ГЛАВА 20

Когда колонна гвардейцев наконец въехала в Тиру, Изак был рад, что лицо его прикрывает шелковая маска. Несмотря на порывистый ветер и поземку, толпы людей стояли по обеим сторонам улиц вплоть до самого дворца. Носы и щеки горожан покраснели от холода, но народ встречал армию улыбками и радостными приветствиями. Парад победы всегда заставлял людей выйти из дома, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на фарланскую кавалерию во всем ее блеске. Даже «духи» приложили немало усилий, чтобы выглядеть как можно лучше. Рыцари были просто великолепны, впрочем, как всегда. Но именно Изак притягивал к себе все взоры.

По требованию Бахля Изак надел полные доспехи, единственной уступкой холоду был наброшенный на плечи кранна овчинный тулуп. Изаку удавалось сдерживать дрожь, и, хотя юноша был очень смущен, он понимал, какое огромное впечатление производит на народ – свой народ. Люди все еще боялись того, что могли принести его дары – Сюленты и Эолис, – и все же гордые изумрудные драконы на попоне его гунтера сразили всех наповал.

Народ Тиры приветствовал свою армию и возглавлявшего ее Изака. Рядом с юношей ехал Бахль, но именно Изак чувствовал на своей спине людские взгляды даже после того, как повелитель и кранн проехали через ворота навесной башни. Ярко горящие факелы освещали весь тридцатифутовый подземный туннель. Когда воины наконец его миновали и въехали во внутренний двор, там их встретили все работавшие или жившие во дворце и в казармах. Слева ровными рядами стояли гвардейцы и новобранцы в полной парадной форме, справа – дворцовые слуги. Перепуганные женщины и дети, еще не знавшие, кто из воинов уцелел в битве, а кто погиб, толпились позади.

Мастер меча Керин во главе своих воинов отдавал честь вернувшимся с битвы и сиял, глядя, как войска проезжают мимо, как их приветствуют собравшиеся. Даже аристократы и чиновники, сбившиеся в отдельную группу, присоединяли свои голоса к общему ликующему хору.

Бахль поприветствовал мастера меча и, ни на кого больше не обращая внимания, спешился у подножия лестницы. Лезарль заранее отделился от остальных чиновников и в сопровождении двух служащих нагнал Бахля, когда тот зашагал по лестнице во дворец. Таким образом, Изаку пришлось одному принимать приветствия каждой группы встречающих. Кое-кому он величественно помахал рукой, кое-кому улыбнулся – и лишь после этого смог спешиться.

Мастер меча Керин тотчас дал сигнал разойтись, его короткую команду зычными голосами передали по шеренгам. Военные направились к казармам, чтобы вернуться к своей повседневной жизни, а колонна уставших рыцарей направилась к конюшням, что тянулись вправо и влево от Южных ворот.

Изак в последний раз потрепал по шее коня и улыбнулся Керину, который, направляясь к Серсу, еще раз поприветствовал кранна. Полковник «духов» расплылся в улыбке, когда Керин похлопал его по плечу. Изак посмотрел по сторонам и увидел, что многие из собравшихся нашли своих друзей, возлюбленных или семьи. Но душа его переполнилась скорбью, когда он увидел тех, кто не нашел своих, – эти люди с рыданиями опускались на землю, в то время как другие смеялись от счастья.

Уже направляясь в свои комнаты, Изак краешком глаза заметил человека, неподвижно застывшего среди колышущейся толпы. Прямо за его спиной одна из женщин убивалась по погибшему мужу, но человек этот с невозмутимым выражением лица смотрел прямо на Изака.

Вскрикнув, юноша сорвал маску и бросился к нему, а тот вдруг расплылся в широкой улыбке.

– Боги, только поглядите, как ты вымахал! Я не сразу поверил, что это ты! – воскликнул Карел.

Не дожидаясь официальных приветствий, Изак сорвал перчатки и обнял друга. Теперь Карел был значительно ниже его ростом, и в дружеском порыве Изак приподнял его над землей.

– Ох, опусти меня на землю, буйвол! – завопил Карел, когда его сжали в объятиях.

Он пощупал твердые мускулы на руке Изака, потом удивленно осмотрел юношу с головы до ног.

– Надо же, ты вырос на целый фут с тех пор, как я видел тебя в последний раз. И если под твоими доспехами не пустота, ты здорово изменился за полгода! Всемилостивый Нартис, твоя рука словно вырезана из дуба!

– Зато ты кажешься гораздо меньше ростом, чем был, – заявил Изак с широкой улыбкой.

Граф Везна тоже улыбнулся с довольным видом, глядя на встречу друзей. Он впервые видел кранна таким.

– Ха, к тому же с возрастом я стал гораздо мягче, – сказал Карел. – Не нужно тискать меня так сильно, очень прошу, иначе ты меня сломаешь. Боюсь, теперь ты даже не заметишь моего подзатыльника, твой череп был слишком толстым еще до того, как ты стал избранным. Боги, я все еще с трудом верю тому, что сам говорю. Ты – один из избранных…

– Знаю-знаю! Но оставь свои шуточки на потом.

– Это, конечно, может подождать.

Карел замолчал и попробовал обхватить Изака за плечи.

– Теперь я не шучу, мой мальчик. Надеюсь, ты понимаешь, какая тебе выпала честь?

– Да, честь велика: за мной охотится пол-Ланда, желая меня убить. – Изак рассмеялся, увидев выражение лица Карела, и показал ему язык. – Только не нужно меня ругать, я прекрасно понимаю, что ты имел в виду. Просто очень рад тебя видеть. Я боялся, что ты снова уехал с караваном.

– Нет, после нападения на Ломин вся караванная торговля остановилась. Да я и, в любом случае, не уехал бы – уже отказался от такой работы и нанялся личным охранником к одному купцу, которому хватило для рекомендации моего белого воротничка. Я знал, что рано или поздно ты меня позовешь. Изак молча уставился в землю, чувствуя вину за то, что так долго не посылал за другом.

– Прости, я…

Карел остановил его взмахом руки.

– Брось, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Я мог бы сказать с самого первого дня, что ты захочешь начать в одиночку. И вот я вижу, каким ты стал, – и очень тобой горжусь. И вовсе не за что извиняться. Ты уже освоился и понял, что тебе нужен человек, который, время от времени, будет дергать тебя за ухо. Хоть и не сразу до тебя это дошло.

Оба повернулись к Везне, который неожиданно разразился хохотом.

– Мм-м, прошу прощения, лорд Изак.

– Яйца Цатаха! Это вы, граф Везна?

Карел схватил его за руку.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, милорд. Постойте-ка…

Он перевел взгляд с Везны на Изака, и его иссеченное морщинами лицо озарилось улыбкой.

– Так вы служите Изаку? Вы из…

Карел вдруг расхохотался так громко, что все вокруг испуганно оглянулись на него.

– И теперь вы связались с этим здоровенным неотесанным увальнем?

– Да, господин, мне выпала такая честь, – учтиво ответил Везна, но глаза его блеснули – он явно догадался, что Карел такой же весельчак, как он сам. – Может, продолжим нашу беседу во дворце, где нас не смогут услышать воины?

– Замечательная мысль, – поспешно согласился Изак, догадавшись, что эти двое, скорее всего, найдут общий язык – и тогда ему будет доставаться от обоих. Он положил руку на плечо Карела, и они направились к главному крылу, где их ожидал горячий обед, – Что ж, вижу, с тобой все в порядке.

– В порядке… насколько может быть в порядке пожилой человек, оказавшийся среди молодежи.

Карел махнул рукой в сторону воинов и невольно прикоснулся к своему белому воротнику. Только сейчас Изак заметил, что Карел одет куда лучше, чем в прежние времена. На нем была прекрасная шуба с коротким ворсом, доходившая до колен, отороченная снизу белоснежным лисьим мехом. Его светлые брюки из мягкой кожи были заправлены в пару великолепных зеленых сапог… Весь этот наряд был слишком уж роскошен для старого «духа».

– Вижу, ты успел воспользоваться плодами нашего гостеприимства, – заметил Изак, касаясь полы его шубы.

– Раз уж ты теперь кранн, я решил обзавестись приличной одеждой. Не хочу, чтобы тебе пришлось за меня краснеть. Я здесь всего несколько дней, но твоя служанка всерьез занялась моей персоной.

Карел показал на приближающуюся Тилу.

– С приездом, милорд, – сказала девушка, изящно присев перед Изаком. Потом склонила голову и добавила: – Граф Везна.

– Вам уже приходилось встречаться? – поинтересовался Изак.

– Нет, милорд, – ответила Тила, – но графа легко узнать по его доспехам, а его слава бежит впереди него.

Граф слегка смешался, потом склонился к ее руке.

– Миледи.

Лицо Тилы ничего не выражало, и Изак вспомнил, что она никогда не одобряла восхищения воинов Везной. Когда девушка наконец заговорила, в ее голосе слышалась некоторая холодность:

– Ваши покои готовы. К сожалению, одни подходящие апартаменты пострадали в бурю, а другие уже заняты. Думаю, вы не будете возражать против гостевых комнат. Я велела отнести ваши вещи в те, что рядом с покоями сержанта Карелфольдена, поскольку вы оба теперь служите лорду Изаку.

Изак с удивлением разглядывал скромную девушку, с которой прощался перед отъездом на битву. Ее враждебность не была настолько открытой, чтобы оскорбить, но ее нельзя было не заметить. Изак впервые увидел в Тиле женщину, с детства приученную к тому, что ее положение всегда будет ниже положения мужчины. Для четсов это означало, что женщина не может иметь своего мнения: их женщины были послушными, покорными, вежливыми, никогда не повышали голоса на своего господина-мужчину. Фарланы же были другими. Их женщины превращали свои слабые стороны в сильные, как делают воины в битве; фарланки правили, но исподтишка. Для мужчины здесь не было позором, если люди узнавали, что решение за него принимала женщина, а девушки с острым умом и сообразительностью получали хорошее образование, и на них охотно женились.

– А кто занял другие покои? – спросил Изак, когда к нему вернулся дар речи.

Как ни странно, взгляд Тилы не утратил твердости, несмотря на гнев кранна. Оглядев белоглазого с ног до головы, она ответила:

– Одни комнаты оставлены за сюзереном Тебраном, а в других разместился граф Вилан.

– Но Тебран сейчас в своем поместье. Что же касается Вилана… Найди сейчас же Лезарля! – бросил Изак.

Граф поднял руку, затянутую в черную бархатную перчатку.

– Милорд, меня вполне устраивают гостевые комнаты. Я думаю, графа Вилана пригласил сюда полковник Серс, и не хочу никому мешать.

Изак посмотрел на своего вассала – и все понял. Коротко кивнув Везне, он повернулся к Тиле и вежливо проговорил:

– Миледи, ваши распоряжения вполне разумны, прошу передать эти мои слова главному распорядителю. Уверен, если бы он мог, он поселил бы меня в конюшне.

Тила снова сделала реверанс и направилась к выходу. Везна глубоко вдохнул аромат ее духов.

– Кажется, я ей не понравился.

– У нее есть определенное мнение о том… – Изак покраснел и продолжил тише: – О том, какими должны быть интимные отношения. Не думаю, что ваше поведение соответствует ее представлениям об этом предмете.

Везна сухо рассмеялся.

– Надеюсь, вы правы. Подобные «отношения», как вы жеманно это назвали, не для незамужних девиц.

– Мне будет жаль вашу жену, когда вы наконец решите жениться, – со смехом парировал Изак.

– Почему? Если я заранее завершу все мои интрижки, она сможет насладиться опытом, приобретенным мною в результате усердных трудов на этом поприще!

Везна улыбнулся, и Изак решил не продолжать разговор на эту тему. Было ясно, что граф, время от времени, может дрогнуть перед женщиной, а признает он это или нет – его личное дело.

– Ладно, оставим, – продолжал граф. – Я смогу решить и после, как завоевать сердце леди Тилы. Куда важнее, что граф Вилан числится в моем списке изменников.

– Знаю. Только не слишком торопитесь занять его апартаменты, договорились?

Карел наблюдал за Изаком.

Сознавал это юноша или нет, но его поведение изменилось столь же разительно, как и его внешность. Карел чувствовал одновременно и гордость и радость: наконец-то с лица его дикого мальчика исчезло обычное выражение настороженности. Теперь ему не нужно было избегать людей, не нужно было опасаться неожиданного удара, окружающие больше не бросали на него сердитые и недоверчивые взгляды.

Вот он – высокий и гордый. Изак больше не старался сутулиться, как делал в детстве, чтобы скрыть свой высокий рост. Он стал более энергичным. Теперь ему не требовалось подлаживаться под мнение окружающих, отныне сама жизнь подлаживается под него, закаленного в боях воина. Мог ли об этом когда-либо мечтать обозный мальчишка? С заговоренным клинком, небрежно висящим на поясе, в плаще с изображением дракона, облаченный в магические доспехи, он станет предметом зависти мальчишек всего племени!

Пока Карел разглядывал Эолис, Изак тряхнул головой и с усилием улыбнулся.

– Хватит о делах, нам нужно поесть и выпить.

И он повел Везну и Карела в Большой зал, где народ собрался вокруг зажаренного кабана, от которого уже отрезали первые куски. Изак положил в миску побольше еды и кивком показал Карелу на главный стол.

Когда они устроились поудобней, Изак спросил старого друга:

– Какие новости?

Карел оторвался от еды и задумался. Попытался прочесть что-либо на лице кранна – но не смог.

– Ну, племени вало наконец удалось добиться права сочетаться браком с племенем фаенов. Джеда родила девочку в середине зимы…

– Я не это имел в виду.

– Тогда задавай вопросы. Откуда я знаю, хочешь ли ты услышать про Хормана. Ты прожил среди политиков полгода, и теперь у тебя непроницаемый вид.

Изак вздрогнул. На его лице снова появилось знакомое Карелу тревожное выражение.

– Он рад, что я от него ушел?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ему теперь некого бить. А когда ему не на что жаловаться, он больше пьет, чем говорит.

– Ты близок к истине. Хотя он, конечно, скучает по тебе. Все-таки вы семья, хоть и не выносите друг друга. У тебя впереди целая жизнь, и какая! А его жизнь кончилась со смертью твоей матери. И что бы Хорман ни думал, ты был последней ниточкой, которая связывала его с ней. Много раз, когда мы пили вместе, он подолгу молчал и лишь крутил зеленое кольцо на руке.

– Даже не надейся, что я стану с ним встречаться.

– Я и не надеюсь.

Изак удивился, что Карел не стал с ним спорить. Бывший «дух» фыркнул и хлопнул ладонью по столу.

– А чему ты удивляешься? Дружище, я перевидел немало белоглазых и знаю их лучше любого другого. Ты очень гордый, а временами бываешь ужасно злобным. А главное… Хоть Хорман мне и друг, надо признать: он почти ничего не сделал, чтобы завоевать твою любовь.

– Почти?

– Ну, он растил тебя лучше, чем многие другие отцы растят своих сыновей. Что ни говори, хоть Хорман и не отличался щедростью, голодным ты никогда не ходил – а если начнешь возражать, я так тебя тресну, что твои доспехи развалятся. Кое-кто ратовал за то, чтобы давать тебе детские порции вместо полноценных, которые вало вполне могли себе позволить. Но никто не посмел предложить такое твоему отцу.

– Это почему?

– Прежде всего, никто не хотел говорить о тебе без крайней необходимости – вало, народ твоей матери, суеверен. Ты похож на свою мать, а всем было известно, что она значила для Хормана. Всю боль и разочарование из-за ее потери он изливал на тебя, но никогда не позволил бы тебе голодать, хотя с его языка и срывались злые слова.

– Возможно. Но мне предстоит одиночество, которого он не знал. У него все-таки был ребенок, пусть и белоглазый.

– Зато подумай, как сильно он горевал о своей утрате.

Изак не ответил, но по желвакам на его скулах Карел догадался, что молодой человек понимает куда больше, чем кажется. Их разговор прервался – вернулась Тила с новой миской еды для Изака.

Везна поднялся ей навстречу, лучезарно улыбаясь, но девушка совершенно не оценила этой улыбки, наоборот – она ей показалась похожей на насмешку. Тила села рядом с Карелом, который приветствовал ее взмахом ложки. Девушка сразу почувствовала симпатию к пожилому воину: в нем чувствовались искренняя щедрость, надежность и твердость духа. Он был как добрый дядюшка, в отличие от красивого и обаятельного графа Везны, чьи сияющие глаза скорее походили на глаза хищника.

На Тиле было простенькое теплое платье, но под взглядами Везны она чувствовала себя так, словно носила прекрасный бальный наряд. В общем, она не хотела огорчать этого человека. Он был очень привлекательным, говорил приятные слова… Само его присутствие просто завораживало.

– Милорд, действительно ли битва так блистательно выиграна, как говорят? – спросила она, отрывая взгляд от рук Везны.

– Неужели уцелели только те «духи», что сегодня вернулись? – взволнованно спросил Карел, прежде чем Изак успел ответить.

Он сам был «духом», поэтому прекрасно знал, сколько их должно быть, и мог прикинуть число потерь. Везна кивнул.

– Почти. Некоторые задержались по дороге у своих родственников. Но если считать погибших в битве и тех, кто был ранен и замерз, мы потеряли не менее четырех сотен. Блистательно выиграна? Да, миледи, можно и так сказать, хотя победа обошлась нам слишком дорого. Но Изак в своей первой битве был на высоте, а это хорошая примета.

Изак промолчал – всякий раз при упоминании о битве ему становилось стыдно, – но Карел решил, что молчание юноши вызвано скорбью по павшим.

– Не думай о погибших, Изак, – сказал бывший «дух». – Насколько я знаю, без твоего участия в сражении вдов стало бы гораздо больше. Повелитель Бахль и дракон сломили троллей, но если бы «духи» не продержались, было бы поздно и битва была бы проиграна. Без тебя вас смели бы еще до подхода повелителя Бахля.

Изак поднял глаза и встретился взглядом с другом. Карел никогда не лукавил, никогда не щадил чувств отверженного. На этот раз ветеран догадался, что произошло, и все понял.

Неожиданно ворвавшийся в зал порыв ветра из коридора возвестил о прибытии мастера меча. Мрачное лицо Керина просияло, когда он вдохнул запахи, витающие в Большом зале. Изак впервые видел Керина не в кожаной одежде, в которой тот обычно проводил тренировки. Сегодня Керин набросил плащ поверх формы «духа», а еще надел украшенную тесьмой двубортную куртку из черного полотна, расшитую золотой нитью.

Мастер меча положил в миску жаркое из котла, висящего в каменном очаге, и отрезал кусок мяса от туши жарящегося на вертеле кабана. Потом подошел к Изаку и его друзьям и без обиняков начал:

– Лорд Бахль сказал, что вы можете пользоваться магией. Это верно?

Сердце Изака упало. По радостному блеску в глазах мастера меча он понял, что тот уже планирует для своего ученика новые бесконечные тренировки.

– Немного, – торопливо ответил кранн. – У меня нет никаких особенных навыков. Простая энергетика – еще не боевая магия.

Керин улыбнулся.

– Мне хватит и этого.

– Энергетика? – вдруг вмешалась Тила. – Что вы имеете в виду под «простой энергетикой»?

– Ты в этом разбираешься? – ответил вопросом на вопрос Изак.

Сам он знал теперь куда больше, чем перед отъездом из дворца.

– Только то, что белоглазые сильно отличаются от магов.

Все сидящие за столом подались вперед, и Изак, заметив это, улыбнулся. Очень немногие разбирались в магии – она была достоянием посвященных – но всем, конечно, было интересно про нее узнать.

– Это довольно сложный вопрос, я и сам еще плохо понимаю, что к чему. Я читал, что существует три типа магии: простая энергетика…

– Как будто ты создаешь молнию? – перебил Везна с юношеским задором.

Всем, видевшим Бахля в бою, было известно, насколько сокрушительна такая магическая сила.

– Да, – согласился Изак. – Правда, мне кажется, это не совсем обычная молния. Мы – избранные Нартиса, поэтому такая магия нам подвластна. Создать огонь можно, хотя для этого требуется много энергии. Повелитель Шалат и его кранн с этим справляются, и довольно легко, благодаря своему покровителю.

– Энергия – всегда энергия, только люди используют ее по-разному, – подсказал Керин, у которого была возможность близко познакомиться с магическими способностями повелителя Бахля.

– В общем, да, – согласился Изак. – Но подробности вам лучше выспросить у членов Колледжа. Я сам очень мало в этом понимаю, но, по всей видимости, многого тут понимать и не требуется. Итак, существует три типа энергии: простая энергетика, чары и заклинания. Чары – это простенькие заклятия, настолько несложные, что даже белоглазые могут ими пользоваться. Когда пускаются в ход чары, энергия расходуется очень осторожно, ее подстраивают под определенные цели и почти всю удерживают, а не выбрасывают, как камень из баллисты.

Изак заметил, что слушатели начинают терять нить его рассуждений. Тогда он попробовал привести пример.

– Помните историю про ювелира и змею-веревку?

– Детскую сказку? – удивилась Тила, которая уже начала понимать, к чему он клонит. – Значит, веревка была зачарована?

Но на лицах трех мужчин по-прежнему читалось непонимание. Тила принялась объяснять:

– Ювелир попросил мага защитить его от воров – не помню, что заставило его так поступить, – и маг, дав ему веревку, велел оставить ее в лавке на ночь. Веревка должна была ползать по ювелирной лавке, а встретив кого-нибудь, кроме хозяина, связать его.

– Совершенно верно, – подтвердил Изак. – Сказка, конечно, длиннее, но я тоже запомнил в ней только это. Что касается заклятий, по всей видимости, белоглазым не дано ими овладеть. На этот счет есть некая теория, но я так и не сумел в ней разобраться.

Трое его слушателей начали было говорить одновременно, но тут кто-то окликнул Изака от дверей. Все оглянулись и увидели главного распорядителя в окружении нескольких чиновников.

Лезарль склонил голову.

– Лорд Изак, хозяин хочет видеть вас как можно быстрей. Одного. А вас, Керин, ждут дела.

Распорядитель не стал дожидаться ответа. Последние две недели он был очень занят: теперь Лезарль не только управлял землями Бахля, но и занимался поставками для армии, где очень не хватало боевых лошадей. А еще ему приходилось постоянно следить за своими секретными агентами и с помощью денег добиваться лояльности фарланской аристократии. У распорядителя было много помощников, но все равно вести столько дел одновременно было мало кому по силам.

– Что ж, пора, – сказал Керин, поднимаясь из-за стола. – С вашего позволения, милорд?

Изак жестом разрешил ему уйти, и седовласый мастер меча покинул зал. Изак проглотил последний кусок хлеба и тоже встал.

– Везна, мне кажется, я долго не задержусь. Соберите несколько человек новобранцев с учебным оружием и в доспехах: Керин будет проводить тренировочные поединки, а я хочу поразмяться. Встретимся на плацу. Тила, покажи, пожалуйста, графу, где тут что.

Изак улыбнулся девушке, которая явно не обрадовалась его распоряжению. Но ей с графом придется выполнять волю кранна, как бы Тила ни относилась к его приказу. Изак вдруг понял, что, если раньше он и питал какие-то чувства к Тиле, теперь все сильно изменилось. Да, он все еще был привязан к красивой служанке, но теперь она стала для него просто другом, сестрой, которой у него никогда раньше не было. Изменились ли подобным же образом ее чувства, кранну только предстояло узнать.

Изак понял это, когда не ощутил ни малейшей ревности при виде того, как Тила интересуется знаменитым своими любовными похождениями графом Везной. Ответный интерес Везны тоже не вызвал в Изаке ревности. После битвы все стало иначе, сейчас он хотел только одного – чтобы Тила была счастлива. Он не может стать ее семьей, зато Везна – напротив…

Карел с улыбкой наблюдал за удаляющимся кранном. Интересно, замечает ли Изак, что постоянно держит один палец на эфесе Эолиса? Карел надеялся, что юноша скоро снимет доспехи, он становился в них мало похожим на человека. Хотя, если Изак собирался принять участие в тренировке, ему придется их снять: Керин очень любил показывать доспехи, сделанные им специально для тренировок кранна. Мастер меча сказал, что они – полная противоположность Сюлентам и состоят из стальных пластин, утяжеленных свинцом. А в качестве тренировочного меча кранн получит налитый свинцом кусок трубы. Все это делалось с одной мыслью – чтобы Изак не мог быстро двигаться и начал уделять больше внимания технике. Керина впечатлила победа Изака в день их первой встречи, и мастер меча горел желанием взять реванш.

Карел тихонько захихикал, представив Изака в свинцовых доспехах.

– Граф Везна, – нарушила молчание Тила, – почему вы зовете кранна Изаком, а он по-прежнему называет вас по фамилии?

Везна смущенно опустил глаза, вдруг оставив свои привычные манеры сердцееда.

– Я… ну, если честно, лорд Изак сам так решил. У него ведь есть только имя, которого ему вполне хватает, поэтому он счел, что и остальным этого будет достаточно.

– Но ведь и у вас тоже есть имя? – Обычно доброжелательное выражение на лице Тилы сменилось насмешливой улыбкой – девушка нащупала слабое место блистательного графа Везны.

– Есть, конечно, только я им не пользуюсь.

– Но вы мне его скажете, – настаивала Тила, еще больше смутив графа.

– Я…

– А иначе я обязательно уговорю лорда Изака поинтересоваться им сегодня на банкете.

– Нет! Это ни к чему, леди Тила. Я с радостью вам его назову.

Граф помолчал, собираясь с духом.

– Меня зовут Иванелиаль Везна.

Он угрюмо посмотрел на Тилу, которая вдруг разразилась смехом.

– Как в известной истории? – Тила снова рассмеялась и, не в силах успокоиться, прикрыла рот пышным рукавом.

– Именно. Эту историю сочинили для моей бабушки, но, по мнению моих родителей, имя было мужским.

– Ну да, конечно же, мужским. Как глупо с моей стороны! – воскликнула Тила, заметив, что на нее смотрят чуть ли не все в зале. – Простите, я не должна была смеяться. Но с вашей репутацией… Любой мальчишка нашего племени хочет быть похожим на вас – блистательного рыцаря и неуемного проказника.

– Знаю. Именно поэтому я не называю людям свое имя. Хотя все равно мало кто стал бы меня так звать.

Тила услышала в голосе Везны умоляющую нотку и немедленно прониклась жалостью к графу. У нее было два брата, и она прекрасно знала, какими жестокими могут быть друг к другу мальчишки. А уж от людей военных тем более не следовало ожидать милосердия, особенно тому, кто принадлежал к числу лучших из лучших.