ГЛАВА 21

– Ну, вот и все, – объявил Шалат, с картинным жестом завершив свою историю.

Богатырь сидел в кресле, которое спешно принесли для него из верхних комнат. Он откусил последний кусок от бараньей ноги и с довольным видом швырнул кость через плечо. Кость врезалась в стену, упала на пол, и ее тотчас подхватила одна из собак. Небольшой круг слушателей молча обдумывали рассказ Шалата, в тишине был отчетливо слышен хруст кости в зубах собаки.

Вокруг стола для переговоров в нижней комнате башни Семар собрались восемь человек. Бахль свел количество участников к минимуму, поэтому явились только его ближайшие помощники: Керин, Лезарль и Лах, а Изак привел с собой Везну. Не исключено, что остальные аристократы не обрадовались появлению графа, но сам Бахль отнесся к этому равнодушно. Везна как-то раз упомянул, что многим обязан Лезарлю, а Бахль явно не возражал, что граф теперь служит Изаку.

Что касается Карела, Изак решил сначала серьезно поговорить со старым другом, а уж потом втягивать его в политические игры Ланда.

– Михн, – обратился вдруг Изак к маленькому товарищу четса. Этот неизменно спокойный, уверенный в себе человек пробудил любопытство кранна. – Повелитель Шалат упоминал, что вы родом из кланов северного побережья.

Михн кивнул.

– Почему же вы так хорошо говорите на фарланском языке?

Изак был полон решимости добиться от чужестранца большего, нежели простой кивок. Что-то в говоре Михна раздражало Изака, хотя юноша сам не мог понять – что.

– Все кланы говорят на этом языке, – Михн произнес чуть ли не вдвое больше слов, чем за все время своего пребывания во дворце.

– Но почему? Ведь ваши земли лежат слишком далеко от наших.

– В основе нашего языка лежит фарланский, а, поскольку Великий лес находится от нас в неделе пути, нам приходится поддерживать тесные связи с другими кланами, – пояснил гость.

– Все языки Ланда произошли из общего корня, – задумчиво заметил Лезарль. – А поскольку Михн говорит на языке четсов, он легко может овладеть любым другим. Думаю, в этом нет ничего удивительного.

Михн недоверчиво посмотрел на Лезарля: главный распорядитель, не мигая, внимательно разглядывал его. Изак знал, что Лезарль вообще никому не доверяет, но на сей раз кранн был солидарен с главным распорядителем. И совершенно неожиданно юноша осознал, почему Михн вызывает у него недоверие… Впрочем, осознание это только породило новые вопросы.

Возможно, остальные аристократы ничего не замечали, но даже после шести месяцев жизни во дворце Изак считал, что они слишком четко выговаривают слова. А Михн говорил именно так, как говорили фарланские аристократы. Модуляции его голоса, все звуки были слишком гладкими, слишком отшлифованными для варвара из северных кланов. Он, конечно, не был фарланом, но не был и тем, за кого пытался себя выдать.

– Милорд, – прервал затянувшуюся тишину Керин. – Заговоренная стрела наводит меня на мысль о могущественной некромантии. Но ведь Малик давно мертв и не мог этого сделать. Насколько я понимаю, такие способности, как у Малика, чрезвычайно редки, поэтому я начинаю склоняться к мысли, что тут поработал кого-то из его приверженцев… Если ему самому не удалось невероятным образом вернуться в мир живых.

– Я бы очень удивился, если бы ему это удалось, – с легкой улыбкой возразил Бахль. – Победить свою смерть значительно труднее, чем оживлять трупы или вызывать демонов во плоти. И, насколько я разбираюсь в воскрешении мертвых, с телом Малика было проделано все возможное, чтобы такого не произошло.

Изак вспомнил, как Дженедел заглатывал трупы на поле битвы, и тоже улыбнулся.

– Что ж, в любом случае у нас большие неприятности, – сказал Везна. – Либо у Малика есть последователь, способный совершать такие же магические обряды, хотя мы обязательно заметили бы такого человека, либо…

– Либо это вообще не имеет к Малику никакого отношения, – закончил за него Керин.

– Согласен.

Генерал Лах смутился – взгляды всех присутствующих обратились к нему. Он старался держаться как можно дальше и от Изака, и от Бахля: пребывать в одной комнате с тремя белоглазыми, каждый из которых обладал значительно большей силой, чем его собственная, было генералу малоприятно.

– Сложившаяся ситуация сильно ослабляет вашу армию, повелитель Шалат. Чарр был слишком молодым кранном, к тому же ему часто не хватало ума. Поэтому эльфам и удалось им завладеть. Я очень сомневаюсь, что демон, вселившийся в него, знает, как командовать армией.

– Сиблисы?! – рявкнул Шалат.

Изак почувствовал, что от повелителя четсов исходят волны гнева.

– Мы знаем, что эльфы отправили несколько групп на север за оружием, – продолжал Лах. – Не исключено, что вместо оружия им удалось найти союзников, и они получили то, что им требовалось. Убить вас, повелитель Шалат, крайне трудно, к тому же вашей смерти будет недостаточно для победы эльфов, ведь останутся еще ваши генералы. Но контролировать вражеского командующего и дирижировать войной… – Генерал замолк, предоставляя остальным додумывать его мысль.

Шалат сжал кулак, на его бугристых мышцах выступили вены. В отличие от четса Бахль сидел в глубокой задумчивости, небрежно облокотившись локтями о стол.

– Интересное мнение, Лах, – сказал герцог после недолгой паузы. – Не могу придумать более подходящей причины случившегося. Поэтому я думаю вот о чем: что еще могли выторговать себе сиблисы и какую заплатили цену?

– Я не разбираюсь в подобных вещах. Чары, проклятия, заклинания – да пусть они катятся куда подальше. Не с их помощью я побеждал в войнах! – прорычал Шалат.

– По всему видно, вам придется сменить тактику. – Лезарль не обратил внимания на мрачный взгляд гостя. – Я знаю, с кем вам следует поговорить.

– И с кем же? – отрывисто бросил Шалат. – Где его найти? В вашем Колледже магии?

Лезарль усмехнулся.

– К сожалению, нет. Я уверен, что наш главный маг рвался бы оказать вам всяческое содействие – если бы вы не были белоглазым. Белоглазых он недолюбливает.

Изак ожидал услышать негодующий рев, но Шалат только улыбнулся. Белоглазые, которым приходилось долго управлять страной, умели сдерживаться.

– Тот, о ком я говорю, гораздо лучше разбирается в сути дела. Инврисс Фордал уже не один десяток лет является главным авторитетом по эльфийской магии. Боюсь, его считают несколько эксцентричным, потому что он один из немногих магов, постоянно отправляющихся в Великий лес, но именно от него можно ждать действенной помощи. Уверен, герцог Ломин будет счастлив оказать вам гостеприимство на любой срок.

– Ломин. А если мне станет там скучно и понадобится кого-нибудь прикончить…

– Тогда к вашим услугам будет лес недалеко от дворца. И я слышал, что последний праздник Меча прошел там довольно вяло.

– Ха. Что ж, по крайней мере, тамошний герцог – хороший человек?

– Ах. – Лезарль продолжал улыбаться. – Боюсь, мне придется вас разочаровать.

Шалат фыркнул. Он знал репутацию Лезарля не хуже любого фарлана. Повелитель четсов повернулся к улыбающемуся Бахлю, но ничего не прочел по его лицу и в притворном отчаянии вскинул руки.

– Хорошо, хорошо! Вы наверняка попросите меня сейчас об одолжении… Об одном маленьком, крошечном одолжении… Только не вините меня, если я всыплю вашему свежеиспеченному герцогу по первое число. Я всегда в плохом настроении в дождливую погоду, а там проклятущий дождь идет непрерывно.

Лезарль не смог скрыть своего удовольствия.

– Уверяю вас, повелитель Шалат, никто даже не вспомнит, если вы всыплете герцогу.

Бахль поднялся.

– Лезарль, приготовь апартаменты для повелителя Шалата. Уверен, в Тире найдутся развлечения, какие только пожелает его душа. Изак, а тебе следует готовиться к отъезду. Возьми стражников, чтобы они перенесли твои пожитки и вещи твоей служанки. Лезарль сказал, что скоро будут готовы свежие кони, а пока, мне кажется, у Керина есть кое-какие планы на твой счет.

Все разом встали. Михн занял место за спиной Шалата, который зашагал в приготовленные для него апартаменты. Заметив это, Шалат остановился и резко повернулся к Бахлю.

– Повелитель Бахль, у меня есть просьба. Бахль приподнял бровь.

– У Михна своеобразное понятие чести, и он настойчиво просит, чтобы я сделал его своим вассалом. Я уже слишком стар, чтобы позволить этому нечестивцу за мной таскаться. Но, как могут подтвердить ваши стражники, его не так-то просто убить.

– А зачем ему быть вашим вассалом? Чтобы выманить Чарра? – Бахль бросил взгляд на Изака.

Судя по тому, что случилось в туннеле, Михн не был таким тихим и скромным, каким старался казаться. Он обладал сноровкой опытного воина и двигался даже грациозней графа Везны, который обучался искусству фехтования с раннего детства.

– Совершенно верно. Не то чтобы мне нравился этот ублюдок. Но Михну плевать на мое мнение. Я точно знаю, что он хочет обеспечить свое будущее – к тому же не рядом со мной.

– Что ж, мы не смеем отказать гостю. Думаю, он может стать вассалом моего кранна.

Бахль повернулся к Михну.

– Ваше знание языков может оказаться полезным в очень важной поездке Изака.

Он сделал паузу, ожидая ответа, но Михн лишь поклонился в знак признательности. Ему как будто была безразлична собственная судьба, и это пробудило в Бахле любопытство. Правитель подумал, что надо велеть Изаку побольше разузнать о Михне перед отъездом, – и тут только герцогу пришло в голову, что он забыл спросить, согласен ли кранн, чтобы чужестранец стал его спутником. Повелитель бросил взгляд через стол на своего кранна, и тот пожал плечами, соглашаясь.

Изак как раз привстал и собирался заговорить со своим новым вассалом, но тут подошел Керин, нетерпеливо потирая руки.

– Милорд кранн, – сказал мастер меча, хлопнув Изака по могучему плечу. – Я приготовил для вас новую систему тренировок. Думаю, вы обрадуетесь, узнав, что вас ждут упражнения с налитой свинцом металлической трубой и комплект доспехов, изготовленный по специальному заказу. Уверен, вы будете в восторге.

Изак застонал и снова рухнул на стул. Керин рассмеялся и слегка пнул по ножке этого стула.

– Вперед, мой мальчик. Целую неделю я буду вашим хозяином, так что впрягайтесь.

ГЛАВА 22

Над городом повисла пелена облаков, и неподвижный воздух стал не таким морозным.

Изак слышал голоса за дворцовыми стенами – люди вышли на улицы, пользуясь смягчившейся погодой. Крытые мосты и подземные переходы облегчали зимой жизнь горожан, и теперь открытые рынки почти опустели, зато в подземных лавочках шла бойкая торговля. Дни становились все короче, очень скоро город погрузится в зимнее оцепенение.

Изак поскользнулся у подножия обледеневшей лестницы и, чтобы не упасть, уперся концом тренировочного меча в нижнюю ступеньку. Он с тоской посмотрел на свой Эолис, висевший в ножнах на ближайшем столбе. Изак знал, что там его оружие будет в целости и сохранности, но все-таки никак не мог избавиться от желания почувствовать меч на своем бедре. Желание надеть доспехи, которые он оставил под охраной в часовне герцога, было не таким острым. Сюленты слишком хорошо помнили прежнего хозяина – последнего короля, помнили его магию и его разум, поэтому после битвы Изак чувствовал себя в них не совсем уютно. Другое дело Эолис: меч словно стал продолжением его руки и скорее смягчал гнев кранна, нежели служил ему оружием.

Пока Изак старался отдышаться, несколько гвардейцев лечили свои синяки и перешучивались с Керином. Мастер меча в наброшенном на плечи тулупе опирался на копье с тупым наконечником; остальные – «духи» в полном боевом облачении – сняли свои стальные островерхие шлемы и тоже отдыхали после тренировки. Все они очень устали, но трепка, которую они устроили Изаку, стоила того. У большинства на доспехах появились новые вмятины, и все-таки кранну досталось больше всех, поэтому гвардейцы были страшно довольны собой.

– Что ж, милорд, вы наконец-то научились держать равновесие, – заметил Везна, стоявший за краем площадки.

Граф воздержался от участия в обшей тренировке, но держал в руке два фехтовальных меча, в ожидании, пока Изак выдохнется.

Потом Везна взглянул на Михна, который неподвижно стоял у столба, на котором висел Эолис; чужестранец кивнул, поймав этот взгляд. Михн дважды прерывал бой, чтобы поправить движения Изака, и каждый такой перерыв приносил Изаку новые навыки и знание новых ударов… Везна уже начал подумывать о том, какие еще «приманки» приготовлены для Чарра. Но, насколько мог видеть Везна, Михн не пользовался никаким другим оружием, кроме дубинки…

Не успел Везна додумать свою мысль, как по ступеням лестницы спустилась Тила, вежливо кивнула графу, присела рядом с Изаком и спросила:

– Вы слышали, что случилось вчера вечером?

– Ты имеешь в виду графа Вилана? Какой ужасный несчастный случай, – неторопливо ответил Изак.

Он неудобно улегся спиной на каменные ступени, заворчал и сменил позу.

– Как вы можете говорить так спокойно? На этих самых ступенях вчера умер человек.

– Знаю, но ничего удивительного тут нет. Он слишком много выпил вечером, а ступени покрыты льдом даже в разгар дня.

Тила прищурила глаза.

– А больше вчера ничего не произошло? Вы ведете себя как-то странно. Или это одна из шуточек Лезарля? О боги…

– Тихо, – велел Изак. – Лучше не сплетничай на эту тему, если не хочешь, чтобы служанки болтали о том, как сильно Вилан надрался вчера. Давай сойдемся на том, что несчастный случай пришелся весьма кстати. Но никаких намеков, что, дескать, то был не просто несчастный случай.

Тила удивленно распахнула глаза. Она впервые так близко подошла к тайной стороне политики. Глядя на ступеньку у себя под ногами, она плотнее запахнула накидку, потом посмотрела на воинов – все они стояли слишком далеко, чтобы услышать разговор.

– И вы знаете, за что?..

– Граф был предателем, – честно ответил Изак. – Последствия дела Малика.

– Почему же его не арестовали? Не было необходимости убивать, сталкивая беднягу с лестницы. Если бы Вилан остался жив, он мог бы преследовать того, кто на него напал, за попытку убийства, и у правителя Бахля были бы неприятности.

– Знаю. Вот почему я сперва сломал ему шею, а потом уже столкнул со ступенек.

Тила закрыла рот ладонью, и все-таки у нее вырвался слабый вскрик: то, как небрежно сказал о случившемся Изак, потрясло ее не меньше, чем само признание. Белоглазый выпрямился и поспешно взял девушку за руку, но она его оттолкнула. Тила тяжело вздохнула, попыталась проглотить ком в горле и жестом велела Изаку молчать.

– Везна, – бросил юноша через плечо. – Уведите Тилу отсюда и объясните ей все.

Он почувствовал легкие угрызения совести при виде отвращения, написанного на лице Тилы.

Везна кивнул и взял служанку под локоть, но она оттолкнула и графа, заявив, что вполне сможет идти сама, и повернулась спиной к ним обоим. Вскоре наверху за ней закрылась дверь.

Взгляд Изака задержался на миг на качающихся ветках дуба, потом обратился к Везне. Граф лишь покачал головой и повернулся к плацу.

– Просто она чересчур впечатлительна, вот и все. Убийства не являются неотъемлемой частью ее жизни, она ведь не воин.

– Но…

Везна поднял руку, заставив Изака замолчать на полуслове.

– Тила относится к вам так, что забудет, как забыл и я, что вы – белоглазый. Пока ей трудно осознать, что вы – не такой, как все, трудно не осуждать за это. Дайте ей время. Пусть позлится, а потом я пойду и поговорю с ней. Уже сегодня вечером она снова вспомнит, что любит вас.

– Любит меня? – Изак никак не ожидал такое услышать, но Везна лишь хихикнул.

– Конечно, любит, милорд, но лишь как брата. Подозреваю, что и вы любите ее как сестру, а поскольку это чувство для вас внове, вы его не распознали. Во всяком случае, надеюсь…

На сей раз Везна не знал, как закончить фразу. Он вдруг побледнел, подумав, что, если ошибся, ошибка может дорого ему стоить. Но, к его огромному облегчению, он не ошибся.

– Не беспокойтесь, – ответил Изак, – я видел вас вместе. Я очень рад – теперь в моей жизни одной заботой меньше.

– Вот как? – В голосе Везны невольно прозвучало недоверие, но Изак улыбнулся и укоризненно погрозил ему пальцем.

– Вы снова забываете: я – белоглазый. Только задумайтесь – меньше чем за год моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Лишь богам известно, сколько людей собирается меня убить, а сколько просто желает моей смерти. Даже величайшие маги признаются, что не могут до конца понять значение даров, поднесенных мне богами. А вчера я убил человека ради дела, о котором имею лишь смутное представление, даже без веских доказательств его вины. Если в придачу ко всему этому я начну раздумывать о своих чувствах к Тиле и о ее чувствах ко мне…