Джек ЛОНДОН
      ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ "ВОЙНА КЛАССОВ"
      Статья
      Перевод с английского Р. Гальпериной
      Когда я был безусым юнцом, все смотрели на меня, как на чудовище: шутка ли сказать - ведь я был социалист! Репортеры местных газет приходили меня исповедовать, а потом печатали мои интервью, более похожие на историю болезни некоего ненормального субъекта. В ту пору (лет девять-десять назад) я ратовал за муниципализацию коммунальных предприятий в моем родном городе и меня называли "красным поджигателем", "террористом", "анархистом", а мои товарищи, из так называемых порядочных, которые прекрасно ко мне относились, приходили в ужас при одной мысли, что их сестер могут увидеть со мной на улице; здесь их дружба кончалась.
      Однако времена меняются. Наступил день, когда я в моем родном городе, из уст мэра, члена демократической партии, услышал: "Муниципализация коммунальных предприятий - это исконная американская политика". С той поры акции мои стали повышаться. Медицинские обследования кончились, и мои товарищи, из порядочных, не приходили больше в ужас, увидев меня на улице рядом со своими сестрами. О моих политических и социальных взглядах отзывались теперь как о юношеской блажи. Почтенные отцы семейства говорили, похлопывая меня по плечу, что со временем из меня еще выйдет добропорядочный гражданин, человек широких и просвещенных взглядов. Мне также внушали, что убеждения мои всецело объясняются карманной чахоткой: как только появится у меня немножко денег, все это как рукой снимет, - и тогда мы окончательно поладим.
      А потом наступил день, когда мой социализм стали даже уважать: да, юношеская блажь, но блажь романтическая и по-своему благородная. Романтизм в глазах буржуа пользовался уважением, потому что был не опасен. В качестве "красного", с бомбой в каждом кармане, я представлял известную опасность; но в качестве юнца, вооруженного всего-навсего кое-какими философскими идеями немецкого происхождения, я был просто славным малым, приятным собеседником.
      Среди всех этих превращений одно было неоспоримо: менялся не я, менялось окружающее меня общество. Ибо что касается моих социалистических взглядов, то они год от году становились все зрелее и отчетливее. Менялось, повторяю, общество, и менялось, как я стал с огорчением замечать, в том направлении, что оно уже не прочь было попользоваться кое-чем из моего арсенала. Когда я отстаивал муниципализацию коммунальных предприятий, меня называли "красным", но когда с этим лозунгом выступил городской мэр, утверждавший, что это - исконная американская политика, ему аплодировали. Он украл у меня этот лозунг, и слушатели аплодировали ему за воровство. А потом те же обыватели брались поучать меня насчет того, что такое муниципализация и каковы ее преимущества.
      То, что происходило со мной, происходило со всем американским социалистическим движением. В глазах американского буржуа социализм из идеологического вывиха постепенно превратился в безобидную блажь, и вскоре обе наши старые партии стали втихомолку обирать его для своих целей. Социализм, таким образом, попал в положение смиренного рабочего, честного труженика, которого безнаказанно эксплуатируют - и потому уважают.
      Только то, что несет в себе опасность, вызывает отвращение и ненависть. То же, что не опасно, заслуживает всяческого уважения. Именно так обстояло дело с социализмом в Соединенных Штатах. В течение нескольких лет социализм уважали. Буржуа видел в нем некую прекрасную несбыточную мечту - так сказать. Утопию, - но мечту, и только. В то время - оно уже на исходе - социализм терпели, потому что видели в нем нечто несбыточное безопасное. Кое-какие громы из его арсенала расхватали и пустили по рукам, а рабочих успешно "кормили завтраками". Никакой опасности ниоткуда не предвиделось. Добрая старая земля продолжала вертеться, как ей положено: акционерам выплачивали дивиденды, из рабочих выколачивали все большие и большие прибыли. Казалось, что выплачивание дивидендов и выколачивание прибылей так и будет продолжаться веки вечные. Это были богоугодные занятия, их благословил сам господь бог. Так говорили газеты, проповедники и директора колледжей, а, по мнению буржуа, их устами глаголет истина.
      Но тут нагрянули президентские выборы 1904 года. Громом среди ясного неба явилась для всех крупная победа социалистов: за их список было подано 435 000 голосов - в четыре раза больше, чем на прошлых выборах, небывалая цифра! Со времен Гражданской войны третья партия лишь однажды собрала столько голосов. Социализм вдруг заявил о себе как о живой, растущей революционной силе. Он опять становится опасен; боюсь, как бы теперь нас с ним и вовсе не перестали уважать. По крайней мере в этом духе высказывается сейчас капиталистическая пресса; вот несколько выдержек из газетных статей, появившихся уже после выборов:
      "Демократическая партия - эта опора конституции - умерла. Зато у нас есть социал-демократическая партия, партия континентальной Европы, проповедующая недовольство и классовую вражду, нападающая на закон, собственность и права личности, призывающая к экспроприации и грабежу" ("Чикаго Кроникл").
      "Достаточно сказать, что 40 000 голосов было подано у нас за то, чтобы такой человек, как Юджин У. Деббс*, стал президентом Соединенных Штатов. Нечего сказать, хорошая реклама для Чикаго!" ("Чикаго Интер-Оушн").
      _______________
      * Ю д ж и н У. Д е б б с (1855 - 1926) - деятель рабочего
      движения в США, один из основателей социал-демократической партии,
      которая составила основное ядро сложившейся в 1900 - 1901 гг.
      Социалистической партии. В последние годы изменил своему
      революционному прошлому.
      "Нельзя закрывать глаза на быстрый рост у нас социализма, хотя, казалось бы, уж в Америке меньше всего для этого оснований" ("Бруклин Дэйли Игл").
      "События прошедшего вторника налагают огромную ответственность на республиканскую партию... Она знает, как нам необходимы реформы, решительные, коренные реформы, и располагает всеми полномочиями, чтобы их провести. Если она этого не сделает, то да поможет бог нашей цивилизации!.. Надо ударить по трестам, а то как бы нашей правящей партии не пришлось отвечать перед всем миром, если наш строй рухнет и уступит место социалистической республике. Надо также раз навсегда покончить с произвольным урезыванием заработной платы - это тоже лишний козырь в руках социалистов" ("Чикаго Нью Уорлд").
      "Пожалуй, самая примечательная черта прошедших выборов заключается в победе социалистов - в резком повышении числа голосов, поданных за их список... Еще до выборов мы указывали, что всякие поблажки и послабления в отношении социалистов могут дорого нам обойтись... С ним (социализмом) надо бороться во всех областях, беря под обстрел любое его начинание" ("Сан-Франциско Аргонавт").
      Да, социализм опасен, и я меньше всего хочу отрицать это. Он намерен стереть с лица земли, вырвать с корнем все установления современного капиталистического общества. Социализм - это революция, революция такого размаха и такой глубины, каких еще не знала история. Изумленному миру он являет новое зрелище - организованное международное революционное движение. Для буржуазного сознания классовая борьба представляется чем-то чудовищным и ненавистным, но ведь социализм - это и есть классовая борьба, всеобъемлющая классовая борьба неимущих рабочих с имущими хозяевами рабочих во всем мире. Первое положение социализма состоит в том, что эта борьба носит классовый характер. Рабочий класс, в процессе общественного развития (иначе говоря, по самой природе вещей), должен восстать против капиталистического господства и свергнуть владычество капиталистов. Вот какую угрозу несет социализм! И, заявляя об этом и присягая ему в верности, я охотно принимаю все вытекающие отсюда последствия - очевидно, меня теперь перестанут уважать.
      А между тем для рядового буржуа социализм так и остается только неясной, бесформенной угрозой. Когда рядовой представитель класса капиталистов берется рассуждать о социализме, он лишь расписывается в собственном невежестве. Он не знает ни литературы, ни философии социализма, ни его политики. Он только преважно качает головой и потрясает ржавым копьем давно устаревших и истрепанных мыслей. Он лепечет фразы, вроде: "Люди неравны и не могут быть равны от рождения"; "Все это несбыточная утопия"; "Умеренность должна вознаграждаться"; "Человек должен сперва духовно переродиться"; "Колонии на кооперативных началах всегда терпели крах"; и наконец: "А что, если мы всех уравняем? Пройдет лет десять, и люди опять будут делиться на бедных и богатых".
      Поистине пора капиталистам узнать кое-что о социализме, который, как они уже чувствуют, представляет для них угрозу. И автор этого сборника надеется, что поможет хотя бы некоторым из них немного просветиться. Капиталисту не мешает раз навсегда усвоить, что социалистическое учение основано отнюдь не на равенстве, а, напротив, на неравенстве людей. Он должен понять, что человеку вовсе не нужно духовно переродиться, чтобы идеи социализма претворить в жизнь. Он должен узнать, что социализм видит вещи такими, как они есть, а не такими, какими они должны быть, и что те, к кому социализм обращается, это самые простые люди, обыкновенная, теплая "человеческая глина", существа слабые и грешные, жалкие и ничтожные, половинчатые и нелепые, но с божественной искрой, с печатью возвышенного на челе, озаренные проблесками бескорыстия и самопожертвования, с горячим стремлением к добру, самоотречению и подвигу - и с совестью, величественной и суровой совестью, превращающейся временами в грозного судию, который повелительно требует правды, только правды, ничего, кроме правды.
      Окленд, Калифорния,
      12 января 1905.