Глава 5

Она открыла не ту дверь, в этом нет сомнения. Клио устала, ее мысли полны событиями дня, и она по ошибке вместо своей комнаты вошла в другую.

Простейшее объяснение…

Но быстрый взгляд в обе стороны коридора подтвердил ей, что она стоит у двери именно в ту комнату, в которую входила и из которой выходила со дня своего приезда в Холихуд на прошлой неделе.

Перед ней должна была быть уютная женская комната с высоким, украшенным лепниной потолком, обюссонским ковром в кремовых, розовых и ярко-зеленых тонах и кроватью под шелковым покрывалом.

Все так, и Клио это видела. Но…

Кровать стояла не на своем месте — не напротив окон, а между ними, и драпировки на ней были зелеными, а не кремовыми. Перед камином стояло кресло, но оно было абсолютно не похоже на то, в котором Клио сидела накануне вечером, исчезла и скамеечка для ног.

Ей в глаза бросилось и множество других отличий. Обои были незнакомыми, лампы у кровати были не теми, которые она помнила, и единственной вещью, которую узнала Клио, был туалетный столик, но лежавшие на нем предметы совершенно точно принадлежали не ей.

«Боже правый, что со мной происходит?» — ужаснулась девушка.

Не отводя глаз от комнаты, она попятилась, оставив дверь открытой, а потом резко повернулась и побежала по коридору. Пробежав несколько футов, Клио остановилась перед другой дверью и, распахнув ее, заглянула внутрь.

Комната была чужая и даже отдаленно не походила на ее спальню. Нет, Клио не могла ошибиться. Не могла! Перед этим она пришла куда нужно, но оказалось, что комната совершенно чужая.

Глядя вдоль коридора, Клио все еще видела очертания открытой двери в «свою» комнату. Вместо того чтобы вернуться к ней, она направилась в противоположную сторону, к лестнице. Крепко держась за полукруглые перила, Клио с осторожностью делала шаг за шагом, полностью отдавая себе отчет, что находится на грани паники.

Остановившись на нижней ступеньке, Клио старалась решить, что ей делать. Леди Констанс уже ушла спать. К тому же Клио не собиралась беспокоить хозяйку своими небольшими… отклонениями. Да, очень удобно назвать образы прошлого, протекающие сквозь границы времени, небольшими отклонениями.

Но какой смысл в том, что с ней происходит? Ее тетя Кассандра видела будущее, и это, несомненно, помогло ей предотвратить страшное несчастье, грозившее обрушиться на Акору. Но прошлое?.. Какую пользу можно извлечь из таких видений?

Однако следует взглянуть на это с другой позиции. Видения прошлого могут оказаться бесценными в той работе, которую избрала для себя Клио. Воображение способно представить то, что происходило на самом деле много лет или даже веков тому назад.

Но ни один дар никогда не приносил никакой личной выгоды. Во всей истории их рода «одаренность» проявляла себя только в минуты крайней необходимости.

Прошлое… Что-то, произошедшее в прошлом, угрожало настоящему. Но что? И если это так, то какие у Клио основания надеяться, что она сумеет разгадать значение своих видений? В последние двадцать четыре часа девушка видела — теперь ей так казалось — обрывки мира, который существовал более девяти столетий назад и который никак не мог существовать в последние полвека, когда был построен современный Холихуд.

Подвал и спальня — что общего между этими двумя случаями? Что могло связывать мужчину и женщину, которых видела Клио, с тем, кто когда-то жил в «ее» комнате?

Клио все еще размышляла над этим, когда в центральном холле появился Уилл. Пока граф не заметил ее, Клио разглядывала молодого человека. Он выглядел уставшим, очень уставшим и, казалось, разрывался между возмущением и разочарованием. Увидев Клио на лестнице, Уилл резко остановился.

— Клио… все в порядке? — настороженно спросил он, быстрыми уверенными шагами направляясь к ней.

— Да, конечно… — Она автоматически кивнула.

На нем не было куртки, ворот его рубашки был расстегнут, а рукава закатаны. Высокий, с узкими бедрами и широкими грудью и плечами, он напомнил Клио хорошо знакомые статуи, которыми она всегда восхищалась — древние статуи богов и мужчин, которые часто казались неотличимыми друг от друга, настолько прекрасны были их лица и фигуры.

— Я полагал, вы пошли спать, — сказал Уилл.

— Я пошла, но потом… Дело в том, что…

— Вам чего-то захотелось?

Не следовало позволять ни одному мужчине, который выглядел так, как Уилл, задавать подобный вопрос, а ему тем более не следовало этого позволять в связи с неприятными подозрениями по поводу его причастности к ужасному преступлению.

— Нет… Да… — Клио сделала глубокий вдох, крепко ухватившись за то, что осталось от ее самообладания. Ура! Ей удалось сбить графа с толку.

— Вы хотите, чтобы я сам догадался? — улыбнулся Уилл и, не дожидаясь от нее ответа, предположил: — Возможно, вы пришли взять какую-нибудь книгу.

— Нет, не думаю. — Клио сомневалась, что сможет лежать без сна и читать в комнате, которая была не ее спальней.

— Не книгу? Тогда у бабушки есть несколько популярных сейчас дамских журналов.

Ежемесячные журналы с подробными рисунками нарядов, которые модные молодые женщины просто обязаны носить, с советами в сердечных делах и статьями о том, как управлять слугами? Нет, вряд ли Клио думала о них.

— Херес, я шла вниз за бокалом хереса. — Во всяком случае, вино помогло бы ей уснуть.

Уилл был весьма удивлен, но не стал категорически отвергать эту идею, а просто открыл дверь в кабинет и посторонился, чтобы пропустить девушку в комнату.

Она немного помедлила — ведь он, возможно, был убийцей, но, честно говоря, Клио трудно было согласиться с этим предположением. Да и убегать она не собиралась. И так уже плохо, что она спасалась бегством от своих «отклонений».

Кабинет был знаком Клио. Вскоре после приезда в Холихуд она просматривала хранившиеся там книги и нашла немало интересных. Сейчас, войдя в комнату, она увидела, что в камине разведен огонь и горит несколько ламп, а на письменном столе разбросаны бумаги.

Подойдя к столу, Уилл сложил бумаги, убрал их в кожаный портфель и только после этого указал на пару повернутых к камину кресел:

— Прошу вас, садитесь. Я принесу вам херес.

Клио села и с удивлением почувствовала, как приятно исходящее от камина тепло. Она уже начала понимать, что летом в Англии может быть прохладно, особенно после захода солнца. Пока Клио сидела, глядя на пламя, вернулся Уилл. Он подал ей хрустальный бокал, наполовину наполненный темно-золотистой жидкостью, и, опустившись в соседнее кресло, поднял свой бокал, в котором, как заметила Клио, был не херес, а какая-то янтарная жидкость.

— Виски, — ответил Уилл на ее безмолвный вопрос. — Я пристрастился к нему в Эдинбурге.

— Что привело вас туда?

— Дела, меня интересует шотландская промышленность.

— Так называемые фактории, да? — Кивнув, Клио медленно сделала глоток. Густой и теплый херес немного смягчил самые острые впечатления пережитого. — Я слышала о таких предприятиях, теперь они распространяются повсеместно.

— Фабрики — наиболее эффективный способ использования ресурсов для получения прибыли, — пожал плечами Уилл. — В конечном счете они могут всем принести пользу.

— Но я слышала, что людям приходится работать в ужасных условиях для того, чтобы просто выжить.

— Иногда, — вежливо поправил он. — Но не тем, кто работаете интересующих меня отраслях. Чтобы убедить некоторых, что рабочие, с которыми обращаются должным образом, будут в итоге работать более продуктивно, нужно выдержать трудную битву, но я намерен одержать победу в этой борьбе.

В этом Клио не сомневалась. Уилл Холихуд производил впечатление человека, который не намерен терпеть поражение в том, за что взялся. Несмотря на то что Клио смотрела на него, она оказалась неготовой к его спокойному вопросу:

— Не хотите рассказать мне, что вас тревожит?

Клио сжала в руке хрустальный бокал. Она собиралась попытаться — насколько ей удастся — подвести его к теме убийства и сделать какое-либо заключение хотя бы для самой себя о его причастности к этому делу. Однако искушение быть с ним честной, даже довериться ему оказалось пугающе соблазнительным, как и сам мужчина.

— Очевидно, меня тревожат размышления об убитом, — помедлив, сказала она.

— И тот, кто это сделал?

— Да, — кивнула Клио. — И почему. Почему — это всегда очень важно.

— Все верно, однако у меня такое ощущение, что за вашей нынешней встревоженностью кроется что-то еще. Быть может, инцидент в подвале? — Не дождавшись от нее ответа, Уилл заговорил снова: — Моя бабушка с большим уважением относится к вашей семье. До сего времени у меня не было возможности познакомиться с кем-либо из вашей семьи, но она рассказывала мне истории, и, откровенно говоря, подчас довольно странные.

— Что за истории? — Клио сделала еще один небольшой глоток хереса, затягивая время, чтобы решить, как много можно рассказать ему. Ее очень удивило, что она вообще рассматривает возможность откровенности в этом сложном случае. У нее не было оснований доверять Уиллу Холихуду, однако искушение сделать это было удивительно сильным.

— Ваша бабушка была кузиной моего дедушки, не так ли? — спросил он.

— Да, — быстро ответила Клио, потому что имела счастье вырасти в семье с весьма сложным генеалогическим древом. — Вы и я дальние родственники, у нас общий прапрадедушка.

— Как утверждает моя бабушка, ваша мать обладает необычным даром. Трудно поверить, но все считают, что она может… вызывать ветер. — Его тон был откровенно скептическим, если не абсолютно недоверчивым.

— Могла вызывать его, — поправила Клио, понимая, что утвердительный ответ был совсем не тем, чего он ожидал.

— Так это правда?

— Было правдой. И такую способность называют «одаренностью», в этом вы были абсолютно правы, хотя очень часто она оказывается тяжкой ношей.

— Могу я узнать, что вы имеете в виду? — Отпив виски, Уилл поставил бокал на маленький круглый стол рядом со своим креслом.

— Как вы знаете, — начала Клио, вздохнув и отставив в сторону свой бокал, — Хоукфорт, Холихуд и Акора все тесно связаны между собой. Хоукфорт и Холихуд когда-то были единым имением, принадлежавшим одной семье, а теперь ими владеют разные ее ветви. Один из членов той семьи в 1100 году нашей эры приехал в Акору и женился на принцессе. Гораздо позже в поколении, предшествовавшем нашему, эти связи еще больше укрепились.

— Последнее мне известно, но я никогда не был силен в генеалогии, — отозвался Уилл, внимательно слушая то, что рассказывала Клио.

— Из того, что я узнала совсем недавно, я сделала вывод, что «одаренность» изначально обнаружилась здесь, в Холихуде, у женщины, известной как Украденная невеста. С тех пор эта «одаренность» неоднократно проявлялась, и всегда в случаях надвигающейся опасности.

— Так вот что вас беспокоит. — Положив сцепленные руки на мускулистое бедро, Уилл подался вперед и с любопытством посмотрел на девушку. Его стремление понять ее не удивило Клио, она уже знала, что он умный человек. — Вас тревожит происшествие в подвале, — продолжил Уилл, — тот мужчина, которого вы видели.

— Не только мужчина, — тихо призналась Клио, придя к решению рассказать ему обо всем, что происходило с ней, независимо от того, лучше ей будет от этого или хуже. Возможно, его ответ поможет ей разобраться в себе. — На следующий день я видела еще и женщину. А совсем недавно, поднявшись по лестнице и открыв дверь своей спальни, я поняла, что это совсем не та комната, в которой я жила последнее время.

— Простите?

— В определенном смысле это была та же самая комната, но вещи в ней изменились. — Клио не могла винить его за растерянность, она и сама была сконфужена. — Я думаю, комната стала такой, как была раньше, несколько десятилетий назад.

— Вы думаете, что видите прошлое?

— Моя тетя Кассандра видела будущее, и это принесло очевидную пользу. Я не понимаю, что я вижу и почему. Но я думаю, — дерзко добавила она, — что это имеет отношение к мужчине, умершему в лесу.

— В случаях надвигающейся опасности? — повторил он слова Клио.

— Никакое другое объяснение не приходит мне в голову. Уилл встал, прошел к камину и, облокотившись на каминную полку, посмотрел на Клио:

— Простите мне мою прямоту, но у вас, возможно, были галлюцинации. Не может ли это быть более простым и, следовательно, более подходящим объяснением?

Клио уже думала об этом.

— В таком случае у меня повредился рассудок, однако никаких признаков этого я не заметила и в остальном вела себя нормально. Я понимаю, насколько это странно, однако логичнее объяснить все «одаренностью».

— И что вы собираетесь предпринять?

— Остаться в Холихуде и выяснить, что происходит. — Она смотрела прямо на Уилла, отлично понимая, что дает ему возможность настоять на ее отъезде, но он ничего не сказал, и тогда Клио снова заговорила: — Вы сказали, что хотите, чтобы я уехала ради вашей бабушки…

— Но вы этому не поверили?

— Ваше беспокойство излишне. Леди Констанс способна сама распоряжаться своей жизнью.

— А вам не приходило в голову, что, быть может, я хочу, чтобы вы уехали ради вашего собственного блага? — не став возражать, спросил Уилл.

Пламя добралось до пузырька влаги в горящем полене, и он неожиданно лопнул с громким треском.

— Ради моего блага? Вы думаете, мне грозит опасность? — «Быть может, от вас?» — подумала Клио.

Уилл повернулся так, что свет от камина подчеркнул резкие суровые черты его лица, и, в упор глядя на девушку, произнес:

— Я не виновен в смерти того мужчины.

Рада это слышать, — прошептала Клио. Она снова взяла бокал и одним глотком осушила его. Вино обожгло ей горло, у нее на глазах выступили слезы, но она постаралась сдержать их. — Во всяком случае, я не могу уехать.

— Почему?

Встав, Клио расправила юбку серебристо-голубого муслинового платья, которое надела к ужину. Английские наряды сильно отличались от тех, к которым она привыкла в Акоре, но в них, по мнению Клио, была определенная прелесть.

Однако совсем иное дело — прически. Клио откровенно не нравилась нынешняя мода на тяжелые завитушки вокруг ушей, и поэтому она оставляла волосы распущенными, скрепляя их двумя жемчужными заколками, которые не давали золотисто-рыжим прядям падать ей на лицо.

Заколки были подарком родителей по случаю ее шестнадцатилетия, со дня которого прошло уже восемь лет. У нее были и другие драгоценные украшения, подобающие принцессе Акоры, но заколки девушка любила больше всего.

Принцесса Акоры…

— Это было бы трусостью, — ответила она.

Существовала ли какая-то надежда, что Уилл ее поймет?

Храбрость была врожденной чертой Клио, переданной ей не только родителями, но всеми предшествующими поколениями как из Акоры, так и из Холихуда. Смалодушничать означало предать себя самым постыдным образом, и она готова была умереть, но не отступать.

— Хотите еще выпить? — предложил Уилл, видимо, решив оставить при себе то, что собирался сказать.

— Нет, благодарю вас, — покачала головой Клио. — Я должна вернуться наверх.

— В комнату, которая не ваша?

— Наверное, теперь все снова в порядке.

— Давайте посмотрим. — Уилл направился к двери.

— Вы не обязаны…

— Обязан, — оборвал он возражение Клио, которое, если говорить честно, было едва слышно.

Проходя мимо графа, Клио юбкой коснулась его ног и, поднимаясь по лестнице, отчетливо ощущала присутствие Уилла у себя за спиной. Ее сердце забилось быстрее, но она объяснила это предчувствием того, что увидит, оказавшись в спальне, хотя и понимала, что не совсем правдива сама с собой.

Дверь в комнату была так же открыта, как ее оставила Клио, и девушка быстро пошла по коридору, не давая себе времени на раздумья, и, оказавшись на пороге, испустила вздох облегчения. Кровать стояла там, где ей и полагалось быть, покрывало было кремовым, а не зеленым, и на туалетном столике лежали собственные вещи Клио.

— Не похоже, чтобы что-то было неладно. — Уилл бросил на девушку быстрый взгляд. — Вы уверены в том, что видите?

— Абсолютно, но я могу понять, почему вы думаете иначе. — Безусловно, какой разумный человек не отнесся бы к ее рассказу с недоверием? И не важно, что она старалась подробно сообщить о женщинах своей семьи и их «одаренности». — Спокойной ночи, Уилл, — расправив плечи, попрощалась Клио.

Он не сдвинулся с места, а вместо этого взял ее руку в свою, поднял к свету и нежно прикоснулся к ней кубами.

— Спите хорошо, Клио. — Не поднимая головы, он встретился взглядом с девушкой.

Она была женщиной Акоры, дочерью земли, где страсть и чувственность в каждом луче солнечного света, в каждом залитом лунным светом облаке. Ее образование не считалось бы законченным без исчерпывающих — хотя и исключительно теоретических — познаний в искусстве доставлять удовольствие мужчинам.

Но никакие теории не смогли приготовить Клио к встрече с хозяином Холихуда. Воздействие, которое этот мужчина оказывал на нее, не подчинялось никаким законам.

— Приятных сновидений, Уилл, — очаровательно улыбнулась Клио, стараясь вернуть себе душевное равновесие.

Глава 6

Уилл пристально смотрел на улыбку и очаровательные губки, на которых она играла. Его интерес к этим губкам и к их обладательнице возрастал с каждым мгновением, пока они с Клио сидели в кабинете. Однако он не собирался идти на поводу у собственной заинтересованности. Уилл привык контролировать свои страсти и не допускал, чтобы они управляли им.

Но он не заметил, что его броня дала трещину. Плохо сознавая, что делает, Уилл выпрямился и, не выпуская руку Клио, привлек девушку к себе. Она выглядела испуганной — это было хорошо, но не противилась — и это было еще лучше.

Хотя ситуация складывалась чрезвычайно опасная.

Положив ее руку ладонью себе на грудь, Уилл сделал шаг вперед. Клио попятилась, он последовал за ней, все так же накрывая рукой ее руку, пока, коснувшись спиной стены, Клио резко не остановилась. Упершись в стену руками по обе стороны от ее головы, Уилл надежно, но нежно поймал Клио в ловушку.

— Вы считаете, что это разумно? — В ее глазах горел вызов, и только едва заметная дрожь в голосе выдавала то, что девушка не так спокойна, как хотела казаться.

— Я никогда не целовал принцессу, — весело объявил Уилл, считая, что лучше не пробуждать в ней тревоги.

Но Клио не проявила особой нервозности, а просто ответила в тон ему:

— А я никогда не целовала англичанина!

Он поднял бровь, пытаясь оценить степень ее опытности. Убеждая себя, что может отойти от девушки, как только захочет, Уилл легонько прикоснулся губами к ее губам и с наслаждением ощутил их пухлость и мягкость. Клио издала тихий звук, который он счел за поощрение, хотя, по правде сказать, ему не требовалось никакого поощрения, и он снова прикоснулся к ее рту, на этот раз более настойчиво. Ее рот приоткрылся как раз настолько, чтобы впустить ищущий кончик его языка, и ее язык, сначала быстро отодвинувшись, снова вернулся, правда, нерешительно, но все равно это было чудесно — нет, изумительно.

Ее пребывание рядом с ним в кабинете вызвало у Уилла чувство приятного возбуждения — ведь, помимо всего прочего, она была красивой девушкой, — но сейчас он внезапно ощутил пугающее болезненное желание.

Коснувшись пальцами нежной щеки Клио, Уилл опустил руки и сомкнул их вокруг талии девушки, прижав большие пальцы как раз повыше ее пупка.

Нежность исчезла, уступив место подстегивавшей его жажде. С жадностью приникнув к ее губам, он получил ответ, которого добивался. Клио на мгновение замерла и, подняв обе руки, уперлась ими ему в грудь, но в следующую секунду ее руки скользнули вверх к нему на затылок, и она горячо поцеловала Уилла.

Девушка умела целоваться, Уилл вынужден был отдать ей должное. Граф не желал задумываться, как именно она приобрела этот опыт, поскольку мыслить в этот момент он уже не мог. Когда ее маленькие зубки впились в его нижнюю губу, это было равносильно удару в пах.

Его рассудок, принимавший вещи такими, как они есть, охотно оправдывал себя. Уилл был в коридоре наедине с женщиной всего в нескольких шагах от ее спальни: пара шагов, резкий толчок ногой в дверь и…

Она мгновенно будет нагая под ним, а затем…

Нет, это недопустимо! Она гостья в его стране и под крышей его собственного дома…

Эта женщина пылала в его объятиях, и запах ее кожи, напоминавший аромат согретой солнцем жимолости, наполнял его ноздри. Вынужденный сдерживаться, Уилл был близок к извержению, и если в ближайшие минуты он не окажется внутри ее…

Что он делает, черт побери! Клио — королевская дочь, она уже подозревает, что Уилл убил человека, а теперь он еще собирается соблазнить ее? Мозг мог отказаться служить Уиллу, но поколебать его врожденное благородство было не так-то просто.

Врожденное благородство? Кому оно нужно? О Боже, он действительно сошел с ума!

Тяжело дыша, Уилл резко отстранился.

— Мои извинения, мадам. Я, видимо, недооценил вашу привлекательность или свою собственную впечатлительность… Или и то и другое. В общем, это не имеет значения. Прошу вас, идите спать.

Клио растерянно смотрела на него. Ее щеки горели, губы припухли.

— Свою… впечатлительность? — Она произнесла эти слова так, словно они грозили лишить ее сознания: самый верный признак того, что прекрасный пол взволнован, и сигнал разумному человеку, что следует уйти.

— Если вы настаиваете, мы можем поговорить об этом утром. Спокойной ночи, Клио.

Положив руку ей на плечо, Уилл повернул Клио лицом к ее комнате. Как только она вошла в спальню, он протянул руку к ручке двери, сжал ее и крепко закрыл дверь. Но даже после этого Уилл был вынужден заставить себя уйти, прежде чем искушение возьмет над ним верх. Проклиная все на свете, он, не останавливаясь, зашагал по коридору, пока не добрался до собственных апартаментов.

Прерывисто дыша, Клио прижала пальцы к губам, еще хранившим воспоминание о поцелуе Уилла. Прежде ее целовали несколько воинов Акоры, стремившихся снискать ее расположение по освященной веками традиции, и ей нравились ощущения, пока они длились, но, как говорится, не более того.

Но сейчас… Это было…

Восхитительно!

Клио определенно этого не ожидала и не рассчитывала ни на что подобное.

Она не сделала ничего, чтобы спровоцировать Уилла Холлистера на поцелуй — ничего, если не считать улыбки и пожелания ему приятных сновидений. Ну хорошо, она кое-что сделала, но ведь совсем немного.

Очевидно, мужчину нужно только чуть-чуть подтолкнуть!

Торжествующая улыбка расплылась по ее лицу. Клио опустила руку, выпрямилась и постаралась придать своим чертам серьезное выражение, но быстрый взгляд в зеркало, висевшее над туалетным столиком, убедил, что ей это не удалось.

Клио понимала, что впереди ее ждали серьезные проблемы — убитый в лесу мужчина, по-видимому, пробудившаяся в ней «одаренность», так что сейчас было совсем неподходящее время для потворства своим легкомысленным желаниям.

Однако ни в самом Уилле Холлистере, ни в том, как он будоражил ее чувства, не было ничего легкомысленного.

Каждый дюйм ее кожи стал настолько чувствительным, что Клио больше не могла вытерпеть прикосновения своего платья. Сняв его, сорочку и чулки, она занялась обычным вечерним туалетом, а потом погасила лампы, но оставила оконные шторы открытыми, так что лунному свету ничто не мешало на полу комнаты.

Горничная уже приготовила для нее постель, но Клио, откинув одеяло к спинке кровати, оставила одну лишь простыню. Однако забравшись под нее, Клио почувствовала себя неудобно и спустя несколько минут отбросила простыню, подставив тело прохладному ветерку из окон.

Ветерок был приятным, но все же не мог окончательно успокоить Клио. Ее соски болели, тугой клубок в нижней части живота никак не исчезал, и она беспокойно металась по кровати.

Причина ее беспокойства была очевидна: Уилл оставил ее крайне возбужденной. Первый раз в своей жизни Клио испытала не просто смутное желание, а особую потребность в одном и только в одном мужчине. Прекрасно, ей нужно помнить об этом и быть более осторожной с ним.

Прошло некоторое время, ветерок остудил ее, и Клио погрузилась в некрепкий сон, но, проснувшись среди ночи, почувствовала, что дрожит от холода. Натянув одеяло, она свернулась под ним калачиком и стала дожидаться наступления рассвета.

Уилл, не в лучшем расположении духа, чем Клио, тоже без сна дожидался встречи с рассветом. За свою жизнь он совершил несколько невероятно глупых поступков — в тот раз, когда напился вместе с Дэвидом Хоукфортом и они чуть не свалились с крыши Холихуда, а потом было…

Нет смысла останавливаться на деталях, достаточно сказать, что он, очевидно, не в полной мере отдавал себе отчет в своих поступках накануне вечером и еще до того, как вышел в холл и увидел напуганную и растерянную Клио. Ему следовало выяснить, что случилось, и, конечно, единственным правильным решением было проводить девушку обратно в ее комнату. Но именно то, что произошло вслед за этим, заставило Уилла усомниться в собственном здравомыслии.

Но что сделано, то сделано. Уилл решил, что будет держаться подальше от леди, которая оказалась гораздо опаснее, чем он предполагал.

Кроме его безрассудного влечения к Клио, был еще ее странный «дар». И если он на самом деле существовал — а Уилл был далеко не убежден в этом, — то самой вероятной причиной была опасность, которую Уилл сам принес в Холихуд.

Он был вынужден так поступить и в данный момент никак не мог изменить ход событий.

Предполагалось, что его бабушка останется в Лондоне, несмотря на свою нелюбовь к этому городу. Она сказала внуку, что хочет принять участие в коронации новой молодой королевы и что, кроме этого, в Холихуде слишком многое напоминает ей о ее дорогом покойном Уильяме и там она не может быть по-настоящему счастлива.

Тем не менее она все же вернулась в имение и привезла с собой Клио. Пожилую женщину, обычно предсказуемую и уравновешенную в своих поступках, склонную отдыхать в определенные часы, можно было без труда нейтрализовать.

Совсем другое дело — молодая женщина, любящая бродить по ночам, особенно если ей являются странные видения, заставляющие ее верить, что происходит что-то ужасное.

Клио не уедет, теперь Уилл это понимал, и он не должен позволить догадаться о том, что происходит. Лучше всего было бы отвлечь ее — но чем? Уилл размышлял над этим, пока брился, одевался и спускался по лестнице.

Наступил День скачек, большинство слуг было освобождено от работы, а те, кто остался на дежурстве, освободятся, как только закончат повседневные утренние дела. Служанка сообщила Уиллу, что леди Констанс завтракает у себя в комнате и вскоре спустится к нему. Заказав незатейливый завтрак, он сел просмотреть газету, но при появлении Клио сразу же прервал чтение.

Войдя в гостиную, она увидела Уилла и в нерешительности остановилась. На мгновение он подумал, что она может уйти, и непроизвольно поднялся, чтобы воспрепятствовать этому.

— Доброе утро, — поздоровался он, позабыв о газете, которую держал в руке.