Она кивнула головой, ничем не выдавая своих планов относительно бесчисленных крошечных сбережений, которые себе уже наметила. Глаза ее стали влажными.

— Ты такой добрый, — прошептала она, прижимаясь к нему, и мигом очутилась в его объятиях.

— Тебя, кажется, можно поздравить, ты решила выйти замуж? — заметила Мери однажды утром, когда они встретились в прачечной. Не успели они проработать и десяти минут, как она увидела на среднем пальце левой руки у Саксон колечко с топазом. — Кто же счастливец? Чарли Лонг или Билли Роберте?

— Билли, — последовал ответ.

— Гм, берешь себе мальчика на воспитание? По лицу Саксон Мери заметила, что попала в больное место, и тут же пожалела о своих словах.

— Уде и пошутить нельзя! Это замечательно, что он будет твоим мужем. Билли превосходный человек, и я очень за тебя рада. Таких, как он, не скоро найдешь, а если они и есть, так не больно-то их женишь. Вам обоим повезло. Вы на редкость подходящая пара, и лучшей жены, чем ты, ему не найти. Когда же свадьба?

Несколько дней спустя, возвращаясь из прачечной, Саксон встретилась с Чарли Лонгом. Он решительно преградил ей дорогу и вызвал на разговор.

— Значит, вы теперь хороводитесь с боксером? — сказал он презрительно. — Только слепому не видно, чем это кончится!

Впервые она не испугалась стоявшего перед нею огромного парня с мохнатыми бровями и волосатыми пальцами. Она показала ему свою левую руку.

— Видите? При всей вашей силе, вам ни за что бы не удалось надеть мне на палец обручальное кольцо. А Билли Роберте сделал это в одну неделю. Он и вас не побоялся, Чарли Лонг, и со мной сумел поладить.

Лонг только выругался в ответ.

— Он не чета вам, — продолжала Саксон. — Это настоящий мужчина, честный, чистый.

— А ловко он вас обработал! — хрипло заржал Лонг.

— И вас обработает, если нужно, — отрезала она.

— Я бы мог вам кое-что про него рассказать, Саксон… Между нами, он порядочный жулик. Если бы только я…

— Знаете что? Оставьте-ка вы меня в покое, — прервала она его. — А то я скажу Билли, и вы прекрасно понимаете, что вам за это будет, хвастун вы этакий, нахал…

Лонг смущенно потоптался на месте, потом нехотя отошел в сторону.

— Вон, оказывается, какая вы штучка, — пробормотал он с оттенком восхищения.

— И Билли Роберте такой… — засмеялась она и пошла своей дорогой. Однако, пройдя несколько шагов, остановилась. — Послушайте! — крикнула она.

Огромный кузнец быстро обернулся.

— Я тут видела одного хромого. Идите поколотите его, если уж вам очень хочется подраться.

За время своей помолвки Саксон позволила себе только один крупный расход: она истратила целый дневной заработок на полдюжины своих собственных фотографических карточек. Билл уверял, что для него жизнь не в жизнь, если он не сможет каждый вечер любоваться ее изображением, перед тем как заснуть, и утром — как только проснется. Взамен она получила две его карточки, на одной он был в спортивном трико, на другой — в обычном костюме, и украсила ими свое зеркало. Первая карточка почему-то напомнила ей увлекательные рассказы матери о древних саксах и о морских викингах, нападавших на берега Англии. Она вынула из старинного комода, совершившего путь через прерии, еще одну священную реликвию — альбом матери, в котором были наклеены вырезки из газет со стихами о жизни пионеров в Калифорнии, а также копии с картин и старых гравюр, которые помещались в журналах прошлого поколения, а может быть, и в более давних. Саксон перелистывала знакомые страницы и скоро нашла то, что искала. На фоне прибрежных скал и серого неба с мчавшимися облаками были изображены несколько лодок, длинных, темных и узких, с изогнутыми носами, делавшими их похожими на чудовищных птиц; они стояли у кипящего белой пеной песчаного берега. Эти лодки были полны обнаженных сильных белокурых воинов в крылатых шлемах. В руках они держали мечи и копья, некоторые прыгали в воду, доходившую им до пояса, другие уже вылезали на песок. А на берегу, охраняя его, виднелись фигуры голых дикарей, нисколько не похожих, однако, на индейцев. Они стояли кучками, а некоторые — по колено в воде. Туземцы уже обменялись первыми ударами с завоевателями, и тела раненых и убитых омывал прибой. Один из белокурых завоевателей лежал поперек лодки, причем торчавшая в его груди стрела показывала, какое оружие явилось причиной его смерти. Другой, прыгавший через него в воду, с мечом в руке, был вылитый Билл. Сомненья быть не могло: те же необычно светлые волосы, те же лицо, глаза, губы. Даже выражение было то же, как у Билла в тот день на гулянке, когда он дрался с тремя ирландцами.

Из лона этих двух воинствующих рас, подумала Саксон, вышел ее народ, далекие предки ее и Билли. И с этой мыслью она захлопнула альбом и положила его обратно в ящик. Кто-то из ее предков смастерил этот старинный, уже облезлый комод, который проехал через океан и через прерии и был пробит пулей во время сражения переселенцев с индейцами при Литтл Мэдоу. Ей казалось, она видит перед собой и женщин, державших в его ящиках свои безделушки и домотканые материи, — женщин тех кочующих поколений, к которым принадлежали бабушки и прабабушки ее матери. И она вздохнула. Что ж, иметь таких предков неплохо: крепкий, трудолюбивый народ. А как бы сложилась ее жизнь, родись она китаянкой или итальянкой? Она постоянно встречала их на улицах: приземистые, неловкие, смуглые, в платках и простоволосые, они обычно тащили с набережной, держа на голове, тяжелые охапки прибитых волнами щепок. Но тут она засмеялась над своими мыслями, вспомнила Билли, их домик в четыре комнатки на Пайн-стрит и заснула, в сотый раз представляя себе всю их обстановку до последних мелочей.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.