Но тот слушал вполуха, занятый установкой видеокамеры. Наконец, врач закончил все приготовления и приступил к лечению пациента. Для начала он отпустил ему грех с кошкой и ее защитником, и Кувалда-Шульц почувствовал большое облегчение, словно действительно снял с души тяжесть. Врач принялся своими вопросами направлять его мысли на более поздний период и в памяти бригадира стали всплывать все новые и новые грехи. Он покаянно припомнил, как в восьмом классе снимал часы с пьяных, в девятом - вместе с шоблой оболтусов изнасиловал в подвале девчонку, а в десятом - оглушил и ограбил в подъезде мужика. Вспомнил как бил в армии смертным боем зеленых салаг, как, попав по крыло Анциферова, силой и угрозами насаждал систему взимания дани с коммерсантов. Как, поднявшись до бригадиров, начал насаждать уже другую систему, связанную с организацией распространения дури на дискотеках. Как выяснилось, Кувалда-Шульц фактически руководил всеми драгдилерами, промышлявшими на дискотеках города, снабжал их наркотой и собирал выручку. Морев чувствовал себя настоящим исповедником, только не произносящим "Аминь!", отпуская грехи кающемуся злодею.
      - Я чувствую, что твою душу точит какой-то нехороший поступок, связанный с человеком по кличке Грин. Расскажи об этом, - произнес Морев.
      Кувалда-Шульц послушно кивнул и начал рассказывать:
      - Я не хотел убивать Грина. Это получилось само собой. Грин достал меня своим пофигизмом. Деньги не отдавал, дури тратил на себя и свою телку больше, чем продавал. Сколько можно было терпеть? А когда я узнал, что он своими руками колеса на несколько штук баксов в унитаз спустил, тут уж я не выдержал и врезал ему. Кто же мог знать, что он от этого загнется?
      - Когда это было?- спросил Морев.
      - А в тот день, когда Грина и Боба какой-то пацан в "Галактике" отмутозил и заставил все колеса в канализацию выкинуть. Вечером Грин мне позвонил, сообщил, что деньги отдать не сможет и внаглую попросил еще товара. Я от такой борзости вскипел и погнал к нему поучить уму-разуму. Кто ж знал, что он с одного удара копыта отбросит? Но я верно смекнул: если что, обвинят пацана, который Грина в "Галактике" отмутозил. Так оно и вышло.
      - Вечером, когда вы приезжали к Грину, вас кто-нибудь видел?
      - Нет, никто. Хотя.......Черт! Точняк, я же с соседом снизу еще полаялся. Когда я приехал, у Грина железная дверь на подъезде была закрыта. Я в окно квартиры на первом этаже стал стучать. Оттуда мужик сказал, что сейчас выйдет и напинает мне, чтобы я людей не беспокоил. Только он, когда дверь в подъезд открыл, я ему кулак к носу поднес, мужик сразу потух и обратно к себе в квартиру слинял.
      - Ты никому не рассказывал, что убил Грина?
      - Нет. Мне было стыдно. Я же не отморозок какой-нибудь. Я в бога верю. Даже в церковь потом сходил, свечку за упокой души Грина поставил, телке его бабками помогал. Но видать бог меня все-таки наказал - наслал нестоячку. Мог бы и покруче наказать, но, наверное, учел, что я Грина не по злобе кончил. Просто переборщил. Не рассчитал силы. Хотел его проучить, а оно вон как получилось.
      Морев нажал на кнопку выключения видеокамеры и произнес:
      - Теперь послушай меня и запомни. Мужская сила к тебе вернется, если искупишь ты свою вину законным образом. Честно расскажешь на суде как ты Грина прибил, и там, на небесах тебе зачтется. Сейчас я тебе таблеточку успокоительную дам, поспишь, отдохнешь, а как в милицию вызовут, иди и там покайся.
      Александр достал из саквояжа таблетку элениума, бросил в стакан с минералкой и влил жидкость в рот бригадиру. Тот покорно проглотил воду и, словно загипнотизированный Моревым, откинулся на диване для отхода ко сну.
      Александр повернулся к Рае и невольно поймал ее злой взгляд, устремленный на Кувалду-Шульца. Во время исповеди бригадира она молча сидела на стуле в уголочке и все слышала.
      - Рая! - окликнул ее Морев. - Если хочешь, я сейчас заберу его и отвезу обратно в больницу или домой. Его адрес у меня есть.
      - Нет, пусть остается, - помотала она головой.
      - Как скажешь, - пожал плечами Александр. - Спасибо тебе. Ты все сделала хорошо и правильно. Теперь мы оба знаем, кто в действительности был виновником смерти Кости, и что мой сын не убивал его. Ты пока Кувалде ничего не говори. Когда он проспится, или вообще не будет ничего помнить о своих откровения, или, по крайней мере, у него в голове все так перепутается, что он будет считать их сном. Скажи, что доктор лечил его гипнозом и уехал, наказав делать ежедневный массаж пениса. Деньги я оставил тебе на столе. Там тысяча долларов. Кроме того, мое предложение оплатить твое лечение от наркотиков остается в силе. Надумаешь, позвони, мой телефон у тебя есть.
      Когда Морев ушел, Рая, закрыв за ним дверь, вернулась обратно в комнату и встала возле дивана со спящим Кувалдой-Шульцем. Наверное, неспроста древние греки считали месть женским делом. Грозные богини мести Эринии, изображаемые с бичами и змеями в руках, карали виновных с неотвратимостью рока. Совершив злодеяние, можно скрыться от людей, но от возмездия Эриний нельзя. Стоя над спящим, Рая, словно богиня мести, решала какого наказания достоин этот человек. Придумав, она криво усмехнулась и направилась на кухню, где в пустой банке из-под кофе хранила наркоту. На деньги Морева, полученные ранее она создала себе небольшой запас дури и теперь решила использовать часть ее для восстановления справедливости. Возможно, действительно некое божественное возмездие руководило ее рукой, когда она делала Кувалде-Шульцу инъекцию ацетилированного опия, известного как "русский героин", считающегося "грязным" наркотиком и нигде за рубежом не употребляемого. Еще одной особенностью этого наркотика было то, что он вызывает жесткую зависимость после первых приемов. И хотя "вмазывала" она бригадира из чувства мести за Грина, который сам был отвратительным человеком, посадившим ее на иглу, но была в этом какя-то высшая справедливость, возмездие за сотни мальчишек и девчонок, безжалостно принесенных в жертву Кувадлой-Шульцем на алтарь Молоха наживы.
      Как и предполагал Морев, Кувалда-Шульц плохо запомнил визит врача. Ни желания, ни сил анализировать происшедшее у него не было, так как все мысли поглотила жажда наркотического кайфа. Кстати, мужская сила к нему вернулась. Они с Раей несколько дней не покидали квартиру. Ширялись одним грязным шприцем, некоторое время неподвижно лежали, ловя приход, а потом агрессивно бросались друг на друга и яростно трахались с угрозой для старого скрипучего дивана. Это повторялось снова и снова, пока приехавшие опера из уголовки не выволокли их из квартиры и не увезли в ГОВД.
      Для Анциферова известие о задержании Кувалды-Шульца стало одновременно и плохим, и хорошим известием. Плохим, потому что это был еще один удар по его организации, а хорошим, поскольку Кувалда, являлся главным разжигателем идеи сепаратизма в данной организации.
      Прежний опыт комсомольского функционера и настоящий - криминального авторитета убедил Анциферова в том, что лучший способ снять проблему - это устранить человека, ее создающего. Проколовшиеся киллера, нанятые им для ликвидации Владлена Владленовича, наглядно доказали это правило методом "от противного". Новый директор ЗМОЦМ остался жив и успешно раскрутил свою интригу в отношении него. Поэтому Анциферов почувствовал даже признательность к ментам, задержавшим Кувалду-Шульца. Спортсмены, надумавшие отколоться от своего босса, оставшись без идейного руководителя, мигом вновь стали преданными псами. Восстановив порядок в своих рядах, Анциферов начал разрабатывать план контрнаступления. По правилам военного искусства сначала необходимо было провести разведку и он решил взять языка в стане Владлена Владленовича. А сделать это поручил нескольким спортсменам из бригады Кувалды-Шульца. Тем не понадобилось по-пластунски ползти во вражеские окопы. Они сделали проще, совместив приятное с полезным. Будучи в приятельских отношениях по совместным тренировкам с Герой из чубакинской команды, пригласили его в кабак, якобы на чьей-то день рождения. Напились сами, накачали до потери пульса "секьюрити" и отвезли его к себе в офис. Разведчиков Анциферов отправил домой отсыпаться, для "потрошения" пленных у него были свои "особисты". Он знал, что спортсмены не станут пытать своего приятеля. Спорт, даже с элементами продажности и наличием грязных приемов, все равно воспитывает благородство и дух товарищества. На случай, когда требовалось вытянуть из человека необходимую информацию, у Анциферова имелась парочка спецов - отморозков. Чечен Дзакаев, скрывающийся от кровной мести, и русский по фамилии Пыров, дезертир сбежавший из воинской части, где ему светил дисбат за дедовщину. Обоих он пригрел пару лет назад, пристроил их на непыльную работенку при офисе: подмести двор, машину помыть. Но иногда поручал и дела посложнее: погладить человека раскаленным утюжком, узор на коже паяльником нарисовать, жмурика в лес вывезти. Спортсмены относились к Дзакаеву и Пырову свысока, как к дворовым людишкам, которых и за пивом стремно отправить, обязательно принесут не того или сдачу забудут взять.
      Пробуждение Германа было мучительным и очень неприятным. Мало того, что от выпивки трещала голова и ощущалась сильная сухость во рту, но кто-то еще похлестывал его по щекам, приводя в чувство. Он послал на три буквы этого гада и сделал попытку, не открывая глаз, дать ему в лоб, чтобы отстал, но с удивлением обнаружил, что рука не может этого сделать. Не потому, что воспротивились нравственные принципы, а по какой-то другой непонятной причине. Гера разлепил веки и увидел, что совершенно раздет, а руки и ноги его прикручены ремнями к металлическим спинкам кровати, словно какая-то киношная нимфоманка собралась заняться с ним любовью. Он покрутил головой и понял - секса не будет. Женщин вокруг не наблюдалось, а во взглядах двух, стоящих рядом мужчин, читалась отнюдь не любовная страсть.
      - Очухался?- спросил один из них, рыжий с простецкой деревенской физиономией.
      - Где я? - хрипло поинтересовался Гера.
      - Где надо! - отрезал другой, брюнет кавказской национальности
      - Что вам от меня нужно? - спросил Герман, с замиранием сердца наблюдая за манипуляциями брюнета с газовой горелкой.
      - Шашлык будэм из тэбя жарыт, - ответил кавказец.
      На горелке появился язычок голубого пламени и с шипением прошелся вдоль тела привязанного на кровати парня, отчего волосы его от груди до лобка с мелким потрескиванием исчезли. Герман взвыл, но не столько от боли, как от ужаса.
      - Знаешь, как гуся на костре готовят? - ухмыльнулся рыжий. - Сначала опаливают, а потом насаживают на вертел и жарят. Это так, начало. Предупреждение тебе, что все надо честно рассказывать.
      - Чего рассказывать-то?! - истерично крикнул Герман. - Вы еще ничего не спрашивали! Я готов все рассказать!
      - Все? Ну, тогда расскажи материальную часть танка Т-72,- заржал рыжий.
      - Что?!- поразился Герман, который этого анекдота не слышал.
      Кавказец одернул своего напарника и хмуро произнес:
      - Нэ. Про танк нэ надо. Про хозаына расскажи,
      - Про какого хозяина?- растерялся Герман.
      - Про своего! Хозяина своего забыл? Может тебе надо 220 вольт к яйцам подсоединить, чтобы вспомнил? - осклабился рыжий.
      - Кого вы имеете в виду? Чубакина что ли?
      - Я тебе, козел, сейчас паяльник в задницу введу! - пообещал рыжий. Про директора завода рассказывай!
      - А....., - облегченно выдохнул охранник, уяснив, какая информация от него нужна, и принялся объяснять: - Так бы сразу и сказали. А то я ничего понять не могу. Этот директор мне вовсе не хозяин. Мой непосредственный начальник - Чубакин Василий Иванович, я у него в ЧОПе официально в штате числюсь. Наш ЧОП по договору охраняет Центр медицинских услуг "Изаура". Я там охраняю девочек на выездах, иногда несу охрану самой Анжелики Потаповны, когда она попросит. А Владлен Владленович для меня никто. Если он с Анжеликой Потаповной живет, то это еще не значит, что мной командовать может. Конечно, если она или Чубакин скажут, я и Владлена Владленовича охраняю, но это еще не значит, что он мой хозяин.
      - Ты нэ про сэбя, ты про дыректора рассказывай, - подсказал Герману генеральную линию кавказец.
      - Владлен Владленович, конечно, человек интересный. Тот еще гусь. Куда угодно без мыла залезет и вылезет. Как он Анжелику Потаповну охмурил никто понять не может. Глянешь на него - ни кожи, ни рожи. К ней многие мужики подкатывали, богатые, красивые, всем от ворот поворот, а он плюгавый, плешивый обольстил. Теперь она в нем души не чает. В рот ему смотрит и все желания выполняет. Странные существа женщины.
      - Ты не про бабу, ты про директора давай, - поправил рассказчика рыжий.
      - А я и даю. Только я про него почти ничего не знаю. И никто не знает. Он весь какой-то засекреченный, словно физик-атомщик. Я даже фамилии его не знаю. Владлен Владленович и все. Известно, что приехал он в Горноуральск из Москвы. Видимо в столице есть у него серьезные прихваты, иначе директором завода не поставили бы. Но кто за ним стоит никто не знает.
      - Того нэ знаэшь, этого нэ знаэшь, а как паленое мясо воняэт знаэшь?! - грозно спросил кавказец, демонстрируя газовую горелку.
      - Подождите, подождите. Зато я знаю один секрет, который никто не знает. Владлен Владленович слабо разбирается в экономических вопросах, поэтому ему помогает некий тайный советник. И не простой советник, а американец. Этот американец говорит, что нужно делать так-то и так-то, а Владлен Владленович только воплощает его идеи в жизнь. Подгрести под себя завод посоветовал ему именно американец.
      - Свистишь, поди? - поморщился рыжий. - Почему же об этом американце никто не знает?
      - Владлен Владленович его от всех скрывает. Держит за городом в коттедже Анжелики Потаповны. Приставил к нему охрану, организовал обслуживание и никому не показывает.
      Откуда-то сзади из-за чуть приоткрытой двери послышался негромкий свист. Рыжий тут же сорвался с места и устремился на звук, словно пес на сигнал хозяина. Вернулся он минут через пять. Бросил на грудь привязанному к кровати парню штук пять зеленых бумажек с изображением Франклина и сказал:
      - Это задаток, если ты проведешь нас к американцу.
      Гера глянул на бумажки, на своих мучителей и не стал задавать вопрос о том, что произойдет, если он откажется от предложения.
      Г Л А В А XXXII
      Любая бюрократическая машина отличается неповоротливостью. Морев понимал, что после передачи им видеокассеты с признаниями Кувалды-Шульца в милицию понадобиться время для проведения проверки и принятия решения о прекращении уголовного преследования в отношении Веньки. Но произошедшее удивило даже его. Сначала все складывалось нормально: Кувалду-Шульца взяли на квартире у Раи, привезли, допросили и закрыли в ИВС. Потом следствие начало рассуждать и строить версии относительно того чье физическое воздействие Веньки или Кувалды повлекло смерть Гринько. Пока этот вопрос обсуждался на разных уровнях по уголовному делу сложилась необычная ситуация, когда в одном и том же преступлении обвинялись два человека, совершенно не связанные между собой. Пока шли разбирательства Морев ничего не рассказывал о случившемся ни Маше, ни Веньке, надеясь блеснуть приятным сюрпризом.
      Когда долго и упорно добиваешься какой-то цели, зачастую просто не остается сил на выражение радости после ее достижения. Этот день выдался для Морева суматошным и наполненным делами. Когда под вечер он появился в адвокатской конторе, то узнал, что ему звонил Пустовалов и просил подъехать. В это время появилась клиентка и Александру пришлось потерять еще часа полтора, чтобы выслушать ее слезливую историю.
      Пустовалов его дождался. Закрыл дверь на ключ и с таинственным видом достал из сейфа бутылку коньяка и шоколадку. Молча разлил коричневую жидкость в стаканы и подвинул один из них Мореву.
      - За что пьем? - спросил Александр.
      - Есть повод, - коротко отозвался Андрей и выпил.
      - Выпивка без повода - это пьянка, а по поводу - культурное мероприятие, - заметил Морев и тоже выпил.
      Горячительный напиток приятно разлился по жилам, наполняя голову легким туманом, а душу умиротворением. Александр расслабленно откинулся на стуле и задымил сигаретой.
      - Умотался сегодня, - пожаловался он. - Знаешь, все надеялся, вот выйду на пенсию - отдохну, отосплюсь. А вместо этого оказался в ситуации, когда приходится крутиться, как белка в колесе. Как только вытащу Веньку из дерьма, обращусь в последователи философии циников. Куплю бочку, буду подобно Диогену лежать в ней и размышлять о смысле жизни.
      Пустовалов снова разлил и, подражая актеру Булдакову, произнес:
      - Ну, за бочку!
      Выпили, откусили шоколадки. Начальник КМ повернулся на кресле, вытащил из сейфа лист бумаги и протянул Мореву.
      - Что это? - спросил Александр.
      - Копия постановления о прекращении уголовного дела в отношении Морева Вениамина Александровича. Таким образом, ты смело можешь начинать искать себе бочку!
      Александр воспринял известие с невозмутимым видом. По идее радоваться должен был он, а не Андрей, но со стороны выглядело наоборот. Отсутствие положительных эмоций у Морева даже задело Пустовалова и он обиженно сказал:
      - Ну вот, я надеялся тебя обрадовать. Коньячку взял обмыть событие, а ты как-то не проникся.
      - Все в порядке, Андрей. Я очень рад. И спасибо тебе, - слабо улыбнулся Александр. - Только, по большому счету, произошло то, что должно было произойти. Справедливость восторжествовала и расставила все на свои места.
      - А..... - протянул Пустовалов, снова разлил коньяк и провозгласил: Ну, за справедливость!
      Съездить в коттедж, чтобы забрать Веньку, Морев решил на следующий день утром. Но судьба, гораздая на плохие сюрпризы, вмешалась в его планы и на сей раз. Пока Александр с Пустоваловым пили за справедливость, в коттедже разворачивалась кровавая драма.
      Герман не очень долго мучился вопросом, стоит ли рассказать Чубакину о том, в какой переплет он попал. Сохранить все в тайне показалось ему более предпочтительным вариантом. Во-первых, рассказывать о себе в неприглядном свете всегда неприятно, а во-вторых, наверняка пришлось бы расстаться с полученными деньгами. Кто были его мучители он не знал. Попробовал расспросить своих приятелей-спортсменов, с которыми был в ресторане, но они сказали, что, выйдя из кабака, посадили его в тачку к какому-то частнику и более ничего не знают. Обещание, данное неизвестным мучителям, неприятно отягощало душу. Сначала теплилась надежда, что все рассосется само собой, но она быстро растаяла. Практически каждый вечер ему звонили домой и напоминали про должок. И вопрос "Когда?" звучал все более угрожающе и, в конце концов, он ответил на него: "Завтра".
      "Секьюрити", дежурившие в коттедже, располагались в небольшой комнате возле входа. Через некоторое время после того, как Анжелика Потаповна сдала свой загородный дом под убежище скрывающимся от следствия Янкелевичу и Мореву-младшему, Чубакин установил над входом камеру скрытого видеонаблюдения и вдобавок провел звуковую сигнализацию. Эти средства обеспечивали практически стопроцентную гарантию обнаружения попытки несанкционированного проникновения, но при одном условии. Если охранник будет играть за свою команду.
      В данном случае Герман подыгрывал противнику, и все хитромудрые защитные устройства оказались бесполезными. Согласно плана Анциферова, первой должна была ворваться в коттедж штурмовая группа в составе трех спортсменов, вооруженных металлическими прутьями. В принципе, этих сил уже хватило бы для выполнения задачи, так как по информации оказать серьезное сопротивление никто из находящихся в доме не сможет. Но на всякий случай Анциферов создал второй эшелон атаки в лице Дзакаева и Пырова, вооруженных пистолетами. Если что, эти церемониться не станут, всех замочат, но дело сделают.
      Герман на экране монитора увидел как несколько человек, перемахнув через калитку, осторожно подобрались к коттеджу. Сигнализацию он заблаговременно отключил, а дверь со швейцарским замком оставил незапертой. Гера знал, что для вида его вырубят, возможно, сильно, но не смертельно, и морально приготовился к этому. Но к тому, что под маской первого из ворвавшихся налетчиков узнает своего приятеля, готов не был. Поэтому операция сразу пошла не по сценарию.
      - Леха, ты?! Значит все-таки тогда вы, гады , меня после кабака подставили! - воскликнул "секьюрити" и заехал кулаком своему приятелю в челюсть.
      Леха отшатнулся, сплюнул кровь и разбитой губы и процедил:
      - Не ори! Раз ты на это дело подписался, то в накладе точно не остался. Наверняка не за спасибо нам дверку открыл.
      - Ага, - кивнул Гера и, задрав спортивную куртку, продемонстрировал живот с красной полосой ожога, которая безволосо, словно просека в лесу, поднималась от пояса вверх. - Если бы тебя, как меня, поджаривали, тоже на все согласился!
      - Кто это тебя? - спросил Леха.
      Из-за этих разборок возникла непредвиденная заминка и пока штурмовая группа топталась на месте, в коттедж уже забежали Пыров с Дзакаевым.
      - А вот он, - показал пальцем Гера на чечена, который посчитал постыдным прятать лицо под маской и лишь украсил голову зеленой повязкой.
      Наверное, именно это придало Дзакаеву излишний воинственный пыл. Увидев, что охранник поднимает руку в его направлении, он без раздумий всадил ему с бедра пулю, вошедшую точнехонько в красную полосу на оголенном животе.
      - Что встали?! Вперед! - прошипел Дзакаев.
      - Заткни хлебало! - рявкнул на него Леха, но, вспомнив о своих обязанностях, первым переступил через упавшее тело "секьюрити" и ринулся дальше в дом.
      Янкелевич находился на кухне, где Таня кормила его блинчиками с маслом. Услышав выстрел, они встрепенулись и застыли на месте, поэтому не успели ничего предпринять до того, как нападавшие ворвались к ним. Первым забежал на кухню Пыров с пистолетом в руке. Он ухватил свободной пятерней девушку, оказавшуюся на пути и оттолкнул ее в сторону. Таня, больно ударившись о плиту, разъярилась. Она схватила сковороду с кипящим маслом и ударила ею в лицо обидчику.
      - Лярва! Сука! - заголосил Пыров от адской боли и, зажимая одной рукой обожженное лицо, другой принялся вслепую палить.
      В это время к девушке бросился один из спортсменов, чтобы отнять у нее опасную кухонную утварь. Под пули попали они оба. Дико воя, Пыров разрядил в них всю обойму и никто не успел ему помешать. Потом он отшвырнул пистолет в сторону и, упав на колени, скрючился. На выстрелы в кухню прибежали все и в ужасе уставились на произошедшую бойню. Первым пришел в себя Леха и прикрикнул на остальных:
      - Что уставились, жмуров не видели?! Устроили мочилово, мать вашу! Все, хорош! Берем негритоса и линяем. Толян, ты выводи черного. Я Ваньку поволоку. А ты чечен тащи в тачку своего кореша ошпаренного. Да сделай как-нибудь, чтобы он заткнулся и не выл, иначе всю округу переполошит.
      Потом он, подняв на руки тело убитого соратника, первым направился к выходу. За ним, подталкиваемый в спину, покорно поплелся Янкелевич, а замыкал шествие Дзакаев, словно поводырь, помогая идти Пырову. На улице, за калиткой находился микроавтобус "Ниссан", куда они все и загрузились. За руль уселся Леха, но не успел он тронуться, как его остановил Дзакаев:
      - Слышь, подожды. Вдруг в домэ эще кто ест? Надо провэрыт.
      - Тебе надо, ты и проверяй. А я отсюда слинять короче хочу.
      - Я схожу, - кивнул чечен и полез обратно из машины.
      У Лехи мелькнула мысль уехать и оставить его здесь, но, подумав, он от ее воплощения отказался. И только рявкнул на Пырова:
      - Заткнись, урод! Кончай скулить. За Ваньку ты перед парнями ответишь. Еще не так больно будет.
      Венька и Рублевая лежали на втором этаже в спальне. Когда раздался первый выстрел, они насторожились, а когда начал палить Пыров соскочили с кровати и быстро принялись одеваться. Натягивая одежду, Венька лихорадочно соображал, что могло произойти. Первая, пришедшая в голову, мысль была о милицейской облаве по их с Янкелевичем душу. Он затравленно оглянулся по сторонам и понял, что бежать некуда. Вниз нельзя, окно закрывала прочная металлическая решетка, а чердака не было. Оставалось только прятаться в комнате. Для игры в прятки спальня была далеко не лучшим местом. Фактически имелось только два подходящих места для укрытия: под кроватью и в платяном шкафу с раздвижной дверью и антресолями. Надя, не долго думая, забралась в шкаф. Венька проявил смекалку и ловкость, взобравшись поверх антресолей. Ожидание всегда удлиняет время, но они терпеливо затаились в своих укрытиях, напряженно прислушиваясь к звукам в доме.
      Через некоторое время в спальне раздались шаги. И Венька, и Рублевая почти перестали дышать и испугались, что их может выдать учащенный стук сердец, который каждому из них показался звучным, как тикание часов. Морев-младший не видел вошедшего человека, но и совсем не хотел проявлять любопытство, единственным желанием было, чтобы незваный гость поскорее убрался восвояси. Но тот не спешил. Возможно, его заинтересовала расправленная постель или еще что-то, поэтому он задержался в спальне. Венька наверху услышал, как дверь шкафа с шумом поехала в сторону и напрягся. Томительная пауза продолжалась несколько секунд и взорвалась пронзительным визгом Рублевой.
      Мужчина за волосы выволок ее из шкафа, заставил опуститься на колени и приставил пистолет к виску. Венька этого не видел, так как забившись в свое укрытие боялся пошевелиться. Но зато отчетливо слышал, как Надя умоляла незнакомца оставить ее в живых. Когда очень не хочется умирать в расцвете лет, в обещаниях не стесняются. За неимением прочего достояния она могла предложить только свое прекрасное тело, что и сделала весьма откровенно. Злодей поначалу презрительно ухмылялся, но слова о фантастическом минете, которого у него никогда не было и не будет, видимо затронули у него какие-то чувствительные струны. Он решил, что хлопнуть телку успеет и попозже, сначала нужно проверить насколько ее обещания соответствуют истине. И принялся расстегивать штаны. Однако испытать неземное блаженство ему не было суждено. Сзади послышался скрип дерева и тут же какое-то тело спикировало на него сверху. Мощный удар в голову отшвырнул чечена на несколько метров от девушки. Венька, обрушившийся на негодяя со шкафа, словно орел с вершины Кавказа, не давая ему опомниться, сначала пинком выбил ствол из его руки, а потом принялся избивать. Наверное, еще никогда он не вкладывал в удары столько силы и злости. Со звериной яростью юноша месил руками и ногами тело поверженного врага, пока оно не перестало двигаться. Только после этого Венька опомнился, прекратил расправу и, тяжело дыша, отошел от своей жертвы. Мужчина был жив, но вероятно потерял сознание. Рублевая первая сообразила, что нужно использовать этот момент. Сорвав с кровати простыню, подскочила к лежащему и принялась связывать ему ноги.
      - Что встал?! - прикрикнула она на Веньку. - Сними с него ремень и вяжи руки.
      Парень понял, что она права и поспешил исполнить указание. Для верности они стянули конечности мужчины на несколько раз всеми, попавшими под руку, пригодными предметами: ремнем, простыней, поясом от халата, шнуром от настольно лампы. Потом еще привязали его пододеяльником к спинке кровати. Едва они закончили, как налетчик стал приходить в себя. Он открыл осоловелые глаза и болезненно захрипел.
      - Что очухался, козел?! - с ненавистью глядя на него, спросила Рублевая. - Минет захотел?! Сейчас я тебе сделаю.
      Она надела туфли со шпильками и сняла с подушки наволочку. Венька с удивлением наблюдал за ее манипуляциями, но вскоре увидел для чего производилась эта подготовка. Надежда подошла к мужику, повернулась задом и от души лягнула его острым каблуком между ног. Тут же, заглушая устремившийся наружу вопль дикой боли, вогнала в распахнутый рот злодея скомканную наволочку. Потом, как ни в чем не бывало, повернулась к Веньке и деловито распорядилась:
      - Возьми его пистолет. Вон он валяется. Попробуем прорваться на улицу.
      Они осторожно приоткрыли дверь. Никакого шума - ни голосов, ни шагов в коттедже не было слышно. Тихо спустились на первый этаж и, прижимаясь к стенам, направились к выходу. Венька шел первым, держа в вытянутых руках пистолет и поворачиваясь всем корпусом из стороны в сторону, как делают в фильмах американские полицейские. В коттедже по-прежнему царила тишина и никого из налетчиков они больше не обнаружили, но зато увидели, лежащие в разных местах в лужах крови, тела Татьяны и Германа. Такие картинки производят впечатление на самую стойкую психику. Однако первая победа придала Веньке и Наде уверенности в собственных силах, поэтому вид трупов знакомых людей не столько напугал их, сколько разозлил. Перед входной дверью они остановились, не зная, что ожидает их за ней, и, напрягая слух, замерли. Тут Веньку осенило. Он тронул Надю за плечо и знаком показал, что нужно следовать за ним. В комнате "секьюрити" монитор камеры наружного наблюдения продолжал работать. На экране было видно, как какой-то человек, открыв калитку, направился к коттеджу.
      Венька мысленно похвалил себя за сообразительность и шепнул Надежде:
      - Я пойду встречу гостя. А ты поищи "помповик", который охрана
      хранит в этой комнате.
      Ожидание Дзакаева, ушедшего в коттедж для дополнительного осмотра, затягивалось. Стоны и причитания Пырова здорово действовали на нервы и делали бесцельное сидение в машине невыносимым. Наконец, Леха не выдержал и распорядился:
      - Слышь, Толян, сгоняй в дом. Подгони там этого долбаного чечена. Сколько можно телиться?
      Когда Толян вылез из микроавтобуса и направился к коттеджу, Леха, сидевший за рулем, обернулся назад, хмыкнул и произнес:
      - Отличная компашка получилась: жмур, ошпаренный дезертир, негритос и я. Да, черный, крутая каша из-за тебя заварилась. Я надеялся,
      что все пройдет без шуму, без пыли, а оно видишь как...... Пырову,
      конечно, поделом, а вот Ваньку и Германа жалко. Нормальные были парни. Так что ты, негритос, если жить хочешь, сиди и не рыпайся. Я сегодня злой. Отоварю, мало не покажется. Ферштейн?
      Для иллюстрации своих слов Леха поднес к носу Янкелевича здоровенный кулак.
      - Зачем вы меня схватили? - неожиданно для спортсмена, на сносном русском спросил негр.
      - О, блин, так ты по-нашему шпрехаешь? А сказали, что ты американец.