Ксеня лежала и слушала. И понимала: это - все...
      Зачем, ну, зачем?..
      Мысли, измятые, скомканные, подчиняться хозяйке не желали.
 
      - Ты уйдешь с другим, я знаю,
      Он тебя давно ласкает,
      И тебя домой не провожу я!.. - пропел Сашка.
      И уже совсем другим голосом:
      Но если к другому уходит невеста,
      То неизвестно, кому повезло!
 
      Натка слушала молча, но, конечно, предельно внимательно.
      - А ты ей поуправляй, - посоветовала вдруг.
      - Как я могу кем-то управлять, если даже собой не управляю! - признался Сашка.
      Наткин Леша Шорин, любитель горчицы и водки, несмотря на язву, уже прилично надрался, как обычно. Он всегда напоминал Ксении образ пирата. Ах, да, у нее ведь нет ассоциативности мышления... Ну, нет так нет. А Леша даже любил рассказывать про пиратов, тараща полусумасшедшие глаза. Вот и сейчас бубнил свое:
      - Это все пиратство в жизни. Сплошное пиратство... Люди стремятся захватывать чужое, жить за чужой счет, на халяву... Раньше, да и теперь иногда, пиратов показывают смешными, чудаковатыми. Вроде Быковского Бармалея. А что в них смешного? Они страшны по своей сути - люди, выбравшие своим принципом существования грабеж, любой грабеж, в том числе и моральный. Почему-то давняя аксиоматическая традиция - изображать пирата смешным. Всегда были маскарадные костюмы пиратов и все такое... Пират вроде бы страшен, но и не слишком, потому что забавный - в этой своей косынке, с серьгой, с повязкой на глазу... Причем именно пират - сухопутного разбойника изображать смешным тенденции нет. А откуда это идет? Тоже ведь парадокс. Настоящие пираты, известно, - такие отморозки, которых во всех странах до сих пор просто обычно вешают на реях без суда. И это для них совершенно адекватное наказание. Однако в кино и литературе пират всегда в смешном ореоле...
      Сашка продолжал гнуть свою линию:
      - Между прочим, это все пустяки: драмы, где женщины - героини в жизни мужчин. Они, конечно, играют немалую роль, но когда все весело, удобно и приятно, отношения с ними приобретают значение комедий. Придают жизни бодрость, игру, живется легко, ничего не мешает делам. Беда, когда примешь любовь всерьез и начнешь любить горестно и трудно... Тогда теряешь силы и бросаешь все свои дела. А я, при своей крайней раздражительности и художественной природе - поклонник всякой красоты, особенно женской. Я пережил несколько таких драм и выходил из них, правда, небритый, бледный и худой, зато победителем, благодаря своей наблюдательности, юмору и умению анализировать. Даже мучаясь, все равно замечал, как это все глупо и комично. И терзаясь субъективно, смотрел на ход драмы объективно. Разложив все на составные части, находил, что передо мной опять - смесь самолюбия, скуки и плотской нечистоты. И отрезвлялся, и с меня сходило все весенним паводком... Но обидно, что в этом глупом рабстве утопали иногда годы, пропадали лучшие дни нормальной, человеческой жизни... Как и сейчас.
      - А разве Ксеня красива? - пробормотал Леша.
      - Она шарманка по жизни, - отозвался Сашка. - От слова "шарм"... Плюс талант. Он всегда нечто большее красоты. И еще у нее харизма. Что значит по-гречески благодать.
      Натка удивилась. Примолкла. Леша покачивал головой и все бормотал насчет пиратства. Свихнулся на этой теме.
      Ксения вспомнила насчет пресловутой объективности. Это они проходили еще во ВГИКе. Вошли как-то в аудиторию и увидели такое, что в первый момент застыли изваяниями, лишившись дара речи. Два профессора били друг друга в морду. Лупили что есть сил... Сцепились намертво... и рвали за галстуки... и разлетались во все стороны пуговицы... С одного слетели и упали очки... Их тотчас растоптали... А потом вдруг оба препода спокойно уселись за стол и сказали студентам:
      - Теперь расскажите, что вы сейчас видели. Что происходило? Кто виноват? Кто и что из нас двоих конкретно делал?
      Оказывается, это был заранее хорошо спланированный и артистично поставленный эксперимент. Каждый студент описал потом на бумаге ситуацию так, как ее увидел. Профессора сравнивали получившееся. Фишка пряталась в том, что у всех события излагаются как-то, да по-разному. А у кого-то - так даже очень по-разному. Хотя все видели одно и то же и просто излагали увиденное. И один профессор с удовольствием подвел итог:
      - Вот и верь после этого объективности свидетельских показаний!
      А Сашка... Он уже давно перестал ее слушать и слышать. А она его и не слышала никогда...
      При расставании Сашка сказал Ксении:
      - Ты не умеешь любить.
      Нитка сознания рвется... но никак не обрывается эта цепочка: я есть, но меня когда-то не было... как могло быть так, чтобы меня не было? Я есть, но меня не будет... слабая ниточка сознания... и для чего все это?.. для чего?.. почему?.. за что?..
      Измятые, скомканные мысли...
 
      13
 
      Абстрактный идиотизм неуязвим для логики, но погибает на уровне примеров. Так, кто-то дофилософствовался и заявил, что, согласно логике, движения быть не может. Другой в ответ молча начал перед ним ходить.
      Ксеня отлично понимала, что Сашка видел ее такой, какой описал. И нечего тут объяснять, и бесполезно объясняться... Ты живешь в той странной плоскости и в тех размерах бытия, которые сама себе обозначила и ограничила, и их рамки, которые тебя порой теснят и раздражают, - твои же собственные, тобой придуманные и созданные. И Сашка во многом прав. Да, прав, хотя... хотя и жесток до бесконечности... но это его право... он его имеет... а скрывать... о-о, Ксении было что скрывать...
      Срывающийся шепот в трубке: "Целоваю..."
      Зажатая, затиснутая сама собой, закрытая на все замки... Такой и только такой видел ее Сашка. И никакой другой увидеть не мог.
      Поклонка, машина, дымок сигареты...
      - Мне без конца твердили в детстве: попробуешь покурить - вырвет! Но я все-таки решилась. В пятнадцать лет. Приготовила заранее ведерко. Это было на даче. Стала курить. Затянулась раз... другой... не рвет. Выкурила полсигареты. Ничего. Выкурила всю. Ведро не понадобилось. Так и закурила. Без вариантов.
      Олег кивнул.
      - У меня была точно такая же история. Но я просто пошел в дальний угол двора и там выкурил первую сигарету. И, конечно, ничего, все нормально. Еще часто детям рассказывают: увидишь кровь, развороченную рану или убитого человека - ты или упадешь в обморок, или вырвет. А сколько я уже видел убитых, и развороченные раны, и крови - и никаких тебе обмороков. Правда, есть такая версия: это все рассказывается нарочно, специально, чтобы ты потом на уровне подсознания включил блок защиты. Тогда шоком не ударит. Хотя у меня жена... Тоже когда-то попробовала впервые закурить. Причем ей прямо посоветовали: у тебя зуб ноет, ты его пополощи дымом. Она и пополоскала. Потом ходила кругами по двору, туда-сюда, туда-сюда... Не улавливала звуки и голоса. Натыкалась несколько раз на столбы, скамейки, людей и недопонимала, что происходит. Оказалась на другом конце двора, а как - не помнила. Амнезия была, наверное. Ноги заплетались, шла, шатаясь. В конце концов, блевала несколько минут подряд и повалилась на траву в помраченном сознании.
      Ксения усмехнулась.
      - У тебя жена, у меня муж... Ты как это все рассматриваешь?
      - Я рассматриваю только тебя... - пробормотал он. - Это не оправдание, но объяснение. Не хочу отпускать... И не отпущу... Как хочешь...
      - Ты рулишь! - выпалила Ксеня. Ударилась об его взгляд... - А мной командовать сложно.
      Олег не принял метафоры.
      - У меня пока нет машины. Но скоро будет.
      И вытащил записную книжку.
      - Мой телефон ты уже записала... - ручка была наготове.
      Он настороженно ждал: даст или нет?
      Ксения продиктовала: не все ли равно? Ее очень трудно выловить. Сотовый часто блокирован.
      Олег улыбнулся. И смешно, нежно и мило постебавшись, с эдакой мяукающей интонацией, пробормотал:
      - Вот теперь и ты записана в мою книжечку... Попалась!
      Ксеня деловито стряхнула пепел.
      - И много у тебя там таких попавшихся?
      Он внезапно покраснел.
      - Прости... Не знаю, что на меня вдруг нашло...
      Ксения помолчала. Три секунды на размышление...
      - Мечтаю о самоварной жизни.
      - Это как? У самовара я и моя Маша?
      - Угу. Дочку у меня как раз Манькой зовут. Надеялась, что вырастет "ботаником", но сорвалось. И дело не в ней. Самоварная жизнь - она медленно текущая, спокойная. Пока воды наберешь, пока разожжешь, пока закипит, пока кипяток в чашку нацедишь... Следи себе, наблюдай, как важно ползет дым над самоваром, как неспешно сочится вода из неповоротливого крана в чашку... И тогда уже будешь пить неторопливо, безмятежно, по глоточку, как жить по глоточку, потому что вошла полностью в этот самоварный ритм бытия. Понятно?
      - Ну, положим... - протянул Олег. - У тебя так не получится.
      После той ночи, когда Ксеня услышала Сашкины откровения, она устроила мужу жуткую сцену с истерикой, а он спорить и пререкаться не стал, но прислал через день эсэмэску, общий смыл которой сводился к следующему: "Хорошо, я штопаный гондон, но что ты сама себе позволяешь и по какому праву?". И она написала в ответ, что это конец, раз он так во всем уверен и взял на себя смелость ставить на место людей, то бишь ее. И подписалась: "Очень плохая Ксеня".
      - Ты позвонила Олегу? У него что-то случилось. Еще летом, - твердила Оля. - Почему ты не хочешь ему звонить?
      - Через почему, - буркнула Ксения. - Я склонялась-склонялась к этой мысли, но так и не склонилась. У меня крайнее расстройство нервов, какая-то душевная мерзость, опустение головы, засорение желудка и сердца с обоими его желудочками, плесень большого мозга - если таковой у меня есть - и заодно мозжечка... Плюс моральная невралгия. Ветер, тучи - все легло мне на душу, и наверх опять всплыли мутные осадки Дружеские лица стали превращаться во врагов.
      - Позвони Олегу! - ответила Ольга.
 
      Разъезд с Сашкой выпал на очень неудачное время: Ксения должна была срочно улетать на съемки. Мама сидеть с детьми не отказывалась, но тут заныла Варька, у которой болел крохотный Денис. А сама она собиралась делать очередной аборт.
      - Нет, Боливар не вынесет троих! - объявила мама.
      Сашка звонил и канючил, просил отдать ему сына...
      И Ксеня решилась. Пусть бывшая свекровь поможет. В кои-то веки... Сашка расцвел и тотчас примчался за Митей.
      Ксения собирала их в дорогу тихо и безмолвно. Старательно обходила взглядом. Понимала, что прощается с ними обоими навсегда. Жить на два дома у нее не получится. Значит...
      Митя радостным зайцем скакал вокруг Сашки - обожал отца.
      - Поедешь к бабушке с папой, - объяснила Ксения сыну.
      Он не подозревал, думала Ксеня, что сейчас навсегда рушится, рвется пополам его семья, что мать у него - дура, отец... Ну, что отец... Ты лучше о себе думай.
      - А в речке крокодил... - мурлыкал счастливый Сашка, словно не замечающий ее настроения. - Ксеня, о тебе спрашивал отец Андрей.
      Она мрачно подняла голову. Уставилась в упор. Задумалась...
      Отец Андрей...
      Взбалмошный Сашка был непредсказуем. И однажды вернувшись с репетиции, Ксения увидела на вешалке в передней рясу. И заорала:
      - Мне как раз этого сильно не хватало!
      Сашка вышел из комнаты. Милые коньячные глаза...
      - И-е! Устала? Замучилась? Люблю, когда ты приходишь...
      - Но чтобы прийти, сначала надо обязательно уйти, - пробурчала Ксеня.
      Следом за ним появился невысокий светлобородый человек, улыбнулся... Усы забавно торчали, глаза под густыми взъерошенными бровями быстрые, въедливые, выдавали веселого и очень наблюдательного человека. Он, к немалому удивлению Ксении, ей сразу понравился. Она ему тоже.
      Лицо человека выражает всегда то, что он есть, иначе - истину, и если мы ошибаемся, то не его вина, а наша. Зато слова человека - это лишь его мысли, чаще - его знания или просто то, что он выдает за свои мысли. И нет ничего более легкого, простого, более уловимого, чем манеры, которые каждого из нас выдают с головой: глупец входит, выходит, встает, стоит и молчит совсем не так, как умный.
      Духовные качества познаются по форме и величине лба, по напряжению и подвижности черт лица, но главное - по глазам. Какие они - тусклые, мутно-глядящие, свиные или сверкающие, искрометные?
      - Вы играете забавную комедию во МХАТе, я смотрел, - сказал священник.
      - Смотрели? - изумилась Ксеня. - А разве вам можно ходить в театр?.. - и опомнилась.
      Столкнулась с батюшкой взглядами. Беспомощно глянула на Сашку. Тот мгновенно бросился выручать.
      - Это же классика, где ты играешь.
      - Да что это я... - окончательно смешалась Ксения. - Даже не поздоровалась... Здравствуйте!
      - Здравствуйте, - засмеялся священник. - Я отец Андрей. Служу в подмосковном храме, недалеко от Лавры.
      Ну, конечно, Сашку занесло и туда!
      - А комедии, если они добрые, - это хорошо. Люди совершенно разучились смеяться. Они смеются зло, смеются подло, смеются сквозь слезы... Хороший смех оздоровляет душу. Человеку необходимо смеяться. Смех - вроде солнца, прогоняет с человеческого лица зиму. Но, с другой стороны, смешное не должно быть сущностью человека. Оно всегда временно, проникновенный взгляд идет намного дальше. Смех часто называют даже грехом, потому что иронизирующий забывает о серьезном начале мира. Так что увлекаться смехом не стоит. А иногда... Почему же нам не улыбнуться без всякой насмешки?
      - Но Господь никогда не улыбался, - влез Сашка.
      - Верно. Так что я высказываю свое личное мнение, - весело отозвался батюшка. - Хотя четких объяснений, почему переедать петросянами и жванецкими не стоит, мы не найдем. Но если прислушаться к собственной душе, которая как-то странно всегда опустошается после твоего хохота, тогда многое можно понять.
      - Да вы чай-то пили? - попыталась Ксеня сыграть роль гостеприимной и рачительной хозяйки. - У нас там конфеты, печенье... Сейчас ведь, кажется, не пост.
      Только домашние роли ей не удавались никогда - в них она всегда проваливалась. Растерялась почему-то... Опять взглянула на Сашку. Вспомнила его слова о монахах: они знают, то чего мы не знаем. И их знание - истина.
      - Я уже ухожу, мне пора, - сказал отец Андрей. - Пока доеду... Вы уж тут пока без меня... Храни вас Господь! Еще повидаемся.
      - Обязательно, - отозвался Сашка.
      Ужинать сели в молчании.
      - Ты где его нашел? - хмуро спросила Ксения. - Тебе делать больше нечего?
      Она бесконечно разбалтывала ложкой сахар в чашке с крепким чаем. Мешай его, Ксеня, старайся, размешивай.... мешай свою жизнь, перемешивай... если сумеешь перемешать...
      - А что еще человеку делать, как не искать себя? - логично возразил Сашка. - Он для этого и на свет родился. Солипсизм, то бишь мнение, что ничего не существует, кроме меня самого, а все вокруг - лишь мое представление - вроде бы ничем нельзя опровергнуть. Но можно попытаться выдать солипсисту такой аргумент. Ты полагаешь, что ничего нет, а все - только плод твоей мысли. Стало быть, ты невольно представляешь на своем собственном месте некий разум, который одной силой своей мысли может делать весь окружающий мир - получается, из ничего. Отсюда вывод: если сие представимо, то, возможно, в самом деле есть разум, способный по собственному желанию творить что угодно и кого угодно из ничего. То бишь, ты просто ставишь себя на место Господа Бога. Но раз возникает такой ход мысли - солипсизм - ты попросту доказываешь, что Бог есть.
      - Разлюби твою мать... - пробормотала Ксения. - Я, та самая, которая, вышла замуж за сумасшедшего... И давно у тебя, парень, башню снесло?
      - Только не это! А ты слыхала о философе Карле Густаве Юнге? - спросил Сашка, уплетая хлеб с маслом. - Об основателе аналитической психологии, отце учения о коллективном бессознательном? В образах бессознательного, то бишь в архетипах, Юнг видел источник общечеловеческой символики, например, мифов и сновидений, и считал целью психотерапии индивидуализацию личности. Так вот если пациенту не помогало его лечение, Юнг отправлял пациента - куда бы ты думала? - в церковь! Ты это со счетов не сбрасывай.
      - Приходится признать, что и этот твой обожаемый Карл Густав Юнг тоже был малость не в себе, - проворчала Ксеня.
      - Мне нужен духовник! И я его нашел! - объявил Сашка.
      - Это Юнга, что ли?
      - И-е! Отца Андрея. Буду к нему теперь ездить, советоваться о жизни, вопросы задавать... Понимаешь, дело вовсе не в том, чтобы нам простились грехи, а чтобы мы стали другими людьми. И чаще всего наши проблемы не в том, что мы не верим в Бога, а в том, что мы не верим в себя, не видим никакой ценности и смысла в себе. Хотя от нас - от каждого - зависит очень много. Я говорю не о самоуверенности, это другое. Я по поводу нашей ответственности. Как мы отвечаем Богу, который говорит: "Я поверил в тебя, и поэтому вызвал из небытия. Я Свою веру вложил в тебя, и поэтому ты создан". А мы ноем в унынии: "Разве я Тебя просил создавать меня для этой страшной, жестокой, мрачной жизни?! Я хочу совсем другой - беззаботной, веселой и богатой! Господи, зачем Ты меня создавал?!" Знаешь, что такое настоящая вера в себя? Это уверенность в том, что во мне есть что-то, чего я не знаю, что-то мне самому непостижимое, что может раскрываться и совершенствоваться. Самоуверенность основывается на преувеличенной самооценке, а вера не нуждается ни в какой самооценке, потому что ее основа - тайна человека, уверенность во внутренней таинственной творческой победе, несмотря на хорошие или плохие обстоятельства, часто жестокие и направленные на то, чтобы нас сломить. И это лицемерие - мерить поступки не перед своей совестью, а перед лицом других. Можно и нужно прощать всех несогласных с нами. Но нельзя прощать тех, кто не согласен с самим собой. А наша общая беда - неверие в то, что в будущем мы станем умнее и лучше узнаем жизнь. Мы считаем, что уже достигли своих пределов возможности. И это легко объяснимо: человек действительно не в силах представить того, чего еще не достиг.
      Ксения столкнулась с мужем глазами. Выслушала. Удивилась. Даже запомнила - блестящая актерская память! Профессиональное качество. Но не вняла. И возразила:
      - Конечно, каждый сам себе дирижер. Но на Земле слишком много людей, на ней меняются судьбы целых стран... И что может стоить и решать воля одиночки?.. Твоя, например... Смешно...
      - Ты не совсем права. Ибо сказано: "Город стоит, пока в нем есть хоть один праведник". Значит, нельзя говорить, что ни от кого из нас, даже одного, совсем ничего не зависит.
      Ксеня подымила в потолок. Хорошо бы его побелить... Натку бы сюда...
      - Но это было актуально когда-то давно. Сейчас мир сильно изменился. Так изменился, что не знаю, действует ли подобное правило сегодня...
      - И-е! Только не это! У меня прямо волосы заколосились... Неужели ты всерьез уверена, что такие законы изменились? Ты, стало быть, сторонник точки зрения, что Бог умер? У меня прямо волосы заколосились... Ницшеанка моя, атеистка моя...
      Сашка вспомнил известный афоризм Ницше, который написал на одной из могил: "Бог умер. Ницше". В начале двадцатого века философа похоронили. А через день на его могиле обнаружили надпись: "Ницше умер. Бог".
      - Когда появились первые атеисты? Скорее всего, тогда же, когда и первые верующие.
      Ксения фыркнула.
      - Разлюби твою мать... На Земле есть могила Зевса. Где-то на территории Греции могильная плита, гласящая: "Тут похоронен бог Зевс". Как сие понимать? Кстати, я ничего не слышала насчет попыток археологов вскрыть ту могилу. Впрочем, можно поискать данные. С другой стороны, ведь есть и Гроб Господень в Иерусалиме... И Рабле писал о том, что умер бог Пан. И у него же параллель на тему: да, боги могут умирать, ведь и Бог-Сын Иисус умер. Больше того, Его крестная смерть - один из краеугольных камней христианства. Это я знаю. Но я говорю сейчас больше о народах и государствах. И просто считаю, что государству по определению на фиг нужна чья-то самобытность! Цель любого государства во все времена - ставить на место именно всякую человеческую индивидуальность.
      Сашка удивился:
      - Вау! Ты - анархистка?!
      Зависла оценивающая пауза. Пять минут на раздумье... Ксеня вышла из легкого шока.
      - Почему?.. Н-нет... Просто реалистка...
      - Мы говорим о разных смертях. Ты словно забываешь о Воскресении. И даже если страна темна, все равно человек в ней светится, - отозвался Сашка. - А ты просто духовно пестрая. Или эластичная. Есть основная мысль для каждого - его земное влияние, имевшее начало, никогда, во веки веков, не прекратится. Возвышенная, торжественная, почти страшная мысль... Что сделано, того не воротишь, то слилось с безграничным, неизменно живущим, неизменно созидающим миром и вместе с ним действует людям на пользу или во вред, явно или тайно, на вечные времена. Хотя, как ни верти, религии человечества различны между собой в своих основах. Вот смотри: Будда, возлежащий в неге и расслабленном блаженстве, завоеватель полководец Мухаммед, и - Христос, распростертый на земле под плетьми и распятый на кресте за наши грехи. Есть разница, и сильная. И ты ее со счетов не сбрасывай.
      Только тогда, когда начался разлад с Глебом, вспомнила Ксения внезапно все прошедшее, которое в том настоящем, ставшем сейчас прошлым, ее нисколько не занимало, не тревожило, не заботило... Она не знала в то время, не понимала, что самый важный момент жизни - теперешний, потому что прошлого уже нет, а будущее еще не наступило. Самый важный человек на свете - тот, с которым ты сейчас находишься, другого ведь нет рядом. Самый важный поступок на свете - именно этому человеку сделать добро. Сейчас - и никогда больше. И не загадывай, и не мечтай, и не пытайся угадать свой завтрашний день - он непредсказуем. Лишь Господь знает то, что навсегда скрыто от человека. Чтобы сохранять спокойствие духа, мы должны постоянно помнить, что нынешний день наступает единожды и никогда не возвращается. Завтра будет другой день, который настанет тоже один раз.
      Позже - намного позже, когда уже было совершенно поздно, хотя разве бывает поздно исправлять свои ошибки? - Ксеня попробовала проанализировать все прошедшее. И поняла, что Сашка прав: не умеет она любить.
      Чем она жила? Разве домом, семьей? Театр ей подавай, овации, цветы и поклонников... Ей всегда некогда, у нее постоянно репетиции, спектакли, съемки... Она не интересовалась Сашкой, не знала его и вникать в его настроения не желала. Зачем ей это? У нее есть свое, собственное, очень нужное и важное. Чего же боле?
      Чего же боле... Боль настоящая... Она прорезалась позже. И Ксения вдруг ощутила, что нигде не чувствует себя так одиноко, как в толпе, охваченной бурным весельем или столь же бурным горем. Людей много, а человека нет. И зрители - это та же толпа, зараженная определенным настроением - ликующая или скорбящая в зависимости от пьесы. Театр...
      Где-то она слышала, что у всех известных людей замутнены родники души, и сами эти люди испорчены вниманием, славой, выделившей их из ряда других любопытством толпы. Эта неизменная жизнь напоказ искажает их взгляды, походки, все их поведение.
      Заботы, тревоги и желания обступали со всех сторон, рождали смятение в душе, и она почти не жила внутри себя - лишь вне и только вне.
      И нет человека...
      Вся ее жизнь была - недоразумение, все, что она говорила или делала, все, что собой представляла, сама ее сущность - оставались непонятными, и все вокруг жило иллюзией и непониманием. От кого, думала Ксеня, научиться, как относиться к непонимающим нас, ожидающим совсем иного? К тем, кто, обманувшись своей иллюзией, разбиваются о нашу реальность, и нас отвергают, и посылают проклятия на наши головы? Когда мы оставлены одинокими - способны ли мы идти дальше своим путем, но не в одиночку, не оставив других в стороне, а живя и умирая именно для людей, не понимающих нас и постигающих наши души слишком поздно или никогда?..
      И кто ты есмь? Что ты? И для чего ты здесь, вольная и невольная? Грешная яже в слове и в деле, во дни и нощи, в уме и помышлении...
      Однажды Ксения и Ольга были на концерте начинающей певицы - потрясающей! Чаровала она своим голосом, ворожила пением и пленяла и длинными волосами, и пластикой, и просто самой собой, потому что была чересчур необычна на сцене. Певице преподнесли роскошный букет.
      Выйдя на улицу, Ольга вдруг дернула подругу за рукав.
      - Посмотри!
      Ксеня пригляделась. Ну, да... Вот она, та самая юная певица - в каком-то рыночном страшноватом полушубке и дешевых мятых брюках, рядом старенькие сморщенные родители... Совсем уж нищенски одетые. А в руках у нее - тот шикарный букет, по которому ее и вычислила Леля. Иначе бы ни за что не догадаться. И кругом никого... Где все эти поклонники, отбивающие в зале ладони? Театр... Разлюби твою мать...
      Ксения не запомнила, когда вдруг неизвестный начал упорно и очень хитроумно ей словно мстить за что-то, пакостить на каждом шагу, кто-то ей старался все время помешать, сорвать выступления, испортить жизнь... Ту жизнь, за которую она принимала сцену. Настоящую, подлинную Ксеня всегда умудрялась легко испортить себе сама.
 
      Ксения сидела и гадала: кому позвонить сначала? Мите или Олегу? Олегу или Мите?
      Задыхающийся шепот в трубке: "Целоваю..."
      Она набрала номер Сашки. Подошел сын.
      - Я приеду к тебе в субботу. Или ты играешь?
      - Нет, я свободна... А что у тебя в школе?
      Стандартный разговор с привычным набором фраз. Трафарет, шаблон. Веди его, Ксеня, веди, старайся... мешай слова, размешивай... и не пробуй отступить от принятого стереотипа. Шаг в сторону - карается расстрелом. Кого-то одного или многих сразу.
      - Что лепишь?
      Митя хорошо лепил из пластилина. Слепил уже много фигурок и расставил их в стенке за стеклом. Парень талантливый - передавал точно и внешность, и детали одежды, и атрибуты, все как надо. И парень эрудированный. Потому что фигуры эти были - Кентрвильское привидение, Нат Пинкертон, Айвенго, Фантомас, Фауст... Сашка много занимался сыном.
      Сколько раз Ксения пыталась забрать Митю себе... Сашка каждый раз вопил:
      - Только не это! Хочешь, на колени бухнусь? Ты меня со счетов не сбрасывай!
      Сбросишь его, как же...
      А Митя... Митя, казалось, вполне привык к своему непростому бытию и не роптал, не мучился, не возмущался. Принял все, как должное. Он очень любил отца.
      - Я решил слепить персонажей книги Стругацких "Обитаемый остров", - сказал сын. - Зефа на каторге, который взрывал там ненужную "одичавшую" технику, агента Фанка, Максима Камеррера, конечно... Начал лепить первую фигуру - Зефа. Неплохо слепил: рыжий, бородатый, с ехидной усмешкой, одет в камфуляжную робу, в руках - гранатомет. А папа посмотрел вечером и говорит, усмехаясь: "Вау! Афганских душманов, что ли, лепишь? У меня прямо волосы заколосились".
      Митя расхохотался. И Ксеня вместе с ним.
      - Митюша... - запнулась.
      Он насторожился. Чуткий ребенок...
      - Что?
      - Митюша... - снова споткнулась. Слова не сцеплялись. Пять секунд на размышление... Неуверенно, медленно двинулась дальше. - Я бы очень хотела... чтобы ты жил со мной...
      Сын молчал.
      - Мама, я очень тебя люблю. Но у тебя так много всего: театр, кино, Варя, Денис, Маруся, Даша, Глеб... А у папы только я один. Ты понимаешь?
      Она понимала.
      Говорят, ни одна, даже самая великая актриса, не сможет по-настоящему сыграть роль королеву. Королеву сыграет окружение.
      Точно так же роль матери. Ее не сыграть никому с той полнотой и отдачей, на которую она рассчитана. Но ее вполне могут сыграть дети. Легко и свободно. Почти гениально.
      - Так я приеду в субботу. Пока!
      Ксения встала проверить Дашку. Денис опять уткнулся в компьютер. Когда заходила речь о компьютере, Денис обнаруживал знание таких вещей и задавал такие вопросы, на которые даже продвинутые пользователи порой не находили ответов. Сам запросто ставил игры, разбирался в антивирусах.
      - Как это Ксения и Варвара постоянно оставляют тебя дома одного? - однажды возмутился Георгий Семенович. - Безобразие!
      - Почему одного? - искренне удивился Денис. - Всегда с компьютером. А еще иногда с Дашкой.
      Услыхав, что дед не умеет пользоваться компьютером, Денис страшно удивился. И заявил Георгию Семеновичу:
      - Пещерный ты человек!
      Тот разобиделся всерьез и выговорил Варваре, которая флегматично заметила:
      - А чего зря ломать веники? Это ведь не ребенок, а вошь на гребешке. Сегодня меня уморил. С шести вечера до девяти носился как заводной. А потом начал тренировки "пол - кресло - пол". И так два часа. Вверх-вниз. А я что? Стой рядом и лови в случае чего? И жди, пока либо кресло сломается, либо пол проломится? Вот сейчас уложила, аж перекрестилась. Точно двигатель у него в одном месте. Он такой с малолетства был: отпусти его - и встреча с асфальтом гарантирована. Вечно лоб в клеточку. У-у, спиногрыз!
      И отправилась дочитывать очередной роман.
      За окнами исходил синевой умирающий короткий зимний день. Ксения снова взяла трубку...
      - А его нет, - проворковала МК. - Он уехал. Куда - не сообщил.
      - И когда вернется?
      - Я бы тоже очень хотела это знать. Сказал, после двенадцатого. Ориентировочно. А сегодня у нас какое?
      - Десятое, - буркнула Ксеня. - Благодарю за информацию!
      - И я вас тоже, - промурлыкала Милочка.
      - Ксеня, а почему Ришар в фильме - блондин? Ведь он рыжий! - прокричал из соседней комнаты Денис.
      - Через почему... - проворчала Ксения.
      - Ты вечно твердишь одно и то же! - возмутился Денис. - Я тут видел фото Кейт Уинслет после съемок в "Титанике" - такая худенькая стала, а в фильме была прямо толстуха.
      - Много бегала по тонущему "Титанику", в трюме барахталась, и все остальное - вот и похудела! Денис Валентинович, помолчи хоть три минуты...
      Оставался мобильный...
      - Это я, которая Ксения... - сказала она.
      И задохнулась от счастья...