Женщины президента

— На таможне. Тамара в курсе. Занимаешься растаможкой партии купальников из Польши. На мобильник туда дозвониться трудно, я проверяла.

Так что не подкопаешься… У тебя почти железное алиби! Я не просто твой исполнительный директор, но еще забочусь о твоей репутации. Ты должен мной гордиться, хвалить меня и вообще радоваться, что я у тебя есть…

Тарасов молчал. Видимо, радовался… Его маленький полномочный представитель… Юлька тоже приподняла голову Он отвел глаза.

— Иногда мне кажется, что я нужна тебе только по работе… Всякие там дела фирмы, которые я уже хорошо изучила в деталях и подробностях… Бумаги, которые надо подписывать…

— Это не так… — пробормотал, запинаясь на букве "т", Артем. — И я тебе об этом не раз говорил…

— Ну мало ли что! Говорить можно что угодно! — логично возразила Юлька. — Я ведь тоже говорю в офисе, что ты едешь вместе со мной разбираться с капризными покупателями! Никто и не верит! Разве что новенькие…

— Чего ты добиваешься? — Босс начинал раздражаться.

— Своим враньем? — хихикнула Юлька. — А ты сам догадаться никак не можешь?

— Не делай из меня идиота! — вспылил президент и крепче прижал Юльку к животу. — И не уползай в сторону! Лежи смирно как лежала! Так к чему все эти разговоры о собственной ненужности?

Необходимо было дать ей понять: развод невозможен. И всякий раз боялся это делать или делал до того нескладно, что сам ужасался своей безжалостности… Как только Кнопка его терпела и выносила его жестокость?..

Тарасов понимал, что она когда-нибудь прямо спросит: а не собирается ли господин президент жениться на ней? На синеглазой девочке с площади Белорусского вокзала, ставшей незаменимой в его офисе, в его постели, в его жизни?.. И если нет, то почему?.. Он с ужасом ждал этого вопроса, но она пока его задавать не торопилась, ограничиваясь размышлениями о своем почти бессмысленном и очень одиноком существовании на земле. И, в сущности, была абсолютно права…

— Вот там живет загадочный, даже подозрительный человек, — неожиданно решила сменить тему Юлька и протянула ладошку в сторону окна. — Вон видишь красные шторы в доме напротив?

— И в чем же его загадка? —" — пробасил президент, не проявив к ее словам особого интереса.

— Я заметила это случайно, — объяснила Юлька. — Он слишком часто включает и выключает свет, иногда несколько раз подряд. У него почти никогда не раздвигаются шторы… Как ты думаешь, что он там делает в темноте?

— Одно из двух: либо печатает фальшивые доллары, либо принимает дам. Например, работает жиголо.

Впрочем, может, это из любви к искусству… Также не исключено, что резидент подает условные сигналы.

Тебе что, нечего делать?! Поменьше смотри в окно!

— Да я туда совсем не смотрю! — задумчиво отозвалась Юля. — Говорю же, это получилось случайно… Просто так…

Тарасов провел пальцами по ее волосам.

— Кнопка, ты не замерзла?.. Мне пора,… Надо ехать…

Она лежала не шевелясь, словно не слышала…

— Вся жизнь проходит в этих «надо»!.. Провались они пропадом! Неужели мне не светит услышать другие слова?.. Интересно, как ты думаешь. Бланка понимает, чем мы здесь вдвоем без нее занимаемся?

Она ведь у меня девственница! И, по-моему, даже не рвется к знакомству с котами.

Президента не волновала девственность Бланки и ее непростые взаимоотношения с противоположным полом. Он осторожно отодвинул Юльку и встал.

— Среди вечных «надо» проходит не одна твоя жизнь… Это удел многих.

Юля осталась лежать, искоса наблюдая за шефом.

— Почему у тебя всегда мятые рубашки и зависевшиеся в шкафу пиджаки? — вдруг спросила она. — Ты живешь на самообслуживании? Давай я поглажу!

Никогда раньше об этом не затоваривала, будто не замечала…

— В другой раз, сейчас некогда, — снова раздражаясь, буркнул Тарасов. — И не забудь потом закрыть за мной дверь, иначе твоя драгоценная кошка может выскочить следом. Она уже несколько раз пробовала это сделать.

— Вряд ли. Она боится лестницы, подъезда, а больше всего — улицы. Разве что она влюбилась в тебя… А ради любви чего только не сделаешь!.. Хотя пока ты ей совершенно безразличен…

Юлька лениво потянулась и села, набросив на себя халатик. Очень злая синева в упор…

— Я тебе приготовила курицу с чесноком, как ты любишь… А ты даже не попробовал…

— В другой раз, — нетерпеливо повторил президент. — Завтра с утра мне надо заехать к турецким поставщикам. Буду около двух. Если что, звони на мобильный…

Бланка тихо сидела под дверью в коридоре, скучая без телевизора, сегодня оставленного хозяйкой в комнате, и терпеливо ждала, когда о ней вспомнят.

— Купи для нее второй «ящик», чем без конца туда-сюда таскать этот! — посоветовал президент по пути в ванную. — Жалко зверя… Вон как мучается!

— Обойдется одним! — буркнула Юлька. — Еще второй ей покупай! Фанатка! Раба телика!

— А какие передачи она больше всего любит?

Уже из-за двери ванной…

Юлька вздохнула и ответила, уткнувшись носом в щелку.

— «Детектив-шоу», триллеры и «Момент истины». С удовольствием смотрит клипы, рассчитанные на детишек, еще не прочитавших ни одной книжки.

Правда, после этих клипов книги им будут уже ни к чему… Неравнодушна к Сталлоне. А еще к «Империи страсти». Но это очень поздно. Пока они все там разденутся!.. Раздевайтесь с нами, раздевайтесь возле нас, раздевайтесь лучше нас… Раздеваемся все! Зрелище потрясающее! Я не выдерживаю напряжения этих безумных страстей, тоже раздеваюсь за компанию и засыпаю. Приходится выключать. Киса очень горюет. У нее переживательный характер!

— Странные и противоречивые вкусы, — заметил президент из ванной. — Чтобы кошка — и политика?! Впервые слышу… Ну раздевалки — это еще куда ни шло… У тебя что, опять нет горячей воды?!

— У меня вместо горячей воды непрерывная реформа ЖКХ в действии! Чтобы не забывались! — ответила Юлька. — Зато жизнь сразу приобретает глубокий смысл! Ожидание горячей воды — и потом ни с чем не сравнимое блаженство при ее неожиданном появлении! По-моему, одни россияне понимают, что такое настоящее счастье.

— Кроме меня… — пробурчал президент, выходя из холодной, как морозилка, ванной. — Меня такие смысл и счастье совершенно не устраивают! А ты у меня молодец! Оптимистка!

Он на секунду остановился и снова провел рукой по волосам:

— До завтра. Кнопка… Не грусти…

Бланка сидела на пороге и внимательно смотрела ему вслед.

* * *

— Валентина, опомнись! — сказала мать. — Ты с утра до ночи думаешь только о нем!

Валя изобразила удивление. Получилось неважно.

— О ком это?

— Ты отлично знаешь о ком! — жестко ответила мать. — Не прикидывайся дурочкой!

Валентина смешалась. Она думает о нем?.. Замечательно… Просто отлично…

— Разве это так заметно? Я вообще-то бестолковая…

— Ты нашла себе отличное оправдание! — сказала мать. — Чуть что, сразу — я бестолковая! И с меня — взятки гладки! Надеюсь, твой рассеянный муж, у которого одна работа на уме, твоих странностей пока не замечает. Только ведь все до поры до времени… Что с тобой происходит? А главное — что тебе еще от жизни нужно?! Я никак не могу понять!..

Валентина тоже никак не могла ни в чем разобраться. Какая-то смутная, серая путаница неясных чувств и желаний, заблудившихся в перекрестках и лабиринтах до сих пор не проснувшейся души…

Валентине хотелось снова стать маленькой, вновь проскакать по лесенке вверх, прыгая со ступеньки на ступеньку своих лет, и добраться до двадцати восьми, и остановиться, задержаться, чтобы наконец понять себя, стать собой и совсем другой, с другими мыслями, чувствами, настроениями… Оставив в прошлой, прежней жизни мужа и даже Таньку…

Таньку?! Валентина вздрогнула. Как это к ней приходят подобные страшные мысли?..

— Ты взрослая женщина! — продолжала мать.

Ничего подобного… Странно, откуда она это взяла?.. Если только доверять паспортным данным…

— У тебя хорошая семья…

И это довольно спорно…

— Объясни, о чем ты думаешь?

— Объясняю! — взорвалась Валентина. — Я думаю о работе! Мне она нравится! И ее у меня очень много!

Мать иронически прищурилась. Валя терпеть не могла этой иронии.

— Кому ты это говоришь? Нравится… Да, нравится!.. Только не работа…

— Мама, перестань! — истерически крикнула Валентина. — Почему ты все время упорно навязываешь мне свой образ жизни. Тебе бы на пенсии неплохо подработать в ФСБ! Ты там была бы незаменима.

Под кодовым именем мадам Штирлицева!

— А тебе лучше вообще нигде никогда не работать! — отпарировала мать. — Когда ты сидишь дома, всем жить спокойнее!

В дверях появилась удивленная Танька: в ее доме крики были редкостью.

— Видишь, напугала ребенка! — обрадованно укорила мать, пытавшаяся спасти единственную дочь.

— Еще неизвестно, кто его напугал! — возразила Валентина.

Танька молча ткнулась головой ей в колени.

— Все в порядке, малыш! — успокоила дочь Валентина. — Мы больше не будем кричать! Это случайно вышло, извини…

— А помнишь, мама, того высокого дядю в парке? — вдруг спросила Танька. — Ну он еще заикался и так здорово бегал на лыжах? Он обещал познакомить меня со своей дочкой,.. Когда же мы пойдем знакомиться?

— Ты совсем сошла с ума! — резко сказала мать и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

* * *

— Ты заболела? Почему молчишь? Опять плохо со спиной? — высыпал Артем на Настю мелкие жесткие крупинки вопросительных знаков. — Давай снова сделаем массаж, ты с этим делом не затягивай! Позвоночником рисковать не стоит!

— Со спиной? С чего ты взял? — удивилась она.

— А вон у тебя на столе визитка!.. Кандидат медицинских наук… Зачем он тебе, если ты здорова?

Настя равнодушно смела визитку в ящик стола:

— Да это так, случайный знакомый… Мало ли что, вдруг пригодится… Саша у мамы. И мы можем немного развлечься и отдохнуть…

Она просительно и застенчиво взглянула на Артема.

— Я так и понял, — буркнул он. — И я не устал.

Но раз ты хочешь… А ты придумала, как мы будем развлекаться? Учти, у меня очень мало свободного времени.

Настя ни о чем не думала заранее: просто вырвалось. Теперь она пыталась срочно изобрести хотя бы один развлекательный маршрут. Театр, кино, консерватория?.. Артем выходов в свет не любил, людей чурался… Сашка — один свет в окошке… Да еще работа… Где находится его первая помощница во всем…

Настя старалась гнать от себя прочь мысли об этой даме. Выходило плохо, но все-таки пока она с ситуацией кое-как справлялась.

Артем рассеянно перебирал какие-то бумаги. Ну почему он так всегда скучает без Сашки?! И ее нелегко оторвать от отца даже на два дня. Хотя он молчит, ничего не скажет… Только смотреть на его застывшее лицо нет сил… К чему эти невероятные страдания?!

Настя начинала раздражаться. Опять его показательные выступления! Неужели она, мать, любит ребенка меньше?! Очевидно, проблема в том, что Сашка живет у Настиных родителей. Это терзает его больше всего. Он не хочет делить с ними дочь…

И вообще, не хочет делиться ею ни с кем… Даже с Настей.

Сашка родилась лунатиком. В полном смысле этого слова. Поэтому Настя всегда хорошо знала даты полнолуний: именно в эти ночи Сашка вставала с кровати и начинала гулять по квартире. Потом она ничего не помнила из своих ночных лунных путешествий. Дочка заходила на кухню, в ванную, подходила к двери лоджии… Счастье, что пока не дотягивалась до замков и запоров… Настя поднимала голову и настороженно прислушивалась к ее шагам. Немного побродив, Сашка укладывалась в кровать и спала до утра. Но чаще всего она забиралась в постель родителей, а утром удивленно спрашивала:

— А как я сюда попала? Ты меня перенес?

— Да, перенес, — нежно бормотал Артем, прижимая к себе ее темную голову.

Он так менялся рядом с дочкой, она могла из него веревки вить! И Настя стала ловить себя на противоестественной зависти к собственной дочери.

Ну почему Артем любит только Кляксу?! Одно утешение: его помощнице тоже будет трудно тягаться с Сашкой.

Когда девочка в своем странном лунном полусне устраивалась у родителей под одеялом, Артем укладывал ее к себе на живот и замирал. И он, и Сашка любили спать именно так. Настя удивлялась про себя: неужели им удобно? Она бы, наверное, в таком положении вообще никогда не заснула. Но своего недоумения никогда не высказывала.

— Я хочу как-нибудь заехать к тебе в офис…

Вот оно, то самое, чего Артем ждал уже несколько дней!.. Он оторвался от бумаг и мрачно, исподлобья взглянул на Настю:

— Это и есть наше общее развлечение? Сурово!

Бурный всплеск фантазии!.. Ты не могла выдумать что-нибудь поинтереснее? Я все-таки рассчитывал на театр!..

Сильно завяз в словах…

— А это и есть театр! Самый модерновый, сплошной сюр, — пробормотала Настя. — Я закажу билеты в Новую оперу. Не возражаешь?

— Ничего не имею против, — буркнул Артем. — Один вопрос мы благополучно решили. Очередь за вторым. Он будет посложнее… Зачем тебе ехать ко мне в офис? Что ты там забыла? Хочешь встретиться лицом к лицу с одной слишком интересующей тебя леди? Дамские штучки! Успокойся, я наврал: ты слишком донимаешь меня своей бессмысленной необоснованной ревностью! И уже сколько лет! Не надоело?

Нужно опять, как всегда, разрулить ситуацию…

Любым доступным способом. Он не может рисковать Настей и семьей. Семьей?! Только одной Кляксой! Артем был абсолютно уверен, что в случае развода Настя сыграет на самом болезненном — запретит ему видеться с дочкой. Или жестко ограничит время их встреч. Он боится больше всего именно этого… Он не сумеет жить без Кляксы… Это невозможно себе даже представить…

Но еще он страшится остаться без могучей поддерживающей руки тестя… На что он способен без его помощи? И акции фирмы принадлежат в основном именно тестю. Ну конечно, он озаботился заранее будущим дочери и внучки, он просчитал все возможные ходы и повороты изворотливой судьбы и не захотел рисковать главным… И правильно, зачем ему это? Он заранее предусмотрительно связал Тарасова по рукам и ногам, чтобы еще раз подчеркнуть, кто в доме хозяин. За доказательством далеко ходить не придется…

Артем был загнан, как попавшийся в руки ментов карманник, и прекрасно понимал, что выхода нет.

— Я хочу посмотреть ваши новые партии белья, — сказала Настя. — Мне кое-что нужно купить…

Тарасов нахмурился, — Я тоже не умею врать, — признался он. — Учусь по ходу дела. Но у тебя это получается даже хуже, чем у меня… Ты никогда не покупаешь дешевку!.. Это раз. Во-вторых, я всегда могу доставить тебе на дом все необходимое. Зачем для этого куда-то ехать? Решила все выяснить на месте? В качестве контрольно-ревизионной комиссии?!

Первый раз в жизни он увидел на ее лице откровенное презрение. И едва удержался, чтобы не ударить… Настя отвела глаза: ей стало страшно…

— Ты будешь, как всегда, копаться в женском белье?! Настоящая мужская работа! Тебе нравится?!

Хорошо, что хоть не в грязном… Но это неизвестно!..

Вполне вероятно, что ты уже завяз в нем по уши!

Он хотел закричать, что в это дело его втравил ее разлюбезный, бесценный папенька, и, в конце концов, не все ли равно, чем торговать, были бы деньги!.. Так рассуждал когда-то и ее любимый папаша…

Вышвырнуть ее вон из комнаты! Или самому уехать из дома!.. Хорошо, что сейчас нет Кляксы…

Он бессильно стиснул большие кулаки. Окаменели скулы… Морщины на лице — слишком прямолинейные свидетели жизни Тарасовых — прорисовались резче и грубее…

— У тебя плоховато с головой! Когда желаешь поехать?

Президент отрезал себе все возможные пути отступления.

— Завтра! — сказала Настя и вышла.

Каждый получает то, чего упорно добивается.

* * *

Небо набухло снегом, рассвет окрашивал его в розовые тона. Бессонная Юлька смотрела в окно на красные шторы соседа. Они сейчас казались темными. Ей абсолютно нечего делать дома… Ее сюда никогда и не тянет. Весь мир — водной точке, «горячей точке» Та… Вся жизнь свелась к одному — офис. Она летела туда утром, как на крыльях, и уходила оттуда радостно лишь в одном-единственном случае — держась за большую, надежную мужскую ладонь…

Но ведь нельзя жить, замкнувшись на одном человеке… Или можно?.. А может, как раз так и нужно?.. Но она живет сбоку припека, лепниной на чужом здании, задуманной для собственного развлечения глупым фантазером архитектором, считавшим себя обязанным украсить дом множеством лишних деталей… Со стороны они смотрятся довольно нелепо, жалко прилепившись к стенам, прикнопившись, как любит повторять президент…

Она никогда не просыпалась рядом с ним рано утром. Никогда…

Юлька перевернулась на бок и снова взглянула на темные красные шторы. Что ей делать дальше?..

Сколько еще лет она вынуждена прожить рядом с ним, держась за его руку и зная, что она ей не принадлежит?.. И никогда не будет принадлежать… Хотя это неизвестно, кому она действительно принадлежит…

А дом… Ну мало ли у кого какой дом… Или даже несколько домов… Но президент — большой и сильный.

А она — маленькая и слабая. Она ничего не понимает, не умеет, не знает… Кроме одного — без него она пропадет… Но он тоже пропадет без нее… И еще неизвестно, кто из них быстрее. Хотя, скорее всего, она фантазирует и преувеличивает опасность: ничего страшного не произойдет. Никто из них не сгинет, с пути не собьется, не изойдет слезами и мечтать о добровольном уходе из жизни не станет. И она, его единственная отрада — а ты забыла о дочке? — просто уедет наконец за бугор, к великому торжеству ее родных эгоистов, готовых разорвать ее на клочки ради собственного удовольствия. А он… Ну что он?.. Он останется здесь, под могучим крылом своего тестя, с нелюбимой, но выгодной и ценной женой Настей и по-настоящему любимой дочкой Сашкой… И будет делать деньги дальше, продавать и перепродавать бабские тряпки, может даже на досуге завести еще одну девочку.. Которая тоже станет обожаемой.

Эти подробности не имеют ни малейшего отношения к счастью, но непосредственно и неразрывно, интимно-откровенно связаны с жизнью, которая в счастье частенько вовсе не нуждается. Она куда острее бедует без материальных подпорок. Все проще и грубее, чем думают глупые восемнадцатилетние девочки, отправляющиеся в глухом отчаянии на площадь Белорусского вокзала. За счастьем… Как в лес за грибами…

Ее никто никогда не любил. Хотя родители, тетки, и даже А-эм-тэ, были убеждены, что преданы ей и окружили ее своей верной, искренней заботой. Чего ей еще надо? Они любили по-своему, на свой лад и манер, как им было удобнее, представляя себе любовь любовью для себя. А любить ради себя — это довольно легко, просто и приятно. Но Юльке хотелось, чтобы ее любили ради нее…

— А помнишь, когда мы возвращались из ресторана в мой день рождения, мы встретили свадьбу? — спросила Юлька на днях шефа.

— Я не верю в приметы, — упрямо ответил он.

— Ну и не верь! — хмыкнула Юлька. — Они в твоей вере совсем не нуждаются!

* * *

Когда они после очередного вечера на даче приехали к Юльке домой, она неожиданно замялась на площадке перед запертой дверью.

— Вспомнила о хахале? Сбереженном там на всякий пожарный? — усмехнулся президент.

— Хахаль… — горько вздохнула Юлька и в который раз принялась суетливо рыться в карманах и перетряхивать содержимое своей сумочки. — Если бы хахаль!.. Он бы по крайней мере открыл нам дверь… Я просто опять забыла на работе ключи… Или снова их выронила…

За дверью призывно подала голос соскучившаяся чуткая Бланка, услышавшая родные интонации хозяйки.

— Киса, потерпи еще чуть-чуть, — попросила Юлька. — Не мяукай и не вмешивайся в процесс!

Тарасов начал нервничать:

— Так что, вернемся на работу и поищем там ключики от квартиры, где кошка сидит? Заодно еще немного потрудимся на славу российского белья!

Или ты предлагаешь мне расчудесный вариант любви в подъезде? — Он спотыкался почти на каждой согласной. — Способ, скажем прямо, оригинальный, молодежный и мной, признаюсь, еще ни разу не испробованный! Ты, я смотрю, взялась за меня крепко! Мечтаешь натренировать на плейбоя?

— Ты не волнуйся, пожалуйста! — пробормотала Юлька. — Ключи я теряю через день… Я чумачедчая… Так папа всегда говорит… Поэтому запасной комплект хранится у добрых соседей. У меня рядом живет чудесная пара пенсионерчиков… Сейчас, подожди…

Это три минуты…

И Юлька метнулась к дверям напротив.

Открывшая ей пожилая женщина обрадовалась Юльке так, словно девочка принесла ей известие о повышении пенсии в десять раз, а заодно о снижении квартплаты и стабилизации цен.

— Юлечка! — радостно засмеялась соседка. — Неужели опять?!..

— Да, тетя Ася… — виновато переминаясь с ноги на ногу, призналась Юлька. — Уж вы извините, пожалуйста…

Женщина снова засмеялась, ушла в глубину квартиры и быстро вернулась, позвякивая ключами.

— Ты завтра вновь закажи, если не найдешь! — сказала она. — А это кто же такой?

Она внимательно оглядела Артема, еле сдерживающего рвущееся на свободу негодование.

— Это?.. — Юлька испуганно взглянула на сцепившего зубы шефа. — Это, тетя Ася, очень хороший человек… Спасибо вам… — И поспешно втолкнула в свою квартиру мелового от бешенства Тарасова.

— Я не музейный экспонат! — взорвался он в передней, запинаясь на каждом слове. — Что за кутерьма с ключами и с тетями? Ты бы все-таки координировала свои действия и хотя бы немного обдумывала поступки!

— Конечно, не экспонат, кто говорит, что экспонат… — торопливо оправдываясь, забормотала Юлька, пытаясь его успокоить. — И я обдумывала, я все очень хорошо обдумывала… Если бы я так не делала, ты бы никогда меня не встретил и никогда бы мне…

— ..Не понравился! — закончил президент и хмыкнул.

— Ну да!.. Не сердись…

Юлька прилипла носом к его груди и затихла.

— Ты должен успокоиться и выпить чаю! — посоветовала она его «молнии» на ветровке.

— Какого еще чаю? — недовольно спросил Тарасов.

— Горячего! Крепкого! «Брука Бонда», который заряжает на все сто! Я заварю! Раздевайся… — Юлька оторвалась от понравившейся ей «молния» и помчалась на кухню.

Бланка тихо сидела в прихожей и рассматривала нового гостя. Ее мнение о нем осталось неопределенным. И выражать его она не собиралась, хотя, судя по всему, была уверена, что хозяйка с ней напрасно никогда не советовалась, иначе совершила бы ошибок поменьше.

Президент равнодушно покосился на кошку, снял ветровку и ботинки и пошлепал за Юлькой следом.

Но заварить чай он ей не дал.

— Маленькая хозяйка большого дома… — пробормотал он, прижал ее локти к бокам и легко поднял вверх, — брось свои чашки… Они никому не нужны…

— Будем учиться дальше? — осторожно полюбопытствовала Юлька. — Назови тему нашего следующего урока…

— Сейчас… Дай подумать… Не так все просто…

Он опустил ее на одно мгновение на пол, повернул лицом к себе и снова рывком поднял вверх — так, что глаза ее оказались совсем рядом с его глазами.

— Кнопка… — пробормотал он. — А мы вполне могли никогда не дожить друг до друга…

— Ну для чего такие пессимистические предположения? — философски заметила Юлька. — Ведь вышло все иначе!.. Смотри, как хорошо я уже умею целоваться… И все благодаря тебе…

И осторожно раскрыла губами его рот.

* * *

.Наверное, Юльке нужно получить какое-никакое образование… На кого бы ей выучиться? Хотя она и так уже многое умеет… Надо просто получить бумажку, официально подтверждающую ее статус менеджера или бухгалтера. Тогда к ней больше никто не будет привязываться. Ведь ей придется потом жить самостоятельно… Значит, без него… Как это она сможет так жить?!. А ведь это неизбежно, мама права…

Предметы в комнате понемногу обретали свои цвета, сбрасывая ночные тени как пижаму. Ночь бережно хранили только углы комнаты.

Дверь тихо приоткрылась, и бесшумно появилась ласковая, хорошо выспавшаяся, теплая и лохматая со сна Бланка. Она покачала дымчатым хвостом и прыгнула к хозяйке на диван. Умная кошка всегда сначала проверяла, нет ли там кого-нибудь еще, и никогда не бросалась в постель в присутствии мужчин. Она любила одну лишь Юльку.

— Доброе утро, киса, — сказала хозяйка, погладив длинную шерстку. — А давай поедем с тобой в Италию! Там хороший климат! Ты у меня быстро потемнеешь на жарком солнышке и станешь черной кошкой. И тебя все начнут избегать и будут в страхе от тебя шарахаться. Хотя, может быть, итальянцы совсем не суеверны или у них другие приметы. И миланцы подберут тебе достойного жениха.

Ведь ты всегда себя очень хорошо ведешь. В отличие от меня…

Бланка свернулась клубком и ткнулась Юльке в ладонь. Выяснить, хочет ли киса ехать за бугор, не удалось. Пора было вставать и собираться на работу.

15

— Лебедь белая! Рекламный модуль! — фыркнула Юлька, когда Жанна, убедительно и ярко подтвердив неограниченные возможности импортной косметики, выплыла из кабинета шефа. — И даже вдруг постриглась! К чему бы это? С гладкой и строгой прической так просто не расстаются!

Здесь какая-то тайна!

Секретарша Тамара тихо засмеялась. У нее было крайне сложное положение. Не обладай она в известной мере хитростью и изворотливостью, ей на месте не удержаться бы и дня.

Ей приходилось терпеть невыносимый характер шефа и лавировать между Юлей, Жанной и Валентиной, тихой и незаметной на вид, но уже явно забирающей в свои ручки многочисленные нити своеобразного театрального действа, которое разворачивалось в офисе. И Тамара, с ее проницательностью, не могла не чувствовать, что грядут перемены. Хотя сам президент, похоже, этого еще не осознал.

Рядом с ним выживали немногие. Фирму лихорадило от непрерывной смены сотрудников, но президент этого словно не замечал или не желал замечать и спокойно перекладывал на плечи Юли, Жанны и Валентины всю ответственность, предоставляя женщинам самим справляться с последствиями той легкости, с которой он увольнял очередного работника.

Президентская команда имела строго ограниченный состав.

Порой масла в огонь, и без нее горящий ровным, незатухающим пламенем, подливала Юлька, не считавшая зазорным жаловаться на ленивых менеджеров. Ей казалось, что все обязаны выдерживать предложенный боссом и ею режим и ритм. Она не допускала никаких отклонений и смягчающих обстоятельств. Не могла же огневушка-поскакушка, вся жизнь которой сосредоточилась в офисе, почти так же, как у президента, работать сутками с ним вдвоем, нужны были и остальные… Иначе кем ей руководить?.. А значит… Значит, пусть вся фирма принимает их условия игры!..

Еще синеглазику очень нравилось наслаждаться и развлекаться не только властью над людьми, но — самое главное! — властью над президентом. Это потихоньку, незаметно, исподволь стало смыслом Юлькиной жизни, ее основной ценностью — видеть, как он готов в лепешку разбиться, сделать для нее все, что она попросит, как он мог после одного ее небрежного слова, детского указания пальчиком — вот этот, фас, распни его! — унизить любого, любого оскорбить и выкинуть вон…

Маленькая хозяйка большого дома…

Она быстро догадалась, сметливая девочка, что Тарасов, ее любимый президент, принадлежит к породе людей, рожденных повелевать. Даже страшно было представить, что случилось бы с ним, доведись ему оказаться в роли безгласного подчиненного. Но жизнь широким жестом предоставила шанс очередному «рвущемуся к власти навластвоваться всласть…».

Для него слишком большое значение имело место. Будь он рядовым работником, он бы вел себя совершенно иначе, гораздо мягче и спокойнее, но, оказавшись в кресле президента, мгновенно проявил свои худшие качества.

Смышленая девочка сообразила и другое: именно такие сложные, на первый взгляд неуправляемые натуры на деле очень легко поддаются чужой воле.

К настоящему сопротивлению всегда готовы лишь выдержанные и тихие.

И Юля осторожно и настойчиво стала чаще и чаще показывать свои острые белые зубки…

Но к ее злым укусам очень скоро могли прибавиться коготки других нежных пальцев. Потихоньку настроениями президента начинала заражаться и Валентина. Она легко переняла его интонации, копировала его стиль общения, и в отделе рекламы зазвучало привычное, на тех же повышенных тонах, но на других октавах «Мы можем с вами расстаться!» или «Раз вы устали, то, пожалуйста, берите себе бессрочный отпуск!».

Великий тесть президента думал лишь о дочке и внучке. О людях, которым предстояло трудиться под началом ненавистного ему зятя, Михаил Аронович не заботился и даже не задумывался. И напрасно…

Хотя в чем можно обвинять человека, пытающегося худо-бедно устроить судьбу единственной дочери?..

Не бедно… Но зато очень худо…

— Дышать можно, но только в другую сторону, — говорила о своем любимом офисе неглупая секретарша Тамара.

…Юлька очень похоже передразнила походку Жанны, заодно похвалившись своими новыми ажурными колготками, снова рассмешив Тамару, и вылетела из приемной. И тотчас зазвонил мобильник.

— Как там дела? — опросил любимый и родной бас.

— Когда ты приедешь? — проигнорировав его вопрос, спросила она. — Здесь все тоскуют без тебя…

— Странно… Я вовсе не Ален Делон! — пробасил шеф. — Буду через час-полтора. Да, Кнопка, там приедет дама… Блондинка в лисьей шубе. Это моя жена. Займи ее чем-нибудь до моего приезда. Какие-нибудь журналы… Можешь устроить дипломатический прием. Это несложно. Ей просто нечего делать.

Новость оглушила Юльку.

Она растерянно застыла с телефоном в маленькой ладошке. Что это значит? Зачем сюда едет его жена?

Она здесь ни разу не бывала… Странно и подозрительно… У Юльки нервно забилась жилка на виске.

Артем часто разглаживал ее, нежно-синеватую, пульсирующую под тонкой кожей.

— Что у нас произошло? — ласково пропела рядом Жанна.

Как всегда, неслышно ходит… Как тать в ночи.

Хотя у них очень мягкие паласы… Но все равно так тихо подкрадываться умеет одна лишь незаменимая помощница. Подбирает на редкость мягкие туфли.

«Почему я ее так ненавижу? — подумала Юлька. — Ну это понятно…»