23 июля, пятница, вечер.

Подмосковье, поселок Теляево.

Наташа

Наташа спустилась в столовую, как и обещала: через полчаса. Все уже ждали ее за накрытым столом.

– А вот и наша Наташенька! – с фальшивой радостью возвестила мачеха.

Наташа ответила Тамаре неприязненным взглядом.

Брат с сестрой особых восторгов не выразили.

– Привет, сестричка! – клюнул в щеку Денис. – Рад тебя видеть!

– Здравствуй, Натусик! – поцеловала в другую щеку Маргарита. – Садись быстрей!

А соплюшка Майя, жена Дениса, – та и вовсе поздоровалась «официально»:

– Добрый вечер, Наталья Борисовна.

Подчеркивает, что ли, дистанцию – что ей всего двадцать два, а Наташе – почти что тридцать?

На этом приветствия и закончились. Тропический загар никто не похвалил. Впрочем, какой уж тут загар, когда люди только что с похорон.

Атмосфера в столовой была мрачноватой, под стать всеобщему настроению: огромная люстра горела только в треть лампочек, и комната тонула в полумраке, портьеры зачем-то задернули, а на стол выставили тусклые, старинного серебра, приборы – они, как помнила Наталья, подавались только в исключительных случаях. Смерть хозяина, видно, таковым случаем являлась.

За столом собралось семеро. Разумеется, присутствовала вся семья: Рита, Денис с Майей и мачеха.

Рита, похоже, нервничала, Денис сидел мрачнее тучи, а у Майечки, вот удивительно, и вовсе глазки на мокром месте. Интересно, а ей-то что переживать из-за смерти свекра? Они едва знакомы были…

Конечно, не обошлось и без верного отцовского ординарца – противного Инкова, коллеги и заместителя. Этот на Наташу даже и не взглянул: они давно друг друга не переваривали, еще с давних, домальдивских времен. Бывает так: вроде и делить людям нечего, и никаких дел между собой не ведут – а неприязнь вспыхивает с первого взгляда… Наташа именовала Инкова «слизнем», он ее – «зазнайкой», и благодаря отцу, который не счел нужным держать язык за зубами, оба о своих прозвищах знали.

Слизень Инков сидел в самом неудобном месте, на углу, и яростно, будто сейчас отнимут, налегал на поминальную пищу.

А еще в столовой имелся неизвестный Наташе толстяк. Он представился Валерием Петровичем и вежливо сообщил, что его привел с собою Денис.

Наташа вопросительно взглянула на брата – интересно, зачем он притащил постороннего на семейную встречу?

– Это мой хороший знакомый, полковник ФСБ. Он выясняет обстоятельства смерти отца, – скомканно пояснил Денис.

Наташа поморщилась: неужели нельзя выяснить обстоятельства попозже, не в день похорон? Впрочем, толстяк вел себя тактично, ел аккуратно, с вопросами не лез, и Наташа решила просто не обращать на него внимания.

Восьмая, домработница Вика, за столом не сидела: суетилась, разносила закуски, подливала напитки да еще и успевала всхлипывать в насквозь промокший платочек.

Во главе стола незримо присутствовал и девятый – отец. Ему тоже поставили прибор. Вика аккуратно выложила в отцовскую тарелку все виды кушаний, наполнила хрустальную рюмку водкой, накрыла ее черным хлебом. Рядом с тарелкой стояла фотография в траурной окантовке – Борис Андреевич на ней выглядел молодым, счастливым, и черная рамочка смотрелась совсем не к месту.

Наташа то и дело посматривала на карточку, и ей никак не верилось, что отца больше нет. Не может он умереть – ведь отец, как ей всегда казалось, вечный… Такие люди не умирают в расцвете сил, они живут как минимум лет до восьмидесяти! Так и хотелось выкрикнуть, чтобы все присутствующие вздрогнули: «Это неправда! Папа жив!»

Но жизнь отвечала ей: «Правда, Наташа, правда…» И на подоконнике немым свидетельством веером лежала пачка полароидных снимков: гроб, венки, разверстая могила, плачущая Майя, грустные Рита с Денисом, бесстрастная Тамара…

Наташа растерянно оглядела сотрапезников, пробормотала:

– Я пыталась Ленчика расспросить, но он почти ничего не знает… Как это все случилось?

– Ой, Наташенька, – запричитала мачеха, – давай не будем, прошу тебя. – По подкрашенным ресницам скатилась тщательно продуманная слезинка. – Мне так тяжело…

– Если тебе тяжело – можешь выйти, – отрезала Наталья. – А я хочу знать, как погиб мой папа.

Мачеха отпора, видно, не ожидала. Слезинка тут же высохла, зрачки сузились. «Точно, она – гадюка. Сейчас бросится – и ужалит».

– Прости, Тамара, – сбавила тон Наташа. – Я тебя понимаю, но и ты меня пойми. Уже третий день в неведении. – Она обернулась к Денису, сказала с укором: – Мы вчера с тобой по телефону говорили – а ты мне даже ничего не объяснил. Про песок какой-то просил… Вот, кстати, держи.

Она вручила брату коробочку, тот смущенно положил ее рядом с тарелкой, пробормотал:

– Я не хотел тебя расстраивать. В смысле, еще больше расстраивать. К тому же до конца ничего не известно…

– Что неизвестно? – повысила голос Наташа. – Ленчик сказал мне, что отцовскую машину взорвали. Это правда?

– Правда, конечно, но…

– А можно без вводных слов? – продолжала кипятиться Наташа.

– Успокойтесь, пожалуйста, – вдруг встрял в разговор незнакомый толстяк (и Денис с нескрываемым облегчением вздохнул). – Я вам все расскажу. Да. Это правда.

Пауза. Полковник явно собирается с мыслями, и Наталья уже приготовилась наброситься и на него. Но тот взмахом руки остановил девушку:

– Факты таковы. Девятнадцатого июля ваш отец возвращался с работы. На своем автомобиле «Лексус». За рулем был сам. На подъездной дороге к поселку Теляево его машина была взорвана. Мощность взрыва – примерно пять килограммов в тротиловом эквиваленте. Тип взрывного устройства – дистанционное управляемое по радиоканалу. Преступление квалифицировано как теракт, исполнители и заказчики пока не установлены. Примите мои соболезнования.

В гостиной повисло молчание. Наташа гнала из головы картинку: окруженная лесом дорога… черный «Лексус», отец за рулем… и вдруг сноп пламени, грохот, и умирающие папины глаза…

– Но кто это мог сделать?! – наконец, тихо спросила она. – Зачем?!! Это… из-за его бизнеса?

И снова ей ответил толстяк – ответил «никак», по-службистски обтекаемо:

– Следствие отрабатывает все версии, в том числе и эту.

Наташа была готова в очередной раз вспыхнуть – и снова полковник упредил ее гнев. Сочувственно взглянул на девушку и произнес:

– Могу сказать пока только одно. В случае с вашим отцом была заминирована не машина, но – дорога. Не самое типичное преступление.

– Может, хотели убить не его? И он попал – случайно?

– И эта версия тоже сейчас отрабатывается, – кивнул полковник.

Мачеха достала черный платочек с черными же кружевами и демонстративно промокала им глаза. Денис беспокойно заерзал на стуле, прокашлялся, поднял рюмку:

– Друзья… господа… я хотел бы напомнить, зачем мы здесь все собрались…

– Успеется, Денис, – перебила Наташа.

Она совсем не боялась показаться невежливой – здесь все свои, переживут, а на чужих, толстяка с Инковым, ей плевать с высоченной колокольни. И подчеркнуто холодно обратилась к Инкову:

– Михаил Вячеславович! А у вас есть идеи – кто это мог сделать?

Инков нападения не ожидал. Поперхнулся, закашлялся, закраснелся… «До чего же жалкая личность!» – подумала Наташа.

– Я… я весь тот день провел в офисе… – невпопад проблеял заместитель отца.

Наташа в этот момент смотрела на Валерия Петровича – и увидела, как сверкнули глаза толстяка.

– Ну что вы! – усмехнулась Наталья. – Я совсем не имела в виду, что дорогу минировали вы… Но отцовский бизнес… Кому как не вам знать его от и до? На вашей фирме что-то случилось? У вас были неприятности? Вы кому-то перешли дорогу? Задолжали?

Инков совсем сник:

– Я уже рассказывал Валерию Петровичу… Нет, ничего такого… Были, конечно, небольшие проблемы, но мы их решали в рабочем порядке… – Он, как и Тамара, опасливо покосился на толстяка.

«Серьезный фрукт этот Валерий Петрович, – оценила Наташа. – Как его все опасаются!»

Лично ей толстяк страшным не казался. Вполне адекватный дядька. Глаза умные… Наташа обратилась к нему:

– А вы, простите, здесь находитесь, как, э-э, официальное лицо?

Толстяк ответил уклончиво:

– Я здесь по просьбе Дениса.

И тут вдруг встряла Ритка. Со звоном опустила на тарелочку вилку:

– Наташ… Может, хватит, а?

Наталья удивленно взглянула на сестру.

– В каком смысле – хватит?

Сестра пожала плечами:

– Ну… Денис вон давно предлагает за отца выпить… Так давайте и выпьем.

– Что, выпить хочется? – вымученно улыбнулась Наталья. – Трубы горят?

Но сестра шутки не приняла – ответила ей всерьез:

– Да, мне хочется выпить. И потом: сейчас уже нотариус придет, – она взглянула на часы, – а мы отца даже толком не помянули. Сначала тебя ждали, а теперь ждем, пока ты в мисс Марпл наиграешься.

Наташа тревожно взглянула на сестру. Та выглядела неважно: бледная, под глазами темные тени, на черной блузке – пятно от сметанного соуса. «Безутешная вдова» Тамара рядом с ней – как мисс Вселенная подле мисс Урюпинск. Лакированное горе рядом с горем настоящим. Или Ритка переживает вовсе не из-за отца?

Что ж, не будем спорить с сестрой. И обижаться на младшенькую – тоже не будем.

Наташа подняла рюмку:

– За тебя, папа. Пусть земля тебе будет пухом.

* * *

Нотариус явился около девяти вечера. Сначала во дворе затормозила машина, потом – и очень нескоро! – за дверью столовой раздалось шарканье…

– Я хочу вас предупредить… – начала Тамара.

Но договорить не успела – на пороге показался нотариус.

Наташа не была знакома с отцовским нотариусом и теперь, увидев его, просто опешила: тот оказался таким стареньким, что удивительно: неужели эта груда костей, обтянутых желтой пергаментной кожей, еще способна на разумные действия?

«Замшелый… словно гриб-дождевик, – растерянно подумала она. – Причем очень старый гриб: обычно-то дождевики прохожие сразу давят, как только они вырастут, а этот будто два сезона в лесу под снегом просидел. Где отец только такого выкопал?»

Похоже, никто из присутствующих не ожидал, что нотариус будет настолько «антикварным»: сестренкины брови выстроились в насмешливый домик, брат переглянулся с женой, толстяк Валерий Петрович с трудом погасил в глазах удивленные искорки, а Инков – совсем невежливо хмыкнул. И только мачеха держалась хладнокровно и вежливо – похоже, она с нотариусом встречалась и раньше.

– Здравствуйте, Иннокентий Ильич. Мы рады, что вы приехали. Проходите, пожалуйста, к столу.

Говорила она подчеркнуто громко – значит, гриб не только замшелый, но еще и глухой.

– Да-да, проходите, – подхватил Денис. И невпопад предложил: – Хотите выпить?

Наташа не удержалась: фыркнула. Нотариус – он оказался не совсем уж глухим – наградил обоих неодобрительным взглядом.

– Иннокентий Ильич не пьет, – укоризненно пропела мачеха. И светски добавила: – Но от чашечки чаю, конечно, не откажется.

– Спасибо, Тамарочка, – прокряхтел гриб.

В глазах Риты промелькнул ужас, а Майечка, бессловесная Денисова женушка, уставилась на нотариуса с таким неприкрытым любопытством, что аж ротик от удивления распахнулся.

– Есть «черный лес». И чизкейк, – продолжала ворковать мачеха. – А чай вы хотите обычный или зеленый?

Она замахала рукой, призывая Вику.

Нотариус, кряхтя, поместился на свободный стул, аккуратно разложил на тощих коленках салфетку. «А ведь у него и зубов-то нет! – отметила Наташа. – Как же он будет чизкейк жевать?!»

Вика уже мчалась с подносиком: фарфоровая чашка, серебряная ложечка, тарелочка под тортик…

Наташа украдкой зевнула: похоже, посиделки затянутся до утра. Такие древние старички чай обычно подолгу пьют… Брат с сестрой с ней, похоже, были согласны: Рита нервно терзала бахрому от скатерти, а Денис наполнил рюмку коньяком и, не ища компании, выпил.

Вика аккуратно – похоже, боялась случайно задеть старичка – вдруг рассыплется? – начала сервировать нотариусу чай. Тот посматривал на девушку благосклонно. «Пожалуй, даже похотливо, – отметила Наташа. – Вот это гриб так гриб!»