Глава первая

...Над ледяными волнами холодного океана мчались клочья туч. Северный ветер с торжеством рвал ткань неба на неровные полосы серой мглы, бросая вызов солнцу и не встречая сопротивления. Минуя покрытые мхом рифы, промчавшись над каменистыми берегами, властелин морских просторов ворвался в обитель слабых, ничтожных живых существ, именуемых людьми.

Город встретил гостя плотно закрытыми ставнями и дымом из труб. Пустынные улицы словно смеялись над могуществом пришельца, издевательски предлагая властелину моря пыль для игр. Промчавшись над городом и не найдя достойного противника, ветер попытался ворваться в дома и призвать их хозяев к ответу за недостаточную гостеприимность.

Дикий хохот пришельца сменился злобным рычанием, когда его холодная ярость разбилась вдребезги о невозмутимые камни стен. В бешенстве ветер взмыл навстречу небу, разодрав по пути беззащитный дым и насладив свою жажду разрушения его смертью. Как и люди, ветер часто вымещал на слабом бессилие перед сильными.

– Ну и погодка сегодня... – заметил человек в одном из неприступных для ветра домов. Небольшой трактир был забит до отказа, в камине жарко горели дрова. Посетители вполголоса переговаривались.

– Не говори... – рассмеялся толстяк за ближайшим столом. – Лучше налей-ка мне ещё этого божественного напитка, прозванного вином.

Послышался смех и непристойные намёки. Большая часть посетителей принадлежала к сословью моряков, на острове Инлей они составляли более половины жителей. Сегодня прибыл крупный караван торговых судов купца Ананды Крита, и команда наслаждалась заслуженным отдыхом. Мало кого заботило, что трактир также принадлежит этому купцу – и следовательно, заработанные в плавании деньги вновь переходят первоначальному владельцу.

Город носил имя Тирас. Он не был крупнейшим городом острова, не был и знаменит. Однако в Тирасе жили шесть крупнейших торговцев Архипелага, чьи корабли бороздили моря от ледяных берегов острова Норд до коралловых атоллов на самом юге известной части мира. Святой престол ценил город как главный источник редкостных товаров, и жизнь в нём текла совершенно спокойно. Сорок тяжёлых двупалубных галер с кольценосцами на борту могли привить должное почтение любому пирату.

Трактирщик исполнил желание толстяка, невольно бросив взгляд на один из столов. Там, в самом тёмном углу трактира, сидели двое необычных посетителей.

Один из них был невероятно, неестественно худ. Кабы не широкие чёрные одежды жреца, человек напоминал бы скелет – до того тощим было его невысокое тело. Лысая голова казалась черепом, глубоко запавшие глаза превращали и без того жуткое лицо в маску зомби. Тонкие, длинные пальцы удивительно походили на паучьи лапы.

Собеседник страшного человека выглядел куда менее экзотично. Смуглый, коротковолосый, крепкий, мускулистый, молодой, черноглазый. На тонком лице едва уловимо виднелись следы пудры, но и без этого становилось ясно – обладатель столь богатой одежды и позолоченной кольчуги не привык коротать вечера в простом трактире.

– Я понял, Икар. Не стоит повторять сначала! – юноша плохо скрывал нетерпение.

– Ты понял всё кроме одного: сколь опасен твой поход . – раздражённо ответил тощий. – Я никогда не пустил бы молокососа на такое опасное дело, но твой отец...

При виде побледневшего юноши собеседник запнулся.

– Хорошо, извини. Ты не молокосос, ты отличный воин, Кондор. Но согласись – опыта у тебя маловато.

Юноша с трудом заставил себя снять руку с эфеса меча.

– И ты тоже... – выдавил он.

Жрец вздохнул.

– Кондор, нет никакого позора в твоём происхождении. Ты доказывал не раз, на что способен...

Юноша не слушал.

– И ты, Икар... И ты считаешь меня сынком богатого папочки! Ты!

Тощий пробежал пальцами по столу.

– Считай я так, никто и ничто не заставили бы меня отпустить тебя на столь опасное дело. – ровно произнёс он.

Кондор медленно разжал кулаки.

– Я не подведу тебя, Икар. Клянусь перьями спасшего меня грифона, не подведу.

– Верю. – невозмутимо ответил жрец. – Потому и хочу облегчить твою задачу. На материк уже много лет никто не плавал. Из всех людей, когда-либо решавшихся на посещение материка, вернулся только один. Вернулся полумёртвым, безумным.

– Три года назад Круг Холодного Пламени посылал экспедицию на материк. – возразил юноша. – Я слышал, один вернулся живым.

– Я говорю как раз о нём. – отозвался Икар. – Мне удалось уговорить одного друида поделиться информацией, и тот рассказал много интересного, Кондор. А главное – дал мне ту самую карту, что ты отыскал месяц назад...

– И которая послужила главной причиной моего решения плыть на материк. – спокойно добавил Кондор.

Жрец вздохнул.

– Составленная тем несчастным карта должна облегчить тебе поиски. Но если мы действительно желаем найти Хранилище, следует подойти к делу серьёзно.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что за сотни лет никто...

– Именно так. – оборвал жрец. – Поисками Хранилища занимались авантюристы и прожектеры, пираты и глупцы. Само слово «Хранилище» стало синонимом безнадёжного дела. Однако, первая же серьёзная экспедиция – отряд друидов – как ты знаешь, сразу отыскала Хранилище.

– О да, успех был впечатляющим, – фыркнул юноша. – Изуродованный, полубезумный человек твердит о горах сверкающих машин и тычет в глаза оборваный клочок пергамента.

– От этого клочка пергамента будет зависеть твоя жизнь, мальчик. – хмуро ответил Икар. – Последний раз прошу, одумайся. Не затевай безумное предприятие только лишь с целью доказать своему отцу, что ты не хуже брата.

Кондор побледнел и медленно выпрямился.

– Жрец, я свободный человек и сам выбираю себе судьбу. – тихо, с угрозой сказал он. – Ты друг моего отца и должен знать, почему я решился. Но это ещё не значит, что я прощу любое оскорбление.

– Остынь. – Икар спокойно смотрел на побледневшего от гнева Кондора. – Нет ничего оскорбительного в правде. А ты младший сын. Запомни это, мальчик.

Юноша с трудом заставил себя не огрызнуться.

– Если надо, я верну тебе карту и отправлюсь один.

– В этом нет необходимости. Карта твоя, раз уж я обещал. Но как более опытный и старший, советую: не отправляйся на поиски Хранилища. Ты погибнешь.

Кондор пожал плечами.

– Жизнь и смерть – личное дело каждого. Я решил распорядиться своей судьбой сам. Можешь мне помочь, если желаешь, но мешать я не позволю.

Жрец усмехнулся.

– Я не стану тебе мешать. Наоборот, помогу. И моё неверие в твой успех – ещё не значит, что шансов у тебя нет.

Юноша помолчал.

– Как ты хочешь помочь?

– По моему, карту тебе подарил один старый жрец. – Икар прищурился. – Не помнишь, как его звали? Жаль. К счастью, этот жрец не обижается на молодых нахалов, а помогает им стать взрослыми наглецами. И даже снабжает волшебными амулетами... Вот такими, например.

На стол лёг небольшой серебристый цилиндрик на цепочке. Кондор недоверчиво осмотрел драгоценность.

– Неужели изделие Предков?...

– Как проницательно. – фыркнул тощий человек. – Одень его под кольчугу, на тело.

Судорожный вздох.

– Знаю, знаю. Он всегда такой холодный.

Икар усмехнулся.

– Ты даже не представляешь, что я тебе дал. Эта вещь носит имя «Слеза Орла», в мире существуют лишь два подобных амулета.

Завидев непонимание, жрец пояснил:

– Твой отец мог бы купить десяток торговых кораблей за стоимость этого прибора. Береги его как зеницу ока.

Кондор широко раскрыл глаза.

– А что делает амулет?

– Он даст тебе неограниченную власть над грифонами. Птица исполнит любое твоё приказание, даже пойдёт на смерть. Достаточно сказать «Именем Слезы Орла» – и грифон твой.

Юноша вздрогнул всем телом.

– Я обязан грифону жизнью... – негромко сказал он.

– Никто не заставляет тебя убивать грифонов, сынок. Но иметь возможность выбора бывает очень полезно, поверь старику.

Икар поднялся.

– С воздуха ты быстро найдёшь ориентиры, о которых бредил несчастный. Грифон – вот главная причина, по которой я не сажаю тебя в подвал где ты смог бы немного излечиться от гордости. На спине грифона у тебя будет шанс остаться живым.

Жрец помолчал.

– Последнее наставление: не вступай в бой. Ни с кем. Помни, если тебя вызвали на бой – значит противник уверен в своём превосходстве. А он может быть прав. Никогда не принимай вызовов и не вызывай сам. Просто убей врага в спину.

Cпустя четыре дня, в дремучем лесу на далёком западном острове Гриф лежал в засаде молодой воин.

С начала охоты прошло более шести часов. Тело воина затекло, кольчуга лоснилась от пота. Тем не менее он сохранял неподвижность. Воин не имел выбора: баркас, доставивший его на остров, сейчас на полной скорости удалялся в океан. Капитан хорошо знал жителей острова и не собирался жертвовать собой даже за щедрое вознаграждение.

Единственный шанс сохранить жизнь для человека заключался в успешной охоте. Если ему повезёт, добыча доставит охотника в любое место планеты на своих мощных крыльях. Если же не повезёт... Воин был молод, и предпочитал не строить теорий о загробной жизни.

В десятке метров перед охотником на небольшой полянке мирно паслась коза. Сплетённый из конопляных волокон канат был тщательно обшит листями, как и ловчая сеть, расправленная на земле. Покрывало осеннего листопада полностью скрывало ловушку.

Цель такой упорной охоты непременно должна была объявиться сегодня. Неподалёку от полянки воин разглядел среди ветвей могучего дуба огромное гнездо, отлично замаскированное от постороннего взгляда. Длительное наблюдение также раскрыло существование двух пушистых птенцов, изредка выглядывавших из гнезда. Имей охотник желание убить свою добычу, он уже получил бы два чучела – и неизбежную смерть в течение двух-трёх дней, когда взбешенное племя обнаружит убийцу. Смерть настолько страшную, что ему становилось не по себе даже при одной мысли о ней.

Охотника звали Кондор Крит, а охотился он на грифонов.

Некогда грифоны были союзниками людей в войне против Врага. Легенды гласили, что Враг поставил их расе ультиматум: оставить людей или быть уничтоженными вместе с ними. Грифоны предпочли жизнь.

Впрочем, не все. Вместе с беглецами в этот мир явились и несколько семей грифонов, слишком преданных или слишком ненавидевших Врага. Их встретила столь же яростная ненависть людей. Беженцам просто необходимо было найти возможность выместить гнев поражения – и несчастные грифоны стали этой возможностью.

Предатели. Позорное клеймо навсегда пристало к гордой расе, явившись главной причиной их последующих бед. В короткой истории планеты Тегом встречались и кровопролитные войны, и истребления целых племён вместе с самками и птенцами. Войны с грифонами завершились около сотни лет назад, когда сильно поредевшее и одичавшее племя птицезверей завоевало себе гористый остров на самом западе Архипелага. Грифоны отбили все атаки людей и предложили прекратить битвы, раз и навсегда обозначив границы. Тем и завершилась война.

Война. Но отнюдь не вражда.

«Почему тот грифон спас мне жизнь?» – думал воин, вспоминая случай многолетней давности. Сын богатейшего из купцов Тираса, маленький Кондор Крит был похищен пиратами с целью потребовать выкуп. Среди похитителей мальчик провёл лишь семь часов – корабль выследил огромный серебристый грифон, и через десяток минут все пираты были мертвы. Полуживой от страха Кондор ждал неминуемой смерти. Вместо этого грифон отнёс его в ближайший порт и улетел, не дождавшись награды.

История наделала много шума. На Кондора даже стали косо поглядывать. Но затем в обломках пиратского корабля была обнаружена шкура молодого серебристого грифона, и сразу всё стало ясно. Кроме одного – почему грифон спас отпрыска люто ненавистного ему человеческого племени...

...Размышления охотника были прерваны самым грубым образом. Мощная когтистая лапа схватила юношу за кольчугу и выдернула из замаскированной ямы, словно пробку из бутылки. Секундой позже человек встретил прямой взгляд огромных, синих глаз грифона.

– Ты на самом деле думал, что я попадусь в такую примитивную ловушку? – насмешливо спросило могучее существо, покрытое серыми перьями.

Кондор мысленно воззвал к Предкам и повторил слова Икара:

– Именем Слезы Орла, приказываю тебе подчиниться.

Амулет на груди мигом похолодел. Несколько секунд грифон неподвижно стоял на траве, продолжая держать тело человека на весу. Затем когти медленно расжались, в глазах вспыхнул гнев.

– Кто дал тебе этот проклятый прибор? – прорычал грифон. Попытки завладеть сокровищем он не предпринимал.

Кондор сразу осмелел.

– Могучий маг по имени Икар дал мне амулет с целью охранить от гнева грифона.

Птицезверь молча слушал победителя. Он стоял совершенно неподвижно, только тяжело вздымались и опадали перья на груди.

– За меня отомстят, человек. – глухо произнёс грифон. – Можешь убить меня, но тебе отомстят!

Юноша улыбнулся.

– Имей я желание убить тебя, я начал бы с тех двух малышей – рука указала в сторону гнезда.

Синие глаза на миг закрылись.

– Что тебе нужно? – голос грифона чуть дрожал от сдерживаемой ярости.

– Выкуп.

Кондор выхватил из ножен меч и коснулся горла своей жертвы.

– Я победил, и властен над судьбами твоих птенцов. Я властен подарить им жизнь или отнять её. Так?

Рычание едва не опрокинуло человека на траву.

– Так! – когти скребли землю.

– Я властен и над твоей судьбой. – гордо произнёс воин. Грифон промолчал. Кондор ещё несколько секунд держал многозачительную паузу, после чего произнёс:

– Но я подарю жизнь и тебе, и твоим птенцам. В обмен на верную службу в течение одного года.

– Службу?!

– Да, службу.

Грифон надолго закрыл небесно-синие глаза.

– Если я отправлюсь с тобой, мои птенцы умрут с голоду. – тяжело произнес птицезверь после длительной паузы. – Убей их сейчас. Так будет милосердней.

Кондор нахмурился.

– А где же их мать?

– Перед тобой.

Юноша с трудом удержал в руках меч. Грифона смерила его внимательным взглядом сверху вниз.

– Ты никогда не видел грифона? – спросила она глухо.

Кондор покачал головой.

– Однажды видел... Но я не думал, что различий так мало.

Последовал трудноописуемый звук.

– Чтож, теперь ты знаешь.

Человек надолго задумался. Посмотрел на гнездо – оттуда как раз глядела пушистая мордочка, – на неподвижную мать.

– Где их отец? – спросил Кондор.

– У них нет отца. – мрачно ответила грифона. – Я изгнана из племени. Потому и живу отдельно.

Пауза. Затем меч медленно вернулся в ножны.

– Именем Слезы Орла приказываю: ты не расскажешь своим соплеменникам обо мне, и не станешь чинить никаких препятствий.

Грифона поникла.

– Прошу тебя... – голос дрогнул. – ...не губи моих детей. Позволь мне предупредить грифонов, они позаботятся о малышах. Тебя не тронут, клянусь перьями Игла!..

Кондор вздохнул.

– Я тебя отпускаю. – объяснил он негромко. – И приказал, чтобы ты не мешала мне поймать другого.

Длинная пауза.

– Спасибо. – наконец произнесла грифона, и воздух застонал, вспененный шестиметровыми крыльями. Волна холодного ветра заставила воина отступить на пару шагов – а мгновением позже лишь опустевшее гнездо напоминало о взрыве серых перьев.

Кондор проводил свою добычу печальным взглядом.

«А я надеялся, что она сама предложит помочь...» – неожиданная обида рассмешила юношу. Право же, как ребёнок. Что он сделал грифону, кроме как угрожал жизни? Она вправе вернуться во главе целого отряда и медленно насадить ненавистного врага на колья.

Кондор знал многих людей, поступивших бы именно так.

Глава вторая

За пятнадцать лет до похода Кондора, на небольшом острове Змеиный Хвост, в семье деревенского жреца родилась дочь. Крупный, никому не нужный младенец. Шестой. Девочку назвали Фатея.

Отец её, пожалуй, был единственным человеком в деревне, чей словарный запас превосходил три сотни слов. Как жрецу, ему пристало помнить тексты Назидания. И хотя жрецом он был на удивление плохим, пару – тройку глав мог сказать наизусть без запинки. Когда бывал трезв, разумеется.

Мать... Истеричка, полусумасшедшая жена деревенского жреца, готовая растерзать собственных детей в угоду Предкам. Одна из тех немногих смертных, кого Фатея ненавидела лютой, страшной ненавистью.

Поговаривали, что когда рождалась Фатея, у её матери случился один из самых сильных припадков помешательства. Глупости. Люди ищут объяснения непонятному явлению, пытаются подогнать факты под узкую, твёрдую, двояковыпуклую линзу стереотипов. Одни пытались объяснить способности Фатеи обстоятельствами рождения, другие же – большинство – сразу вынесли вердикт. Ведьма.

Эта кличка осталась на всю жизнь. Фатея имела облик классической ведьмы – рыжая, высокая, с плоской грудью и длинным лицом. Она была некрасива, и в детстве часто благодарила за это Предков.

Конечно, подруг Фатея не имела. Кто станет водится с ведьмой, пусть даже она никак не проявила свою дьявольскую сущность? Да вы посмотрите на неё!

Ходили упорные слухи, что отцом Фатеи был пират. Полудикие орды пиратов в те годы довольно часто беспокоили крестьян набегами, и кабы не защита кольценосцев Танка, жить у побережья было бы невозможно. Тристан Лотис, настоящий отец «ведьмы», огрызался на любой намёк такого рода. Но разговоры не стихали. Особенно часто люди вспоминали один эпизод.

...Тогда Фатее было шесть лет. Девочка играла в песок на берегу моря, не обращая внимание на дразнивших её мальчишек, когда внезапно из воды поднялись двое оборванных дикарей с дубинками. Дети бросились бежать. А Фатея словно окаменела. Она совершенно неподвижно сидела на песке, глядя прямо в налитые кровью глаза пиратов.

Мальчишки спрятались в домах, призывая отцов воплями. Но пираты словно забыли об опасности. Они продолжали смотреть в глаза девочки даже когда подоспевший Битан, кузнец, с хрустом обрушил тяжёлый молот на голову первого. Тело рухнуло в пыль. Второго прикончили палками, но даже умирая они не сопротивлялись. Словно в глазах оцепеневшей от страха девчонки им предстал сам дьявол, властно призвав рабов своих в ад...

Фатея пришла в себя только вечером. Несколько дней она боялась покидать дом, пока наконец мать пинками не выгнала свою дочь на улицу. Вот тогда кличка «ведьма» и стала неотьемлемой частью жизни девочки.

Пока Фатея была маленькой, особых неудобств она не причиняла. Жители скоро привыкли находить дикую, растрёпанную девчонку в самых неожиданных местах – например в кузнице, или у домика деревенской ворожеи Дары. Особенно там. Разумеется, от этого кличка «ведьма» только крепче прирастала к Фатее.

Дара терпеть не могла девчонку. Разрешённый святой церковью, её промысел тем не менее очень напоминал колдовство – а может ли быть что опаснее слухов о ведьме, льнущей к ворожее словно репей к лошади? Когда Тристан спросил Дару, какому колдовсту она учит его дочь, терпение старухи лопнуло. С тех пор Фатея обходила домик ворожеи за версту.

Жизнь текла относительно мирно. Деревня Килина была далеко не из богатых, да и жители в основном промышляли ловлей рыбы – много ли с рыбака взять. Крупные флотилии пиратов не обращали внимания на прибрежные деревеньки. Их влекли города и торговые порты.

Набеги мелких мародёров случались редко. Слишком уж мало их осталось, кольценосцы уничтожали пиратов без всякой пощады. Если же десяток головорезов задумывал потрясти деревеньку, жители давали отпор и сами. Так вышло, что главной опасностью для крестьянких дочерей стали молодые кольценосцы, взявшие за правило наносить дружеские визиты в деревни едва ли не каждую неделю.

Настоящие обиды поджидали Фатею с возрастом. Милостью бравых защитников, в тринадцать лет половина деревенских девочек уже могли называть себя женщинами. Что они и делали целыми днями напролёт, красочно описывая встречи и все подробности последующих событий. Над Фатеей открыто смеялись. Кто позарится на уродину, да ещё и ведьму?... Её даже в дом терпимости не возьмут...

Особенно горько становилось Фатее в дни, когда стройные корабли кольценосцев открыто бросали якоря у деревенского причала. Шумные, весёлые воины совершенно не стеснялись. Зачастую они развлекались с девками прямо на траве за деревенской оградой, едва прикрывавшей горячие тела. Отцы, разумеется, закрывали на это глаза. Жена кольценосца – максимум мечтаний для деревенской девки. Семья, в которую войдёт воин святого престола, обеспечена на всю жизнь.

Фатея часто подглядывала за утехами кольценосцев. Как она мечтала стать одной из тех девушек что стонали под загорелыми телами воинов, делая вид словно их брали насильно!... Но никто не обращал внимания на долговязую рыжую ведьму.

Шли годы. Пиратов становилось всё меньше, кольценосцев – всё больше. Иногда вдали проплывали корабли с других островов. Они никогда не бросали якоря у деревни, для гостей существовал порт Танин у противоположного берега острова.

В пятнадцать лет Фатея уже на голову переросла свою мать. Долговязая, тощая, со спутанными рыжими космами, она могла бы служить натурщицей для картины «Ведьма острова Змеиный Хвост». Случаев, подобных встрече с пиратами, больше не помнилось – но ярлык колдуньи столь прочно обосновался у девушки за спиной, что даже сама Фатея порой верила слухам. Она давно потеряла надежду создать семью, и просто по привычке встречала корабли кольценосцев. Иногда даже тешила себя мечтами о принце.

В тот день в бухте бросил якорь небольшой бриг. Усталые и голодные воины заняли трактир, мятые доспехи на многих солдатах нуждались в починке. Капитан, претор 2-го ранга Говард, рассказал о большом сражении с пиратами. Наконец флотилия кольценосцев загнала в тупик знаменитого головореза по кличке «Кальмар», разорившего город Орис. Пираты были уничтожены, их корабли потоплены, золото вернулось в казну и так далее. С каждой кружкой эля количество врагов вырастало вдвое.

К вечеру большинство гостей разбрелось по кустам с девушками. Немногие оставшиеся отдыхали на полянке у костра, передавая по рукам кубки кисловатого деревенского эля. Фатея стояла в тени деревьев.

Она долго не решалась подойти к отдыхавшему в стороне от других воину. Тот выглядел гораздо старше своих товарищей, да и доспехи успели побывать не в одной переделке. Ночь опускалась всё ниже, и наконец девушка осмелилась приблизиться.

– Никак поразвлечься желаем? – улыбнулся кольценосец.

Фатея нашла в себе силы кивнуть, отчаяно надеясь, что полумрак скроет уродство лица. Напрасный труд. Воин резко наклонил её голову поближе, и пару минут внимательно рассматривал.

– Нет, милашка... – сказал он наконец. – Ты не про меня. Погуляй ещё годиков шесть.

Стыд и отчаяние переполнили грудь. Разрыдавшись, Фатея бросилась куда глаза глядят, и упала в рытвину, жестоко исцарапавшись. Захлёбываясь плачем, она пыталась вылезти, когда мощная рука одним рывком поставила её на ноги.

Девушка медленно подняла взгляд. Перед ней стоял незнакомец. Среднего роста, широкоплечий, он был одет в серый дорожный плащ и кожаный кафтан, а на голове носил серебрянный обруч безо всяких украшений. Скуластое лицо с волевым подбородком наискось пересекал страшный шрам, чудом не задевший глаз. Зачёсанные назад чёрные волосы были собраны в хвост, достигавший середины спины. Но самое интересное – глаза.

Глубокие, серые, они лучились какой-то неестественной добротой. Один взгляд – и все страхи Фатеи бесследно испарились. Она попыталась отодвинуться, но незнакомец не пустил.

– Добрый нынче вечер, верно? – прозвучал низкий голос. Фатея отвернулась.

– Добрый, наверно... – она шмыгнула носом. – Кто ты?

Незнакомец повёл широкими плечами. Только тут Фатея заметила рукоятку прямого меча, торчавшую из-за его спины.

– Меня зовут Кай. – представился неизвестный воин.

– Фатея... – девушка примечала всё больше подробностей. Вот широкий пояс с многочисленными кармашками, котомка за спиной, перевязь с метательными ножами...

– Не скажешь ли, что за деревня у меня на пути?

«Это же друид-странник, язычник!» неожиданно поняла девушка. И как ни странно, совершенно перестала боятся. Иррационально, глупо – да. Но страх исчез.

– Деревня Килина – ответила Фатея. И добавила, покраснев до ушей: – Мы рады гостям...

Кай стрельнул на неё глазами из-под густых бровей.

– С чего это ты решила, что я иду в вашу деревню? – спросил он с усмешкой. Ответить девушка не успела. За спиной захрустели ветки, и показался тот самый воин что оскорбил Фатею.

– Стой. – мрачно сказал он.

– А разве я бегу? – невозмутимо спросил странник.

– Кто таков?

– Зовусь Кай. Путешественник, знахарь, менестрель... И много ещё кто.

Содат смерил взглядом пришельца с ног до головы.

– Почему с оружием? – вопрос был задан довольно резко.

– Тут опасные места... – неопределённо ответил Кай.

– Ты носишь боевой меч. Святой престол запретил носить боевое оружие гражданским лицам, только охотничье...

– Я не принадлежу к числу подданных святого престола. – спокойно произнёс гость.

Солдат нахмурился.

– Еретик!

– Я друид.

Кай повернул серебрянный обруч на пол-оборота, продемонстрировав гравировку. Сплетённые в схватке Змея и Орлица, символ друидов.

– Моя вера допущена к свободному исповеданию. – напомнил Кай.

Кольценосец помрачнел.

– Ненадолго, будь уверен! – бросил он хмуро. – Ну, ладно. Что привело тебя в наши края?

Гость помолчал.

– А вот этого позволь мне не раскрывать. – сказал он после короткой паузы. – Клянусь, что цели мои – мирные, и не несут угрозы никому из верующих в Назидание Предков.

От удивления глаза Фатеи полезли на лоб. Неужели друид не мог придумать что-нибудь правдоподобное? Обязательно вызывать подозрение кольценосцев?!

Та же мысль пришла в голову солдату. Он задумался, то и дело поглядывая на друида.

– Пошли к командиру. – решил наконец воин. – Расскажешь ему свою историю.

Гость последовал приглашению.

Фатея дрожала. Целый час она лежала в траве за кустом, наблюдая, как друид негромко тянет древнюю песню о Предках. Десяток воинов расположились кругом, слушая менестреля.

Кай пел великолепно. Его низкий, чуть хриплый голос заставлял забыть о настоящем и погрузиться в прошлое. Менестрель пел о великих днях, когда люди парили меж звёзд и никто не смел противиться святой воле Человека...

Песня тянулась подобно последним лучам зимнего солнца, напрасно стремящимся помочь умирающему костру... Но напоминающими, что некогда все костры были частью Звёзд. Захваченные ритмом, слушатели забыли о дыхании.

Фатея невольно вспомнила толстые, лоснящиеся переплёты книг с Назиданиями.

..."Да пребудет с вами бдительность, о сыны Адама. Не давайте семенам милосердия – то порок! – разрушить плоть и кровь тел ваших, ибо не ваши тела; Мои. Не давайте семенам сомнений – то грех! – отравить души вам, ибо не ваши души; Мои. Аз есть слова Мои, и да будет предан мне через огонь всяк, осмелившийся исказить либо толковать слова Господа вашего иначе нежели Я глаголю"...

..."Истинно говорю Я вам: в тот день востанут со дна морского тысячи убиенных вами душ вражеских, и призовут вас к ответу; грядёт день Страшного Суда. Внемлите же Мне, грешники: то не Божий суд, но Богопротивный, и не должно вам боятся дня грядущего, ибо сказано: Я Господь. Три казни пошлю я вам, дабы узнать, истинна ли вера в душах ваших; казнь первая – память"...

..."Казнь вторая, гордость..."

..."Казнь третья, совесть".

..."Лишь отринувший ересь муж достоин взгляда Нашего, и да снизойдёт благодать Наша на тех, кто смотрит на ошибки Предков не с целью возвести хулу на времена древние, – то ересь – а с целью познать путь истинный и не совершить ошибок внове. И да придёт день Возвращения Домой, аминь"...