Теперь ей оставалось ждать, пока сформированный отряд прибудет в указанную точку.

Не желая разделить участь Жевье, она временно вышла из сети.

За окном немного просветлело, дождь прекратился, – это суспензорное поле вышло из режима климатической фильтрации, – в данный момент эмиттеры периметра работали на полную мощность, наглухо замкнув купол защиты.

Автоматическая реанимационная камера уже забрала бессознательное тело Эдварда. Даше очень хотелось внушить себе, что он выкарабкается, хотя надежда на благополучный исход была ничтожной. Лоури давно разучилась верить в чудеса, – род ее профессиональной деятельности не предполагал наивных иллюзий.

Она ощутила холодок в груди. Не ко времени вспомнилась корпоративная школа, больше похожая на закрытое медицинское учреждение, где их учили бесчувственности. Участь мнемоника – одиночество, кроме тех редких случаев, когда они находили любовь и судьбу среди представителей своей касты.

Да, именно так. Не играет никакой роли тот факт, что Совет Безопасности миров признал право любого человека на добровольную дополнительную имплантацию – это решение лишь узаконило статус мнемоников, но кроме законов Конфедерации существовали законы корпоративные, которые всячески ограждали ценнейшую категорию сотрудников, от общения с посторонними. Даша была прекрасно осведомлена, как искусственным путем формируется общественное мнение, – им не давали права на нормальную жизнь, всячески изолировали, отталкивали от других людей. Причина такой «политики» очень проста: мнемоники владели не только необыкновенными способностями, но и многими корпоративными тайнами. За каждым из них следили строго и неусыпно, исключением были разве что подобные Треулу молодые колонии.

Вот и выходило, что большинство из них так и оставались одиночками, замкнутыми в себе, а потому непонятными… даже отталкивающе-непонятными для других. Ежедневное общение с машинами и воздействие имплантов накладывали неизгладимый отпечаток на разум, но путь назад закрыт, невозможен…

Эти мысли рано или поздно приходили к любому из них. Вот и сейчас, Даша остро ощущала, что не может полноценно сопереживать Эдварду, – где-то в глубине сознания, перечеркивая все душевные порывы, сидела холодная мысль, – он не справился, допустил непростительную беспечность и получил закономерный удар.

Этому голосу хотелось крикнуть в ответ: Заткнись! и в свою очередь спросить, а справлюсь ли я?

Моральное одиночество научило Дашу спорить с притаившимся на донышке души вторым «я», она нашла отдушину, позволяя себе любить дождь, утренний туман, запахи леса, – все, что не могло ответить взаимностью, обжечь осознанным встречным чувством привязанности.

Идеальный мнемоник. Ты справишься.

Заткнись.

Группа строительных механизмов уже пересекла границу злополучного сектора. По-прежнему не включаясь в сеть, Даша развернула кресло к приборному комплексу, куда периодически поступала телеметрия данных с датчиков кибермеханизмов.

В сфере стек-голографа клубилась вязкая ночная мгла, подсвеченная зеленоватым мерцанием термальной оптики, дождь прекратился, но перенасыщенная влагой земля курилась испарениями, словно нарочно подыгрывая неведомым пришельцам.

Даша коснулась сенсора, включая фильтрацию видеосигнала. Изображение в объемном мониторе тут же приобрело резкость.

Как утомительно и долго… – с долей раздражения подумала она. Осуществлять наблюдение и манипулировать ручным вводом команд, без мнемонического контакта с системой было непривычно, собственные действия казались слишком медлительными, видеоизображение – неполноценным, лишенным массы подробностей.

Я должна увидеть их и понять с кем или с чем имею дело.

Она пытливо всматривалась в изображение и недоумевала – вокруг (датчики кибермеханизмов обеспечивали сканирование всего пространства вплоть до внутренней границы суспензорного поля) не просматривалось ни одного постороннего сигнала.

Неужели ошиблась с выбором направления?

Нет… Они должны быть где-то тут, рядом, ведь прошло не более пяти минут с момента как Эдвард ощутил постороннее присутствие подле защитного периметра.

Вот именно, что ощутил. – Шепнул голос-искуситель.

Нет. Она твердо решила, что не включиться в сеть, пока не определит источник угрозы…

В этот миг на стереоэкране возникло стремительное движение.

Даша отчетливо видела, как под ступоходами строительного механизма начала вспучиваться напитанная влагой почва, – что-то обтекаемое вырвалось из тщательно, со знанием дела подготовленной засады, и рассудок мнемоника мгновенно перестроился: пусть она и не находилась в прямом контакте с машинами, но способность соизмерять время течением миллисекунд от этого не пропала, – она воспринимала видеоряд, будто перед ней прокручивали замедленную съемку события, разум подмечал множество деталей, которые попросту бы ускользнули от внимания, при «нормальной» скорости восприятия…

Первым, что бросилось в глаза, была отлетающая в сторону тончайшая маскировочная сетка, состоящая из металлизированных нитей. Заметить ее позволила все та же вездесущая, липкая грязь; затем, из образовавшегося провала появился обтекаемый корпус, – сначала она определила его как элемент бронескафандра, но через долю секунды изменила свое мнение – попавшие в поле зрения гибкие манипуляторы, заключенные в гофрированные кожухи из металлопластика, не вписывались в концепцию боевой гермоэкипировки… вообще, кроме приблизительного сходства форм между известными Даше сервомеханизмами и теми существами, что, вырвавшись из схронов, стремительно атаковали строительных роботов, ее разум не нашел иных аналогий.

Чужие. – Эта мысль обожгла рассудок, за мгновение до того, как атакованный строительный механизм вдруг объяла бледно-фиолетовая аура, и он начал медленно падать, не предпринимая никаких попыток к противодействию, словно его сервомоторы пришли в полную негодность…

Именно так.

Бледное сияние, сопровождавшее атаку, являлось побочным эффектом контактного электромагнитного удара, – разряд шел от манипуляторов чуждого существа, варварски сжигая всю сервомеханику жертвы.

Даша впервые сталкивалась с таким способом нейтрализации кибермеханизмов, но была вынуждена признать, что он оказался эффективным: прошло не более десяти секунд с начала атаки, а вся группа строительных роботов, посланная на разведку сектора, лежала в истоптанной ступоходами грязи, – механизмы застыли, окостенев в нелепых позах, словно опрокинутые муляжи.

Видеоряд… Откуда транслируется изображение?

Она бросила взгляд на датчики.

Контуры атакованных механизмов искрились алыми маркерами критических повреждений, но центральный процессор, скомпонованный вместе с системными блоками внутри грудной полости механизмов, по-прежнему выдавал устойчивый, исправный сигнал! Даша не могла немедленно ответить на вопрос, каким образом чужаки сумели столь точно дозировать мощность удара – они сожгли всю исполнительную периферию, оставив нетронутым ядро системы!

Далее события приняли совершенно неожиданный оборот.

Чужаков было десять. Семеро из них без особого труда подняли массивных строительных роботов и понесли по направлению защитного поля, трое, оставшиеся на месте схватки, подобрали маскировочные сети, не позволившие датчикам вовремя обнаружить засаду, а затем… принялись заметать следы, придавая почве первозданный вид при помощи каких-то специфичных приспособлений, работа которых была основанная на локальном эффекте антигравитации. Они без труда приподнимали по несколько кубометров мелкозернистого гравия перемешанного со стерилизованной продукцией почвоукладчиков и равномерно распределяли массу по площади, где до этого явственно виднелись следы борьбы.

Даша поняла – еще минута и чужаки скроются, унося в качестве трофеев семь строительных механизмов.

Обычный человек на ее месте не увидел бы смысла в подобной акции. Поведение чуждых механизмов не укладывалось в рамки традиционной логики, – группа строительных роботов имела смехотворную ценность, их было проще купить, чем осуществлять столь дерзко и одновременно грамотно спланированный захват. Учитывая, что при этом пострадал мнемоник и, по сути, подверглась атаке колония, добыча чужаков не шла ни в какое сравнение с теми последствиями, которые они спровоцировали.

Так мог рассуждать кто угодно, но только не мнемоник.

Даше с первого дня обучения постоянно внушали, что самым ценным в мире является информация. Для нее не играла роли коммерческая ценность строительных роботов – она видела перед собой чуждые механические формы, которые завладели исправными носителями информации, где содержались разнообразные сведения о структуре колонии, планах ее развития, специализации производств…

Чужие. Чужие машины. Не классифицированные ни по одной из баз данных. Принадлежали ли они людям, или являлись порождением иной цивилизации?

История развития человечества уже знала примеры, когда иная раса кропотливо выкачивала информацию о человечестве, успешно маскируясь анонимностью пользователей межзвездной сети Интерстар.

Словно в подтверждение ее мыслей на центральном терминале зажглось сразу несколько предупреждающих сигналов.

Один из парализованных строительных механизмов пытался установить канал обмена данными с глобальной базой данных колонии.

Даша более не могла колебаться. Инстинкт мнемоника – это не расхожий миф, она отвечала за информационную безопасность колонии, и сейчас каждый ее нерв взывал к немедленному действию.

Вход в сеть.

Сознание взорвалось бриллиантовой россыпью горячих брызг, время и пространство утратили смысл физических величин, она более не принадлежала миру материальных тел: киберпространство распахнулось, поглотило ее рассудок, который слился с виртуальной оболочкой колонии, став на время ее волей, управляющим центром, ядром глобальной системы…

Теперь в ее распоряжении оказались все технические средства колонии, но увы, среди них не было специализированных боевых машин, способных уничтожить пришельцев вместе с их трофеями.

Перекрыть все каналы доступа к базам данных колонии.

Тело Даши застыло в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники. Ее лицо побледнело, принимая пепельно-серый оттенок, но мысль работала четко. Перед внутренним взором мелькали схемы информационных коммуникаций, пока сознание не ухватило тонкую нить, связующую электронный «мозг» захваченного кибермеханизма с информационным хранилищем.

Она вложила все силы в удар.

Нитевидный канал начал пульсировать, пока она не почувствовала, как разрушается система, которой манипулировала чуждая воля.

Ответный удар последовал незамедлительно. В сознании Даши возник огненный вал, который стремительно надвигался на нее, будто гигантская приливная волна…

Секундный сбой связи.

Ее тело судорожно выгнулось в кресле.

Нет, она не оборвала связь, не вырвалась из кипящего киберпространства, сумев пережить мгновенную атаку, но когда сознание прояснилось уже не одна, а две нити жадно тянулись к виртуальному ядру системы.

Лоури поняла, уничтожать кибермеханизмы ментальными атаками, бессмысленно, – ее сознание не выдержит ответных ударов, учитывая, что в распоряжении противника оставалось еще шесть исправных процессорных блоков, имеющих права доступа к информационным хранилищам. Ей в одиночку не перекрыть все каналы, по которым может осуществляться связь – она попусту распылит силы, не оставив средств для защиты собственного рассудка, сама станет слабым звеном сети…

Нет, единственным выходом из ситуации было полное отключение всех систем колонии.

Она отдала терминирующий приказ, и тут же переключилась на иную задачу, зная, что несколькими секундами спустя каналы обмена данными оборвутся сами по себе.

Она ощущала их – чуждые машины, которым оставалось преодолеть всего четыреста метров до подкопа, проведенного под куполом суспензорной защиты.

На противодействие оставались считанные мгновенья.

Даша быстро сориентировалась, перехватив управление двумя лазерными установками, подготовленными в седьмом секторе для точной разметки котлованов под будущее строительство.

Находясь в киберпространстве, она не видела, как вспыхнули и тут же погасли темно-вишневые потоки когерентного излучения, поразив группу отступающих к куполу машин.

Двух строительных роботов пытавшихся выкачать информацию с запоминающих устройств колонии, разрезало на неравные части; неподалеку от купола суспензорной защиты раздался грохот, сопровождаемы вспышками микровзрывов, – там в этот момент разлетались размягченные клочья перегретого металла, напитанный озоном воздух вдруг закрутило мгновенными мутными смерчами, и тут же без промедления последовал ответный удар…

На этот раз противник огрызнулся электромагнитным разрядом такой мощности, что Даша ощутила, как искажается, теряя привычную структуру виртуальное пространство колонии.

Один за другим выключались пораженные терминалы сети, в киберпространстве воцарился хаос, сотни машин теряли управление, и Даша, последним усилием истощенной воли, повторила глобальный приказ на прекращение всех действий – только так можно было уберечь сложнейшую кибернетическую сеть от неизбежной цепи локальных катастроф, связанных со сбоями в работе отдельных механизмов.

Мир в ее сознании поблек, выцвел, но эта внезапная потеря красок означала, что команда аварийного выключения систем успешно прошла по каналам связи.

Все.

Она осталась одна, окружающая техногенная оболочка отключилась, свою работу продолжала лишь автоматика, обслуживающая ядерный реактор и автономная система суспензорной защиты.

На фоне поблекшего киберпространства явственно выделились восемь активных сигналов, исходящих от инородных машин.

Половина из них уже преодолела барьер суспензорного поля, оказавшись по ту сторону периметра, и Даша, не колеблясь, ударила по оставшимся внутри, понимая, что вкладывает в отчаянную атаку остатки сил, оставаясь практически беззащитной.

* * *

Два инородных механизма уничтожавшие следы продвижения группы внезапно застыли, не подавая признаков функциональности. Они не успели собрать и ликвидировать обломки двух строительных роботов, пораженных лазерными разрядами.

Суспензорное поле светилось наряженным зеленоватым сиянием.

Уцелевшие машины обменялись короткими взаимными сообщениями.

Дальнейшее уничтожение следов было признано нецелесообразной тратой времени. Следовало как можно быстрее покинуть планету, сохранив захваченные кибермеханизмы. Судя по всему, они не боялись преследования в космосе, но до оставленного в районе высокогорья корабля предстоял долгий путь,

Два пришельца, все еще остававшиеся внутри купола защитного поля, развернулись в сторону темных зданий колонии и произвели синхронный залп.

Бледное голубоватое сияние объяло постройки тусклой аурой электромагнитного удара.

Ничего не изменилось вокруг, но чуткие сенсоры машин зафиксировали, как гаснет остаточная активность кибернетических систем внутри зданий.

Отследив результат атаки, они подхватили обездвиженные тела своих собратьев и скрылись в подкопе.

Минуту спустя почва вновь пришла в движение, обрушившись в проделанный машинами тоннель.

Подле границы купола суспензорной защиты остались лишь немногочисленные фрагменты уничтоженных лазерными разрядами строительных механизмов.

До появления вызванных Дашей Лоури групп немедленного действия оставалось еще четыре часа.

Она неподвижно сидела в кресле. Побелевшие пальцы по-прежнему сжимали подлокотники, на бледном обескровленном лице не дрожал ни один мускул, глаза молодой женщины оставались плотно закрыты.

Она так и не вышла из виртуального пространства, попав под последний уничтожающий удар чужеродных механизмов.

Несколько минут спустя, купол суспензорной защиты внезапно вспыхнул напряженным мерцанием и погас.

Над темными улицами города пророкотало эхо отдаленных взрывов, – это вышли из строя несколько эмиттеров, не выдержавших последствий перегрузки, возникшей в момент электромагнитного удара.

Глава 2.

Открытое космическое пространство.

В глубинах космоса, вдали от звездных систем, дрейфовало поле обломков.

Если быть точнее, то скопление различных, деформированных в той или иной степени конструкций состояло из сферического уплотнения, вокруг которого на сотни километров простиралось своеобразное кольцо, материалом для которого послужили относительно небольшие находящие в постоянном хаотичном движении фрагменты космических аппаратов.

След отгремевшей тысячи лет назад войны.

Центральная часть скопления до сих пор хранила очертания исполинской станции, похожей на небольшую рукотворную планету. В первозданном виде ее форма напоминала мяч для игры в регби, с длинными решетчатыми выступами на торцевых поверхностях.

Когда-то на этих опорах размещались вынесенные в космос локационные системы и причальные доки для транспортных кораблей.

Скрытая от посторонних глаз станция являлась автоматическим заводом, который в период войны выпускал бронеплиты обшивки для техники Земного Альянса.

Сейчас здесь властвовал мрак и холод.

Поверхность рукотворного небесного тела навек запечатлела в своем «рельефе» следы внезапной ожесточенной атаки и столь жестокого сопротивления: повсюду виднелись разбитые исковерканные надстройки, секции обшивки на протяжении сотен метров отсутствовали, обнажая тусклые ребра каркаса или внутреннюю структуру подвергшихся декомпрессии отсеков.

Однако следы серьезных разрушений выглядели не более чем ранами на бронированной шкуре рукотворного исполина. Станция насчитывала порядка пятидесяти километров в диаметре, и там, где обшивка сохранила свою целостность, взгляду стороннего наблюдателя открывался ни с чем не сравнимый механореалистический пейзаж: над близким, изгибающимся горизонтом высились решетчатые стрелы разгрузочных кранов, между ними зияли пологие разломы уходящих вглубь пандусов с двумя монорельсовыми направлениями, между выступами сохранившихся надстроек проходили самые настоящие дороги, поверхность которых до сих пор оставалась намагниченной, притягивая к себе все металлические предметы... кое-где из-под истерзанной ракетными попаданиями обшивки плавно вспучивались купола защитных систем станции.

Далее, ближе к торцевым поверхностям, следовал целый лес разгрузочных стрел – настоящие металлические джунгли, в которых можно запросто сбиться с пути и бесконечно блуждать по многоуровневым переходам, изредка попадая в помещения складов.

На обратной стороне станции простиралось пустое, изъеденное язвами ожогов пространство, оканчивающееся колоссальным провалом – воронкой с коническими, оплавленными адской температурой краями, которая образовалась в момент взрыва ядерного реактора, питавшего энергией автоматические производства.

…Среди окружающих станцию обломков, чуть выше плоскости эклиптики тускло поблескивающего кольца, освещая замысловатые конструкции, медленно маневрировал современный космический корабль. На его борту, меж навигационных и габаритных огней легко читалась маркировка Военно-Космических сил Конфедерации Солнц.

Малый крейсер не имел имени собственного, только порядковый номер. «Борт 2057» являлся специализированным кораблем разведки, осуществлявшим поиск и зачистку оставшихся после войны кладбищ кораблей. Совет Безопасности Миров, финансировавший данную акцию, ставил перед собой вполне конкретные задачи, где только часть приоритетов была отдана поиску и захоронению человеческих останков, – основной задачей спецгрупп космического десанта было обнаружение и ликвидация боевых машин, – наиболее опасного наследия войны.

Капитан Рауль Шелест, командир особого подразделения по борьбе с кибернетическими механизмами, в данный момент двигался по поверхности станции, в районе складских терминалов.

Датчики боевого скафандра минуту назад обнаружили термальный всплеск.

– Группа альфа, подтягивайтесь. – Произнес он в коммуникатор, одновременно мысленным целеуказанием обозначив на тактической карте конкретные позиции для каждого бойца. Данные тут же были ретранслированы автоматическим устройством АТК ^[6] поддерживавшим постоянный контакт как с базовым кораблем высадки, так и с каждым из находящихся на поверхности станции десантников.

Шелест не стал бы отвлекать своих бойцов, осуществлявших прочесывание заданного квадрата, по пустякам.

С одиночным кибермеханизмом капитан мог справиться без посторонней помощи, но по мере приближения к источнику энергетической и тепловой активности, становилось очевидно: не далее как в километре работает крупный реактор. Как правило, подобные стационарные источники питания являлись местами концентрации машин, – в условиях естественного энергетического дефицита программная логика механизмов заставляла их вести натуральную войну за овладение системами подзарядки, – обычно пик подобных столкновений приходился на первое десятилетие автономного существования.

Дожидаясь подхода основной группы, капитан продвинулся еще на пятьдесят метров: он обогнул надстройку, открывая себе обзор.

Впереди в тусклом рассеянном свете прожекторов базового корабля возвышался корпус штурмового носителя класса «Нибелунг».

Действительно проблема… По оперативным данным на станции в период войны не базировалось серв-соединений, но архивные документы тысячелетней давности нередко грешили против истины, и в таких ситуациях Шелест привык полагаться на реальные факты. В данном случае он видел перед собой специализированный корабль, предназначенный для транспортировки и технического обслуживания тяжелой планетарной техники.

– Внимание. Всем перейти режим боевого сканирования. Источник энергии определен как штурмовой носитель класса «Нибелунг». Вероятно, на его борту может находиться серв-соединение.

– Командир, я фиксирую источник энергии. – Раздался голос штатного снайпера группы, который, уже занял позицию на господствующей над остальными площадями надстройке.

– Есть еще активные сигналы?

– Датчики по нолям. Никого нет дома.

– Сам-то веришь? – Усмехнулся Шелест. – Свято место пусто не бывает.

– Верно. Мне нужен Зимогоров для страховки.

– Добро.

Рауль продолжал сканировать окрестности.

Не нравился ему этот штурмовой носитель. Сомнительно, чтобы реактор «Нибелунга», работающий на пятидесяти процентах мощности, не истратил запаса активного вещества за минувшее тысячелетие, да и сам корабль выглядел слишком «свежо» – броня светлее окружающей обшивки станции, корпус не имеет характерных следов повреждений от баллистического оружия – лишь несколько пятен ожогов от лазерных попаданий, да пара выбитых декомпрессией люков, в общем – чужеродное вкрапление на фоне тотальных разрушений и царящего вокруг хаоса.

Создавалось стойкое впечатление, что он прибыл сюда уже после войны. Подобные случаи, кстати сказать, не редкость. Часть боевой техники еще много лет эксплуатировалось различными компаниями и даже частными лицами, пока не изнашивалась окончательно. Обычно проблему утилизации подобных реликтов решали в обход существующих межпланетных соглашений, – нанимали какого-нибудь пилота с единственной целью – похоронить выработавший свой ресурс космический корабль на каком-либо из известных космических кладбищ.

Практически беззатратный способ решения серьезной проблемы. Один демонтаж реактора обычно влетал в круглую сумму, а тут нужно всего лишь заплатить горе-пилоту, согласившемуся на содействие в афере. При этом хозяева кораблей не задумывались о том факте, что на подобных обломках войны, как правило, существует своя «поствоенная жизнь», остро нуждающаяся в энергетических ресурсах.

В результате такой безответственности машины, которые по определению должны впасть в энергетическую кому, продолжали функционировать, но что еще хуже, среди них зачастую попадались образчики техники, оснащенные модулями псевдоинтеллекта…

Хорошо бы заглянуть во внутренние отсеки «Нибелунга» – подумал Рауль. – Тогда все станет ясно…

От повторного сканирования штурмового носителя его отвлек вызов на командной частоте.

– Борт 2057 вызывает группу «альфа».

– Слушаю. Капитан Шелест. – Рауль узнал голос майора Олсби, координирующего действия его группы.

– Мы зафиксировали крупный не принадлежащий станции объект. Двадцать километров от твоей позиции по вектору 160.

– А конкретнее?

– Штурмовой корвет Флота Свободных Колоний. Поздняя модификация, система опознания определила его комплектацию как автоматический вариант, хотя произвести полную идентификацию не удалось.

– Что помешало? – Осведомился Шелест, продолжая внимательно изучать окрестности «Нибелунга». Рассмотреть ближайшие подступы к кораблю мешало странное с точки зрения капитана дугообразное возвышение: на надстройку или технологический выступ не похоже, на ум шла одна, не уместная в конкретных условиях ассоциация с баррикадой.

– Корвет серьезно поврежден огнем ракетно-артиллерийских комплексов. – Пояснил координатор. – Детали корпуса с явной маркировкой не сохранились.

– Автоматический корабль такого класса должен нести на борту мобильные штурмовые группы. – Напомнил майору Рауль. – У вас есть сведения по их комплектации и численному составу?

– Есть. Не только сведения, но и визуальное подтверждение. Зонды зафиксировали разрозненные группы «LDL-55» ^[7].

– Функциональны?

– Да. Мы снизили орбиту одного из разведзондов, – реакция вялая, сканеры передали данные по энергооснащенности – заряд накопителей порядка двадцати-тридцати процентов от заявленного в ТТХ ^[8] номинала.

– Зонд сбили?

– Да, на втором витке. Пятидесятимегаваттный разряд теплового лазера.

– Насколько я помню у «LDL-55» лазерные комплексы выкачивают по двести мегаватт.

– Энергетический голод. – Шелест живо представил, как вечно сутулящийся майор пожал плечами, глядя на показания парящих в воздухе голографических приборных панелей. – Что касается цифр, – вновь зазвучал в коммуникаторе голос Ричарда Олсби, – то могу тебя «порадовать» – на борту корвета базировалось десять штурмовых групп. Каждая соответственно включала в свой состав тридцать шагающих лазеров. Вот и умножай.

Шелест умножил. Триста бродячих лазерных установок… Теперь их количество следовало поделить на статистически выверенный коэффициент невосполнимых потерь при прорыве стационарной обороны объекта, и снизить степень потенциальной угрозы в соответствии с данными, снятыми уничтоженным зондом.

Все равно получалось многовато.

– У меня проблема иного сорта. – Сообщил Рауль координатору. – Обнаружен «Нибелунг» с работающей силовой установкой. Я передаю координаты, для орбитальной группировки слежения.

– Принимаю. А «LDL-55» тебя не беспокоят?

– Пока нет. – Сухо ответил Рауль. – Они уже выполнили свою задачу, уничтожили реактор станции, и теперь, следуя программным приоритетам должны охранять зону высадки. Радиус охвата по максимуму составляет пять километров.

– Понял тебя. Жди поддержки минут через семь не раньше. Кстати, ты всерьез считаешь, что лазерные боты охраняют обломки корвета?

– Однозначно. – Ответил Шелест и пояснил: – Данные сервомеханизмы имеют сравнительно небольшую степень программной свободы. Хотя острая необходимость в подзарядке вполне может пригнать их сюда, – судя по всему реактор «Нибелунга» единственная энергетическая аномалия на всей поверхности станции.

– Согласен. Я отдаю приказ на старт двух модулей огневой поддержки. Пусть блокируют направление на корвет, пока ты занимаешься штурмовым носителем. Что намереваешься предпринять?

– Выдвинусь поближе под прикрытием своей группы. Тут на поверхности станции непонятное возвышение. Сплошной металл, из-за него сканирующее излучение не пробивает до основания «Нибелунга».

– Понял тебя. Советую дождаться, пока группировка спутников закончит подвижку.

* * *

Рауль не стал пренебрегать советом координатора, но передислокация аппаратов слежения не внесла ясности, скорее данные, полученные с их сенсоров, лишь усложнили общее восприятие обстановки.

Сразу за возвышением, которое Рауль продолжал мысленно называть «баррикадой» располагался относительно ровный участок не поврежденной поверхности древней станции. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно очистил пространство вокруг «Нибелунга» от разного рода обломков, лишь бронеплиты под днищем штурмового носителя вздымались пологими волнами, немо свидетельствуя об аварийной посадке корабля.

Последним штрихом к картине, окончательно сбившим с толка капитана Шелеста, стало абсолютно неуместное сооружение в виде двадцатиметрового арочного прохода, сиротливо возвышающегося посреди расчищенной площадки.

Изучив конструкцию посредством сканеров орбитальной группировки, Рауль пришел к выводу, что ее возраст составляет от силы две-три сотни лет. Внушительных размеров арка, непонятно кем и с какой целью возведенная на поверхности древней станции смотрелась будто распахнутые настежь ворота в иной, неподвластный пониманию мир, – эстетика ее форм несла нечто неуловимо-тонкое, основанное на чувственных ассоциациях архитектора, воплощенных в плавных линях изящных, но не вычурных изгибов.

Парадокс. Особенно остро неуместность данной конструкции ощущалась, когда взгляд проходил сквозь образованный ей проем, и… вместо ожидаемого иного  пространства находил лишь ровное поле плотно пригнанных бронеплит да искореженную ураганным огнем надстройку комплекса противокосмической обороны…

Созерцательное замешательство Рауля внезапно усилилось. Он как будто почувствовал чужой взгляд, холодный, изучающий, пристальный, хотя мгновенное сканирование окрестностей не выявило ни малейших изменений обстановки.

И все же он остро, до дрожи чувствовал: кто-то находиться поблизости и пристально смотрит на него…

Из неприятного состояния капитана Шелеста вывел голос майора Олсби:

– Первый, на связь. Срочное сообщение.

– Что стряслось? – Рауль по собственной фразе почувствовал, что выбит из привычного уравновешенного состояния.

– Мы принимаем сигнал бедствия. Срочно сворачивайтесь, за вами выслан челночный корабль.