А кто спорит: Мишутик – партия завидная. Все при нем. Денежки, бизнес, авторитет, да и выглядит настоящим джигитом – копна смоляных волос, берущий за душу взгляд, сильные, уверенные руки…

– Везет тебе, Эвка! – в один голос пели подруги.

Одна мама вздыхала:

– А мне твой Мишутик не нравится. То ли дело Вовочка был. Не красавец, конечно, и не богач. Зато умник какой, все время с книжками, и в институте учится. И добрый.

«Ага, добрый, – усмехалась про себя Эва. – Знала бы ты, какой он скандал устроил. Когда узнал, что я за другого замуж выхожу».

Вспоминать, как бесновался Вовочка – кричал, что покончит с собой, и называл ее предательницей, – было даже приятно. Одно беспокоило: когда экс-поклонник понял, что все его красноречивые доводы меркнут в сравнении с «Мерседесом» и лопатником конкурента Мишутика, он пообещал:

– Ну, смотри, Эвка. Дело, конечно, твое. Только как бы ты кровавыми слезами не умылась! Как бы не пожалела!..

– А чего мне жалеть? – жестоко усмехнулась она. – Ты, Вовочка, парень, конечно, что надо. Но с Мишутиком – извини, тебя не сравнить.

И ушла, и больше отвергнутого Володю не видела, но червячок страха, увы, остался. Изводил, нервировал, точил… И слова Вовчика о том, что она «пожалеет», не забывались.

Однако свадьба с Мишутиком близилась, уже и ресторан выбрали, и платье Эва купила, и туфли, и к стилисту на шесть утра в день регистрации записалась, и даже подсмотрела, какое кольцо ей жених купил, а Вовчик все сидел в тине и никаких неприятностей не доставлял.

Ну, а счастливым днем – тем самым, который у нее в паспорте проштампуют и на всю жизнь увековечат, – Эва проснулась, хоть и в страшную рань, в пять часов, а без будильника. Не позавтракав, выскочила на балкон. Долго любовалась первыми проблесками рассвета, бескрайним небом, далекими, едва на горизонте, горами. И улыбалась, вспоминая, как вчера Мишутик пообещал, что после свадьбы каждый день ей будет кофе в постель подавать. Интересно, наврал или нет? Впрочем, это она узнает очень скоро – уже через сутки. И Эва весело побежала на кухню – варить свою последнюю «девическую» чашечку кофе… Позавтракала, умылась, пригладила волосы, впрыгнула в платье – еще не в свадебное, в обычное – и бросилась вон из квартиры. Чтобы в салон, к стилисту, не опоздать.

Но дошла Эва только до выхода из подъезда.

* * *

Сочинский вестник, 7 июня 198* года

Телетайп новостей

Страшная трагедия произошла сегодня на проспекте Новаторов. Эвелина Р-ва вышла из дома в половине шестого утра. Она спешила к стилисту, чтобы сделать праздничную прическу и макияж, – а в десять часов у девушки должна была состояться свадьба с Михаилом Т-ным, известным в нашем городе бизнесменом.

Едва Эвелина вышла из подъезда, как увидела, что ей наперерез бросается человек – и через секунду почувствовала нестерпимую боль. На крик девушки выскочили соседи и обнаружили, что она сидит на траве, закрывает руками лицо и повторяет: «Вовчик! Это был Вовчик!!!» Приехавшая «Скорая помощь» диагностировала ожоги кислотой третьей-четвертой степени тяжести. Эвелина помещена в отделение реанимации, поисками Владимира К-ва – именно он, по словам пострадавшей, выплеснул ей в лицо содержимое банки с кислотой – занимается милиция. Свадьба отложена на неопределенный срок.

* * *

Леся подкараулила Таисию на веранде.

Старшая экономка – как обычно, прямая, бесстрастная и ледяная, – смаковала утренний кофе. За натертыми (ох, как же тяжело было полировать!) стеклами разгорался новый день, из-за гор робко выглядывало солнце.

– Доброе утро, Таисия Андреевна, – весело поздоровалась Леся.

Экономка вскинула на девушку мрачный взгляд. На приветствие, разумеется, не ответила. Буркнула:

– Иди в кухню. Я сейчас подойду.

– Да ну ее, эту кухню! – усмехнулась Леся. И без приглашения плюхнулась в соседнее кресло. – Там душно. Давайте лучше здесь посидим. Поболтаем.

– Что-о? – вылупилась на нее пораженная экономка. Не ожидала, видно, демарша, привыкла уже за полгода своего безоговорочного террора, что Леся себя тише воды ниже травы ведет.

– Ну, что вы как неживая. Нет бы улыбнуться, кофейку мне предложить, круассанчик… – продолжала веселиться младшая горничная.

– Вон, – тихо приказала Таисия.

Леся в своем кресле не шевельнулась. Улыбнулась еще шире – и закончила фразу:

– А еще – сто штук баксов отсыпать… – И, понизив голос, произнесла: – Я ведь все про вас знаю… Эвелина Петровна.

– Повтори, – велела начальница.

– Повторяю, – вздохнула Леся. – Я все поняла. И выяснила. Что на самом деле – никакая вы не Таисия. И не Андреевна. Вас зовут Эвелина, Эвелина Петровна Русанова. И Владимира Кремнева, нашего хозяина, убили вы. За то, что он, в свою очередь, много лет назад искалечил вам жизнь. Выплеснул в лицо кислоту – в тот день, когда вы должны были выйти замуж за другого. Вы давно решили ему отомстить. Для того и на работу сюда устроились. И вот случай представился. Убийство в новогоднюю ночь, очень романтично…

– Как ты догадалась? – тихо спросила экономка.

«О, как просто! – пронеслось у Леси. – Она даже не отпирается!»

И Леся призналась:

– Да, в общем-то, случайно. Во-первых, рискнула к хозяйке подойти. К Наталье Николаевне. И спросила ее, зачем она первого января в мою комнату приходила. За полчаса до того, как тело хозяина нашли…

– Она заходила в новогоднюю ночь? К тебе?! – удивилась Таисия. Нет, не Таисия, а Эвелина.

– Да. Хозяйка прямо в комнату ко мне приперлась, когда я спала. Пьянющая была вусмерть и чего хотела – непонятно. Тогда я ее спросонья, можно сказать, послала – и она покорно ушла. А сейчас я набралась наглости и спросила хозяйку: зачем она ко мне приходила? И она сказала, что искала вас. Очень долго искала, по всему дому. И никак не могла найти. Но это ведь странно – раз вы меня услали спать, значит, сами-то должны быть с гостями! Вот тут я вас и заподозрила.

– И что дальше? – остро взглянула на нее старшая экономка.

– А дальше… дальше я вспомнила, как Пародист рассказывал, что вы в четыре с хвостиком ночи им абсент подали. В больших бокалах. Хотя никто об этом не просил. Ну, они и налакировались – так, что с ног попадали, почти все. А зачем вам было их спаивать? Сами же меня наставляли, что задача хорошей экономки – чтобы гость ни в коем случае не надрался, а выпил точно свою меру… И еще: вы ведь женщина сильная. Я сама видела, как вы одна мешок с сахаром однажды подняли. Без проблем. А это, извините, целых пятьдесят килограммов. Так что, значит, и хозяина через забор перебросить могли без труда.

– Это все, конечно, не доказательства, – вздохнула начальница, – но…

– Ну, а потом я в Интернет полезла, – перебила ее Леся. – Про хозяина нашего нашла там статей и всякой информации – миллион. Вот я и попыталась его связи установить – со всеми из шестнадцати гостей. И с вами.

– И что же?

– Ничего, – вздохнула Леся. – Никаких разногласий, конфликтов, романов, имущественных претензий. Ни с кем из присутствующих. Так что только и оставалось – «чернуху» из любой оперы на Кремнева поискать. Вот я и выкопала – эту старую историю с девочкой Эвой. Хозяина нашего тогда ведь едва не посадили. Пока он не доказал, что все утро убийства провел в другом городе. Шесть свидетелей, железное алиби. А Эве, то есть, простите, вам – он в то утро на нервной почве померещился…

– С чего ты взяла, что я – это она? – нетерпеливо выкрикнула Таисия.

– Да очень просто. Во-первых, у вас лицо какое-то мертвое, без мимики – явно пластическая операция была, и не одна. Во-вторых, характер несносный: видно, что в жизни тяжко пришлось. А в-третьих… – Леся смутилась, – вы, хотя свой чемодан и запираете, а однажды за ним не уследили. Ну, и сами понимаете: мы, младший персонал, – народ любопытный. Я и вырезки из газет нашла, и много еще чего любопытного…

– Понятно, – протянула Таисия, она же Эва. И спокойно спросила: – Значит, ты хочешь получить награду? Сто тысяч долларов?

– Хочу, – кивнула девушка.

– У меня, как ты понимаешь, таких денег нет, – пожала плечами экономка. – И что? Что ты будешь делать дальше ?

Леся выдержала паузу. Не спеша налила себе кофе. Откинулась в кресле. Старшая экономка – ох, как же это было необычно! – ее не одергивала, молний не метала. Наоборот: смотрела вопросительно и жалобно.

– Так что? – повторила Таисия. – Выдашь милиции? Мне идти вещи собирать?

– Ох, как же вы меня за эти полгода извели, – тихо сказала Леся. – Как я вас ненавидела. Сколько раз смерти вам желала…

– Что ж, теперь есть шанс расквитаться, – пожала плечами церберша.

– И расквитаюсь, – заверила Леся. – Значит, так: только посмей еще раз на меня вякнуть. Или рожу покривить. Или мораль прочесть. Придушу. Как цыпленка. Поняла?.. А теперь, – она сделала еще один глоток кофе и снова перешла на вежливый тон и «вы»: – Можете отправляться в кухню. Начинайте мыть посуду. Когда я закончу завтракать – может быть, присоединюсь к вам.

И Таисия – вот восхитительное зрелище! – ей повиновалась. Послушно побрела в кухню – несчастная, уничтоженная, слабая. Леся смотрела ей в спину со смесью презрения и застарелой обиды.

«Может быть, все же выдать ее? Получить сто тысяч? Отомстить – за все издевательства и придирки? И справедливость восстановить – она убийца, а убийц надо карать»?

Искушение было велико, Леся даже с кресла встала – идти с оглушительной новостью к вдове Кремнева. Да вдруг представила юную, примерно в ее возрасте, Таисию—Эвелину. Красивую, беспечную, полную радужных надежд… И Кремнева – тоже молодого, но, не в пример девушке, уже расчетливого и подлого. Который перечеркнул все ее счастливые планы. Растоптал. Искалечил. Уничтожил.

«Да я б на месте Таисии и ждать бы так долго не стала, – подумала Леся. – Еще б раньше такую сволочь грохнула…»

Так что нет. Выдавать старшую экономку никак нельзя. Подлость будет – похуже кремневской. А сто тысяч… Что ж. Придется пока обойтись без них.

«Нюхом чую: не последние это в моей жизни деньги, – улыбнулась про себя Леся. – Если уж я сейчас, когда мне всего восемнадцать и образования – одна школа, смогла убийцу вычислить?! А что будет тогда, когда юридический закончу? Да я лучшим следователем в Москве стану! Или еще лучше – свое детективное агентство открою. Назову его, скажем, «Мисс Леся Марпл»… И продолжу раскрывать убийства – но уже за оглушительные гонорары!

Леся снова улыбнулась. Девушка больше не сомневалась: в младших горничных она точно не задержится. Ну а Таисия—Эвелина… Бог eй судья.

БЕЛЫЕ НОЧИ, СИНИЕ ДНИ

Я погибла в прошлую пятницу.

А все потому, что меня никто не ждал.

Впрочем, расскажу свою историю по порядку. Несмотря на посттравматический синдром, я сохранила способность излагать мысли последовательно. И прекрасно помню, с чего мое дикое приключение началось.

Итак, я возвращалась в Москву из командировки…

По большому счету, во всем виноваты командировки. Денис давно зудел, что ему надоели мои бесконечные мотания по стране. Что он безумно хочет, чтобы я сидела дома. Хотя бы вечерами. И чтобы в нашем доме пахло свежеприготовленной едой: «Ладно, пусть не пирогами, я уже устал просить тебя испечь пироги… Делай мне по вечерам хотя бы, я не знаю, яичницу!..» – «Ну, яичницу ты и сам можешь себе приготовить», – возразила я ему тогда. И, наверно, зря, потому что тут он совсем взбеленился: «Вот именно! Именно, что сам!.. Я сам готовлю себе яичницу, сам глажу себе рубашки, потом один ложусь в холодную постель – где тоже обнимаю себя сам!.. Тогда позволь узнать, дорогая Ксения, – бог знает, сколько яду вложил он в эти последние два слова, – зачем ты мне нужна?!.»

В общем, после ссоры – а я как раз собирала сумку для той, последней, поездки – он ушел. А те слова, что он сказал напоследок, оказались самыми злыми и самыми для меня горькими: «Раз ты не хочешь быть рядом – всегда! – может, мне поискать на это место другую женщину? Чтобы не я ее вечно ждал, а – она меня?»

Он ушел и даже дверью не хлопнул. И это было ужасно. Денис ведь уже дважды пытался убегать от меня. И оба раза шарахал дверью так, что штукатурка сыпалась. А я понимала: раз злится, значит, вернется. И он действительно оба раза возвращался. И приносил охапку цветов, и падал на колени, и просил прощения… Теперь же тихо затворившаяся за ним дверь означала, что случившееся – всерьез. И на сей раз он, пожалуй, ушел навсегда.

Всю неделю, что я провела в городе К***, на душе у меня скребли кошки. Несмотря на роскошную погоду, я отвергала все предложения местного руководства, которое пыталось зазвать меня то в ресторан на свежем воздухе, то на барбекю на брегах водохранилища. Я возвращалась в свой номер, смотрела старые фильмы по спутниковому каналу, иногда плакала и рано ложилась спать.