Петр Великий

      Петр Великий был гигант на бронзовом коне. До Петра Русь была непроходимо-бородатой страной. У всех — от первейшего боярина до последнего конюха — был волос долог.
      Один из знатных иностранцев, выписанный в Россию как искусный плотник, но сделавшийся впоследствии историком, так описывает тогдашнюю Русь:
      "...Эта большая страна, — пишет иностранный плотник, — вся густо поросла бородой. Из-за бород не видно голов. Русский думает бородой, пьет чай бородой, ест клюкву бородой и ею же обнимает и целует жену. Итальянский писатель, живущий на Капри, уверяет, что Россия — государство уездное. Какое глубокое заблуждение... Россия попросту — государство бородатое".
      Петр Великий решил прополоть страну и приказал немцам изобрести для этой цели соответствующую машину. Немцы, недолго думая, изобрели ножницы и бритву, что произвело сильный переворот в законах физики и химии. В первый раз на улицах Москвы раздалась впоследствии столь знаменитая четырехчленная формула: "Стригут, бреют, кровь отворяют".
      Кто не хотел стричься и бриться, тому "кровь отворяли".
      Ужас объял бояр, привыкших с малых лет носить длинную седую бороду. Одни из них бежали, бороду свою спасая, в свои далекие вотчины. Другие пускались на разные хитрости: отправлялись к царю с докладом бритыми. Пришедши же домой, они отращивали себе длинные бороды и самодовольно уладили их, радуясь, что обошли молодого Петра. Так поступали они ежедневно.
      Однако обмануть зоркого Петра было нелегко. Хитрецов накрывали и наказывали...
      Когда все бороды были отрезаны, обнаружились, что под бородами высшие сановники носили широкие длиннополые кафтаны. "Половые проблемы" боярских кафтанов были также решены посредством ножниц.
      Когда все стали безбородыми и бесполыми, Петр сказал:
      — Теперь за дело! Довольно баклуши бить и у соседей смех вызывать. Начнем лучше соседей бить и слезы у них вызывать.
      Вздохнули бояре, но делать было нечего. Стали учиться в угоду Петру бить соседей.

Воспитание Петра

      Петр получил воспитание домашнее.
      Учил его сначала дьяк Зотов. Но вскоре обнаружилось, что дьяк Зотов неграмотный и не только писать, но и читать не умел по-русски.
      Стали искать других учителей, но не могли найти грамотного.
      — Учителей много, а грамотных мало! — жаловались бояре.
      Но Петр уже с младенческих лет проявлял громадную настойчивость и силу воли. Голова грамотного человека была оценена в десять тысяч. Гонцы разъезжали по стране, собирали сходы и спрашивали:
      — Кто грамотный, поднимай вверх руку! Но с опушенными руками стояла пред молодым, жаждущим знания царем неграмотная Русь.
      — Кто грамотный? — мучительно раздавалось на Руси.
      И в один прекрасный день послышалось:
      — Мой немношко грамотна.
      Голос шел из Немецкой слободы. Вскоре вышли оттуда три иностранца: голландец Тиммерман, шотландец Гордон и француз Лефорт. Петр стал учиться у этих иностранцев разным наукам...
      Окружающие были вообще недовольны тем, что Петр вздумал учиться грамоте.
      — Не по обычаям поступает! — ворчали в свои бороды бояре и народ. — От заветов старины отступает.
 
      Стрельцы и потешные
      Когда Петр подрос и стал юношей, он начал интересоваться государственными делами. Первым долгом он обратил внимание на стрельцов. Это были люди, увешанные бердышами, самопалами, ножами, кривыми и прямыми саблями, дубинами, царь-колоколами и царь-пушками.
      — Вы воины? — спросил их Петр.
      — Воины! — ответили стрельцы.
      — С кем воевали? Стрельцы гордо ответили:
      — Поди, царь, в Замоскворечье, погляди на купцов, приказчиков, людей служилых и неслужилых, и сам увидишь, с кем воевали. Чай, ни одного целого носа там не найдешь. На лице каждого жителя Москвы написано про нашу храбрость. Молодой Петр насмешливо посмотрел на стрельцов.
      — А с врагами чужими так же храбро драться умеете? Стрельцы обиделись.
      — Что ты, государь, сказать изволил, — сказали они с горечью. — Чтоб мы поганым басурманам свое национальное лицо показывали! Много чести! Мы им больше всего национальную спину показываем в битвах... И прибавили, подумав:
      — Да и как с ним, басурманом, воевать будешь, когда у него оружие есть. Это не то, что свой брат приказчик.
      После этого разговора Петр призвал начальников стрелецких и спросил их:
      — Много под Москвой огородов?
      — Много! — ответили стрелецкие начальники.
      — Хватит по стрельцу на каждый огород?
      — Хватит.
      — В таком случае приказываю вам: разместить стрельцов по огородам в качестве пугал.
      Стрельцы наконец оказались на своих местах, но крайней мере на первое время. Потом и птицы перестали их бояться. А Петр начал создавать новое войско из "потешных" рот.
      Так как "потешными" заведовали не инспектора народных училищ и не начальники пробирных палаток, то дело пошло быстро на лад. "Потешные" из кожи лезли, чтобы вырасти скорее, и в примерных битвах здорово колотили стрельцов.
      Петр радовался, на них глядя, и думал:
      — Скоро мы покажем себя! И действительно показан.

Первая победа Петра

      Первую победу Петр одержал над турками. Это в одинаковой степени изумило и победителей и побежденных.
      — Неужели мы побиты?! — удивлялись турки. — Не может быть! Это судебная ошибка!
      — Побиты, побиты! — показывали все народы Европы и Азии. — Сами видели, как вы бежали. Турки продолжали допрашивать свидетелей:
      — Может быть, мы бежали позади, а русские впереди? Но народы стояли твердо на своем и показывали:
      — Нет, вы бежали впереди, а русские бежали сзади и лупили вас в спины. Посмотрите, там еще, вероятно, синяки сохранились.
      Турки посмотрели друг другу на спины и вынуждены были признаться:
      — В самом деле синяки...
      Они грустно опустили турецкие носы на турецкие сабли, потом сами опустились на турецкие ковры и с горя стали пить турецкий кофе.
      Русские также не верили, что победили, и осторожно допытывались у очевидцев:
      — Мы бежали впереди турок или сзади? Очевидцы успокоили их:
      — Не сомневайтесь! Вы гнали турок и ловко трепали их.
      Солдаты приободрились.
      — Побеждать, оказывается, легко! — говорили они друг другу.
      — Гораздо легче, чем быть побежденными.
      — Много способнее. Тут ты бьешь, а тебя хвалят. А там тебя бьют и еще ругают.
      После первой победы последовала вторая, потом третья, четвертая и все остальные победы. Война кончилась отнятием у турок Азова. Последний вскоре научился говорить и писать по-русски. Впоследствии он совершенно растуречился и начал писать фельетоны в русских газетах, подписываясь полным именем: "Вл. Азов".
      Петр очень гордился победой над турками и отнятием у них Азова.
      Духовенство стало роптать.

Петр-мореплаватель

      До Петра русский народ был народом-рекоплавателем. Плавали русские весьма отважно, купаясь летом в реке. Плавали недурно и на спине и на животе. Но о судах имели понятие весьма слабое. Однажды Петр, осматривая амбары Никиты Ивановича Романова, увидел там "дедушку русского флота".
      "Дедушка" был весь изъеден червями, и труха сыпалась из него, как из члена Государственного совета.
      — Что это такое? — спросил Петр. Приближенные Петра не могли дать верного ответа.
      — Это корыто! — сказал один приближенный.
      — Корыто? Для чего?
      — В таких корытах наши праматери купали своих новорожденных детей. Народ в те поры был рослый. Каждый новорожденный имел по пяти сажен росту.
      Петр недоверчиво качал головой. Другой приближенный, желая потопить первого приближенного, сложил губы в ехидную улыбку и горячо произнес:
      — Не верь этому льстецу, государь! Он хочет выслужиться, а потому и говорит, что сей незнакомый ему предмет — корыто. Не корыто это, а старинное ружье.
      — Врет он, — закричал первый приближенный. — Это не ружье, а корыто!
      Долго бы спорили русские люди, но в эту минуту явился немец Тиммерман и разъяснил, что найденный предмет — английский бот. Петр немедленно принял англичанина на русскую службу, велел его починить топором, пилой и рубанком. "Дедушка русского флота" вскоре поплыл по Переяславскому озеру, управляемый могучей рукой Петра.
      В короткое время у "дедушки" появились товарищи, которые весело понеслись по волнам. Приближенные молодого царя с укоризной смотрели на новую затею молодого Петра и, качая бородами, вздыхали:
      — Статочное ли дело русскому человеку на судне плавать. Земли у нас мало, что ли! Зачем еще вода нам понадобилась?
      Петр сначала пробовал возражать:
      — А ведь англичане плавают... Но ему отвечали:
      — Так то англичане. У них земли два аршина. Им и понадобилось море. А нам на что? Народ также роптал:
      — Вода нам для питья и для бани дана. Грех плавать на ней в каких-то ковчегах.
      Петр продолжал строить суда. Паруса все чаще и чаше стали мелькать на Яузе и Переяславском озере.
      В народе стали распространяться слухи, что Петр антихрист. Мореплавание слишком уже претило религиозным душам...

Война со шведами

      За что возгорелась война со шведами, неизвестно. Историки в подобных случаях постоянно скрывают истинную причину.
      Но воина возгорелась. В Швеции тогда царствовал Карл XII.
      — Хоть ты и двенадцатый, а побью тебя! — сказал Петр.
      Карл принадлежал к секте "бегунов". Всю жизнь он к кому-нибудь или от кого-нибудь бежал.
      Бежал к Мазепе в Полтаву, но Ворскла и русские солдаты произвели на него удручающее впечатление, и он убежал из Полтавы к татарам. У татар он остался недоволен кумысом и бежал к султану. Узнав, что у султана много жен. Карл XII поспешил бежать от соблазна к себе на родину, где у него не было ни одной жены. Из Швеции бежал к полякам. От поляков снова куда-то убежал. Смерти, преследовавшей Карла по пятам, еле удалось настигнуть его в какой-то битве, и она поспешила воспользоваться этим случаем.
      Петр же все время стоял на одном месте и занимался делом — строил, стругал, пилил, тесал. В результате Петр остался победителем.

Полтавская битва

      Горел восток зарею новой. Уж на равнине по холмам гремели пушки. Дым багровый клубами всходил к небесам навстречу утренним лучам.
      Не по доброй воле гремели пушки. Их каждый раз заряжали с казенной части и вынуждали палить по шведам. Шведы тоже палили, но плохо. Карл XII после очередного бегства повредил себе ногу и не мог ходить.
      При самом начале битвы Петр приказал войскам своим одержать победу, и войска не смели ослушаться. Карл же XII не догадался это сделать, и войска его не знали, как вести себя: одержать победу или потерпеть поражение.
      После небольшого колебания шведы из двух зол выбрали меньшее — поражение...
      Много способствовало поражению шведов присутствие в их войсках малороссийского гетмана Мазепы. Гетман был человек весьма образованный и до конца своих дней сохранил сильную любовь к женитьбе. В искусстве жениться Мазепа не знал соперников, но воевода он был плохой. Неумением воевать он перезаразил все шведское войско, и оно не выдержало натиска Петровских войск.
      Шведы бежали. Те же, которым было лень бежать, сдались Петру. Карл и Мазепа не поленились и бежали. После Полтавской битвы шведы повесили носы на квинту. Так они и висят до сих пор. Русские же под предводительством Петра высоко подняли головы. Гордые возвратились войска в Петербург под звуки музыки.
      Народ наружно радовался и кричал "ура", но внутренне роптал на Петра.

Окно в Европу

      Победив кого следует, Петр задумал прорубить окно в Европу.
      — Пора, — сказал он, — на людей посмотреть и себя показать!
      Сановники светские и духовные принялись увещевать царя.
      — Не богоугодное ты дело затеял! — говорили сановники. — Окно дело грешное. Не по святой старине поступаешь, царь. Светские сановники подходили с дипломатической стороны и вещали:
      — Окно, государь, вещь опасная. Прорубишь окно, а в него швед влезет.
      — А мы ему в шею накладем! — смеялся Петр. — Он и уйдет.
      — Уйдет швед, пролезет в окно немец.
      — Немцу зачем в окно? Мы его и в дверь пускаем.
      — Тогда немец из окна вылезет.
      — Зачем же ему вылезать?
      — А уж такая у немца привычка. Не пустишь в дверь, он в окно влезет. Пустишь в дверь, он в окно и вылезет. Характер такой.
      Петр смеялся и продолжал прорубать окно. Петр прорубал, а сановники мирские и духовные приходили по ночам и заколачивали окно. Петр не унывал и настойчиво продолжал свою работу. Когда работа была окончена и новый свет хлынул в прорубленное окно, сановники опьянели от ужаса и завопили:
      — Горе нам! Горе нам!
      И началась между ними и Петром тайная борьба. Сановники каждую ночь упорно затыкали подушками прорубленное окно в Европу. По утрам Петр вынимал подушки, а уличенных виновников ссылал и даже казнил. Но ночью приходили новые сановники и приносили новые подушки. И до самой смерти Петра продолжалась эта тайная борьба.
      Русскому народу так и не удалось при жизни Петра увидеть как следует Европу.

Петр-редактор

      А. С. Суворину в то время было всего лет десять, и "Новое время" еще не существовало. А газета была необходима.
      Русский народ искони славился тем, что не мог жить без газеты. Гостинодворцы невероятно скучали, лишенные удовольствия давать взятки репортерам бульварной прессы. Министры горевали:
      — Некому восхвалять наши действия. Полцарства за коня... виноват, за писателя! Великие люди плакали:
      — Когда мы умрем, кто напишет о нас некрологи? Помрем, как говорят хохлы, "и некролога не побачим".
      Тогда сам Петр решил издавать газету. Недолго думая, он подал прошение о разрешении ему газеты под названием "Куранты о всяких делах Московского государства и окрестных государств".
      Газета велась довольно смело. В ней задевались не только полиция, Германия и духовенство, но и высшие сановники. Однако газета ни разу не подверглась конфискации и редактор ни разу не был оштрафован и даже не посажен в "Кресты".
      Можно смело сказать, что во время "Курантов" газетные работники пользовались полнейшей свободой слова.
      Это был лучший период в периодической русской печати.
      Народ роптал.

Науки и искусства

      От наук и искусств Милосердный Бог спас допетровскую благочестивую Русь. Географией интересовались только извозчики. Историей — тоже извозчики. Люди высших классов считали ниже своего достоинства заниматься науками.
      Искусством ведали уличные мальчишки — лепили из снега весьма замысловатые фигуры и рисовали на заборах углем не хуже других. К литературе русский народ спокон веков чувствовал призвание, и при Петре литература, хотя и устная, сильно процветала.
      Народ-творец изливал свою душу в лирических произведениях, хватавших за душу как русских, так и иностранцев. Некоторые из этих элегий дошли до нас. Одна из них начиналась так:
      Нс тяни меня за ногу, Ай, Дид! Ой, Ладо! Из-под тепленькой перины, Ай, Дид! Ой, Ладо!
      Из прозаических сочинений к нам дошли превосходные сказки, в которых говорилось о первой русской авиаторше Бабе-Яге, летавшей на аппарате, который был тяжелее воздуха, — в ступе. Петру все это показалось мало. — Народу много, — сказал он, — а науки мало! Вы бы поучились немножко.
      Он начал с министров, усадив их за азбуку. Министры плакали и не хотели учиться. Петр колотил их дубинкой и в короткое время достиг неслыханных результатов — почти все министры всего в два-три года научились читать и писать. Петр наградил их за это чинами и титулами, и только тогда они поняли, что корень учения горек, а плоды его сладки.
      К концу царствования Петра почти не было ни одного придворного генерала, который подписывался бы крестом. В его царствование был заложен первый камень русской письменной словесности — по приказу Петра был рожден Вячеслав Иванов, прославившийся в то время под фамилией Тредиаковского.
      Об искусстве также много заботился Петр. Народ, видя это, втихомолку плакал с горя и горячо молился об избавлении от науки, искусства и литературы Святой Руси.
      В то время народ русский еще пребывал в истинном благочестии.

Сотрудники Петра

      Сотрудников себе Петр выбирал долго, но выбрав, не вешал их зря, а заставлял заниматься делом. В первые годы своего царствования он окружил себя сотрудниками из бояр.
      Но когда последним обрили бороды, Петр увидел, что они для службы России не пригодны, и принялся выбирать сотрудников из простых людей. Бояре также не были довольны царем. В особенности им не понравилось то, что молодой царь колотил их дубинкой.
      — Сколько на свете Русь стоит, — ворчали бояре, — нас били батогами, а Петр дубинку завел. Обидно.
      И патриотическое сердце бояр так страдало, что даже плаха не утешала их.
      — Ты раньше постегай, — говорили они, — а потом казни. А то дубинкой... Что мы, англичане либо французы, чтобы нас дубинкой били? Ты нам батоги подавай...
      Среди сановников, выбранных из простого народа, выделился Меншиков. Петр взял его за то, что пирогами торговал.
      — Хоть пирогами торговать умеет! — сказал Петр. — А бояре даже этого не умеют.
      Меншикову сановничье ремесло показалось гораздо более выгодным, чем ремесло пирожника, и он ревностно принялся за новое дело. Видя, что опыт с Меншиковым удался, Петр еще больше налег на простой народ. Каждого нового кандидата в сановники Петр спрашивал:
      — Из бояр?
      И если спрошенный отвечал утвердительно, Петр говорил ему:
      — Ступай, брат, откуда пришел! Мне белоручек не надо.
      Когда же кандидат отвечал отрицательно, Петр приближал его к себе и давал работу.
      Впоследствии много графов и князей переодевались простолюдинами и поступали на службу к Петру. Когда обман обнаруживался, Петр не сердился. Так, под видом рабочих, поступали в сановники к Петру князья Долгорукие, Шереметевы, Толстые, Брюс и др.
      Меншиков на склоне лет своих заскучал по ремеслу пирожника, и однажды у него блеснула мысль:
      — Чем Россия не пирог?
      И он потихонечку стал продавать этот сладкий пирог... И среди остальных сотрудников нашлись подражатели Меншикову. Петр вешал понемногу "пирожников", но даже эта крайняя мера редко исправляла их.
      Считать Россию пирогом и продавать ее тайно по частям сделалось второй натурой у многих сановников почти до наших дней.

Царь-плотник

      Петр Великий часто ездил за границу.
      Вечно озабоченный государственными делами, он однажды в Саардаме дал пощечину одному честному голландцу. Жители Саардама еще до сих пор гордятся этой исторической пощечиной и задирают нос пред жителями остальных голландских городов.
      — Мы не какие-нибудь! — говорят с гордостью саардамцы. — Сам Петр Великий избрал для пощечины физиономию одного из наших граждан.
      Осчастливив саардамцев, Петр уехал в Амстердам, где стал учиться плотничьему искусству. Теша бревна, он неоднократно думал:
      — Вот так я обтешу бояр.
      Впоследствии Петр должен был сознаться, что обтесать бревно гораздо легче, чем обтесать боярина... Все-таки до конца жизни Петр не выпустил из своих мозолистых царственных рук топора и рубанка... И до конца своей жизни он остался великим "Царем-плотником"...
      Умер Петр, простудившись при спасении утопавших солдат. Великий мореплаватель не утонул, спасая солдат. Только через двести лет потопил его скульптор Беренштам своим памятником на Сенатской площади...
      Русь сильно была двинута вперед могучей рукой гениального великана. Но... Не все было сделано.
      Петр застал Русь бородатою и оставил ее взлохмаченною.

Преемники Петра

      До Екатерины Второй преемники Петра были отчасти похожи на редакторов современных русских газет. Подписывается редактором один, а редактирует другой...
      После Петра была провозглашена императрицей Екатерина Первая. Управлял Меншиков.
      После Екатерины Первой взошел на престол малолетний Петр Второй. Управлял Меншиков, а потом Долгорукие.
      Петр II умер. Была коронована Анна Иоанновна. Управлял Бирон.
      Анну Иоанновну сменила Анна Леопольдовна. Управлял Остерман.
      Анна Леопольдовна была свергнута Елизаветой Петровной. Управлял Лесток, а потом Разумовский.
      После Елизаветы на престол взошел Петр Третий. Управляли все, кто жил при Петре -и кому только было не лень.
      Вельможи делились на две партии: 1) ссылающих и 2) ссылаемых в Сибирь. Очень часто в одну ночь ссылающие переходили в партию ссылаемых и наоборот.
      Меншиков ссылал, ссылал, пока нечаянно не был сослан в Сибирь Долгорукими. Долгоруких сослал в страну, куда Макар телят не гоняет, Бирон. Бирона сослал Миних, хотя он сам был немец. Миниха сослал Лесток. Лестока сослал перешедший из партии ссылаемых в партию ссылающих Бестужев-Рюмин.
      У самых сильных вельмож чемоданы были постоянно завязаны, на случай неожиданной ссылки. Летом в самую сильную жару шубы и валенки в домах временщиков не прятались далеко.
      — В Сибири и летом холодно! — говорили вельможи. Сделавшись временщиком, сановник старался как можно больше ссылать в Сибирь народу. Делалось это не от злости, а от практичности ума. Каждый временщик думал:
      — Чем больше сошлю в Сибирь вельмож, тем веселее мне потом будет.
      Так понемногу стала заселяться Сибирь. Пионерами в Сибири оказались временщики, что дало повод тогдашним острякам острить:
      — Как видите, и временщики могут на что-нибудь пригодиться...

Екатерина Великая

      При дворе Екатерины человек был похож на орла.
      Каждый генерал, каждый придворный был орлом. Так они и вошли в историю под сборным псевдонимом "Екатерининские Орлы".
      Главный орел был близорук и прославился тем, что постоянно ногти грыз. Звали его "князь Потемкин Таврический". "Таврическим" его прозвали за то, что он жил в Таврическом дворце на Шпалерной, где теперь помещается Государственная дума.
      Происходил Потемкин из очень бедной семьи, что его и выдвинуло. Как орел, он любил иногда питаться живой кровью, но живой крови уж почти не было на святой Руси. Бирон последнюю выпил...
      Сама Екатерина обладала недюжинным литературным талантом, и при более счастливых условиях она сделала бы блестящую карьеру писательницы. Но для блага страны она не пошла по усыпанному розами пути писателей, а избрала путь другой.
      Однако всю жизнь императрица любила читать и знала современную ей литературу лучше любого нынешнего критика. В свободное от государственных и прочих дел время Екатерина писала повести, комедии и шутливые фельетоны.
      Но благодаря тогдашней цензуре произведения Екатерины Великой не могли увидеть свет и были только напечатаны лет пятнадцать тому назад, когда цензура временно стала немного либеральнее.
      Кроме литературы Екатерина Великая еще вела весьма удачные воины с турками и не менее удачно устраивала внутренние дела государства.

Первые законодатели

      С самого начала своего царствования Екатерина принялась за проект нового государственного устройства.
      — Созову народных представителей! — решила Екатерина. — Пусть сам народ решит, как ему лучше жить.
      Стали созывать законодательную комиссию из народных представителей. Жены с воплем провожали своих мужей в Петербург.
      — В законодатели беру-у-ут! — выли жены. — Пропали наши головушки...
      Старики молитвенно шептали:
      — Дан вам Бог отбыть законодательную повинность благополучно.
      Депутаты прибыли в Москву и были невероятно удивлены, что их не бьют и не сажают в крепость. Наоборот, императрица приказала оказать им ласковый прием и посадила их не в тюрьму, а в Грановитую палату. Императрица выработала "Наказ", в котором депутатам предлагалось выработать законы. Депутаты горячо принялись за дело с утра до ночи и наконец заявили:
      — Кончили!
      Обрадованная Екатерина спросила:
      — Что сделали? Депутаты заявили:
      — Много сделали, Матушка-Государыня. Во-первых, постановили поднести тебе титул "Мудрая"... Екатерина была изумлена.
      — А законы?
      — Законы?! Что ж законы. Законы не волк — в лес не убегут. А если убегут, тем лучше. Пусть живут волки и медведи по закону...
      Подавив досаду, Екатерина спросила снова:
      — Что еще сделали?
      — Постановили, Матушка-Государыня, поднести тебе еще один титул: "Великая".
      Екатерина нервно прервала их:
      — А крепостное право уничтожили?
      — Крепостное право! — ответили депутаты. — Зачем торопиться? Мужички подождут. Им что? Сыты, обуты, выпороты... Подождут.
      — Что же вы сделали? Зачем вас созывали? Депутаты важно погладили бороды.
      — А сделали мы немало. Работали, Матушка-Государыня. И выработали.
      — Что выработали?
      — Выработали еще один титул для тебя, матушка: "Мать отечества". Каково?
      Екатерина увидела, что чем больше законодательная комиссия будет заседать, тем больше титулов и меньше законов она будет иметь.
      — Поезжайте домой! — сказала она депутатам. — Поезжайте, Тимошки. Без вас плохо, а с вами еще хуже.

Губернии и сословия

      В 1775 году Екатерина Великая разделила Русь на губернии. Сделано это было так. Собирали несколько сел и заявляли им:
      — Отныне вы не села, а города! Села чесали затылки и мямлили:
      — Ишь ты, города!.. А мы думали, что селами родились, селами и умрем.
      Но, почесав сколько полагалось затылки, села становились городами. Потом брали немца и назначали его губернатором. Пред отъездом немцу сообщали:
      — Будете править губернией!
      Немец не возражал. Наоборот, он кивал головой и с достоинством отвечал:
      — Гут! Мой с малых лет на губернатор ушилса... Буду харош губернатор.
      В новых губерниях разделили народ на три сословия, причем строго придерживались брючного и сапожного ценза. У кого были целы сапоги и брюки, тот был зачислены купеческое сословие. Тот, кто имел рваные сапоги, но брюки целые, попадал в мещанское сословие. Лица же, у которых сапоги просили каши, а брюки были с вентиляцией, составили сословие ремесленников.
      Всем трем сословиям была дарована свобода давать взятки четвертому сословию — дворянству...
      Последнее сословие в то время составляло и полицию, и милицию, и юстицию в стране. Давать ему взятку было необходимо... К счастью, дворяне восемнадцатого века были люди умные: не упускали того, что плыло к ним в руки, и все остальные сословия чувствовали себя сравнительно недурно.