Глава 4

– О, Джиллиан, как ты могла? – Леди Мора Давентри вошла в холл их городского дома на Белгрейв-сквер. Повернувшись к сестре, она уперлась руками в бока. Ее голубые глаза светились праведным гневом, а голос дрожал от подавленных слез. – Ты обещала, что будешь вести себя достойно. И не сделаешь ничего, что навредит мне. Я должна была знать, что тебе нельзя верить.

Вздохнув, Джиллиан остановилась в проходе и прижала руки ко лбу. У нее раскалывалась голова. Вечер оказался одним из худших в ее жизни, и у нее не было сил выслушивать упреки.

– Мора, успокойся и просто скажи мне, в чем дело. Ты кипела от злости всю дорогу, но я не могу понять почему.

Та фыркнула и принялась постукивать ногой по паркетному полу. Ее поднятые наверх смоляные кудри дрожали от взволнованных движений девушки. Хрупкой и утонченной. Море приходилось поднимать голову, чтобы разговаривать с Джиллиан. С ее высоким ростом, старшая сестра ощущала себя настоящим гигантом.

– Не притворяйся, будто ты не понимаешь, о чем я говорю! Об этом шептались все вокруг.

От страха в горле у Джиллиан пересохло. Неужели кто-то узнал о ее встрече с мистером Толливером и Коннором Монро? Она старалась вести себя предельно осторожно, когда вела двух джентльменов в кабинет. А если их все же заметили? Хотя Теодосия наверняка предупредила бы ее об этом.

Она оглянулась назад и увидела, как ее тетя подает свой плащ Айверсону, их дворецкому.

– Тетя Оливия, о чем говорит Мора?

Леди Оливия Давентри повернулась к племяннице. На ее лице было знакомое выражение неодобрения. Сестра маркиза Олбрайта, стройная женщина с русыми седеющими волосами, собранными на затылке в элегантный узел, так и не вышла замуж. Она могла бы считаться даже красивой, если бы не ее ледяная высокомерность, что пряталась в глубине ее пронзительных голубых глаз. И не суровое выражение узкого лица.

– Как будто вы не знаете, молодая леди, – строго сказала она. – Все на балу только-и говорили о том, что вы с леди Гвинет едва не подрались из-за ее помолвки с лордом Шиптоном.

Джиллиан почувствовала облегчение.

– Это полная чепуха! – воскликнула девушка. Мора с надеждой посмотрела на сестру:

– Значит, вы с ней не разговаривали по этому поводу?

– Ода, мы разговаривали. Но я не стукнула леди Гвинет, хоть мне и хотелось. – От испуга щеки Моры заалели, но Джиллиан поспешила успокоить ее: – Прости меня, Мора. Если бы они злословили только обо мне, я бы ушла. Но они говорили о маме, и я не смогла сдержаться.

После минуты молчания леди Оливия заговорила вновь.

– На самом деле, Джиллиан, – произнесла она обвиняющим тоном, – ты могла бы хоть раз воздержаться от того, чтобы бросаться на защиту своей матери. Хотя бы ради сестры.

Джиллиан покачала головой. При жизни мама достаточно пострадала от презрения света, и дочь не хотела, чтобы это продолжалось после ее смерти.

– Я не могу. – Губы тети сжались.

– Конечно, нет. Ты ведь, в конце концов, пошла в мать. Элиза тоже не думала о том, как ее поведение скажется на семье.

Джиллиан почувствовала, что в сердце закипает гнев.

– Это неправда! – воскликнула она.

Мора шагнула и встала рядом с тетей Оливией. Она уставилась на нее взглядом, полным злобы.

– Это правда. Ты думаешь только о себе. Из-за твоего позедения мое появление в свете уже однажды откладывали.

Джиллиан стало стыдно. Она действительно не собиралась причинять вред сестре. Все, чего ей хотелось, это вырваться из поместья Фицуотеров, очень похожего на холодную пустую темницу. Наверное, она также не должна была надевать бриджи и снимать обувь, чтобы походить по мягкой траве босиком. Но ей и в голову не могло прийти, что леди Гвинет и ее мать, графиня Лидс, решили выйти на утреннюю прогулку как раз в то время, когда она в таком виде тайком пробиралась обратно в дом. Мора меж тем продолжала говорить ледяным презрительным тоном:

– Теперь, когда все готово к моему первому сезону, ты хочешь опять его испортить. Ты не успокоишься, пока не увидишь, что у меня не останется ни одного шанса выйти замуж. Так же, как у тебя.

– Довольно, Мора, – раздался позади них твердый мужской голос. Три женщины обернулись и увидели высокую худую фигуру лорда Олбрайта, стоявшего недалеко от них. Его голубые глаза покраснели, их взгляд был более усталым, чем обычно.

– Папа, если бы ты услышал мою точку зрения... – попыталась объяснить Джиллиан, но Мора прервала ее:

– Кто-то должен заставить ее одуматься, папа. Если Джиллиан будет и дальше так себя вести, я останусь старой девой, как и она. Я...

– Мора, я же сказал! Достаточно!

Маркиз так редко поднимал голос, что обе девушки тут же умолкли, с удивлением посмотрев на него. Воцарилась мертвая тишина.

– Папа, ты сердишься на Джилли и Мору? – донесся сверху нежный голос.

Неожиданное безмолвие нарушилось. Джиллиан перевела взгляд с отца на лестницу, где в сумраке стояла фигура, одетая в длинную белую ночную рубашку и кружевной чепчик.

Боже правый, это Эми! Теперь никто не мог сказать, как долго самая младшая из Давентри незаметно следила за ними. Ее застенчивая и маленькая для своих тринадцати лет сестренка была способна слиться со стенами, когда хотела.

Эми начала спускаться вниз, дрожа от волнения. И сердце Джиллиан сжалось. Эми всегда была робкой, но после той ночи, когда умерла леди Олбрайт, она стала бояться любого пустяка. В душе младшая сестренка оставалась все той же испуганной девятилетней девочкой, которая видела убийство матери. Воспоминания об этом как-то странно стерлись из ее памяти.

Ну может быть, не до конца. Первые несколько месяцев после той ужасной ночи ее мучили кошмарные сны. Но после пробуждения она не могла ничего вспомнить. Доктор объяснил, что таким образом мозг Эми старается оградить ее от психологической травмы. Однако не было никакой гарантии, что она когда-нибудь не вспомнит те страшные события.

Но вот Эми очутилась на последней ступеньке. Маркиз откашлялся, подошел к ней, взяв младшую дочку за руки.

– Конечно, я не сержусь, – мягко сказал он ей.

– Тогда почему ты кричишь?

Лорд Олбрайт растерялся, а Джиллиан нагнулась к девочке и убрала с ее лба прядь золотисто-русых волос.

– Это не имеет никакого значения, дорогая. Почему ты не спишь?

– Я хотела увидеть тебя и Мору после бала. – Янтарные глаза, унаследованные Эми от матери, зажглись от волнения. Она повернулась к Море: – Это было чудесно? Ты чувствовала себя настоящей принцессой?

Средняя сестра покраснела, но кивнула.

– Да, конечно. – Она исподтишка посмотрела на Джиллиан, а потом обняла Эми за худые плечики. — Настоящей принцессой.

– Теперь пришло время всем молодым леди идти спать, – сказал маркиз Олбрайт, наклоняясь и целуя младшую дочку в щеку. – Мора, отведи сестру наверх.

– Но...

– Пожалуйста, сделай, как я прошу. – Эта просьба, произнесенная твердым голосом, была больше похожа на приказ.

На секунду Джиллиан решила, что ее сестра не послушается. Но Мора, наклонив голову, приподняла обшитый лентами подол сиреневого шелкового платья и повела Эми вверх по ступеням.

– Пойдем, солнышко, я расскажу тебе все про бал. – Джиллиан продолжала смотреть на них, и ее сердце сжималось от боли. Когда-то она и Мора были близки, но за последние несколько лет между ними появилась пропасть. Пропасть, которую Джиллиан не могла преодолеть, несмотря на все старания. И даже себе она не признавалась в том, как это терзало ее.

Как только две сестры удалились, леди Оливия, которая все время молчала, скрестила руки на груди и устремила на брата гневный взгляд:

– Филипп, должна сказать тебе, что сегодняшнее поведение твоей старшей дочери было постыдным. Она не только вступила в перепалку с леди Гвинет Уодсуэрт, но и...

Лорд Олбрайт прервал ее, подняв руку:

– Оливия, я ценю все, что ты для нас делаешь. Но если ты позволишь, я хотел бы поговорить с Джиллиан наедине.

Пожилой женщине явно не понравилось, что ее удаляют, но ей ничего не оставалось, как подчиниться.

– Хорошо. Но мы обязательно обсудим это завтра. – Бросив на Джиллиан последний осуждающий взгляд, она пошла наверх, высоко подняв голову.

Маркиз подождал, пока его сестра не исчезла из виду, потом закрыл глаза и потер переносицу. Он выглядел очень уставшим.

Джиллиан встревожилась: «Боже, когда папа стал таким старым?» В пятьдесят лет Филипп Давентри был аккуратным и подтянутым мужчиной, в его золотисто-русых волосах не серебрилась седина, но Джиллиан заметила, что морщины на его красивом лице стали более резкими, а плечи согнулись под тяжестью невидимой ноши.

Как будто почувствовав, что его изучают, маркиз посмотрел на Джиллиан и чуть натянуто улыбнулся ей:

– Пройдем со мной в библиотеку?

– Конечно, папа.

Они пересекли фойе, потом прошли по короткому холлу первого этажа и очутились перед дверью темной комнаты, порог которой Джиллиан было так тяжело переступить. Как папа мог проводить все свое время тут, в том самом месте, где произошло убийство? Это было выше ее понимания. Яркие картины происшедшего тревожили ее воображение, стоило ей посмотреть на темную массивную мебель и стены, обшитые деревянными панелями.

Усевшись в кресло напротив письменного стола, Джиллиан постаралась не смотреть в сторону пятна на блестящем полу, где когда-то лежал персидский ковер. Его давно убрали, но она до сих пор помнила лежащее на нем неподвижное тело матери, освещенное молнией, помнила заливавшую его алую лужу крови.

Подавив дрожь, Джиллиан сжала кулаки на коленях и посмотрела на отца. Маркиз зажег лампу, потом облокотился о стол и с непроницаемым выражением лица сложил руки перед собой.

– Папа, – рискнула начать она, – я знаю, что мне не следовало поддаваться на уловки леди Гвинет. Мне очень жаль. Но тетя Оливия не в курсе...

Лорд Олбрайт покачал головой, и Джиллиан замолчала.

– Детка, тетя желает тебе и Море только добра. У нее нет своих детей, и потому наша семья для нее очень важна. Порой Оливия слишком усердствует, но, честно говоря, я не знаю, что бы я делал, если бы она не предложила присмотреть за вами, когда Элиза... в общем, мы многим ей обязаны.

Джиллиан чуть не стиснула зубы от огорчения. Она знала, что должна быть благодарна тете. После смерти мамы леди Оливия поселилась здесь, чтобы присмотреть за племянницами, которым не хватало женского руководства. Но в ней не было ни нежности, ни материнской ласки, к тому же старшей сестре маркиза никогда не нравилась покойная леди Олбрайт. Она постоянно принижала ее, и это вызывало гнев у Джиллиан.

– Я знаю это, – сказала девушка. – Но если бы ты слышал, что они говорили о маме...

– Могу представить, дорогая. И я понимаю твою готовность защищать ее от клеветы. Господь знает, как часто за последние годы я оказывался в похожей ситуации.

На мгновение его лицо затуманила печаль, как будто он погрузился в воспоминания, потом это выражение исчезло. Маркиз Олбрайт положил руку ей на плечо.

– Я не прошу, чтобы ты изменилась, – закончил он. – Просто хочу, чтобы ты сдерживала свои... м-м... не одобряемые обществом порывы, пока не закончится сезон Моры.

Джиллиан стало стыдно. Интересно, что бы подумал папа, если бы узнал, что она продолжает помогать сыщикам с Боу-стрит? Если бы узиал, что все книги, статьи и бумаги, которые после похорон жены он приказал выбросить, лежат теперь в коробке под ее кроватью? Естественно, его реакция вряд ли была бы положительной. А если он обнаружит, что его дочь собирается принять участие в поимке убийцы...

Лорд Олбрайт продолжал говорить, совершенно не подозревая, о чем она думает:

– Дело не только в Море, дорогая. От матери ты унаследовала всю ее упрямую независимость, и это беспокоит меня. Ты не представляешь, как больно мне было видеть, через что ты прошла, когда разладились ваши отношения с виконтом Шиптоном.

– Я знаю. – Девушка уставилась в пол. Ей не хотелось говорить о Томасе. Страданий, что причинил ей этот мужчина, хватит на всю жизнь. А все из-за того, что однажды она совершила ошибку, когда поверила, что виконт любил ее такой, какой она была.

– По его поведению было видно, что он попросит твоей руки. А когда Шиптон отвернулся от тебя после того случая с Боу-стрит и сыном леди Рэнли... – Губы маркиза дрогнули. – Я хотел убить его за ту боль, что он тебе причинил.

Джиллиан вскрикнула, увидев мучительное выражение на лице отца. Она вскочила с кресла и обвила руками его шею.

– О, папа, ты не должен о нем думать. Просто я выбрала не того мужчину, вот и все.

– Наверное. Но тебе уже двадцать один, и мне хочется верить, что когда-нибудь у тебя появится своя семья. – Обняв ее, лорд Олбрайт отстранился и посмотрел ей прямо в глаза: – Ты ведь понимаешь, что вы отправились на бал не только из-за Моры? И я, и герцогиня надеялись, что там ты встретишь кого-нибудь, кто заинтересует тебя.

По непонятной причине перед Джиллиан предстал образ Коннора Монро, и сердце испуганно забилось. Почему она вспомнила о нем? Мистер Монро точно не был тем мужчиной, который мог бы понравиться ей, но даже от одних только воспоминаний о нем ее тело странным образом напряглось.

Джиллиан задрожала, молясь, чтобы отец не заметил замешательства в ее взгляде.

– Мне жаль разочаровывать тебя и Теодосию, но сейчас я не хочу выходить замуж. И мне правда очень жаль, что я плохо вела себя на балу. Леди Гвинет выглядела такой самодовольной, что я не смогла удержаться.

– Я верю тебе. – Лорд Олбрайт со вздохом отстранил ее. – Но наша семья уже достаточно пострадала от сплетен. Я надеялся, что это осталось позади.

– Знаю, папа. Все, что я могу сделать, это еще раз пообещать, что изо всех сил буду стараться не причинять вам беспокойства.

– Наверное, это все, что я хотел услышать. Но пожалуйста, помни о своем обещании.

«Конечно, запомню, но смогу ли сдержать его?»

Джиллиан встала на цыпочки, поцеловала папу в щеку и пожелала ему спокойной ночи. Потом она направилась к двери, но что-то заставило ее остановиться и посмотреть назад.

Ее отец выглядел таким одиноким...

Слова как-то сами вырвались у нее, прежде чем Джиллиан смогла остановиться:

– Папа, ты когда-нибудь жалел, что женился на маме? – Воцарилась тишина, в которой можно было различить тиканье больших напольных часов, стоявших в дальнем углу комнаты. Лицо маркиза побледнело, губы мрачно сжались.

После мучительно-длинной паузы он отвернулся к решетчатым окнам и посмотрел в ночную тьму за стеклом. Его спина была прямой и несгибаемой.

– Спокойной ночи, Джиллиан.

Видимо, она только что задала еще один вопрос, на который могла никогда не получить ответа.

Глава 5

На следующий день рано утром Джиллиан вышла из нанятого экипажа и оказалась перед зданием фирмы «Грейсон и Монро шиппинг».

Большое, посеревшее от дождей, оно находилось рядом с Темпл-Бар и мостом Блэкфрайарз (Один из фешенебельных районов Лондона, недалеко от самого центра.). Даже в это время суток на улице было оживленно. На тротуарах уже стояли лотки с овощами и фруктами, а деловой люд торопился открыть свои магазины.

Джиллиан заплатила вознице и отошла в сторону, пропуская вперед группу кричащих и смеющихся мальчишек. Потом заправила за уши прядь черных волос и оглядела внушительный фасад.

Итак, она приехала. Что дальше?

Чтобы избежать расспросов, Джиллиан ускользнула из дома перед тем, как ее семья проснулась, сказав Айверсо-ну, что погостит у вдовствующей герцогини Мейтленд. Ей было противно лгать, но ничего лучше она не могла придумать, чтобы не вызвать подозрений отца, а также знала, что Теодосия охотно подтвердит ее слова.

Джиллиан сжала губы и покрепче вцепилась в сумочку. Раньше лорд Олбрайт одобрял ее интерес к своим исследованиям и проводил много времени, обсуждая их с ней. Но все поменялось с той самой ночи, как была убита мама. Если бы он узнал, чем собирается заняться его старшая дочь, то немедленно запретил бы ей вмешиваться в это дело.

На это она пойти не могла.

Ощутив новый прилив решимости, она расправила плечи и пошла вверх по ступеням к главному входу. Девушка не сомневалась, что ей будет трудно заставить Коннора Монро дать согласие на ее участие в расследовании, но она была уверена, что действительно сможет помочь ему. А заодно она могла бы помочь себе... что ж, об этом ему лучше не знать.

– Леди Джиллиан! – раздался голос позади нее.

Она обернулась и увидела Мортона Толливера, спешащего к ней. На его полном покрасневшем лице сияла улыбка.

– Вы пришли! – воскликнул он, поднимаясь по ступенькам и снимая шляпу. – Я не был уверен, что увижу вас здесь, особенно после того, как отнесся к вам мистер Монро.

– Ну же, мистер Толливер, – чуть улыбнувшись, произнесла Джиллиан, когда он наклонился, чтобы поцеловать ей руку, – вы должны были знать: я не смогу так легко сдаться, услышав имя Уилбура Форбса.

– Да, я подозревал это. Но все же поведение мистера Монро иногда... обескураживает.

Джиллиан вспомнила, как отреагировал Коннорнаее предложение о помощи, и мысленно скривилась. Для описания его поведения это слово было слишком слабым.

– Наверное. Но мы впервые напали на его след за последние четыре года. Я не могу позволить, чтобы грубое обращение мистера Монро помешало мне найти Форбса. – Она замолчала и еще раз посмотрела на кирпичное здание перед собой. – Не думаю, что вам удалось переубедить его.

Толливер с робким видом водрузил шляпу на голову и вздохнул.

– Боюсь, что нет. Если честно, у него есть на то серьезные основания. Этот преступник... ну, грубо говоря, он чудовище. Я бы никогда не простил себе, что подвергал вас опасности. А если о вашем участии в этом расследовании станет известно...

– Никто не узнает. – Джиллиан вздернула подбородок. – Я буду осторожной, как всегда. Но мы оба понимаем, что я смогу допросить Форбса, только если приму участие в деле Монро.

– Конечно. И я обещаю держать вас в курсе того, как идет поиск. Только... – Сыщик неловко помялся, а потом внимательно посмотрел на встревоженную девушку и сказал: – Хочу напомнить... нет никакой гарантии, что если мы поймаем Форбса, то он прольет свет на убийство маркизы. Его исчезновение в ту ночь может оказаться простым совпадением.

Джиллиан почувствовала, как ее решимость исчезает. Да, она знала об этом, но хотела верить в то, что Форбс когда-нибудь поможет ей. Если вера покинет ее хоть на секунду, она точно сойдет с ума.

– Я сознаю это, – ответила девушка, стараясь говорить спокойно. – И хотя я благодарна за ваше предупреждение, мне не хочется обдумывать его сейчас. Вы должны понять: эта надежда – все, что у меня осталось. – Лицо сыщика смягчилось.

– Я все понимаю, миледи, и восхищаюсь вашим упорством. Я бы не стал заниматься делом маркизы Олбрайт, если бы не разделял ваши подозрения. Просто хотел подготовить вас к тому, что все может оказаться не так, как мы надеемся.

Тронутая его сочувствием, Джиллиан положила руку ему на предплечье. Толливер был очень добр к ней. Иногда она забывала, что тот ставил под угрозу свою карьеру, продолжая работать с ней.

– Спасибо, мистер Толливер. Ваша уверенность много значит для меня. Больше, чем я могу выразить.

Сыщик вспыхнул и неуклюже похлопал ее по ладони.

– Думаю, нам лучше пойти внутрь. Монро уже заждался. – Он ухмыльнулся и повел ее через главный вход. – Нам придется изрядно попотеть, чтобы убедить его в ваших талантах.

Джиллиан засмеялась, но внутри ее все затрепетало от предвкушения. Чему она так радовалась? Возможности найти Форбса, которого искала столько лет? Или же еще одной встрече с загадочным Коннором Монро?

Внутренний голос говорил ей, что второе радовало ее ничуть не меньше, чем первое. И это пугало ее.

Черт побери, где Толливер?

Коннор нетерпеливо шагал по кабинету, потом дернул шейный платок и злобно посмотрел на часы, как будто они были виноваты в опоздании сыщика.

– Он уже должен быть тут, – вслух произнес мужчина, отбрасывая назад волосы обеими руками.

«Проклятие! Чем дольше мы бездействуем, тем больше шансов, что этот безумец нанесет еще один удар».

Обычно коридоры гудели как улей, но сегодня тут был один Коннор. После того как вчера нашли тело Грейсона, всех работников предприятия на время отправили по домам, а контору закрыли.

Конечно, им всем было чем заняться. Коннор давно понял, что смерть одного человека не может остановить жизнь других. Но пока он не мог даже себе представить, что сможет нормально работать без Стюаота, сидящего в кабинете напротив.

В этот момент в дверь тихо постучали. Он быстро подошел к ней, широко открыл и сердито посмотрел на грузную фигуру, стоящую на пороге.

– Давно пора... – начал Коннор, но слова буквально замерли на его устах. Рядом с Толливером стояла дама. Это была леди Джиллиан Давентри.

Но как она изменилась со вчерашнего вечера! Каждый дюйм ее золотистой кожи был скрыт под прогулочным платьем из темно-зеленого миткаля с высоким воротником и подходящей по цвету накидкой, а волосы цвета воронова крыла покрывала простая шляпка. Девушка смотрела на него сквозь густые темные ресницы, ожидая реакции на свое появление.

И ей не пришлось ждать долго.

– Какого черта она тут делает? – взорвался он. Брови леди Джиллиан взметнулись вверх, а едва заметная улыбка изогнула ее полные губы.

– Право, мистер Монро, если вы так встречаете всех своих посетителей, то непонятно, почему до сих пор вы еще не стали банкротом.

Она проскользнула мимо него в комнату, распространяя знакомый запах жасмина и специй. Ноздри Коннора раздулись, а сердце забилось быстрее. Едва ощутимого прикосновения ее тела оказалось достаточно, чтобы пробудить его мужское естество. Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы справиться с желанием.

Проклятие, ему еще этой проблемы не хватало!

Оторвав от нее свой взгляд, он повернулся к Толливеру, который стоял на пороге и чувствовал себя явно неуютно:

– Я задал вам вопрос.

– Это я попросил ее прийти, – пожав плечами, ответил он.

Коннор сжал зубы и сложил руки на груди.

– И могу ли я осведомиться, зачем вы это сделали? Я же четко сказал вам: нам не нужна помощь леди Джиллиан.

– Пожалуйста, перестаньте запугивать мистера Толливера, – ровным голосом произнесла девушка за его спиной. – Он мог попросить меня прийти, но решение принимала я сама.

Коннор опять повернулся к ней. Она стояла в другом конце комнаты. Ее лицо было спокойным, почти безмятежным. Любой мог поверить в то, что она чувствовала себя так же невозмутимо, как и выглядела. Но огонь, горевший в глубине янтарных глаз, и вздернутый подбородок говорили об одном: ее спокойствие напускное.

Он явно взволновал ее так же сильно, как и она его.

Но это открытие совсем не помогло Коннору, а только еще раз убедило в том, что нужно отделаться от нее как можно быстрее. Не следует создавать себе проблемы, желая ту, которая никогда не станет ему принадлежать, даже если это желание взаимно.

– Тогда вынужден с прискорбием сообщить вам, что вы зря приехали сюда, миледи. Как я уже сказал, в этом деле нет места женщинам. И у меня нет времени, чтобы нянчиться с вами. Мне надо поймать убийцу.

Джиллиан уперла руки в бока. С ее лица вмиг исчезла маска спокойствия, огонь в глазах моментально превратился в пожар.

– Перестаньте вести себя как упрямый осел! Я могу помочь вам поймать убийцу, если только вы позволите, глупый вы человек!

Она шагнула к нему. Лучи утреннего солнца, струящиеся через окно, залили ее мягким золотистым сиянием. Коннор задержал дыхание. Леди Джиллиан могла подумать, что одежда старой девы скрывает ее женственность, но это было не так. Простота наряда только подчеркивала экзотическую утонченность ее черт, а материя так плотно облегала мягкие изгибы тела, что во рту у Коннора пересохло.

О да, за этим невзрачным одеянием все еще скрывалась цыганка, колдунья, способная приворожить его.

– Вы ведь должны доверять мнению мистера Толливера? – продолжила она дрожащим от гнева голосом. – Вам ничего не говорит тот факт, что он привел вас вчера ко мне?

Коннор закрыл глаза и положил руки в карманы, чтобы скрыть дрожь. Он не мог справиться с этим сейчас. Вся его энергия уходила на то, чтобы просто оставаться на ногах. За последние два дня он не ел и почти не спал. И когда ему удавалось отключиться на несколько минут, его мучили кошмарные сны, полные крови и смерти. Сны о тех, кого он потерял.

А еще вчера ему приснилась она. Нагая, распростертая на кровати, с губами, распухшими от его поцелуев. Ее смуглая кожа, влажная от страсти, и тело, извивающееся под ним, изнывающее от желания.

Желания отдаться ему.

Боже, он все еще чувствовал сладость ее рта, вес шелковистой округлой груди в ладонях, еще слышал хриплый шепот у своего уха.

«Войди в меня, Коннор. Возьми меня. Я хочу быть твоей...»

– Мистер Монро, вы слушаете?

Коннор вздрогнул. Открыв глаза, он обнаружил, что объект его вожделения стоял на расстоянии вытянутой руки. Девушка с вызовом смотрела на него сузившимися глазами.

Господи, что он делает? У него нет времени на то, чтобы как неопытный мальчишка предаваться любовным фантазиям. Почему он позволяет себе увлекаться этой леди? Особенно тогда, когда человек, заменивший ему отца, убит каким-то чудовищем?

Коннор выпрямился и повернулся к Толливеру. Тот уже зашел внутрь и внимательно наблюдал за ними, стоя рядом с письменным столом.

– Черт побери, Толливер... – начал он. Но сыщик не дал ему договорить.

– Монро, если честно, то я не знаю, что делать дальше, – извиняющимся, но решительным тоном сказал он. – Власти убеждены, что убийцей является Форбс. Если мы не найдем улики, доказывающие обратное, то они не изменят своего мнения. – Толливер остановился и покачал головой. – Боюсь, у нас нет другого выбора.

Леди Джиллиан подошла и встала напротив Коннора. Ее ладонь легла ему прямо на локоть. Несмотря на материю рубашки, все его тело запылало даже от этого невинного прикосновения. Коннор едва сдерживал дрожь.

Девушке явно удалось справиться с гневом. Теперь ее лицо приняло умоляющее выражение.

– Пожалуйста, мистер Монро. Мистер Толливер не попросил бы меня прийти, если бы не был уверен во мне.

Он перевел дух, пытаясь не замечать руку в перчатке, лежащую на рукаве.

– Миледи, вероятно, вы не понимаете, на какой риск идете. Мы не воровство расследуем.

– Я все понимаю, но не верю, что риск так велик, как вы думаете. Я не собираюсь сама искать убийцу на улицах Лондона и надевать на него наручники.

Коннор представил эту картину и нехотя ухмыльнулся. Такое поведение было как раз в духе бесстрашной леди Джиллиан.

Как будто почувствовав, что его решимость слабеет, она приблизилась к нему еще на один шаг. Ее пьянящий запах коснулся носа Коннора.

– Я прошу лишь дать мне шанс, – продолжила девушка. – Позволить осмотреть кабинет мистера Грейсона. Обещаю, если я ничего не найду, то уйду отсюда без лишних слов и никогда больше не появлюсь. Но если мне удастся обнаружить новые улики, пропущенные сыщиками с Боу-стрит, вы примете мою помощь.

Коннор задумчиво нахмурил лоб. Это было искушением. Конечно, ей вряд ли попадется что-нибудь стоящее. Несмотря на ее заверения, леди Джиллиан едва ли сумеет сохранить спокойствие. Один взгляд на место преступления – и она убежит отсюда сломя голову. Исчезнет с его глаз навсегда.

И это именно то, что ему нужно, да?

Он сжал кулаки. Ему была противна сама мысль о том, чтобы показать леди Джиллиан такое страшное побоище. Его лучшие чувства восставали против этого, но он не мог позволить ей работать рядом с ним, стать слишком близкой к нему.

Он не хотел нести ответственность за еще одну жизнь, особенно за ее жизнь.