Минут через пять Керр снова показался в салоне, за ним шла Ванаби. Тигр молча разблокировал люк.

– Выходите по одному, с поднятыми руками, – выдавил он глухо. – Только не сопротивляйтесь, они держат нас на прицеле.

Парды переглядывались. Я заметила, как некоторые от гнева царапают подлокотники кресел, многие негромко рычали. Хакас тревожно оглядывался.

– Хаятэ, ты понимаешь их речь?

Я только тут вспомнила, что мои спутники не знают языка пардов. Быстро перевела разговор сначала для Хакаса, потом для пленников. Галина и Джон радостно переглянулись.

– Скажи им, пусть выпустят нас первыми, – приказала женщина. – Я постараюсь добиться, чтобы тебе оставили свободу.

– Не надо, – ответила я серьёзно. – Парды мои друзья. Пошли, вас выпустят.

Поднявшись, я с трудом добрела до люка и сообщила Керру слова Галины. Пард смерил пленников угрюмым взглядом.

– Что ж, посмотрим на благородство людей, – буркнул он. Щёлкнули ключи от наручников. – Выходите.

Первым выбрался Джон, крикнул кому-то «Они сдаются», и быстрым шагом направился прочь. Галина задержалась.

– Хаятэ, я добьюсь твоего освобождения, – сказала тихо.

– Не надо, – повторила я твёрдо. – Хочешь помочь – спаси моего учителя, он даже не понимает что здесь происходит.

– Это будет сделано, – последний раз взглянув мне в глаза, Галина нырнула в люк. Я обернулась к Керру.

– Как вас нашли?

– Не знаю, – он тяжело вздохнул. – Да и какая сейчас разница. Отойди в сторону, летунья, ты выйдешь последней. Чтобы не пристрелили нечаянно.

Мимо один за другим проходили парды, сквозь открытый люк доносились резкие голоса землян и металлический звон. Предпоследней шла Ванаби, она успела погладить меня по голове. Наконец в машине остались только мы с Керром, Хакас и Тошиба. Тигр кивнул на учителя.

– Теперь он.

Ханасаки ничего не стал спрашивать, лишь стиснул мою руку напоследок и шагнул наружу. Земляне перекинулись удивлёнными фразами. Керр резко обернулся ко мне:

– Возьми малыша на руки. Выходи медленно, держа на виду ребёнка, чтобы солдаты не сразу разглядели в тебе дракона.

– А ты? – спросила я тихо. Мне было очень страшно, и совсем не хотелось делать вид, будто всё в порядке.

– Я сразу за тобой. – Керр улыбнулся. – Не бойся, летунья. Как-нибудь и из этой переделки выберемся.

Судорожно вздохнув, я подняла Тошибу – тигрёнок сразу вцепился в меня всеми лапами, он тоже боялся – и выбралась наружу. Холодный ветер рванул крылья.

Повсюду были люди. Они носили такую же военную одежду, как мои пленники, у всех имелись хаммеры и пистолеты. В воздухе, направив на нас пушки, висели несколько зловещих машин, неподалёку стояла ещё одна, большая и уродливая, похожая на сплюснутую коробку. Туда на моих глазах затолкали Ванаби.

Четверо солдат в тёмных очках и беретах стояли у самого люка. При виде меня они сильно удивились, один поднял маленькую рацию и сказал «Тут какой-то ящер с котёнком». От большой группы людей, стоявших неподалёку, сразу подбежала Галина.

– Хаятэ, отдай малыша солдатам, ты едешь с нами, – сообщила она радостным голосом. Я покачала головой.

– Парды мои друзья. Мы вместе. – посадив Тошибу меж крыльев, я осторожно слезла на землю с бублика ховеркрафта и медленно, стараясь не упасть от слабости, двинулась к грузовику. Галина загородила путь.

– Хаятэ, пардов отправят в лагерь для военнопленных, тебе там нечего делать, – она попыталась отнять у меня Тошибу. Я вырвалась.

– Нет, – сказала резко. – Мы с пардами равно виновны. Не позорь меня, Галина. Я потеряю лицо, если соглашусь. Женщина покачала головой.

– Сейчас нет времени пререкаться. Берите её, – приказала солатам. – Только осторожно, она боец высшего класса, хоть и раненная. Я посмотрела на людей.

– Вам будет легче меня убить, – сказала с угрозой. Медленно, без резких движений, я опустила Тошибу на землю и указала ему грузовик. Малыш попятился.

– Ххатэ? – спросил он жалобно.

– Беги, маленький, – я выпрямилась и взглянула на женщину. – Галина, я не дамся живой. Позволь сохранить лицо.

Она посмотрела мне за спину. Вздрогнув, я хотела отпрыгнуть, но чья-то тяжёлая рука схватила меня за шею и безжалостно пригнула к земле.

– Керр?! – выдохнула я.

– Берите её, – угрюмо сказал пард. – Пока глупостей не наделала.

Сопротивлялась я плохо, сил почти не было. Люди связали меня по рукам, ногам и крыльям, и потащили к небольшой винтокрылой машине, стоявшей в стороне. Там уже сидел Хакас, тоже в наручниках.

– Хаятэ, мне очень жаль, – рядом семенила Галина. – Тебе не причинят вреда, наоборот, мы покажем тебе достижения человечества, отвезём на Землю и… Я закрыла глаза. Следовало совершить сэппуку, пока было время. А теперь уже поздно.

Первые несколько дней земляне почти не тревожили нас с Хакасом. Их база была раз в десять больше, чем у пардов, она совершенно открыто раскинулась на южном берегу необъятной реки под названием Амур. Когда отряд, посланный на поимку пардов вернулся, машина с пленными сразу завернула в направлении большого круглого дома, окружённого колючей оградой. Вторая машина, где везли нас, приземлилась в северной части базы.

Хакас молча повиновался всем приказам; это было так на него непохоже, что я решила – он что-то задумал. Меня люди не стали даже развязывать и несли на руках. Солдаты долго тащили нас по длинному коридору, втолкнули в лифт, он опустился куда-то вниз, потом был ещё коридор, и наконец, за глухой железной дверью, открылась маленькая комната с единственной кроватью. Комната была гораздо меньше, чем подвал, где парды держали Галину и Джона.

Кормили здесь не хуже, чем дома, в основном рыбой и хлебом – это такие странные толстые лепёшки, которые земляне, видимо, просто обожают, поскольку приносили их вместе с любой едой. Мне хлеб не понравился. Хотя, если честно, я была в таком мрачном настроении, что не заметила бы вкуса даже фиолетовой рыбки митсо.

Единственное утешение – люди не отобрали медальон. Наверно, Галина попросила, она знала, как я им дорожу. Хакасу тоже оставили все его вещи, даже чернильницу и рулончик жёлтой бумаги, чему старик весьма обрадовался. Пока я спала, набираясь сил, он записывал историю моих похождений.

Кровать я, конечно, отдала учителю, хоть он и возражал; себе взяла только покрывало и спала в уголке, на полу, головой к двери, как и положено самураю[22]. Силы возвращались неохотно, словно при взрыве я потратила их гораздо больше, чем было возможно. Но к исходу шестого дня плена я снова могла бегать и прыгать, почти как раньше, а головные боли прошли совсем. Чтобы вернуть форму, я теперь тренировалась с утра до вечера.

Учитель ежедневно делал мне массаж, совсем как… как в детстве. Подумав это, я впервые осознала, что детство кончилось вместе с ударом меча, отправившим к звёздам душу чёрного охотника, которого я встретила в лесу. Если, конечно, у охотников есть души, в чём я очень сомневаюсь.

Утром седьмого дня дверь открылась, и в камеру вошла Галина. Следом шли трое огромных, просто великанских солдат с чёрной кожей и почти без волос. Каждый нёс дубинку.

– Мы возвращаем твоего учителя на остров, как обещали, – сказала Галина. Я сразу отошла к стене и отвернулась, чтобы люди случайно не передумали. Но прежде, чем выйти из камеры, Хакас тронул меня за крыло и негромко сказал:

– Хаятэ, ватаситачи о сукуу тамэ ни каэримасьта[23].

Я сделала вид, словно эти слова были только прощанием, тяжело вздохнула и потёрлась об его руку. Больше я никогда не видела учителя, хотя если бы всё случилось не так быстро, уверена – он бы сдержал обещание и спас всех нас.

А было так. Хакаса забрали, и прошёл целый день, прежде чем люди нашли время для меня. Этот день я потратила на яростные тренировки; отрабатывала ката за ката, подтягивалась и отжималась, бегала по камере, хвостом таща за собой кровать, потом принялась развивать координацию ударов – прыгала на кровати, кувыркалась в воздухе и из разных положений наносила удары в стену, стараясь когтями нацарапать иероглиф «дракон». Жаль, меча не было; зато был Кагири на цепочке, и я немного его покрутила, чтобы пальцы снова привыкли к оружию.

К вечеру сильно запыхалась, зато болезнь, похоже, наконец меня отпустила. Забравшись под кровать, я скрутилась в клубок, накрылась крылом и постаралась расслабиться. Только времени не хватило; дверь почти сразу открылась и в камеру вошёл Джон Маузер. Следом показалась та же тройка чёрных солдат.

– Ящер, вылезай, с тобой желают поговорить.

– Моё имя Хаятэ Фалькорр, – ответила я мрачно. Джон пробормотал что-то непонятное.

– Хорошо, Хаятэ Фалькорр, вылезай, с тобой желают поговорить. Я молча выбралась из-под кровати. Люди, похоже, нервничали, наверно видели мои тренировки.

– Не бойтесь, – сказала я сухо. – Шансов победить у меня пока нет, поэтому я не стану сопротивляться.

Джон почесал в затылке и кивнул на дверь. Следом за ним я вышла из камеры и пошла по коридору, внешне – спокойная, но внутри словно свёрнутый кольцом меч. Дайте мне только возможность распрямиться…

Пока, впрочем, такой возможности не предвидилось. Я думала, мы сейчас поднимемся на поверхность, но Джон прошёл мимо лифта и завернул в новый коридор, пересекавший главный под прямым углом. Чёрные солдаты шли сзади, держа наготове дубинки; я могла бы убить их всех тремя ударами, но тогда люди просто заперли бы двери на поверхность и застрелили меня из хаммера. Так что временно я решила быть послушной.

Между тем, Джон подошёл к огромной стальной двери, больше подходящей крепости великанов, чем такому маленькому коридору. Человек приложил руку к синему квадрату на стене и громко сказал «По приказу полковника». Над дверью какая-то маленькая штучка повернулась сначала к Джону, потом к нам, несколько секунд царила тишина, и наконец с громким звуком – то-ли треском, то-ли жужжанием – дверь немного приоткрылась. Джон с видимым усилием открыл её шире.

– Входи, – приказал мне.

– Ты первый, – ответила я спокойно. Он чертыхнулся.

– Входи, говорю, никто с тебя шкуру не сдерёт, не бойся. Я окинула его мрачным взглядом.

– Жаль, что я не содрала шкуру с тебя, пока было время.

– Не вылупилась ещё такая ящерица, чтобы с человека шкуры снимала, – усмехнулся Джон. – Зато у меня в машине руль крокодильей кожей обтянут.

– Я не раз снимала шкуры с людей, – ответила я ровным голосом. – Только ваша кожа ни к чему не пригодна.

Джон стиснул зубы и шагнул было ко мне, но вовремя вспомнил, что я могу с ним сделать одним движением. Процедив какое-то ругательство, он отступил.

– Лучше иди сама, ящерица. Лапы переломаем и всё равно заставим.

Пожав крыльями, я пролезла за дверь и очутилась в небольшой, совершенно пустой круглой комнатке с громадным стеклом напротив входа. Слева в стене обнаружилась вторая железная дверь, точно как в коридоре; только её открывать не стали. Наоборот, закрыли первую.

– Хаятэ, не бойся, ты в безопасности! – голос Галины раздался сверху-справа. Я оглянулась, но там была только коробка у потолка. Динамик, наверно, про него в фильмах говорили.

Тем временем за стеклом раздвинулись стальные щиты, и открылся большой светлый зал, полный людей и сложных штуковин с экранами. Галина – теперь она носила белый халат вместо военной формы – подошла к стеклу с той стороны и помахала рукой. У неё, и у всех людей в зале на лбах были одеты блестящие металлические обручи, от которых по железному полу тащились провода. Я подошла к стеклу вплотную.

– У нас есть несколько вопросов, – сказала женщина с той стороны. Было очень непривычно смотреть на человека, а слышать его голос сзади, но я сделала вид, словно ничего странного в этом нет.

– Учителя доставили на остров? – спросила коротко.

– Да, его высадили неподалёку от твоего замка. Всё хорошо, – Галина как-то неестественно улыбнулась. – Хаятэ, помнишь ящериц, которых захватили парды? Я взглянула на шесть белых коробок, стоявших у дальней стены зала. Понятно…

– Помню.

– Мы не можем установить с ними контакт, – Галина вздохнула. – Не знаем языка. Хаятэ, быть может ты сумеешь поговорить? Нам очень важно знать, откуда они прилетели и где спрятан их корабль. Я пожала крыльями.

– Хорошо.

– Спасибо! – женщина просияла и дала кому-то знак. К стеклу сразу подвезли большую прозрачую коробку, где на мягкой подстилке сидела удивительно красивая ящерица.

Она была длиной примерно с мой хвост, стройная, грациозная, очень гармонично сложенная, с большой точёной головой и хорошо развитыми лапами, даже скорее руками. На концах пальцев имелись небольшие подушечки; наверно, ящерица умела бегать по стенам. Чешуя у неё была золотисто-оранжевая, блестящая, мелкая и очень гладкая, вдоль спины тянулись две чёрные полоски, на горле слева и справа имелись тёмные пятна. Глаза оказались просто громадными, глубокими, голубовато-серыми, с круглыми зрачками. Ящерица постоянно озиралась, время от времени мигая прозрачным внутренним веком.

Заметив за стеклом меня, она вскочила и прижалась к стене своей клетки. Из динамика раздался мягкий, с шипением голос:

– Дракон!!! Забери нас отсюда! – язык я слышала впервые, но всё прекрасно понимала. Да-а, интересный обруч хранился в тэсэге тавров…

– Я тоже пленница, – сказала на её языке. – Почему вы помогали дикарям воевать? Ящерица бессильно сползла на пол клетки.

– Нас пытали, – отозвалась она тихо. – Захватили сразу после посадки, уничтожили корабль…

– Кто вы?

– Вэйтары, – ящерица нервно водила хвостом. – Экипаж спасательного корабля «Энгэ». Мы получили сигнал о помощи с этой планеты, но едва успели приземлиться, как на нас напали кошмарные гигантские птицы. Они разрезали наш звездолёт, словно кусок жира!

– Хаятэ, – Галина постучала в стекло. – Переведи её слова. Я вздохнула.

– Они ниоткуда не прилетели, Галина. Их род называется «юлунга», и живут они на островах, в крайнем западном море, по ту сторону заката. Полсезона назад туда приплыли дикари в кожаных лодках, подарили вождям красивые железные украшения, а взамен купили несколько рабов. Юлунга воевали под принуждением.

– Это мы уже знаем… – женщина, похоже, очень огорчилась. – Спроси, как они контролируют разум? Почему заземлённый металл мешает телепатии?

– Какой металл? – переспросила я.

– Заземление, – Галина тронула свой обруч. – Если надеть на голову такую штуку, и заземлить её проводом или цепочкой, ящерицы не смогут тобой управлять. Мы узнали это случайно – заметили, что дикари, державшие их в клетках, тоже носят подобные «украшения».

Мне самой стало интересно, поэтому я всё перевела точно. Вэйтар в клетке смешно замотал головой.

– Это не мы! Нас заставили гигантские птицы! Они сами не умеют управлять разумом млекопитающих, но использовав нас как ретрансляторы, получили мощное оружие. Дикари просто приносили клетки в нужное место, а потом контроль над нами захватывали птицы и заставляли совершать ужасные поступки!

– Но вы можете, если нужно, управлять разумом людей? – перебила я. Ящерица неохотно кивнула.

– Это строго запрещено нашей этикой…

– Фшшшш! – я обратила взгляд на Галину.

– Юлунга говорит, они сами не умеют управлять мыслями, – перевела ей. – Во всём виноваты клетки. Их клетки были сделаны из волшебного металла. Юлунга говорит, если сделать из такого металла очень большую клетку, даже человек сможет приказывать целой армии.

– Клетки?! – Галина широко раскрыла глаза. – О, господи, мы даже не подумали! – она кинулась к экрану на стене и быстро-быстро затараторила что-то вроде «немедленно посылайте десантников обратно, вы, дубоголовые перестраховщики…» и так далее. Я постарась ничем себя не выдать.

– Слушай, – сказала ящерице. – Если хотите отсюда выбраться, подыгрывайте мне. Мы обманем людей, заставим вынести нас на поверхность. Там повсюду железные ограды; я скажу, что для управления мыслями нужен особенный металл, который есть только в космических кораблях. Люди отнесут нас к своему звездолёту: сделай вид, словно ищещь правильное железо, и когда они откроют люк, я устрою так, что все люди сразу снимут защитные обручи. Главное, никто не должен догадаться, что ты кем-то управляешь. Справишься?

– Не знаю… – ящерица моргнула внешними веками. – Мы никогда так не делали…

– Всё происходит впервые, – я украдкой оглядела зал за стеклом. – Где твои друзья?

– В клетках, – грустно ответила ящерица.

– Ты умеешь говорить с ними на расстоянии? Мыслями?

– Умею…

– Передай им мои слова и предупреди. К стеклу снова подошла Галина:

– О чём вы говорите?

– Я спрашивала, почему они такие трусы, – ответила я мрачно. – Лучше совершить сэппуку, чем стать безвольным орудием в лапах врага!

– Не всех же воспитывали самураи, – улыбнулась женщина. – Хаятэ, спроси, где дикари добывали свой металл и как его называли?

– Из чего были сделаны ваши клетки? – перевела я.

– Из местного растения, кажется оно называется бамбук. Только большим усилием мне удалось не вздрогнуть.

– Юлунга говорит, этот металл есть только на их островах, и никто не знает, как его добыть. Галина приподняла брови.

– Каким же образом дикари сделали клетки? Я перевела:

– Некоторое время говори, словно объясняешь что-то. Ящерица слабо улыбнулась уголками тонких чешуйчатых губ.

– А стихи можно читать?

– Нет разницы. Хвостатая пленница глубоко вздохнула:

– Звёзды! Потомки и предки дня, к вам обращаюсь я! Космос! Ты звёздам даруешь свет, ты – владыка огня. Небо! Безжалостно и слепо, ты – ничто для меня! Море! В тебе зародилась жизнь, вечность твою храня. Дайте сил! Рассказать другим, что было со мной – и с ним. Дайте сил! Показать тот мир, что сделал нас с ним – одним. Дайте сил! В тишину ночей рвётся пламень моих очей. Дайте сил рассказать о ней, планете минувших дней…

– Что это? – спросила я удивлённо.

– Начало поэмы «Красный дракон», – улыбнулась ящерица. И она называет это стихами? Н-да… Глубокомысленно кивнув, я обернулась к Галине:

– Дикари не добывают металл. Юлунга выращивают бамбук в особых местах, и тот вместе с соками земли втягивает частицы волшебного металла. Из такого бамбука юлунга делают особые палки, чтобы слышать мысли друзей с большого расстояния, а дикари сделали клетки.

– Биоэлектрический резонанс… – прошептала женщина. – Хаятэ, ты умница!

– Знаю, – буркнула я мрачно. – Долго вы будете держать меня взаперти? Галина покачала головой.

– Мы ждём, пока прибудет патрульный корабль. Он должен прилететь через несколько дней, тогда всех вас отвезут на Землю, а дальше… – она умолкла.

– Что дальше? – я подалась вперёд. Галина вздохнула.

– Увидим. Драконы нам не враги, и могут стать могучими союзниками. Главное, чтобы парды не добрались до них первыми.

– Вы не тронули драконью долину? – спросила я быстро. – Местные драконы не отвечают за мои поступки!

– Нет, нет, не бойся, – Галина улыбнулась. – Никто их не трогал, что ты. Командование даже обсуждает возможность использования драконов в качестве бесшумных развед-самолётов. Я помолчала.

– Использование?

– Идёт война, Хаятэ.

– Керр сказал то же самое, когда подставил меня.

– И он был прав… – Галина запнулась. – То есть нет, он неправильно сделал, когда тебя подставил, но про войну говорил верно… Я горько усмехнулась.

– Вот, выходит, как ты стремишься к миру? Знаешь, Галина – ты тоже хорошая актриса. Женщина тяжело вздохнула.

– Хаятэ… – она провела рукой по стеклу, словно хотела меня погладить.

– От простых людей зависит немногое. Мне очень жаль, что так получилось с твоими друзьями, но они наши враги. И я не властна решать их судьбу, ведь я просто…

– Человек, – оборвала я. – Такой же, как другие, как твои командиры, как все! А я дракон. Мои друзья парды. Все мы – разумные и равно хотим жить. Так почему вы слушаете приказы, и продолжаете убивать?

– Потому что мы действительно хотим жить, – серъёзно ответила Галина. – Жить мирно было бы замечательно, но лучше уж воевать, чем покорно всем подчиняться. Разве тебя этому не учили? Ответить было нечего, и я опустила голову.

– Пустите ко мне зелёного дракончика, которого вы поймали в лесу, – сказала глухо. – Хоть не так скучно будет. Женщина закусила губу.

– Хаятэ… Мне очень жаль, но мы не сможем. Он… улетел, да, его отпустили на свободу. Резко шагнув вперёд, я упёрлась носом в стекло и посмотрела Галине прямо в глаза.

– Меня тоже ждёт такая свобода? – спросила коротко. Она отшатнулась.

– Что ты имеешь в ви… – вздрогнула. – Нет! Хаятэ, ты не поняла! Он жив! Мы его не убили!

– Да?

– Да! – женщина так отчаянно закивала, словно от того, поверю я или нет, зависела её жизнь. – Хаятэ, его заморозили и поместили в хранилище для образцов вместе с другими представителями местной фауны. Они живы, на Земле их разморозят и…

– И поместят в зверинцы, – докончила я глухо.

Галина отвернулась и нажала кнопку на стене. Дверь за моим хвостом с жужжанием приоткрылась.

– Прости, – сказала она, глядя в сторону. – Такова жизнь.

– Нет, – ответила я твёрдо. – Такой её делают люди.

Разговор был окончен, но прежде чем уйти, я приложила руку к стеклу и проверила, хорошо ли помню кун-ма, «чистый удар», искусство, которым владели только лучшие мастера кэндзюцу. Этот удар наносят почти без замаха, концентрируя всю энергию тела в единой точке; Годзю мог так сломать связку копий, я пока лишь четыре копья. Но и я, и Годзю, могли перебить хребет быку.

…Или, например, разбить стекло. Когда я нанесла кун-ма в центр стекляной стены, та не просто сломалась – она прямо рассыпалась на мелкие, совсем не острые осколки. Все люди обернулись на звон и застыли от удивления, ящерица в клетке открыла рот.

– Хаятэ?! – Галина попятилась. – Оно же было бронированное…

– Вам не удастся поместить меня в зверинец, – сказала я ровным голосом, повернулась и вышла в коридор, где стоял Джон и чернокожие солдаты.