старательно затаптывал огонь большими задними ногами, что скоро даже Алленби качал головой и смеялся.
      Когда огонь, судя по всему, погас, Камера снова поднял свободную руку с по-прежнему болтающимся над головой рукавом. Он обратил лицо и маску к поднятой руке, и прикрытая рукавом рука задрожала. Толпа притихла. Через мгновение рукав соскользнул, обнажив кулак Камеры. Рука перестала дрожать, и клоун, казалось, съежился, наблюдая, как медленно разжимается кулак. Пальцы полностью разжались, Камера повернулся и показал раскрытую ладонь всем зрителям.
      - Да-амы-ы-ы и господа! Я показал вам иллюзию Возрожденной Руки. Ту-ту-у-у!
      Алленби нахмурился и повернулся к Дисусу:
      - Он зашел слишком далеко! Хотел бы я показать ему иллюзию жареного клоуна!
      Уже смеющийся Дисус, услышав Алленби, согнулся пополам и свалился с трибуны. Алленби покачал головой и снова посмотрел на Камеру. Тот поднял руку, прося тишины.
      - Я обращаюсь к вам, дамы и господа, как фокусник Алленби... - Камера посмотрел на левый черный рукав своего одеяния. - Нет, это рукав рассказчика. Значит, я обращаюсь к вам как рассказчик Алленби... Переложив маску из одной руки в другую, клоун посмотрел на черно-алый рукав на правой руке. - А-ах! Я фокусник! Как еще я смог бы поразить вас своей превосходной магией? - Он сделал паузу. - Но, если я не рассказчик, как же я принес вам новость о предложении Девятого Квадранта? - Снова переложив маску, он посмотрел на свой левый рукав. Вздрогнул, потом потянулся к поясу и снял с него ленту. Используя ленту, он закрепил маску на лице, потом вытянул обе руки перед собой. Посмотрел сначала на один рукав, потом на другой. Опустил руки и покачал головой. - Оставим пока это; я вскоре вспомню. - Он протянул руки. - В любом случае я обращаюсь к вам, как Алленби из города... города... Ну вот, я, кажется, и этого не помню. Камера обратился к делегации Тарзака. - Я живу в Тарзаке, но был ли я принят городом?
      В секторе делегации поднялся жрец, носивший мантию в черные и белые ромбы:
      - Нет.
      Камера отвернулся от делегации Тарзака и покачал головой. Он простер руки ладонями наружу и начал обходить Арену. Огромные ноги говорили "скрип, скрип!".
      - Я из Куумика?
      Жрец из делегации Куумика встал:
      - Нет.
      Скрип! Скрип! Скрип!
      - Я из Мийры?
      - Нет.
      Клоун шел от делегации к делегации, качая головой, почесывая в затылке, потирая подбородок, шмыгая носом. Наконец он остановился в центре Арены и пожал плечами.
      - Не важно, вспомнится со временем. - Он поднял правую руку и указал на толпу. - По крайней мере я обращаюсь к вам как Алленби! В этом я уверен! - Он опустил руку и почесал в затылке. - Вполне уверен...
      Алленби повернулся к Дисусу:
      - Неужели это никогда не кончится? Он же просто убивает меня!
      Задыхающийся Дисус, по лицу которого текли слезы, смог только кивнуть. Алленби посмотрел на делегацию Тарзака и увидел, что сидящий впереди Фикс спокойно и внимательно смотрит на Камеру.
      Великий клоун снова поднял руки:
      - Теперь я вспомнил. Я действительно Алленби! - Когда веселая толпа затихла, Камера опустил руки и сжал их перед собой. - И я посол; это я тоже помню. Я из Федерации Обитаемых Планет Девятого Квадранта, и у меня есть план. План таков: представителем Момуса в Девятом Квадранте вы должны выбрать клоуна...
      - НЕТ! - заорали делегаты, большинство которых клоунами не были.
      Камера почесал в затылке:
      - По крайней мере я думал, что план таков... может, фокусника?
      - НЕТ!
      - Уродца?
      - НЕТ!
      Клоун покачал головой:
      - Теперь я вижу, что план был не таков. Возможно, речь идет о городе. В городе есть все профессии, самый большой город - Тарзак. Будет ли Тарзак представлять все города. Таким ли был мой план?
      - НЕТ! - заорали делегаты, большинство которых были не из Тарзака. Камера кивнул:
      - Теперь я вижу, что не таким. Уверен, что план есть... - Клоун выпрямился и воздел палец (поза называлась "Эврика!"). - Вспомнил! Эта Большая Арена представляет все города и все профессии Момуса. План таков: вы все останетесь здесь до конца своих дней, здесь, на Большой Арене, чтобы представлять Момус в Девятом Квадранте! Таким и был мой план, верно?
      - НЕТ!
      Камера ссутулился и покачал головой:
      - Теперь я вижу, что не таким. - Слегка выпрямившись, он пожал плечами и пошел к северному входу. "Скрип! Скрип!" - А ведь все казалось так ясно... Возможно, я думал о другой планете, - "Скрип! Скрип!" Он остановился в воротах, снял маску и поклонился.
      Алленби готов был поклясться, что даже камни Большой Арены задрожали от аплодисментов.
      Когда аплодисменты затихли, Алленби повернулся к Дисусу. Клоун вытирал слезы рукавом оранжевой мантии.
      - Ну, Дисус?
      Дисус посмотрел на Алленби и расхохотался. Другие посмотрели в их направлении, и скоро весь зрительский сектор сотрясался: кто хихикал, кто гоготал.
      - Прости, Алленби... - Клоун вложил несколько медяков в руку посла. О чем ты спрашивал?
      - Как, по-твоему, хлопали за выступление или за позицию?
      Дисус кивнул и тихонько хихикнул.
      - И за то, и за другое. Он не против того, чтобы Девятый Квадрант защищал Момус, и в этом нам сильно повезло. Но, Алленби, с кем ты, как посол Девятого, будешь вести дела? Вот вопрос, на который ты должен ответить.
      Алленби так глянул на уродца в зрительском секторе, что тот притих, потом покачал головой:
      - На этот вопрос отвечать не мне, Дисус.
      - Верно. Момус должен решить сам. - Дисус кивнул на Арену. - Но, думаю, этот вопрос еще возникнет.
      От делегации Тарзака прибежал кассир и подал Инспектору манежа еще один листок. Алленби посмотрел на делегацию и увидел, как встает человек в голубой мантии предсказательницы.
      - Таила!
      Дисус прищурился:
      - Да. Не знал, что она в делегации.
      Алленби ударил правым кулаком по левой ладони:
      - Она и не была. Наверное, присоединилась сегодня утром.
      - Да-амы-ы-ы и господа! - Толпа притихла. - Великая Таила из делегации Тарзака хотела бы обратиться к Большой Арене!
      Кассиры сновали среди делегатов, потом старший кассир подошел к Тайле. Алленби заметил, как она залезла под мантию и подала старшему кассиру кошелек.
      - Тайлу уважают. Почему ей пришлось доплачивать остаток?
      Дисус понимающе улыбнулся:
      - Трудно выступать после Великого Камеры.
      Алленби кивнул.
      Таила встала и простерла руки.
      - Я, Таила, говорю как видевшая то, что может быть. - Голос старухи был слаб, и толпа затихла, чтобы услышать ее. - Я многое видела в большом хрустальном шаре со звездолета Федерации Девятого... многое. Я видела, как огромная армия спускается на Момус, чтобы уничтожить нас. Она превратит наши мовиллы в бумагу, а наши деяния - в позор. Она соблазнит наших детей пышностью, отвратив их от обычаев отцов и матерей и услав их с Момуса... чтобы сгноить в клоаках тысячи миров. Эта армия направляется к нам из Федерации Девятого Квадранта...
      Толпа взорвалась криками, и Инспектор манежа засвистел в свисток, призывая к тишине. Шум уменьшился до жужжания, потом затих. Алленби сделал знак кассиру. Зритель у края Арены что-то шепнул кассиру и указал на Алленби. Пока Таила продолжала говорить, кассир забрался на трибуну и наклонился к нему.
      - Ораторский остаток - двенадцать сотен мовиллов, - прошептал кассир.
      Алленби вытащил из-под мантии два тяжелых кошелька и бросил на поднос кассира.
      - Не возражаю; я хотел бы выступить. Я Алленби, фокусник.
      - Из какого города? - Кассир поднял глаза от блокнота.
      - У меня нет города.
      Кассир нахмурился, потом поднял брови, узнавая. Скатившись с трибуны, он пробежал по арене и передал бумагу Инспектору манежа. Инспектор прочитал написанное и подождал, пока Таила закончит. Алленби заметил зазывалу, указывающего на него от зрительского входа, потом увидел рядом с зазывалой Хэмфриса.
      Хэмфрис начал карабкаться на трибуну, когда Таила закончила и вернулась на место.
      - Да-амы-ы-ы и господа! Фокусник Алленби хотел бы обратиться к Большой Арене.
      Когда кассиры торопливо занялись своим делом, запыхавшийся Хэмфрис оказался рядом.
      - Алленби, что вы делаете?
      - Пытаюсь спасти Второй Закон. Но мне казалось, что я приказал вам оставаться на корабле.
      Хэмфрис сел рядом с Дисусом:
      - Я здесь по прямому приказу Секретаря...
      Алленби знаком велел Хэмфрису замолчать, когда старший кассир забрался на трибуну и преподнес послу четыре мешка мовиллов. Алленби отдал мешки Дисусу, встал и простер руки.
      - Я, Алленби, говорю как посол на Момусе от Федерации Обитаемых Планет Девятого Квадранта. - Толпа загудела, потом умолкла.
      - Великая Таила права. - Тишина стала глубже. - Сказанное ею обернется правдой, если военная миссия Квадранта будет базироваться на планете, как предусматривал первоначальный план. Но план изменился. - Алленби заметил, что солнечный свет постепенно подбирается к Арене. - В данный момент генерал Каан из военной миссии Квадранта заканчивает новый план, по которому военная миссия расположится на орбите, а не на планете - вдали от народа Момуса...
      Алленби почувствовал, что его дергают за рукав, и, повернувшись, увидел, что это Хэмфрис.
      - Стойте, Алленби! Вы не можете так говорить. У меня приказ от Секретаря...
      - Меня сместили с должности посла?
      - Нет, но...
      - Тогда помолчите. Пока здесь приказываю я.
      - Но Секретарь...
      - Тихо! - Алленби повернулся к собравшимся, глубоко вздохнул и продолжал: - За пятьсот мовиллов я попрошу Великую Тайлу рассказать вам, что будет, если войска будут таким образом отделены от народа, и что будет, если у Момуса не будет защиты от Федерации Десятого. - Алленби сел, и Дисус заплатил кассиру. Таила встала, взяла медяки, а оставшиеся кассиры рассчитывались за ответ Тайлы. Пока они занимались своим делом, Алленби повернулся к Хэмфрису. - А теперь объяснитесь.
      - По приказу Секретаря я отослал Каана на корабль и спустился сюда, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки...
      - Дайте-ка посмотреть на эти приказы. - Хэмфрис залез во внутренний карман кителя и подал Алленби сложенный лист бумаги. Алленби развернул, прочитал, и его глаза расширились от ужаса. - Вы так все и сделали?
      - Да...
      - Вы заняли посольство и выставили вооруженную охрану?
      - Приказы... - Прежде чем Хэмфрис смог договорить, Алленби промчался по рядам на вершину стены. Поглядев на юг, в сторону посольства, он увидел тонкое облачко дыма и луч лазера, прорезающий полуденное марево. Через несколько секунд Хэмфрис оказался рядом с ним. - Что это?
      - Болван! - Слезы жгли глаза Алленби. - Ах ты, проклятый болван!
      В посольстве, сидя за столом, Алленби пристально смотрел на Хэмфриса, надеясь, что гнев выжжет из памяти сцену бойни, свидетелем которой он стал. Две лавки на другой стороне улицы еще горели, а четверо солдат Квадранта и семнадцать граждан Тарзака лежали мертвыми в пыли, и среди них Йехудин, человек-аллигатор. Хэмфрис сидел, поставив локти на низкий столик, стиснув кулаки, и сверлил взглядом молодого рассказчика, сидевшего напротив. Рассказчик склонил голову в медитации, а Дисус перевязывал ему раненую руку.
      - С меня хватит! Говори! Что тут произошло?
      Алленби схватил Хэмфриса за воротник и сжал его.
      - Заткнись, осел! Мало ты натворил?
      Хэмфрис вырвался, потирая горло.
      - Это непростительно, Алленби. Секретарь услышит...
      - Я сказал, заткнитесь, Хэмфрис! - Алленби кивнул на рассказчика. Помолчите. Он должен приготовить материал, Дисус закончил перевязку:
      - Это все, что я могу сделать, Алленби. Повязка должна держаться.
      - Спасибо. - Алленби вложил несколько медяков в руку Дисуса. Позаботься о Йехудине. - Дисус кивнул и вышел. В комнате на миг стало тихо, потом рассказчик поднял голову и откинул черный капюшон. Лицо его было в поту, пыли и синяках.
      - Алленби, - сказал он, - ты заработал черную мантию с Буститом на дороге в Тарзак из Куумика. Ты знаешь, что мне следовало бы сначала опробовать новость на дороге.
      Алленби кивнул:
      - Я понимаю, Зат, и клянусь, что это не повторится. Расскажи нам, что ты видел, и получишь наше молчание и тысячу мовиллов.
      - Это будет сыграно на Большой площади.
      - Знаю.
      Рассказчик пожал плечами:
      - Ладно. - Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл и посмотрел на двух дипломатов. - Это новость о славной битве на Посольской улице между солдатами Девятого Квадранта, путниками и жителями улицы.
      Алленби кивнул:
      - Хорошее вступление, Зат. Продолжай.
      - Горго, силач из уродцев Тарзака, стоял на улице напротив посольства, болтая с Йехудином, человеком-аллигатором, когда мимо прошла Эллена, ассистентка фокусника, и пожелала им доброго дня.
      Алленби поднял руку:
      - Я бы больше пользовался диалогами, Зат...
      Хэмфрис хлопнул рукой по столу:
      - Вы прекратите мешать ему?
      - Как еще он узнает, где надо улучшить номер?
      Хэмфрис нахмурился и покачал головой. Зат продолжал:
      - Солдат, стоявший перед дверью посольства, присвистнул и сказал грубость. Горго подошел к солдату и попросил его извиниться. Солдат засмеялся. Тогда Горго одной рукой приподнял солдата за шкирку и попросил снова.
      Другой солдат, подошедший к входу посольства, увидев это, вытащил оружие и выстрелил в Горго. Силач упал замертво. И тут... - В глазах Зата зажегся огонек. - И тут Йехудин издал древний боевой клич. "Эй, деревенщина!" - вскричал он. Призыв к войне.
      Йехудин вонзил зубы в шею второго солдата, убив его, но еще двое солдат выбежали из посольства, их оружие испускало огонь. Йехудин пал, разрезанный надвое их ужасными ружьями.
      К тому времени прохожие: уродцы, униформисты, зазывалы, даже купцы сбежались и набросились на солдат с палками, камнями, зубами и ногтями. Ужасные ружья убили семнадцать и ранили много больше, прежде чем все солдаты упали мертвыми.
      - Великолепно, Зат. Над этим надо поработать, но очень неплохо. Алленби подтолкнул два лежащих на столе кошелька к рассказчику. Зат спрятал кошельки под мантию, встал и вышел. Хэмфрис кипел от злости:
      - Клянусь Господом, я прикажу расстрелять всех виновных!
      - Собираетесь совершить самоубийство?
      - Что вы имеете в виду?
      - Виновный сидит сейчас на одной подушке с вами, Хэмфрис.
      - Чепуха!
      - Да ну?
      - Я не совершил никакого преступления, Алленби. Я выполнял приказ Секретаря...
      - И пренебрегли моим.
      - Я выполнял приказ Государственного секретаря Квадранта, и четверо моих людей были жестоко убиты. У нас на "Элите" достаточно офицеров для трибунала. Вы сформируете его и покараете виновных!
      Алленби побарабанил пальцами по столу, потом налил себе вина.
      - Не будет никакого трибунала, Хэмфрис. - Он залпом выпил вино и поставил бокал на стол. - Пока не принят Второй Закон, Квадранта не обладает на Момусе ни юрисдикцией, ни правом на экстрадицию. Но в одном вы правы.
      - В чем?
      - Преступление было совершено. Вы сделали его возможным, но совершили его не вы.
      - А виновная сторона?
      - Следствие уже состоялось, приговор вынесен и приведен в исполнение.
      Хэмфрис с трудом встал:
      - Вы не собираетесь ничего делать?
      - Как я упомянул, суд Момуса уже состоялся; это вне юрисдикции Квадранта.
      - Великий Боже, Алленби! Вы забываете свой обет? Вы член дипломатического корпуса или один из этих уродцев? На чьей вы стороне, черт побери?
      Алленби посмотрел на крышку стола и не ответил.
      - Уходите, Хэмфрис. Возвращайтесь на корабль.
      - Думаете, Секретарь проигнорирует это?
      - Я сказал, проваливайте!
      Хэмфрис вылетел из комнаты. Снова наполнив бокал, Алленби продолжал сидеть и пить в одиночестве. Свет за окном потускнел, потом погас, а Алленби по-прежнему не мог ответить на вопрос Хэмфриса. Он плакал, думая о своем друге Йехудине. Молодой рассказчик недоработал: ему следовало бы узнать имена мертвых и раненых. Но Алленби был благодарен за это. Он мог только представить себе друзей, погибших или искалеченных в этой битве. Он услышал, как вошел Дисус, но было слишком темно, чтобы видеть полными слез глазами.
      - Ты позаботился о Йехудине?
      - Да, Алленби, все сделано.
      - Кто... кто еще был убит?
      - Завтра. - Дисус зажег лампу и поднес ее к подбородку. Над набеленным лицом с большими красными губами словно появился огромный парик со стоящими дыбом пурпурными волосами. Прыгая по полу (его оранжевая мантия сменилась большими клетчатыми штанами, болтающимися на широких желтых подтяжках), он зажег еще одну лампу и, покатившись кувырком, шлепнулся носом вниз.
      - Прекрати, Дисус. Ты заставляешь меня смеяться!
      - Для того и существуют клоуны, Алленби. Смейся, ибо завтра наступит слишком скоро.
      Пока Дисус развлекал Алленби, Фикс и Камера сидели рядом, глядя на Большую Арену. Пустой и темный амфитеатр, казалось, поглощал голоса. Одетый в оранжевую клоунскую мантию Камера покачал головой:
      - Ужасно.
      Фикс откинулся назад и оперся локтями на другой ряд.
      - Пока это слухи, Камера. Мы еще не слышали рассказчиков.
      - Ты веришь слухам? Фикс кивнул:
      - Похоже, Таила права. Даже если Девятый защитит нас, мы не должны подпускать их близко.
      Камера откинулся назад и махнул рукой на черное небо.
      - Как мы можем не подпускать их, Фикс, если некому отстаивать наши интересы?
      - Ты очень хорошо показал это сегодня утром. - Фикс подался вперед и повернулся к клоуну. - Но разве столь тягостные и отвратительные разговоры годятся для слуха клоуна?
      Камера пожал плечами:
      - Н-да, смеяться особо не над чем.
      - Не хотел бы величайший клоун Момуса купить шутку у бедного фокусника?
      Камера поднял бровь и улыбнулся:
      - Комедия от фокусника?
      Фикс дернул плечом:
      - Сегодня я видел фокус в исполнении клоуна.
      Камера выпрямился:
      - Что у тебя там в рукаве, старый трюкач?
      - Это-то я тебе расскажу: кое-что посущественней, чем прославленная Иллюзия Возрожденной Руки.
      - Сколько ты хочешь за эту любительскую попытку?
      Фикс улыбнулся:
      - Сколько бы ты заплатил за величайшую шутку, какую только играл в жизни?
      Камера засмеялся:
      - Вот это да! Старость сделала тебя скромным.
      - Камера, перед этой шуткой побледнеют все твои прошлые представления, ибо о ней услышат по всему Квадранту - возможно, даже по всей галактике.
      - Фикс, в твоих жилах течет кровь зазывалы. - Великий клоун потер подбородок, потом кивнул: - Ладно, слушаю.
      На следующее утро трибуны амфитеатра были набиты битком. В полной тишине Инспектор манежа взял листок бумаги, поданный ему кассиром зрительского сектора. Он прочитал, посмотрел на молчащих делегатов и откашлялся.
      - Да-амы-ы-ы и господа! Фокусник Алленби хотел бы обратиться к Большой Арене!
      Кассиры тихо сновали среди делегатов. Старший кассир взобрался на трибуну и наклонился к Алленби.
      - Алленби, если хочешь говорить, ты должен восемьсот тридцать мовиллов.
      Алленби повернулся к Дисусу:
      - Заплати ему. - Клоун отсчитал медяки и передал их старшему кассиру. Алленби встал и оглядел Арену.
      - Я, Алленби, обращаюсь к вам... просто как Алленби. Сегодня утром, всего несколько минут назад, Государственный секретарь Девятого Квадранта Федерации Обитаемых Планет приказал сместить меня с должности посла на Момусе. - В толпе зашептались, кое-кто зашикал. Алленби опустил глаза, уставившись на спины сидящих перед ним. Толпа затихла. - Если вы останетесь без защиты, Десятый Квадрант принесет вам быстрое и полное уничтожение. А уничтожение, которое принесет Девятый Квадрант, будет хоть и не таким быстрым, зато не менее полным. Вы слышали слова Великой Тайлы. - Алленби обвел взглядом трибуны и остановился на Камере. - Вы также слышали Великого Камеру и знаете, почему Момус не может выбрать представителя для переговоров с Девятым Квадрантом. Но вот что я скажу вам: если Второй Закон не назначит никого блюсти интересы Момуса, то никто и не позаботится соблюсти их.
      Сегодня днем посол Хэмфрис будет говорить перед Большой Ареной и убеждать вас поручить форму и методы защиты Момуса его ведомству. Государственный секретарь постановил, что это будет соответствовать законам Квадранта. Если вы сделаете это, то слова Великой Тайлы осуществятся... Он запнулся и снова опустил глаза. Дисус встал и подошел к нему. - Я... я считаю, что это я довел вас до этого. В копях Момуса не хватит медяков, чтобы получить мне прощение. - Склонив голову, Алленби сел. Дисус обвел взглядом арену, потом сел рядом с Алленби.
      Из северного входа выбежал кассир и подал Инспектору манежа листок бумаги.
      - Да-амы-ы-ы и господа! Великий Камера хотел бы обратиться к Большой Арене!
      Когда кассиры засновали среди делегатов, Дисус повернулся к Алленби:
      - Хочешь уйти?
      Алленби покачал головой:
      - Даже когда дети играют во время пожара, они имеют право на игру. Я останусь.
      Когда старший кассир с учеником вынырнули из темноты северного входа, Алленби заметил, что со стороны входа для зрителей появились Хэмфрис с двумя референтами и заняли места в нижнем ряду. Тишину Арены нарушило знакомое "скрип, скрип!", потом смех. Смех звучал по-другому: почти горько.
      Маска, появившаяся на свет, по-прежнему представляла лицо мальчишки, но на этот раз грустное. В больших голубых глазах стояли студенистые слезы, уголки рта опущены вниз. Раздались аплодисменты, и на Арене появился Камера в одеянии полуфокусника-полурассказчика и с фальшивыми ногами за спиной. Он поднял руки, требуя тишины.
      - Я обращаюсь к вам как Алленби Неприкаянный. Но я не был бы неприкаянным, если бы какой-нибудь город принял меня. - Он протянул руки к трибунам. "Скрип, скрип!" - Неужели ни один город не примет меня?
      Посреди смеха отчетливо прозвучало несколько "нет". Камера опустил руки, ссутулился и повесил голову,
      - Раз ни один город не принимает меня, то и я не связан ни с одним городом. - Двойные ручейки слез буквально забили из глаз маски, потом перестали. Камера поднял руку и выпрямился. - Погодите! Я по крайней мере фокусник...
      - Нет! - Все обернулись: из рядов делегации Тарзака поднялся Фикс. Ты не фокусник, Алленби. Ты не прошел ученичества и к тому же носишь черное, как рассказчик. Фокусники ничем не обязаны тебе! - Фикс сел под аплодисменты.
      Камера повернулся и побежал к делегации Сины. "Скрип, скрип, скрип!"
      - Бустит, я был твоим учеником. Я рассказчик?
      Бустит встал и покачал головой:
      - Нет, Алленби. Ты отказался от мантии рассказчика, захотел выдавать себя за фокусника. Рассказчики ничем не обязаны тебе.
      Охваченный притворной паникой Камера побежал. "Скрип, скрип!" И остановился перед Хэмфрисом.
      - Но я по крайней мере посол?
      Хэмфрис встал и нервно посмотрел на гротескное изображение Алленби, обращающееся к нему.