Она завидовала москвичкам, которые являлись только на третью пару – выспавшиеся в домашних постелях и румяные от маминых блинчиков с молоком. Это какое же счастье – иметь свой дом в этом огромном, таком безумном и таком чудесном городе!

Оксана влюбилась в Москву с первого взгляда. Она только выпрыгнула из поезда на Курском вокзале, подхватила две свои сумки – и остановилась у вагона.

Боже мой! Ее мгновенно опьянил терпкий вокзальный запах, ошеломили толпы носильщиков, одетых в аккуратные форменные тужурки…

Она как в тумане вышла на площадь – и восхищенно уставилась на Садовое кольцо. Десять рядов машин! Огромные дома! Такси. Шоферы. Цыганки. Пассажиры.

Москвичи… Все шумит, движется, живет!

Потом Оксана открыла для себя старую Москву. Кривые переулки, в которых она так и не научилась ориентироваться. Двухэтажные особнячки Замоскворечья.

Роскошные новые кирпичные дома на Малой Бронной. Стремительные линии бульваров… И везде живут люди. Живут москвичи. Неужели бывает такое счастье?

Оксане очень хотелось иметь свой дом. Свой собственный уголок, в который никому нет доступа. Никому, кроме разве что мужа.

Она понимала, что у нее есть единственный шанс остаться в Москве. Ей нужно выйти замуж. За человека с московской пропиской.

* * *

Оксана всегда любила раскладывать проблему на составляющие. Такой математический подход помогал находить верное решение для самой сложной задачи.

А задачей было – найти подходящего мужа. Итак, что ей нужно?

В идеале – чтобы был умный, симпатичный, ласковый, непьющий-некурящий, обеспеченный и с квартирой в Москве. Слишком много требований… Значит, будем вычленять главные. Квартира в Москве – это обязательно. Деньги – хотя бы родительские – тоже. Симпатичный – как получится. Умный – глупый? Пустяки, если что, обучу сама. Пьет-курит? Да пусть себе, ему ж, не мне, помирать от цирроза печени. Ласковый? А вот этого хотелось бы. Так ей надоело быть везде чужой, лишней – что у себя в поселке, что здесь в общаге…

А что мы можем предложить ему взамен? Мордочку – раз. Буду за собой следить, глазки подводить, масочки делать. Фигурку – два. Не толстеть, лифчики покупать только хорошие, ножки демонстрировать. Мозги – тоже есть. Если что – и списать дам, и контрольную решу.

Да, пожалуй, все. Негусто. Но и немало. Уже на первом курсе в нее влюбился москвич Паша из параллельной группы. Точнее, он думал, что влюбился – а «влюбляла» его сама Ксюша. Пашунька был худосочным юношей с черными волосятами и очечками под Джона Леннона. Образцовый сын советских инженеров. И даже с квартирой, которая досталась ему в наследство от бабушки. Оксана очень сильно подозревала, что Пашуня был еще мальчиком. По крайней мере, в ночь их первой близости ей пришлось брать инициативу на себя – хотя в интимных делах она еще не особо-то разбиралась. Паша обрушил на нее шквал скопившихся за школьные годы нерастраченных чувств – и немедленно после горячего, по его мнению, секса предложил Оксаночке руку и сердце.

Она просто ушам своим не поверила – неужели все оказалось так просто?

Всего-то – прижалась бедром к его тонкой ножке во время лекций, однажды приготовила обед и помогла написать курсовик…

На следующий день они встретились в институте. Оксана с опаской посмотрела на Пашуню – интересно, как он себя поведет?

Он подбежал к ней, подпрыгивая, как резвый щеночек:

– Ксанка, ты не забыла паспорт? Бежим подавать заявление!

Честное слово, она была разочарована… Да разве это добыча? Она нежно ответила:

– Пашенька, милый… Загсы по понедельникам не работают.

Как бы отделаться от него побыстрей? И опять выйти на охоту… Такой легкий трофей ее не устраивал. Она подыщет себе кого-нибудь покруче.

Оксана разделяла своих однокурсников на три касты – «привилегированную», «московскую» и «деревенскую». К привилегированной относились детишки. Благополучные сынки и дочки министерских деятелей, директоров торгов и баз, институтских преподавателей и ученых, партийных функционеров и нарождающихся бизнесменов. К ним отчасти примыкали менее отесанные отпрыски завмагов, завскладов и завтуалетов. Суперджинсы и супергонор! Тусовки по дорогим барам, демонстрация все новых и новых шмоток и бесконечные разговоры об ошеломляющих сексуальных успехах… Держались эти ребята важно и обособленно, на простых смертных смотрели свысока.

Следующую по престижности прослойку составляли просто москвичи – дети обычных врачей и инженеров, которым посчастливилось поступить в Плешку. Эти держались поскромней, джинсы носили попроще, но все равно задирали нос: они – столичные штучки! И это уже немало.

И в самом низу находились такие же, как она – деревенские. Пугливые жители общаги. Скромники, слетевшиеся в Москву со всех уголков необъятного Союза. Никому здесь не нужные: так и быть, получайте наше, столичное, образование и проваливайте обратно по домам…

Многие «деревенские» мечтали перебраться в касту повыше. Хоть сколько-нибудь симпатичные. ребята вовсю клеились к страшноморденьким москвичкам – авось влюбится да пропишет. Правда, москвички быстро раскусили этот маневр – они охотно брали презенты и ходили со смазливыми деревенскими в киношку. Но замуж выходили за своих. За москвичей.

А девушки из общаги с радостью соглашались, если москвичи звали их вдруг в бар, а потом везли на «беспредковую» квартиру. Они сразу начинали строить многообещающие планы на будущее – однако после веселой ночи с ними, бывало, больше не здоровались…

Оксана к «мажорам» не клеилась и «девушкой на ночь» быть не желала. До поры до времени она решила держаться скромно. Копить силы и набираться опыта.

Учиться ей целых пять лет. За это время она обязательно придумает, как ей стать королевой. Такой королевой, на которой почтет за честь жениться любой, даже самый размажористый мажор.

Оксана записалась в школу современного танца и добросовестно проводила в танцзале по три дня в неделю. Она самостоятельно тренировалась, вырабатывая гордую походку и занимаясь ораторским искусством. На третьем курсе ей удалось попасть в труппу их студенческого театра. Больших ролей не поручали, но Оксана научилась уверенно держаться на сцене и не бояться публики.

Она постоянно подрабатывала. Брала перепечатку и ночами стучала на машинке в рабочей комнате. Писала курсовые и рефераты – всегда находились богатые лентяи, готовые оплатить ее услуги. Даже дворником один семестр проработала – а что, тоже деньги.

Все сбережения она вкладывала в хорошую одежду и дорогую косметику. У нее было единственное вечернее платье – но зато какое, настоящее итальянское!

Все девчонки в общаге пытались его заполучить хоть на вечерок, но Оксана держала платье запертым в чемодане.

И однажды ее время пришло.

…В честь окончания третьего курса в институте планировалась грандиозная вечеринка. С теплыми словами в адрес преподавателей, самодеятельным концертом и дискотекой на закуску. Оксана вызвалась принимать участие в подготовке праздника. Два дня билась, составляя благодарственную речь любимым лекторам и складывая непослушные слова в красивые фразы. Речь получилась на удивление проникновенной и изящной.

– А прочесть сама сможешь? – свысока поинтересовался староста курса Артем.

– Прочту так, что все закачаются! – уверенно сказала Оксана.

– Ну-ну, – снисходительно протянул Артем, оглядев ее с головы до ног.

В день вечеринки она на занятия не пошла. С внутренней дрожью отправилась в «Чародейку» – на Калининском и выложила огромные деньги на маникюр, макияж и стрижку с укладкой. На такси вернулась в общагу и целый час разглаживала складочки на своем облегающем серебристом платье. Одевшись, хлебнула для храбрости полстакана болгарской «Танянки» – от вина, она знала, ее глаза блестели особенно ярко – и отправилась в институт.

В фойе столкнулась с Артемом. Тот присвистнул:

– Это ты, что ль, Берзарина? Смотри, в платье не запутайся…

Она молча прошла мимо.

Ее никто не испугает. Она не боится ни сцены, ни публики. И хорошо, что никто в институте пока об этом не знает.

– Твой выход, звезда! – хмыкнул Артем. Оксана распрямила плечи и походкой от бедра вышла на сцену.

– Дорогие друзья… – хорошо поставленным голосом начала она.

… Когда Оксана закончила свою речь, разразился шквал аплодисментов – разумеется, мужских.

А на дискотеке все мажоры так и вились вокруг нее, поджидая медленный танец.

* * *

Из всех она выбрала Семена. Высокого черноглазого красавца с копной темных душистых волос. С грудой мускулов, соблазнительно выглядывающих из-под не до конца застегнутой рубашки. С папой – каким-то шишкой, чуть ли не начальником главка, в союзном Минторге – и мамой, работавшей в Госплане.

Семен попытался уложить ее в тот же вечер. Оксана нахально сказала:

– Сема, извини, но я хочу проверить свои чувства.

И ушла танцевать со старостой курса.

После страстного танго – Оксане приходилось чуть не волоком вести неумелого партнера, но все равно им все аплодировали – она огляделась. Семена не было видно. «Неужели сорвалось?» – в страхе подумала она.

Герой ее романа появился через полчаса. С огромным букетом роз.

На следующий день они отправились в кафе. Семен был в ударе. Он жадно пил шампанское, сыпал комплиментами и опять звал ее в гости. Оксана внимательно его выслушала. Потом поблагодарила за прекрасный вечер и ушла:

– У нас сегодня репетиция в театре.

Семен попытался не обращать на нее внимания. Оксана ответила тем же – теперь у нее не было недостатка в поклонниках.

Но ничего не было слышно о том, что она с кем-то спит.

Однажды Семен не выдержал:

– Берзарина, ты что – фригидная? Она не смутилась:

– Нет. Я просто не сплю с кем попало. Семен запил. Он пропускал занятия – или же приходил на лекции с трехдневной щетиной и стойким запахом перегара.

Однажды, в стельку пьяный, заявился в общежитие – но она ему даже не открыла.

Пусть деревенские дурочки тебя жалеют!

Семен, как донесла Оксане общежитская разведка, провел ночь с пустоголовой Милкой из соседней комнаты. А на следующий день он имел наглость появиться в комнате Оксаны и заплетающимся языком сделать ей официальное предложение руки и сердца.

Она внимательно всмотрелась в его горящие глаза – с красными прожилками от огромного количества выпитого – и сказала:

– Извини, Семен, но я пока не хочу выходить замуж. Тем более что у Милы, кажется, гонорея.

Семен ничего не понимал – он же первый красавец на курсе! И первый богач – на машине в институт ездит. И учится нормально, и перспективы у него – он уже знал, что его возьмут экономистом в ресторан «Прага». Чего ж ей надо, этой дуре-бабе?!

А Оксана по ночам лежала без сна на скрипучей общежитской кровати и гадала – не переборщила ли она, «шугая» Семена? Мужчина по своей природе – борец, хищник. Но не надоест ли ему за нее бороться?

Однажды Семен пригласил ее познакомиться со своими родителями. Они подъехали к его дому – многоэтажному кирпичному зданию, спрятавшемуся в паутине старых московских переулков. Семен был непривычно тих. Оксане показалось, что он боится…

В огромном холле, отделанном карельской березой, их встретила maman.

Хрупкая ухоженная женщина с не по-женски стальным взглядом. Она проигнорировала Оксану и удивленно сказала Семену:

– Но мы не собираемся никуда уходить! Не собираешься же ты… Семен покраснел:

– Я… я… пришел познакомить тебя с Оксаной…

Мамин голос заледенел. Она по-прежнему не обращала на девушку никакого внимания и обращалась только к сыну:

– Ты хочешь сказать, что эта… мадам беременна?

У Оксаны все поплыло перед глазами. Вот как здесь принято разговаривать! Ну и прием!

Оксана звонко сказала:

– Извини, Семен, я не привыкла вести подобные беседы. Тем более в прихожей. Можешь считать себя свободным.

И вышла, высоко держа голову.

Семен секунду поколебался – он оказался меж двух огней. Между железной мамочкой, которая всех держит в кулаке, и девушкой, которую, как ему казалось, он так любил…

Оксана решительно спускалась по широкой лестнице. Она еле сдерживала слезы. Неужели ее план потерпел крах? Неужели действительно – в Москву ей хода нет? И ее нигде не пустят дальше прихожей?

Семен нагнал ее на втором этаже.

– Оксана, милая! Извини ее! Извини всех нас! Давай поженимся – и будем жить отдельно! Она заплакала – в первый раз с детских лет.

– За что? За что она меня так? Семен целовал ее мокрые щеки:

– Милая… Девочка… Я так люблю тебя!

Он чувствовал себя героем. Героем, который выбрал любовь – вместо всех благ, которые предоставляли ему родители.

Через месяц они поженились. На свадьбе были только однокурсники. Семья Семена присутствовать отказалась. Своих родителей из станицы Привольная Ставропольского края Оксана решила не приглашать.

Глава 3

Однажды – это было уже в середине ноября, через три месяца после того, как они познакомились – Андрей Велихов пригласил Оксану Берзарину в Большой театр.

Они встретились у колонн Большого в половину седьмого.

Оксана была чудо как хороша. Андрей наблюдал за тем, как она идет от метро – чернобровая, блистающая черными глазами, в белой песцовой шубке.

Снег еще не лег, и площадь перед театром казалась особенно темной.

Билетные спекулянты то и дело атаковали ее. Она отрицательно качала головой. Потом заметила Андрея, курящего у колонн, и улыбнулась.

Андрей обрадовался тому, что Оксана без машины: значит, он отвезет ее домой и останется у нее.

Они сдали верхнюю одежду в гардероб и спустились в буфет: оба были после работы. Андрей заказал бутерброды с черной и красной икрой, белорыбицей, два пирожных – он был худ, но поесть любил. Оксане он взял бокал шампанского, а себе чашку крепкого кофе.

– Ты такой правильный водитель, – улыбнулась она, – ГАИ на радость.

– Я никогда не пью.

– Ты алкоголик? – жестко, в лоб спросила она. Он пожал плечами:

– Просто не нравится.

Но она почувствовала, что он слегка смутился. Значит, сказал не правду?

Или – не всю правду? Скорее всего, подумала она, отказ Андрея от выпивки – часть той тайны, которую он носил в себе.

Ничего, скоро она доберется до этой загадки. Ее планы в отношении Андрея были далеко идущими, и она желала знать о нем все.

Места у них были великолепными. Андрей не пожалел денег, поэтому сидели они в первом ряду ложи бельэтажа. Оксана порадовалась: сцену видно как на ладони. К тому же было приятно, что сзади них в тесноте ложи оказалась пара изысканно одетых старичков-иностранцев. Все первое действие Оксана чувствовала, что эти иностранцы смотрят балет из-за ее спины. Ее слегка грело злорадное чувство: знай, мол, наших!

Давали «Лебединое озеро» – в новой, сокращенной редакции. Сам автор новой постановки, Борис Васильев, сидел с противоположной стороны, прятался в полумрак ложи. Рядом помещалась его миниатюрная жена.

Оксане постановка понравилась. Она привыкла к черно-белому, скучному и даже устрашающему «Лебединому озеру», которое давали по телевизору в дни державных смертей и переворотов. Но теперь на сцене перед ней разворачивалось искристое, разноцветное, стремительное действо. Оно пленяло, захватывало воображение. Кордебалет лебедей выплывал, как белая эскадра. Народные пляски – их Оксана не помнила в прежней редакции – ослепляли яркостью костюмов. Солисты, Андриенко и Непорожний, совершали эффектные антраша.