– Нет, – ответила она тихо. – Ничего не случилось.

Тетя слегка нахмурилась, подошла и села с ней рядом на подоконник.

– Виконт... он ведь не... – И деликатно замолчала, предоставляя Сюзанне закончить фразу. Лицо ее выражало сильную озабоченность.

– Нет, – с разочарованием произнесла Сюзанна.

Тетя Франсис весело рассмеялась.

– Тогда все хорошо. Пока ничего плохого не случилось, деточка. – В голосе послышалась ирония. – Что это прицепилось к твоей юбке? – Она сняла соринку. – Что-то сверкающее.

Сюзанна взглянула.

– Наверное, чешуя от русалки, – пробормотала она. Потом слегка сдвинула брови и снова обратила взгляд к окну, куда, словно магнитом притягивало ее мысли, и тут же забыла о тетушке.

– Я знаю кое-что о... противоположном поле, Сюзанна, – проворковала тетя. – Если у тебя вдруг возникнут вопросы... Я имею в виду, разумеется, мужчин, деточка.

Сюзанна рассеянно слушала тетю, тогда как ее собственные мысли заявляли о себе шумно и требовательно. И тут ей в голову пришло решение.

Виконт боится, что кто-то попытается ее убить, он и сам, пожалуй, ее убьет, если она покинет дом одна, потому что его последними словами при прощании были: «Только не выходите из дома!»

Сюзанна наконец поняла, что должна делать. Она встала и взяла альбом.

– Сюзанна!

На этот раз тетя окликнула ее почти резко, заставив Сюзанну остановиться и обернуться. Тетя как-то странно смотрела на нее, прежде чем заговорить.

– Деточка, я знаю, что не довожусь тебе родней по крови, но... я не хочу, чтобы тебе причинили боль.

Сюзанна смутилась.

– Ох, тетя Франсис... – проговорила она. – Спасибо за заботу. И простите меня. Обещаю вам... даю торжественную клятву, что не стану... что постараюсь не разочаровать и не опозорить вас.

– Я в этом не сомневаюсь, деточка, – мягко промолвила тетя. – Не это меня заботит. Но спасибо тебе за твою клятву.

Тетушке все же не чужда ирония. Сюзанна слабо улыбнулась.

– Зато это заботит меня, – сказала девушка. – И я непременно сдержу слово.

Тетя некоторое время задумчиво смотрела на нее, подбирая подходящие слова.

– Когда я сказала, что не хочу, чтобы тебе причинили боль, Сюзанна, – нерешительно заговорила она, – я не имела в виду, что ты вообще не должна рисковать. Риск не был бы риском, если бы в нем не таилась опасность боли. Но в жизни ничто не дается просто так, Сюзанна. И еще... Впрочем, не важно. Ты совсем юная, но я знаю, ты благоразумна, и нет нужды предостерегать тебя и говорить банальности. К тому же ты дала мне клятву. Иди... порисуй в свое удовольствие. Но к обеду, пожалуйста, возвращайся.

– Вы действительно считаете меня благоразумной? – спросила девушка.

Тетю удивил такой вопрос, и она ответила:

– Разумеется.

Итак, ко всем прочим своим достоинствам, которые Сюзанна недавно обнаружила в себе, она, оказывается, еще и благоразумна!

Сюзанна радостно улыбнулась тетушке, отворила дверь и побежала по тропинке. Она была почти уверена, что знает, где его искать.

Он стоял на мостках и растирал полотенцем обнаженный торс. Панталоны он успел надеть, но оставался пока босиком. Заходящее солнце позолотило половину его фигуры, в то время как вторая половина была в тени. По дороге Сюзанна придумывала, что ему скажет, о чем станет спрашивать, что сделает, если его ответ разобьет ей сердце. Но тут он внезапно повернулся и увидел ее, И его лицо от неожиданности сказало ей все, что она хотела узнать, и спрашивать уже не было необходимости!

– Ох, Кит, все хорошо, – тихо произнесла она. – Я тоже тебя люблю.

Он уставился на нее, застигнутый врасплох. Потом коротко рассмеялся, желая, чтобы смех прозвучал скептически или равнодушно, но у него это не получилось. Сюзанна приблизилась к нему так осторожно, как если бы он был белкой или оленем, а он настороженно следил за ней. Она подошла так близко, что почувствовала жар его тела, и остановилась. Потом медленно положила ладонь ему на грудь.

– Это чистая правда, – сказала она мягко. – И я никуда не уйду! Обещаю.

Она почувствовала, как его сердце под ладонью встрепенулось одновременно с ее собственным сердцем, ощутила, как ребра поднимаются и опускаются в такт участившемуся дыханию. Он провел рукой по ее щеке, затем по губам. Она поцеловала его пальцы и увидела, как потемнели его глаза.

– Снова у вас преимущество передо мной, мисс Мейкпис, – пробормотал он. – Я почти раздет...

– Ну, тогда... – Не отводя глаз от его лица, она с напускной храбростью начала развязывать шнуровку на спине платья.

– Нет, – решительно произнес он. У нее замерло сердце. – Я хочу сам это сделать, чтобы потом ты упрекала меня, а не себя.

Сердце Сюзанны снова вернулось к жизни. Она подняла глаза.

Кит улыбался, но как-то неестественно, невесело, и его лицо было таким напряженным, каким она его еще не видела. Он распустил шнуровку на ее платье, и Сюзанна почувствовала, как легкий вечерний ветерок пробежал по голой спине.

Он запустил руки под платье, осторожно коснулся обнаженного тела и тихо, прерывисто, почти с облегчением выдохнул. Его ладонь скользнула по ее лопаткам, затем вниз по спине. Шероховатые подушечки его пальцев и легкость прикосновения превратили каждую клеточку тела в тлеющие угли, а ноги в кисель. Сюзанна зажмурилась, чтобы полностью насладиться этим моментом блаженства.

Его теплые губы защекотали ей ухо.

– Сюзанна, – выдохнул он, и ее имя прозвучало так же чувственно, как прикосновение пальцев, которые путешествовали по ее нервным окончаниям и разжигали внутри ее огнедышащую печь.

Легкие уже с трудом вдыхали воздух. Девушка не отнимала ладоней от его груди, наслаждаясь ее теплой красотой и атласной кожей на твердых мускулах.

– Мне нравится, – пробормотал он, целуя ее в шею. – Трогай везде, где захочется.

– Ну, если ты просишь... – хотела сказать она небрежно, но голос предательски дрогнул. А он засмеялся. И она вознаградила себя за все недели копившегося желания – и одним пальцем очертила на его мускулистой груди восьмерку, затем провела им вниз по ребрам и ниже по светлой линии волос, которая вела к выпуклости в его панталонах, и, резко остановив движение, услышала удовлетворенно, как он втянул в себя воздух. Она обхватила ладонями его талию и опустила их вниз по его ягодицам поверх панталон.

– Разве это справедливо, – выдохнула Сюзанна, подставляя для поцелуя шею, – что я видела тебя раздетым, а ты меня нет.

– Ах, мисс Мейкпис, а ведь справедливость меня волнует больше всего.

Он нащупал рукава ее платья и потянул вниз.

– Нет, – запротестовала Сюзанна. – Я сама! Чтобы упрекать потом только себя.

Он остановился, посмотрел ей в лицо и положил руки ей на талию, уважая ее желание самой решать за себя.

Сюзанна дрожащими пальцами медленно потянула лиф платья вниз, и теперь ее тело прикрывал не столько муслин, сколько вечерний бриз. Кит не сводил глаз с ее лица. Сюзанна сделала глубокий вдох, дернула лиф вниз, и он соскользнул ей на талию.

Теперь его взгляд опустился на ее губы.

– Господи, – прошептал Кит с благоговением.

Сюзанна с трудом сдержала смех, но он уже нашел ее губы своими губами, а теплыми ладонями провел по обнажившейся талии, затем ладони мучительно медленно поползли вверх, обхватили ее грудь, и его прикосновения и губы стали такими нежными, что не выразить словами.

Колени у нее подогнулись, она оторвалась от его губ и уронила голову ему на грудь, трепеща от наслаждения.

Одной рукой он обхватил затылок Сюзанны, чтобы поцеловать ее так крепко, как только возможно, второй прижал ее к себе. Прикосновение сосков к его груди доставило Сюзанне невыразимое наслаждение. Она нащупала выпуклость под его панталонами и провела по ней ладонью. Почувствовала, что Киту это понравилось, и повторила. Затем еще и еще. Он ладонями обхватил ее ягодицы и сильно прижал к себе. Она обвила руками его шею и прильнула к нему всем телом.

– Я хочу, чтобы мы стали любовниками, – прерывисто прошептала она.

– А ты понимаешь, что это значит? – Его ладони все ниже опускались по ее спине под платьем. Он заглянул ей в глаза.

– Да.

– В самом деле? Ты знаешь, что я войду в тебя... – Он поцеловал ее долгим, пылким поцелуем. – И что буду двигаться внутри тебя... – он снова поцеловал ее, и ее мысли превратились в блестящие осколки, – пока мы оба не сойдем с ума от наслаждения...

– Да-да, я этого хочу, – с мольбой в голосе произнесла Сюзанна.

Он быстро подхватил ее на руки, унес под маленький деревянный навес и опустил на траву. Затем стащил с себя брюки. Увидев его обнаженным, Сюзанна так же быстро сняла платье.

И замерла, слегка робея и трепеща. Кит бросил их одежду на землю, готовя мягкое ложе.

– Иди сюда, – прошептал он.

Сюзанна шагнула вперед, Кит принял ее в объятия и провел руками по ее спине, окутывая Сюзанну теплом, в котором растворились остатки ее робости.

Он прикасался к ее коже губами нежно и благоговейно. Эти губы знали ее секреты и делали ее беззащитной, когда ей хотелось верить, что у нее есть выбор. Его губы блуждали по ее шее, по виску, по ключицам. А когда снова возвращались к ее губам, Сюзанна благодарно и жадно впитывала их, встречаясь с его жарким ищущим языком.

Его руки двигались по ее телу с пугающей ловкостью, пальцы отлично знали, где погладить, где помедлить, как извлечь из груди тихий стон нетерпения. Его ладони сполна насладились тяжестью ее груди, пальцы исследовали горячее лоно, и она приникла к нему.

Они медленно опустились на колени, не прерывая поцелуя. Он вытащил шпильки из ее волос и погрузил в них пальцы. Она нежно водила руками по синякам на его груди, по руке, в которую вошел нож. Он закрыл глаза, наслаждаясь каждым ее прикосновением. Потом обнял, прижал к себе и медленно лег на спину.

– Сейчас, – выдохнул он. – Ты мне нужна, Сюзанна. Пожалуйста, пусть это будет сейчас.

– Да...

Он повернулся вместе с ней так, что оказался сверху. Она обхватила его коленями, и он приподнялся и, приноравливаясь к ней, вошел в ее влекущее тепло. Она испытала мгновенный укол боли и закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть. Но тут же появилось необычное ощущение, словно Кит наполнил все ее тело. Она увидела, что глаза у него закрыты, – глубина его наслаждения тоже перекликалась с болью.

Мгновение они смаковали это чудо соединения, потом он открыл глаза, голубые как никогда. И улыбнулся ей как-то удивленно. Немного отодвинулся назад и снова подался вперед, склонился к ее губам. Сюзанна чувствовала, как дрожит его гибкое тело, видела, как блестят от пота мышцы рук и груди.

– Я не хочу торопиться, видит Бог, не хочу. Но не уверен, что...

– Тише. Все хорошо. – Она прижала палец к его губам. – Все хорошо.

Он вздохнул и начал движение, мерное и целенаправленное. Она выгнулась, впуская его в себя все глубже, наслаждаясь его наслаждением, желанием, которое она видела в его глазах. И с упоением ощутила момент, когда он утратил над собой контроль. Он отвернулся, захваченный ритмом движения, который все убыстрялся. А когда он снова повернулся, Сюзанна, увидела в его глазах бескрайнее наслаждение, а по его частому дыханию поняла, что он близок к экстазу, и изо всех сил сжала его плечи.

– О Боже, Сюзанна!

Тело его замерло, она ощутила, как оно содрогнулось, освобождаясь. И ясно ощутила покой, который последовал за этим. Благодарность, невыносимая нежность переполнили ее, она коснулась его губ, а он поцеловал ей пальцы.

– Спасибо, – прошептал он, – все еще тяжело дыша.

Сюзанна дотронулась до капельки пота, сбегавшей по его груди, приложила палец к губам и ощутила вкус соли.

– Все хорошо, – пробормотала она.

Он коротко рассмеялся и приподнялся над ней, лег рядом, обняв ее одной рукой, а вторую закинул за голову. Они немного полежали так, остывая.

– На случай, если тебе интересно, – лениво проговорил он через минуту, – мы только что стали любовниками.

– Так вот что это такое. – Она подняла глаза, изучая открывавшееся ей зрелище, увидела его улыбку и закрыла глаза. – У тебя очень красивая подмышка.

– Только художница может счесть подмышку красивой, – засмеялся он.

– Нет, правда... ее очертания, мышцы, потом эта глубокая тень, волосы... – Говоря это, она вела пальцем по мышце, по тени, по волосам, потом ее голос затих. Она порывисто села, потянулась за своим альбомом и начала рисовать: закинутая за голову рука, голый торс, длинные ноги, лениво лежащий на курчавых волосах отдыхающий пенис, удивительное лицо, на котором отражались удовольствие и непринужденная доверчивость. – Ты прекрасно позируешь, – похвалила она. – Лежишь, не шевелясь.

– Я сейчас не способен шевельнуться, даже если ты нацелишь на меня пистолет, – пробормотал он. Сюзанна поцеловала родимое пятно в форме чайки на его откинутой руке, затем наклонилась и поцеловала сосок, обвела его языком, втянула в себя, как делал он с ее соском. Кит провел рукой по ее спине, и она увидела внизу его живота несомненные признаки возбуждения.

– Вот теперь ты зашевелился, – поддразнила его Сюзанна.

Он рассмеялся.

– Ты настоящая сирена, – произнес он с искренним восхищением.

– Помучаю-ка я тебя хорошенько, – прошептала она и провела языком по его ребрам, после чего ее губы скользнули по его жезлу, который почти обрел боевую готовность.

– Или я тебя, – прошептал он в ответ. Кит порывисто сел, посадил ее к себе на колени и выдохнул ей в ухо, затем коснулся его языком, обвел им вокруг раковины, и по ее телу пробежала дрожь. – Нравится? – прошептал он.

– Даже не знаю, – выдохнула она. – Будто всю тебя захватывает...

Он провел пальцем по ее шее, по ключицам и коснулся затвердевшего соска.

– Вот доказательство того, что тебе понравилось, – вкрадчиво прошептал он.

Она рассмеялась, но тут же затихла, сосредоточившись на том, что делал с ней Кит.

Все было по молчаливому соглашению осторожным, мягким, словно дыхание. Губами, кончиками пальцев и вздохами она ласкала его, а он ее. Она дышала ему в ухо, целовала в шею, а его пальцы тем временем тихо, нежно двигались по ее спине, талии, животу, кудрявому гнездышку между ногами, по шее, груди, словно он извлекал музыку из струн дорогой арфы. И вот каждая ее клеточка затрепетала от желания. Воздух, которым он дышал ей в ухо, становился то горячим, то прохладным. Сюзанна обняла его за шею, решив сполна насладиться удовольствием, которое он мог ей дать. Ведь он был гораздо опытнее ее! Но она научится. Непременно научится.

– Кит, – пробормотала она наконец ему в шею, не в силах терпеть дольше. Ей необходимо было, чтобы он освободил ее. Она готова была умолять его об этом.

Но в этом не было надобности.

– Все хорошо, – прошептал он. – Все хорошо.

Он обхватил ладонями ее ягодицы, приподнял, и его жезл вошел в нее. Они оба закрыли глаза. Грудь Сюзанны скользила по его груди, их тела блестели от пота. Сюзанна инстинктивно приподнялась, он с улыбкой направлял ее. Открыв глаза, она увидела, что глаза Кита снова потемнели от желания. Это была ее победа. Ее приводила в восторг эта власть – давать и принимать, этот обмен силой и слабостью.

– Внутри у тебя есть такое место, Сюзанна... – хрипло выдохнул он. – Направляй меня. Ты поймешь, когда почувствуешь. Я буду за тебя держаться.

Она снова приподнялась... и опустилась. Он оказался прав. Такое место в самом деле было.

Она с обольстительной улыбкой задвигалась над ним, упиваясь новым знанием, чувствуя, как растет желание, и изо всех сил пытаясь сдерживать его. Все решило ее тело, нашло необходимый ритм, и она двигалась все быстрее и быстрее. А он держался за нее, приподнимая бедра, чтобы попасть ей в такт.

И весь мир вокруг превратился в хриплый гул их дыхания, бессвязные восклицания восторга, тихие побуждающие стоны. Сюзанна чувствовала, как по жилам несется звездная река, и вот она затопила берега и вырвалась из нее вместе с восторженным криком. Она задрожала от еще неизведанного наслаждения, услышала хриплое восклицание Кита, почувствовала, как его семя изверглось в нее, и в изнеможении положила голову ему на плечо. Его грудь часто поднималась и опускалась так же, как у Сюзанны. Кит осторожно сдвинул ее, устраиваясь поудобнее. Они смогли заговорить, лишь когда дыхание немного успокоилось.

– Ты будешь моей женой, – спокойно произнес он. Словно разрешил наконец стоявшую перед ним задачу.

– Хорошо, – прошептала она. Снова наступило молчание. Кит его нарушил.

– Отец тебя полюбит, – произнес он с задумчивым видом.

– Надеюсь, я тоже его полюблю.

– Ему не понравится, что у тебя нет денег...

– А кому бы это понравилось? – счастливо пробормотала Сюзанна.

– Но сама ты ему понравишься.

– Конечно.

Кит рассмеялся.

– «Это на самом деле очень просто», – повторил он слова, сказанные ею на балу в ратуше. И так удачно передразнил ее высокий чистый голосок, что заслужил легкий шлепок.

– Это на самом деле просто! Тебе же я понравилась.

Он фыркнул.

– А мы сможем жить в Лондоне? – спросила Сюзанна.

– Наверняка. Если только ты не захочешь остаться здесь, среди полевок и гадюк.

Сюзанна замерла. Но он уже смеялся, лежа под ней.

– Сейчас здесь нет никаких гадюк, моя красавица.

Она снова шлепнула его, после чего улеглась, положив голову на его другое плечо, здоровое.

– А тетя Франсис?

– Поселится с нами, если захочет.

– И у нас будут друзья?

– Я же виконт. Я куплю тебе всех друзей, каких только ты пожелаешь. Сколько тебе надо?

Сюзанна снова засмеялась. Он крепче обнял ее, полузакрыв глаза. Но, несмотря на сонный вид, тело его оставалось напряженно-собранным. Она подняла голову и посмотрела на него, потом пальцем провела по его губам, скулам, подбородку, которые отныне принадлежали ей.

– Со мной ничего не случится, – сказала она.

Он все время думал об этом, Сюзанна это понимала. И в тот раз, когда она пошутила по поводу собственной смерти, очень рассердился на нее. У этого удивительного человека было нежное, ранимое сердце. Кита удивили ее слова, и он широко раскрыл глаза. Их ясная голубизна затягивала ее. Но он ничего не сказал.

– В самом деле, не случится, – повторила она. – Ведь ты Кристофер Уайтлоу, самый выдающийся шпион на свете.

Кит слегка улыбнулся, нежно и властно провел рукой по ее бедрам, плечам, волосам. Не столько ласково, сколько требовательно. Он запоминал ее. Удостоверялся в ее существовании.

«Я люблю его».

Он еще не сказал ей, что любит, но, конечно же, это так. Все, что он делал, свидетельствовало о его безграничной любви.

И Сюзанна его любила. Это чувство было прекрасным и страшным, несказанно радостным и тревожным, тихим и грозным. То, что она когда-то испытывала к Дугласу, было всего лишь пеплом на краю костра...

Рука Кита вдруг остановилась, он приподнялся и вопросительно взглянул на нее.

– Как по-твоему? Я миловидный? – спросил он.

Сюзанна с трудом сдержала смех.

– Миловидный? Нет. Ты красивый, – решительно заявила она, не покривив душой.

Ее ответ, похоже, успокоил Кита, и он снова прилег с ней рядом. Сюзанна слышала, как шумит лес, и этот шум был таким же привычным и естественным, как дыхание Кита. Острый запах прелой листвы, шелест ветвей, шорох невидимых зверьков в траве... Теперь для нее все эти звуки будут тесно связаны с Китом.

– Но мы ведь будем приезжать в Барнстабл, правда? – неожиданно спросила Сюзанна.

– А тебе хотелось бы?

– Вообще-то да. И чем чаще, тем лучше.

– Мне тоже.

Кит привез Сюзанну домой к самому обеду и официально попросил ее руки у тети Франсис, которая великолепно изобразила изумление, пока Сюзанна за спиной Кита закатывала глаза. Но радость тетушки была абсолютно искренней, как и облегчение, которому она дала волю, когда Кит ушел.

– Графиня! – воскликнула она. – Ты станешь графиней, деточка! В один прекрасный день.

– И женой, – восторженно добавила Сюзанна. – Женой Кита! – Для нее это было самым главным.

– Для тебя он уже и сейчас Кит? – поддразнила ее тетя. – Он славный мальчик. Я знала, Сюзанна, что он сделает тебя порядочной женщиной.

Слова «славный мальчик» позабавили Сюзанну, но последняя тетина фраза заставила ее замереть. Неужели тетушке все известно о ее беспутном поведении? Тетя Франсис заметила смущение на ее лице.

– У тебя тогда запутались листья в волосах, деточка.

Сюзанна покраснела до корней волос.

– Тетя Франсис! Представляю себе, какого вы обо мне мнения.

– Много воды утекло с тех пор, как в моих волосах запутывались листья, но будь уверена – это было. Вот если бы ты явилась домой с листьями в волосах, а виконт не явился бы следом просить твоей руки, я огорчилась бы куда больше.

– Может быть, теперь соседи снова станут приходить к вам в гости, тетя Франсис?

– Ну, я не стану их дожидаться, Сюзанна. Сама нанесу им визиты и сообщу радостную весть! Хочешь, вместе пойдем, деточка!

– Пожалуй, я бы пошла. Интересно, как ее примут соседи, если она не станет слишком стараться?

Сюзанна порадовалась возможности начать сначала.

Кит шел домой, посвистывая. Он, собственно говоря, возвращался в «Розы» только затем, чтобы захватить фонарь, бренди, воды, чаю, одеяло и что-нибудь пожевать. А потом собирался вернуться и охранять Сюзанну.

Он хотел бы провести сегодняшнюю ночь с ней – и все последующие ночи! Но, пожалуй, следует соблюсти приличия. Кит постарается жениться на ней в кратчайший срок, как только получит разрешение на брак, а до тех пор сохранит это в секрете.

Кит был счастлив. Это счастье не назовешь безмятежным, за ним тянется прошлое, графиня, которая смертельно обидится, когда он бросит ее ради жены (ему очень нравилось это слово!), раздраженный отец и все тайны и опасности, с которыми они с Сюзанной столкнулись за время своего знакомства. Но все, что им пришлось пережить, делало его счастье более полным. Ведь только благодаря этому он познакомился с Сюзанной. Иначе Сюзанна не стала бы такой, какая она сейчас. Вышла бы замуж за Дугласа, который так никогда и не узнал бы о ее силе и страстности, а сам Кит продолжал бы спать с замужней женщиной, пил бы по-прежнему, и его сердце было бы на замке.

Он знал, что есть несколько видов страха. На войне не страшно во время сражения, только до и после него. Во время сражения каждый делает свою работу. А вот после сражения чувствуешь боль, а перед сражением мучат дурные предчувствия.

Так и в любви...

Он огляделся, и ему пришло в голову: все, что сделало его тем, кто он есть сейчас, началось в этом лесу, где он выслеживал гадюк и полевок й учился анализировать и делать выводы. Учился терпению, ловкости, аккуратности. И воображению, которое позволяет видеть за обманчиво простыми вещами кучу сложностей.

Здесь он изведал впервые вкус страсти. И научился любить.

Он запрокинул голову, и свет закатного солнца, льющийся сквозь листву, напомнил ему витражи в Горриндже. Верность. Надежда. Милосердие. Но любовь все же – самое главное, как считают поэты. Некоторые полагают, что милосердие и любовь – понятия равнозначные...

Но все они на самом деле...

Проклятие, все они – христианские добродетели!

Кит остановился как вкопанный и коротко рассмеялся. Интересно, употреблял ли кто-нибудь слова «проклятие» и «христианские добродетели» в одной фразе? На витражи и мавзолей у горринджской церкви пожертвовал щедрый филантроп. Кит поспорил бы на левую руку – поврежденную, – что этим щедрым филантропом был Ричард Локвуд!

И тут все кусочки головоломки встали на свои места.

«Ну конечно», – сказал Джеймс, глядя на обратную сторону миниатюры. А что было написано на обратной стороне миниатюры? «Сюзанне Фейт». Фейт, то есть Верность, – христианская добродетель. А второе имя другой сестры, Сильвии, – Хоуп, то есть Надежда. Он готов биться об заклад, что второе имя Сабрины – Черити, то есть Милосердие!

Каждая из миниатюр была связующей нитью. Эксцентричный Ричард Локвуд использовал имена дочек как указатели местонахождения спрятанных им документов.

Завтра. Он поедет туда завтра. Он должен – ради Сюзанны.

Но... вообще-то...

По правде говоря, очень хотелось бы опередить Джона Карра.