Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Морские дьяволы

ModernLib.Net / Исторические приключения / Локвуд Чарльз / Морские дьяволы - Чтение (стр. 17)
Автор: Локвуд Чарльз
Жанр: Исторические приключения

 

 


      Около 19.00 "Флайинг Фиш" всплыла и, руководствуясь нюхом своего командира, направилась для охоты вдоль берега в район порта Расин. Через несколько часов ее старания увенчались успехом. На расстоянии 40 кабельтовых радиолокатором была обнаружена цель. Штурман установил, что судно шло в Расин зигзагом с большими углами отворота от курса, но характер зигзага делал ее преследование совсем легким. Судя по импульсам на экране радиолокатора, судно шло без охранения. Около часа ночи 11 июня, когда цель находилась на расстоянии примерно 15 кабельтовых, она неожиданно повернула на 100° влево.
      Что же могло случиться?
      Ночь была очень темная, такая темная, что "Флайинг Фиш" ни разу не видела своей жертвы и сама не могла быть обнаружена ею. Кроме того, густая пелена тумана снизила видимость до 450 метров.
      - Нет ли у них радиолокатора? - недоумевал Берк.
      - Вернее всего, нет. Наверно, какой-нибудь трусливый сигнальщик принял дельфина за торпеду, - ответил Боб. - Надо пустить на полный ход все наши четыре дизеля и догнать их. Будем атаковать с кормовых курсовых углов. Приготовить три торпеды к залпу из носовых аппаратов.
      01.30. Выпущены три торпеды с дистанции 1450 метров по цели, которую не видел ни один человек на борту подводной лодки, - цель фиксировалась только радиолокатором.
      01.31-33. Одна торпеда попала в цель. В ночной темноте вспыхнуло ослепительное пламя взрыва. И снова воцарилось прежнее спокойствие и тишина. Сигналы, которые с такой уверенностью подавал радиолокатор, прекратились.
      Техника радиолокационных атак по невидимым целям быстрыми скачками развивалась примерно с середины войны. Способ, при помощи которого хороший оператор определял тип и размер цели, казался прямо-таки сверхъестественным. Правда, иногда такие атаки завершались катастрофой, как, например, в случае с "Ава Мару". И все-таки, благодаря изобретению электронных приборов были потоплены тысячи тонн грузов противника и спасены согни жизней наших моряков. Их применение можно сопоставить с использованием других важных изобретений.
      Вернемся, однако, к "Флайинг Фиш".
      Выдавая свое присутствие только низким гулом одного двигателя, подводная лодка направилась к месту гибели торпедированного ею судна. Ее глаз - радиолокатор начал разглядывать обломки, которые появлялись на экране в виде групп танцующих импульсов. Вскоре экипаж подводной лодки услышал крики людей, боровшихся за жизнь на спокойной поверхности моря. Они хотели жить, но не хотели, чтобы их спасли враги. Им внушили, что американцы подвергают пыткам своих пленников, и они предпочли бы скорее погибнуть в ледяных волнах, чем попасть в плен. Кроме того, сдаться в плен - значит запятнать честь.
      Во всяком случае, с приближением подводной лодки крики смолкли. Несколько раз Риссер повторил по-японски:
      - Не бойтесь, поднимайтесь к нам на борт. Но из ночного мрака от людей, цеплявшихся за обломки, не донеслось ни единого ответного звука.
      Во время второй мировой войны Риссер участвовал во многих боях. Не раз он смотрел в лицо смерти при гибели корабля, в бою, во время шторма. Но никогда еще не испытывал такого ледянящего ужаса, как в эту ночь, когда люди отказывались от спасения только потому, что их хозяева приказали им умереть. Спасти удалось лишь одного. Это был Сисо Окуно - пожилой солдат, почти в бессознательном состоянии цеплявшийся за кусок дерева. На нем была форма ефрейтора японской армии. Сначала он не хотел назвать своего имени: он считал, что потерял на него право, так как опозорил себя, оставшись в живых, когда погиб его корабль. Потом его переправили для допроса на остров Мидуэй. Он был одним из шести человек расчета палубного орудия на потопленном грузовом судне тоннажем 2000 тонн. Не зная имени японца, подводники называли его Со-Со, так как его инициалами были буквы "С" и "О". Этот человек, видимо, считал себя мертвым. Он был столь же вежлив, как и молчалив, а его единственной английской фразой было: "Благодарю вас, сэр".
      Чтобы помочь ему как-нибудь убить время, его поставили драить медные части торпедных труб, но это глубоко оскорбляло пленного: он должен был держать в порядке оружие, применяемое против его соотечественников! Что стало с ним потом? Об этом неизвестно никому из членов команды подводной лодки. Этот грустный маленький человек почти все свое время посвящал мольбам о смерти и выписыванию на бумаге красивых японских иероглифов, так сильно напоминающих куриные следы. Как потом оказалось, часть его писаний была письмом, адресованным "Капитану, офицерам и матросам подводной лодки".
      Он писал: "Хотя я и был без сознания, когда меня вытащили из воды матросы вашей страны, но будучи японцем, я глубоко переживаю свой великий позор и, чтобы смыть горчайшее из всех унижений, решил покончить с собой. В последние дни я приложил много усилий, стараясь выполнить свое решение, но теперь я чувствую, как охватывает меня теплое дружеское чувство. Сначала мне казалось, что я обманываюсь, и я попробовал бороться с этим состоянием. Я всегда легко поддавался впечатлениям. И вот теперь могучее чувство любви к людям с непреодолимой силой охватило меня. Мне даже кажется, что с каждым днем меняются и мои воззрения. Умереть легко, умереть можно в любое время таковы теперь мои мысли.
      Отношение команды пробудило во мне ответное чувство дружелюбия. Но хотя вы относились ко мне с большой добротой, я не мог избавиться от мысли, что ваше оружие, за которым я должен был ухаживать, предназначено для убийства моих соотечественников. Именно существование оружия и явилось причиной трагедии, происходящей сегодня на нашей планете. Такому человеку, как я, который желает людям всего земного шара только счастья и мира, трудно даже смотреть на это оружие, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к нему. Должно быть, это сильно беспокоит вас, но я прошу вас освободить меня от этих обязанностей. Не думайте, однако, что так японцы относятся ко всякой работе. Японский народ исключительно трудолюбив, когда дело касается его страны, и я бы хотел, чтобы вы поняли это.
      Моя жизнь в ваших руках, а в самом недалеком будущем душа моя, вероятно, будет подвластна одному богу. В сущности, я уже умер в ют день, когда меня взяли в плен. Я не страшусь смерти и встречу ее без сожаления. Я предпочитаю смерть уходу за оружием, которое приносит только несчастья. Пока я жив, я не хочу, чтобы по моей вине пролилась хоть одна капля крови. Я мечтаю об одном: пусть как можно меньше разрушений испытает цивилизация, пусть мир и счастье придут к народам Азии. И если я умру за мир и счастье всего человечества, то это будет для меня величайшим благодеянием. Я твердо решил отдать свою жизнь во имя этой цели. Пожалуйста, извините меня за плохой почерк. Может быть, я не сумел хорошо выразить свои мысли, и все же я передаю вам письмо в знак моего уважения и благодарности за ваше доброе отношение ко мне.
      (Так как я давно уже мертв, прошу вас извинить меня за то, что я подписываюсь только инициалами.) С. О."
      Несколько часов подряд водолазы Риссера пытались достать карты и судовые журналы из оставшейся на поверхности штурманской рубки судна, где служил этот Сисо Окуно. Добытые документы матросы тщательно высушили в дизельном отсеке, так как Риссер надеялся получить из них ценные разведывательные данные.
      "Легко вообразить, каковы были наши чувства, когда мы принесли высушенные документы в кают-компанию, собираясь внимательно изучить их, и обнаружили, что это всего-навсего карты реки Янцзы с тщательно нанесенными на них отметками, характеризующими условия плавания вверх и вниз по течению", - писал Риссер в вахтенном журнале.
      12 июня, через день после того, как японский ефрейтор Сисо Окуно появился на подводной лодке, произошло событие, которое чуть не привело к жертвам, - команда едва не лопнула со смеху. Это произошло во время ночной вахты, около 03.30, когда Риссер решил подойти к самому входу в порт Расин и тщательно ознакомиться с его обитателями. Часть гавани, расположенная за брекватером, была слишком мелкой, чтобы туда могло войти в подводном положении что-нибудь более крупное, чем сверхмалая подводная лодка. Эти малютки могут нырять даже в пруду для золотых рыбок, но "Флайинг Фиш" необходимо не менее 14,5 метра, чтобы прикрыть тумбы перископа, и 19 метров, если она хотела скрыть под водой полностью поднятый боевой перископ.
      Светлая ночь и безоблачное небо, затканное холодными яркими звездами, предвещали ясный день, не испорченный ни туманом, ни сильным волнением, ни осточертевшими рыбачьими лоханками. Риссер и команда были в отличном настроении. С тех пор как подводная лодка была спущена на воду, число потопленных ею судов быстро увеличивалось. "Флайинг Фиш" уже отправила на дно 13 судов противника. Все они были уничтожены подводной лодкой, находившейся в разное время под командованием трех командиров, обладавших железными нервами и невозмутимым спокойствием. Это были Донк Донаго, Фрэнк Уоткинс и, наконец, Боб Риссер. Затем последовал год, полный разочарований и неудач, конец которому был положен всего два дня назад, когда произошел захватывающий артиллерийский бой, а потом мастерское торпедирование японского судна. Будущее казалось радужным.
      Повсюду: на камбузе, в кубрике, в тихой кают-компании - группами собирались люди. Они пили кофе, шутили и обсуждали недавние события. Напряжение, связанное с форсированием заминированного Корейского пролива и проникновением в воды противника, спало. Где же те мощные заграждения, о которых их предупреждали? Переход всем показался пустяковым.
      В 06.10 разговоры неожиданно прервал голос радиометриста:
      - Контакт, пеленг 45°.
      В одно мгновение командир и офицер-торпедист оказались у приборов. Устанавливая дистанцию и пеленг на торпедном автомате стрельбы, они следили за показаниями радиолокатора. Утренний туман сократил видимость до 450 метров, так что сигнальщик на мостике не мог рассмотреть судно противника.
      - Судя по сигналу радиолокатора, оно не так уж велико, - разочарованно произнес Риссер. - Когда же, наконец, у нас будут крупные цели?
      - Только не на этот раз, командир, - ответил радиометрист. - Это или траулер, или сторожевой катер.
      - Что-то не заметно, чтобы его интересовали рыбачьи отмели, - сказал офицер-торпедист. - По-моему, это утренний патруль, который разыскивает нас.
      - Забавно, - усмехнулся Боб. - Что ж, пожелаем ему удачи. А пока он оставил открытой дверь в курятник, заглянем туда. Нет ли там подходящей добычи?
      Подводная лодка направилась к входу в гавань, непрерывно ведя радиолокационный поиск. Но обнаружить ничего не удалось. Правда, многочисленные строения у пирсов создавали помехи, и поэтому не следовало безоговорочно верить показаниям радиолокатора. А пока что единственной обитательницей гавани казалась одинокая рыбачья лодка.
      К этому времени видимость улучшилась, и в 06.50 раздались два хриплых гудка. Это заставило подводную лодку уйти на перископную глубину. При утреннем свете Боб увидел направлявшийся в порт знакомый дозорный корабль или, по крайней мере, похожий на него. Недовольный результатами своего похода, он грустно возвращался в гавань и даже не нес гидроакустической вахты, явно считая, что ни одна подводная лодка не решится войти в такие мелкие воды, а тем более при дневном свете. И уж, конечно, не теперь, когда гавань охраняется столь грозной силой, как один из сторожевых кораблей микадо.
      Встреча с этим кораблем не сулила ничего хорошего. Он щетинился орудиями и, разумеется, имел солидный запас глубинных бомб. Честно говоря, Риссеру совсем не хотелось связываться с ним на мелководье, и корабли разошлись встречными курсами на расстояние броска бейзбольным мячом. Один импульс вражеского гидролокатора - и "Флайинг Фиш" не поздоровилось бы.
      Ситуация была столь необычной, что командир разрешил диктору рассказать обо всем по трансляции. Пока команда спокойно завтракала, диктор Джо в манере известного радиоактера довел экипаж до колик, рассказывая собственную версию о беспечности этого хранителя императорских океанских просторов, так неосмотрительно оставившего открытой дверь своего курятника.
      - Ну где же ты был, дубина? - вопрошал он, - Ты всю ночь стоял на посту, как настоящий храбрый полицейский. А дверь оставил незапертой! Вот я расскажу о тебе мисс Роззи Токио. Но больше всего мне хочется узнать, где же, черт возьми, курочки из твоего курятника?
      Взрыв хохота, который последовал за этим, показался вахтенному офицеру слишком громким:
      - Ну, хватит, Джо, кончай передачу. Или ты хочешь, чтобы тебя услышали на сторожевике?
      Этого Джо явно не хотелось, и он окончил представление.
      Как и для других "морских дьяволов" стаи Боба, 13 июня оказалось не совсем приятным деньком и для старушки "Флайинг Фиш". Две цели, шесть торпед и ни одного попадания. Все промахи происходили из-за того, что самолеты, кружившие над головой во время атаки, своевременно извещали цели о выпущенных подводной лодкой торпедах. В конце дня Риссер сделал следующую запись в вахтенном журнале:
      "22.30. Это был крайне несчастливый день. Стреляя по двум целям, мы промахнулись, а что касается третьей, то нам не удалось даже выйти в точку залпа. Напрасно потратили шесть торпед. Промахи, вне всякого сомнения, были вызваны маневрированием целей, но если бы мы применили стрельбу веером, то могли бы добиться попадания. Скорость торпед - 27,5 узла - явно не способствовала нашей удаче. Возможно, нас обнаружил самолет по воздушным пузырям, появлявшимся на поверхности после выстрела. Видимость была отличная, лучшая за все время нашего пребывания в Японском море, а море совершенно спокойное. Мы ни разу не шли с большой скоростью, перископ поднимали только на 30-50 сантиметров над поверхностью, и, не хвалясь, я могу сказать, что он выставлялся редко - только в случаях крайней необходимости и на очень короткое время. Мне нужно было бы преследовать цели до наступления темноты, а затем атаковать их, но положение для атаки было идеальным, и я меньше всего думал о промахе".
      Утром 15 июня палуба "Флайинг Фиш" покраснела, но не от крови, а от пыли кирпичей, видимо, только что сделанных из красной корейской глины. На рассвете Боб начал обстрел из 127-мм орудия десяти больших барж, груженных кирпичом. Стрельба продолжалась несколько часов подряд. В воздух около гавани Сейсин поднялись тучи кирпичной пыли, окрасив "Флайинг Фиш" в пурпурный цвет.
      В тот же день с "Флайинг Фиш" произошло самое необыкновенное происшествие, которое когда-либо выпадало на долю подводной лодки. Было уже далеко за полдень, когда она на перископной глубине подошла к брекватеру Сейсина. Боб заметил в порту четыре или пять транспортов, но это не вызвало у него особого энтузиазма, так как все они находились за пределами досягаемости его торпед. В окуляр своего боевого перископа Риссер наблюдал за поездами, двигавшимися по железнодорожным линиям вдоль берега. Он с кислым видом смотрел, как на акватории порта суетились катера, пыхтели буксиры и неуклюже двигались баржи. Здесь не было ничего подходящего для командира стаи "морских дьяволов", занятого поисками достойной цели.
      Равнодушным, рассеянным взглядом Риссер следил за маленьким буксиром, направлявшимся прямо на него, с двумя глубоко осевшими баржами. Не долго думая, он приказал погрузиться на глубину 27 метров, не столько для того, чтобы избежать обнаружения, сколько для того, чтобы буксир или баржи не повредили перископа и антенны подводной лодки. Он дал приказание идти вперед на малой скорости, стараясь уклониться от приближающихся судов, которые, по всем признакам, должны были пройти по левому борту "Флайинг Фиш". Шум винта буксира был ясно слышен внутри подводной лодки, когда он проходил над ней. И вдруг наступила тишина. Буксир остановился. Боб ждал, когда винт снова заработает, но прошло несколько минут, а буксир все не двигался с места. Терпение Боба иссякло, и он приказал с величайшей осторожностью, чтобы не протаранить перископом днище буксира или баржи, всплыть на 18-метровую глубину и как можно медленнее поднять на поверхность драгоценный глаз подводной лодки. Перископ вышел на поверхность совсем рядом с баржей, нагруженной, оказывается, булыжником. На корме стоял рулевой. Он открывал люки, чтобы сбросить булыжник в воду, и не заметил поднятого перископа. Рассказывая об этом, Боб лаконично заметил:
      - Он мог с легкостью плюнуть на перископ! - И затем прибавил:
      - Он не видел нас, но зато нам достаточно было один раз взглянуть на баржу, чтобы заметить на ней увесистые булыжники, которые с минуту на минуту, как глубинные бомбы, могли обрушиться на подводную лодку.
      Место было явно не подходящее для подводной лодки. Японцы, видимо, строили новый брекватер или увеличивали старый. Но Боба это уже не интересовало. Только бы успеть убраться отсюда, и как можно скорее.
      - Погружаться на 27 метров! Быстрее! Лево руля! Полный вперед!
      Услышав сообщение диктора о том, что их командир увидел через перископ, вся команда с жаром принялась за дело.
      - Мы едва ускользнули, - говорил Боб Риссер, описывая впоследствии подробности этого происшествия. - Я был здорово напуган. Правда, булыжники не нанесли бы нам серьезных повреждений, но я не хотел, чтобы на нас попала хоть часть этих бомб времен каменного века. Однако я не мог не улыбнуться при мысли о необычайности положения. Можно поклясться, что еще ни одна подводная лодка не подвергалась опасности превратиться навсегда в составную часть какого-нибудь брекватера. Это было бы похоже на сказку о ревнивом короле, который замуровал возлюбленного королевы в ее покоях.
      Только один раз подводной лодке Риссера грозила серьезная опасность от глубинных бомб. Это произошло 20 июня, через несколько дней после того, что можно было назвать "Сейсинским инцидентом". В 16.07 подводная лодка атаковала крупное грузовое судно, выпустив по нему три торпеды. Действия развертывались быстро и, казалось, благоприятно, но в конце концов все обернулось против "Флайинг Фиш". Атакованное судно избежало торпед, так как быстро изменило курс, собираясь войти в гавань Сейсина. Взрыв трех торпед, не попавших в цель, по-видимому, заставил насторожиться эскортный миноносец, который стоял в порту. Вскоре после взрыва торпед на "Флайинг Фиш" услышали шум винтов и работающих машин на расстоянии 1450 метров. Уйти от атаки глубинными бомбами было уже поздно.
      Как и ожидал Риссер, на лодку посыпались бомбы. К счастью, в это время она уже находилась на 90-метровой глубине, и ни одна из 13 бомб не взорвалась близко. В 18.45, когда берег остался далеко позади, "Флайинг Фиш" всплыла. Она шла в сторону моря для патрулирования в глубоководных районах. Кроме того, необходимо было перезарядить аккумуляторную батарею. Через десять минут после всплытия Риссеру пришлось выдержать своеобразный поединок с таинственным радиолокатором, работавшим на 10-сантиметровой волне. Это был тот самый радиолокатор, который не давал покоя всем "морским дьяволам". Сигналы его были настолько похожи на работу американской станции, что, казалось, их посылал в эфир кто-то свой. Вначале сигналы шли с юго-востока, где была зона действий подводной лодки "Бауфин". Однако опытному и бдительному радиометристу "Флайинг Фиш" они показались подозрительными. После тщательного изучения сигналов он объявил, что это японский радиолокатор. В течение примерно 25 минут источник сигналов находился на пеленге 119°, затем пеленг изменился и стал 150°. Это направление не менялось в течение 20 минут.
      - Японец был чертовски хитер, - рассказывал Риссер. - Очевидно, он засек нас. Мы были похожи на двух людей, которые, столкнувшись, никак не могут разойтись и, куда бы ни повернули, все время натыкаются друг на друга.
      Горький опыт командира доблестной "Сихорс" Гарри Грира, приобретенный им в Восточно-Китайском море, не прошел даром для командиров "морских дьяволов" во всех столкновениях с японскими 10-сантиметровыми радиолокаторами в Японском море во время "операции Барни". Ни один из них не попался на эту удочку. Трудно представить себе, насколько велик соблазн установить связь с кем-нибудь из своих во время боевой операции. И как опасно оказаться лицом к лицу с беспощадным врагом, готовым мгновенно сбросить смертоносный груз глубинных бомб.
      23 июня, в последний день действий "морских дьяволов" в Японском море, подводная лодка Риссера шла вдоль русского побережья. Видимость была ограничена, а береговая линия так однообразна, что Боб никак не мог точно определить, где он находится. Наконец, Боб и его штурман убедились, что подводная лодка находится у мыса Егорова. Отсюда они взяли курс на восток, к месту встречи "морских дьяволов" стаи Боба. По пути "Флайинг Фиш" встретила только два русских грузовых судна. С наступлением темноты лодка достигла условленного места и встретилась с "Бауфин". Подводной лодки "Тиноса" еще не было. Позже "Флайинг Фиш" услышала с восточного направления явно свои позывные. Это оказалась "Сидог" Хайдмэна с ведомыми ею "морскими дьяволами". Не успел Риссер доложить Хайдмэну о своем боевом счете (два транспорта, небольшой буксир, десять барж с кирпичом общим тоннажем 3180 тонн), как у него вышла из строя радиотелефонная связь. Это было тем более досадно, что Риссеру было о чем рассказать. Он утешался лишь тем, что слушал оживленный разговор других "морских дьяволов". Всю ночь с 23 на 24 июня Риссер метался в поисках "Тиноса". Он начал уже волноваться, когда в 01.03 встретил Дика Латама в компании с "Бауфин" и "Спейдфиш".
      К этому времени радиотелефонная связь на "Флайинг Фиш" была восстановлена. А Бобу, как уже говорилось, было о чем рассказать, начиная с прошедших мимо цели торпед, с чем Боб и сейчас никак не мог примириться, и кончая необычайными событиями около брекватера в Сейсине, где подводная лодка чуть было не подверглась бомбардировке булыжниками.
      28. "Бауфин" ведет борьбу с туманом и рыбаками
      Днем 17 июня над той частью Японского моря, где огромный залив Чосоньмань глубоко врезается в корейское побережье, плыли клочья тумана и временами моросил мелкий дождь. В такую унылую погоду "Бауфин" под командой Алека Тайри возвращалась в назначенный ей район после тщетной попытки встретиться, как это было условлено ранее, с двумя другими подводными лодками стаи Боба - "Тиноса" Латама и "Флайинг Фиш" Риссера. По неизвестным Алеку причинам эта встреча не состоялась, и он не получил ответа на свои запросы по радио, которые он непрерывно посылал двум другим участникам предполагавшейся встречи. Почти все суда, с которыми Алек сталкивался в этом районе, никак нельзя было назвать большими. Это были или парусники длиной 9-12 метров, или корейские рыболовные сампаны. С тех пор как "Бауфин" прибыла в назначенный район, Алек видел так много подобных посудин, что появление торгового судна показалось бы ему поистине выдающимся событием.
      17 июня, когда на море стали опускаться легкие сумерки, командир "Бауфин" решил взять курс на север, в район патрулирования "Флайинг Фиш", надеясь установить связь с Риссером. Позднее, во время ночной вахты, часа через два после того, как показался свет маяка на мысе Казакова, радиолокатор "Бауфин" обнаружил цель на расстоянии около 60 кабельтовых. Сначала импульсы на экране были прерывистыми и слабыми. Минут через восемь выяснилось, что это были две цели приблизительно одинакового размера. В то время Тайри не связывал появления этих двух кораблей с непрерывной работой своего радиолокатора. Он никак не думал, что противник способен обнаружить его сигналы.
      В 03.30 импульсы на экране показали, что корабли находятся за кормой "Бауфин" и расстояние до них сократилось до 45 кабельтовых. "Бауфин" была в надводном положении и шла с постоянной скоростью под одним дизелем. Видимость в лучшем случае равнялась 130-150 метрам. Радиолокатор "Бауфин" тщательно прощупывал море, и вскоре командир пришел к выводу, что его "хвост" состоит из двух эскортных миноносцев. По всей вероятности, они шли в кильватер на расстоянии 450 метров друг от друга. Прошел час, а две любопытные посудины по-прежнему тащились сзади и все так же шли друг за другом, но расстояние между ними и подводной лодкой теперь сократилось до 6600 метров. В 04.45 расстояние уменьшилось до 6200 метров. Японцы явно старались сократить этот разрыв. "Если они хотят пустить в ход артиллерию, то им пора начинать концерт, - думал Тайри. - Впрочем, для эскортного миноносца в такую темную ночь и при такой погоде расстояние 6200 метров, пожалуй, слишком велико". Тайри пока не обнаружил работы радиолокаторов на японских кораблях, но, очевидно, они там были, иначе корабли не могли бы преследовать подводную лодку с такой точностью. Через две минуты, словно в ответ на его мысли, за кормой лодки раздались орудийные залпы.
      - Полный вперед! - приказал Тайри.
      Еще один залп. Алек слышал, как глухо рвались снаряды в окружавшем лодку тумане. Видимость уменьшилась до 100 метров, а расстояние между лодкой и преследователями - до 6000 метров. "Ничего не скажешь, увлекательная игра в жмурки", - подумал Тайри. Для безопасности он приказал сигнальщикам спуститься вниз и одновременно отдал приказание идти зигзагом.
      В 04.49 радиолокатор зафиксировал взрыв снаряда на расстоянии около 450 метров за кормой. В 04.50 еще один снаряд упал в 360 метрах на траверзе правого борта. В 04.51 японские артиллеристы почти накрыли цель - следующий снаряд разорвался уже в 25 метрах от левого борта. Осколки рикошетом ударили в носовую часть "Бауфин" и подняли столбы брызг с другого борта лодки.
      Это начинало надоедать. Стреляли японцы удивительно точно, и Алек, не дожидаясь следующего снаряда, приказал погрузиться на 90-метровую глубину. Уж здесь-то снаряды не могли попортить окраску подводной лодки. На глубине около 50 метров ее ожидал приятный сюрприз. Для дальнейшего погружения понадобилось принять в уравнительную цистерну значительное количество балласта, чтобы преодолеть слой с большей плотностью воды. Команда была очень рада этому, потому что такой слой воды служил надежной защитой от любопытства вражеских гидролокаторов.
      Тем временем противник, неуклонно приближаясь к "Бауфин", выпустил еще 15-20 снарядов в том направлении, где, по его расчетам, должна была находиться подводная лодка. Вероятно, японцы были уверены, что их комендоры нанесли подводной лодке сокрушительный удар и поэтому ее не видно на экране их радиолокатора.
      Артиллерийский огонь велся до 04.58. Затем противник начал гидролокационный поиск. Команда подводной лодки заняла боевые посты и приготовилась к атаке глубинными бомбами и к движению под водой без шума. Для большей безопасности глубина погружения была увеличена до 105 метров. Эскортные миноносцы находились теперь всего в 450 метрах. Однако слои воды с большей плотностью, как надежная броня, защищали "Бауфин", не позволяя гидролокаторам обнаружить лодку. Во всяком случае, атаки глубинными бомбами не последовало. Тайри был уверен, что японцам не удастся обнаружить подводную лодку. К 06.08 работа гидролокатора противника уже едва прослушивалась, и в 07.08 "Бауфин" всплыла на перископную глубину. В пределах 1000 метров никого не было видно.
      После этой встречи Алек Тайри сделал следующую запись в вахтенном журнале:
      "12.41. Контакт потерян. Подобные встречи с противником послужат нам хорошим уроком, так как, судя по действиям японских кораблей и по их способности удерживать в тумане постоянную дистанцию, у японцев есть радиолокатор, который работает на частоте, по-видимому, свыше 1000 мегагерц. Поэтому наша радиолокационная установка и не обнаружила его. Можно предполагать, что у японцев хорошие радиолокаторы. Вероятно, эскортные миноносцы имеют и устройства для обнаружения работы радиолокационных станций".
      Так как радиолокатор на "Бауфин", очевидно, выдал подводную лодку японцам, Тайри приказал использовать его с перерывами. Теперь он знал, что радиолокатор может привлечь нежеланных гостей.
      Два из трех судов были потоплены "Бауфин" в самом начале "игры в прятки" в Японском море. Первое - транспорт грузоподъемностью 4000 тонн было потоплено 11 июня. Транспорт шел зигзагом, но без охранения, и нападение на него было бы самым простым делом, если бы не удивительные обстоятельства, которые ему сопутствовали.
      11 июня в 00.05 на экране радиолокатора "Бауфин" появились четкие сигналы. Объект находился на расстоянии 300 кабельтовых, по пеленгу 135°. Но что показалось странным, цель, по-видимому, имела радиолокатор, работавший с перерывами на 10-сантиметровой волне. Расстояние до цели сократилось до 140 кабельтовых. Так как она по-прежнему четко фиксировалась на экране радиолокатора, Алек решил продолжать преследование. Насколько он мог судить по размеру импульсов и по тому, что радиолокатор обнаружил цель на большом расстоянии, это мог быть и военный корабль, идущий с юга, из района действий "Тиноса". Но как Латам мог упустить такую лакомую добычу? Для Тайри это оставалось загадкой. Правда, он знал, что южнее, в Желтом и Восточно-Китайском морях, радиолокаторы часто давали ложные контакты своего рода радиомиражи. Так что это мог быть не большой корабль, а всего-навсего скромный рыбачий сампан.
      На самом деле, это было то судно, которое совсем недавно, в 75 милях к югу от этого места, доставило столько хлопот подводной лодке "Тиноса". Читатель, вероятно, помнит, что ее четыре торпеды не попали в цель, а одна из них, повернув обратно, превратила "Тиноса" из преследователя в преследуемого, на которого к тому же был сброшен груз глубинных бомб.
      Транспорт тоннажем 4000 тонн и длиной 110 метров шел с юга со скоростью девять узлов. Он шел без охранения, зигзагом, делая отвороты от генерального курса на 30°. Очевидно, встреча с подводной лодкой Дика послужила хорошим уроком для капитана этого судна. Теперь Тайри получил полное представление о цели. Это не был военный корабль, и он не имел радиолокационной установки. Оказывается, за импульсы японского радиолокатора командир "Бауфин" принял отраженные от цели сигналы собственной радиолокационной установки. Как-то ночью в проливе Лусон у "Бауфин" произошла совсем уж фантастическая встреча. По экрану со скоростью 25 узлов пронеслись импульсы. Что это было, определить так и не удалось. Может быть, всего-навсего альбатрос, а может быть, Летучий Голландец, который до сих пор бороздит моря?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19