– Катя, их «Брабус» – чистый.Неворованный. Его хозяин – гражданин России. Преступлений не совершал. В розыске не числится. Протокол составлен. Виновник аварии – Ленька. За что ихзаметать? – терпеливо, преувеличенно спокойно произнес Паша.
      – Но не платить же в самом деле тридцать штук «зеленых»! – воскликнула она. – У нас и нет столько!
      – Платить нам все равно придется, – отрезал Синичкин. – Я съезжу на эту их стрелку. Поговорю. Постараюсь скостить сумму, насколько смогу.
      – Но ведь они же бандиты!
      – Бандиты. Но пока этого никто не доказал.

Леня Коноплев. В то же самое время

      До чего тяжело, когда все тебя презирают. Даже мама не выдержала, сорвалась, приказала:
      – Иди, Ленчик, к себе.
      Но дядя Паша Синичкин придержал Леню. Отвел в коридор, обнял за плечи.
      – Ленчик, говорят, ты у нас что-то типа хакера?
      – Ну.
      – Знаешь, есть такое компьютерное досье – называется «Ирбис». В нем содержатся данные на все организованные преступные группы…
      – Ну?
      – Не нукай… В открытом доступе в Интернете его, конечно, нет… Но! Нехорошие люди диск с этим досье продают. Даже на «Горбушке». За сто пятьдесят – двести пятьдесят «зеленых»… А раз досье продается, значит, у кого-то в более-менее открытом доступе оно есть… Сечешь фишку?
      – Ну.
      – Давай займись делом. Найдешь в сети досье – поищи в нем своих обидчиков. Каримова этого, Нарима Суреновича. Почему-то мне кажется, что его фамилия имеется в досье на организованные преступные группировки. Очень уж у него тачила крутая.
      – Ну.
      – Давай включай свой «Пи-си-ай-ти с любой периферией…».
      – Между прочим, у меня четвертый «пентюх», – ухмыльнулся Ленчик.
      – Тем более. Считай, что ты пошел в разведку. С’mon , как говорится, c’mon. Давай, брат. Мочи их, брат.
      Ленчик улыбнулся. В первый раз за сегодняшнее утро.
      Дело говорит дядя Паша. Иногда он бывает на удивление разумным. Ленчик вошел в свою комнату. Бросился к столу. Включил свой обожаемый «пень-четыре». В голове уже забрезжило нечто вроде плана: с кем в I-net’е початиться, у кого пробить про эту программу «Ирбис». Жаль только, что сейчас, в чертову рань, девять из десяти его сетевых френдов спят, как сурки…
      «Все равно хорошо, – подумалось Ленчику, – что Паша занял меня этим делом… Найду, не найду – хоть согреюсь…»
      Больше всего Ленчика до сих пор бесило, что, получается, в данной ситуации он полностью зависит от старших. Противно. Сидишь, как дебил, и ждешь, чего они там нарешают. А его мнения даже никто и не спросил, будто он не живой человек, а так, пустое место. Мама с теткой и дядей Пашей плотно угнездились на кухне. Обсуждают, где доставать деньги. Деньги, чтобы платить бандитам.
      Деньги, на которые он, Ленчик, их всех, выходит, и подсадил… Эх, шваркнуть бы им на стол эти тридцать косых. Сказать: «Мерси за внимание, но проблему я уже решил сам».
      Но только чего зря фантазировать. Тридцати штук ему не достать. Никогда и нигде.
      И еще, еще. Вот что обидней всего.
      Ленчик понял, что он – самый настоящий трус. Что он – испугался.И в приступе позорного, нерассуждающего страха сделал абсолютно все, что от него потребовали бандюганы. Отдать права? Пожалуйста. Подписать протокол? Сколько угодно. Выдать расписку? Сколько бы вы хотели? Тридцать тысяч долларов? Будьте любезны, получите. «Чмо, последнее чмо», – костерил он себя.
      И тут позвонила Машка.
      Очень кстати. Еще вчера – да что там вчера, еще несколько часов назад! – ее любовь казалась ему самой важной вещью в мире. А сейчас, когда Манюня бодрым голоском пожелала доброго утра, он ответил сквозь зубы:
      – Я занят. Перезвоню тебе позже.
      Сейчас Машка обидится, повесит трубку. Отстанет.
      Но она не обиделась. Просто не поняла, удивленно переспросила:
      – Ты еще дрыхнешь, что ли?
      Ленчик не удержал нервический смех:
      – Ага. Спокойной ночи!
      «Все, Машка, нам с тобой больше не по пути. Ты – красивая, сытая, благополучная. Твой папа ежемесячно выдает тебе двести баксов «на мороженое». У тебя все легко, беззаботно и просто. Тебе не нужен такой бойфренд, как я».
      – Ленчик, что случилось? – тревожно спросила Маша.
      Он не хотел объяснять ей, что случилось. Для него настало время не объяснять, а просто тихо и незаметно исчезнуть из ее жизни.
      Параллельно разговору Ленчик вышел в Сеть – какая все-таки прелесть выделенка : пусть даже не личная, а одна на весь подъезд.
      – Ле-ня! – требовательно сказала Манюня. – Что случилось? Я жду!
      «Ах, ты ждешь! Ты хочешь разбавить яркое летнее утро леденящими кровь новостями!»
      – Да так, ничего особенного. Вчера ночью я впилился в «Мерседес Брабус».
      Машка расхохоталась:
      – Всего-то?
      – Они требуют тридцать штук баксов на мелкий ремонт.
      – Ух, Ленька! – с придыханием произнесла она. – Какой ты все-таки комик! Переводись в клоунское училище!
      – Только туда мне и остается. Особенно если учесть, что я правдавпилился в «Брабус».
      – Да ладно, – недоверчиво протянула она. – И где же?
      – На углу Казанского шоссе и Молодежной. У церквушки.
      – Нет! – Она крикнула так, что у Ленчика зазвенело в ушах. – Ты все врешь!
      – Нет, Маха, не вру, – тяжело вздохнул он.
      – Я сейчас приеду, – всполошилась она.
      Когда-то Леня был готов отдать за это ее «сейчас приеду» всю свою стипендию со льготным проездным в придачу. Но сейчас, сейчас…
      – Укради где-нибудь по пути тридцать штук. Баксов, – напутствовал ее он.

Павел Синичкин. В то же самое время

      Леня выглянул из своей комнаты значительно раньше, нежели я рассчитывал. Рожа у него выглядела не такой кислой, как полчаса назад. То ли трудотерапия оказала благотворное влияние. То ли его телефонный разговор (судя по доносившимся к нам на кухню репликам, с девчонкой).
      Ленчик держал отпечатанные на принтере листочки. Он протянул их мне.
      – Дядь Паш, кажется, это то, что вы просили, – пробормотал он. Выглядел он при этом вполне победительно.
      Я взял листы и начал читать. Девочки мои с надеждой замолкли, словно Ленчик принес чековую книжку на тридцать косых «зеленых».
      – Эти хачики называются хозарами, – во всеуслышание пояснил наш герой дня.
 
       «Хозарская объединенная преступная группировка, –я принялся просматривать Ленькины листы, – или, далее, хозарская ОПГ (ХОПГ), сложилась в г. Москве в конце 80х – начале 90х годов.
       Состав, лидеры.ХОПГ насчитывает около 50 человек. Организована по жесткому этническому и религиозному принципу: группировка включает в себя исключительно выходцев с Северного Кавказа – из древнего племени хозар, ныне исповедующих ислам. Во главе группировки стоит так называемый «хакан» (как его называют сами хозары), или «царь». В настоящее время хаканом (т. е. главарем хозарской преступной группировки) является КАРИМОВ СУРЕН АХМЕД-ОГЛЫ (СУРЕН). Его заместителями, или, как их называют сами хозары, «тудунами» (от древнехозарского «тудун» – «наместник»), в данное время являются двое сыновей КАРИМОВА: КАРИМОВ У. С. (УСЛАН)и КАРИМОВ Н. С. (ЧЕРНЫЙ)…
      Две последние фамилии в тексте оказались выделенными жирным шрифтом.
      – Это он, – прошептал следивший за мной через плечо Ленчик.
      – Я догадался, – буркнул я и продолжил читать справку: – «…Третьим тудуном является двоюродный брат последних (племянник хакана КАРИМОВА) – БАНДАРОВ У. С. (БЕНДЕР). Четверо вышеупомянутых граждан являются фактическими руководителями ХОПГ в г. Москве.
       Организация.Хозары, занятые в г. Москве преступным бизнесом, называют себя «белыми хозарами» (то есть в их собственном понимании аристократами). На территории г. Москвы проживают также так называемые «черные хозары». Как правило, они селятся в г. Москве без регистрации. «Черные хозары» не заняты в криминальном бизнесе и в основной своей массе законопослушны.
       Представители хозарской ОПГ («белые хозары») стараются активно вовлекать в бизнес, контролируемый ими на территории г. Москвы, своих соплеменников из числа «черных хозар». Вследствие главным образом усилий ХОПГ общая численность хозар, проживающих в столице, достигла в настоящее время, по разным оценкам, от 25 000 до 35 000 человек. Ежегодно она увеличивается примерно на 3000–5000 человек – в основном за счет приезжающих из всех республик Северного Кавказа «черных хозар».
       «Черные», то есть рядовые, хозары (не вовлеченные либо слабо вовлеченные в преступный бизнес), как правило, заняты мелкооптовой и розничной торговлей на контролируемых ХОПГ рынках; кроме того, они работают в магазинах, на заправках, автосервисах и на др. работах, не требующих высокого образовательного уровня и хорошего знания русского языка. «Черные хозары», осевшие в г. Москве и занятые легальной или полулегальной работой, обязаны ежемесячно выплачивать «белым хозарам» (т. е. ХОПГ) так называемый ясак, или оброк.
       Ясак зависит от доходов каждого конкретного работника хозарской национальности, при этом он в любом случае не опускается ниже 15 процентов от суммы дохода рядового хозара – а порой достигает 60 процентов. Поступления в ясак жестко контролируются рядовыми «белыми хозарами», а на более высоком уровне – тудунами (наместниками) – то есть братьями КАРИМОВЫМИ и БАНДАРОВЫМ, а также самим хаканом – то есть царем, главарем ХОПГ КАРИМОВЫМ (СУРЕНОМ).
       Рядовые представители хозарской диаспоры («черные хозары») в г. Москве проживают обычно в арендованных квартирах – как правило, по 3–5 семей в двух– или трехкомнатной квартире».
      – Предчувствия меня не обманули, – пробормотал я. – Они действительно бандиты.
      Прочитанные листки я передавал Кате, а она их соответственно – Даше. Ленчик глазел в окно с отсутствующим видом – однако настроение его очевидно улучшилось.
      Я продолжил чтение занимательного документа:
       « Сфера интересов ХОПГ. В территориальном аспекте хозарская ОПГ контролирует в основном территорию на Юге, Юго-Востоке и Юго-Западе г. Москвы.
       Под контролем хозарской ОПГ находятся: один из самых крупных в г. Москве колхозно-оптовых рынков у станции метро «Косинская»; расположенные в указанном районе крупные универмаги и универсамы – наиболее значительные среди них «Выхинский», «Восьмой океан», «Дары Рима». Кроме того, под контролем хозарской ОПГ находятся ночные клубы и дискотеки «Беременная парашютистка», «Степка Райзман», «Чертовы кулички» и казино «Золотая фишка». В данных ночных клубах и казино через членов ХОПГ и их агентов происходит распространение наркотиков. Кроме того, ХОПГ взимает дань с «работающих» в данных заведениях проституток.
       ХОПГ контролирует в том числе сеть уличных проституток, базирующихся в основном в районе Казанского шоссе и Астраханского проспекта г. Москвы. Под контролем ХОПГ также состоит ряд бензозаправок, автомоек и автослесарных мастерских, расположенных в разных районах г. Москвы.
       Хозарской ОПГ принадлежит ряд фирм и компаний, среди которых наиболее крупными являются «Принцесса», «Цвай» и «Синтез-метан», а среди кредитно-финансовых учреждений – банки «Трансконтинентальный» и «Кредит-Москва».
       Через эти компании и банки проводится также отмывание наличных средств, поступающих от ее незаконной деятельности.
       Взаимоотношения с другими ОПГ. Хозарская ОПГ в целом сохраняет автономию, однако по отдельным вопросам «бизнеса» представители ХОПГ сотрудничают с мусульманскими преступными группировками г. Москвы: ингушской, азербайджанской, чеченской. В данное время ХОПГ находится в отношениях дружественного нейтралитета с другими этническими преступными группировками: грузинской, ассирийской, армянской.
       Со славянскими ОПГ хозары в целом не имеют столкновения интересов. Исключение составляет ОПГ так называемых «воронцовских». Преступные интересы ХОПГ и воронцовских практически не пересекаются, однако, по оперативным данным, лидер воронцовских МАЛЫГИН П. А. (МАЛЫШ) неоднократно заявлял о необходимости начать боевые действия против хозар. Видимо, в основе его непримиримого отношения к хозарам лежат отношения личной неприязни. Однако менее радикальная часть влиятельных деятелей воронцовской ОПГ неизменно выступает против войны с хозарской ОПГ, и МАЛЫГИН в данной ситуации на сегодняшний день подчиняется большинству. Однако имеется вероятность, что в ближайшем будущем преступные интересы хозар и воронцовских придут в столкновение. В таком случае не исключено начало широкомасштабных боевых действий между двумя данными ОПГ».
 
      Я закончил чтение этого в высшей степени интересного документа.
      – Там и про другие ОПГ было, – пояснил Ленчик. – Я печатать не стал, но на всякий случай на свое железо эту информэйшен скачал.
      – Молодец, возьми с полки пирожок, – сказал я.
      Даже от такой, весьма условной, похвалы бедный Ленчик зарделся.
      Кажется, мне удалось развеять похоронное настроение, царившее в семействе Коноплевых-Калашниковых.
      Явно повеселевший Ленчик спросил, обращаясь к маме:
      – Я пойду пройдусь?

Леня Коноплев. В то же самое время

      Ленчик спустился во двор.
      Возмутительно: солнце светило беспечно-ярко, будто ничего не случилось. Вокруг буйствовало лето. Горлопанили шальные от каникул дети, еще не вывезенные по бабушкам и лагерям. По асфальту сами с собой играли солнечные тени. «Такая красота – а я раньше не замечал этого!»
      Напоминанием о ночном кошмаре стояла Ленчикова изувеченная «девятка». Подле нее крутился сосед с нижнего этажа, изучал повреждения.
      – Здорово, Ленька! С кем поцеловался? – заорал он.
      – С «копейкой» дорогу не поделили, – ответил Ленчик.
      Не хватало, чтобы историю с «Брабусом» прознали во дворе.
      Сосед хитро прищурился. Присел, провел пальцем по вмятине на крыле. Сказал ехидно:
      – Хорошие нынче «копейки». Цвет – черный металлик.
      Леня подошел поближе. На родной краске «девятки» действительно остались следы брабусовского бампера. Он брезгливо смахнул чужую краску. Постарался, чтобы голос звучал спокойно:
      – Во что только теперь «копейки» не красят. Я даже серебристыйметаллик видел.
      – Ну, и как ты ее протаранил? Расскажи, Талалихин? – Сосед горел желанием услышать подробности чужого несчастья.
      – Извини, брат. Спешу, – отделался от него Ленька и быстро пошагал к метро.

Павел Синичкин. В то же самое время

      Даша вызвалась идти на стрелку с хозарами вместе со мной.
      И ведь пошла, как мы ее ни отговаривали. В этом смысле Дарья похожа на сестру – мою гражданскую жену Екатерину: если что в головушку втемяшит – никак не выбьешь: ни добрым словом, ни злым.
      Мы забили стрелку с хозарами в известном всему здешнему микрорайону автосервисе «Шумахер».
      Не знаю, ведает ли чемпион мира в «Формуле-1» (равно как и его высокоскоростной брат) о том, что их имена беззастенчиво используются для хозарского автосервиса. Думаю, нет. Вряд ли братья Шумахеры дали бы «добро» на то, чтобы их звездная фамилия украшала столь сомнительное заведение.
      Внешне автосервис имени Шумахера выглядел следующим образом: на задворках Москвы и улицы Касимовской, в обычном гаражном кооперативе, хозары огородили железными воротами восемь стандартных боксов – четыре с одной стороны, четыре напротив. Ржавая железная вывеска извещала косыми беломасляными буквами:

      КУЗОВ
      КОРБУРАТОР
      ХОДАВАЯ ЧАСТ.

      Рядом располагалась другая вывеска – на удивление добротная и грамотная:

      Новейшая технология!
      По английской лицензии!!!
      «Прочь, царапины!»
      Ремонт любых кузовных повреждений качественно и быстро!

      Мы с Дарьей оставили мою «восьмерку» на улице. Вошли в гостеприимно распахнутые ворота. Автосервис имени Шумахера нас не заметил. Он жил своей собственной жизнью.
      Во дворе меж гаражами стояли две полуразобранные «копейки». Слонялись в большом количестве без видимой цели перемазанные маслом чурки. Всюду – перемасленные детали и куски ветоши. Однако контрастом к сему в полутемной перспективе одного из боксов угадывалась дорогущая аппаратура для компьютерной автодиагностики. Из другого – выглядывало тупо-хищное рыло джипа «Мерседес Брабус», цвета черный металлик.
      Мы с Дашей сразу подошли к сему боксу. Нацмены в грязных комбинезонах заинтересованно наблюдали за нами. Даже работу бросили.
      – Надо, наверно, спросить? – робко прошептала Даша, держа меня под руку.
      – Не надо, – одними губами произнес я. – Они сами подойдут. Когда будет нужно.
      Не глядя на хачиков-работяг, я стал осматривать повреждения, которые джип «мерс» ухитрился получить в столкновении с Ленчиковой «девятиной».
      Итак, раскололся бампер. Разбит правый подфарник. Раскоцана правая фара. Слегка ушлоправое крыло. Вмятина на крышке капота. Вмятина на радиаторе – но радиатор не пробит, охлаждающая жидкость не вытекла.
      На своей «восьмерочке» я бы сам ликвидировал следы подобной аварии за одну субботу. В крайнем случае – за субботу с воскресеньем. И обошлись бы мне оздоровляющие процедуры никак не дороже тысячи рублей. Со своей, конечно, работой.
      Но здесь передо мной был «Мерседес». И не простой, а «Брабус»
      Однако даже для такой машины повреждения никак не тянули на тридцать тысяч долларов – тех, на которые Ленчик написал расписку.
      Значит, расписку следует считать недействительной. Стало быть, будем торговаться.
      В сей момент в поле моего зрения возникли исключительной красоты коричневые туфли из легкой телячьей кожи и идеальная стрелка на ослепительных брюках. Я поднял глаза. Передо мной стоял хозарин – ухмылялся белыми зубами. Хозарин, судя по одежке – исключительной, сшитой на заказ, причем, похоже, за границей, – принадлежал к числу «белых хозар». Скорее всего передо мной предстал собственной персоной Нарим Каримов, сын и тудун (то есть наместник) великого хозарского хакана. Он же – владелец данного джипа «Мерседес Брабус», госномер А777ББ 77RUS.
      За спиной тудуна маячили еще двое хозар – весьма прилично одетых. А сзади к нам с Дашей подошли в качестве болельщиков с пяток замызганных ремонтников, явно принадлежавших к касте «черных хозар».
      – Что, сам чинить хочешь, что твой малъщик сделал? – выдержав паузу, спросил меня, ухмыльнувшись, гражданин Каримов-младший. Стоявшие позади меня замасленные «черные хозары» верноподданнически загыгыкали. Гражданин Каримов-младший не отводил своего гипнотического взгляда от моих глаз.
      – Давай, я починю, – улыбнулся я в ответ. – Для меня – это день работы.
      Я выдержал его взгляд.
      Массовка промасленных хозар за моей спиной негодующе загудела.
      – Эта машина называется «Брабус», мой дорогой, – улыбнулся мне в лицо тудун. – Это не твоя «восьмерка» четырехлетней давности.
      Признаюсь: в какой-то момент я оторопел от того, что хачик точно назвал возраст моей машины. Лишь через секунду я сообразил, что разведка и контрразведка в организованной преступной группировке хозар поставлены не хуже, чем в нашей с Ленчиком частной интернетовской лавочке.
      – Согласен, – сказал я, по-прежнему выдерживая немигающий взгляд наместника великого хакана. – Согласен, дорогой Нарим Суренович Каримов, по кличке Черный, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, дважды судимый, «законник» с девяносто второго года… Я с тобой согласен…
      Даша глянула на меня изумленно, толпа за моей спиной опять недовольно загудела – но, признаюсь, более всего мне понравилась реакция Черного. Лицо его, до того момента по-восточному бесстрастное, исказилось мгновенной гримасой злобы. Он отвел глаза.
      – Да, это «Брабус»… – продолжил я. – Но разве починка стоит тридцать тысяч?
      «Белый хозарин» тут же овладел собой. Сделал отстраняющий жест.
      – Нет время с тобой говорить!.. Вот мой парень… – Он выдвинул из-за своей спины другого хорошо одетого хозарина, помоложе. – Он мой племянник. А я ему доверяю, как родному брату. Больше, чем родному брату. С ним будешь говорить!
      И тудун Нарим Каримов прошел мимо нас с Дашей, словно нас и не существовало вовсе, к выходу из бокса. (Мы не посторонились.) Толпа замасленных хозар перед наместником подобострастно расступилась и закланялась ему вслед. Не оборачиваясь ни на кого, Каримов-младший пошел к выходу из автосервиса.
      – Пройдемте в мой офис, – почти без акцента произнес хозарин, представленный нам тудуном Черным как племянник и человек, облеченный его «братским доверием».

***

      В офисе хозарина, директора автосервиса «Шумахер», расположенном в крохотной кирпичной пристройке к железным гаражам, размещалась европейская мебель. От солнца спасали жалюзи на окнах. Без устали крутились три вентилятора. Мы втроем сели вокруг стола. Хозяин – на своей стороне черно-полированного квадрата, мы с Дашей – напротив. Хозяин подал мне визитную карточку. Мне одному. Он вел себя так, словно Даши в комнате не было. Он даже не игнорировал ее – просто не замечал. На карточке витиеватым золотым шрифтом значилось:
      ЭЛЬШАД С. СУРЕНОВ
      А далее:
      АВТОСЕРВИС XXII ВЕКА
      «ДОЛОЙ ЦАРАПИНЫ»
      И три телефона, факс, и-мэйл. Все как у людей.
      Я положил карточку Эльшада перед собой. После пары вежливых сетований на слишком жаркую погоду мы с ним начали торг.
      Аргументами со стороны хозарина были крики: «Это «Брабус»!»; воздевания обеих рук к небу и восклицания: «Аллахом клянусь!»
      Аргументами с моей стороны стали: во-первых, прайс-лист с ценами на запчасти к «Брабусу» (скачанный сегодня утром Ленчиком из Интернета).
      (Реакция хачика на прайс была: «Что ты мне этот свой прайс-шмайс в нос суешь! У меня свой себе прайс!!»)
      Следующим моим аргументом стало то, что я пообещал наслать на автосервис «Шумахер» налоговую полицию, пожарных, ОМОН, санэпидстанцию и даже Антимонопольный комитет (за использование без разрешения в качестве торговой марки фамилии «Шумахер»).
      (Реакция чебурека: «Я у твоего ОМОНа-шмона, монопольного-фуефольного комитета маму – извините меня, уважаемая присутствующая здесь дама, – маму в рот загребал!»)
      Так мы упорно торговались ровно два часа. Цена все-таки последовательно ползла вниз: двадцать пять тысяч, двадцать три, двадцать… Даша сидела молча – как полагается примерной женщине, пока, так сказать, джигиты разговаривают. Однако, как ни странно, последнее слово осталось за ней. Когда цена остановилась на пятнадцати тысячах, но чебурек больше не хотел уступать ни пяди, она не выдержала. Вдруг вскочила. Гневно и презрительно выдала в лицо моему оппоненту:
      – Молодой человек! Ведь вы – выходец с Кавказа! Я думала раньше, что все кавказцы – и ингуши, и грузины, и дагестанцы, и армяне, и азербайджанцы, и даже чеченцы… Я готова перечислять до бесконечности, потому что все люди с Кавказа – да, все-все-все! – отличаются исключительным вниманием и уважением к женщине. Неужели хозары не такие? Неужели хозарам уважение к женщине не свойственно? – Пока главарь автосервиса только лупал на нее глазками, Даша припечатала: – Почему же вы, здоровый, взрослый, полный сил мужчина, – вы хотите отобрать последнее у меня, у женщины? Из-за какой-то железяки – отобрать?! Мне надоело смотреть, как вы – кавказский вроде бы мужчина! – торгуетесь на глазах у женщины за каждую паршивую сотню долларов!.. Пошли, Паша!.. – скомандовала мне Дарья. Резко встала. И гневно бросила, обращаясь ко мне и полностью игнорируя владельца автосервиса: – Он получит все, что хочет!..
      Мы пошли к выходу из кабинета. Уже в дверях мы услышали крик лже-Шумахера:
      – Ладно, пусть не ваша и не моя будет! Двенадцать тысяч!
      Я, признаться, даже не рассчитывал, что удастся выбить у хозар столь низкую цену. Мы с Дашей немедленно вернулись к столу и написали новую расписку. Суренов порвал вчерашнюю, Ленчикову.
      Двенадцать тысяч долларов нам следовало изыскать и отдать хозарам в течение двух недель. Санкции и проценты не упоминались. Предполагалось, что данную сумму мы отдадим им в любом случае.
      Когда мы под руку с Дашей покидали территорию автосервиса имени Шумахера, я внимательно осмотрел все подходы к нему. Оглядел безо всякой задней мысли. Скорее в силу профессиональной привычки.

Катя Калашникова. В то же самое время

      Дарья и Павел вернулись со стрелки в хозарском автосервисе безумно довольные.
      Прямо в коридоре Дашка торжествующе объявила:
      – Скостили до двенадцати тысяч «зеленых»!
      А Синичкин добавил:
      – Все благодаря Дашке. Я ей говорю: тебе надо не в офис-менеджерах сидеть, а идти в большой бизнес. Крутая переговорщица! Хозары от нее очумели.
      Парочка сняла обувь и прошла на кухню.
      Катя налила им кофе. Даша всполошилась:
      – У меня есть печенье. И конфеты. Знаете, какой Ленчик сладкоежка.
      – Тащи, – милостиво скомандовал Павел Даше.
      После похода к чуркам между ними двумя – Катиным мужчиной и Катиной сестрой – установился какой-то новый уровень взаимопонимания. Нельзя сказать, чтобы саму Катю это обстоятельство сильно порадовало.
      – Где будешь брать деньги? – обратилась она к Даше, чтобы охладить неуместную веселость обоих.
      – Не знаю… – растерянно замигала Дашка. – Может, продать что?
      – Что ты можешь продать?
      – Ну, не знаю… – смешалась Дарья. – Может, «девятку»?
      – Битая «девятка» – это тысяча долларов. Максимум, – отрезала Катя.
      – Мебель? – предположила Даша.
      – Еще одна тысяча.
      – Тогда… – протянула сестра, и ее глаза наполнились слезами, – тогда нам с Ленчиком придется менять нашу квартиру. С доплатой. Поедем в однокомнатную…
      – А как твое американское наследство? – перебил Катю Павел.
      – Пока – никак. Его опротестовали. Предстоит суд. Словом, улита едет – не скоро будет.
      На кухне у Коноплевых повисла унылая тишина.
      – У меня пока есть деньги, – смягчила свой резкий тон Катя. – Те, что я нарубила в этом сезоне с учеников. Все ребятки, слава богу, поступили. Но это – шесть штук «зеленых». Я, правда, на них собиралась съездить в Испанию… А потом еще жить полгода. Ну, Испания, конечно, может подождать – ждала же она меня тридцать лет. А жить… Жить я вполне смогу на доцентскую зарплату. Может, удастся грант какой подцепить… Или с бывшего мужа выбью алименты – на воспитание любимого племянника…
      Дарья благодарно улыбнулась.
      – Ну-у, – вдруг выступил Павел, – у меня тоже имеются кое-какие сбережения. Как результат нескольких удачных дел. Татьяна Садовникова – твоя, Катя, подружка – мне хорошо в свое время заплатила. Еще за дело Барсинского.
      – Татьяна мне не подружка, – отрезала Катя. – Так, шапочная знакомая.
      – Неважно, – продолжил Павел. – Я собирался пустить эти бабки на ремонт квартиры – но… Словом, я дам Ленчику заем. Беспроцентный кредит. И бессрочный. Не тебе, Даша, дам взаймы, а именно – Ленчику. Раз он влетел – ему и расплачиваться. Он парень взрослый. И толковый. А компьютерщики получают много. Кончит институт, станет работать – потихоньку отдаст мне эти бабки… Как вам такой вариант?
      – Паша, но ведь это неудобно… – нерешительно протянула Даша.
      – Неудобно спать на потолке, – отрезал Павел.

Леня Коноплев. В то же самое время

      В ожидании Машки Ленчик успел обтоптать всю рыночную площадь, предварявшую станцию метро «Косинская».
      По привычке он купил любимую газету – «Автогонки». Развернул. Просмотрел заголовки.
       «Мика Хаккинен совершает рекламный тур по Украине».
       «Концерн „Пежо“ приступил к разработке новой модели».
       «Москвичи озабочены автомобильными пробками».
      Вдруг Ленчик понял, что его еще долго будет тошнить от одного слова «автомобиль». И еще ох как не скоро он сам сядет за руль… Леня вышвырнул газету в урну, даже не долистав ее до конца.
      А Машка все не появлялась. От нечего делать Ленчик повелся на уговоры грязноватой тетки, продававшей старый добрый «Спринт».
      «Спринт» представлял собой горку неряшливо скрученных бумажек. Продавщица пообещала Ленчику «новый джип без проблем». Однако он проиграл сорок рублей и с позором ретировался.
      Маша появилась внезапно. Бледная, глазищи горят.
      Заметив Ленчика, она просияла. Ускорила шаг. Чмокнула в щеку. Ее губы были мягкими и тревожными.
      – Ну, ты как? – взволнованно спросила она.
      Ленчик неопределенно пожал плечами.
      – Они тебя били? – заглянула ему в глаза Машка.
      – Нет, – быстро и убедительно соврал он. И добавил: – Зачем им это? Лучше, как говорится, деньгами.
      – А откуда синяк?
      – О руль звезданулся.
      Машка, казалось, поверила.
      Мимо них протащилась толпа горластых теток, вооруженных сумками-телегами. Машка поморщилась:
      – Пойдем-ка отсюда.
      Ленчик предупредил:
      – У меня маманя дома. И тетка приехала.
      – Ну и ладно, – мужественно ответствовала Мария.
      Лене совсем не хотелось домой.
      – Может, по пиву? В сквере? – предложил он.
      Маша взглянула на часы. Она никогда не пила спиртное раньше четырех дня. Сейчас время медленно двигалось к полудню.
      – Ладно, давай. Только мне – ноль тридцать три, – попросила она.
      Из-за дурацкого «Спринта» денег почти не осталось. Пришлось позориться, выгребать из карманов мелочь. Машка тактично смотрела в сторону.
      Когда они наконец вышли из толпы, клубящейся подле метро, оба облегченно вздохнули. Маша взяла его за руку, сказала:
      – Если не хочешь, ничего не рассказывай.
      Ленчик благодарно сжал ее ладонь. Они молча дошли до скверика. Устроились в теньке. Открыли пиво.
      Маша сделала глоток и небрежно заявила:
      – Да, кстати. – Она открыла сумочку. – Я привезла тебе тысячу.
      – Что-о? – переспросил Ленчик.
      – У меня на книжке лежала тысяча долларов, – терпеливо объяснила она. – Держи. Отдашь, когда сможешь.