Александр Ломм
      "Преступление" доктора Эллиотта
      СОДЕРЖАНИЕ:
      НОЧНАЯ ОБЛАВА.
      В ЗАПАДНЕ.
      УСЛУГА ЗА УСЛУГУ.
      РОЖДЕНИЕ ДЖИММИ ПРАТТА.
      ПОД КОЛЕСАМИ ГРУЗОВИКА.
      МАТЬ И ДОЧЬ.
      ПРИЗНАНИЕ.
      ТРИ ДЕВОЧКИ И ХРОМАЯ СОБАКА.
      НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ.
      НАСЛЕДНИК.
      ДЯДЮШКА ВЕРНУЛСЯ.
      ИСЦЕЛЕННЫЙ.
      АВТОТОМИЯ И РЕГЕНЕРАЦИЯ.
      НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ.
      ОДИН В ДВУХ ЛИЦАХ.
      БОРЬБА НАЧАЛАСЬ.
      ЗЕНИТ И ЗАКАТ.
      СТОЯТЬ ДО КОНЦА.
      ПЕРЕД ЛИЦОМ ПРАВОСУДИЯ.
      ПРИГОВОР.
      НА ПОРОГЕ БУДУЩЕГО.
      НОЧНАЯ ОБЛАВА
      В одном из южных штатов Америки большой отряд полиции оцепил лесок близ городка N. Полсотни человек, вооруженных до зубов, и дюжина специально дрессированных полицейских собак приготовились к охоте на одного-единственного зверя. Но этот зверь стоил того, чтобы из-за него была поднята такая шумиха. Слишком долго Джо Фуллер, по прозвищу Хромая Собака, был грозой южных штатов. Теперь его карта бита. Бандит и убийца, грабитель банков и частных квартир, похититель детей, шантажист и вор попался, наконец, в ловушку.
      Операция проводилась под покровом ночи. Лесок казался тихим, спокойным, но гдето там, за зарослями орешника, притаился загнанный в западню, но все еще опасный хищник, решившийся дорого продать свою шкуру.
      - Люди расставлены, сэр, - доложил пожилой полицейский капитан главному инспектору Брауну, прибывшему лично руководить операцией.
      - Действуйте! - коротко бросил инспектор и посмотрел на часы: был час после полуночи.
      Началась облава. Огромные псы ринулись вперед, низко опустив морды. За ними осторожно двинулись люди с автоматами на изготовку. Лесок прочесывался шаг за шагом. Даже мышь не смогла бы проскользнуть незамеченной сквозь эту цепь. Инспектор нервничал и не спускал глаз с часов. Начал моросить мелкий дождик. Браун поднял воротник плаща.
      Минут двадцать прошло в полкой тишине. Вдруг грянул выстрел. Завыл смертельно раненный пес. Еще выстрел. Протарахтела автоматная очередь, за ней другая, третья... Лесок внезапно ожил, наполнился криками, движением, мелькающими бликами электрических фонариков, стрельбой. К инспектору подбежал запыхавшийся капитан:
      - Он прорвался, сэр, убив двух собак! Но он ранен и далеко не уйдет!
      - Черт! - выругался инспектор и бросился в ту сторону, откуда доносился удаляющийся лай собак и крики множества людей.
      Лесок остался позади. Бежать пришлось через мокрое, вспаханное поле. Инспектор спотыкался на каждом шагу, громко чертыхаясь. Капитан за ним еле поспевал. Он тяжело дышал, но не смел сказать ни слова, чувствуя себя виноватым. Но вот инспектор перешел на шаг.
      - Вы знакомы с местностью, капитан? - спросил он.
      - Да, сэр... - проговорил капитан, еле переводя дух.
      - В каком направлении мы движемся?
      - В направлении усадьбы доктора Эллиотта. До нее не более двух километров. Это одинокое строение с парком, окруженное высоким забором. Фуллер обязательно попытается туда проникнуть. Ведь он ранен и потерял много крови, и потому бежать далеко он не в состоянии.
      - Кто этот доктор Эллиотт?
      - Врач-миллионер. Практики не имеет. Занимается наукой. Живет совершенно один в огромной вилле. Слуг не держит. Только днем к нему ходит готовить стряпуха из ближайшего трактира...
      Инспектор невольно ускорил шаг.
      - Уж эти мне состоятельные чудаки! - проворчал он. - Вы представляете, капитан, что будет, если эта Хромая Собака проберется в виллу и ухлопает вашего ученого миллионера?
      - Представляю, сэр... Это будет конец моей карьеры.
      - И моей, капитан, и моей, не только вашей! Так прибавьте же шагу, черт возьми!
      И они снова пустились бежать.
      В ЗАПАДНЕ
      Доктор Чарлз Эллиотт был разбужен среди ночи внезапным, резким звонком от ворот. Сняв трубку телефона, он спросил:
      - Кто там?
      - Во имя человеколюбия, сэр, впустите! За мной погоня, и я тяжело ранен!
      - Кто вы такой?
      - Потом, сэр! Собаки уже близко! Я погибну!
      Доктор Эллиотт нажал кнопку автомата, открывающего ворота, и, накинув халат, двинулся встречать своего странного ночного гостя. Через несколько минут он привел в свой кабинет рослого детину, вывалянного до невозможности в грязи, листьях и траве. Волосы пришельца слиплись от дождя и пота. В мутных глазах были страх и решимость загнанного зверя. Во время ходьбы он сильно припадал на правую ногу. В одной руке он сжимал револьвер, другая плетью висела в рукаве, намокшем от крови.
      - Ваше имя? - спросил доктор строго.
      - Джо Фуллер, сэр, - прохрипел детина, облизнув губы.
      - Фуллер - Хромая Собака?
      - Да, сэр...
      - Личность известная! Ну ладно, мистер Хромая Собака, пока вы находитесь у меня, вы в полной безопасности. Пройдите вон в ту дверь и там подождите. Я переговорю с полицией, если она, конечно, ко мне наведается, а потом приду посмотреть на вашу рану.
      - Благодарю вас, сэр, - криво усмехнулся детина и, не выпуская из руки револьвера, быстро скрылся за указанной дверью.
      Снова настойчиво затрещал звонок. Доктор Эллиотт, не обратив на него внимания, надел поверх халата дождевой плащ и не спеша пошел к воротам. Выйдя из дому, он услышал бешеный лай собак и крики множества людей, раздававшиеся за высоким железным забором. Сквозь решетку ворот его осветило сразу несколько ручных фонариков.
      - Кто вы такие и что вам угодно? - громко спросил доктор.
      - Вы доктор Чарлз Эллиотт?
      - Да, я - хозяин усадьбы. С кем имею честь?
      - Я главный полицейский инспектор Браун. Со мной полсотни вооруженных людей и десяток собак. Мы ловим опаснейшего гангстера Джо Фуллера. След привел к вашему дому, мистер Эллиотт. Надеюсь, вы будете столь благоразумны, что согласитесь на обыск дома и парка. В противном случае мне придется проделать это без вашего согласия.
      - Не горячитесь, мистер Браун. В свой дом я ваших ребят не впущу. Что же касается Фуллера-Хромой Собаки, то он действительно у меня. Но он ранен и я как врач должен оказать ему помощь. Через час вы получите вашу дичь в обработанном виде. У меня он, как в тюрьме, как в Синг-Синге: никуда не скроется. Но советую подтянуть сюда машину, так как раненого я вам, вероятно, передам под наркозом, - сказал доктор спокойно, но решительно.
      - Блестящая идея! - воскликнул пораженный инспектор, не ожидавший встретить в ученом столь деятельного помощника. Но чем вы мне поручитесь за преступника, доктор Эллиотт?
      - Честью джентльмена, сэр. Вам этого достаточно?
      - Вполне! Но позвольте хоть моим ребятам войти во двор и взять ваш дом под охрану.
      - Это лишнее, мистер Браун. Я спешу. Не забудьте об автомашине. До свидания. - И, сухо поклонившись, доктор Эллиотт направился к дому. Еще уходя, он услышал, как инспектор отдавал своим людям приказание оцепить со всех сторон парк.
      УСЛУГА ЗА УСЛУГУ
      - Все в порядке, мой мальчик, - сказал доктор Эллиотт, войдя в свою лабораторию. - Раздевайтесь и ложитесь вот сюда.
      Раненый бандит беспрекословно подчинился. Пока он, скрежеща от боли зубами, стаскивал с себя мокрую одежду, доктор облачился в белый халат, вскипятил инструменты и приготовил перевязочный материал. Детина, обнаженный до пояса, взгромоздился на операционный стол. Доктор склонился над его плечом. Оно было исковеркано тремя пулями: две прошли, одна застряла, раздробив кость.
      - Вам придется потерпеть, друг мой. Без наркоза будет больно.
      - А есть наркоз? - спросил детина, побледнев.
      - Есть.
      - Тогда давайте, док, если не жалко. Я вам верю.
      Доктор Эллиотт охотно выполнил просьбу раненого. Через минуту Джо Фуллер Хромая Собака с маской на лице погрузился в глубокий сон. Доктор приступил к операции.
      Доктор Эллиотт совершенно спокойно отделил от могучего тела бандита его левую руку и быстро погрузил ее в большой стеклянный сосуд с густой золотистой жидкостью. Затем он быстро стянул на культе кожу, сшил ее и наложил повязку. Покончив с этим, он больше не обращал на своего пациента внимания и всецело занялся его ампутированной рукой. Вот он нажал незаметную кнопку на стене. В полу бесшумно открылся люк. В ярко освещенное подземелье вела крутая железная лестница. Доктор взял стеклянный сосуд с отрезанной рукой и стал осторожно спускаться в люк...
      Напрасно трещал звонок от ворот. Доктор Эллиотт не показывался из своего подземелья, занятый каким-то слишком важным делом. И только когда инспектор Браун, уже окончательно потеряв терпение, хотел приказать своим людям выломать ворота, они неожиданно сами открылись. Инспектор в сопровождении пяти полицейских двинулся к дому. В дверях его встретил улыбающийся доктор Эллиотт.
      - Вы напрасно нервничали, дорогой инспектор. Я только что закончил операцию. Вы так отделали этого малого, что ему пришлось отнять руку. Сейчас он под наркозом. Носилки у вас есть?
      - Обойдется и без носилок, - ответил инспектор.
      Когда неподвижное тело Джо Фуллера было вынесено за ворота и грубо брошено в машину, инспектор подошел к доктору.
      - Без вас мы вряд ли взяли бы его живым, милый док. Мы премного вам обязаны.
      - Пустяки, - чуть усмехнулся доктор. - Я лишь хотел бы за мою услугу попросить вас тоже о небольшом одолжении.
      - Для вас - все, что угодно.
      - Я просил бы оставить мне ампутированную руку этого негодяя. Я, видите ли, занимаюсь кое-какими экспериментами, а.материал доставать очень трудно.
      - Только и всего? Мало же вы просите. Да я, если хотите, предоставлю вам всего этого бандита, после того как он будет обработан на электрическом стуле.
      - Благодарю вас. С меня достаточно руки.
      - Как знаете... Ну, спокойной ночи, мистер Эллиотт.
      - Спокойной ночи, инспектор.
      Автомобиль, сверкая фарами, понесся по направлению к городу. Вскоре вслед за ним выступил и отряд полиции. Доктор Эллиотт запер ворота и спокойно отправился продолжать прерванный сон.
      РОЖДЕНИЕ ДЖИММИ ПРАТТА
      Через месяц газеты принесли сообщение о том, что опаснейший гангстер Джо Фуллер-Хромая Собака был по приговору суда казнен на электрическом стуле. Доктор Эллиотт принял это известие с большим удовлетворением. Он сильно опасался, что американское правосудие сочтет для преступника достаточным наказанием пожизненное заключение. Это бы значительно расстроило планы доктора. Теперь он успокоился и с головой погрузился в свою работу.
      Стряпуха из ближайшего придорожного трактира, которая ежедневно приходила к доктору убирать и готовить обед, рассказывала, что доктор на весь день запирался в своей лаборатории, забывая даже выходить к обеду. Стряпуха не раз пыталась подслушивать у дверей лаборатории, но это ни к чему не привело. За дверьми царила глубокая тишина. Да иначе и быть не могло. Ведь доктор работал в своем подземелье.
      Прошло еще два месяца со дня смерти Джо Фуллера, и вот однажды утром доктор Эллиотт, очень возбужденный, приказал стряпухе приготовить пошикарней обед на две персоны. До обеда он ездил в своем шевроле в город и привез оттуда кучу разных пакетов. Собственноручно перенеся их в лабораторию, он снова в ней заперся. Стряпуха, занятая обедом, не догадалась на сей раз подслушивать под дверьми. И напрасно. Она услышала бы прелюбопытнейший диалог...
      За десять минут до обеда в лаборатории раздался взволнованный голос доктора Эллиотта:
      - Ну, вот вы и здоровы, друг мой. Посмотрите-ка на свое плечо. Я его так заштопал, что не только шрама, даже пятнышка не заметно.
      - Я не знаю, чем вас отблагодарить, сэр. Вы сделали для меня так много, хотя я далеко не заслужил такого отношения... Но с вашего разрешения, сэр, где же моя одежда? Мне не удобно перед вами в таком виде...
      Голос сказавшего эти слова был глубок и приятен.
      - Вашу одежду пришлось сжечь, мой мальчик. Да она и не стоила лучшей участи. Я купил новую. Вот здесь для вас все приготовлено: белье, костюм, ботинки. Вплоть до галстука. Одевайтесь.
      - О, сэр, как вы добры ко мне!
      - Ничего, ничего, дорогой. Только давайте условимся. Хотя полиция и забыла про вас, но называться настоящим именем вам пока не стоит. Забудьте на время, что вы Джо Фуллер-Хромая Собака. Кстати, прозвище это вам совсем уже не к лицу. Ведь вы больше не хромаете!
      - В самом деле! А я и не заметил, что моя нога теперь действует нормально. Ее вы тоже вылечили, доктор?
      - Я вылечил все болезни, какие у вас только были. Ваш организм полностью обновлен. Вы теперь как бы новый человек, а потому вам будет вполне прилично принять и новую фамилию. Вас устроит, например, такое имя: Джимми Пратт?
      - Я в восторге, сэр! Джимми Пратт, это звучит даже слишком благородно для такого негодяя, как я!
      - Об этом пока не будем, Джимми. Вы готовы?
      - Готов, сэр.
      - Все сидит прекрасно. Идемте обедать.
      В столовую доктор Эллиотт вошел в сопровождении высокого плотного мужчины, одетого в отличный новый костюм. Вид у великана был весьма живописный: здоровое румяное лицо, обрамленное небольшой русой бородкой, детски открытый взгляд чистых голубых глаз, шапка вьющихся волос. Стряпуха, подавая на стол, то и дело испуганно таращила глаза на удивительного незнакомца. Как это она не заметила, когда он пришел! После обеда доктор Эллиотт провел своего гостя в кабинет, а стряпуху отпустил домой.
      И вот они остались наедине. Доктор Эллиотт вынул бутылку виски и маленькие рюмки.
      - Давайте, Джимми, выпьем за ваше рождение! - сказал он с каким-то странным волнением в голосе и поднял рюмку. - Не было на свете человека Джимми Пратта, и вот он есть. Это большое, очень большое событие и в вашей и в моей жизни, Джимми! За это стоит выпить! Не правда ли?
      - Да, сэр.
      Они выпили и раскурили сдгары.
      - Что же вы теперь думаете делать, Джимми? Снова приметесь за ремесло Хромой Собаки? - спросил доктор.
      - Нет, доктор! Тысячу раз нет! Вы, может быть, мне не поверите, ведь не бывает, чтобы человек вдруг сразу взял и исправился, но я заверяю вас, что с Джо Фуллером - Хромой Собакой покончено навсегда! Я содрогаюсь при одном воспоминании о своей прошлой жизни.
      - Я вам верю, Джимми. Я так и думал... В общем, я очень рад, что вы мне это сказали. Рад за вас и за себя. Ну, а что же вы все-таки намерены делать?
      - Не знаю, сэр... То есть, у меня еще во время обеда появилась одна мысль, только я боюсь вам сказать о ней...
      - Ну вот еще, "боюсь". Давайте, выкладывайте, что у вас за мысль. Страх вам, Джимми, совсем не к лицу.
      - Я хотел вас просить, доктор, чтобы вы приняли меня к себе на службу. Я многое умею делать: вожу машину, отлично стреляю, ну и готовить, если надо, умею не хуже вашей кухарки... Я, конечно, не навсегда, а хоть бы на первое время, и любые ваши условия для меня подойдут...
      - Отлично, Джимми, - улыбнулся доктор. - Оставайтесь у меня. Вы никогда об этом не пожалеете.
      ПОД КОЛЕСАМИ ГРУЗОВИКА
      Страшно, пронзительно застонали тормоза. Тяжелый грузовик остановился как вкопанный. Отчаянный вопль ужаса пронесся над улицей. Молодая женщина на тротуаре упала в обморок. Негр-шофер выскочил из кабины. Вмиг собралась толпа. Из-под машины была извлечена девочка лет пяти. Она была мертва. Передние колеса машины раздавили ее. Растерянный негр-водитель жалко лепетал оправдания: он не виноват, девочка бросилась с тротуара прямо под колеса машины, гонясь за белой собачкой... Он не виноват, он не мог предотвратить несчастья...
      Толпа не слушала негра и угрожающе на него наседала. Откуда-то взялся врач. Но он лишь установил смерть девочки и тотчас же занялся матерью, которая все еще была в обмороке.
      Появился полисмен. Ему с трудом удалось отнять зверски избитого негра у охочих до самосуда горожан.
      Вдруг к месту происшествия мягко подкатил шевроле. Из него выскочил пожилой сухощавый джентльмен и стал энергично пробираться через толпу. Добравшись до изуродованного тельца девочки, вокруг которой вертелась виновница трагедии, маленькая белая собачка, он бегло осмотрел его и обратился к врачу, хлопотавшему возле матери:
      - Хелло, Маунт!
      - Хелло, Эллиотт! Какое несчастье! Маленькая Кэтти, единственный ребенок Эдлефсенов! Я сильно обеспокоен состоянием миссис Эдлефсен...
      - Вы напрасно теряете время, Маунт. Миссис придет в себя, а вот девочку нужно спасать немедленно. Дорога каждая минута.
      - Опомнитесь, мистер Эллиотт! - сказал удивленно Маунт. У девочки раздавлена грудная клетка и череп. Она более мертва, чем можно себе представить!
      - Мне некогда с вами спорить, Маунт. Эй, Джимми! Слышишь, Джимми!.. А ну, джентльмены, посторонитесь, дайте пройти!
      Но великан Джимми не нуждался в том, чтобы ему давали дорогу. Он без труда прошел через толпу и предстал перед доктором.
      - Снимайте плащ, Джимми, заверните в него девочку и скорей в машину. А мы с вами, коллега, отнесем туда же и бедную миссис Эдлефсен.
      Тон доктора Эллиотта был настолько резок и повелителен, что Маунт не посмел возразить. Через минуту шевроле развернулся и, с ходу набрав скорость, ринулся из города, унося обоих докторов, миссис Эдлефсен и ее несчастного ребенка.
      МАТЬ И ДОЧЬ
      - Нет, я верю, я верю, я верю ему! Не отнимай у меня эту последнюю надежду, Сэм!
      Молодая женщина со слезами на глазах смотрела на своего мужа. Сэмуэль Эдлефсен, невысокий, коренастый мужчина средних лет с мягкими чертами смуглого лица, возбужденно ходил по комнате, дымя сигарой.
      - Что ты, дорогая! Я не хочу вызывать у тебя никаких сомнений: Доктор Эллиотт и меня заверил, что вылечит нашу маленькую Кэтти. Но все это так странно. Он даже не показал нам ее. И вот сегодня истекают те три месяца, которые он потребовал для лечения. Я боюсь, что разочарование будет для тебя слишком тяжелым ударом. Не лучше ли нам с Маунтом съездить к нему вдвоем?
      - Нет, нет! Я тоже поеду за моей крошкой! Я уверена, что сегодня обниму ее... Сердце матери не может ошибаться, Сэм.
      - Хорошо, милая. Пусть будет по-твоему... А вот и Маунт. Хелло, Джек!
      - Хелло, Сэм! Добрый день, миссис Эдлефсен! Ну что ж, поедем?
      - Да, да, поедем, доктор!
      Миссис Эдлефсен порывисто поднялась и первая направилась к выходу. Мужчины немного от нее отстали.
      - Джек, скажи мне, это мыслимо? - тихо спросил Эдлефсен.
      - Мы слишком много об этом говорили, Сэм, - хмуро ответил Маунт. - Мне все это не нравится, и я еду только ради тебя. Ведь я собственными глазами видел тогда твою бедную Кэтти. Она была мертва, Сэм. Более чем мертва. Но съездить нужно, хотя бы уж для того, чтобы отхлестать этого Эллиотта по его надменной физиономии...
      Маунт ускорил шаг и нагнал миссис Эдлефсен.
      Машина почти беззвучно мчалась по асфальту. Сидящие в ней хранили глубокое молчание. Эдлефсен замер у руля. Рядом с ним сидела его жена, вся устремившаяся вперед и дрожавшая от нетерпения. Глаза ее лихорадочно блестели. Маунт сидел сзади, погруженный в мрачные думы.
      Город остался позади. Машина мчалась среди полей. Вот и придорожный трактир. Поворот, подъем на холм, еще поворот, и в стороне среди густого парка показалась одинокая вилла доктора Эллиотта, огороженная высоким железным забором. Машина свернула с главного шоссе и через минуту остановилась перед массивными воротами.
      Эдлефсен вышел из машины и помог выйти жене. Миссис Эдлефсен была бледна и еле держалась на ногах от внезапной слабости. Маунт тоже нехотя вышел из машины. Эдлефсен нажал кнопку звонка.
      - Кто там? - прозвучал голос доктора Эллиотта из маленького амплиона.
      - Эдлефсен с женой и доктор Маунт.
      - Приветствую, приветствую, господа! Я жду вас с самого утра! - весело раздалось в амплионе, и тотчас же ворота раскрылись.
      Миссис Эдлефсен, вдруг оживившись, оторвалась от мужа и бросилась бегом по аллее к дому. Но внезапно двери дома распахнулись, и из них выбежала маленькая пятилетняя девочка. Следом за ней появилась строгая фигура доктора Эллиотта. Девочка на мгновение остановилась и вдруг с криком: "Мамочка!" - бросилась к миссис Эдлефсен. У той подкосились ноги. Бедная женщина упала на колени и раскрыла объятия навстречу бегущей дочери.
      ПРИЗНАНИЕ
      Вот уже несколько недель, как доктор Эллиотт ходит мрачный, задумчивый. Джимми догадывается, что терзает шефа, но молчит. Джимми вообще очень многое знает, но он предан своему шефу. Нет, мало того: он боготворит его.
      Но настал день, когда доктор Эллиотт принял наконец какое-то определенное решение.
      - Джимми, приготовь машину. Едем в город... к Эдлефсенам.
      Русобородый великан улыбается и идет выполнять приказание.
      У Эдлефсенов рады приезду доктора Эллиотта. Для этой семьи он стал идолом, кумиром, божеством.
      - Почему вы не в духе, милый доктор? - спрашивает миссис Эдлефсен.
      Доктор ласкает на коленях маленькую Кэтти, слушает рассеянно ее лепет и молчит. Мистер Эдлефсен смотрит на него с какой-то смутной тревогой. Вот доктор поворачивает к нему свое бледное лицо и неожиданно спрашивает:
      - Вы сильно привязаны к этому городку, Эдлефсен?
      В глазах хозяина недоумение:
      - Почему такой странный вопрос, дорогой доктор?
      - Мне хотелось бы знать, сможете ли вы уехать куда-нибудь в другой штат, если возникнет такая необходимость.
      - Я провел в N. почти всю свою жизнь, доктор. Но я уверен, что ваш вопрос неспроста. Конечно, если будет необходимость, я имею возможность уехать отсюда. В Чикаго у меня есть дядя. Он владелец крупного предприятия и давно уже переманивает меня к себе.
      - Отлично. - Доктор Эллиотт поставил на пол Кэтти и поднялся. - Друзья мои, мне необходимо поговорить с вами наедине. Только так, чтобы ни одна живая душа нас не могла услышать. Дело касается вашей дочери Кэтти.
      Встревоженная миссис Эдлефсен вызвала няню и приказала ей идти с Кэтти на прогулку. Потом все двери в доме были плотно закрыты.
      - Мы слушаем вас, дорогой доктор, - сказал мистер Эдлефсен с глубокой серьезностью.
      - Скажите мне, миссис Эдлефсен, - обратился доктор Эллиотт к побледневшей женщине, - вы не замечали никакой странности в поведении Кэтти?
      - Странности?.. Не знаю. А впрочем, пожалуй, да. Вы до сих пор требуете, милый доктор, чтобы я возила к вам Кэтти каждую неделю на осмотр. Я, конечно, не осмеливаюсь судить, насколько это необходимо. Но ведь Кэтти абсолютно здорова. Она теперь даже здоровее, чем была до того несчастного случая. Но поездки к вам на нее странно действуют. Согласитесь, что это не совсем, как бы вам сказать, ну, не совсем нормально, что ли... Вот вы уводите Кэтти для осмотра куда-то во внутренние покои вашей виллы. Я остаюсь в кабинете одна. Девочка со мной прощается вся в слезах и уверяет меня, что опять долго со мной не увидится. Через каких-нибудь полчаса вы с ней возвращаетесь. Кэтти бросается ко мне на шею, целует, бурно радуется встрече со мной, говорит, что у вас ей было хорошо, но что она все дни, заметьте, доктор, все дни обо мне страшно скучала. Потом опять неделя проходит нормально, а при следующей поездке к вам повторяется то же самое. Мы с мужем давно уже хотели поговорить с вами, но боялись вас обидеть. Но раз уж вы сами спросили, то я не могла не сказать об этом.
      - Совершенно верно, миссис Эдлефсен. Было бы странно, если бы вы не заметили всего этого, - заговорил доктор. - Я слишком еще сомневался в своем лечебном методе, и из-за этих сомнений я совершил крупную ошибку. Теперь я должен ее исправить. Не знаю, как вы примете мое признание, но полностью полагаюсь на вашу выдержку... Как вам известно от доктора Маунта, бедная Кэтти была на месте убита колесами грузовика. Убита с точки зрения современной медицины... А впрочем, она была убита с любых точек зрения. Когда я повез ее к себе, жизнь еще продолжала теплиться лишь в клетках ее тела. Ни один современный врач не смог бы на основании этого вернуть жизнь всему организму. Раздавлена грудь, череп... Простите, но я должен сказать вам все. Я не чудотворец, и я тоже не смог бы оживить вашу убитую дочь. Но я изобрел новый метод, как из отдельной части тела, пока ее клетки еще живы, восстановить все живое существо целиком...
      Доктор Эллиотт говорил долго, более двух часов. Вкратце изложив сущность своего метода, он перешел к своей так называемой ошибке. Да, он поддался нахлынувшему сомнению, и вместе с тем ему страстно хотелось вернуть жизнь убитой Кэтти. И вот, вместо одного он заложил сразу три восстановительных процесса, чтобы уж наверняка хоть в одном добиться успеха. Но, вопреки ожиданиям, все три процесса оказались удачными, и таким образом, он вместо одной создал сразу три маленьких Кэтти, которые одна от другой ничем не отличаются. Их внешность, их душевные качества настолько тождественны, что даже мать не замечала подмены, когда доктор Эллиотт во время ее еженедельных визитов уводил одну Кэтти, а матери возвращал другую.
      - Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что, потеряв одну, вы получили взамен трех дочерей, но я не мог держать это дальше в тайне. Я измучился, наблюдая, как две бедные девочки постоянно томятся в моем доме и скучают по матери.
      Доктор Эллиотт умолк. Миссис Эдлефсен плакала.
      - Я хочу их видеть, доктор! Когда я смогу их увидеть?
      - Увидеть когда угодно, миссис, но отдать их вам я смогу только тогда, когда вы уедете из N.
      - Я поражен, дорогой доктор, - сказал взволнованно мистер Эдлефсен. - Я не могу опомниться. Но, конечно, я с радостью приму всех трех Кэтти. Ведь они все три мои дочери! И раз вы ставите непременным условием наш отъезд, мы уедем!
      ТРИ ДЕВОЧКИ И ХРОМАЯ СОБАКА
      В течение месяца Сэмуэль Эдлефсен ликвидировал все свои дела в N. и отправился с семьей на постоянное жительство в Чикаго. За границей штата, на одной из крупных железнодорожных станций, где поезд стоял почти полчаса, в их вагон вошел доктор Эллиотт с двумя маленькими девочками. Они обе бросились на шею миссис Эдлефсен, расцеловали ее, а потом стали удивленно таращить глазенки на третью Кэтти, которая ехала с родителями. Все три были настолько похожи одна на другую, что их невозможно было различить. Миссис Эдлефсен сияла от счастья. Дети недолго косились друг на друга. Через несколько минут они уже подружились и принялись с увлечением играть в углу купе.
      - Напрасно вы боялись, доктор, довериться нам сразу. Вы и представить себе не можете, какую огромную радость вы мне доставили. Я теперь счастливейшая мать на земле, - сказала миссис Эдлефсен, крепко пожимая доктору руку.
      Мистер Эдлефсен смотрел на жену ласковым, любящим взглядом, радуясь ее счастью.
      - Вы гений, дорогой доктор, - сказал он с чувством. - В недалеком будущем вы будете гордостью американского народа. Я считаю великой для себя честью, что так близко знаком с вами.
      - Ну, бросьте, - махнул рукой доктор. - Пишите мне чаще про ваших трех Кэтти. Ведь они немножко и мои дочки. Желаю вам успеха на новом поприще. Счастливого пути! - и доктор быстро вышел из вагона.
      Садясь в свой шевроле, он заметил, что Джимми его окинул каким-то странным, настороженным и беспокойным взглядом.
      - Гора с плеч! - сказал доктор. - Едем домой, Джимми. Да, выкладывай, что там у тебя на сердце. Я вижу, что ты чемто взволнован.
      - Прежде чем мы поедем, можно вам задать один вопрос, сэр?
      - Конечно, можно, друг мой.
      - Ожидая вас, сэр, я случайно узнал поразительную новость. Двое шоферов такси, стоявших около меня, читали газету. Один из них обронил странную фразу. "Если бы Джо - Хромая Собака не был посажен на электрический стул, - сказал он, - то можно было бы подумать, что это его работа". Вероятно, они читали о каком-нибудь ограблении. Но скажите, сэр, разве Джо Фуллер был казнен? А если да, то, значит, казнили кого-нибудь невинного вместо него?
      - Успокойся, Джимми. Ты знаешь про трех девочек Эдлефсенов?
      - Да, знаю.
      - Ну так вот. Соображай сам. Джо Фуллер - Хромая Собака был выдан мною полиции в ту же ночь, когда скрылся у меня от облавы. Его судили и по заслугам наказали. Он действительно кончил свой жизненный путь на электрическом стуле.
      - А кто же я, сэр?
      - Ну, а сам-то ты кем себя чувствуешь?
      - Джо Фуллером, сэр.
      - Значит, и ты тоже Джо Фуллер... Только ты неизмеримо лучше того, первого. Ты стал новым человеком, с новым именем. Ясно? Ну, поезжай.
      Ничего не было ясно бедному Джимми, но он повел машину в обратный путь и всю дорогу задумчиво молчал.
      НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
      Доктор Маунт только что закончил обход палат и, вернувшись в свой кабинет, устало опустился в кресло. Последнее время работа валилась у него из рук. Его неотступно преследовали мысли о чудесном излечении Кэтти Эдлефсен. Он был поражен совершившимся фактом, но поверить в чудо он не мог. Как? Как этот Эллиотт умудрился воскресить убитую, вернуть ее к жизни, не оставив на ее теле ни малейших следов каких-либо операций. Неужели подмена? Чудовищно! Невозможно! Он был слишком близким другом семьи Эдлефсенов и слишком хорошо знал маленькую Кэтти до несчастного случая. Девочка, которую Эллиотт вернул родителям, была несомненно Кэтти. Тогда остается признать Эллиотта гением...
      Мозг Маунта трещал от напора таких мыслей. Работа в больнице ему опротивела. Вся медицинская наука, казавшаяся до сих пор великой и мудрой, превратилась вдруг для него в смешное варварское знахарство.
      "У меня в больнице живые умирают, и медицина бессильна помочь им, а он, Эллиотт, запросто возвращает к жизни убитую. Безумие!" - думал с горечью Маунт.
      Вошла сиделка.
      - К вам пришли, сэр.
      - Кто? Я никого не могу принять!
      - Какой-то мистер Эллиотт...
      - Эллиотт? Проси!
      Маунт взволнованно вскочил и пошел навстречу неожиданному гостю, мысли о котором столь неотступно терзали его в последнее время.
      На докторе Эллиотте был щегольской костюм. Вид у него был цветущий, жизнерадостный. Он удивился осунувшемуся лицу коллеги и сказал, похлопав его по плечу:
      - Вы что-то сильно сдали, старина. В порядке ли здоровье? Мы, врачи, занимаясь недугами других, часто забываем о своих собственных.
      - Заботы, дорогой коллега. Большие заботы, - вздохнул Маунт.