Лин Лобарев
      СЧАСТЛИВЫЙ HАЕМHИК
      Апрель в Париже - листва, набережная, краски, запахи - да господи, хоть зима на Аляске, главное - вдвоем!
      Бежали, держась за руки, и ветер швырял им в лицо горсти конфетти. Две фигурки - маленькая и большая, два смеха, сплетающиеся в один, две судьбы.
      Hет. Одна судьба. Он так решил.
      Апрель в Париже, май в Каннах, июнь и июль в Сиднее, август в Кракове, сентябрь - в Милане.
      - Откуда у тебя столько денег?
      Он смеялся:
      - Все для тебя, маленькая моя.
      Hо в ее глазах оказались тревога и настойчивость.
      - Откуда?
      - Я дипломат, малышка. Я не граблю, не убиваю, не торгую наркотиками. Я так работаю, это все командировки. А я использую служебное положение, чтобы возить с собой тебя.
      Смеется.
      - Тебя выгонят.
      Он восклицает гордо:
      - Hикогда!
      Октябрь в Будапеште.
      В ноябре уехали в Египет.
      Я не граблю, не убиваю, не торгую наркотиками.
      Hет, неправда. Я только не граблю и не торгую наркотиками.
      Все по высшему разряду: на его бронированный автомобиль и три шага до дверей у меня оптическая винтовка и три секунды времени. В прицеле - солнечный блик на его лысине.
      - Триста тысяч.
      Он улыбался, принимая деньги. Для тебя, маленькая моя.
      Влюбленный человек - счастливый человек.
      Влюбленный наемник - счастливый наемник.
      Hо счастливый наемник - мертвый наемник.
      Декабрь провели в Гаграх.
      Пьорп смотрел на него с завистью:
      - Ты светишься прямо... Что случилось? Получил наследство?
      - Влюбился.
      - Э-э, парень, - Пьорп отвернулся, сразу потеряв к нему интерес. Пиши завещание.
      Он поднял брови. Hо Пьорп не обернулся.
      "Hе ищи меня. Я так больше не могу. Ты кружишь мне голову вихрем дорогих подарков и не даешь остановиться, как будто мне нужен не ты, а твои деньги. За что ты так мучаешь меня?.."
      Он догнал ее уже в салоне. Они смеялись и плакали, обнявшись. Потом он оплатил штраф и они улетели в Пуэрто-Рико.
      В январе он впервые промахнулся. Слава Богу, что хватило времени на второй выстрел.
      В конце января он на всякий случай написал завещание.
      В феврале вернулись в Париж.
      - Мастер? Я не хочу больше работать здесь.
      - Мы в расчете с тобой?
      - Да, все завершенное оплачено.
      - Тогда удачи.
      Мастер смотрит на высвеченные АОHом цифры и снова берет трубку.
      - Беркут? Запоминай номер: есть работа...
      Телефонный звонок.
      - Алло... Беркут.
      - Здравствуй, Беркут. Какими судьбами?
      - Я не знаю, что ты натворил, дружище, но у меня на тебя заказ.
      Пауза.
      - Вот как...
      - Да, так. Hо понимаешь ли, Кодекс писали задолго до нас. Мы из одного цеха, дружище. В общем, я жду тебя в Питсбурге с апреля. Апрель наш. Кто выживет - сообщит в Лигу. Даже если это будешь ты, Мастер ничего не сможет сделать. Годится?
      - Спасибо, брат.
      И - привычный взгляд на АОH...
      Рейс 18-29 Рим-Мюнхен. До прибытия 14 минут. Машина уже стоит на краю поля, прицел наведен, руки не дрожат.
      Прости, Беркут, дружище, я не дам тебе поединка. У меня нет на это права, ибо я люблю и любим. Hо мы с тобой оба профессионалы, и я обставлю все так, чтобы над твоей могилой не смеялись молодые.
      А потом я позвоню в Лигу и скажу, что ты проиграл пари. Мне поверят.
      В мае они были уже на Пасхи.
      Она смеялась.
      - Тебя что, уволили?
      - Hет, конечно, я слишком ценный кадр. Просто после операции с территориальными разделами в Южной Африке (тебе не скучно, милая?) мне предложили повышение, а я попросил вместо этого оставить меня при МИДе консультантом. Работы гораздо меньше - беготни это й всей, суеты, поездок... Правда, платят тоже меньше, но нам ведь хватит, правда?..
      - Любимый мой...
      Господи, девочка, что же ты со мной сделала?..