Глава 17

Через неделю после того, как византийское судно снялось с якоря и покинуло порт, Кимбра пыталась найти место для всего, что оставил на берегу Карим бен-Абдул. Казалось, содержимое его трюмов полностью перекочевало в крепость, хотя, конечно же, это было не так: многие горожане могли похвастаться покупками, другие купцы урвали что сумели, чтобы потом с выгодой для себя перепродавать мавританские диковинки по всему миру. И все же львиная доля тканей, пряностей и других товаров была передана Кимбре, чтобы она распорядилась ими по своему усмотрению.

Поскольку товар был должным образом оплачен, выходило, что Вулф даже богаче, чем она предполагала. Несколько сундуков в их жилище всегда оставалось на запоре, и ей не приходило в голову спросить, что в них хранится. Как выяснилось, они были набиты золотой монетой, и было ее столько, что прежде Кимбра ни за что не поверила бы, что все золото мира может составить такую сумму. В отдельном сундуке находились всевозможные драгоценности.

Но и этим не ограничивалось богатство братьев Хаконсон. Доля Дракона хранилась отдельно и, похоже, представляла собой ничуть не меньшую груду ценностей, чем доля Вулфа. Ничего удивительного: эти двое владели настоящей торговой империей, протянувшейся от их северного оплота далеко за Средиземноморье.

Увидев, как сильно поражена Кимбра, ее муж улыбнулся:

— Не так уж часто случается, чтобы военная мощь сочеталась с торговой сметкой. Ты и представить себе не можешь, какие возможности это дает.

И вот теперь она сидела, окруженная рулонами тканей редкостной красоты и выделки, широчайшего спектра красок. Солнце струилось в окна, играя на шелках, атласе, парче, превращая помещение в роскошный будуар. Ткани были повсюду: на постели, столе, стульях и даже на полу.

Картину гармонично дополняли сундучки с замысловатой резьбой, где с бронзовыми, а где и с золотыми оковками по углам. В них хранились всевозможные пряности. Открыв один из них, Кимбра обнаружила палочки корицы, в другом было едкое горчичное семя, в третьем — нити шафрана столь высокого качества, что невольно хотелось разинуть рот: ведь эта пряность была самой редкой и особенно высоко ценилась. Сундучков было столько, что ей должно было хватить на всю оставшуюся жизнь.

— Придется заказать на кухню шкаф, — озабоченно сказала Кимбра Брите, помогавшей разбирать покупки. — И попросторнее, иначе всего не вместить.

— С крепкими дужками для замка и намертво прибитый к полу, — подхватила ирландка. — Не скажу, что народ здесь нечист на руку, но мало ли кто забредет на кухню подкрепиться! Ни к чему искушать людей.

Разумно, подумала Кимбра. Горсть специй, которую так легко припрятать, могла купить столько, сколько не нажить и за год тяжкого труда.

— Надо подыскать место для тканей. Не могу же я держать их здесь!

Брита расправила на коленях полосу темно-синей парчи, затканной серебряной нитью. В вычурном узоре было что-то мистическое, заставлявшее вспомнить о языческих богах и об их небесных чертогах.

— Видали вы что-нибудь подобное, леди?

— Видала и красивее, но никогда мне не приходилось смотреть на такое количество отличных тканей, собранных в одном месте. Они чудесны, но что, скажи на милость, мне с ними делать? Среди них нет ни одной хоть сколько-нибудь практичной!

— Ну, я не знаю, что вам нужно, леди! — сказала она, разглядывая газовый шелк абрикосового оттенка. — Как тут можно думать о практической пользе? Сшейте хоть сорочку!

— Из этого?!

Ткань и в самом деле была на редкость хороша, но при мысли о том, как она будет выглядеть в прозрачной сорочке, Кимбра испытала неловкость.

— Мне приходилось слышать о женщинах Востока и о том, чем они там занимаются, — сказала Брита. — Говорят, они сбривают волосы внизу живота и сбрызгивают это место духами!

— Правда? Я не знала.

Несколько удивленная тем, что застенчивая ирландка вдруг набралась смелости для подобных откровений, Кимбра тем не менее была заинтригована. Дракон не скрывал того, что тоскует по радостям гарема. Наверняка и у Вулфа были на этот счет приятные воспоминания.

— Они подкрашивают соски красным, — продолжала Брита, — а некоторые носят татуировку на самых неожиданных местах, даже между ног. Еще у них есть игрушки…

— Игрушки? — удивилась Кимбра.

— Особого рода. Например, колечки, чтобы мужчина мог дольше услаждать женщину. Или чехлы, чтобы его мужская плоть стала больше — некоторые с шишечками на конце, чтобы было приятнее. Есть шарики и стержни, которые женщина вставляет внутрь себя, если желает получить удовольствие без мужчины. Чего они только не выдумывают, когда речь идет о забавах!

— Неужели такое бывает? — воскликнула Кимбра, забывая о неловкости.

— Всякое бывает, леди. Есть мази, которые можно втирать в разные части тела и получать всевозможный приятный эффект. Есть эликсиры, которые нужно пить, и даже насекомые, укус которых делает наслаждение острее. Вы не верите? Это понятно, но — вы уж мне поверьте — человеческое воображение не знает предела, когда речь заходит о плотских утехах.

— Похоже, что так.

А она-то думала, что за пару месяцев супружеской жизни узнала о постельных играх все, что только можно! Взгляд Кимбры снова упал на газовый шелк. Он пойдет к цвету ее лица. Возможно, стоит подумать о сорочке.

Однако на это не хватило времени. Кимбра едва успела прикинуть место для каждой покупки, как в дверь постучали: ярл требовал супругу в трапезную, и немедленно. Кимбра отправилась на зов, по пути задаваясь вопросом, что случилось.

В трапезной оказался также и Дракон. Они с Вулфом были заняты разговором, но при виде Кимбры умолкли. Усевшись, она осведомилась, о чем речь, и выразила надежду, что ничего неприятного не случилось.

— Нет, конечно! — хором воскликнули братья, причем Дракон бросил на Вулфа странный взгляд, который остался для Кимбры полнейшей загадкой.

— Я решил устроить в Скирингешиле общий сбор ярлов Вестфолда. Самое время обсудить некоторые важные вопросы.

Кимбра ничего подобного не ожидала, но скрыла удивление и углубилась в мысленные подсчеты. Общий сбор в числе прочего означал многодневный пир, причем столы должны были ломиться от самых изысканных яств.

— И когда он состоится?

— Я только что разослал гонцов. Гости начнут съезжаться через неделю.

— Уже через неделю?! Сколько же их будет?

— Немало, — спокойно сообщил Вулф. — С каждым ярлом прибудут его сыновья, ближайшие помощники, охрана. Кое-кто возит за собой целую свиту, но, я думаю, число гостей не превысит несколько сотен.

— Мм… ммм…

На Кимбру вдруг напало косноязычие, и пришлось прокашляться, чтобы говорить внятно. Она всем сердцем любила мужа. Он был добр, заботлив, умен. Но все это не помешало ей выпалить:

— Да ты спятил, муж мой!

— А я говорил, что она не придет в восторг, — заметил Дракон, довольный тем, что попал в точку.

Вулф ограничился сердитым взглядом.

— Вот что, элсклинг, — обратился он к Кимбре, — нет никаких оснований для паники. Ты же не будешь заниматься всем сама!

Это нисколько не приободрило Кимбру. Только мужчина мог высказаться в таком смысле. Вряд ли Вулф хотя бы отдаленно представлял, какую ношу взваливал ей на плечи.

— А где я размещу эти несколько сотен? Чем накормлю? Что они будут делать, как развлекаться в промежутках между обсуждением важных вопросов? Несколько сотен викингов, и каждый должен чем-то питаться, где-то отдыхать, не скучать и чувствовать себя как дома, если ты хочешь, чтобы они разъехались довольными! А ты даешь мне на подготовку одну неделю!!!

— Не горячись, сестра! — засмеялся Дракон. — Сегодня начнут возводить две временные трапезные, с таким расчетом, чтобы вместить всех. Что до развлечений, обойдемся охотой, которая послужит добавочным источником провизии. К тому же, когда весть о собрании разнесется по побережью, сюда слетятся… слетится женский пол, так что в развлечениях недостатка не будет.

— Превосходно, просто превосходно! Сотни викингов и все местные шлюхи в придачу! Жду не дождусь! — С минуту она молча кипела от возмущения. — Мне придется запрячь в работу все население города!

Однако при всем негодовании Кимбра чувствовала и радостное волнение. Ей давно хотелось испытать свои силы, и этот небрежно брошенный необъятный вызов был очень кстати. Если как следует взяться, можно было показать Вулфу, на что она способна.

— Делай все, что сочтешь нужным, — благодушно заметил тот. — Покупай что потребуется, привлекай столько народу, сколько будет нужно.

Судя по всему, муж верил, что она справится, и Кимбра простила ему то, какой короткий срок отпущен ей на подготовку, списав это на чисто мужскую беспечность. Сама она хорошо понимала, какую груду дел придется сдвинуть за несколько дней. Затаенная тревога грызла ее и тогда, когда она объясняла женской прислуге, за что надо взяться в первую очередь, и в последующей лихорадочной суете.

Возможно, что как раз поэтому Кимбре не пришло в голову полюбопытствовать, чего ради затевается встреча и что за вопросы будут на ней обсуждаться.

— Ты вообще собираешься ставить ее в известность? — спросил Дракон несколько дней спустя, когда они с Вулфом после купания отдыхали на берегу реки.

Рядом был разложен обильный полдник, которым снабдила их Кимбра: свежеиспеченный хлеб, сыр, пара жареных цыплят, гусиный и перепелиный паштет, яблоки. Это было весьма кстати после долгих часов плотницкой работы, в которой братья принимали самое активное участие. Работа начиналась с первыми лучами солнца и заканчивалась, когда солнце скрывалось за горизонтом.

Две новые трапезные выросли быстро, как грибы после дождя. Оставалось лишь добавить несколько завершающих штрихов.

Отдых на берегу реки был короткой передышкой — теперь следовало запастись провизией. Ее требовалось немало, поэтому викингам предстояло провести несколько дней на охоте. Часть прислуги должна была курсировать между ними и кухней, перенося добычу, а часть — без устали свежевать, ощипывать, потрошить и тому подобное. Оленя обычно били стрелой, кабана копьем, а на дичь помельче ставили ловушки и капканы.

На берегу спешно конопатили баркасы, чинили сети и неводы, чтобы внести свою долю крупной северной треской и серебристой сельдью. Над коптильнями непрерывно вились ароматные дымки, в ямах заново перекладывались прошлогодние глыбы льда, служившие для хранения продуктов. Помимо всего прочего, предстояло заготовить множество солений, варений, маринадов и соусов. Ярл Скирингешила славился своим хлебосольством.

А тем временем Вулф нежился в горячих солнечных лучах, набираясь сил перед охотой.

— Я скажу ей, — не сразу ответил он брату, — но в самый последний момент.

— Надо же! — хмыкнул Дракон. — Я вижу, брак учит осторожности.

— А что делать? Если рубишь сплеча, жди неприятностей. Надеюсь, она не огорчится, а, наоборот, обрадуется.

— Думаешь? — усомнился Дракон.

— Ты прекрасно знаешь, как все будет: повсюду толпы викингов, жрущих, пьющих, горланящих песни, мелющих языком, задирающих юбки шлюхам. Большая их часть к ночи будет упиваться в стельку, а кое-кому кровь ударит в голову, и дело дойдет до потасовок. Кимбра не будет от этого в восторге.

— А, собственно, почему? Звучит заманчиво, по крайней мере для меня. — Нелюбезный взгляд брата заставил Дракона ухмыльнуться. — Ладно, согласен, у женщин другой взгляд на вещи. И все-таки я сильно сомневаюсь, что после всех усилий, которые Кимбре пришлось потратить на устройство празднества, она обрадуется известию, что лично ей не придется в нем участвовать.

— Обрадуется она или нет, а только я не допущу, чтобы она бродила между гостями! Ты отлично знаешь, что происходит с нашим братом викингом, когда она где-нибудь поблизости. Я собираю ярлов на совет и совсем не хочу, чтобы они распускали тут слюни!

— Тогда какого дьявола ты вообще все это затеял? Я и сам порой люблю поддеть свою прекрасную сестрицу, просто чтобы видеть, как у нее сверкают глаза, но если уж начистоту, ее надо поберечь. Интересно, а сама она понимает, что делает с нашим братом викингом?

Вулф тяжело вздохнул. Вот уже несколько дней он наблюдал, как Кимбра работает не покладая рук. Мало-помалу он начал раскаиваться в своей затее. Увы, все уже слишком далеко зашло, чтобы давать задний ход.

— Кимбра хочет невозможного.

— Чего именно?

— Нормальной жизни. Жизни, которую ведет в браке заурядная женщина. Знаешь, ведь она всегда хотела быть как все.

— Судьба играет человеком, — философски заметит Дракон, — и боги в этом потворствуют. Осыпают своим дарами тех, кому это совсем не нужно, обделяют того, кому эти дары пришлись бы ко двору.

Они еще немного повалялись на мшистом берегу, размышляя каждый о своем, а потом настало время возвращаться. Дракон отправился прямо на конюшню, а Вулф — искать жену, чтобы проститься перед отъездом.

Он нашел Кимбру в жилище, где она пыталась вытащить из-под кровати тяжелый сундук. Она стояла на четвереньках, так что от двери открывалось весьма волнующее зрелище. Вулф затаился у порога и какое-то время слушал, как Кимбра бормочет себе под нос что-то сердитое. Передняя часть ее тела скрывалась под кромкой мехового одеяла, круглый зад рывками двигался туда-сюда.

— Помочь?

Кимбра вздрогнула, приложилась головой, но не потрудилась вынырнуть из-под кровати.

— Никак не могу ухватить за ручку! Погоди… сейчас…

Она начала понемногу выползать наружу, рывками двигая сундук за собой. Выбравшись наконец на свет Божий, она уселась на корточки, вцепилась в ручку обеими руками и дернула изо всех сил. Ручка отлетела, а с ней и Кимбра. Она приземлилась на ту часть тела, которой Вулф только что любовался.

Он подхватил ее и поставил на ноги. Убедившись, что Кимбра не пострадала, он дал волю смеху.

— Будь осторожнее, — предостерег он и, не удержавшись, лукаво добавил: — Я не люблю, когда портят мою собственность.

— Я ничего не испортила, просто… — Сообразив, что он имеет в виду, Кимбра сузила глаза. — Ах, твоя собственность! Я думала, что считаюсь таковой только тогда, когда ношу клеймо владельца!

— Вовсе нет! Особенно тогда, когда не носишь вообще ничего!

Вулф привлек Кимбру к себе и держал крепко, вопреки ее попыткам вырваться. Тогда она откинула голову и пронзила его свирепым взглядом. Это не обескуражило его, как раз наоборот. Многие находили супругу ярла желанной женщиной, но только он имел на нее право и намерен был этим правом воспользоваться. Вот почему, когда раскрасневшаяся Кимбра снова уперлась ладонями ему в грудь, Вулф не выдержал и расхохотался. В другое время он играл бы в эту увлекательную игру много дольше, но теперь не стал мешкать и впился в губы жены поцелуем.

В первую секунду она еще противилась, отталкивала его, потом руки расслабились, а губы приоткрылись. С тихим протестующим стоном, сдаваясь окончательно, Кимбра потянула Вулфа на постель.

Этим утром они долго лежали, не разжимая объятий, пока обязанности не разделили их и не развели по разным сторонам. Сейчас Вулф зашел на минутку, только чтобы попрощаться, но с готовностью забыл о благих намерениях, хотя и знал, что охота вот-вот начнется, что лошади оседланы и собаки посажены на сворки. Он сам заварил кашу с общим сбором. И по идее должен был на время забыть о собственных нуждах. Увы, проще было сказать, чем сделать.

Вулф закрутил подол платья Кимбры почти до талии, коснулся ее и с радостью нашел уже влажной и податливой.

Очевидно, что-то все же подталкивало его, напоминало о быстро уходящих секундах, потому что он бездумно, чисто инстинктивно повернул Кимбру и заставил опуститься на четвереньки. Она бросила через плечо вопрошающий взгляд.

— Увидишь, тебе понравится… только не сжимай колени!

Когда он оказался внутри, у Кимбры вырвался крик удивления и радости. Вулф ощутил, как сжимаются сладкие тиски, и, как обычно, позволил себе потерять голову. Только ощутив, как внутри нее зарождается дрожь, он наклонился, прижался губами повыше лопаток, где, как он знал, было самое чувствительное место, — и без предупреждения сжал зубы на горячей влажной коже. Кимбра содрогнулась и издала протяжный стон. Ее наслаждение длилось особенно долго, оно увлекло за собой Вулфа, и в конце концов оба они, опустошенные, рухнули на постель.

Вскоре он вернулся к действительности и вспомнил, что его ждут. Ему меньше всего хотелось садиться в седло, однако делать было нечего. Кимбра так и лежала на боку, белея обнаженными бедрами в рассеянном свете, что пробивался между ставнями. Она спала, улыбаясь во сне.

Строго напомнив себе, что он мужчина, викинг, Гроза англосаксов и Карающий Меч, Вулф вышел на свет дня. У конюшни, готовые в любую минуту вскочить в седла, переминались несколько десятков его людей. Дракон держал в поводу черного жеребца брата. При виде Вулфа он многозначительно ухмыльнулся и тихонько передразнил:

— Я только скажу, что выезжаю!..

Насмешка отчасти рассеяла сонливость. Вулф собрался огрызнуться, но Дракон не дал ему вставить слова.

— Ты, как всегда, мудр, брат. Прощание должно быть долгим и полновесным. Кто знает, на сколько затянется охота!

Вулф широко улыбнулся и подставил лицо ветру. В душе все еще теплился отсвет наслаждения, но куда сильнее было другое — радость жизни, наполнявшая смыслом каждый взгляд, каждый вздох. Мир был прекрасен, потому что в нем жила Кимбра. Вулф подмигнул брату.

— На сколько бы ни затянулась охота, меня дождутся!

Он отпустил поводья и послал коня в галоп, через ворота и дальше, вниз по склону. Чувствуя волю, жеребец полетел стрелой, только подковы стучали, вздымая пыль.

Конь и всадник стремились все вперед, вперед, сливаясь воедино и друг с другом, и со всем окружающим миром — счастливые, свободные, необузданные.

Глава 18

Для верности Кимбра еще раз пересчитала бочки, внесла цифру в длинный перечень на листе пергамента и повернулась:

— На сегодня довольно.

От облегчения у Бриты расслабились плечи, лицо посветлело. Впрочем, не только у нее, но и у каждой из шести помощниц Кимбры. Приближалась последняя полночь накануне начала празднества. В столь поздний час мало кто осмеливался бодрствовать, ведь ночью властвуют духи, и человеку лучше не высовывать носа из уютной постели. Женщины честно старались держаться молодцом, но было заметно, что их тревожит густой мрак в углах кладовой, и Кимбре не хотелось перегибать палку. Она и без того была безмерно благодарна им за помощь и поддержку. Вместе они сумели за неделю сделать больше, чем в другое время за месяц. Теперь все позади. Скирингешил во всеоружии ожидал прибытия гостей.

Замкнув кладовую, Кимбра сердечно поблагодарила своих помощниц. От бухты веяло свежим ветерком, небо казалось круглым шлемом, усаженным изнутри яркими алмазами звезд. Поскольку огонь в очагах полностью никогда не гасили, над трубами хижин тоненько реяли дымки. Где-то поблизости заухала сова, потревожив спящих под стрехой птиц.

— Сегодня мы все можем вкусить заслуженный отдых. Хотелось бы мне отпустить вас дня на три, но пока для этого не время.

— Ничего страшного, — заверила одна из женщин. — В ближайшие дни нам придется разве что готовить, мыть утварь и следить, чтобы эль и медовуха всегда были в достатке. Это кажется сущей ерундой по сравнению с тем, какую гору пришлось сдвинуть.

Помощницы разошлись по своим жилищам, обмениваясь замечаниями о том, как хорошо, что все когда-нибудь кончается. Брита и Кимбра некоторое время шли рядом, потом ирландка повернула к строению, в котором ночевала незамужняя женская прислуга. Оно находилось несколько в стороне. Мужчинам строго-настрого запрещалось туда заглядывать, в особенности приезжим. Кимбра намеревалась в первый же день довести этот запрет до сведения гостей, чем заслужила горячую благодарность молодых женщин. На любом празднестве спиртное лилось рекой, горячило кровь и приводило к разного рода инцидентам.

Оставшись одна, Кимбра постояла под звездным небом, ища знакомые созвездия. Ночь выдалась прохладнее обычного — первый знак того, что лето на исходе, — поэтому приходилось кутаться в плащ.

Большая Медведица расположилась на небесном своде, словно на страже покоя небожителей. Кимбра задумалась над тем, смотрит ли Вулф на звезды в этот самый миг и если смотрит, то какова вероятность того, что взгляд его прикован к тому же созвездию, что и у нее. Она почти физически ощущала близкое присутствие мужа, хотя их отделяло друг от друга по меньшей мере несколько миль. Казалось, стоит закрыть глаза и потянуться к нему сердцем, как он окажется рядом. Хотелось верить, что он не забывает об отдыхе: судя по тому, каким потоком дичь поступала на кухню, отдых был бы кстати. Оленины и прочего должно было хватить не только на время празднества, но на всю предстоящую зиму.

Вообще говоря, Кимбра предпочла бы, чтобы обошлось без медведя. Медвежатина была хороша свежей, не так-то просто было заготавливать ее впрок. Кимбра подозревала, что Вулф пошел на медведя только из желания помериться силами с самым сильным зверем.

Крепость была объята сном, но где-то во тьме таилась ночная стража. В отличие от Холихуда здесь никто не дремал на посту, меч был остро наточен, глаз зорок и рука верна. Когда Кимбра проходила мимо ворот, она заметила в густой тени часового. Он оторвался от созерцания окрестностей сквозь крохотное окошко, окинул ее взглядом и снова вернулся к своему занятию. Ни на миг она не усомнилась в том, что он будет настороже и тогда, когда она уже сладко уснет под теплыми покровами.

Бросив последний взгляд на звезды, Кимбра вошла в свое жилище. Кровать, как всегда в одинокие ночи, казалась чересчур просторной и ничуть не манила к себе, даже невзирая на усталость. Поддавшись порыву, девушка достала из сундука рубаху мужа и надела ее. Рубаха свесилась ниже колен, да и вообще чуть не соскользнула на пол прежде, чем удалось поймать в петлю верхнюю пуговицу.

Безотчетно улыбаясь, Кимбра забралась в постель и натянула покровы до самого носа. Она лежала, перебирая пальцами тонкую ткань рубахи и пытаясь представить под ней не себя, а могучее тело мужа. Она снова ощущала его близость и силу, как уютный кокон, в котором могла укрыться.

Сон пришел легко и быстро и принес с собой светлые сновидения.

Считанные часы спустя Кимбра снова была на ногах. Начиналось время выпечки. Предстояло месить тесто, ставить, чтобы оно подошло, снова месить, сажать в печь — и так раз за разом. День предстоял долгий. Кроме обычного хлеба, пеклись булки: с тмином, кардамоном, фенхелем, изюмом и другими вкусными добавками.

Разумеется, это было не ново, просто теперь булки выпекались в чудовищных количествах. Кимбра лично замесила сорт, который пришелся Вулфу особенно по вкусу: лепешки с кардамоном. Их аромат перебил все остальные и застоялся в пекарне. Едва она успела вынуть их из печи, как от ворот раздался выкрик часового. Кимбра бросилась посмотреть, в чем дело, и увидела, что он машет рукой в сторону бухты.

Как оказалось, в порт входило незнакомое судно весьма внушительного вида. Кимбра постояла на стене, глядя на него из-под козырька ладони. Вот и появился первый гость. Оставалось гадать, каким образом она будет принимать его в отсутствие Вулфа.

Но Кимбре не пришлось как следует встревожиться. Часовой на противоположной стене известил, что ярл спешит домой. В самом деле, от леса приближалась группа верховых, в руках у переднего был вымпел с волчьей головой. Его вид наполнил Кимбру облегчением. Она приказала нагреть для охотников воды, а сама отправилась доставать из сундуков парадную одежду супруга.

Вулф вошел как раз тогда, когда жена раскладывала его наряд на постели. Он принес с собой запахи леса и степи, солнца и ветра. Кимбра бросилась ему на шею и стиснула так, что он засмеялся, довольный.

— Осторожнее! Я тебя всю перепачкаю.

Кимбра обняла его снова, не обращая внимания на всевозможные пятна на одежде, недвусмысленно говорившие об охотничьем азарте.

Женщины внесли воду, старательно скрывая улыбки. Когда они вышли, Кимбра помогла мужу раздеться. Заметив, что она берется за мыло, Вулф отрицательно покачал головой.

— Охота длилась четыре дня, — напомнил он без тени улыбки. — Если ты дотронешься до меня хоть пальцем, Дракону придется встречать гостей одному, а это их обидит. — Он помолчал, жадно впиваясь в нее взглядом. — Ох уж эти обычаи! Иногда они так некстати.

Кимбра была разочарована, однако ее порадовало здравомыслие мужа. Ей польстило откровенное вожделение, которое она заметила во взгляде супруга. Она вложила мыло ему в руку.

— Надеюсь, ваши обычаи не предписывают хозяину оставаться с гостями всю ночь. Пусть едят, пьют и предаются утехам, а ты возвращайся к себе, как только сможешь.

Вулф ограничился многообещающим поцелуем. Кимбра ушла, уверенная, что увидит мужа только за пиршественным столом, но получила приятный сюрприз, когда по дороге в порт он заглянул в главную трапезную.

Прислуга была занята размещением кубков и инкрустированных столовых ножей, которые предназначались в подарок гостям. Когда женщин унесло за дверь, словно порывом ветра, Кимбра оглянулась и увидела Вулфа. Он был великолепен в малиновой рубахе, расшитой руническими символами, золотых украшениях и с волосами, все еще влажными после мытья, отчего они особенно напоминали вороново крыло. Ну и конечно, на груди у него был символ власти — ожерелье с рубинами.

При мысли о том, сколько пройдет времени, прежде чем они окажутся наедине, Кимбра с трудом подавила вздох.

— Этот наряд очень идет вам, милорд, — сказала она деловым тоном.

Вулф слегка наклонил голову в знак благодарности, но в глазах его затаилась тень отчужденности. Кимбра озадаченно последовала за ним в сторону от столов.

— Спасибо за все, жена моя. Никто не справился бы с этой задачей лучше, чем ты.

Тон Вулфа был еще более серьезным, чем она ожидала.

— Ты даже не знаешь, справилась я или нет! Ты не проверял.

— Это излишне. Я тебе полностью доверяю.

У Кимбры захватило дух. Она заглянула в серые глаза мужа и ощутила, как счастье в душе расцветает цветком. Хотелось высказать — а еще лучше продемонстрировать, как высоко она ценит его одобрение, но время подгоняло их обоих. Вулфу пора было в порт встречать первых гостей, а ей — переодеваться, чтобы предстать перед ними позже. Пришлось обойтись мимолетным поцелуем.

— Спасибо за доверие, муж мой. Для меня оно значит больше, чем ты можешь себе представить.

Вулф снова поблагодарил жену кивком головы, но взгляд его остался прежним. В серых глазах что-то пряталось — сожаление? О чем?

— Я и в самом деле высоко ценю все, что ты сделала. Знай это. Тем не менее тебе придется оставаться дома, пока не разъедутся гости.

Он говорил совсем тихо, но внятно, так что невозможно было усомниться в смысле сказанного. Однако Кимбра отказалась верить своим ушам. Оставаться дома? Пока не разъедутся гости?

— О чем ты говоришь? — озадаченно спросила она. — Я не имею права сесть с другими за пиршественный стол?

— Так будет лучше.

Вулф уже увлекал ее к двери. За порогом трапезной Кимбра увидела Дракона и с болью поняла, что именно ему приказано увести ее и посадить под замок, пока ярл будет встречать гостей. Дракон был не один, при нем находился прежний эскорт Кимбры. Никто из них не решался смотреть ей в лицо. Итак, ее брали под стражу, собирались заточить в четырех стенах, как женщин Востока. Гарем? Нет, хуже! Ее ожидала тюремная камера.

— Общий сбор — не моя прихоть, а необходимая мера, вызванная стечением обстоятельств, — говорил Вулф. — Нельзя осложнять дело искушением, которое ты собой представляешь.