– Пожалуй, схожука я прогуляться. Думаю, вернусь раньше чем через час.
      – Счастливой прогулки, – пожелал старик, пересаживаясь от стола в удобное кресло у камина.
      На ногах у него уже были комнатные туфли; трубка, табак и графин с портвейном стояли под рукой на маленьком столике; «Журнал Блэквуда» дожидался на подлокотнике кресла. Устроившись поудобнее, доктор Коппард подумал о неутомимой энергии молодости, побуждающей его подопечного отправиться на прогулку холодным ноябрьским вечером. Зрелый возраст, несомненно, имеет преимущества. Одно из них – умение наслаждаться комфортом, которое, слава Богу, ему доступно. Доктор вынул пробку из графина, налил себе стакан вина и углубился в журнал, больше не думая о своем ученике.
      Входная дверь кафе была приоткрыта и распахнулась от легкого прикосновения. Внутри тянулся длинный полутемный коридор, но лампа, горящая на столе, позволяла прочитать слово «Кафе», выведенное на двери в середине левой стены. Ощущая жар в лице и тяжесть в ногах, Хамфри открыл эту дверь и шагнул в теплую, ярко освещенную комнату, строго меблированную столами, прямыми дубовыми стульями и скамьями с высокими спинками. В комнате никого не было.
      В большом камине возле противоположной стены горели дрова. Один разноцветный ковер лежал перед камином, а другой – под центральным столом. Вдоль правой стены тянулась широкая стойка, за которой виднелась дверь. Комната, безупречно чистая и опрятная, словно отражала чопорность фасада дома. Первой реакцией Хамфри было удивление, смешанное с облегчением. Он сам не знал, что именно ожидал обнаружить, но только никак не это строгое, ухоженное помещение. Глядя на него, вряд ли кто усомнился, что посетители приходят сюда выпить, поговорить о делах и почитать газеты. Возможно, это соответствовало действительности. Хамфри был рад, что зашел в кафе – он повидает девушку, убедится, что с нею все в порядке, а потом сможет уйти, ни о чем больше не беспокоясь.
      Хамфри выбрал скамью в углу и только принялся размышлять, позвонить ему в колокольчик на столике или подождать минуту, как поток холодного воздуха возвестил о том, что дверь на улицу открылась. Спустя пару секунд старый Даффл, аптекарь, проковылял к камину и протянул руки к огню. Согрев руки и лицо, он повернулся к камину спиной, увидел Хамфри и с любопытством уставился на него.
      Присутствие старика не вызвало у него восторга: Даффл обожал совать нос в чужие дела, а его аптека служила центром распространения сплетен. Завтра все местные жители – в том числе и доктор Коппард – будут знать о визите Шедболта в кафе. Впрочем, нельзя сказать, чтобы для Хамфри это имело значение – никого не касалось, как он проводит свободное время, да и почему бы ему не находиться здесь, как и любому другому обитателю Бери.
      – Я не часто вижу вас здесь, доктор Шедболт, – заметил старый аптекарь, вежливо титулуя Хамфри «доктором».
      – Это мой первый визит сюда, – по-прежнему кратко ответил Хамфри, подавляя желание добавить: «И вам это отлично известно».
      – Держу пари, что не последний. Это уютное и веселое местечко. Ничем не хуже клуба. Вы бы удивились, узнав, сколько дел проворачивается в этих четырех стенах. – Усмехнувшись, он добавил лукавым тоном:
      – Вполне респектабельное заведение, покуда дверь на улицу открыта. А что здесь творится потом, я не знаю и слишком стар, чтобы узнавать. – Старческие слезящиеся глазки окинули Хамфри взглядом, заставившим его не без смущения вспомнить о своей молодости.
      Наклонившись, аптекарь позвонил в колокольчик, который стоял на ближайшем к камину столике.
      Дверь за стойкой сразу же открылась, и на пороге появилась одна из дочерей миссис Роуэн. Младшая из девушек, которых Хамфри часто видел вдвоем на улицах города, и в комнате казалась несколько привлекательней – менее вызывающей и агрессивной. Девушка была довольно пышная – чересчур толстовата на вкус Хамфри, но ее бело-розовая кожа, глянцевые светлые волосы и блестящие карие глаза говорили о свежести и добром здоровье.
      – Входи, входи, Сузи, – фамильярно окликнул ее Даффл.
      – Ты не должна мной пренебрегать только потому, что я старик и постоянный посетитель. Тем более что сегодня ты пренебрегаешь не мной одним. Молодой доктор Шедболт нанес первый визит в ваше заведение. Что он подумает о здешнем обслуживании?
      Имя, несомненно, что-то значило для девушки. Об этом поведал испуганный взгляд, который она метнула в угол, где сидел Хамфри. Потом Сузи снова повернулась к старику.
      – Вам то, что обычно, мистер Даффл? – любезно осведомилась она.
      – И не беспокойтесь: я не забуду про желтый сахар. Вчера вечером произошла досадная ошибка. Но Летти новичок у нас, и вы должны ее простить.
      Летти! Должно быть, это девушка из дилижанса. Приятное имя.
      Хамфри сделал заказ – только кофе.
      Едва Сузи выскользнула за дверь, с улицы вошли еще трое мужчин. Один из них был секретарем городской корпорации, другой – школьным учителем, а третьего Хамфри не знал. Они подошли к камину, и мистер Даффл немедленно прицепился к секретарю с расспросами, когда, наконец, заделают дыру на Лумс-Лейн, как раз напротив его аптеки. Хамфри перестал обращать на них внимание, ибо внутренняя дверь снова открылась и вошла Сузи Роуэн с подносом, который она поставила на столик мистера Даффла. За ней следовала другая девушка – Летти, направляясь со своим подносом в угол, где сидел Хамфри. Он почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и бешено заколотилось сердце, подпрыгивая к самому горлу. В течение минуты ошеломленный и сам себе отказывающийся верить Хамфри осознал, что его беспокойство за девушку было всего лишь поверхностным симптомом иного чувства. Да он же влюблен в нее! И лишнее тому доказательство – сумятица, в которую повергло его нервы одно лишь появление Летти. Он пришел сюда, движимый не только тревогой за девушку и любопытством, хотя искренне ощущал и то и другое, а потому, что хотел снова увидеть свою попутчицу. Хамфри понял это по охватившей его всепоглощающей радости.
      Девушка довольно неуклюже поставила поднос на столик.
      – Хэлло, – поздоровалась она.
      – Я не поверила Сузи, когда она сказала, что это вы. Я думала, вы никогда сюда не придете.
      – Да, я… я просто решил заглянуть и узнать, как ваши дела.
      – О, со мной все в порядке. Они не имели ничего против моего неожиданного приезда и встретили меня очень радушно.
      – Очень этому рад.
      Хамфри не придумал ничего лучше, хотя жаждал задать ей целую дюжину вопросов. Он глядел на девушку и наслаждался чувством, которым было невозможно пресытиться. Теперь она выглядела лучше – аккуратно причесанные волосы были стянуты на макушке голубой лентой, ниспадая на спину каскадом локонов. Платье на ней также было голубым, со скромным воротничком из гофрированного муслина под пару маленькому фартуку, прикрывавшему спереди юбку и стянутому сзади тугим бантом, что выгодно подчеркивало тонкость талии.
      Однако, глядя на девушку, Хамфри заметил, как выражение счастья в ее глазах исчезло, уступив место знакомому печальному взгляду. Почему же такой взгляд застыл в прекрасных голубых глазах девушки?
      Прежде чем Хамфри нашел хотя бы подобие ответа на этот вопрос или придумал спокойное дружеское замечание, способное вовлечь Летти в беседу и заставить задержаться возле его столика, Сузи Роуэн окликнула ее с другого конца комнаты. Посетители прибывали. Помещение постепенно наполнялось громкими мужскими голосами и табачным дымом. Летти быстро повернулась и направилась назад, к стойке.
      – Возвращайтесь, – сказал Хамфри ей вслед, и девушка молча улыбнулась.
      Хамфри неспешно прихлебывал кофе, наблюдая за происходящим вокруг. Между столиками сновала теперь еще и Кэти Роуэн, более высокая, худая и смуглая, чем ее младшая сестра. Она была по-настоящему красивой – ее лицо и фигура привлекли бы к себе внимание в любой компании. Но когда Кэти и Летти стояли рядом, и сравнение было неизбежным, Хамфри ощущал невыразимое очарование бледного детского личика, отсутствующее в безупречных чертах красавицы. Его взгляд упорно возвращался к Летти, словно стремясь, домой.
      Появилась хозяйка кафе, и основанные на слухах подозрения Хамфри, которым нанес слабый, но все же ощутимый удар весь облик кафе, заколебались с новой силой. Трудно было представить даму более респектабельную, чем миссис Роуэн.
      Она была высокой женщиной – выше обеих дочерей, держалась прямо и двигалась с необычайным достоинством. На миссис Роуэн было строгое, черного шелка платье с высоким воротником и длинными рукавами. Черные волосы она расчесала на пробор, заплела в косы и уложила на затылке под маленькой белой шапочкой с черной бархатной лентой. Длинное ее лицо имело желтоватый оттенок, на фоне которого выделялись пигментированные участки кожи на веках и под глазами. Говорили, что миссис Роуэн никогда не покидает свой дом – злые языки утверждали, будто она не рискует выйти на улицу.
      Миссис Роуэн не помогала обслуживать посетителей. Несколько минут она постояла, обозревая комнату, а затем подошла к одному из столиков и заговорила с сидящими за ним мужчинами. За столиком завязался оживленный спор; мужчины передавали друг другу газету. Миссис Роуэн приняла участие в дискуссии, и было ясно, что с ее мнением если не соглашаются, то считаются. Обращенные к ней лица красноречиво выражали интерес и внимание. Вскоре спор как будто утомил ее. Она махнула рукой (непонятно, был это жест согласия или нет) и направилась прямо в угол, где сидел Хамфри.
      – Вы доктор Шедболт, не так ли? – с улыбкой осведомилась она, присаживаясь напротив него.
      – Рада возможности поговорить с вами. Я даже хотела написать вам, чтобы поблагодарить за доброе отношение к моей племяннице. Глупая девочка отправилась путешествовать, не посоветовавшись со мной, а денег у нее оказалось так мало, что ей пришлось переночевать в какой-то лачуге в Кембридже и отказаться от завтрака. Насколько я поняла, вы накормили ее и проводили до моего дома. Не могу выразить, как я вам благодарна.
      Глубокий неженский голос был полон искреннего чувства. Только последний болван мог усомниться в искренности ее слов.
      – Ах, уверяю вас, тут не о чем и говорить, миссис Роуэн.
      – Доброту в наши дни проявляют нечасто. Вы уже виделись с Летти?
      – Да, всего минуту.
      – Уверена, что она была рада встрече с вами. Наверное, все здесь кажется ей несколько необычным, но думаю, что она счастлива. – Миссис Роуэн задумалась ненадолго.
      – Скажите, доктор Шедболт, моя племянница показалась вам общительной? С нами она держится… не то чтобы робко, но выглядит так, словно носит в душе нечто такое, о чем боится рассказать. Впрочем, вы едва ли это заметили.
      – Вы ошибаетесь. Я заметил, – возразил Хамфри, начиная испытывать к миссис Роуэн симпатию за ее неподдельный интерес к чувствам Летти. От нее не скрылось то, на что обратил внимание и он сам.
      – Ее очень обрадовало ваше радушие, – продолжил он.
      – Когда я расстался с ней у вашей двери, Летти очень волновалась, что приехала без предупреждения. Я… я, признаться, пришел сюда сегодня узнать, все ли в порядке.
      Благожелательное выражение на лице миссис Роуэн слегка потускнело.
      – С вашей стороны это весьма любезно, но не могу удержаться, чтобы не полюбопытствовать: одобрил ли ваши намерения доктор Коппард?
      Бесцеремонное напоминание о его положении ученика рассердило Хамфри.
      Миссис Роуэн вновь удалось выразить словами мысли Хамфри. Старик действительно относился к кафе с предубеждением и не был способен понять, что его помощник посетил это заведение из бескорыстной доброты. А может, он прав? Не оказывались ли мерзкие шуточки о соблазнительной паре блестящих глаз более чем близкими к правде? Нет, прочь эти мысли! Очевидно, миссис Роуэн была умной, терпеливой и понимающей женщиной.
      Хамфри мог допустить, что миссис Роуэн и ее дочери – проститутки, каким бы невероятным это ни казалось. Но Летти? В его душу вновь закрался страх. Внезапно он ощутил желание очутиться подальше от этой женщины и привести свои мысли в порядок. Хамфри хотелось побыть наедине с Летти хотя бы десять минут, но это наверняка невозможно, так как кафе было переполнено, а Кэти и Сузи Роуэн, несмотря на их проворство, часто задерживались у столиков, обмениваясь шутками с посетителями. То и дело слышался смех девушек. Летти же, еще ни с кем не знакомой, приходилось то и дело сновать через служебную дверь, а Хамфри не был уверен, что имеет право претендовать на ее внимание.
      Между тем время шло. Взгляд на часы поведал Хамфри, что он уже задержался дольше положенного.
      Словно читая его мысли, миссис Роуэн неторопливо и грациозно поднялась со стула:
      – К сожалению, я не могу сидеть тут весь вечер. Очень рада, что мне предоставилась возможность выразить вам мою благодарность. Надеюсь, вы придете к нам снова.
      – Разумеется, – отозвался Хамфри.
      Он станет посещать это место, покуда не откроет все его секреты, если таковые имеются, и коль скоро хоть один из тревожных слухов о кафе подтвердится, он заберет Летти отсюда быстрее, чем извлекает занозу из воспаленного пальца.
      – Думаю, Летти будет рада пожелать вам доброй ночи, – промолвила миссис Роуэн.
      Она сделала знак племяннице и отошла в сторону. Летти принялась пробираться через переполненную комнату, и пульс Хамфри снова зачастил. Но когда девушка остановилась рядом с ним, он только и смог сказать:
      – Я должен идти. Хочу пожелать вам доброй ночи, и очень рад, что у вас все в порядке…
      Летти молча смотрела на него тем самым взглядом, который так проницательно охарактеризовала ее тетя.
      – Тогда до свидания. Я приду снова. Летти попрощалась и отвернулась.
      Хамфри подходил к двери, когда его окликнули:
      – Шедболт! Неужели это вы? Господи, да вы совсем взрослый! Конечно, вы меня помните?
      – Разумеется, сэр. Я узнал вас, как только вы вошли. Хотя не думал, что и вы меня узнали.
      – О, я никогда не забываю лица. Что вам здесь понадобилось?
      – Всего лишь чашка кофе, сэр.
      – Я имею в виду, в городе.
      – Я живу здесь уже четыре года – работаю помощником доктора Коппарда с Эбби-Хилл.
      – Вот как? Я этого не знал. Рад слышать. Впрочем, я предполагал, что вы вернетесь в глушь. Странно, почему мы не встретились раньше. Впрочем, мы, учителя, ведем уединенную жизнь. А вы выбрали славное ремесло, Шедболт. Зарабатывать на людских недугах – отличная профессия. Хотел бы я быть врачом.
      – Врачи постоянно на работе, сэр. Возможно, в эту минуту какой-нибудь больной уже ждет, чтобы я на нем заработал. Извините, сэр, мне нужно идти.
      – Ну, надеюсь, мы еще увидимся. Я провожу здесь большую часть вечеров, когда не должен торчать в школе. Доброй ночи, Шедболт.
      – И вам того же, сэр.
      Эта тривиальная встреча неприятно подействовала на Хамфри. Ему никогда не нравился мистер Бэнкрофт, чье недовольное и ироническое отношение к избранной им профессии сказывалось на его поведении с учениками. К личной антипатии добавлялась обычная неприязнь молодого человека к обществу того, в чьем присутствии он автоматически вновь становился мальчиком. Это вполне естественное чувство могла смягчить только взаимная искренняя привязанность, но, увы, такого не случилось.
      Однако, быстро переходя окутанную холодным туманом Эбби-Хилл, Хамфри понял выгоду, которую можно извлечь из этой встречи. Если доктор Коппард узнает о визите своего ученика в кафе, а это казалось весьма вероятным, Хамфри мог достаточно правдиво ответить, что был там, в компании своего старого школьного учителя. Это придавало его поступку оттенок респектабельности. К тому же последние слова мистера Бэнкрофта можно было расценить как договоренность о будущих встречах, что может оказаться полезным.
      Открыв тяжелую входную дверь и очутившись в здании, которое в течение четырех лет было его домом, местом, где он чувствовал себя по-настоящему счастливым, Хамфри впервые осознал, что замышляет обман и притворство.
      Старик дремал над журналом.
      – А, вот и ты, – проснувшись, обрадовался он.
      – Миссис Нейлор присылала этого несчастного мальчишку сообщить, что на сей раз она по-настоящему умирает. Я выглянул на улицу, но там так темно и холодно. А так как ты еще не разделся, Хамфри, то я подумал…
      – Конечно, сэр. Я пойду прямо сейчас. Возможно, это ложная тревога, но когда-нибудь она ведь в самом деле умрет.
      Они рассмеялись.
      – Возможно, я дурак, что посылаю тебя, – заметил доктор Коппард, поудобнее устраиваясь в кресле. – Ведь она должна кому-то оставить свои деньги, если они у нее имеются. Так что ты, сам того не зная, можешь заполучить состояние.

Глава 4

Глава 5

Глава 6